Он подскочил тяжело дыша, весь в липком поту. Пружины кровати гаденько заскрипели под ним, своим скрипом возвращая его к реальности. Дико огляделся вокруг. Тишина. Ночь. Кремль. Сел, опустил босые ноги в кальсонах на прохладный пол, иссушеной рукой нашарил шнурок от настольной лампы. Щелк! Желтый свет мягко осветил небольшую комнату. Кряхтя Сталин потянулся за трубкой. Закурив, утонул в облаке ароматного успокаивающего дыма. Только глаза сквозь клубящуюся пелену настороженно поблескивали. Присел ближе к прикроватной тумбочке, поднял телефонную трубку.
-Лаврэнтий, спищь? Никогда? Что? А-а-а, Нэкогда. Понятно. Врагов все ловищь. Маладец, враг нэ спит и ты нэ спишь. Маладец... Лаврэнтий, а ты в бога верищ? Нэт, я тебя нэ как коммуниста спращиваю. Я тебя как чэловека спращиваю. Что? Нэт, с попами разговор другой. Сам знаищь какой. А в сны вэрищь? Что? Нэт, Мэссинг нэ нужен, опят от нэго голова болеть будет. Слущай Лаврэнтий, мне тут сон прыснился нэпонятный. Словно плыву я по Бэламорканалу, сольнышко свэтит, лодачка у мэня такая под парусом. Плыву я и знаю что все у нас в странэ хорошо. И что народ наш живет лучше прэжнего. А потом смотрю, а по бэрегам этот народ начинает собираться. Что? Нэт. Нэт. Нэперебивай, Лаврэнтий. Я помню что народ там откуда-то появился, много народа. Вэсь совецкий народ по бэрегам канала стоит и что-то крычит. А крычит что-то нэпонятное. С одного бэрега крычат: ПутИна! ПутИна! А с другого: Нэмцев! На вал! Нэмцев! На вал! Думаю: Что такое? Какая путина? Какие нэмцы? На какой вал? А народ все крычал-крычал. А потом начал в воду пригат. Вэсь народ. Лаврэнтий. Пригают и тонут. А я между ними плыву по каналу в лодачке, солнце свэтит. А по воде толко кэпачки да платочки. Страшно мнэ стало Лаврэнтий. Был народ и нэту. Что? Нэт. Я нэ утонул. Проснулся. Слущай Лаврэнтий, ты завтра возмика да отправь на Бэломорканал дэсяток эшелонов нэмцев пленных, да стокажэ жидов наших. Направь их на валы. Пусть эти "навалные", хе-хе, бэрега каналу покручэ сдэлают. Пусть валы нагребут. Чтобы когда путина придет нэ поразмывало бэрега. Что? Нэт. Нэ отпускай. Работы в нашэй странэ много еще. Да. Да. Сам разбэрись. Спокойной ночи, Лаврэнтий.
Сталин аккуратно положил телефонную трубку, посидел еще немного. Потом кряхтя прошлепал к кровати. Куранты пробили три часа ночи.
Уже лежа в кровати вспомнил:
-Эх, нэ расказал про вэдерки. Там с кэпочками и платками по воде синие вэдерки плавали. Много. Зачэм вэдерки?