Моему другу, Сергею Самохину, посвящается.
Пока ещё несмелый, весь в сомненьях
Наш род земной. Но, напрягая разум,
Себя металлом прочным одевает
И возжигает искорку огня,
Чтоб в зеркале межзвездного пространства
Собою беззаботно любоваться.
Совсем неважно, на кого похожи
Те существа, что искорку души
Несут сквозь мрак и холод долгой ночи,
Им — обрести Спасение свое!
Рэй Бредбери ХРИСТОС АПОЛЛО.
Я попал туда совершенно случайно. Мой старинный друг Сергей Самойлов был специалист в этой области и однажды, когда мы с ним были на даче (а мы ещё и соседи по даче!), предложил мне сходить на выставку японских технологий в Сокольниках вместе с ним. У меня в назначенный день был выходной, и я, немного подумав, согласился.
В основном это была выставка чудес японской робототехники – они, то есть роботы, разносили прохладительные напитки, пылесосили и без того чистейшие полы, вязали шерстяные носки и свитеры, пекли аппетитно пахнущие булочки и раздавали всем присутствующим буклеты с рекламой фирм-производителей бытовых роботов Японии. Всё было очень интересно, я ходил по залам, открыв рот, и всё хотел потрогать руками очередное, пробегающее мимо меня электронно-механическое чудо.
Неожиданно в углу зала ко мне подошла девушка-японка и предложила сопровождать меня в этой интересной экскурсии. Я с охотой согласился, тем более что мне очень льстило внимание молодой и красивой девушки-иностранки, которая, непостижимым для меня образом, выделила меня из толпы.
Мы долго переходили от стенда к стенду, и она с подчёркнутым профессионализмом знакомила меня с чудесами японской техники. Было очень и очень интересно… . Но глядя на невысокую японскую красавицу, я невольно хотел с ней познакомиться и, как говорится, пообщаться с ней на другом, неофициальном, уровне. Набравшись храбрости и неожиданно перебив её пламенную речь, я предложил ей встретиться после выставки и провести другую, ознакомительную экскурсию – по знакомству с нашей прекрасной столицей. Она радостно защебетала, что давно мечтала посмотреть Москву, но никогда у неё не было возможности осуществить свою мечту.
И вот, спустя два часа, мы мчались в такси по московским улицам: по Тверской, Новому Арбату, Пятницкой, Большой Ордынке и Большой Якиманке. Катами, как звали молодую японку, широко распахнув свои красивые глаза, беспрестанно удивлялась красотами Третьего Рима. Потом мы гуляли по извилистым аллеям Измайловского парка, и до темна слушали щебетанье неугомонных московских птиц. И только к вечеру выбрались в центр, где засели в небольшом, довольно уютном японском ресторанчике и, проголодавшиеся, заказали поесть.
После второй рюмки сакэ я настолько осмелел, что предложил Катами посетить моё скромное жилище. К моему удивлению, девушка охотно согласилась. В квартиру она вошла, осторожно озираясь и напряжённо всматриваясь в полумрак моей «двушки». Потом я накрыл небольшой стол и включил тихую музыку. Мы пили чудесное прасковейское вино и делились своими впечатлениями о прошедшем дне. Непроизвольно я коснулся её ладони, а она ответила мне нежным рукопожатием. И тут же мы, не сговариваясь, отправились в спальню. «Я – сейчас», – шепнула Катами и исчезла в ванной. В ожидании я отправился в ту же сторону и увидел, что дверь немного приоткрыта. Непроизвольно я вошёл туда и увидел прекрасное женское тело под тугими струями воды.
«Иди ко мне!», – увидев меня, тихо, но властно сказала девушка. И я бросился к ней словно с крутого берега в океанскую волну. А когда два разгорячённых тела слились в одно, я потерял счёт минутам и секундам, отдавшись вечности. После, в постели, я целовал её грудь и шею, нежно касался губами длинных ресниц её немного раскосых глаз и шептал в изящное маленькое ушко пылкие слова любви, которые слышал только в кино.
…Я проснулся поздно ночью. Катами лежала с открытыми глазами и нежно гладила мои волосы. Я снова вернулся к ней.
Второй раз я проснулся и увидел, что она спит; погладил её чёрные как смоль волосы и почувствовал, как её нежные губы коснулись моей груди. Мы снова утонули в нашей любви.
Утром пришлось отправиться на работу, оставив мою спящую красавицу отдыхать после бурной ночи, и там униженно и настойчиво просить шефа о предоставлении мне отпуска за свой счёт. Конечно же, он ни в какую не соглашался дать мне столь необходимое время для личных нужд. Но, когда я со всей пылкостью рассказал ему о постигшем меня приключении, он пристально посмотрел мне в глаза… и подписал заявление.
Две недели промчались как один миг. Я любил Катами, она любила меня, и оба мы были счастливы. На исходе четырнадцатого дня мой домофон запел свою тревожную мелодию.
– Кто там? – недовольно спросил я.
– Представитель японской фирмы "Department of Expirimental Robotics Japan", Шиничи Кобаяси», – холодно ответила трубка.
Я в смутных предчувствиях нажал на кнопку.
Когда я открыл дверь, в квартиру вошли двое мужчин. Один из них был невысокий японец. «Шиничи Кобаяси», – представился он. Второй, по виду и одежде нашенский, назвался Виталием Антоновичем Марковым, нотариусом.
Сильно волнуясь и ожидая какого-либо скандала, я оглянулся на свою возлюбленную. Она была приветлива и спокойна. Я, тоже немного успокоившись, предложил неожиданным гостям присесть. Они с удовольствием расположились в моих креслах и Кобаяси неторопливо начал свою речь.
– С разрешением вашего правительства мы провели в Москве небольшой эксперимент по внедрению наших роботов в повседневную жизнь. Вам был предоставлен робот серии DERJ-0184 в кратковременное пользование, в последующем мы предлагаем Вам вернуть собственность фирмы нашему Департаменту или (если Вы хотите) выкупить его в личное пользование.
– Как… робота? – ошалело спросил я и оглянулся на Катами.
Она непринуждённо сидела на диване и благосклонно поглядывала на нашу компанию.
– Да, Катами – это не женщина, а робот индивидуального пользования, который может служить одиноким мужчинам чем-то вроде жены или близкой женщины и оказывать помощь в личной, а также в интимной жизни.
Минут десять, взволнованный, я ходил по комнате, поглядывая то на своих незваных гостей, то на Катами, которая так же спокойно продолжала сидеть на своём месте. Меня аж трясло от перевозбуждения.
– Хорошо, а какие Ваши доказательства? – дрожащими пальцами доставая сигарету, спросил я.
– Того, что это – робот? Пожалуйста! – японец проворно достал из кармана небольшой пульт и нажал на красную кнопку.
Тело моей любимой обмякло и завалилось на бок. Она лежала на том же диване, неприлично раскинув ноги и совершенно не дыша. Я подскочил к ней, аккуратно уложил ноги на диван и торопливо накрыл прекрасные конечности лежащим здесь же пледом. Ощутив мёртвую холодность её тела, я чуть не взвыл от душевной боли.
– Прекратите сейчас же! – не своим голосом заорал я. – Что Вы делаете?! Не убивайте её!
– Хорошо, хорошо! Успокойтесь…, – Кабаяси вновь надавил на кнопку.
Бледное лицо Катами вновь ожило, приобретая чудесные краски. Её лучистые глаза вновь осветили мою комнату волшебным светом. С прежней любовью в глазах она посмотрела на меня. И снова я не верил, что передо мной робот, а не прекрасная женщина.
– Я согласен. Давайте оформлять сделку. Сколько … она стоит?
– Цена робота DERJ-0184 – пятьдесят тысяч долларов, но учитывая Ваше участие в эксперименте и доставленные Вам психологические неудобства, а также чистоту и удачность этого самого эксперимента, Вам следует заплатить нам лишь одну десятую часть стоимости, что составляет всего 5 тысяч долларов. Вы – не против?
Да, я не был против.
…Мы хохотали с ней до упаду, когда однажды пришла моя "бывшая", якобы для того, чтобы отдать ключи, а на самом деле посмотреть на мою новую возлюбленную.
– Что, даже кофе не предложишь? – ехидно спросила она, вручая мне связку.
– Ну, почему же, проходи – не стесняйся! – я знал, что у неё давно есть другой мужчина, из-за которого я с ней и расстался, но она упорно считала меня своей собственностью.
Меня всегда удивляло, поведение подобных женщин: и сам – не ам, и другим не дам! Ушла, так – ушла, живи своей жизнью… . Она сняла плащ, вошла в комнату и остолбенела: навстречу ей поднялась высокая стройная негритянка в откровенном бикини и заговорила на ужаснейшей смеси русского с английским.
– Вэлкам, велкам! Проходите, пожалюйста. Мэм желает чего-нибудь выпить? Гив ми угостить Вас! – тараторила "новоиспечёная" африканская красавица.
– Нет, no! Thank you… я очень спешу! – вторила ей Викуля и понеслась, наверное, к подругам делиться умопомрачительной новостью.
Я же в течении всей этой сцены стоял, держась за косяк, давясь от едва сдерживаемого смеха. Катами же достойно доиграла свою роль и, выпроводив Вику за дверь, вернулась ко мне. Услышав, что шаги на лестнице заглохли, мы ещё с минуту постояли в тишине – и тут мы грохнули!
Эта история имела некоторое продолжение – Вика больше не приходила, а я весь остаток дня и всю ночь провёл с очаровательной негритянкой.
Впоследствии Катами иногда меняла свой образ: то она была светленькой, немного курносенькой русской девушкой, то смугловатой, горячей, словно чайник, итальянкой, то томной, искушённой в любви, француженкой, а то – холодной жительницей Скандинавии, прячущей в себе только до времени дремлющий вулкан. Но это была моя Катами.
Как-то вечером в дверь мою позвонили. Это был наш участковый. Он представился и спросил разрешения пройти в квартиру. Я без задней мысли впустил его.
– Так, ну что, сразу перейдём к делу? –спросил представитель власти, бесцеремонно оглядывая моё жилище.
– К какому делу? – вопросом на вопрос ответил я.
– Вы сами знаете, к какому… показывайте, кто проживает в Вашей квартире без регистрации!
Очевидно, кто-то из соседей уже успел "настучать" в полицию про мою очаровательную сожительницу. Нет, не спят наши бдительные граждане! Невольно оглянувшись на приоткрытую дверь, за которой находилась Катами, я краем глаза увидел тихо урчащий пылесос, хитро помигивающий своими индикаторными лампочками и … понял её коварный замысел!
Полицай, заметив направление моего взгляда, двинулся в сторону моей комнаты. Мне ничего не оставалось как последовать за ним. Конечно же, там никого не было, только деловито урчащий пылесос собирал невидимые соринки своим мощным хоботом.
– Что это? – выпучив глаза, спросил участковый.
– Так, пылесос знакомый, который и проживает у меня без регистрации. Заменитель женщины, – немного лукавя, ответил я.
– Японский?
– А, разве не видно?
– Дорогой, наверное…
– Да уж не дешёвый.
– Хорошо, я пойду с Вашего разрешения.
Я милостиво разрешил и проводил его до двери. Когда вернулся, то увидел Катами, протирающую пыль с мебели.
– Ты что это придумала? – улыбаясь, спросил я.
– Раз начала – надо закончить, – улыбнулась она мне в ответ.
Несмотря на комичность ситуации, я понял, что без паспорта Катами нам тяжело будет общаться с властями, и поделился с ней этой мыслью. Она ответила, что нет ничего проще – и, достав из своих вещей (своего японского приданого) какой-то хитрый приборчик, тут же синтезировала паспорт со своей фотографией и своим именем. Паспорт был как настоящий, но японское имя и фотография не исключали придирок полиции.
Хорошо, что в моём ноутбуке хранились сканированные копии паспортов моих сослуживцев (по служебной надобности) и мой старательный робот, ознакомившись с ними и поколдовав немного со своим приборчиком, показала мне новый, более совершенный паспорт с фотографией нашей сотрудницы, лицо которой приглянулось ей. И тут же приняла её облик. На том мы и порешили: со мной она будет Катами, а для других – эта самая женщина.
Но полностью избежать общения с полицией, конечно же нам не удалось. Гуляя как-то по аллее вдоль Щучьего пруда в нашем парке в Кузьминках, мы были остановлены полицейским патрулём. К нам вальяжно подошёл капитан, старший патруля, и, многозначительно оглядываясь на своих подчинённых (вот, мол, как надо действовать!), потребовал показать документы. Мы предъявили свои паспорта, но на этом дело не кончилось. Офицер подозвал двух девушек, которые проходили мимо, и попросил быть понятыми.
В то же самое время один из его подчинённых зашёл за мою спину и в тот момент, когда девушки подошли к нам, молниеносно сунул мне что-то в карман. Непроизвольно я попытался выяснить, что мне "презентовали", но здоровый прапор крепко ухватил меня за запястья. Я слышал о таком полицейском произволе, но никогда не думал, что сам попаду в такой переплёт. Моя спутница неподвижно наблюдала за их действиями.
– Гражданки, вы приглашены в качестве понятых. Мы задержали известного наркодилера и в вашем присутствии будет произведён личный досмотр этой личности.
Девушки недовольно фыркнули, но противоречить служителям закона не стали. С ловкостью фокусника, подняв свой рукав почти до локтя, капитан беспардонно полез в мой карман. Однако вытащить оттуда ему ничего не удалось. Он беспомощно посмотрел на прапорщика, достал из своего кармана платок и стал вытирать своё покрасневшее от досады лицо. Но это был не платок, а небольшой полиэтиленовый пакет с белым порошком.
Капитан, заметив это, тут же отшвырнул пакет в сторону. Но было поздно: одна из девушек уже запечатлела столь редкий кадр на своём мобильнике. Офицер хотел отнять у неё телефон, но кто-то из толпы зевак уже снимал эту сцену миниатюрной видеокамерой. Незадачливый полицейский, развернувшись, быстро ретировался, а его сослуживцы бросились вслед за ним.
Завтра весь Интернет будет обсуждать эту новость. Да, капитан," никогда ты не станешь майором!". Я оглянулся Катами, она смотрела на меня, загадочно улыбаясь. Так это её рук дело, как же я сразу не сообразил!
Кстати насчёт Инета, она не сидела, сложа руки дома, пока я парился на работе. Что она там делала, я не знаю, но мой яндекс кошелёк постоянно пополнялся иногда небольшими, а иногда и довольно приличными суммами. Как она их зарабатывала, Катами мне не рассказывала, а говорила, что пока она со мной, её знание интернет технологий не даст нам умереть с голоду. Хотя к пище она была равнодушна, но наряды и украшения в облике женщины ей были необходимы.
Робот высокого класса, она могла выражать любую эмоцию, любое переживание. Как-то вернувшись с работы, я застал её за чтением книги, она читала и плакала. Я поинтересовался, что за драму она читает; она молча показала обложку: Рей Бредбери "Электрическое тело пою!". Моему удивлению не было границ. Словно над великой драмой любви Шекспира она рыдала над произведением известного писателя-фантаста и не могла остановиться.
– О чём же здесь плакать? – спросил я, нежно прижав её к себе.
– Как ты не понимаешь! Это же про меня… это про нас с тобой! – отвечала Катами, рыдая мне в плечо.
– У тебя есть дети? – неожиданно спросила она.
– Сын. От… первого брака.
– Хочешь, я рожу тебе сына; или дочку?
– А, разве это возможно?
– Наверное. Если взять яйцеклетку какой-либо женщины и оплодотворить твоим сперматозоидом, а потом вырастить плод в моём инкубаторе, внутри меня, то должно получиться.
– А зачем тебе это?
– Понимаешь, ты смертен, а я – нет. Если ты уйдёшь, то моё существование теряет дальнейший смысл. Мне только остаётся перейти в режим самоуничтожения и тоже покинуть этот мир. А если со мной останется наш ребёнок – я буду жить для него, выращу, выучу его, буду растить его детей и его внуков, я стану бабушкой, вечной бабушкой для твоих потомков!
– Но это же – чистейшей воды фантастика. Это подрывает все моральные устои человечества. Разве мы можем ставить подобный эксперимент.
– Ты на меня не кричи, ты послушай:
Глухая, беспросветная година
Кончается пречистым снегопадом,
Рождением чудесного ребенка!
Дитя?
Средь буйных радуг Андромеды?
Тогда какие у него глаза?
И сколько рук?
Вы сосчитайте пальцы!
Он человек?
Да разве это важно!
Пусть будет он сияньем бледно-синим,
Как тихая лагуна под луною,
Пускай играет весело в глубинах
Средь странных рыб, похожих на людей,
Пусть кровь его — чернила осьминогов,
Пусть едкие кислотные дожди
Чудовищной пылающей планеты —
Лишь ласка нежная его ребячьей коже.
Христос свободно ходит по Вселенной
И в звезды претворяет плоть свою.
Среди людей — во всем на нас похожий,
Привычный, как и мы, к земной стихии,
Он носит человеческое тело,
Что так обычно нашему уму.
В иных мирах — скользит, летит, струится,
У нас он ходит, словно человек.
Выслушав её страстную речь, я понял, что её, как всякую женщину, невозможно остановить никакими словами. Она уже, независимо от моего ответа приняла решение и другого не будет.
– А ты меня любишь? – чтобы хоть что-то сказать, спросил я.
– Я создана любить тебя – это моя программа, или как говорят у вас, у людей: моя судьба! Я просто обязана любить, тебя, твоих детей, твоих внуков. Катами это – зеркало в переводе с японского. Я зеркало твоей души.
Ну, что, черти, кто из вас слышал такие слова из уст любимой женщины? Я уверен – немногие.
Что же ответить ей, моему самому прекрасному роботу на свете? Я пока не знаю…
Как трудно быть человеком!
...А – роботом?!