15 минут на трамвайной остановке в -30 – это как вечность и, кажется, еще немного больше. Ты уже не знаешь, что лучше – шевелиться, не двигаться, или расплакаться и умереть.
Я зашла в это рельсовое по маршруту номер «2» с мыслями о том, что «я хочу жить там, где зима -10 максимум», что «нужно валить из этой Сибири, потому что здесь невозможно холодно», что «Господи, как ты распределяешь холод? Где твоя справедливость, где наша демократия?». А кондукторше лишь грустно сказала:
-Чего же вы так долго?.. Я боялась, что вас не дождусь.
А она теплая, большая, в старом дешевом плаще, извиняясь будто:
-Долго ждала? Замерзла, да?.. Мы вроде по расписанию ехали.
Окоченевшая, боясь, что сейчас просто отвалятся замороженные кисти, передаю ей за билет. Кондукторша улыбается и по-хозяйски, по-доброму заставляет меня пересесть на ее место.
-Тут теплее, а ну отогревайся.
И я сижу, понимаю, что еще несколько минут назад, думала о том, что «почти мертвая и отваливаются от холода конечности», думала «как я собираю чемодан, переезжая на юг», думала, что «пусть хотя бы привидения в холод не мерзнут, потому что им-то совсем голо, совсем не согреться». Еще несколько минут назад. А сейчас я сижу на месте кондуктора в трамвае и греюсь.
А потом зашли два не очень трезвых мужчины. И один другому все говорил:
-Доставай. Ну, доставай же, вон уже идет.
Подошла кондукторша, теплая, большая, в старом дешевом плаще. А они ей на ладошки положили 20 рублей и две шоколадных конфеты.
-У нас нет двух рублей еще на проезд. Возьмите конфеты. Нам билеты не надо, мы так доедем, пожалуйста?
Кондуктор смеется и строго спрашивает, показывая на меня:
-Девчонку конфетой чего не угостили?
А «девчонке» уже выходить. «Девчонка» согрелась и улыбается.
И один из мужчин улыбаясь тоже, мне на прощанье:
-Вот была бы ты постарше – женился. А так у меня дочка твоего возраста, что поделаешь…