Во дворе стояло теплое и солнечное лето. Люди не спеша располагались на пляжах, прихватив с собой прохладительные напитки. Девушки сновали в откровенных нарядах, от чего мне становилось еще жарче, а утомленная палящим солнцем земля уже целую неделю не чувствовала прикосновения прохладных капель июльского дождя.
Жизнь кипела. Повсюду по-прежнему рождались дети, разводились супруги, буквально несколько лет назад приносившие клятвы о вечной любви.
Я шел по парку, в котором вырос, смотря на счастливые лица людей и искренне завидуя их счастью… Почему я, а не они? Почему некоторым все, а другим ничего? Почему кто – то обречен на вечные муки и страдания, а другой купается в лучах славы всеобщего признания и в океанах душевного спокойствия?
Я достал помятую пачку сигарет из заднего кармана джинс и прикурил, стараясь отыскать свободную лавочку. Вскоре мой взгляд упал на такое местечко, как раз оказавшееся в тени величественного дуба. Я присел, глубоко затянулся, пропуская тяжелый губительный дым, и закрыл глаза.
Шестое июля. Шестое июля 2011 года. Двенадцать месяцев прошло, а я никак не могу прийти в себя. Хм… Мне стоит быть более благодарным Господу Богу за то, что я еще жив… Но с другой стороны именно он виноват в том, что со мной произошло.
Я обвел взглядом раскинувшийся передо мною пруд, на берегу которого я часто играл, будучи совсем мальчишкой. Это был мой дом. Моя жизнь, радости и переживания слишком тесно переплелись с этим парком, чтобы просто взять и уехать отсюда.
А теперь, когда моя душа была на волоске от сумасшествия, этот парк стал единственным местом во всей вселенной, где я могу предаться сладким воспоминаниям и продлить свое жалкое существование еще на пару часов…
Меня зовут Денис, и я хочу рассказать вам свою историю…
Глава первая
Ровно год назад мое желание подышать свежим воздухом стало невыносимым и, натянув на голову капюшон, я вышел на улицу.
Погода была мрачной и тоскливой. Сияющая завеса дождя застилала собой все прелести роскошного парка, одновременно отталкивая и привлекая своей таинственностью.
Я помню, как восхищался пустынными дорогами. Они молчали, приветствовали меня, будто я был тем, кто мог их понять. Люди бежали в свои теплые и уютные норки, испугавшись небесных слез, и только я вышел им навстречу. Странник, находившийся в вечной погоне за своим местом в жизни. Я шел. Шел, не останавливаясь под дождем, представляя, как моя прогулка выглядит со стороны… Если бы кому – то вздумалось наблюдать за мной, меня бы однозначно приняли за сумасшедшего. Ну, или, по крайней мере, за самого несчастного человека на свете. Но это мнение было бы ошибочным.
Я учился в одном из самых престижных вузов Москвы, мои родители были живы и здоровы, на совершеннолетие они подарили мне хорошенькую квартирку, (которая благодаря моему «тщательному» уходу превратилась в настоящее холостяцкое логово), и в довершение всего, мне было 19 лет. Кровь с молоком, в глазах азарт и желание жить красиво, за душой ни гроша, а будущее… А будущее – как карта ляжет. Вот таким я был.
Дождь успокаивал меня. Я давал мыслям свободу, позволял им завладеть своими чувствами, заводить меня в самые дальние уголки человеческого сознания… Я думал, представлял, воображал, сочинял. Это было моей тайной, моим сокровищем, о котором знал только я сам. Я восхищался книгами, а точнее тем, как умело они скрывали на своих страницах целые миры и поколения; любовь и разлуку; интриги и расследования…
На тот момент я не думал ни о чем, наслаждаясь красотой и свежестью природы.
Я достал из кармана пальто сигареты и, примостившись под исполинской кроной старого дуба, прикурил, пустив слабый огонек жизни по бумажному тельцу моей персональной медленной смерти.
Я остановился на третьей затяжке, потому что услышал нечто такое, чего еще ни разу не слышал за все свои многочисленные прогулки в гордом одиночестве. Я был уверен в том, что природа не может издавать подобных звуков. На это был способен только человек…
Я опустил глаза и к своему удивлению обнаружил еще совсем молодую девушку, лежавшую на холодном бездушном асфальте. На ней почти ничего не было, за исключением какой – то грязной промокшей тряпки, едва скрывавшей самые интимные места ее женского тела. Свинцовые капли дождя били ее по лицу, и было видно, как крепко она сжимала веки, чтобы хоть как – то защитить свое прекрасное личико от тяжелых ударов природы.
Ее лиловые губы слегка шевельнулись. Она определенно хотела что – то сказать!
Я опустился на корточки и приблизился к ней. Абсолютная тишина. Я уже хотел было встать, как вдруг услышал тихий шепот:
- Помогите…
Я аккуратно взял ее за руку и прощупал слабый, едва ощутимый, пульс.
- Держись… - прошептал я в ответ и медленно, стараясь не обращать внимания на прекрасные формы, поднял ее на руки. В знак благодарности она слегка потерлась мокрым маленьким носиком о мою руку, на что я умиленно улыбнулся. Я смотрел на нее и понимал, что нужен ей, что она пропадет без меня, потеряется в этом огромном мире, будучи такой крохотной и беззащитной.
«Кто она? Что с ней произошло?»
Она лежала на моих руках свободной птицей, абсолютно случайно оказавшейся жертвой обстоятельств. Подбитая сокрушающей и беспощадной бурей судьбы, она пала с небес на землю, но не сдалась… Ее храброе сердечко по – прежнему разгоняло горячую молодую кровь по жилам, а нежная кожа по – прежнему блестела, впитав в себя искристые лучи весеннего солнышка.
Ее каштановые волосы прилипли к губам, вискам и щекам. Я убрал эти мягкие шелковистые локоны подальше и, не сводя глаз со звезды, стремительно ворвавшейся в мою черно – белую жизнь, понес ее в сторону одинокого дома, видневшегося вдали.
Глава вторая
Горячий чай приятно обжигал горло. В какой – то момент мне показалось, что я простудился, поэтому я решил заварить себе чашечку ароматного тонизирующего напитка, после чего сразу же поспешил позаботиться о своей прекрасной подопечной, имевшей риск заболеть гораздо раньше меня самого.
Минут 15 я с глупым видом простоял возле дивана, на который уложил хорошенькую девушку, ибо не имел ни малейшего представления о том, что делать дальше.
«Сухая одежда» - пронеслось у меня в голове, и я тут же почувствовал, как тень смущения завладела моими чувствами, а кровь стремительно прилила к лицу.
- Мне придется ее…раздеть? – шепнул я самому себе.
Я отправился в спальню и взял из старого, потертого временем комода футболку и первые попавшиеся джинсы. Так же я не забыл забежать в ванную за парой чистых полотенец и поспешил обратно в гостиную, но тут меня ожидал сюрприз.
Девушка очнулась...
Она стояла у окна абсолютно голая, а местами разорванная тряпка валялась на полу рядом с ней.
Я потупил взгляд, вдруг резко заинтересовавшись поблекшим паркетом, грустно скрипевшем у меня под ногами, и единственное, что смог выговорить на тот момент было:
- Я рад, что ты наконец пришла в себя...
Очаровательная незнакомка резко обернулась и смущенно пискнула, кидаясь к брошенной на полу тряпке, но я успел ее остановить, машинально отвернув голову в другую сторону.
- Прошу тебя, не бойся, - сказал я, закрывая глаза, - Я тебя не трону. Я всего лишь хочу помочь.
Я услышал облегченный вздох и почувствовал, как это невинное создание смотрело на элементы мужской одежды, зажатые в моей вытянутой руке.
- На вот...оденься. – промямлил я и, вслепую передав незнакомке одежду, поспешно отвернулся.
- Не подглядывай! – буркнула девушка, и я услышал за спиной шуршание сбрасываемой одежды.
- Я все... – тихо сказала она спустя некоторое время, побуждая меня взглянуть на нее.
С детской наивной улыбкой она придерживала джинсы, постоянно норовившие упасть с нее. С футболкой дело обстояло несколько иначе: свешивающиеся края девушка подвязала на животе, что выглядело более ли менее сносно.
- У тебя случайно ремня не найдется? – спросила она, недовольно поморщившись.
-Сейчас принесу.
Вернувшись, я предложил ей чашечку чая, на что она поспешно закивала головой и расплылась в счастливой улыбке. Ей нужно было согреться, а мне – узнать немного больше. На кухне мы оба молчали. Она осматривала комнату, в то время как я пытался понять, с чего мне стоит начать разговор. Я боялся своими расспросами напугать ее или еще хуже – оттолкнуть, а ведь мне было очень любопытно узнать причину, по которой молодая красивая девушка оказалась на улице никому не нужная и всеми покинутая.
- Ты голодна? – спросил я, поставив перед ней самую красивую, а точнее, самую чистую, чашку горячего напитка, в надежде согреть им не только ее насквозь промокшее тело, но и душу, что на данный момент было для меня важнее всего прочего.
Она опустила глаза и отрицательно покачала головой.
Я все понял и, сев рядом, положил ей руку на плечо.
- Прошу, не бойся, - девушка вздрогнула, - Уверяю тебя, я не маньяк – убийца.
Я сделал небольшую паузу, во время которой девушка подняла голову и благодарно кивнула в ответ.
- И уж тем более я не собираюсь тебя отравить! – я рассмеялся и обрадовался, что она охотно последовала моему примеру. Все это время она была отстраненной, замкнутой, напуганной и потерянной, а сейчас она смеялась, обнажая мне свою чистую и светлую душу.
Я был абсолютно уверен в том, что когда – то она была добрым и открытым человеком, но волею судьбы в ней оборвалась какая – то важная нить, позволяющая жить спокойно в любви и в счастье.
- Если быть честной, - начала незнакомка, - Я не ела уже целых три дня.
Я поперхнулся и присмотрелся к девушке более внимательно. Действительно, она была очень бледной. Я бросился к холодильнику, вытаскивая из него все, что там было. По кухне летела домашняя выпечка, фрукты и овощи, лапша быстрого приготовления, различные закуски и даже малиновое варенье.
- Угощайся! – выпалил я, задыхаясь, в то время как девушка изумленно осматривала горы еды, ожидавшие ее на старом исцарапанном столе. Она протянула тонкую дрожащую руку и взяла яблоко, со стороны казавшееся достаточно тяжелым для такой хрупкой девушки.
- И еще... – добавил я, отнимая у нее яблоко и кладя его обратно на стол. – Ты меня не объедаешь.
Незнакомка так и застыла с протянутой рукой, после чего резко набросилась на еду, не боясь ни меня, ни того, что я могу о ней подумать...Я решил не мешать и, с улыбкой подкинув ей пару столовых салфеток, направился в гостиную.
В принципе, наш разговор можно было отложить и на следующий день. Девушке необходимо было отдохнуть, прийти в себя и, наконец, морально подготовится.
«Главное, чтобы она сразу много не ела...» - подумал я, присев на диван, провалившийся под моим весом.
Я смотрел на приоткрытое окно и видел, как сквозь тяжелые черные тучи проглядывали слабые лучи нежного теплого солнца...
Глава третья
- Меня зовут Юля...
Я потер уставшие глаза и обернулся.
- Я уже начала было волноваться, не покинул ли ты меня,– воскликнула девушка и мягко улыбнулась. – Ты проспал уже несколько часов!
- Я буду рядом, пока нужен.
Глаза моей прекрасной гостьи были необычного, серо – голубого цвета, напоминавшего неизведанные глубины многочисленных рек и озер, но помимо всего прочего в них явно читалась опасность. Опасность полюбить бездонный океан надежд, опасность утонуть в пучине этих божественных вод, привлекавших юных и неопытных моряков...
- Расскажи мне все... – выпалил я, по - удобнее устраиваясь на диване. Я посмотрел на соскользнувший плед, просто чудом оказавшийся на мне, и спросил. – Это твоя работа?
Юля заметно покраснела, став похожей на юную школьницу, нашкодившую во время перемены.
- Ну я увидела, что ты уснул... – замялась она, - и решила тебя накрыть, чтобы ты не простудился...
- Не оправдывайся... – улыбнулся я, но моя позиция по – прежнему оставалась твердой. – Расскажи мне все...
Девушка закрыла глаза и прикусила губу, после чего в воздухе повис ее слабый шепот:
- Я не могу...
- Хорошо, - сказал я, - Не собираюсь на тебя давить.
Девушка сразу же повеселела, и я решил, что не буду расспрашивать ее о том, что делает ей больно. Она никогда не будет к этому готова.
- Который час? – поинтересовался я, невольно заметив, что за окном уже начинало темнеть.
- Ровно девять часов! – отчеканила Юля и, внезапно посерьезнев, посмотрела мне в глаза. – Ты врешь самому себе.
- О чем это ты?
- Ты счастлив?
- В смысле?
- Ты считаешь себя счастливым человеком, не так ли? – Она села рядом со мной, оказавшись так близко, что я смог почувствовать ее тонкий и нежный аромат.
- Ну... да... – промямлил я, оторвав свой взгляд от нее. – Я учусь, у меня есть родители, крыша над головой и к тому же я молод!
Я принужденно засмеялся, но тут же осекся, увидев каменное выражение лица своей собеседницы.
- Голову даю на отсечение, ты повторяешь себе это тысячу раз на дню, – ухмыльнулась девушка, на моих глазах превратившаяся из маленькой невинной овечки в гордую одинокую волчицу. – Это твоя мантра, да?
«С меня хватит» - подумал я, чуть ли не с ненавистью смотря на нее. – « Никто не имеет права влезать в мою личную жизнь!»
Я попытался встать, но Юля оказалась быстрее: она резко вскочила, рукою повалив меня обратно на диван, и наклонилась.
-Дыши...Дыши, черт возьми! – несвязно шептала она. – Счастливый человек не станет писать такие прекрасные картины...
Ее слова мурашками отдались по моему пропитанному гневом телу. Картины... Она и до них добралась!
Наверное, мне стоило рассказать об этом раньше, но все мы знаем, что лучше поздно, чем никогда, не правда ли?
Я писал картины. Самая дальняя комнатка крохотной квартиры предназначалась специально для моих творений. Она верно служила мне мастерской, где на огромных полотнах я кистью выражал свои самые сокровенные тайны и желания, страсти и увлечения. Они были моими, их никто никогда не видел, пока однажды не появилась эта...
- А знаешь почему? – продолжала она, пригвоздив меня взглядом к этому чертовому дивану.
- И почему же? – зарычал я в ответ, не сумев удержать своих собственных эмоций.
- Да потому что счастливому человеку ничего не надо! – торжественно завопила она, будто только что открыла мне великую тайну бытия. – Он не нуждается в самовыражении, ибо все и так его понимают и ценят!
Я тяжело дышал, не в силах сказать ей что-либо в ответ, и никак не мог свыкнуться с мыслью о том, что двери моего сердца, вроде бы так надежно закрытые, оказались взломаны. Теперь Юля могла спокойно расхаживать по каждому затаенному уголку своих вновь приобретенных владений, и возможно даже узнавать нечто такое, о чем я сам никогда и не догадывался. Одна только мысль об этом была мне противна и наконец, выровняв дыхание, я тихо сказал:
- В любом случае, тебя это не касается.
Девушка застыла с приоткрытым ртом, а ее нежный голосок, скрывавший в себе очередную порцию обжигающих слов, так и не вырвался наружу.
Я медленно встал и, не поворачиваясь, сухо произнес:
- Я застелю тебе в комнате для гостей. Спокойной ночи.
Я быстро вышел и чуть ли не бегом устремился в мастерскую...
Быстро достав свои рисовальные принадлежности, я принялся вычерчивать на белоснежной бумаге контуры Юлии. Я пытался сделать их как можно более резкими и озлобленными, старался воплотить в ней всю жестокость, что видел буквально несколько секунд назад. Я уродовал, в порыве гнева прибавляя лишние и ненужные мазки. Но как бы я не старался, портрет все равно получился просто волшебным.
Я сорвал с мольберта изрисованный лист и уселся с ним на пол по-турецки. Девушка получилась нежной и изящной, всем своим видом напоминавшей весеннее, но еще по- зимнему холодное утро...
Я прилег на холодный жесткий пол и закрыл лицо руками, желая стереть с него позор сегодняшнего дня, но все было тщетным. Тревожные мысли кружили надо мной, будто стайка голодных ворон, ожидавших финального вздоха своей измученной жертвы...
Бесконечная усталость дала о себе знать, и в течение нескольких минут, оказавшись в весьма удобной позе эмбриона, я отдался крепким объятиям старого доброго друга Морфея...
Глава четвертая
Я проснулся от ярких лучей восходящего солнца и почувствовал, как мое тело возмущенно заныло, сетуя на то, что я позволил себе расположиться на твердом полу, а не на мягкой уютной постели.
Мое вчерашнее творение оказалось прижатым к груди, что приятно согревало мне сердце, но стоило только напомнить себе о событиях, произошедших вчера вечером, как что – то во мне скрутилось, стремительно подступая к горлу огромным удушающим комом...
Я был ее спасителем; тем, кому было не наплевать, а она решила воспользоваться моей добротой...
- Прости, я не должна была этого делать... – донеслось откуда – то сверху, и мне невольно пришлось прекратить свой внутренний монолог.
Исчезнувший было гнев начал потихоньку просыпаться, но у меня не было сил, чтобы продолжить нашу вчерашнюю дискуссию. Девушка пришла извиниться, а это означало, что она сожалела о своем некрасивом поступке.
- Ты ни в чем не виновата... – прохрипел я, пытаясь подняться и сесть как можно более осторожно.
Юлия смотрела на меня красными, опухшими глазами, и мое сердце сжалось от стыда и боли. Она плакала. Возможно, даже глаз не сумела сомкнуть из – за бесконечного потока слез. Я не должен был вести себя так грубо...
- Прости меня, - шепнул я, хватая ее за руку и жестом предлагая присесть рядом. Девушка повиновалась и, оказавшись со мной на одном уровне, кинулась к моей груди, сотрясаясь в безудержных рыданиях.
Я закрыл глаза и начал тихонько поглаживать ее по блестящим каштановым волосам, пытаясь согреть и успокоить свою малышку, свое маленькое крохотное создание, так сильно нуждавшееся в моей помощи.
- Я просто...хотела...помочь... – говорила она, громко шмыгая своим маленьким носиком.
Я улыбнулся. Не смотря на все общественные нормы и правила, эта картина показалась мне забавной. Я легонько отстранил Юлю от себя, начав бережно собирать с ее щек горячие слезинки, и тихо сказал:
- В любом случае, ты была права...
Девушка перестала плакать, изумленно на меня посмотрев, и застыла в ожидании продолжения.
- Хоть у меня и есть родители, которым я искренне желаю долгих и счастливых лет жизни, я вырос совершенно один... – Я прижал к себе все еще всхлипывающую девушку и начал свой рассказ, придавая ему оттенки загадочности и таинственности. – До лет двенадцати я был совершенно обычным мальчишкой, имевшим все, что нужно для этого периода славной и беззаботной жизни.
Юля подняла свою голову и стала внимательно смотреть на то, как я рассказываю, что очень сильно меня умилило. Тем временем, я продолжал:
- Все было хорошо, пока я не начал потихоньку взрослеть. Мои ровесники стали интересоваться машинами и компьютерами, когда как я, к большому удивлению окружающих, пристрастился к живописи и визуальным искусствам. Но не все были такими. Я находил себе новых друзей, еще способных меня понять, однако дело было совсем не в понимании, а в том, что вскоре они растеряли свои способности и умения, превратившись в стандартное уличное быдло, и тогда у меня осталось лишь два варианта: первый – это капать им на мозги своими бесконечными наставлениями, а второй – не мучить ни себя, ни других и идти своей собственной дорогой. Я предпочел последнее и с тех пор больше не смог найти себе человека, способного хотя бы на один короткий миг понять меня полностью, чтобы я почувствовал, что был не один в этом жестоком мире разбитых надежд и пустых мечтаний...
Я сделал небольшую паузу, чтобы посмотреть, какое впечатление оставил в сердце прекрасной девушки. Она завороженно смотрела на меня, разглядывая мельчайшие подробности моего лица. Она могла увидеть буквально каждую морщинку, оставленную искренним и безудержным смехом; каждое родимое пятно, клеймом данное мне с самого рождения. Я было смутился, но моя чудесная гостья, будто прочитав мои мысли, тихо произнесла:
- Мне очень нравится твое лицо.
- И чем же? – слегка раздраженно спросил я, осознавая, что предметом ее восхищения оказалась не моя история, а всего лишь лицо.
- Чувствами... – прошептала она... – Я вижу их в каждой улыбке, в каждом движении твоих губ... А глаза... – она прикоснулась холодным большим пальцем моего виска... – Я никогда не встречала столь выразительных глаз...
Буквально на секунду мне показалось, что за ее словами стояло нечто большее, чем простой и невинный комплимент, но я быстро отогнал это сладостное наваждение и мягко улыбнулся.
- Я понимаю тебя, ... – она осеклась, и я поспешно добавил:
- Денис...
Она слегка покраснела и продолжила:
Ты правильно заметил, что дело обстоит вовсе не в понимании. Это очень больно видеть, когда дорогие тебе люди катятся вниз по лестнице судьбы, забывая обо всем на свете, в том числе и хорошем.
Я молча кивнул, не желая больше слушать эту суровую жесткую правду, но девушка, не разделяя моего желания, стремилась донести всю суть своей напыщенной речи:
- Деньги и власть, разврат и похоть... Разве в этом состоит весь смысл нашей жизни? Ведь в мире есть столько всего доброго и хорошего, но человеку, как всегда, всего мало. А ведь хорошая книга поможет удачно провести вечер; хороший фильм способен многому научить, а прекрасная картина – заставить сердце биться чаще...
Она остановилась, многозначительно на меня посмотрев, и я все понял.
Медленно, стараясь не производить лишнего шума, я достал помятый листок бумаги, брошенный у меня за спиной и, не разворачивая лицевой стороной, протянул его Юле.
- Что это? – поинтересовалась она, но мой ответ был бы лишним, так как она уже во всю рассматривала свой черно – белый портрет. Ее глаза округлились. Она медленно поднесла палец к своей румяной щеке, после чего осторожно прикоснулась к нарисованному на бумаге лицу.
Я смотрел на нее и искренне радовался ее реакции. Долгое время она изучала мое творение, не обделяя своим драгоценным вниманием ни единую черточку, ни единый мазок. Она медленно подняла глаза и зачарованно посмотрела на мои перепачканные углем руки...
- Это... это твоя работа? – пролепетала она, на что я с удовольствием кивнул, но моя горделивая улыбка быстро исчезла, когда я заметил, как по ее щеке скатилась печальная одинокая слеза.
- Что с тобой? – обеспокоенно спросил я, хватая худенькую девушку за плечи.
- Все хорошо... – запинаясь, ответила она, прижимаясь своим лбом к моему плечу... – Просто это...
- Что?
- Просто это...шикарно! – воскликнула девушка, бросив свое нарисованное лицо и крепко прижавшись ко мне...
- Спасибо! Спасибо! Спасибо! – верещала Юля, и я невольно засмеялся. Тяжелый груз моего прошлого постепенно исчезал, оставляя наедине с очаровательной девушкой, медленно, но верно возвращавшей меня к жизни.
Мы не замечали ни времени, ни резкой перемены погоды... Мы жадно поглощали друг друга, обнажали наши молодые и талантливые умы подобно старым любовникам, и все это время я не мог отвести взгляда с изящного ангельского лица этой девушки, этого счастья, стрелою вонзившегося в мою тусклую и бесцветную жизнь.
Я чувствовал ее, знал, как самого себя. Она понимала меня, и впервые за долгие годы я смог свободно вздохнуть, забыв обо всех своих печалях и невзгодах.
Нам показалось, что вечер наступил слишком быстро для того, чтобы завершить нашу невинную беседу, поэтому мы запаслись терпением и мужеством в надежде провести сегодня самую незабываемую из бессонных ночей.
***
Я улыбнулся, отдавшись сладким воспоминаниям прошлого, и почувствовал, как на мой лоб приземлилась холодная капля.
Задрав голову кверху, я увидел, как прекрасное солнечное утро постепенно превращалось в холодный и дождливый день.
Я услышал шепот ветра, затерявшегося в кронах изумрудных деревьев. Они радовались дождю, радовались возможности смыть с себя следы всяческих испарений и слегка загустевшего воздуха. Люди спешили укрыться под одинокими козырьками домов, когда как маленькие дети радостно кричали, подставив свои лица под тяжелые капли...Все это было так грустно и романтично, что я пообещал самому себе обязательно запечатлеть этот яркий момент...
Глава пятая
Летние ночи в Москве были достаточно теплыми для того, чтобы прогуляться, поэтому, взяв с собой все самое необходимое, мы вышли на улицу и оказались в светящемся сумраке дорожных фонарей.
Первое время мы молча наслаждались столь редким единением с природой и сказочной тишиной, царившей вокруг. Нежный ветерок ласкал мои щеки, шею и губы... Я закрыл глаза от удовольствия и расплылся в счастливой улыбке.
Несмотря на все мои попытки, я никак не мог вспомнить, когда в последний раз мне было так хорошо. Мысли неслись бесконечным потоком, в душе было тепло и уютно, и это ощущение не покидало меня уже несколько часов... Я слышал шаги своей очаровательной спутницы и внезапно осознал, что приди ей в голову мысль покинуть меня, моя душа сразу же превратится в засушливую и всепоглощающую пустыню...
Так как одна мысль об это уже могла причинить мне непоправимый вред, я решил выкинуть ее из головы и полностью отдаться чувствам, оставлявшим в моем сердце неподвижные океаны спокойствия, беззаботности и счастья...
Юлия любопытно разглядывала одинокие лавочки, звездное небо и редкие группы людей, возвращавшихся домой с очередного ночного путешествия.
Я знал таких, видел их насквозь. Сумев сохранить свою душу среди прочего быдла, они стремились выглядеть такими же, как все, дабы не оставаться в одиночестве.
Печально было наблюдать, как умные и талантливые люди терялись в Москве, городе безграничных возможностей. Они были непризнанными гениями, ночами строчившими стихотворения, а по утрам заразительно смеявшимися над очередной пошлостью своих сверстников. Люди – вампиры, люди – невидимки... Они продали свои души демонам, предложившим взамен всевозможные богатства и славу, божественную красоту и обаяние...Вечная жизнь...вот к чему они все стремились...Но зачем было жить вечно? Наверное, для того, чтобы через пару лет остаться одному, без всех своих друзей, выбравших другой, более правильный путь...
-Денис... – девушка взяла меня за руку и крепко сжала ее.
- Что такое? – спросил я, стараясь разгадать на бледном лице девушки причину ее беспокойства.
Юля ничего не ответила, а лишь молча кивнула в противоположную от меня сторону.
Шатаясь, несколько молодых людей медленно к нам приближались.
- Они не причинят нам вреда, - я мягко улыбнулся, стараясь успокоить прекрасную девушку. – Вон того парня я знаю, его зовут Олег, а его матушка, тетя Наташа, с виду очень приятная и миловидная женщина.
Девушка облегченно вздохнула и ласково мне улыбнулась. Тем временем, я продолжал:
- Он посещает курсы по театральным искусствам и мечтает стать великим актером. – Пожав плечам, я достал сигареты и тихонько спросил:
- Ты не против?
Нахмурившись, девушка безразлично махнула рукой и бросила взгляд в сторону пьяного юноши.
- А зачем вообще учиться искусству? – неожиданно спросила она, пытаясь в темноте разглядеть выражение моего лица...
- Ну как же... – я замялся. – Не зная некоторых его норм и правил, шедевра не получится.
Юля раздраженно топнула ножкой и отрицательно покачала головой:
- Все это абсолютный бред! – воскликнула она, резко остановившись и преградив мне путь. Я понял, что назревает очередной спор, к которым Юля, как выяснилось, была не безразлична.
- Вот ты хоть раз использовал в своих картинах то, чему обычно учат в художественных школах?
Я задумался, припоминая то, как родители в третьем классе решили записать меня в рисовальный кружок. Я бежал оттуда при первой же возможности, понимая, что эти тупые бездарные учителя никогда не смогут научить меня чему – то новому. Все, что они говорили, я уже знал и использовал в своих самых первых и невинных , но что бы я ни делал, окружающим все равно не нравилось, поэтому я решил больше никогда в жизни не показывать людям своих работ. В конце концов, мне не нужна была ни слава, ни деньги...Я просто время от времени занимался тем, к чему у меня лежала душа, к чему стремилось все мое сознание.
- Ты снова права... – шепнул я, завороженно глядя на девушку, с таким пылом и жаром отстаивавшую свою точку зрения. – Я не раз встречался с абсолютно бездарными людьми, выдававшими себя за знатоков искусства, когда как истинные гении предпочитали прятаться в своих душных коморках.
Юля приблизилась, и я смог почувствовать ее слабое дыхание...Она просто смотрела на меня, не в силах что-либо сказать. Девушка взяла меня за руку с абсолютно невинным видом, в то время как я расценил этот жест как проявление симпатии. Ощущая в своей руке ее маленькие тоненькие пальчики, я пошел дальше, увлекая ее за собой.
Ночь приветствовала нас своими огоньками, круглосуточные магазины жались друг к дружке, ожидая ночных клиентов. Мы шли, молча наблюдая за этой немой красотой. Москва отдыхала от вездесущей суеты, ее огни завораживали редких гостей, вроде нас самих. Вскоре, буквально несколько часов назад оживленные, улицы остались позади, и перед нами предстала величественная панорама моего любимого парка.
- Красиво... – тихо произнесла Юля, будто опасаясь нарушить воцарившееся спокойствие и тишину.
Я понятия не имел, сколько ей было лет, когда она родилась, какой цвет предпочитала всем остальным...Все это казалось таким бессмысленным и утомляющим, что я не хотел об этом думать.
Мы нашли скромную лавочку и, утомившись после двухчасовой прогулки, присели на нее, не произнося ни звука.
Я почувствовал, как маленькая ручка, все еще зажатая в моей ладони, легонько задрожала.
- Ты замерзла? – спросил я и, не дожидаясь ответа, поспешно стянул с себя легкую осеннюю ветровку, накинув ее на плечи девушки. Она молча приняла мою любезность и, уткнувшись в тонкую струящуюся ткань, положила мне голову на плечо.
- Моя мать умерла, когда я была еще совсем малышкой, - внезапно сказала она, и я умиротворенно принялся слушать. – Отец заботился обо мне, работал в нескольких местах сразу, но даже этого было слишком мало для того, чтобы заменить мне материнскую любовь и заботу. Он прекрасно понимал это и потому сильно тревожился. Отчаявшись, он нашел себе успокоение в каждодневных пьянках, совершенно забыв обо мне и о своем родительском долге. Я чувствовала, что долго так продолжаться не может и, к своему величайшему огорчению, впервые оказалась права. Его сердце не выдержало, и он скончался в страшных муках, оставив меня одну на произвол судьбы. – Голос моей собеседницы дрогнул и, сделав вид, что ничего не заметил, я лишь замер в ожидании продолжения. Я терпеливо ждал, пока Юля соберется с мыслями и когда она заговорила, услышал, как ее голос снова выровнялся:
- Мой дядя по материнской линии решил взять всю заботу о моем воспитании на себя, чему я поначалу была очень рада, но после...
Юля остановилась, медленно развернувшись ко мне. Она была так прекрасна в этот момент, что я не понимал, как все это время мог обходиться без комплиментов. Но девушка расценила мой взгляд несколько иначе и, снова отвернувшись, тихо сказала:
- Остальное узнаешь позже.
Я молча кивнул и без того понимая, как трудно ей было сделать этот шаг. Она с трудом сумела удержать подступающие слезы, поэтому желания выпытывать продолжения у меня не было.
Девушка смотрела на меня благодарными глазами: я не давил на нее и довольствовался лишь тем, что было мне открыто...
Ее глаза...шея...губы.... Мои пальцы легонько коснулись щеки, и я почувствовал ее вздох и взгляд, блеснувший слабыми искорками огня... Она потянулась к моей шее, заключив меня в свои крепкие объятия. Я погладил ее руки, пальцы, все это время не отрывая глаз от ее божественного лица.
На мгновение между нами вспыхнуло нечто такое, чего я еще никогда не испытывал. Вихрь счастья и нежности захватил меня, и я неожиданно для самого себя оказался в эпицентре этой бури событий...
Я знал, чувствовал, что девушка испытывала тоже самое. Это знание раскрылось мне спонтанно, запустив горячий прилив адреналина. Я не знал, что происходило со мной, и лишь пытался остановить это всепоглощающее чувство, взять его под свой контроль, но все было тщетным, и тогда я понял, как мир прекрасен, если ловить из него то, с чем мы встречаемся буквально каждый божий день. Счастье строится на пении птиц, ярком солнышке, бьющем в глаза нетерпеливым светом, маминой улыбке...
Нахлынувший на нас обоих порыв начал постепенно угасать, и к нам снова возвратилась способность мыслить.
Юля покраснела, медленно отстранившись, в то время как я замялся, издавая какие - то нечленораздельные звуки.
- Ну...ээ... – мой мозг принялся панически соображать, что делать дальше, и вдруг у меня появилась прекрасная идея, требовавшая немедленного осуществления.
- Юль, скажи, который час? – Я чуть ли не закричал, от чего одинокие птицы, решившие провести ночь на мирно покачивавшихся деревьях, поспешно взлетели, покинув нас с громким гоготанием...
- Четыре часа утра... – тихо сказала она, смотря на меня с нескрываемым удивлением.
- Ты не замерзла? – я все же понизил голос и вместо ответа поучил отрицательное качание головой.
Я схватил девушку за руку и резко побежал, не обращая внимания на ее возмущенные крики и возгласы.
***
Я медленно шел, осматривая прекрасный пейзаж, раскрывающийся перед глазами. Дождь прочерчивал в моем сердце свою линию жизни, которую я берег, на которую всегда мог положиться, вопреки всем биологическим нормам. Он хлестал меня по лицу, проникая во все уголки тела, ласкал, утешал, стараясь вернуть меня к жизни, но все было бесполезным - я был обречен на вечные муки и слезы, подобно холодному июльскому дождю.
Глава шестая
Мы бежали и ни разу не обернулись посмотреть на то, что оставляли позади.
Время летело впереди нас, и мы отчаянно пытались догнать его, остановить хотя бы на один короткий миг, в надежде завершить всё начатое и вспомнить все забытое.
Юля перестала возмущаться и теперь лишь весело улыбалась, почувствовав себя героиней какого-то приключенческого фильма.
Мы жили, были Адамом и Евой, порождавшими абсолютно новый и прекрасный мир; художниками, творившими невероятное своими улыбками и жестами, идеями и чувствами.
Риторические вопросы, смысл жизни, то, как мы появились – все это не имело значения, пока наши души стремились друг другу, нуждались друг в друге...
Мы попали в чудесную и невероятную сказку, сюжет которой нельзя было изменить, редактировать или сжечь. В моем сердце кипела огненная лава мыслей и ощущений, я смотрел на мир по-другому, но больше всего меня радовали слезы счастья, наполнявшие прекрасные глаза моей спасительницы. Я был уверен в том, что ее сердце билось в том же ритме, что и мое...
Постепенно, не замечая времени, уже намного опередившего нас, мы приближались к нашей цели.
- Вот мы и пришли... – сказал я наконец, переводя дыхание после долгого бега.
Юля недоуменно на меня посмотрела, но я ничего не ответил, молча указывая на огромную многоэтажку из рыжего кирпича.
- Я тебя не понимаю... – шепнула девушка, и, улыбнувшись, я достал из внутреннего кармана куртки небольшой заржавевший ключ.
- Он от крыши. – Я постарался придать выражению своего лица оттенки загадочности, но на мою спутницу это не произвело никакого впечатления.
- А остальное ты узнаешь потом. – Я громко кашлянул и подошел к небольшой неприметной двери, находившейся сбоку от главной.
Мы зашли в скромный и затхлый подъезд, по московскому обыкновению служивший запасным выходом через стандартные лестницы, на случай отказа лифтовой системы.
- Нам нужно будет долго подниматься. – Помрачнела Юля, но прежде чем девушка смогла разгадать мои намерения, оказалась у меня на руках, и все время, пока мы поднимались, не произнесла ни звука.
- Тебе не тяжело? – спросила она, когда мы проходили уже десятый этаж. Ничего не отвечая, я действительно почувствовал, как сильно измотался. Юля все поняла и быстро соскочила, а я, не рассчитав силы, присел на ступеньку, чтобы передохнуть. Мои руки напряженно заныли. Девушка присела рядом со мной и начала их легонько поглаживать.
«Господи...зачем так близко?» - подумал я, и будто прочитав мои мысли, Юля приподнялась, с весьма невинным видом коснувшись своей грудью моей, и стала ждать меня, чтобы продолжить наш путь.
Я состроил измученную гримасу, но тут мы оба насторожились, прислушиваясь к странному звуку, доносившемуся откуда – то снизу. Переглянувшись, мы бесшумно встали и начали быстро проскакивать лестницу за лестницей.
Я заметил легкую улыбку, соблазнительно игравшую на губах девушки. Ей нравилось наше приключение, она стремилась взобраться на вымышленный Эверест, ждавший только нас двоих.
Я медленно поворачивал старый ключ в тяжеленном замке, стараясь открыть его без лишнего шума, и вспоминал, как часто приходил сюда в поисках вдохновения. Однако как только я приближался к мольберту, в надежде пролить на него картину, прочно засевшую у меня в голове, все начинало плыть перед моими глазами, улетучиваться, вселяя страхи о том, что эта работа окажется слишком сложной для такой бездарности как я.
Рассвет всегда привлекал меня своим чарующим волшебством цветов и оттенков. Порой мне даже казалось, что небо, готовившееся к восхождению солнца, тоже было нарисованным. Нет, конечно же не мной, а каким-то великим художником, решившим покорить сердца людей своим необъятным творением...
Замок щелкнул, возвратив меня своим треском в реальность и, чуть – чуть поднажав, я открыл люк, который в свою очередь поприветствовал меня дружелюбным скрипом.
Набросив на себя маску галантности, я отвесил поклон, пропуская девушку вперед. Взобравшись по старой деревянной лестнице следом за ней, я увидел, как жизнь в городе начинала постепенно оживать.
Светло – фиолетовое небо все еще блестело в нисходящем ночном мареве, однако розоватые оттенки стремились рассеять ее всепоглощающий мрак. Мы прибыли сюда как раз вовремя...
Девушка завороженно разглядывала крышу, слегка ежась от холода: место было чистым и ухоженным, к тому же с него открывался восхитительный вид на кипящую городскую жизнь.
Просыпавшееся солнце стыдливо прикрывалось мерцающим полотном еще не сошедшей темноты, однако ничто не могло скрыть эту божественную и одновременно ужасающую красоту.
Легкий ветерок витал между мною и Юлей, в свою очередь предпочитавшей быть у самого края. Я же - стоял позади нее и был бесконечно счастлив созерцать одновременно два своих солнца, свет которых всегда мог защитить меня даже от самой непроглядной тьмы.
Светло – голубые оттенки с каждой секундой становились все ярче и ярче, в то время как моя персональная богиня расцветала у меня на глазах, превращаясь в прекрасный и душистый цветок белой лилии...
Она раскинула руки, подставив душу небесной стихии и начала громко смеяться и кружиться, подобно маленькой девочке, на миг почувствовавшей себя принцессой одной из диснеевских сказок...
Я больше не мог себя контролировать. Отдавшись мимолетному порыву, я быстро подошел к Юле, с улыбкой любовавшейся рассветом, и, взяв ее за талию, медленно притянул к себе...Она замерла, пристально разглядывая мои глаза. Я не осмеливался предположить, что именно ей довелось в них увидеть, но буквально через несколько секунд, я почувствовал теплое прикосновение ее губ...В этот момент земля ушла у меня из-под ног, а небо закружилось в стремительном вихре этих событий. В моей голове прокручивались причудливые картинки: наши тела исчезли, растворились в утреннем сумраке, и теперь мы были лишь пылкими и прекрасными душами, заключенными в бренную земную плоть. Мы чувствовали друг друга, но не могли увидеть; мы были воздухом, но совершенно разучились дышать... Я не мог ни о чем думать, и единственное, что на данный момент у меня получалось лучше всего: наслаждаться, чувствуя божественную сладость ее губ. Девушка, в свою очередь, жалась ко мне, стараясь своими крепкими объятиями пробить тяжелые ворота моего тела и подобраться к самому сердцу...
Я почувствовал, как легкий струящийся ветерок ласково гладил меня по лицу. Девушка слегка отстранилась, но в этот раз я не увидел смущения в ее глазах - в них была лишь благодарность и умиротворение, будто она сумела найти свое место в жизни. Место рядом со мной...
Мы обнявшись стояли на крыше, и еще долгое время смотрели на то, как постепенно рождался новый день, уже с утра приносивший огромное и неизмеримое счастье...
Я знал, что уже никогда не смогу отпустить ее, а она – меня. Мы хотели остаться здесь на века, застыв каменными изваяниями в этом положении, чтобы каждый неудачник, каждый циник смог поверить в настоящую и искреннюю привязанность двух любящих сердец...
Мы бунтовали, бросали вызов нашему дешевому обществу, способному только на пошлость и разврат. И теперь, когда все было так хорошо, я смог ответить себе на вопрос, волновавший людей всех времен и народов...
«В чем смысл жизни?» - подумал я и, с нежностью посмотрев на свою спутницу, тихо произнес:
- В любви...конечно же, в любви...
***
Слезы...Горячие слезы струились по моему и без того мокрому лицу, обжигая мысли тонким негаснущим пламенем...
Моя скромная ноша мягко оттягивала непромокаемый пакет, который я нес в руке еще с самого начала своего небольшого путешествия. Мои шаги становились все слабее и слабее по мере того, как я приближался к своей цели...
Мое сердце разрывалось от боли...
Глава седьмая
Прекрасный рассвет начал постепенно меркнуть на фоне загоравшегося солнца.
Юлия погрустнела:
- Не хочу отсюда уходить...
Я снисходительно улыбнулся и погладил ее по плечу.
- Дальше не будет ничего интересного. Ты снова хочешь увидеть это чудо, и я тебя прекрасно понимаю...
Малышка потерлась щекой о мою грудь и тихо сказала:
- Я знаю...
Нам нужно было идти, но я не мог сдвинуться с места, в который раз оказавшись очарованным красотой природы.
Услышав раскаты грома, мы сразу же поняли, в чем дело: собирался дождь.
Юля вскинула руки кверху, крича от переполнявшей ее радости, а я молча смотрел на нее, следя за каждым движением, каждой улыбкой.
Футболка девушки почти вся промокла, подчеркивая ее идеальные женственные формы.
Несмотря на свою худобу, она обладала довольно пышными бедрами, что естественное сводило меня с ума.
Я поспешил было отвернуться, дабы не видеть этой волнующей картины, но девушка незаметно подкралась и, обняв меня сзади, соединила руки на животе, медленно целуя мою спину.
Я закусил губу, не понимая, как можно быть одновременно такой соблазнительной и невинной, страстной и спокойной.
Домой мы возвращались молча, держа друг друга за руки. Дождь был на редкость теплым, поэтому сняв свою насквозь промокшую обувь, мы зашлепали по лужам босиком.
Я никак не мог взять свои мысли под контроль: легкая ткань красиво облегала грудь девушки, раскрывая моему взору все тайны ее прекрасного тела...
Нам не нужны были высокие и пафосные речи для выражения своих чувств – мы просто радовались каждой секунде, проведенной вместе. Нам было хорошо, наши сердца взволнованно бились наперекор этому ужасному и жестокому миру.
Порой мне казалось, что я мог попросту лопнуть от переполнявших меня чувств, настолько глубокими и искренними они были. Любовь открывалась мне таинственным миром, и я боялся быть изгнанным из него, вновь оказавшись на задворках того Ада, в котором жил все это время....
Мы дошли до моего дома, чему я, признаюсь, был очень рад. Я всегда считал, что болеть летом было худшим наказанием судьбы.
Я поспешил поставить чайник, доставая из маленьких кухонных шкафчиков небольшие корзиночки с конфетами и прочими сладостями. Юля обрадовалась, когда я начал выкладывать на тарелку заварные пирожные, приобретенные на обратном пути.
Медленно попивая чай, я никак не мог понять, почему мы до сих пор не чувствовали усталости после абсолютно бессонной ночи.
Некоторое время спустя, нам в голову пришла прекрасная идея посмотреть какой-нибудь смешной фильм по телевизору, поэтому, не допивая чая, мы устремились в гостиную, чтобы выбрать из моих многочисленных дисков, что-нибудь подходящее.
Остановившись на «Свадебном переполохе» с Дженнифер Лопес, мы решили переодеться в сухую одежду, после чего сразу же приступить к просмотру. Юле я дал свою старую белую рубашку, к моей радости, оказавшуюся ей почти в пору. Мокрые волосы девушка решила не собирать, объясняя это тем, что так они высохнут намного быстрее.
На протяжении всего фильма, мы не сказали друг другу ни слова, однако я чувствовал, как Юля гладила мои пальцы, переплетала их со своими. Лишние слова нам были ни к чему - мы говорили чувствами, жестами и знаками. Удобно примостившись на полу перед диваном, мы приятно проводили этот вечер.
Она крепко прижималась ко мне, что приятно обжигало изнутри, а ее запах пробуждал во мне волка, нашедшего свою, единственную волчицу. Несколько раз я встречал в ее глазах то, что было во мне самом, и это возбуждало еще больше...
Я пытался отвлечься, но каждое движение Юли сопровождалось волнующими прикосновениями, и я вдруг понял, что не смогу совладать со своей страстью, поэтому отправился в ванную, чтобы промыть лицо холодной водой. После этой недолгой процедуры, я сразу же поспешил в спальню, оставив девушку совершенно одну, наедине с телевизором.
Это было очень странное ощущение: в груди разгорался пожар – моя любовь пылала, сжигая остатки прошлой жизни.
« Сейчас она догадается, что я пошел не в туалет...» - подумал я, бросив взгляд на часы. Прошло уже около двадцати минут.
Телевизор еще некоторое время противно брюзжал в соседней комнате, но вскоре затих, и я понял, что Юля отправилась меня искать. И действительно, через несколько секунд, она вошла в спальню, не говоря ни слова. Я был благодарен ей за то, что она не задавала лишних вопросов, однако ее появление вновь пробудило во мне мысли, возникшие еще в гостиной.
Юля опустилась передо мной на колени, а я, сидя на кровати, любовался ею сверху. Девушка улыбалась и подмигивала мне, тыкаясь носиком в шею...Я погладил ее по плечам, легкими движениями поднимаясь по тонкой, лебединой шее... Она шумно вздохнула, почувствовав мои холодные пальцы, и, когда ее губы раскрылись в немом стоне, я понял, что не смогу себя контролировать.
Подняв девушку за локти, я усадил ее себе на колени, с нежностью разглядывая ее хрупкое тело. Она закусила губу, слегка наклонившись ко мне за поцелуем, который сразу же получила в ответ.
Не в силах отвести взгляда от столь пленительных глаз, я начал ползти руками по ее оголившимся бедрам, поднимая концы белой рубашки вверх.
Любовь...Я тонул в ней, задыхался, пытаясь выбраться наружу, но все было бесполезным. Ее томная глубина удушала меня своим разнообразием, заманивала своей страстью, заставляла забыть обо всем на свете...Я не мог поверить своему счастью, буквально каждую секунду благодаря Господа Бога за его благословение. Чувства стали моей жизнью, вторым дыханием, и я слился с ними, превратившись в легкое дуновение ветра...
Мое дыхание участилось, а сердце было готово выпрыгнуть из груди...Тонкие пальцы Юли пытались высвободить меня из оков ненужной одежды, в то время как я поспешно расстегивал пуговицы ее рубашки...Мои руки дрожали, а губы жадно целовали девушку, готовую раскрыть мне свою душу до конца...Ее нежная пышная грудь обнажилась, представ передо мной во всем своем великолепии...Я медленно коснулся ее, ощущая мягкость прекрасной кожи и зарылся рукой в ее густые волосы, жадно целуя губы, щеки и шею...Она издавала какие – то нечленораздельные звуки, плавно изгибаясь мне навстречу...
Я упал на подушки, потянув Юлю за собой и, перекатившись, оказался сверху, смотря ей прямо в глаза. Она улыбалась в ответ, раскрываясь райским цветком перед моими глазами...
- Моя... моя... – бессвязно шептал я, и тогда Юля, слегка прослезившись, тихо ответила:
- Только твоя...
От этих слов у меня сорвало крышу, и, не контролируя своих действий, я начал медленно сходить с ума...
Да...мы были сумасшедшими: по-другому наши действия нельзя было назвать, но нам казалось, что лучше уж сойти с ума и чувствовать эту сладостную негу, чем быть такими же как все – незнающими счастья любви...
Я боялся, что она исчезнет словно сладостный сон поутру, поэтому крепко держал ее, как можно сильнее прижимая к сердцу.
Капельки пота медленно стекали по моей груди. Я был напряжен, раскален до предела, и только маленькая хрупкая девушка, лежавшая подо мной, могла меня остудить...
- Моя нежная...моя маленькая... – шептал я, прижимая Юлю за плечи. Я чувствовал жар ее тела: пылая сладостным огнем, требовавшим немедленного извержения, она ласкалась об меня щекой, касаясь самых сокровенных мест моего тела... Глаза застилались туманом, я не видел ничего перед собой, буквально наощупь лаская тело своей возлюбленной...
Медленно, стараясь не замечать пульсирующей боли в висках, я погрузился в нее, ловя губами сладостные стоны...Нежное тепло ее тела уничтожало мое сознание, а душа постепенно расправляла свои крылья навстречу седьмому небу счастья и умиротворения...Я не мог нормально вздохнуть: меня душила наша нежность и любовь, в то время как сердце разрывалось в немом порыве, разгоняя кипящую лаву крови по венам...
Мы слились воедино, забыв про прошлое и настоящее, настоящее и будущее. Я знал, что в предыдущей жизни мы уже встречались, но волею судьбы были разлучены... Однако не смотря на все преграды и разочарования, сейчас мы были единым целым, как и должно было быть с самого начала...
Мы потерялись в пространстве и времени, мечтах и реальности...Я радовался всем сердцем такому повороту судьбы, ничуть не жалея о прошлом.
Мои движения становились быстрее, а дыхание – чаще и прерывистей... Каждая частичка ее тела принадлежала мне по праву, я знал это и без слов... Она обнимала меня за шею и громко дышала, закусывая губы...
Все мое существо стремилось ей навстречу... Пульс учащался, сердце отбивало чечетку в груди, а руки медленно скользили по нежному родному телу моей возлюбленной...
Она кричала: хищница, обитавшая в ней, уже давно проснулась, раскрывая всю суть ее прекрасной и разносторонней души...
Рай постепенно приближался к нам, раскрывая свои сладостные объятия...Я старался проникнуть поглубже, чтобы девушка смогла прочувствовать меня и нашу близость...Она изгибалась в ответ, подобно одержимой, прижималась ко мне, с удовольствием отдаваясь моим ласкам...
На мгновение мы почувствовали, как дыхание снова выровнялось, а сердце перестало танцевать в бешеном ритме... Но мы ошибались...После секундного спокойствия, нашли тела распахнули перед собой райские врата, а воздух вокруг пропитался сладострастными вздохами и шепотом...Моя голова сильно кружилась, а ноги подкашивались от неимоверной усталости...Душа кричала, разрывая меня в клочья этим божественным наслаждением, а на губах застыло слабое и тихое:
- Люблю...Я люблю тебя, Юленька...
***
Я прислонился к дереву, чтобы перевести дыхание. В последнее время я чувствовал, как мое сердце постепенно слабело, но меня это не сильно волновало.
Что я мог сделать против этой боли, ведь я был всего лишь человеком...
- Всего лишь человеком... – тихо повторил я и почувствовал, как что-то тянет мою руку вниз. То была маленькая девочка, в глазах которой было искреннее беспокойство...
-Дяденька, что с вами? – пролепетала она своим тоненьким голосом, и на миг мое лицо озарилось счастливой улыбкой. Я опустился на корточки и мягко спросил:
- Где твоя мама, малышка?
Девочка молча указала на молодую женщину, кричавшую ей что-то издалека.
-Беги, она зовет тебя... – сказал я, но девочка не послушалась. Вместо этого она медленно расстегнула розовую курточку и сняла через голову нечто напоминавшее обыкновенную цепочку. Не произнося не слова, она протянула мне ее и убежала, громко шлепая по лужам.
Присмотревшись внимательнее, я заметил, что на тонкой посеребренной цепочке висели маленькие белые крылышки. Я прослезился, с нежностью сжимая в руке побрякушку, и побрел дальше...
«Еще совсем немного...»
Глава восьмая
Прошло несколько месяцев и незаметно для всех, наступили последние декабрьские дни. Вокруг царила предпраздничная суета, люди спешили запастись продуктами и подарками для всех своих многочисленных родственников.
Что касалось меня и Юли, мы были счастливы. Просыпаясь, я каждое утро видел, как моя малышка мирно посапывала, видя детские и беззаботные сны.
Моя квартира перестала быть огромным убежищем для хлама и пыли. Совместными усилиями, мы превратили ее в настоящую обитель любви и вдохновения, творчества и жизни...
Стены своей мастерской я украсил портретом Юли, объяснившись тем, что не смогу творить без ее красоты, и ничуть не преувеличивал: благодаря ей, я все-таки смог нарисовать картину рассвета, раскрывшегося нам в тот самый день...Но помимо чарующих оттенков утреннего неба, я изобразил и нас самих, застывших в нежном и сладком поцелуе, однако каждый раз, когда я смотрел на свое творение, мне начинало казаться, что в нем чего – то не хватало... Какой-то мельчайшей детали, способной несколько иначе отобразить всю суть того волшебного момента...
В общем и целом, все было хорошо, пока однажды ночью я не проснулся от ужасного грохота. Приоткрыв глаза, я увидел высокого крупного мужчину, возвышавшегося каменной стеной над испуганной девушкой. Она лежала на полу, сотрясаясь от рыданий, а я, окончательно проснувшись, начал панически соображать, что делать. В первую очередь нужно было разобраться с мужчиной...
Краем глаза я увидел, как входная дверь была открыта, а ее замок безнадежно висел на одиноком шурупе.
- Хватит...пожалуйста... – закричала Юля и подняла лицо... В этот момент я почувствовал, как мощный прилив ярости овладел мною, лишив способности хладнокровно мыслить: на щеке своей возлюбленной я увидел огромный и свежий синяк...
- Нет, моя милая племянница, - прохрипел мужчина, угрожающе замахиваясь рукой, - Ты ушла от меня, а ведь я так сильно тебя любил...
Он рассмеялся, и я почувствовал, как кровь в моих жилах заледенела от его сарказма...
«Дядя... – подумал я, - он ее дядя...»
В памяти начали всплывать обрывки прошлого, когда Юля рассказывала мне о своей жизни и осеклась на слове «дядя»...
«Она сбежала от него... Но...почему?»
Могучий родственник постепенно приближался к ней, и тогда я увидел в ее глазах желание жить, причем настолько сильное, что участь незнакомца показалась мне незавидной...
- Еще один шаг, - процедила она, - и все узнают о том, как ты изнасиловал меня, двенадцатилетнюю девочку, и без того потерявшую желание жить после смерти отца!
Мужчина замер... Я молча смотрел на него, не в силах произнести ни слова, в то время как моя душа разрывалась от боли...
«Девочка моя...малышка...» - думал я, смотря на крохотное тельце Юли...
Мои размышления прервал взмах руки, стремившийся причинить моей возлюбленной еще одну порцию боли, поэтому я быстро соскочил с кровати и бросился на мужчину сзади, пытаясь повалить его на пол.
- ЮЛЯ, БЕГИ! – заорал я во весь голос, в то время как незнакомец пытался высвободиться из моих рук, крепко вцепившихся ему в шею.
Девушка медленно встала и, пятясь от страха, направилась к двери. Я одобрительно кивнул, после чего она сразу же выбежала из квартиры, оставив меня наедине с разъяренным монстром.
С одной стороны я был спокоен: теперь Юля была в безопасности, однако я не мог смириться с мыслью, что эта гигантская туша, это грязное животное, посмело коснуться маленького и беззащитного ребенка...
Впервые в жизни я почувствовал, что мог убить. Мной руководила жажда мести, а все остальное -не имело значения.
Незваный гость был слишком силен...Ему все-таки удалось освободиться, и только тогда я смог почувствовать всю мощь его исполинского тела. Взявшись за плечи, он швырнул меня на кровать в надежде открыть для себя все уязвимые участки моего тела. Боль была невыносимой, но я не собирался сдаваться, не отомстив. Перекатившись, я снова встал на ноги и оказался за спиной своего противника, однако он быстро отреагировал, и, прилично размахнувшись, ударил меня по лицу, вследствие чего я с грохотом упал на пол, задев головой тумбочку. Мужчина сел на меня и начал бить, вкладывая в удары всю ненависть и жестокость, обитавшую в нем....Я почувствовал солоноватый привкус крови и понял – мне только что рассекли губу.
Я постепенно терял сознание, и искренне боялся того, что умру подобно жалкому котенку, оказавшемуся в безвыходной ситуации.
В то время как незнакомец продолжал меня избивать, я вспоминал улыбку Юли, нежные прикосновения ее сладких и божественных губ. Несмотря на все происходившее, я улыбался, воображая себе прекрасные картины будущего, заполнявшего счастьем мой затуманенный разум. Однако это сладостное видение быстро исчезло, и вместо него появилось другое: Юля стояла у моего гроба и медленно вытирала горячие слезы, струившиеся по ее румяным щекам.
Я не мог позволить себе сдаться, поэтому собрав в кулак жалкие остатки храбрости и мужества, я начал судорожно перебирать в голове многочисленные варианты по спасению самого себя.
Я огляделся по сторонам и случайно заметил светильник, свалившийся с опрокинутой тумбочки. На вид он был достаточно тяжелым для того, чтобы оглушить даже такого великана, каким был мой соперник.
Пальцы почти не слушались меня, однако по-прежнему продолжали тянуться к единственному источнику спасения. После долгих попыток, я все-таки смог ухватиться за ножку светильника и крепко зажать ее в ладони.
Во мне не оставалось сил, чтобы совершить решающий удар, но, прекрасно понимая, что это могло быть единственным шансом увидеть свою возлюбленную, я с диким ревом животного размахнулся и ударил мужчину по голове. Он начал терять равновесие, после чего грузно упал на меня.
« Надо позвонить в полицию...» - подумал я, стараясь отогнать тяжелые мысли об изнасиловании и вспомнил о девушке. С тех пор как она вышла, прошло не более десяти минут.
Я начал осторожно подниматься, хватаясь за уцелевшую мебель, элементы которой были безнадежно испорчены и требовали немедленного ремонта.
Хромая, я подошел к окну и улыбнулся, увидев, как Юля тихо шла по тротуару вдоль ряда жилых домов.
Я чувствовал, как сильно хотел спать и невольно взглянул на часы.
«Три часа ночи. Тридцатое декабря»
Я еще долго думал о том, как на следующий день люди будут готовить изысканные блюда, терять в суматохе вещи и ругаться друг с другом по каждому поводу.
Юля вселила в мое сердце любовь к этому празднику, который до нее казался чем-то вроде неуместного намека на то, что еще один год прошел бесследно.
Девушка была уже слишком далеко для того, чтобы я смог докричаться до нее, поэтому мне ничего не оставалось делать, как молча наблюдать за ней. Юля шла к перекрестку, чтобы перейти улицу, ведущую в парк. Я невольно вспомнил ту самую ночь, когда мы тихо гуляли, в первый раз раскрывая друг другу свои души.
«Как же я тебя люблю...» - подумал я, не имея ни малейшего представления о том, куда она направлялась, однако мне уже никогда не удалось бы узнать этой тайны, поскольку с левой стороны Т – образного перекрестка выскочил огромный грузовик, сбивший на ходу мою бедную и несчастную малышку...
Глава девятая
Я бежал, с трудом передвигая ноги.
«Нет, она не могла погибнуть» - думал я, раз за разом прокручивая эти слова у себя в голове.
Мое сердце сжалось при виде Юли, лежавшей лицом вверх на холодном асфальте. Ее волосы были растрепаны, на губах блестели капельки крови, а рядом с головой виднелась...
Нет... – произнес я...-Этого не может быть...
Земля ушла у меня из-под ног, а дыхание сбилось...
Я упал на колени, теряя координацию, и закрыл лицо руками, стараясь представить, что эта ночь была всего лишь одним из моих многочисленных кошмаров, однако я понял, что ошибся, когда вновь увидел перед собой лишенное жизни тело любимой...
- НЕ-Е-Е-Е-Т – зарыдал я, постепенно подползая поближе к Юле...
Руки девушки были холодными, и я старался согреть их своим дыханием, но все бесполезно: они по-прежнему оставались ледяными, безжизненными и неимоверно чужими...
Я поднял ее голову и положил себе на колени, начав тихо поглаживать по щекам, и не мог поверить в то, что произошло. Это было выше моих сил. Казалось бы, только вчера я целовал ее, видел прекрасную улыбку, игравшую на губах, а теперь... За одну секунду на меня обрушился весь этот мир, и я остался один, без чьей-либо помощи.
Люди высовывались из окон и с нескрываемым любопытством смотрели на все происходившее внизу.
Я поднял глаза к небу и громко закричал:
- ЗА ЧТО, ГОСПОДИ?.. За что мне все это...
Я склонил голову к груди девушки в надежде услышать биение родного сердца, однако ее тело молчало, не подавая никаких признаков жизни...
У меня была истерика, немое отчаяние, слившееся с нескончаемой болью и яростью, обращенной к небесам...
Я провел пальцами по окровавленным губам своей возлюбленной: они были еще теплыми и напоминали о том, что когда-то в теле девушки обитала жизнь и любовь...
Во мне постепенно разрасталась бездна, поглощавшая все на своем пути, и мои жалкие попытки остановить ее были пустыми и безнадежными... Я плакал как маленький ребенок, потерявший свою мать и одновременно как взрослый мужчина, только что лишившийся огромной части своего черствого сердца...
Не замечая ни времени, ни холодного ветра, предательски бившего по лицу, я смотрел на свою маленькую девочку, которую не смог уберечь от смерти...
Оглушительный вой сирен прорезал ночную мглу. Я обернулся и сквозь туман застилавших глаза слез увидел машину скорой помощи, а за ней и полицию. Судя по всему, их вызвал кто-то из наблюдавших...
«Зачем они приехали? – подумал я – Слишком поздно...»
Санитары быстро выбежали из фургона, доставая носилки и дефибриллятор. Они оттолкнули меня, начав разряд за разрядом мучить тело девушки. Она содрогалась от электрических импульсов, однако ничто не могло возвратить ее к жизни...
Я хотел было снова к ней подойти, но медик, державший носилки, остановил меня:
- Отойдите, пожалуйста... – тихо сказал он...
- ПУСТИТЕ МЕНЯ К НЕЙ! – заорал я на всю улицу, и почувствовал, как чьи-то сильные руки сковали мои движения.
Я продолжал вырываться и кричать, не в силах смотреть на безжизненное тело своей возлюбленной, однако вскоре почувствовал неимоверную усталость... В результате, всем своим видом показывая, что больше не смогу причинить лишних хлопот, я упал на колени и закрыл руками лицо, в надежде спрятаться от ужаса, происходившего у меня на глазах...
Все остальное было как в тумане...
***
Я остановился перед каменным надгробием, обрамленным всяческими цветами и украшениями.
- Я пришел...Я рядом... – тихо сказал я с осипшим от слез голосом...
Дождь уже закончился, оставив после себя освежающий и нежный аромат. Деревья мерно раскачивались, ведя тихий и волнующий танец с ветром... Земля дышала спокойствием и умиротворением... Вокруг царила полная тишина...
Кладбище приветствовало меня своей размеренностью. Время в нем останавливалось и превращалось в ничто... Человек терялся: кому-то было страшно находиться среди мертвых душ чьих-то родственников и близких, а кто-то мог укрыться здесь от окружающего мира и его чрезмерной суеты...
Я грустно улыбнулся и медленно достал из пакета, который терпеливо нес в руке все это время, изображение рассвета, защищенную деревянной рамкой... На мгновение я застыл, смотря на свое творение. Воспоминания о любви и счастье прорезали мне душу раскаленным острием судьбы... Я задыхался, нежно гладя пальцами нарисованное лицо девушки.
У нас с ней не было ни одной совместной фотографии, которая смогла бы согреть меня в особенно холодные дни моей оставшейся бессмысленной жизни...
Несмотря на все мои страдания и мучения, у меня ни разу не возникало желание покончить с собой...Я собирался терпеливо ждать своего конца и жить с любимым именем на губах.
Юля смотрела на меня с небес и следила за каждым шагом, искренне желая счастья, поэтому я не мог просто взять и подвести ее...
Теперь картина была законченной и выглядела так, как я и хотел с самого начала... Вернувшись домой после той катастрофы, я завершил свой рисунок большими и белыми крыльями, пририсовав их к хрупким и изящным плечам девушки... Это было моим последним штрихом....Да....