Одним из ярчайших событий в первые же месяцы моей работы на «Арктике» была съемка Новогоднего «Голубого огонька». Ноябрь, 17 число. Мы готовимся к выходу в рейс, а телевизионщики уже начали подготовку к встрече 1982 года. На ледокол прибыла большая группа Центрального телевидения. Увидели знакомые по экрану лица телеведущих. Несколько операторов, осветители и т.д.
В кают-компании накрыты праздничные столы. Наряжена елка. Деда Мороза и Снегурочку тоже привезли из Москвы. Мы «играли» свои привычные роли. Капитан, главный инженер-механик, помполит и прочие так же вынуждены были сидеть за своим столом и имитировать пиршество и празднование.
Сидящие за капитанским столом произносили тосты, мы кричали «С Новым годом», поднимали бокалы, в которых в начале съемки, действительно, было шампанское, а потом – минеральная вода. Ближе к концу откуда-то появилось «шило», немного, но достаточно, чтобы снять усталость.
Все улыбались, махали руками в объектив телекамер, танцевали.
Дублей было много. К концу съемки, а длилась она не меньше пяти часов, все же здорово устали, но все были довольны, особенно, после того, как на мониторе показали отснятый материал.
Пообещали, что в завершение фрагмента «Огонька» с нами, будет исполнена новая песня Софии Ротару.
Новогоднего «Голубого огонька» ждали с нетерпением. Смотрели его мы уже в рейсе, недалеко от «Новой Земли». Была стоянка, ожидали суда для проводки. Радисты настроили антенны, чтобы можно было посмотреть трансляцию из Останкино. Телевизоров на ледоколе было немного, один из них – в той же тринадцатой каюте.
А в кают-компании все было готово для праздника. Официально было разрешено даже некоторое количество спиртного. Музыка, танцы, поздравления… Потом на какое-то время разошлись по каютам, в том числе для того, чтобы посмотреть телевизор.
Весь наш сюжет длился полторы – две минуты. После него на экране появились с обращением и поздравлением, посвященным именно нам, вся «Машина времени» и София Ротару. И песня была кстати – «За тех, кто в море»!
Сколько же было восторга! А какое впечатление все это произвело на наших родных и знакомых! Целый год об этом писали в письмах, вспоминали при встречах. Ведь главную новогоднюю передачу тогда смотрели все. Во всех уголках страны. Везде ведь был один главный канал. Не нужно было перещелкиваться с первого на второй, со второго – на НТВ и т.д.
Тот Новый год запомнился еще и таким случаем. Уже далеко за полночь возникла какая-то суета на палубе. Мы тоже вышли. Оказывается, к нам в гости приехал с берега местный абориген. Приехал на настоящих нартах, с настоящей собачьей упряжкой. И одет он был соответствующе: длинная кухлянка, огромная меховая шапка. И очень пьян!
Он периодически вставал с нарт, кричал нам, чтобы пустили на ледокол, размахивал песцовыми шкурками, которые предлагал в качестве подарка. И тут же падал на нарты.
Оказывается, мы стояли совсем недалеко от берега, вернее, относительно недалеко. Наш ненец, а не чукча, как вначале мы все стереотипно решили, приехал то ли с Канина носа, то ли с Варандея.
Мы уже готовились к более близкому экзотическому общению. Тем более, в новогоднюю ночь. Но тут на палубу вышел первый помощник и сказал, что на судно гостя пускать запрещено. Очевидно, он предварительно советовался с капитаном.
Владислав Георгиевич пояснил, что такие прецеденты уже имели место раньше, и приходилось потом подолгу выискивать такого «гостя» по ледоколу, чтобы проводить домой.
Гость не уезжал. Кто-то спустил ему на веревке бутылку водки или вина, кто-то бросил с борта пакет со сладостями и фруктами.
Наконец он понял, что на судне побывать ему не удастся, поднялся в последний раз, махнул рукой, матюгнулся знакомо, по-русски и как-то горестно воскликнул: «Эх, а еще герои называетесь!», после чего упал на нарты и крикнул что-то собакам. Те нехотя поднялись со снега, засуетились, потом неожиданно для нас дружно вытянулись в цепочку и резво рванули.
Осталось чувство неловкости, даже стыда за такой прием, особенно в суровых арктических условиях. Да еще в Новый год. А может быть, все было сделано правильно. Не уверен.