"После освобождения Варшавы 17.1.1945г. больница была преобразована в детский приют.
К нам доставили детей из Аушвитца. Они были очень маленькими, м.б. 3-х 4-х летними. В лагере дети находились вместе с их матерями. Но матери непосредственно перед освобождением лагеря Красной Армией были... сожжены. Дети об этом знали. Сжечь их самих не успели. Не хватило времени их сжечь. Занятие Красной Армией лагеря спасло их.
Все работники детского дома окружили малышей любовью. Но им нужны были не только гигиенические мероприятия (дети все завшивели) и соответствующее питание ( они были ослаблены голодом и лагерными условиями), но прежде всего детям нужна была моральная и эмоциональная поддержка. Лагерный невроз не позволял им спокойно спать. Ночами малыши просыпались в крике. Каждого ребёнка нужно было брать на руки и так укачивать, пока он не засыпал. Одна девочка спросила меня однажды:" Моей маме было очень больно, когда её сжигали?" Я была потрясена, но не хотела этого ребёнку показать. Попыталась спокойно ответить:" Нет, ей не было больно, потому что ангел сразу же взял её к себе на небо". Через несколько дней девочка попросила меня нарисовать ей ... ангела. Я нарисовала, но мне очень, очень трудно было это сделать.
В то время мы ужасно голодали. Лишь благодаря счастливому случаю, нам удалось его пережить. В электричке между Михановек и Опаза я встретила Дзиатка (Владислава) Михалович - невестку профессора Миежислав Михалович. Она была через него, всегда помогавшего евреям, связана с Жеготой. Когда Дзиатка меня увидела, она сообщила мне что прзидиум Жеготы перенёс своё место в Михановек. Я там представилась и сразу же получила от Адольфа Бермана и Марека Аржински для наших подопечных финанасовую помощь. Сумму сегодня не могу назвать, но она была солидной, потому что позволила нам пережить трудное зимнее время.
Последний контакт с Жеготой как подпольной организацией состоялся у меня 17.1.1945г.
После того как советская армия вошла в Варшаву, были введены другие деньги, и наше заведение, которое включало примерно 300 больных и десятки врачей с мед. персоналом, опять осталось без еды. В конце января меня поэтому делигировали в Люблин к новому правительству. Там я получила от нового министерства здравоохранения щедрую помощь. Мне дали 100 000 злотых и целый грузовик еды и медикаментов."
Скоро образовавшееся управление национального совета Варшавы призвало Ирену на работу в ведомстве здравоохранения и социальной помощи. "Первые недели я сопротивлялась возвращению в Варшаву" - рассказывала Ирена. "С людьми здесь меня связывало пережитое во время восстания. Мне было трудно расстаться с персоналом и детьми, для которых я была мед. сестрой и воспитательницей. Наконец, после того как президент Польши Мариан Спыхальски пообещал мне, построить новый дет. дом, я сдалась. Потому что в наш дом начали возвращаться его бывшие жители.
Моя печаль из-за того, что нужно было оставить детей, смягчалась тем, что оставляла я их на попечение Марии Палестер. Мы с Марией договорились, что она возьмёи руководство дет. домом на себя. После трагической потери мужа и их сына, который погиб во время восстания, она очень страдала. Я хорошо знала Марию и была уверена, что работа с детьми смягчит её боль от утрат.
15 марта 1945 г. я вернулась в Варшаву. Месяц проработала заместительницей социального ведомства и ведомства здравоохранения, потом переняла их руководство.
Работа была интересной но очень трудной. Тысячи людей вернулись в город, вернее к тому, что от него осталось. Вся Варшава лежала в развалинах. Дома сгорели. Не было ни света, ни канализации, ни воды. Те, кто (часто пешком) вернулся в город, не нашли ни малейших условий для жизни. Социальное ведомство должно было снабдить их минимумом продуктов. Задача казалась невыполнимой, но энтузиазм и опыт старых и новых сотрудников помогли с ней справиться. Часто мы работали день и ночь, голодные и промёрзшие. Жили мы, как и другие вернувшиеся в Варшаву люди, в подвалах, часто в обществе крыс. Моей первой зар. платой за месяц работы была буханка хлеба. Хорошо, что крестьяне окрестностей немного помогали нам продуктами.
За короткое время по всей Варшаве было образовано 10 социальных ведомств. Возникли и пункты сбора беспризорных детей. Там сироты войны получили одежду, 3-ёх разовое питание и присмотр воспитателей. Такая же помощь оказывалась и взрослым, здоровье многих из которых после трагических военных событий находились в плачевном состоянии. Особенно проблематичной была судьба старых, к тому же часто покалеченных одиноких людей. Они были не только физически, но и психически больны. В большинстве случаев их удалось разместить в двух домах престарелых.
Большой трагедией того времени были молодые девушки, которые вернулись из конценрационных лагерей или из Германии, куда их немцы угнали на работу. Их родственники умерли, жить им было негде и нечем, поэтому многие стали зарабатывать проституцией."
Под Варшавой в бывшем женском монастыре с чудесным садом для таких девушек решили организовать приют. Ирена стала в нём руководительницей. Неподалёку находилась школа, где девушки могли восполнить пробелы в образовании. Кроме школы им предлагалась работа в саду (выращивание цветов, фруктов и овощей) и в различных мастерских (изготовление игрушек или шитьё). Девушек постарались окружить вниманием и любовью. И девушки приняли это с благодарностью. Их никто не запирал за монастырской стеной, в любой момент они могли уйти, но только одна девушка, пока Ирена была руководительницей (тоесть до 15.3.1950г.), воспользовалась этой возможностью.
К сожалению, после ухода Ирены приют скоро был закрыт, его преобразовали в дом престарелых.
Как мы видим, поле деятельности Ирены было обширнейшим.
При этом она приютила у себя дома Ирену Войдовска, которую вы видите на фотографии и Терезу Кёрнер. В 1947 году Ирена сама родила дочь и в 1949г. первого сына, который, правда, прожил только 11 дней, но это уже другая история.