Из «Записок на пыльном капоте такси»
Сколько ждать? Полночь, густая зимняя полночь с крупными морозными звёздами бархатной тишиной придавила округу, но, наконец, чуть сзади на самой крутизне улочки скрипнула дверь, засеменили шаги по сухому свежему снежку и тут же прервались хлопком упавшего тела. Раздалось чертыханье девичьим голоском, сдобренное незатейливым матом. Ещё немного и у пассажирской двери появилась она. Попав в такси, огляделась, хмыкнула:
- Ну, грохнулась… хорошо - в брюках. Пила счас с первой женой мужа… Извиняюсь. Едем? На Каяс к отцу съезжу. Гуляют там…
- Едем. Как говориться, за ваши деньги любой каприз. А есть они?
- Что, я бы вызвала такси без денег? Вот - пятисотка. Я не какая-нибудь там… не кину.
Она вынула мятую купюру, поводила перед своим широким раскрасневшимся лицом и сильно обведёнными тушью карими смышлёными глазками, и убрала её куда-то в глубину своей явно большеватой куртки.
- Однако сдачи у меня не будет. Разменять надо.
Машина мягко тронулась в путь.
- Вот так! – чуть задумалась она. – В круглосуточный заехайте. Пива возьму – пиво люблю. А водку не пью. Вот удивились? А ведь скоро мне двадцать.
- Моё ли дело удивляться? Я уже многому не удивляюсь. «Ехайте в Майму», «ехайте на Гардинку…». Так и мы – «поехаем» сначала на вокзал, в круглосуточный магазин, потом на Каяс, где гуляют. Только зачем в ночь в гости без мужа? И машина у дома, почему не на ней?
- Да спит пьяный! И пусть…
- Стоп! А с первой его женой-то вы как? Он спит, а вы пьёте?
- Ага!
- Дружно, так, беседуете за рюмочкой…
- Ага!
- Не делите…
- Ну! Это мы поначалу делили. Дрались аж! Сколько раз… Потом разобрались-посмотрели – делить-то там чего? Теперь и выпьем вместе, всё легче…
Мы не спеша скатились по крутым улочкам вниз, к центральному проспекту, ещё освещённому жёлтыми светильниками, тоже пустынному и тихому в этот поздний час.
- Хорошая у вас машина, тихая и тёплая. Буду вас вызывать. Когда деньги есть, я всегда езжу. А то приедет сыч какой, молчит, поговорить не с кем, а охота...
И через небольшую паузу:
- Я плохо накрасилась, ничего? Мой, вот дурак, машину собрался продавать. Хочет микроавтобус – там места больше… Будет девок возить, знаю. Мне быстрее надо, ещё ребёнка кормить. Третий месяц пошёл. Счас, за пивом сбегаю...
Купила. Разменяла деньги и сразу оплатила проезд.
- Вам ещё мороженое взяла. Берите, берите – вкусное. Соседку сегодня из больницы привезли, выписали уже. На день рожденьи была у неё недавно. Всё хорошо, сидим, только чуть выпили. Да… совсем нисколичка. Ещё её подружки-старушки были. А внук её с приятелем – им лет по пятнадцать – привели девчонок к себе. Напились, разорались. Соседка сказала, чтоб убирались, а одна из них, малолетка, схватила нож, да и давай её резать. Раз восемь успела. Одна подружка кинулась заступаться, да куда, думаю, старой-то. Ну, я ту бутылкой и грохнула. Потом милицию и скорую вызвала. А соседка выжила… Ну, потом съешьте, а мороженое всё равно вкусное…
Навстречу изредка спешили ночные такси.
- К отцу заеду. А может, и не пустит. Тогда к отчиму поеду. Или к подруге.
- Прогнать может, отец-то?
- А то! Нас четверо детей было. Когда маму зарезали, отец нас бросил. С отчимом я жила. В шестнадцать лет выставил он меня замуж. Тогда я двойню родила, близняшек. Сын по осени утонул – молоко и кончилось, нет больше… А этот, маленький – не любимый… Не люблю его…
Она ещё отпила из «полторашки» пива. Свернули на Петра Сухова.
- Я всегда за такси плачу. В прошлом году со знакомым пацаном, Васькой, ездили как-то. Наездили много. Он наврал, ушёл и сбежал. Таксист с меня шубу и забрал тогда. Выкупала потом… Знаю, как это - без денег…
- Не скучная жизнь…
- Нормальная. Только плохо было, когда сестра младшая повесилась. Я долго горевала. Жалко было очень. А так – нормально… Да у всех так.
Машина поднималась по Каясинской всё выше. Внизу светились огоньки домиков.
- Подождите здесь. Не уезжайте, ладно! Я сбегаю, я быстро! Если останусь – выйду, скажу.
Через десять минут она пришла.
- Отец с дружками гуляет. Видеть не хочет. Пиво им оставила. Сама только чуть-чуть. Да, что там делать… Я покажу, куда ехать. В том доме все собираются. Там кто-нибудь всегда есть. Ехайте, как скажу.
В том доме, в глубине горных переулков давно собралась нужная компания. И уже сбегали, купили спирт. Здесь были и подруги, отчим, и первый её муж. Выпили. Он отобрал у неё деньги, потом выбил зуб. Потом его избили другие парни.
- Хорошо, что вы меня дождались и ещё не уехали. Вы хороший таксист… рассказать можно… - медленно произносила она, пережёвывая слова и вытирая кровь, когда мы отъезжали. – Всё нормально. Я тут и росла. Так и живём. Вчера этот первый с моим теперешним мужем у нас в доме пили. Надоели. Как встретятся, так и пьют. Я вызвала милицию. Меня и забрали в вытрезвитель. Только утром выпустили. Вот так и живём…
В чёрном небе чистые звёзды сверкали гирляндами. Потянуло на мороз. Такси устало вползло по крутой улочке к её дому, словно объехав весь земной шарик, и замерло, перестав урчать.
- Спасибо вам, вы хороший! За обратный путь я потом обязательно деньги отдам, обязательно! Вы не обижаетесь? Нет? Приехали туда же… Я ещё вас вызову! До свидания! Дяденька, а возьмите меня в жёны?
********************************************************
Иллюстрация - ночной Горно-Алтайск - взята из
интернета, спасибо автору.