- Ты держись от нее подальше! - говорили мне приятели. - Она малахольная, может, больна чем!
Верка жила с бабушкой в большом бревенчатом доме, стоявшим на оживленной магистрали. Я часто видел ее у окна. Она могла часами сидеть неподвижно, подперев щеки кулаками, и наблюдать за проносившимися машинами. Когда я проходил мимо Веркиного дома, то почти всегда видел ее огромные голубые глаза, курносый нос, распущенные по плечам русые волосы, красную, небрежно связанную кофту, накинутую на белую ночную рубашку с мелкими цветочками.
- Верка! - окликал я ее. - Ты чего на озеро не идешь?
Озеро было рядом. От Веркиного дома туда шла тропинка через заросший лебедой и лопухами пустырь, мимо ничьих полусгнивших сараев, мимо огромной каменной дамбы, на километры опоясывающей озеро огромной дугой. Там, где дамба кончалась, был пустынный песчаный пляж. Местные это место не любили, там было мелко, на лодках причаливать неудобно, рыбы у берега не было. Иногда туда приходили пьяные компании. Они жгли костер, шумели и, выпив все, что принесли, быстро уходили, оставив пустые бутылки и консервные банки в тлеющем костровище.
Я иногда видел Верку на этом пляже. В своей неизменной красной кофте, сменив ночнушку на голубое выцветшее платье, обхватив руками колени, она сидела на сухом топляке и смотрела на солнечные зайчики, прыгавшие по мелкой водной ряби. Мы с приятелями плескались недалеко от берега, взбаламучивали руками песок и шевелили пальцами ног, привлекая бесчисленных мальков, гревшихся в теплой воде. Верка на нас не обращала никакого внимания. Она иногда смотрела в нашу сторону, но даже тогда ее взгляд был направлен сквозь нас, на серые волны, на зеленые острова, на облака, которые выплывали из далекого горизонта и не спеша направлялись к нам, принося с собой тень и легкий свежий ветерок.
- Верка! - кричали мы. - Иди купаться!
Верка сидела с неподвижным лицом, как будто ничего не слышала. Когда наши призывы становились слишком настойчивыми, Верка молча вставала, отряхивала платье и не спеша уходила домой.
В школу Верка не ходила. Говорили, что врач запретил ей напрягать голову и что четырех классов ей будет достаточно для дальнейшей жизни. Мы ей даже завидовали и говорили, что для работы на нашем лесопильном заводе и вечернего сидения с удочкой на дамбе четырех классов вполне хватит. Самыми образованными среди наших знакомых были учителя, врачи и инженеры. Но все они зарабатывали меньше, чем рабочие, и учиться в институте, чтобы потом стыдиться своей зарплаты, мы не хотели.
- А кем будет Верка, когда вырастет? - иногда спрашивали мы друг друга.
Ответа, конечно, не было. Были предположения, что она, как и ее мать, попавшая по пьяни под грузовик, будет работать в столовой.
- Хорошая работа! - рассуждали мы, лежа на теплом песке и разглядывая проплывающие над нами облака. - Всегда рядом с продуктами, масла ешь сколько хочешь, хлеб белый свежий, молоко, сахар...
Мы всегда были голодными, и разговоры о еде были самыми любимыми. В общем, мы решили, что будущее у Верки будет неплохим, если только она не будет пить вино, как ее мамаша.
Прошло несколько лет. Я уже учился в институте, когда приехал в родные края и увидел Верку. Она, как и раньше, сидела у окна и смотрела на проезжающие машины. Я уже знал, что Веркина бабка умерла, что Верка получает какое-то маленькое пособие, нигде не работает и сидит целыми днями дома. Соседи ей немного помогали: давали ей каждый день поллитру парного молока от своей коровы и убирали под навес дрова, которые привозили осенью и сваливали кучей перед Веркиным домом. Верка иногда ходила в наш продуктовый ларек за хлебом и крупами, осенью собирала клюкву на Горелом болоте, нарезала и сушила на солнце яблоки, падающие в высокую траву в ее запущенном саду.
- А дома у нее чистота и порядок! - говорила бабушка. - Половики свежие, скатерти белые, без пятен. Фикусы растут, герань - все аккуратно, на образах пыли нет, часы с гирей правильное время показывают.
Я подошел к открытому окну и улыбнулся Верке. Я, правда, был рад ее увидеть. Она связывала меня с прошлым, с заброшенным пляжем, с беззаботными днями, с теплым солнцем и плывущими облаками. Тогда у меня было такое время, что мне редко удавалось поднять голову и посмотреть на небо.
- Привет, сосед! - неожиданно громко и четко сказала Верка. - Давно тебя тут не было!
- Привет! - сказал я обрадовавшись, что Верка меня узнала и даже рада видеть.
- Ты, говорят, в Москве учишься, - продолжила Верка. - Заходи в гости, я тебе кой-чего покажу!
Я кивнул, прошел через калитку в маленький зеленый дворик, поднялся на крыльцо и очутился в большой светлой комнате с низкими потолками. Светлой комната казалась от изобилия белого: стены, потолок, скатерть на круглом столе посреди комнаты, чехлы на диване и кресле - все это было белого цвета. В переднем углу я увидел несколько икон, около них на полочке горела небольшая свечка. На подоконниках стояли цветы, но одно из окон было открыто, там подоконник был пуст, около этого окна стоял стул и на нем сидела Верка. Заметив меня, Верка встала, и я увидел, что она превратилась в красивую женщину. Крутые бедра, высокая полная грудь, сильные руки с плавными линиями, стройные крепкие ноги. Лицо немного портили широкие скулы и маленький рот со сжатыми бесцветными губами, но большие глаза и густые распущенные волосы скрадывали эти недостатки, и Верка казалась красивой.
- Чаю хочешь? - спросила она. - Только у меня булка черствая и сахару мало.
Говорила она громким отрывистым голосом. Было видно, что ей не часто приходится разговаривать. Перед каждым словом она на секунду задумывалась, но потом произносила слова четко и весьма осознанно.
- Спасибо, давай в другой раз, - отказался я, стараясь говорить как можно мягче, чтобы не обидеть ее. - А что ты хотела мне показать?
Верка подошла к комоду, выдвинула верхний ящик, порылась там и достала потрепанную общую тетрадь в коричневом клеенчатом переплете. Я взял ее и с любопытством полистал. Там круглым детским почерком синими чернилами были написаны короткие рассказы. Название рассказов были подчеркнуты красным карандашом. «Кто приносит радость», «Что нужно для счастья», «Утренние надежды» - читал я названия рассказов. Первый рассказ был про Иисуса Христа, который спустился на один день на Землю, чтобы принести радость тем, у кого ее было очень мало.
- А как можно принести радость? - спросил я продолжая листать тетрадь. - Вот если я схожу в магазин и принесу тебе свежую булку с банкой клубничного варенья - это будет радость?
- Самую большую радость приносят с пустыми руками, - очень серьезно сказала Верка. - Вот вечером придет соседка и принесет банку молока. А ты пришел с пустыми руками, но принес больше радости, чем принесет соседка.
Я удивился, что Верка вдруг стала говорить более плавно, глаза ее заблестели, щеки покраснели.
- А для кого ты это пишешь? - спросил я.
- Сначала для себя писала, как бы разговаривала сама с собой. А потом вдруг захотела, чтобы кто-нибудь прочитал. Вот ты в Москве живешь, тебе интересно, что я пишу?
- Да... - я кивнул и стал листать тетрадь медленнее, успевая прочитывать по несколько предложений на каждой странице.
«Радость - это когда трудно дышать, когда в глазах слезы, когда громко стучит и просится наружу сердце!»
«Полынь-трава - ее горький запах волнует меня и одновременно успокаивает.»
«Как страшно проснуться и не услышать щебетания птиц. Это значит, что пришла осень, что природа будет умирать, и я буду умирать вместе с ней. Но природа оживет, а мне однажды это не удастся.»
«Какие звезды холодные! Теплая только первая вечерняя звезда, которая зажигается около заходящего солнца и уходит вместе с ним.»
«Я люблю жить одна. Я хочу быть уверенной, что если я поставлю на стол чашку, то она там будет стоять до тех пор, пока я сама не переставлю ее.»
«Мне столько раз было плохо и больно, что я заслужила маленькую радость. Меня обязательно кто-нибудь найдет, пожалеет и согреет.»
Я закрыл тетрадь и поднял глаза на Верку. Она неотрывно смотрела на меня и ждала, что я скажу.
- Ты ведь не ходила в школу, а пишешь очень хорошо, - наконец, я придумал, что сказать.
- У соседки много книг, я читала, переписывала то, что понравилось, потом сама начала писать. А ты так быстро читаешь! Может посидишь, почитаешь все внимательно?
Я покачал головой.
- Нет, Верка, я послезавтра уезжаю, у меня еще много дел. Но я обязательно приеду и все прочитаю.
Верка кивнула и отвернулась. Я успел заметить, что в ее глазах блеснули слезы. Подойдя к двери, я постоял, потом вернулся и погладил Верку по голове.
- Я обязательно вернусь и все прочитаю!
Верка, не оборачиваясь, закивала, а потом закрыла лицо руками.
Я проглотил комок, вставший у меня в горле, и ушел.
Так получилось, что больше я никогда не возвращался в эти места. Один раз я встретил земляка и спросил про Верку. Он долго вспоминал, о ком идет речь, потом махнул рукой и сказал, что она по-прежнему подолгу сидит у окна и смотрит на проезжающие автомобили.
- Может ждет кого? - добавил он и перевел разговор на другую тему.