Она величественно плыла по тротуару, опустив длинные ресницы, и рассеянно улыбалась. Она не видела восхищенно смотревших на нее мужчин и женщин, она прислушивалась к себе, к чему-то неведомому и прекрасному.
Возможно, она любила и, безусловно, была любима, так как красива была необычайно. И, видимо, была необычайно добра, ибо от нее по периферии рассеивались лучики умиротворения и благодати.
И все застывали, глядя на саму любовь в человеческой обертке. Встретить ее на улице стало ассоциироваться с удачей, которая непременно сегодня тебя заприметит.
А тогда, на почте, она стояла в очереди к кассе. Как всегда углубленная в себя и недоступная пониманию простых смертных. Очереди были две, и они были длинные, как в советские времена. А между ними металась молодая женщина.
- У меня дома ребенок, - шепнула она мне.
- Проходите вперед, - улыбнулась я. – А может вас пропустит еще и эта милая дама?
Я красноречиво бросила взгляд на очаровательную незнакомку. Она молчала.
- Пожалуйста, - взмолилась ей юная мама, - дома маленький сын, один-одинешенек…
Красавица будто очнулась ото сна и вдруг… Нет, я не ослышалась, это была не галлюцинация! Скривившись, она метнула презрительный взгляд на просительницу и тонким визгливым голоском провизжала:
- И что вы тут мечетесь, встаньте в очередь!
Гнетущая тишина опустилась на онемевшее помещение.
Я по-прежнему встречаю ее, и по-прежнему она плывет по тротуару, будто у нее вместо ног крылья. Она улыбается, но я вижу ее тонкие змеиные губы и зловещий блеск в серых землистых глазах.
P.S. Сегодня, 24 октября 2014 года, я вновь увидела красавицу и испугалась: на меня шла старуха с испещренным резкими морщинами лицом.