В тот день, в связи с поздним выездом и плохо просохшей дорогой, добрались до Витязя за полдень, а солнце, нисколько не пригашенное облаками, чувствительно припекало. Климат-контроль в машине трудился на полную мощность. По всей округе растекалась жара. Младший инструктор почёсывал голову, подмечая, что скалы перекалились. Коврижкина предложила лазать в «камине» - широкой трещине, вертикально проходящей в теле скалы, где теперь намного прохладней. Тимур спешно взялся дообучать россиянина:
- Здесь на трении лезь: спину, эту вот штуку - он громыхнул ладонями по своим металлическим ягодицам - хорошо упирай, а подошвы в друкой стенка ставь, да повыше. Не так, как на колый открытый скала, в распоре несколько нушно.
Таня проворной белкой умчалась наверх и затерялась в изгибах «камина». Зато Тимур не бросил соучредителя, плотно лез за ним следом. Владилен Артемьевич обратил внимание на то, что младший инструктор оделся не по сезону - в грубый брезентовый комбинезон, и обут в высокие трекинговые ботинки. Впрочем, расспрашивать было некогда, если он не хотел далеко отстать от Коврижкиной, показать себя полным «чайником». А с другой стороны - дело новое, и на этот раз нет страховки. Вдруг да оступится где-нибудь, и понесёт его, Владилена, при этом в опасную сторону? Страшновато! Он еле втиснулся в трещину, снизу довольно узкую. А когда всё-таки, ободрав живот и колено, «раздвинул» твердь и устроился в трещине понадёжнее, то вдруг запыжился, как ВинниПух в норке Кролика. Младший инструктор, не позволяя себе и тени улыбки, помог Владилену освободиться и передвинуться выше. Через пять минут взмокший соучредитель сидел на каменной полке в средней части «камина», свесив ноги в побеждённое им пространство. Здесь полость просторней. У внешней её закраины можно видеть, как в просвете «камина», внизу, появляются и исчезают люди, идущие по тропе. Они поднимаются на подошву скалы перед самым речным прижимом. Над обрывчиком, для спокойствия и безопасности туристской публики, оборудовано страховочное кольцо. Вот проходит большая группа - с гитарами, барабаном, пичугой в клетке, ручной обезьянкой, голубоглазой кошкой, страдающей ожирением, собаками и велосипедами. Сосредоточены, лишь в середине колонны один джентльмен, подняв голову и разглядев наверху человека, улыбнулся и отсалютовал открытой кверху ладонью. За ним, в свой черёд, и другие приветствовали незнакомца, а замыкающая колонну молодая особа послала по воздуху поцелуйчик. Россиянин приободрился и семафорил в ответ грязной лапой. Младший инструктор тем временем за спиной подопечного обследовал внутреннее строение «камина», где блоки гранит-порфира почти сомкнулись, оставив узкий, в ладонь шириной, росчерк мрака. Тимур дал новичку отдышаться, потом попросил внимания. Он напружинился и, со словами «кляди, как всё прост», прыгнул в «колодец» вниз головой - к неподдельному ужасу россиянина… Однако инструктор ведал, что вытворяет: через пару секунд расклинил себя ногами и плечами одновременно. Оперативно вернулся в вертикальное положение, вновь забрался на «полку», занял стартовую позицию, готовясь повторить рискованный трюк. Если б удалившиеся туристы предполагали увидеть такое - задержались бы, не торопились от Витязя куда-то на Сказку, к Идолу, Черепахе, Карете, Льву, Глобусу, Фараону, Вороне…
- Ф-фа, Тимочкин, мне это не нравится, воздержись! - прозвучало близко над головами мужчин.
Коврижкина возвратилась беззвучно. И встала в эффектный «шпагат»: подошвы сцеплены со стенками трещины, ну а руки… руки свободны и поправляют причёску.
- Ты это, тоше… Для сепя осторошнее! - справедливо заметил Тимка. Скалолазка сдержанно улыбнулась и вновь умчалась наверх. Подопечный подался следом, плотно сопровождаемый младшим инструктором. Предстояло некоторое испытание, там, где полость «камина» заткнута клинообразным камнем весом в полтонны. Облезть «пробку» по внешней стороне Владилен не решался - слишком близок обрыв. Стал протискиваться в тесный, завешенный паутинами лаз с другого края. Но располневшей «штукой» затормозился. Дёргался до изнурения, нервничал. Тимка поднялся и вновь спустился по внешнему краю, наглядно показывая простоту этих действий, но Владилен откровенно боялся: самообладание, без явных на то причин, покинуло россиянина. «Что же мне делать?!» - шептал он, панически озираясь. Тут прикатило в голову: если раздеться и, самое главное, снять штаны, то пролезть, пожалуй, удастся. Так он и поступил; ободрался, испачкался, но пробрался наверх. Коврижкина, сдержанно улыбаясь, похвалила изобретательность Владилена… И только затем потребовала повторить весь маршрут.
Тропой спустились к подножию скальника, и россиянин вновь прошёл по «камину». Теперь уже обошёл препятствие внешним краем, испытав удовольствия больше, чем страха. «Было из-за чего волноваться! Правду пословица говорит: самая трудная дорога та, которую не знаешь».
Опыт следующий - спуск той же трещиной. Мадемуазель Коврижкина лично показывала правильные движения, а заодно наставляла Тимура, какие именно навыки у подопечного следует развивать в следующую неделю, пока мужчины будут тренироваться одни, без неё.
- Куда сопираешься, Танка? Зачем?
- Я таинственно исчезаю, - уклонилась от прямого ответа девица, - дней на шесть. Вернусь с подарками. Договорились?
За две недели до празднества Лене Бэмс передали буклет с приглашением стать участницей открытого конкурса «Мисс ПоЛетим». Ну, так ещё бы её не заметили, не пригласили - много бы потеряли! Скользнув по тексту глазами, Бэмс направилась с тем к Кальяну, за три маломерных номера по коридору.
Из комнаты капитана сборной РФАПС доносился весёлый гомон: полтора десятка парней теснились возле стола, среди них были и англичане с новозеландцами. В центре внимания были роскошные силиконовые шахматы с интеллектуальной начинкой. Встроенный в доску компьютер анализировал ситуацию на мастерском уровне, чтобы затем, сообразно позиции и пропорции сил, гнать по клеткам сигналы, питая специальные потешные функции силиконовых шахматных воинов. Новшество заключалось в том, что солдаты, монстры и командиры двух армий гримасничали, нетерпеливо приплясывали, ухмылялись, переминались, издавали различные звуки, сутулились, трясли головами и даже плакали. Столь выдающееся удовольствие разработали в холдинге «Гарсиа Ласковый и кор.», а в последние дни оно поступило в продажу по девять шестьсот за комплект. На такие денежки можно купить небольшое стадо коров, но два англичанина, Джим и Эдди, предпочли потратиться на необычные шахматы.
- Сливай воду, Дедушка! Твоего короля трясёт, как с похмелья, у пешки от страха глаза закрываются, а конь такой разнесчастный - вот-вот все расплачемся. У Эдди явное преимущество, на ладью и две пешки. Сдавайся, пусть Бэмс с ним сыграет, - торопил Олега Кальян.
В школе, в десятом классе, Лена играла на уровне взрослого первого разряда, с тех пор за шахматы не садилась. Но вот теперь, оказавшись единственной женщиной на стихийном турнире, почувствовала кураж. Не забывая слегка по-дамски кокетничать и отнекиваться, быстро расположилась в кресле напротив Эдди. При этом её коса разметала фланг белых фигур. Дальше - больше: после четвёртого хода, когда разыграли, оказывается, один из наиболее романтичных дебютов - Северный гамбит, англичанин выказал удивление. А в это время пехота обеих армий ритмично притопывала и гремела щитами.
- Интересно девки пляшут, - прокомментировал Поросёнок.
- По четыре штучки в ряд, - подхватила мужская аудитория, включая Джима.
- Я попрошу!.. - не одобрила Лена. Вскоре она задумалась над комбинацией, которая при успехе вела бы к победе. Но только что за дела, если намерения игроков у компьютеризированных квазисуществ на их силиконовых мордах прописаны? Чёрный коняга, которого Бэмс собиралась отвлечь от важного пункта, зафыркал, затряс буйной гривой и заржал - вот скотина! Можно так понять: эти шахматы - обучающий тренажёр, да, конечно… Но подсказывать столь откровенным образом её противнику несправедливо, низко и грубо! Определённо, Бэмс торопилась чувствовать, не то дождалась бы ответного хода. А молодой англичанин и не заметил подсказки: то ли чрезмерно увлёкся собственной схемой, то ли сама способность красивой женщины на многоходовый план не воспринималась парнем серьезно. Бэмс стремительно сделала следующий ход. Чудно было видеть, как закручинилось чёрное воинство, как покосилась башня ладьи, а корона, покрытая твёрдым золотом, съехала королю на глаза, обнажив гротескную лысину. Лена эффектно выиграла эту партию. И три последующих, у разных противников - словно длительный перерыв в игре пошёл ей только на пользу.
- Н-ну, Ленка! Как же я зол!! - свирепствовал Поросёнок, которого девушка раздраконила за два десятка ходов. Но Бэмс не забыла, зачем пришла, и, решительно отстранясь от шахмат, непобеждённая, обратилась к мужской компании: что, если ей в скором времени поучаствовать в симпатичном конкурсе - ведь, по-любому, дни праздника у россиян предназначены для круиза на многопалубном лайнере. А тренировки и не планируются, значит, нет большой разницы, где ей, Лене Бэмс, находиться - в столице Летима или за тысячу миль в океане.
Ответить за всё собрание мог и должен был капитан. Он взял из Лениных рук буклет.
- Миллион летигров наличными тем же вечером - победительнице турнира, - прочёл в быстром темпе Кальян. - Ничего себе! Да тебя ограбят! Мы будем все далеко, Нептун знает где, а здешняя криминальная публика… У Женьки вчера бумажник из рук выхватили. Хорошо, он шустрый - догнал пацана, уши щенку надрал и своё вернул. А тебя - одну, беззащитную, на каблуках - непременно ограбят. Ещё стукнуть могут, по голове. Нам это надо?!
Лена готова была вспылить, она чувствовала себя преданной в чём-то важном. А Кальян гнул и гнул свою линию, налегая на то, что держаться необходимо всем вместе, командой, и только так может быть обеспечена безопасность в чужой хитромудрой стране. Он держал в голове разговор трёхмесячной давности с Владиленом Артемьевичем: комиссар по нравственности и досугу твёрдо стоял на том, что во все дни торжеств следует удаляться из города, дабы всякие непристойности, что, конечно, выплеснутся за пределы секс-тауна, не захватили ребят.
- Особо - в так называемый Праздник Свободы и Либерал-Демократии государства Летим, который в этом году отметят с необычайной пышностью, - говорил Владилен. - У них, видишь ли, в непонятном почёте числа-«перевертыши»: 69 и 96. Нынче как раз 96 месяцев достопамятным здесь событиям, так что, надо полагать, народ загуляет. Забавно, что здесь на каждую годовщину принято объявлять о какой-то новой свободе. В прошлом году, например, узаконили, что на конкурсы «Мисс ПоЛетим» кроме юных девушек допускаются дамы до сорока лет включительно. Но это ладно, совсем безобидно на фоне прочих воспринятых раньше свобод.
Капитан сборной РФАПС теперь многих мотивов не приводил, а долдонил, что Лене одной оставаться нельзя по соображениям безопасности.
- Я пригляжу, чтобы на неё никто не наехал! - бодро вызвался Поросёнок.
- Разве что, - усмехнулся Николай Николаевич. Он, похоже, хотел добавить что-то язвительное, но вклинился Джим, предложив и себя, и Эдди в телохранители россиянке.
Поговорю с Владиленом Артемьевичем, - ушёл от нужды принимать решение Кальян.
Леночке показалось, что шансы её сокращаются катастрофически.
В последующие три дня российская сборная, вместе с прибившимися к ней англичанами, занималась на квазирельефах. Здешние тренажёры - высокотехнологичные сооружения: к примеру, огромное левитирующее «яйцо» над глубоким бассейном. Всплеск удовольствий! Оно поворачивается по программе, никем ещё не разгаданной, так что более десяти минут на нём лишь один Кальян удержался. Следующий результат у Жеки - восемь минут с секундами. «Яйцо» развивает способности перехватываться и перегруппировываться, действовать самостоятельно и стремительно.
Дни стояли погожие. Ветерок лишь слегка шевелил паруса и флаги в заливе. Ребята впервые решили не возвращаться в «Печь» на ночлег - поберечь дорогое время. Раскинули спальники здесь же, на возвышенном морском берегу, неподалёку от тренажёров. Ещё до того, как на небе проклюнулись первые звёзды, на травке в рядок постелили коврики, на них уложили спальники, предназначенные для ночёвок на ледниках, при низких температурах. Впрочем, внутрь мешков никто не полез, ограничились тонкими вкладышами, а некоторые из ребят легли вовсе без покрывал. Тепло ведь, и насекомые не беспокоят.
Лампа красного Марса и люстра Юпитера вместе со спутниками, увеличенные в тридцать раз, шикарно подсвечивали окрестности. Над морем повисла комета - хвостатая бестия. Быстрые метеоры вспыхивали в зените. Их падало много, иные прочерчивали полнеба, даруя возможности прицепить к ним желания.
Леночка поступила рациональней. Увидев, что Николай Николаевич один направился к берегу, пошла следом. О состоявшемся разговоре остаётся только догадываться. Факт, что Елена вернулась скоро, взбудораженная и, по всему, собой не слишком довольная. Она получила разрешение Кальяна в дни торжеств остаться в столице и принять участие в конкурсе, но как-то слишком легко уступила на нужды РФАПС основную долю возможного приза. Пока это, как говорят охотники, «шкура неубитого медведя», но исходная мотивация её участия в конкурсе уже пострадала. Кроме того, решено, что с Леной на берегу останутся Поросёнок и ещё два члена команды. Соответственно, они лишатся незабываемой морской прогулки. Может быть, эти жертвы следует оплатить дополнительно? Договор Бэмс Елены со сборной РФАПС, в лице её капитана, предстоит написать и зарегистрировать нотариально. Может, ещё поторговаться с Кальяном? Ай, бесполезно - он не уступит, выйдет только расстройство Леночкиной душе!
Двояковыпуклая атмосферная линза подвинулась к западу, и планеты заметно убавили яркость. Луны не предвиделось, зато весь залив расцветили огни рыбацких судёнышек, которые в этот час возвращались с лова.
На природной террасе, приподнятой над урезом воды на две сотни метров и поросшей короткой мягкой травой, устроились Жека, Дедушка, Лидия Игоревна, Лена Бэмс, Поросёнок, Алёна, Джим, Эдди, Настёна и далее, с небольшим перерывом в пространстве - на куст барбариса - все остальные. Заполночь, но не спится. Жека тихонько наигрывает на гитаре, да из-за холма, со стороны полей, иногда отзвучивает чья-то флейта. А часом раньше, когда Леночка возвратилась с делового свидания, много смеялись, Дедушка травил анекдоты.
- Приходит, - басил он, - мужик к врачу. Тот его спрашивает: «Что болит?»
- Голова.
- А почему повязка на ноге?
- Сползла.
Присутствующие умеренно посмеялись. Прошла минута, и Лидия Игоревна строго спросила:
- А почему повязка на ноге?
- Сползла! - давясь смехом, ответили ей с противоположного края лежбища.
Протекли ещё две минуты, и врач команды, бескомпромиссная в своём дознании, повторила вопрос:
- Нет, всё-таки, люди, народ, вы ответьте! Почему повязка-то на ноге?
- Сползла!! - сладко выдохнула компания и прям-таки покатилась от хохота.
Между тем известно, что Лидия Игоревна к юмору не глуха, лишь изредка на нее находит эдакое «жирафство», как будто ей хочется притормозить окружающих и заставить задуматься о серьёзном. Она-таки увела разговоры от анекдотов к темам космическим: метеоритам, небесным спутникам, малым планетам из пояса астероидов и ожидающим нашу Землю когда-нибудь встречам с ними. И потеряли сон на полночи парни и девушки, ловили взглядами огненные цветы метеоров, мечтали, кто как умел, о далёком, о разном. Самым большим мечтателем оказался Жека, что довольно естественно в семнадцать лет.
- Идея ФАПС - совместить здоровье и спорт, - рассуждал молодой человек в приподнятом тоне. Он только что перебрался вместе с гитарой на середину ночного лагеря, к барбарисовому кусту. - Но ведь главное - это здоровье души: её открытость, горячее дружелюбие! Мы останемся на всю жизнь друзьями. Через несколько лет Джим приедет ко мне в Красноярск, я скажу: добро пожаловать, Джим! Или - я к нему в Ливерпуль. Мы вспомним с ним эту ночь, этот берег. Споём про горы…
Красиво и нежно юноша перебрал все шесть струн. Примолкшая было флейта откликнулась издалека, поддержала гитару.
В перекличке двух инструментов Джиму услышалось нечто особое, словно душой он соприкоснулся с магистральной идеей этого мира. Ему подумалось вдруг, что искренние слова российского парня наводят незримый мост в отдалённое будущее…
…Через сорок пять лет исхудавший до крайности Джим коротал дни и ночи воспоминаниями. Клиника в пригороде британской столицы - наипервейшая по количеству выздоровлений от СПИДа. У Джима тяжёлая форма, но значимо только то, что лекарство, ему назначенное, эффективно лишь вкупе с собственным эндогенным гормоном радости пациента, так что, по существу, весь вопрос заключается в личном желании жить. Перебирая в памяти год за годом в своем опустыненном прошлом, Джим ищет оазисы радости, островки беззаботного счастья. Но все они нечётки. Нет, оказывается, что не все…
…Берег моря вблизи ПоЛетим, сорок пять лет тому. Юный Жека с гитарой, Алёна уже уснула и мерно дышит Джиму в плечо. Говорила, что хочет отбить его у невесты. Всё для него открыто, по всем направлениям ладится, всё хорошо…
С этими воспоминаниями Джим поправляется очень быстро…
Заверещал чей-то сотовый, прервав негромкие разговоры о звездах, планетах и вероятных обитаемых зонах далёкого космоса. Уснувшая было девушка вздрогнула, пробудилась и по-дикарски резко отстранилась от Джима. После семи электронных воплей заспанный Поросёнок хриплым голосом отвечал:
- Алло… Блин!.. Клёвая туса у вас… Чё Зика? А чё Вован?.. Уехал чё - водку кушать? Здесь отстой: народ от звёзд тащится… Да не от звёзд шоу-бизнеса, а от тех, что на небе, прикинь!.. Крышеснос… Я фигею! Ваще, в натуре, не догоняю, мне это в лом… Скинь эсэмэску, если Вован подкатит, а на трубу не звони - здесь клиент недоволен, типа шумом, сечешь? Злючие англичанцы…
…Через сорок пять лет это воспоминание - словно обросшее неопрятной щетиной. Крупицы радости покинули сердце, силы души иссякли. Сознание тихо сетовало: «Ну почему так мало в жизни хорошего? И почему, почему у хорошего - короткое продолжение?»
Джим отвернулся к стене и умер…
Перед празднеством в «Гран Каасл» прибыл дорогой постоялец. Арабский вельможа, владелец сетей магазинов и нефтепромыслов, при ходьбе он заметно приволакивал ногу. Всезнающий массажист Леонтий, лукаво прищурясь и оглядевшись по сторонам, сообщил Владилену:
- Левую ногу его превосходительство в бардаке потерял, протез у него. Помните, было землетрясение?
Ещё бы соучредитель не помнил! Сам чуть головы не лишился, и только везение, явно большее чем у шейха, спасло россиянина.
А теперь представляется случай узнать - действительно ли силикошка привораживает посетителей насмерть или это всего лишь плод стариковской фантазии КоеКого? Персонал отеля судачит о том, что арабский вельможа приехал играть в казино, а про потерянную магнатом ногу помалкивает. Владилен пробовал расспросить гостиничный люд, но тщетно: говорливые полетимцы сразу смолкали и отводили глаза. У россиянина складывалось впечатление, что персоналу попросту запретили затрагивать эту тему. Но, в общем-то, Владилену всё было ясно с недавним прошлым одноногого шейха. Оставалось самое сложное - отследить настоящее. Поедет ли этот тип в силикошку? И что с ним будет потом?
Со всех точек зрения, полезно привлечь к предстоящей слежке Тимура. Младший инструктор как будто ждал подобного приглашения и без вопросов, запросто согласился. Выслушав Владиленову информацию, он предложил свой, не лишённый оригинальности, план. Чем разворачивать наблюдение у отеля, целесообразней взять под контроль непосредственно вход в заведение «Куклы для королей», для чего оборудовать наблюдательный пункт на Гуселовней горе. И это, по мнению Тимки, тем более правильно, что они тогда не «сачкуют», не уклоняются от тренировок, а как бы даже наращивают интенсивность занятий. Поскольку нужный им склон дик и крут, от Владилена потребуется вся его, пока очень скромная, альпинистская выучка, чтобы держаться там несколько суток.
Уже в ближайшую ночь почтенный предприниматель, доктор наук, как какой-нибудь забубённый ниндзя, залёг в гамаке над обрывом. С нависших веток кустарника на альпинистскую каску падали монотонно-звонкие капли. Тимка ушёл по верёвке вниз за дополнительным оборудованием и провиантом. Лучше не думать о том, что может произойти, если младший инструктор задержится с возвращением, а неотрывно в добрый морской бинокль наблюдать за парадным входом в «Силикон-плюс». Кстати, пришла интересная мысль. Если потомок алтайских камов действительно прав и выживших после третьего посещения не остаётся, то ведь простая, в сущности, вещь: из троих вошедших в злачное заведение выйдут обратно двое, а то и вовсе среднестатистические полтора. То есть выйдут на своих ногах, остальных-прочих вынесут. Россиянину захотелось дожать идейку до математической формулы, но вся обстановка мало к этому располагала: внизу стометровый обрыв, наверху обомшелые скалы, где в осклизлые трещины установлены френды. А хорошо ли поставлены - целиком на совести Тимки. Соучредителю временами кажется, что не очень, будто он даже слышит хруст крошащегося под нагрузкой камня. Страшновато и неуютно, а потому мышление непродуктивно, формула никак не строится, сознание цепляется за слова «на собственных ногах» и тормозится на частном случае - а шейх-то уже одноногий.
«Вот глупость! Что я привязался к ногам, когда важна лишь разница между количеством вошедших и вышедших, она будет равна числу погубленных здесь. Если это число окажется нулевым, значит, КоеКто… фантазёр; если не нулевым, положительным, то...»
За неполную ночь Владилен насчитал троих вошедших и четверых вышедших из заведения клиентов. Впрочем, были ещё такие, которых не смог причислить ни к служащим ночь-отеля, ни к его посетителям. Слишком быстро они прошмыгнули: двое внутрь и двое наружу, к своим оставленным на площадке автомобилям.
«Так что же? Они не в счёт, вот и всё».
К утру, когда чуть забрезжило, объявился младший инструктор. Сперва Владилен услышал глухое аритмичное постукивание о стену. Звук медленно приближался, и стал различим скалолаз, который шёл по готовой верёвке на двух зажимах, подтягивая за собой платформу. Последняя представляла собой сооружение из пластика с непрогибаемым дном и, как вскоре выяснилось, была оборудована автоматически возводимой палаткой (эдакой полубочкой с двумя входами и надувным полом). Прекрасное для суровых стенных условий жилье принадлежало одному из здешних друзей Тимура и вот теперь пришлось очень кстати. Младший инструктор без промедления взялся его устанавливать прямо под гамаком, для чего пару раз забрался наверх, где задействовал искусственные точки опоры, френды - как ранее им поставленные, так и новые. Владилен с удовольствием перевалился на пол платформы. Тимур, не мешкая, снял гамачок и провёл установку палатки. Теперь противные капли шлёпались безобидно о ткань потолка, а внутри жилища было уютно. На газе сварили завтрак, поели, и Владилен залёг спать, поручив наблюдения за «Силикон-плюс» Тимуру. Через пару часов тот окликнул:
- Эй, эй! Кляди-ка, приехал твой интерес!
Владилен с трудом пробудился, однако, как только сообразил, о чём речь, рванулся к открытому краю платформы и выхватил у Тимура бинокль. На расстоянии метров трёхсот отсюда проглядывал край заведения - как раз тот, где размещался парадный вход в силикошку. Основная часть здания - вне наблюдения, перекрыта отвесным склоном горы. В поле зрения попадали вращающиеся раздувы апартаментов, но лишь в боковом своём ракурсе: так, что в окна не заглянуть. И зачем бы им с младшим инструктором пялиться в окна, подобно бездумным по отношению к своей судьбе порочным мальчишкам? Для дела вполне достаточно полученного обзора. А кроме того - так безопаснее, и не вдруг наблюдателей обнаружат.
Действительно, одноногий шейх пожаловал с утреца. Вот он заходит уже в широкую, распахнувшуюся на обе стороны дверь. Двое сопровождающих в европейских костюмах замерли позади, переступать порог «Силикон-плюс» им едва ли позволено. Они вернулись к машине, но не садятся в неё, ожидают. Владилен пригляделся к ним.
«Ба, вот сюрприз! Под широкополой шляпой носяра крючком, заострённые брови, газончик усов, вороватые глазки… Конечно, он - искуситель с кроссвордом, менеджер по керамической плитке. Силикошке он менеджер, ушлая сволочь!»
Около четверти часа те двое топтались возле машины, то и дело поглядывая на проплывающие над ними змееподобные апартаменты. Вот оба заулыбались, сложили руки в приветствии. Владилен приподнял чуть бинокль и увидел магната, стоящего на балкончике в пёстром халате, похожего в этот момент на бабочку, беззаботно порхнувшую в зубы хищника. Шейх махнул ручкой: мол, всё в порядке, и повернулся спиной к провожавшим. Владилен передал бинокль Тимке, чтобы тот запомнил каналью-менеджера и тоже смог впредь узнать.
«Почему одноногому шейху понадобилось выходить на балкон? Искал какие-то признаки, что на этот раз апартаменты не рухнут, случись даже новое землетрясение? Понятно, что крючконосый легко обещал безопасность. Тем более, что после памятного для очевидцев разгула стихии всю «карусель» основательно укрепили, обустроив снизу и сверху подводящие к номерам коридоры фермами из нержавеющей стали.
«Так, возвращаемся к основному интересующему нас вопросу. Без ураганов, землетрясений, цунами, метеоритов и прочих редких напастей - клиенты здесь в безопасности или нет? Предполагается, что в опасности. Благодаря Тимуру, я хорошо продвинулся в этом расследовании: вот-вот и раскусим орешек загадки, отведаем сочной мякоти правды, вонзим клыки в ядро чистой истины! Внутри силикошки находится человек, который здесь не впервые и даже, вполне возможно, что в третий раз. Исходим по-прежнему из априорного предположения, что третье посещение фатально для блудодействующего магната, как и для любого другого клиента…»
Ночь снова сменила день, и ещё раз, и в третий день вечерело, когда россиянин взвыл от экстремального жития на стене. Запросился вниз. От грязи и пота всё тело чесалось, мышцы сводило, и никакие самомассажи уже не несли облегчения.
Без малого трое суток, которые скалолазы, сменяя друг друга, шпионили за силикошкой, прошли не напрасно. Шейх не вышел. Восьмидверочный лимузин, что привёз его, больше не появился. Второе, а может, и первое по весомости информации: в «Силикон-плюс» вошли двадцать девять клиентов, а вышли только семнадцать, может быть, девятнадцать, не суть. Существенно важно то, что получено эмпирическое доказательство реальных людских потерь.