Раздел II
О «Любви» Клайва Льюиса
I
В своей работе "Любовь" Клайв Льюис, сам никогда не будучи же¬нат, тем не менее, рассуждает о любви, затрагивая и тему брака, вы¬сказывая взгляды на него в свете своих Христианских представлений. К сожалению, отсутствие личного семейного опыта сказалось и на качестве его рассуждений,
Так, он пишет, что лучше мужу в браке принять со своей женой, которая день и ночь ела бы его поедом, терновый венец, чем жить с хорошей, в любви и согласии. Что лучше все-таки жить с дурной, вздорной женой, муж которой «и через 20 лет все надеется, что жена его станет говорить правду и мыть за ушами», т.к. это более отвечало представлениям автора о Христианской доктрине брака, чем с женой работящей и любящей, ибо повседневные скандалы и склоки, по его мнению, уподо¬бляют мужа в семейной жизни лику Христа. При этом, гармоничный, семейный союз, основанный на любви и согласии, автором вообще не рас¬сматривается, вследствие, видимо, того, что его существование просто не допускается, как противоречащее Христианской морали. Любовь без привязанности (под привязанностью понимается невозможность перемен в близком человеке, ставшем привычным, как домашние тапочки), по мнению автора, «если протянется подольше, становится поистине мерз¬кой (!!!), слишком (!) ангельской или слитком животной, или тем и другим по очереди», "Главенство... мужа воплощено всего лучше не в счастливом (!) браке, а в браке крестном - там, где жена много берет и мало дает, где она недостойна (!) мужа, где ее очень трудно любить".
Не думаю, что муж должен всю жизнь мучиться, надеясь, что жена когда-нибудь сама будет мыть за ушами, ибо эти его мучения с женой, более низкой и эгоистичной, чем он, навряд ли уподобят его Христу (который в Библии сравнивается с женихом, а церковь - с невестой), своей мученической смертью искупившему грехи человеческие, т.к. уподобиться Христу - значит, самому стать, как Он. т.е. возлюбить все человечество, что крайне трудно сделать, постоянно принося свои интересы интересам семьи, выполняя чужие обязанности (ведь исполняя чужой долг, поневоле пренебрегаешь велениями своего собственного), ибо это попросту оборачивается попустительством порокам другой поло¬вины. Такая жертвенность не сможет приблизить нас к любви небесной, ибо последняя - это всегда скачок в качественно иную плоскость, а ежедневное, ежечасное, ежеминутное всепрощение человека, который ду¬ховно ниже тебя, погрязшего в самодовольстве, воспринимающего твое всепрощение, как свидетельство своей силы и твоей слабости, не при¬ведет ни к какому очищению, и уж тем более не приведет нас к Любви Христовой.
Картина нарисованной Льюисом Любви и всепрощения есть картина семейной тирании и деспотизма, ибо видя постоянное попустительство своим порокам, половина, духовно более низкая, будет лишь все более зарываться в настаивании на своем и в стремлении к доминированию в решении всех семейных вопросов (в конце концов, ненависть и есть любовь, переросшая в тиранию с 1-ой стороны, и в жертвенность - с другой).
Первооснова брака - прежде всего любовь, и если ее нет, ника¬кое самопожертвование и все добрые намерения ее не заменят. Такие союзы обречены еще до их заключения. По словам же Mr. Льюиса выхо¬дит, что в семейной жизни не столь уж важны личные чувства, но мы поправим его, сказав, что они стоят просто вне его рассмотрения, ве¬рнее, они стоят вне его рассмотрения Христианской заповеди: "не пре¬любодействуй", - не важно, есть любовь или нет, важно соблюсти чис¬тоту заповеди.
Мне кажется, Мr. Льюис в своих рассуждениях о любви и браке пошел по стопам стоиков, чью философию он как раз всячески осуждает. Если квинтэссенцией философии стоиков является самоубийство, то, по Льюису, квинтэссенция брака, сохраняемого во что бы то ни стало, есть ненависть. Как стоики "подменяли любовь к Богу отвлеченными рассуждениями о стойкости ради стойкости, так и Льюис подменяет любовь и взаимопонимание в брачных союзах стойкостью в соблюдении заповеди, "не прелюбодействуй" даже в отношении того, кого мы ненавидим. Не так важно, на ком ты женился - здесь могут быть задействовали имущественные интересы, вопросы продолжения рода - важно, что женился - вот суть его рассуждений. И Христос не простит тебе, если ты, не¬навидя всю жизнь свою постылую жену, не откажешься от той, которую действительно любишь, но которую волею судьбы встретил уже после женитьбы. Любовь не должна стоять между тобой и Богом и лишь та любовь приб¬лижает нас к Нему, которая состоит, по Льюису, в отношениях с женщиной, которую терпеть не можешь.
Оставим на совести Льюиса подобные советы, которые он, не проверив на собственной шкуре, с такой легко¬стью дает другим. Но даже с чисто логической точки зрения мы вступа¬ем тут в противоречие с другой не менее важной заповедью "возлюби ближнего своего, как самого себя". Повседневная жизнь с человеком, который чужд тебе по духу и с которым ты еще и должен вести совместное воспитание детей, превращается в ад. Он не дает никакой свободы личности, без которой невозможен никакой духовный рост. Такой союз лишь калечит души, а не просветляет их. Небытие этого союза, продик¬тованного обстоятельствами, заложено в его основе - отсутствии любви друг к другу супругов. И это тайное небытие становится явным в раз¬воде.
Другое дело, что мы должны удерживаться от легкомысленных шагов в отношении брака. Но искренне покаявшись в грехах молодости, мы не обязаны; нести пожизненную кару за ошибки юности. Если бы mr. Льюис вспомнил собственное детство, он, быть может, встал бы на более мило¬сердную точку зрения по отношению к детям, которые воспитываются ро¬дителями, не терпящими друг друга - воспитание в обстановке взаимной ненависти калечит на всю жизнь.
Из всего этого лабиринта нелепицы относительно любви земной нас выводит утверждение, что брак свободных личностей, основанный на добровольном выборе, а не продиктованный жизненной необходимостью, гораздо ближе к союзу неба и земли, чем воспеваемый Льюисом, ибо следует не букве, но духу Христовых заповедей.
II
Mr. Льюис забывает одно общеизвестное выражение о том, что браки совершаются на небесах. Нельзя рассматривать брак, как деловую сделку, в которой чувства играют второстепенную роль, такой брак греховен. В таком браке я скорее прелюбодействую, ибо у каждого есть своя половина, а пользуясь человеком, который случаем передан мне в зависимость, я скорее удаляясь от Бога, чем приближаюсь к Нему. Вс¬помним слова Нового Завета: "Не хлебом единым.,.", так вот, любовь земная нужна человеку не меньше, чем хлеб насущный, а может, и боль¬ше. А Господь заповедовал нам в пищу хлеб, а не землю. "Не прелюбо¬действуй" в контексте сказанного следует понимать, как не излишест¬вуй, имея необходимое (семейное счастье), не гонись за всем тем, что сверх него. Но когда у человека нет и необходимого - любви - жестоко грозить ему Карой Небесной, не давая ему вкусить того, что необходи¬мо. Как правило, против любви восстает во имя строгого следования букве заповеди ханжи и кликуши, которые чаще всего бывают при этом замешанными в грехах куда более мерзких и гнусных.
Не прелюбодействуй, в смысле не ищи свыше того, что имеешь, не алкай сверх того, что дано, любовь земная в иные моменты важнее, чем хлеб насущный. Так возьми же ее и вкушай с благодарностью и молитвой в сердце, покайся в нечистом союзе, который заключен в нарушении молитвы: "хлеб наш насущный дашь нам днесь", ибо такие союзы заключены по неразумию, или продиктована слепой традицией, - следствием невежества, - т.е. по сути своей являются злом. И именно та любовь, ко¬торая нужна еще более, чем хлеб насущный, а не абстрактные, схоластические построения будут прообразом любви Божественной.
III
(1) По Льюису получается, что, если брак представляет из себя
добровольный союз, заключенный не из соображения материального хара¬ктера свободными личностями, имеющих собственные интересы, и, следо¬вательно, могущих меняться, он гнусен, ибо ставит человека либо
слишком высоко, либо слишком низко, а истинная земная любовь - это
лишь любовь, основанная на привязанности, когда ничего не нужно,
кроме того, чтобы "помешать огонь в камине",
В качестве подкрепления своих слов он приводит такой не¬опровержимый довод, что мы не можем похвастаться своим происхожде¬нием, ибо все наши предки заводили потомство, редко руководствуясь любовными мотивами, что пылкая любовь в браках вообще практически не имеет места в истории.
Откуда он делает такой вывод о наших предках - неизвестно, очевидно, почерпнув его из отношений своих родителей - сам он ведь женат никогда не был - Льюис сумел распространить его на все челове¬чество в целом.
(2) Далее он противопоставляет любви семейной - дружбу, как бо¬лее духовную, я следовательно, более высокую. Также он объясняет
(как, все-таки, приятно иметь дело с человеком, который всегда все
знает), почему Библия не пользуется в своих параллелях с Любовью
Божественной символом дружбы, а больше пользуется сравнением с семь¬ей: Бог - Отец, Бог - Сын, а не Бог - друг и не Бог - товарищ, видя
в дружбе слишком большую духовность, могущую, как он считает, заста¬вить воспринимать дружбу, как самою веру. Конечно, объяснить можно
все, что угодно, было бы желание и свободное время (а его у автора,
не обремененного семьей, и взявшего на себя титанический труд объяс¬нить окружающим на свете все и вся, по всей видимости, более, чем
достаточно), но Библия, как мне представляется, обращается к семей¬ным аналогам именно потому, что брак, семья является квинтэссенцией
земной любви, а дружба и привязанность - ее производными, всегда ус-тупающими ей дорогу. Библия ничего не примысливает, а пользуется в
своих аналогиях тем, что есть, а не тем, что может возникнуть при определенных условиях, что понятно и мужчинам, и женщинам, и детям, а не одним лишь избранным интеллектуалам, от лица которых, по всей видимости, автор и высказывает нам свои взгляды.
(3) Религиозный философ, живущий в миру, постоянно говорящий о том, что не смеет судить о Высших силах, что все его рассуждения - лишь его личные догадки, и тут же делающий космические выводы и обо¬бщения, как будто побывал в каждом, самом отдаленном уголке Вселен¬ной и побеседовал с каждым Высшим существом лично, представляет со¬бой парадокс: предупредив о своей некомпетентности в отношении предмета разговора, он выступает в роли оракула (как в случае, когда он, не будучи женат, объясняет, в чем суть Христианского брака, на поверку оказывающейся высосанной из пальца теорией, не имеющей с его реаль¬ной основой ничего общего), не будучи при этом обязанным расплачива¬ться за свои советы, ибо они лишь его личное мнение. На этом парадо¬ксе можно заработать славу и известность, и даже звание "учителя", что, несомненно, приятно сочинителю, не несущему ответственности за свои сочинения, т.к. предмет их - слишком высок, чтобы он мог судить о нем объективно.
IV
В работе "Любовь" Клайва Льюиса можно увидеть попытку оп¬равдать собственную житейскую неустроенность перед собой, самоустраненностъ от семейной жизни, ведь как всегда приятно видеть в се¬мейных отношениях мученический венец, которого сам счастливо избежал.
Во всей работе (как и во всякой работе вообще) отчетливо
проявляются черты личности автора. Не даром ведь столько внимания
уделено привязанности и дружбе, последняя, как более духовная, противопоставляется любви между мужчиной и женщиной - все это, как мне
кажется, ни что иное, как попытка оправдать собственное одиночество,
ведь как легко опровергнуть все эти многочисленные словесные постро¬ения одной лишь фразой из Нового Завета: «Оставит человек отца и мать
и прилепится к жене своей и будут два одной плотью, так что они уже
не двое, но одна плоть». (Матф. гл. 19, ст. 5-6); о дружбе же (каковая
может быть и великим злом, и великим благом), о которой писал Льюис,
ссылаясь на Цицерона и Аристотеля, в Библии мы не найдем ни слова.
Дружба может оказаться выше любви мужчины к женщине, воплощенной в
браке, только в одном единственном случае, когда она связывает членов
религиозной общины, объединившихся для достижения духовного просвет-ления и освобождения, но не когда люди собираются, чтобы создать
атомную бомбу. Дружбу делает вечной не случай и не совместные попойки, но становление ее на службу духовным идеалам,
(3) Дружбу, исхода из Писания, можно трактовать лишь как общность религиозной общины, облегчающей ее членам при взаимной поддер¬жке продвигаться духовно, но об этой дружбе у Льюиса нет ни строчки, ибо его толкование Христианства (привитого в детстве его религиоз¬ной матерью, однобокость восприятия которого Льюис сохранил на всю жизнь, как следствие однобокости вообще женского воспитания из-за конфликта с отцом) допускает, что достичь святости можно всего-навсего, играя в шахматы в пивном баре.