Когда я тебя увидел…. Твои глаза…. У тебя, были маленькие, черные глаза, с поволокой синевы. Маленькие, внимательно-невнимательные бусинки. Спокойный и ровный взгляд.
Никто не знал почему! Точнее, не знал до этого момента, почему я выбрал тебя. Меня покорили, твои – Глаза!
Мохнатый, черный, с рыжими подпалинами, с «откушенным» хвостиком, нелепый комок недоразумения! Но, сколько спокойствия было в твоих глазах! Ты меня пленил. Опутал мое сердце непонятной сетью чувств. Я сам не знаю почему, откуда это имя ворвалось в тот момент в мои мысли но, я назвал тебя – Блейд.
Мохнатый комок! Четыре килограмма жизни! Знаешь, пока я донес тебя до дома, мои руки затекли. Но, всю дорогу, непередаваемый восторг бодрил и освежал меня, особенно, когда ты пытался облизнуть мне нос. А ты, радовался, когда тебе это удавалось. Потом, я тебя отучил от этой вредной привычки – «целовать» мой нос.
Никому не доверял твое кормление. Сам готовил, сам кормил, сам гулял, бегал с тобой, купал, ругал и баловал. Я разговаривал с тобой.…
Сколько же мы с тобой прошли! Первые полгода, никто из близких, даже не мог погладить тебя. Я запрещал такое. Не говоря уже про посторонних людей! Ты – серьезный пес. Ротвейлер! Не может быть неправильного воспитания и неуважения к твоей древней породе.
Четыре месяца, ты молчал! Отец подшучивал над тобой, а мать как-то спросила:
- Может он немой? Бывает же такое и у собак?
Я не сомневался, что ты нормальный, «говорливый» песик, хотя, меня устраивало твое молчание. Не люблю брехливых псов. А ты, молчал, потому, что тебе нечего было еще сказать этому миру. Но вскоре, ты показал нам всем, что умеешь – сказать.
Я смотрел телевизор в зале, а ты, как всегда, лежал рядом со мной, возле кресла.
- Опять собака в доме?! Опять он на ковре?! – Закричала на меня моя мать, а я, не успел ничего ответить ей. Ты вскочил, ощетинился и зарычал.
- Мам. Не кричи. Видишь, песик нервничает.
- Скажите, пожалуйста!! Песик нервничает! А ну оба марш отсюда!
А потом, мы вздрогнули! Ты – "заговорил"! Это было так неожиданно. Мать была растеряна и напугана. Она опешила!
- Блейд?! Что это?! А ну-ка – фу! Иди на улицу! Бегом, я сказал!! - Скомандовал, озадаченный я.
С этого дня, тебя кормила мои родители. Готовил и следил за распорядком, по-прежнему я, а «подавали» твою миску – они. Если до этого дня, все эти месяцы, ты игнорировал всех – кроме меня, то теперь, я приучал тебя к домашним.
И вот, тебе исполнилось полгода! Ты стал вполне послушной, молодой собачкой. Я перевел тебя на двух разовое питание и, жизнь текла своим неспешным ритмом, когда... когда, я уехал, бросив тебя одного. Ну как я мог объяснить, что не могу тебя взять с собой? Как мог объяснить, что вернусь? Что время, не имеет значения, в нашем случае? Впрочем, ты был готов! Воспитанный мной и приученный подчинятся моим близким. Моей семье.
Уже потом, я узнал, как ты тосковал по мне. Соседи, наперебой рассказывали мне, что ты выл каждую ночь, на протяжении месяца, а потом, продолжал подвывать еще пару месяцев. Мать, не выдержала в первую же неделю. Попросила отца, хоть изредка забирать тебя с собой, что бы как-то отвлечь.
Он, ничего не смог придумать лучше, чем взять тебя с собой в гости, в деревню. Я не знаю, может похвастаться хотел тобой, может другая причина, мне все равно. В этот день, ты испортил всем праздник, и в очередной раз показал, что управлять тобой может только тот - кто может!
Вначале, ты себя вел прекрасно! Ни к кому не подходил, гладить себя не позволял, еду из чужих рук не принимал, отворачивая морду и предупреждающе оскаливаясь. В общем, держался достойно, как я и учил.
Потом... и что нашло на отца! Разделывали барашка. Уже отрезали голову, повесили за ногу на дерево и ждали, пока стечет кровь. Никто никуда не торопился. Отец, видимо вспомнив, что я всегда скармливал тебе свежую кровь, решил повторить этот трюк и подвел к туше барана...
Теперь, уже никто, и уже никуда, не успевал! Отогнать тебя от туши не получалось. Зато ты, разогнал всех и не подпускал никого. Даже отца! Пока, он не сообразил и не назвал мое имя, ты не отступил от своей добычи. Больше, тебя не "приглашали" в гости!
Через три месяца, со дня моего отъезда, ты заболел чумкой. По случаю, приехав в гости, я мельком увидел тебя. Что это была за встреча... короткая, но емкая! В твоих глазках, я прочитал недоверие! Ты не верил своим глазам! Настороженно и подозрительно рассматривал меня, долго обнюхивал, косился. Ни на шаг не отступал от меня, виляя всей задницей. А мне было не до этого... В этот день, мать не впустила меня за порог дома, отправив назад, туда - где я должен был находиться, по ее мнению!
Но я, успел заметить, как ты сильно похудел. Ты крупный пес. Самый крупный из своей породы. Высокий в холке, поджарый, с короткой шерсткой. На момент нашего расставания, ты весил килограмм под сорок, это полугодовалым щенком!! А сейчас... я не мог не заметить и спросил мать, что случилось, почему ты такой худой? Настоящий ответ, я получил через несколько месяцев, когда окончательно вернулся домой.
Доктор так сказал родителям:
- Я не могу к вам постоянно приезжать и делать уколы вашей собаке! Или привозите ее ко мне, или сами колите!
- Это не наша собака...
- Как это… не ваша?!
- Ее хозяин, сейчас в отъезде! И если собака сдохнет, по вашей вине, то, когда ее хозяин вернется, вы тоже, недолго будете жить!
Зачем отец так сказал, почему именно так, я не удивлен и не вникал в суть сказанного и рассказанного мне матерью. Насколько это правда, насколько вымысел, я не берусь – даже задумываться, зная отца! Просто, с этого дня, ему пришлось научиться делать уколы самому. Доктор, больше не появился.
Как это отцу удалось, знает только он сам. Он, который от вида крови начинает бледнеть, сам ставил тебе уколы! Общими усилиями, мать с отцом выходили тебя. Жаль, что они это сделали ради меня, а не ради тебя самого (а может, я и ошибаюсь в этом). И все же - они это сделали!
Прошло восемь месяцев со дня моего отъезда. Я вернулся, и началась новая жизнь. Ты стал взрослым кобельком. Мы быстро восстановили твои приобретенные пробелы, возникшие в мое отсутствие. Подкорректировали твое непозволительное поведение, по отношению ко мне. Все-таки, родители испортили тебя! Мне пришлось доказать тебе, кто из нас и кому подчиняется! А случилось это, не совсем хорошо…
Я люблю все правильное вокруг себя, все на своих местах и в порядке. Все, чтоб как по выверенным линиям. Естественно, все начинается с чистоты тела! А какое может быть чистое тело у собаки, которая целыми днями на улице! Никто не мыл тебя, не ухаживал за твоей шерсткой, не чистил твои ушки, как я!
Быстренько затащив тебя в ванную, (мыть под шлангом - это уже было не актуально, нужны были кардинальные меры!) я намылил тебя и смыл первую часть грязи. На второй, мы попали в засаду! Ты капитально встрял, мой пес!
Ты укусил меня за руку. Резко развернулся, пока я намыливал твою спину и вцепился мне в руку. Я думал, ты перекусишь мне кости. Рука, сразу повисла, угрожающе посинела, опухла и почернела, в месте, где твои атмосферы сдавили вены и полопали сосуды.
Что же ты наделал, Блейд! Ты не оставил мне выбора! Мне пришлось избить тебя так, как я не делал до этого. С такой тоской в сердце, чуть ли не плача, я избивал тебя, прямо в ванной. Ты огрызался, а глаза... Я же видел, я узнал твои глаза! С каждым ударом возвращался - ты!
Невозможно остановить поднятую руку! С каждой секундой, я впадал в бешенство от осознания произошедшего. Боль, начинала разгораться в моей руке, а другая боль, сжимала что-то в груди. Я остановился. Навалял тебе, конечно, пока ты не выпрыгнул из ванны и не забился в угол. Я остановился, когда ты заскулил и перестал огрызаться.
- Я убью тебя, сука! Ты понял меня?! Еще раз так сделаешь, я тебя убью! Только попробуй зарычать на меня, я тебя прикончу! На, посмотри, что ты сделал! За что?! Сука...
Тыкнув рукой тебе в нос, я, честно говоря, опасался, что ты схватишь ее еще раз. Меня кусали собаки до этого, страха во мне нет, но это же глупо - не бояться животного!
Первым моим серьезный псом, был Дик, восточно-европейская овчарка. Пес был годовалым и ужасно избалованным, с идиотским воспитанием, которое смогла дать ему девочка подросток. Как же она была удивлена неожиданным событием, когда ее милый песик вырос в огромную зверюгу! Пока мы вместе ехали в автобусе, ко мне домой, я не переставал вспоминать, как он укусил меня за руку. Вообще, самое первое, что сделал Дик - это прикусил мне руку и радостно убежал в комнату. Пока с ним прощалась мать девочки, вытирая набежавшие слезы, я вправлял на место свои глаза, которые никак не хотели влезать обратно после увиденного оскала пасти здоровенной собаки, и моей исчезающей руки в ней.
Пока ехали, я ни на минуту не мог отделаться от навязчивой мысли - набить эту пасть, оставшись наедине! У меня челюсть сводило от предвкушения! Если бы не девочка, я бы начал ****... его, уже в автобусе!
И вот - она ушла! Наконец – то! Первым же делом, я завел собаку в гараж, и там уже, познакомился с ней поближе. С помощью черенка от лопаты и небольшой голодовки, мы пришли к взаимопониманию. Но, до самого последнего дня его жизни, Дик не давал мне скучать.
Однажды, на мой день рождения, он прокусил ногу мальчику, который даже не успел еще сделать шаг, как... Дик прокусил ему ногу, подцепил клыком вену и вырвал ее вместе с мясом. На моих глазах, а я встречал своих гостей сам, он упал в лужу собственной крови с таким диким ужасом, застывшим в его глазах. Ну, да ладно, не про это сейчас.
Собака, есть собака! Если ей не управлять, то жди беды. Куча ротвейлеров, да и не только их, мелькает на экранах телевизора, в леденящих сводках по жестокости своих экспериментов над человеком, над хозяином! А ведь большинство из этих собак, ни в чем не виноваты! Проблема в хозяевах! Отсюда и нарушенная психика у животных.
- Пошел отсюда, сука! Стой! Иди ко мне! Я сказал - ко мне! Не бойся, я не трону больше...
Я сел перед тобой. Это самая безопасная и выгодная поза, для тебя, и не самая лучшая, для меня. Но, черт возьми, ведь я сам тебя воспитал и могу тебе доверять! Могу! Я знаю, мой пес!
- Посмотри, что ты наделал! Не отворачивай морду и не дрожи. Ты видишь?! Зачем так, Блейд?!
Я гладил своего пса и не боялся его. Видимо, я просрал момент его возмужания, а он стал взрослым псом, со своим правом - на свое мнение. Никогда больше, никаких попыток на право решающего голоса не было с его стороны. В тот день, мы хорошо поняли друг друга.
В твои обязанности, мой пес, входило только одно - охранять дом, а больше – ничего. Собачьему этикету, я обучал тебя сам. Команду сидеть и лежать, ты исполнял четко и без слов. Слов и соплей, было мало в твоей жизни. Только жесты и мои, неумолимые глаза. Неповиновение моим глазам, приравнивалось вызову. Подобное, жестко пресекалось, и порой, не менее жестко и незамедлительно каралось. По-другому, никак. Ты - ротвейлер! И этим все сказано.
Впрочем, твоя жизнь была полна любви и заботы с моей стороны, как хозяина, как друга. Все, что не запрещалось, все - было разрешено. Единственное, что я не мог контролировать, это некоторые природные инстинкты. Естественно, не предоставив что-то взамен. Ты этим воспользовался и снес забор, убежав на волю.
Случилось эта какашка, на второй год. Мы уже хорошо изучили друг друга, притерлись и ты, маленькая сволочь знал, что я тебя пойму и не стану ругать по возвращению! Запах самки, сподвиг тебя на такой подвиг, да и моя беспечность. Ты словно почувствовал, что новый, каменный забор, замурует тебя навсегда в своих стенах...
Через два дня, или к концу третьего, ты вернулся. Я немного нервничал, конечно, но без паники. Чему быть - того не миновать! А район нашего частного сектора, в какой-то мере, позволяет собакам гулять, даже без хозяина. Я переживал за другое – случай. И, что ты голоден. Но, какой кабель думает о еде, когда рядом сука.
А сука была что надо! Не в моем вкусе, правда. Ты уж извини, я люблю породистых, но это было твое личное дело. Вы стояли рядом, оба грязные и довольные. Не поверишь, но я приревновал тебя! Я приревновал свою собаку, к собаке! Вокруг вас бегали с высунутыми языками беспородные шавки, грязные и окровавленные. Они не решались подойти к вам ближе, только рычали в твою сторону, и скалились друг на друга. Видимо, ты их здорово потрепал.
Ты стоял и смотрел на меня, не решаясь подойти. Такая непонятная мольба была в твоих глазах, просьба, ожидание, нерешительность. Это глупо все, но я не решился сломать тебя перед - Ней. Как бы я не переживал все эти дни за тебя, но ты стоял живой и невредимый. Этого было достаточно, для меня, чтобы все тревоги, страхи и злость, выветрились из моей закипевшей головы. Я был рад, просто видеть тебя.
- Блейд! Ты идешь домой или нет?!
Не забуду твои умные глаза. Может быть, я прочитал в них - спасибо! Может мне показалось, какая разница. Я не забуду твои поросячьи глазки не только, и не за это, да и не за что-то определенное, а потому, что это – твои глаза!
Потянулись будни жизни. Летом, ты жил на улице, изредка ночуя дома на веранде. Для тебя всегда была открыта дверь. Весь огород был в твоем распоряжении. Не знаю почему, но ты облюбовал болгарский перец. Не проходило дня, чтобы мы не находили аккуратно обглоданный хвостик на земле. Однажды, мне повезло, и я видел, как ты его ешь. Никто тебя не ругал, было много смеха, и мы убедительно просили тебя оставить что-то и нам, да куда там…. В общем, в тот год, нам ничего не досталось.
По вечерам, я брал тебя с собой покататься. К машине ты был приучен с детства. Уважал ее и не боялся. И никаких подниманий ног на колеса! За это – сразу по попе! Несколько раз ты встревал не по своей вине, а уже за проделки кота, но потом, досталось и ему. Только не от меня! Ты сам взялся за его воспитание и таскал его за хвост по всему огороду, стоило ему только приблизиться к машине. Как это у тебя получилось так быстро вправить ему мозги, я могу только догадываться.
И опять, неспешно потекла жизнь…. Я женился, стал жить отдельно. Прошел год и мы встретились. Моего сына, ты принял сразу и безоговорочно. Когда он подрос…. что только он не делал с тобой! Нет-нет, никакой жестокости, обычные детские шалости.
Я переживал, честно говоря, вспоминая наши давнишние разборки. Очень внимательно следил за твоим поведением. Искал любую зацепку, готовый порвать тебя… но не нашел! Ты позволял моему ребенку делать с собой все! Все, за что ты фыркнул бы на меня в сердцах, даже сейчас. Безусловно – ты стал взрослой и умной собакой. Так неспешно и спокойно, пролетело еще несколько лет.
Когда тебе было чуть больше года, я только вернулся домой, после своего очередного отсутствия. Мне надо было узнать и открыть свою собаку заново. Лучшего и более скорого ответа на свой вопрос я не мог получить чем…. ну, я не придумал ничего лучше, чем выяснить это в опасности. Я знал про это место, где хозяйничали бродячие псы и, после недолгого сомнения, направил его на этот путь.
События развивались, как и положено было, следуя звериной логике. Псы, облаяли его и кинулись. Затаив дыхание, я наблюдал в стороне, готовый сорваться на помощь. Я не питал иллюзий и воспринимал все как есть. Один домашний ротвейлер не в состоянии выйти победителем из окружения привыкших к нужде и выживающих, в непростых законах жестокой действительности, озлобленных псов.
С огрызком палки, я ждал момента, когда понадобиться моя помощь, и я смогу встать рядом с тобой. Разнесу головы, превращу в месиво оскаленные морды, перебью лапы и хребты, я жаждал действия и… крови. Я не знаю, кому больше требовалась помощь, в тот день – мне или тебе, который оказался мудрее меня в своем животном естестве.
Ты не обращал внимания ни на что вокруг! Нюхал травку, цветочки и никакой реакции. А в то же время, я видел, как ты напряжен, как никогда до этого. Это от тебя я перенял это качество – оставаться спокойным перед лицом своего страха. А ты, мой пес, ты - просто был создан таким!
Когда круги сузились опасной близости, и ситуация, логично вышла из-под контроля, Блейд, получил первый укус в заднюю лапу. За секунду, буквально мгновенно, он развернулся на сто восемьдесят градусов, совместив свой фантастический и красивый разворот, с не менее молниеносным и точным укусом.
Я был поражен его дальнейшими действиями. Он развернулся к противнику спиной и начал что-то увлеченно нюхать! Это же не правильно!!! Я хотел кричать от такой идиотской тактики!! Кипевший в недоумении и раздражении, я ждал развития последствий такой глупости.
Укушенная собака отбежала, она больше не приблизилась. Подбежали другие. Больше и мощнее. Одна набросилась и вцепилась в поднятую лапу, когда Блейд перестал разнюхивать и решил пометить… уж не знаю, что он там так нюхал. Наверное, это было чувствительно и больно. Потому, что он вцепился в эту собаку и начал ее рвать. Не обращая внимания на второго пса, который наскочил на него со спины и вцепился в холку.
Вот так, с одним на спине, он рвал второго. Грыз до первого визга. Как только пес заскулил, он потерял к нему интерес. И скинул с себя первого. Так умеют многие собаки, а мой пес, просто суперски владел этой странной техникой сбивания с ног, поворотом тела. В наших играх, он постоянно поворачивался ко мне задом, боком и, виляя хвостиком, косо разглядывал, ожидая моих действий. А сейчас, я видел в действии, как это работает.
Челюсть пса, чуть не вывернуло от такого неожиданного разворота. Блейд не стал его трогать. Стоял и смотрел. За все это время, я видел как он поглядывает в мою сторону. Несколько раз я ловил его взгляд, только после первого, мои руки, как-то сами собой расслабились и отпустили ненужную палку. Она мне не нужна была больше. Да, с самого начала, она была лишней!
Теперь, я знал, что за пес у меня. Мы спокойно ушли. Под истеричный лай и наскоки, на который Блейд не обращал внимания, вызывая мое восхищение, мы ушли. Как я гордился тобой, мой пес!
Сейчас, тебя нет. Ты умер как собака. Забытый мной и оставленный в опасности. Сын часто вспоминает тебя и спрашивает – Где ты? Я не скрываю и говорю: – Он умер! Его больше нет! Он слушает, кивает и задает очередной детский вопрос: – А когда он вернется? – Никогда!! – Раздражаюсь я. Что я еще могу сказать! Он упорно не хочет принимать слово – Никогда!
Тебя больше нет! Ты умер как собака! Мне тяжело писать, вспоминая тот день. О тебе знает мало людей. Помнят несколько человек, а плачу по тебе, только я.
В тот день, когда я увидел твои глаза, я понял – ты уходишь навсегда…
– Что с ним, мам… – Она отмахнулась от меня. – Мам, что с Блейдом? – Она так и не ответила мне. Ответ, я узнал позже.
Я, могу только представить, что ты чувствовал тогда. Ты всегда меня встречал, когда я приезжал домой. Звук, всех моим машин, ты определял безошибочно. Внезапно возникал из темноты и выжидающе рассматривал, пытаясь определить мое настроение. Стоит подходить или просто засвидетельствовать свое собачье уважение, с почтением рассматривая меня на расстоянии.
Черт возьми!!!! Как мне злиться на своего отца, который выходил тебя, переступив через себя, научившись делать уколы, да еще собаке и он же… он же отравил тебя, накормив куриным кормом… У меня нет сил на ненависть. Только усталость от всего происходящего.
Ты встретил меня в тот последний день. Еле доковылял и смотрел на меня, прощаясь…
Фу, бля… как тяжело… проклятые слезы… как же душат меня… Может, ты простишь меня… Я попробую дописать, и об этом, будут знать другие люди, посторонние люди.
У тебя хватило сил, чтобы посмотреть мне в глаза, лучше бы ты не делал этого… я ведь все понял. Твои живые глаза потухли. Они высохли и… это была смерть. Твои маленькие внимательно-невнимательные, черные, озорные, светившиеся бусинки, они превратились в высохшие икринки…
Ты ушел в огород. Никакого любимого места, ничего. Просто ты дошел, куда смог дойти и долго сидел, раскачиваясь, отвернувшись от окна… ты умирал, и идти тебе, было некуда!
Мать прорвало! Она говорила, требовала, просила привезти врача.
– Мам, он не выживет. Что случилось? – Она неожиданно притихла. Сказала, что может, ты отравился. Замолчала и ушла. Ушел и я. У меня не хватило смелости подойти к тебе. Я оказался трусом и ничтожеством! А ты умер в муках, умер - как собака. Почему мне мать раньше ничего не сказала, тебя можно было спасти, и я успел бы помочь. Это моя вина. Мне нельзя было оставлять тебя, я должен был взять тебя с собой, никогда не отпускать от себя, до последнего твоего дня. Вот так же, от нас уходят все и всё…
Ты высох весь, на тебя страшно было смотреть, а я и не мог смотреть… это беззащитная, неправильная смерть… У меня не хватило духа, прекратить твои мучения. Это был мой последний долг перед тобой, который я не смог выполнить. А вот ты, не бросил бы меня, окажись на моем месте. В этом – принципиальная разница между человеком и животным!
– Приезжай и похорони собаку. Он в огороде лежит…
Я вывез Блейда в лес. Выкопал яму, осторожно положил его, укрыл простыней и засыпал землей.
Я не завожу собаку, кошку, я не хочу больше ни кого. Мне страшно, что я оставлю беззащитное, верное и преданное животное, умирать в страданиях, потому, что как всегда, в нужный момент, меня не окажется рядом.
Никто не знал почему, мой пес, точнее, не знал до этого момента, почему я выбрал тебя. Меня покорили, твои – Глаза! Они же, во мне, что-то и убили.