- Будущее таково, что фиг его знает, - нарочито медленно выговаривал дон Гарсиа помощнику, крючконосому лысому толстячку по кличке Чернильница. - Ты, например, не догадываешься, как я тебя убью: велю скормить крокодилам или сам пристрелю?
Газончик чёрных усов запрыгал от страха: помощник прекрасно знал, что в случаях, когда шеф говорит так вот медленно, он не шутит. Один единственный раз после выговора в таком точно тоне Чернильницу «прессовали» долго и больно. Когда всё-таки отпустили, он столь остро переживал, что за одну неделю его густые тёмно-чернильные волосы осыпались с головы. Врач сказал: тотальное облысение на почве сильного стресса.
- Я ж тебе передал десять тысяч летигров специально на то, чтобы ты расселил тех двоих и они не встречались больше в одной гостинице, раз уж пересеклись в ночь-отеле.
- Н-но - шейх! Своенравие, гордость…
- Что ты бормочешь, на русского нужно было давить: обхамить, запустить клопов в номер. Он быстро бы съехал. В столице десятки высококлассных гостиниц. Ты и не пытался мои наказы исполнить, а деньги украл.
Крючконосый глубоко вжался в кресло и нервно моргал.
- Ты стал много пить, - продолжал, убыстряя темп речи, Гарсиа Ласковый. - Твои мозги уже редко бывают свежими. Полный маразм - говорить, что клиенты гостят по неделям у нас в ночь-отеле. Какие недели! Не фиг там делать без содержательного разговора с партнёршей.
- Я разве кому-то?.. - пытался оправдываться крючконосый.
- Шейху! Он помахал тебе ручкой с балкона, но прежде чем услаждаться с земными гуриями, вернулся на первый этаж и говорил с моей матушкой. Тебя как агента он раскусил на все сто процентов, ты для него оказался прозрачен. Какой проницательный человек! Или ты - дурак. Да если бы он, со своим обострившимся от увечья нюхом, хотел долго жить, то наделал бы нам проблем! Хорошо - не хотел, и мы чистенько довели его в эндшпиле. Мне другое не нравится. Нестандартная партия с этим русским... По какой причине она откладывается в самом дебюте? Я толковал тебе ещё месяц назад, что ситуация может выйти из-под контроля, но ты - болван!..
Чернильница приободрился: когда шеф ругался, то неизменно требовал эффективных и скорых действий, а значит, и сохранял подчинённому жизнь. При теперешней ситуации проворовавшемуся агенту - настоящий подарок. Он суетливо задвигался и зачастил словами:
- Выманить клиента из города и, когда отъедет далеко от столицы, от рук невежественных дикарей…
- Не годится! Я - как гроссмейстер, играющий одновременно на многих досках. Моё мастерство превосходит ранги, известные миру. Я как шахматный бог. Неужели теперь, при маленьком затруднении, я опущусь до вульгарного похищения фигуры с доски или украдкой пешку подвину? Русского будем мочить в ночь-отеле. Как всех. Ручонками кукол.
Босс отправил Чернильницу покопаться в биографии отклоняющегося клиента. Босс согласился даже на дополнительные расходы.
«Когда отыщется слабина, зона глубоких переживаний, заповедная территория в сердце этого славянина, то не составит большого труда разобраться с ним, как с прочими. Эндшпиль и миттельшпиль в этой партии я совмещу».
«Дебют», если следовать терминологии дона Гарсиа, в той инфернальной игре не задался. И спросить было не с кого. Разве что с неподвластной людям подземной стихии. К русскому, ускользнувшему из силикошки, босс летимского криминала испытывал раздражение. Хуже - чуял: этот мужик окажет необычайно сильное сопротивление. Самому себе мафиозо легко признавался, что последовал бы совету Чернильницы. Мешала отнюдь не гордость великого мастера, как объяснил он помощнику: свою гордость Гарсиа Ласковый мог засунуть куда угодно и много раз это прежде проделывал. Руки связывала договорённость с очень влиятельными людьми о том, что эксперимент будет чистым. Тут уж вовсе не следовало рисковать, потому что на соблюдении договора, как на прочном фундаменте, строились процветание и беспримерная безнаказанность дона.
Однако ему самому интересно: куда всё выкатывается и во что превращается? По пристроенной к замку оранжерее Гарсиа прошёл на широкий балкон и остановился у балюстрады, за которой на тысячи акров простирались его владения. За лугом, буйно заросшим красными маками - крутобокий холм. Его нутро, как известно дону Гарсиа, скрывает тайну. Объект разбит на равные четвертинки двумя глубокими рвами, свидетельствующими о подземной буре четырёхсотлетней давности. Датировку события, независимо друг от друга, провели три группы геологов, и результаты исследований разошлись всего на несколько лет. В развороченном перекрестьем разломов чреве холма обитало глубокое озерцо. Временами оно ловило своей поверхностью солнечный или лунный свет, но по большей части скрывалось в тени тёмнокаменных блоков. О свойствах этого озера среди местных ходили странные, противоречивые слухи. Говорили, что мёртвые, погружённые в его воды, через час оживают, хотя совсем ненадолго и не к радости окружающих. Дон пожелал убедиться в этом вскоре после того, как семь лет назад приобрёл здесь земли. Нет, мёртвые не оживали, во всяком случае, те, чьи жизни оборваны были насильственно. Но это, в конце концов, чепуха, по сравнению с теми феноменальными свойствами, что обнаружились в сумеречном водоёме.
Гарсиа Ласковый широко зевнул и распорядился достаточно громко, чтобы услышали слуги:
- До утра меня не тревожить.
Он вернулся в старинную часть строения, электронным ключом отворил двери спальни. В алькове, на ложе, поверх простыней, как алый с молочно-белыми лепестками цветок, много дней и ночей ожидала подруга.
Волшебники – как и все мы, такие же люди, особенно старые. Старый волшебник не заблуждался по существу и не лгал, говоря Владилену о том, что Гарсиа не прикасается к куклам. Нет, КоеКто не обманывал, просто на тот момент он владел ограниченной информацией.
Отоспавшиеся на своих кроватях в гостинице после бдений на Гуселовней горе два «шпиона» решили вознаградить себя баней. Парная недавно открылась здесь, при отеле, рядом с бассейном. Её владелец - мастер массажа Леонтий. Новое предприятие прибавило ему и профессиональной работы: на сеансы теперь шло народу почти вдвое больше. Соучредителю пришлось дожидаться какое-то время, пока Леонтий закончит трудиться над очередным посетителем. Владилен Артемьевич ещё раз зашёл в парилку с веником из свежих веток многобочковника, после чего, распаренный, полежал на лавке в предбаннике. Как только специалист разминания и поглаживания освободился, он пригласил россиянина в свой кабинет.
- Спинку сделаем или полный? Что у нас за отметины на животе? Прямо пролежни, извините за выражение. Дайте-ка, я их обработаю.
- На ноге у меня тоже ссадина… Кстати, как там Ваш шейх? После травмы и ампутации не отказывается от массажей, приглашает его поразмять?
- У него массажист и врач свои были в этот приезд. Но Вы разве не в курсе: он умер. Ничего себе, как вздрогнули! Это не от массажа, что-то с Вашими нервами. Позавчера Вас не было? Вся его свита съезжала, покойника отправляли спецрейсом на родину. Он, представьте себе, проиграл в рулетку больше миллиона летигров. И схлопотал обширный инфаркт. Об этом в газетах пишут. Даже до больницы не довезли.
- Ха-а, - шумно выдохнул Владилен и, чуть расслабившись, повёл свою роль. - Он что, выигрывать приезжал? Много ли игроков на рулетке разбогатели?
- А вот знаете, есть один старикан, где-то тут в пригороде живёт. Кстати говоря, наш земляк. Забредёт в казино, смотрит, смотрит, какие-то минимальные ставки поддерживает… Потом ставит по-настоящему раз-другой - и уносит куш.
- И часто играет? - с новым волнением осведомился россиянин.
- Нет, какое там «часто»! Ему бы скоро кислород перекрыли. А так - может, раз в полгода - доит здешнюю братовню.
«Браво, Мундусов! Вот так прыть!» - подумалось Владилену. Не сомневаясь даже, что речь зашла о волшебнике, он вновь удивился необычайным способностям КоеКого. Не терпелось теперь же ему позвонить. «Договорюсь о встрече. Поблагодарю от души. Спрошу о нуждах. Он - мой спаситель и просветитель. А без него - меня бы спецрейсом…»
Россиянин вернулся в номер и пару минут рассеянно наблюдал, как младший инструктор штопает свои спортивные брюки. Потом позвонил волшебнику. Ответа не было, и Владилен начал нервничать. Он придвинул к себе гостиничный телефонный справочник, что не укрылось от зоркого ока Тимура. Тот догадался, что подопечный собирается заказать дополнительный ужин. И стал возражать.
- Эй, эй, дорокой Владилен, попешим лучше пекать трусцой! Покашу один место, кте есть один надпись. - Тимка, словно в счастливом безумии, обратил глаза к потолку.
Владиленово любопытство возобладало над аппетитом, и менее чем через полчаса два «разведчика» практиковали лёгкий бег по аллее. Дорожка вскоре сменилась тропинкой и повела под уклон вдоль стены из высоких бетонных блоков. Тимур увеличил темп бега, потом неожиданно остановился.
- Вот, пошалуйста, покляди!
На одной из плит красовался цветок, нарисованный алой краской, похожей на губную помаду, а вокруг цветочка весьма художественно расписано:
Ник, солнышко, я жизни без тебя не представляю!
- Ай, дивчина! - одобрил запыхавшийся россиянин. - Надо бегать сюда каждый день и читать эту надпись.
На эмоциональном подъеме последних часов его чувствительно тронуло это нехитрое творчество влюблённой девчушки.
В горку обратно шли не спеша. Что за зверство, на самом-то деле, после парилки ещё и бегать! У гостиницы их ожидал сюрприз: на ступеньках, в позе вождя, проигравшего битву, но впредь намеренного всё и вся побеждать, стояла Коврижкина. Мимо неё проходили мужчины, иные из них пытались привлечь внимание красавицы. На лице Татьяны однако читалось грозное, пограничное с яростью, выражение. Поздно заметив Тимура и Владилена, Коврижкина вымученно улыбнулась и сделала шаг им навстречу.
- Танка! Что-что случилось? Кто опидел тепя? Ты скаши!
- Здравствуйте, господа скалолазы! Со мной всё нормально, всё замечательно, и вас ждут обещанные подарки.
На ресепшен ей возвратили большую сумку, оставленную здесь на хранение. Девушка извлекла из неё две одинаковые коробки, которые вручила Тимуру и Владилену. Определенно, она спешила - закинула опустевшую сумку себе на плечо и, уже потеплевшим голосом, попрощалась:
- До завтра! Утром едем на Витязь - опробовать.
Когда в своём номере мужчины распаковали подарки, Тимка пришёл в совершенный восторг, которого Владилен Артемьевич не поспешил разделить: что за повод - глубокая каска с гибкой конструкцией в виде руки наверху? Пятипалая «лапа», с симметрично расположенным вторым большим пальцем вместо мизинца, как выяснилось, автоматически подвигалась вверх на два метра или же опускалась так, что только ладонь торчала из каски. Ремни шлема крепились под подбородком, но не единственно тут, а по большей части шли за спину и, оплетая торс, приводили к обвязке, чтобы в случае срыва спортсмену не оказаться подвешенным только за голову, не повредить себе шею. Управлялось чудо-устройство движением челюсти в определённую сторону. А в глубине «ладони» прятался телеглаз. Правда, сколько Тимур ни гримасничал, не смог заставить его работать, и выяснение данного обстоятельства отложили до завтра.
Утром, ещё по дороге на Витязь, Таня проинструктировала подробно. Требовалось лишь языком легонько поцокать, чтобы перед лицом опустилось забрало телеэкрана. После зацепа оно становилось прозрачным и тем же манером, цоканьем, при желании убиралось. В новом своём обличии троица смотрелась словно инопланетный десант. Только вот удивлять было некого - люд честной не очнулся, похоже, после великого праздника или досматривал зрелища в городе.
- Меньше копоти! – беспричинно зло сказала Коврижкина, когда все трое были внизу под скалой.
Соучредитель РФАПС похлопал себя по шлему и серьёзно спросил:
- Вещь весьма дорогая, ты мне её даёшь напрокат?
- Что за вопрос, Владилен Артемьевич? Мы ведь договорились - подарок.
- Но… - не отступал со своими сомнениями соучредитель.
- Я прилично вчера заработала: второе место премировали сотней тысяч летигров. Не миллион, конечно, но всё же… Вы что на меня так смотрите? Неужели только узнали, что я оспаривала титул «Мисс ПоЛетим»? Так добросовестно занимались на скалах, что телевизор - и тот не смотрели? Похвально! Ф-фа!! - вдруг поддавшись внутреннему порыву, девушка плотно закрыла лицо ладонями; можно было подумать - она рыдает. Тимур опустился рядом с ней на колени и жалобно зашептал:
- Ошень-ошень хорошая Танка! Всё ше плакополучно, всё хорошо, да?
А Коврижкина и не думала плакать. Она отвела ладони, и скалолазы увидели, что её глаза излучают энергию гнева.
- Жаль - вы не видели! В финале осталось нас двое: я и некая Бэмс…
На миг Владилена Артемьевича ослепило густо-зелёное облако, туча влажной жары прокатилась по телу. Благо ещё, что рядом лежал большой обломок скалы, и учредитель присел на него. А Коврижкина, между тем, продолжала:
- Обычное двоеборье. Во-первых, партия в шахматы. Эта Бэмс прилично играет, я чуть не продула. Да. Но вовремя собралась, «сбесила» ферзя, и в итоге - ничья. До чего старушка озлилась, ф-фа, надо было видеть! Потом произвольная часть - кто что хочет, лишь бы достойно себя подать. Я показала этюд: акробатика плюс глубокая пластика. Зрители были в восторге. Жюри тоже, я это видела! А что она? Станцевала... ну, в общем, неплохо, для её почтенного возраста. Так и особенного ничего. А после… - Татьяна стиснула кулаки. - «По общему впечатлению»… Все девять бездельников! Единогласно!! У неё, видите ли, коса и «глаза, как жемчужины». Да ерунда! Обыкновенные серые. А у меня глаза карие, как у большинства летимцев. Удивляюсь, что за жюри?! Ангажировано, иначе не понимаю! Их назначали по выбору здешнего олигарха. Кто он вообще такой, этот авторитет - основатель холдинга «Гарсиа и кор.»? Чушь какая-то, кто эти «кор.»?
- «Кореша» его, не иначе, - подыграл самолюбию девушки Владилен.
По вполне понятным причинам друзей у Гарсиа не было. С друзьями нужно делиться - богатством, властью. А этого большой босс не терпел. Да и где бы нашлось благородное сердце, которое не изменило бы в трудный час, не позавидовало и не позарилось на гроссмейстерски им задуманную и завершённую, но не проявленную империю? Родной братец? Он был слишком грубым, чтобы понять и оценить грандиозность замыслов дона Гарсиа, масштабы игры. А на прочих и вовсе нельзя полагаться: едва он ослабнет, эти гиены накинутся и сожрут… Но пока он в силе, великой и грозной, и запрещённые хмары исправно служат ему!
- Хорошо потрудился, Чернильница. Возвращается прежний нюх? Я вновь доволен тобой. В продолжение нашей темы есть дельце. Пройдёмся.
Электронным ключом дон Гарсиа открыл двери спальни и по отечески благодушно подтолкнул вперёд крючконосого.
- Нет! Шеф, нет, не губите! Я предан Вам каждой клеткой, я пригожусь!..
Дичайший испуг помощника вызвала кукла, красиво сидящая на высоком пуфе - в платье, пошитом как бы из лепестков красных маков, с псевдо-бриллиантовой диадемой на голове. Дон Гарсиа прошёл вперёд, оставляя помощника скрюченным при дверях.
- Да не бойся, Чернильница, я же сказал, что вполне доволен тобой. Хочу сделать тебе королевский подарок, вот этот. Моделька не активирована.
В подтверждение своих слов шеф приблизился к кукле и поцеловал её в губы. Прекрасная дама ответила на поцелуй, уронив лилейные руки. И потихоньку ругнулась, что тоже, конечно, шло от программы.
- Ты отвезёшь её, мой бесстрашный помощник, догадываешься куда? Завтра, нет, послезавтра. А впрочем, в любой из последующих дней на неделе. До того времени она твоя. Оцени, отдаю на твоё попечение любовницу, без которой не мог обойтись шесть лет. Но всему свои сроки.
- Ах, сволочь грязная, - внятно произнесла красивая кукла.
- Ты помолчи, а! - посоветовал ей дон Гарсиа. Силиконовая гордячка слегка отодвинулась и так застыла в надменной позе. Босс снял со спинок двух кресел и расстелил на полу многослойный пакет из пластика, напоминающий спальный мешок.
- Давай упакуем. Бери за ноги.
Крючконосый помощник сглотнул обильные слюни и кинулся исполнять приказание.
За все последние семь оборотов Земли вокруг Солнца Гарсиа Ласковый утолял свою страсть исключительно с куклами. Перво-наперво потому, что лишь так ощущал себя в безопасности: негодяи-завистники не подложат ему шпионку. Немаловажно - и в этом он сам себе легко признавался - полное властвование над партнёршами. Наиполнейшее; а если что-то его не устраивало, он отдавал модель в студию на переделку или доводку, заказывал для неё голосовые и двигательные программы, какие хотел. И наслаждался искусственной плотью по своему капризу, как мог измыслить, включая казни (хотя они обходились дону в копеечку). Неестественную личную жизнь подогревала гордость создателя. Его корпорация поставляла модельки всему белу свету. От иных изделий заказчики были в шоке. Но в большинстве своём очень даже довольны - без дополнительной канительной рекламы тихо и хорошо покупали. Некоторые «ноу-хау» босс не выпускал за пределы студий, цехов и элитного заведения «Куклы для королей». Например, он долго придерживал штучки с регулируемой температурой тела модельки и сопутствующей по программе активностью либо пассивностью. В последний год, правда, снял это ограничение и поставил ряд эксклюзивных моделей богатым клиентам.
Для себя он брал что-нибудь из студии - на день-два, иногда на недельку. В выборе не стеснялся, и многим красивым женщинам было предложено - за щедрое вознаграждение - разрешить снять с себя полный слепок и прочее-прочее, необходимое для производства высококачественной морфокопии. Дон Гарсиа охотно спонсировал конкурсы красоты - с перспективой заполучить прототипы. Однако порой невозможность снять копию раздражала. Но и здесь большой босс преуспел. Задавал работу своим художникам и ваятелям, антропологу и фотографам. В итоге производилась модель, зачастую похлеще оригинала. То же, в некоторой мере, касалось существ мифических. Уместно заметить, что сам дон был до них не охоч. Западал лишь на точные морфокопии зрелых реальных женщин. К одной - при всём своём прочем непостоянстве - возвращался шесть лет.
И всё-таки был рубеж, за который Гарсиа Ласковый никогда не ступал. Именовался он «активацией». Властного олигарха давно манили загадки расколотого холма, и особенно - озера в его недрах. Вступив во владение землёй, он взялся экспериментировать. Но осторожно. Своей персоной не рисковал, к холму посылал «людишек», и то в большинстве своём тех, которых не жалко - сезонных рабочих или мордоворотов из своих команд и конвоев. Женщин тоже – правда, они до озера не доходили, чего-то сильно пугались, иные даже теряли разум. У мужиков со здоровьем были проблемы, но все они, до поры до времени, не лишались отмеренного им рассудка и не вдруг погибали. Пока не открылось странное, инфернальное обстоятельство: куклы, условно женского пола, побывавшие в водах озера, убивали. Запросто обрывали жизнь всякого, кто плотно с ними соприкасался - из тех, конечно, кого секс-контроль признал бы мужчинами. Только и исключение - козлоподобный здешний колдун, в чём-то более грешный, чем сам дон Гарсиа. Босс приспособил вонючего голодранца «вытаскивать из огня каштаны». Бура - так, кажется, звали этого типа - с видимым удовольствием относил силиконовых барышень к озерцу, купал их там голенькими и поутру, на выходе из тоннеля, передавал активированную продукцию «клетчатым пиджакам». Те увозили «девочек» в «Силикон-плюс». Дальше куклам не было хода, кроме совсем уже редких, редчайших и признанных теперь неоправданными обстоятельств.
Силикошка - тема особая. Кто из сильных мира сего благословил то убоище - за семью печатями тайна. Но существует же. И Гарсиа жирует, рвёт барыши на смертях человеческих. Очевидно, что ничего бы из всей той жестокой затеи не вышло, но Мульда, мамаша босса, как-то вот научилась уговаривать «девочек» попускать клиентам до третьего раза. Увы, не включительно. Дольше эти свирепые твари, в каких превращались куклы после купаний, живьём прилипающих к ним мужчин не терпели. При этом, на субъективном ли уровне или вполне объективно - не суть, но «мокрые» куклы неотразимы. Те из парней, кого босс успел допросить после первых контактов с такими модельками, поклялись всем на свете, что активированные «девчонки» сексуальнее в тысячу раз. Эти люди, давно упокоенные, вряд ли сознательно лгали, ведь и результатами первых близостей в заведении «Куклы для королей» были суперзависимости - необоримые и неизлечимые.
Жёсткий график работы с клиентами требовал осторожности. Одного наследного… юношу пришлось грубо вытолкнуть из заведения, до всяких контактов. Умри он здесь, и дальнейшее существование «Силикон-плюс» сделалось бы проблематичным. Точно так же пришлось поступить ещё с несколькими персонами. Впоследствии большой босс подключил программу, отслеживающую прибывающих в ПоЛетим и отбраковывающую всех тех, с кем связываться опасно. Эдаких «священных коров» набирается в общей сложности не так много. Но притягивать в силикошку просто богатых, не опекаемых плотно на уровне королевских семей и правительств, было прямой задачей агентов вроде Чернильницы. Когда крючконосый не пьянствовал и не отлынивал, он, вообще-то, считался одним из лучших порученцев дона Гарсиа.
Владилен Артемьевич почти успокоился после того, как узнал от Кальяна, что Лена Бэмс получила лишь десять процентов от приза (иначе - сто тысяч летигров минус налоги), тогда как большая часть поступила на нужды РФАПС и легла на банковский счёт, которым соучредитель и распоряжался, уместно будет сказать. И всё ж от больших волнений он переел. Подвижность тела снова была утрачена на несколько дней, в Триединой формуле счастья вновь появились штрафные очки. Определённо, соучредитель ещё далёк был от возможности обогнать Бэмс на скалах.
Только к концу недели курсант Рейтинг-йоги почувствовал лёгкость. День выдался примечательным в отношении спорта и отдыха. Бегали и скакали по Черепахе - так называлась скальная группа протяженностью метров двести. Тёплые мегаблоки, произведённые чьим-то воображением в панцирную рептилию, располагали не только по ним побегать, но и позагорать на них, наблюдая с возвышенности за облаками, за лесом, за птицами, за пролетающим в голубой вышине самолётом, казавшимся серебристой крошкой в потоках света. Вслед за этим - бодрый подъём и красивое, то есть технически сложное и чисто исполненное, восхождение тройкой на Идол, на самые «палец» и «шапку» каменного красавца. Благополучный спуск. Возле цоколя Идола обнаружился бочажок с холодной чистой водой. Заварили чай и славно пополдничали в тени скальной башни. В полукруг перед ними дремал хвойный лес.
- Хорошо! - сказал Владилен, а вдогонку подумал: «Банальное «хорошо» не дотягивает до оценки подлинных чувств, которые вот сейчас несут на себе первичные признаки счастья: влюблённость, звенящее ощущение здоровья, радость от общества близких друзей и от единения с Природой… Вторичные, или даже третичные и четвертичные, признаки счастья - известность, богатство и власть - не идут ни в какое сравнение, меркнут в лучах настоящего. Впрочем, - притормозил он себя, - легче на поворотах. Ведь счастье, скорее всего, потеряется от попыток инвентаризации. Так что всё хорошо. Хорошо, и порядок».
В город приехали в сумерках. Завезли Татьяну в её гостиницу, добрались до своей и поставили внедорожник на платной стоянке поблизости. На выходе с территории автопарковки к ним подошли полицейские и вежливо попросили предъявить документы. Россиянин достал из кармашка ветровки водительские права. Тимур, порывшись в своих карманах, извлёк пожелтевшую справку. Но стражи порядка хотели бы видеть паспорт. В свой черёд, Владилен Артемьевич попросил предъявить документы всех четверых, тем более, что один из них был одет не по форме. Те раскрыли свои служебные корочки, но и тон разговора сменился на официально-придирчивый. Продолжилось дело неладно: младший инструктор вспылил, стал излишне резко жестикулировать и быстро оказался в «браслетах». Полицейские увезли Тимура в участок, от Владилена потребовали, чтобы доставил туда же Тимуров паспорт.
Нечего было мешкать: от лифта на своём восьмом этаже россиянин бежал бегом, отворил двери номера, включил свет. И остолбенел. В кресле возле журнального столика непринуждённо сидела та, кого он давно отчаялся встретить на этом свете. Её Величество королева Летима. Сама его разыскала. Фантастика!
- Где ты шлялся, котяра помойный?
Тембр голоса и интонации прежние, да. Но слова! Неужели он заслужил услышать вот это? Искал Её всеми средствами, продолжал любить… Если Её Величество и изменилась внешне со дня их последней встречи, то ненамного. А ведь двадцать лет… Он произнёс Её имя. Женщина протестующе выкрикнула что-то невразумительное и, запечатав глаза ладонями, вжалась в мягкую спинку кресла. Россиянин встал перед Ней на колени и уронил небритую физиономию на высоко обнажённые ноги. Её духи, как будто; нежная кожа... Очень белая, словно и неживая... Слишком горячая! Владилен аккуратно отнял Её руки от беломраморного лица, заглянул в глаза, такие похожие…
Резким рывком поставил куклу на ноги. Нажал пальцами на макушку, чем зафиксировал положение тела, и перенёс муляж на кровать. Даже не на свою, а на ту, которая ближе - Тимурову. Там и оставил модельку. Взяв нужные документы, быстро покинул номер. Он спешил выручать инструктора. Только едва ли хоть кто-то мог знать, как ему самому было плохо.
Тимку легко отпустили. Хотя попеняли на то, что он спровоцировал задержание. А ведь поразительно схож с изобличённым, но ловко скрывающимся террористом! Стражи правопорядка ошиблись. Бывает. Два офицера полиции принесли свои извинения. Скалолазы вышли на улицу, взяли такси и без приключений доехали до «Гран Каасл».
Тимур обратил внимание на то, что Владилена трясёт. Действительно, россиянина лихорадило всё заметнее. А сознание раздвоило. С одной стороны, понимал, что Тимка возле него в этот час как спасательный круг, брошенный утопающему в бурном море. С другой стороны, он хотел вернуться в номер один…
Час назад Владилен оставлял свет включённым. Люстра так и горела, но никого посторонних либо чужих вещей теперь не было. Единственно, на постели Тимура - цветная открытка шалашиком.
- Это моё! - поспешил сказать Владилен. Он опустился на стул в самом дальнем углу. Что в открытке? Как прежде, отличная полиграфия. Текста немного, почти ничего. Внутри два фото: последняя королева Летима по случаю своего дня рождения принимает парад конной гвардии; она же - в широкополой шляпе и открытом платье - за рулём белого кабриолета, рядом с нею десятилетняя дочь. О дне рождения и степени родства сообщают подписи под фотографиями. А больше почти ничего. Ах, нет, всё же «уши торчат»: на лицевой корочке яркий цветочный коллаж, а посреди - как в провале, как в глубоком колодце, уменьшенно и ненавязчиво - яблоня и змея, да на задней корке - крупно: «Силикон-плюс», поверьте в свою удачу!»
- Они меня победили, - потерянно произнёс Владилен. - Мне безразлично, что со мной будет. Поеду туда.
Тимур, умница, стал расспрашивать. Со всей дружеской теплотой, участливо. Очень внимательно слушал. И россиянин рассказал ему историю двадцатилетней давности. И о вечернем событии тоже, конечно, ведь парня оно коснулось - в общее их жилище проникли без спроса. Открыточку показал. Тимка впился в неё глазами, потом порывисто отстранился и попросил Владилена:
- Ай, дорокой! Отдохни, а?! Часок, а? Не уходи только! Я очень тепя прошу! Я скоро, скоро!
Россиянин, вроде, и не давал согласия не уходить до прихода инструктора, но и не возразил своевременно. И потому подумывал всё же дождаться. Хотя отдыхать, конечно, не мог: слишком глубоко задето его сокровенное. Прошёл на балкон. Миллионы огней призывно мерцали. Но их число сокращалось стремительно: с двух сторон горизонта и сверху давили мощные тучи.
«Я расспрошу о Ней в силикошке. Вызнаю всё, что возможно, и лишь на этом условии там останусь. Старая сводня про многое знает, иначе откуда у них эта кукла? Вытрясу из неё информацию. Да и сама мне расскажет. Что ей утаивать от покойника? Это она так подумает… а я не поддамся, я переиграю их всех! Уплачу за ту куклу и убегу…» Притом всё отчётливей понимал, что попался на этот раз и не выберется ни при каких погодах. Был страшно внутренне опустошён - таким он, по крайней мере, себя ощущал. «Не могу дожидаться Тимура, поеду. В кроссовках и джинсах, как есть… Сосчитаю до сорока девяти - если дождь не пойдёт, подхвачусь и поеду. Р-раз…»
При счёте «тридцать четыре» тяжёлая капля клюнула россиянина в темя. На счёт «сорок восемь» могучий ливень обрушился на балкон. Сплошная завесь воды не оставила глазу ни одного огонька, ни земли, ни деревьев. Вымокший Владилен Артемьевич отступил в помещение. А через полчаса вернулся инструктор. Остановился вполоборота к наружной двери и несколько раз позвал:
- Заходи, заходи ше!
С мокрыми от дождя волосами и сырыми пятнами на одежде вошла Коврижкина.
- Татьяна Владиленовна, вот, - вновь представил её Тимур.
- Что?!
- Принцесса косударства Летим, в изкнании.
Лишь теперь Владилен прозрел: ведь она чрезвычайно похожа на мать! А отчество-то?! Неужели?!
- Да, папа, - просто сказала девушка.
При вспышке разлапистой молнии за окошком отец и дочь заключили друг дружку в объятия. Тимур тяжело засопел и выскочил в коридор. Невозможно было не плакать! От счастья: сквозь хаос мира в один из его уголков пришла справедливость.
Реально властвующие короли, извещая подданных о своих наследниках и наследницах, действуют избирательно. Монарх твёрдо знал, что девочка не от него, и до времени распорядился замалчивать абсолютно всё, что способствовало бы признанию её принцессой. Поэтому при всех своих поисках Владилен Артемьевич до этих минут не знал правды.
- Где мама? - чуть слышно спросил он.
- Её нет в этом мире семь лет.
- Ты её провожала?
- Я не успела. Лучше потом расскажу. А сейчас вам с Тимуром нужно переезжать. Здесь, в общем, небезопасно.
- Пусть так, но куда? Везде нужен паспорт, и, соответственно, новое место жительства станет известно мафии, точно так же, как стало известно это.
Приемлемый вариант предложила Таня:
- Все вещи оставим в моей гостинице, на недолгое время. Впереди у нас путешествие. На недельку. Супер! Кстати, его нам рекомендовал КоеКто…
Между тем сам волшебник находился в больнице, точнее - в небольшой частной клинике. На следующий день вся троица скалолазов, облачась в халаты, бахилы и чепчики, заявилась к патриарху в палату. Мундусов лежал под капельницей и что-то неторопливо рассказывал засидевшейся возле него медсестре, которая с появлением посетителей сразу ушла . КоеКто осунулся сверх обычного, пожелтел, но глаза лучились той же юношеской энергией, что и всегда.
- Ай, пригожая дочь у тебя, дорогой мой Иван-царевич!
Владилен широко улыбался и благодарил. Он обнял Танюшу, а дочка - его, чем доставили старику неподдельное удовольствие. Оба коснулись руками больного, а Таня ещё потёрлась щекой о седой пушок бороды и морщины его лица.
- Ладно нам. А теперь, - с оттенком торжественности продолжил волшебник, - ваш путь на Перстень героев! Нюша там побывала, два раза. Тимурка - впервые. А курсанту нашему, Владилену, край необходимо туда пойти, чтобы формула счастья связалась… Покамест не угораздило наоборот - здесь, в ПоЛетим.
Владилен Артемьевич предложил помочь своим капиталом скорейшему выздоровлению больного, но КоеКто лишь посмеивался, а при настойчивости россиянина даже отмахивался свободной от иголки рукой.
- Чай, изличка будет. Всё здесь имеется. Что мне тут нужно: покой да ваши хорошие мысли с дороги, от тех сильных мест. Ин к возвращению вашему для тебя, мой свет курсант Рейтинг-йоги, я кое-что приготовлю.
Вошла сестра - убрать капельницу. А прежде включила электромотор, подбирающий плотную штору. Искусственный свет в палате погас, и окно, ровнёхонько в боковую стену и от пола до потолка, открыло вид на горную речку. Вода струилась так близко, что россиянину скоро стало казаться, будто задние ножки стула под ним омывает поток.
- Не опасно? Вдруг паводок?
- Когда вода поднимается, - не без гордости доложила сестричка, - автоматически производится подъём здания.
- Я здесь в третий раз, - промурлыкал волшебник. - Река, как ничто другое, мне помогает: уносит в море болезни и… напоминает Алтай.
Не успела сестра удалиться, вошли другие две медработницы: одна с прибором для снятия кардиограмм, другая с банкой массажного крема и полотенцем в руках.
- О-о! Самая блаженная процедура меня ждёт, - патриарх подмигнул скалолазам. - Буду принимать массаж от лучшего в Летиме специалиста и одновременно беседовать с ней о тонких материях. Что да как? Да откуда берётся? Ну-с, мои милые… Светлый путь! А пройдёте маршрут - сразу, сразу ко мне, на гору, добро пожаловать!
Скалолазы простились и вышли. День разгорался, но настроение после больницы было не солнечным. Казалось бы, не о чем беспокоиться, остаётся только порадоваться: современное оборудование, уход, чистота и столь отрадная терапия речной воды! Однако в самом помещении всё едино: дух казённого дома, а поле жизненной силы ослаблено, испито дыханием тяжелобольных. И что тут поделаешь?
Пусть молодых людей, а с ними и Владилена, взбодрит дорога - шоссе, петляющее меж изумрудно-зелёных гор, вознесённое эстакадами над болотами или штурмующее по серпантинам скалистые перевалы. Так ехали три часа, не считая заправки. Во второй половине дня ушли с основной трассы влево. Каучуковая многорядка сменилась узкой гравийкой, к тому же пыльной. Скорость пришлось существенно снизить, окна закрыть, включить климат-контроль. Эта дорога казалась пустынной. Только раз из знойного марева вылетела навстречу колонна широкомордых джипов. С пыльных капотов крутых пятитонников, тех, что бензин пожирают вёдрами и уже заводским обличием могут смутить многих встречных водителей, дико скалились муляжи крокодильих голов. «Крокодилы» неслись на предельной здесь скорости и так прихватили встречную полосу, что Владилен был вынужден увернуться, даже заехал в кювет.
- Паршивцы! - прорычал россиянин. - Хамы!
Ещё бы: крокодилоносцы могли искалечить не только его и Тимура, но и Танюшу.
- Кат Карсиа, сволочь постепенная! - выкрикнул Тимка, обернувшись на заднем сидении и подняв крепко сжатые кулаки.
- От Гарсиа Ласкового возвращаются, - спокойно заметила Таня. - Похоже, разнос получили или за что-то не заплатили им, если такие злые.
- Но почему он хорошей дороги к себе не построит? - чуть поостыв, спросил Владилен.
- Сам он, я слышала, здесь не ездит, только на вертолёте летает в своё имение.
Примерно через час поравнялись с длинной бетонной стеной. Мрачное сооружение, высотой не менее пятнадцати метров, тянулось слева от трассы почти к ней вплотную.
- Ф-фа! Тоже мне, суперпреграда! Я в семь секунд на неё залезу, - не промолчала старший инструктор.
- Не путь, Танка, неосторошна, прошу! За стеной очень-очень плохие намерения!
- Ах, вот как. Ты чувствуешь, да? - Танюша теперь повернулась к отцу и для него пояснила:
- У Тимы особенный, редкий дар. Он открылся в «горячей точке», где Тимочкин был солдатом, и с тех пор никогда его не обманывал. В общем, он ощущает враждебность, даже на больших расстояниях. Бесполезно укрыться за стены, за респектабельный внешний вид, за улыбки. Он безошибочно определяет, и всё. У Тимочкина и ещё есть способность… Не стану теперь о ней говорить, потому что в этом походе она нам без надобности.
Увы, Коврижкина ошибалась. Иная способность Тимки скоро была востребована. Но прежде, по просьбе Тани, остановились и втроём поднялись по склону с правой стороны от дороги. Здесь росли коренастые сосны с широченными светло-зелёными кронами. В воздухе мощно витали запахи перегретой опавшей хвои и какой-то, гораздо менее привлекательной для здорового обоняния, кислятины. С возвышения открылся вид на имение дона Гарсиа.
- Обратите внимание, папа и ты, Тимочкин, на тот холм, что правее и дальше от замка. На нём будто крест нарисован.
- Разломы. Я что-то читал про эту геологическую структуру, - объявил о своей осведомленности россиянин.
- По тем трещинам можно попасть вглубь холма, - продолжала Коврижкина. - Когда-то, во всяком случае, было возможно. На протяжении двух столетий людей приносили там в жертву злонравным невидимым сущностям. Это место - своеобразный минус мегамагнита на территории государства Летим.
- А где плюс?
- Туда мы как раз направляемся.
Они беспрепятственно спустились к машине и ещё с километр проехали в тени высокой стены. На углу, где отвод дороги уходил вдоль периметра частных владений, верх бетонной ограды венчала видеокамера. Владилен прикрыл ладонью лицо и прибавил скорость. Тимур и вовсе залёг на заднем сиденье. Только Татьяну как будто ничто не смущало. Вскоре она указала дорожку направо, в конце которой, как ей запомнилось, бил родник с холодной чистой водой.
- Нам нужно залить бутылки. Дальше есть ручейки, но воды в них может не оказаться в этот сезон.
Свернули и через полкилометра лесной, под уклон ведущей дороги вынужденно затормозили. Впереди стояла машина. Белая легковушка загородила проезд. Со стороны водителя дверца была открыта, в самой машине и возле неё - никого.
- Не опасно, - заметил Тимур. - Дойду до воды, вы тут шдите. Он выскочил из машины, подхватил пакет с пустыми пластиковыми бутылками, быстро протиснулся под кустами возле чужого автомобиля и скрылся из вида. Но едва Владилен успел развернуться, Тимур примчался обратно. Влетел в салон, бросил рядом с собой на сидение пустую тару и выпалил:
- Едем!
Владилен Артемьевич хотел расспросить, но дочь столь же требовательно подтвердила:
- Поехали! После узнаем.
Когда вернулись на основную дорогу, младший инструктор заговорил:
- Там мертвец лешит - тот крючконосый усатый дядька, которого ты мне в пинокль показал. В одной руке путылка с водой, друкой за сердце схватился. Часа три-четыре уше. Ему не помочь.
- Может, его убили? - предположил россиянин.
- Нет, точно нет. Почему-то он сам.
- Тима за много метров умеет определять, кто как умер: естественным образом или нет. В ста из ста случаев - не ошибается. Ох, и глупая я! Только что говорила, что эта его способность не пригодится… На самом деле тот человек - ваш знакомый?
Соучредитель РФАПС испугался, что может всплыть история с силикошкой. Он многим теперь был способен пожертвовать ради того, чтобы дочь не узнала о его приключениях в ночь-отеле, и взялся бойко рассказывать - до чего, якобы, выдающимся специалистом по керамической плитке являлся покойный. Таня остановила Владиленовы излияния.
- Жаль человека. Но хорошо бы дождичек смыл все следы на дорожке.
К сожалению, небосклон был чист, как и в полдень, лишь на гребень одной горы заползла небольшая синяя тучка. Стемнело. При свете фар ушли в отворот налево. Где-то в конце подъёма по извилистой каменистой дороге остановились на более-менее ровной площадке и стали устраиваться на ночлег: Татьяна в машине, мужчины установили палатку рядом. За накатами глянцеволистых кустарников в мелкой лощине звенел ручеёк. Тимур, без каких-либо злоключений на этот раз, обернулся по воду. В палатке на газе приготовили ужин. После ещё посидели без огонька на пороге, полюбовались полной луной, которая замечательно отражалась во многих разливах ручья. По ступеням горы, в проточенных каменных чашах, лунища сияла во весь свой размер, а от быстрин отражалась мелкими торопливыми бликами. Фантастический пейзаж! Но вскоре царица ночи продвинулась на обязательном для неё пути и вся цепь из янтарных сказочных отражений разрушилась, чары Природы ослабли, даль потемнела. Синяя тучка, что долго спокойно висела на гребне высокой горы, помрачнела, набрякла и шаркнула ливнем по отвороту дороги к ручью - тому самому, от которого днём не пришлось взять водицы.
- Кад Карсиа, сволочь постепенная! - вроде бы и не к месту занервничал Тимка. - Тут мокут рыскать еко спецназовцы, да?
- Почему так думаешь, Тимочкин? Что им за дело до Перстня героев? Или ты чувствуешь?
Младший инструктор застыл в напряжённом молчании. Таня и Владилен тоже замерли. Не прошло и минуты, как ветка на дереве справа качнулась и тёмно-зелёная птица произнесла:
- Кад Карсиа, сволочь степенная! Пр-р-роинформирую: «Что им за дело до Перстня героев? Кр-р-рынь, кр-р-рынь, кр-р-рынь, люди пришлые! Лечу в замок. Я - Кеша - умница… птич-ка.
Тимка ещё прилаживал к пистолету глушитель, когда крылатый агент снялся с дерева и с пронзительным криком понёсся в долину. Его силуэт был секунду виден на фоне открывшегося ненадолго лунного диска. В тот миг Тимур мог убить попугая, даже прицелился, но Коврижкина вскинула руку и ствол дёрнулся вверх.
- Эй-ай! Танка, Танка! За-ачем? Ты не знаешь, их нарочно прикармливают на нушные фразы и даше слова. Они после, как только услышат, летят и доносят. Птич-ка… С-скотина такой, нехороший! - Тима был раздосадован не на шутку. Прошёлся туда-сюда по площадке перед палаткой. Схватив с земли мелкий камешек, зашвырнул далеко в лунный свет и, стремительно перехватив оружие в правую руку, разнёс камень в пыль.
- Это домыслы, - не согласилась Татьяна. - Обыкновенный большой попугай. Нахватался тут разных слов, ну и что? Мы за три дня пройдём Перстень, а потом, если нужно, поедем в противоположную сторону от владений дона. Хотя до столицы так много дальше. Ф-фа, ерунда! Будем спать, доброй ночи.