Детям и жёнам фронтовиков посвящается.
Захватывающая и потрясающая проза Сергея Петрова
Впечатляет своей необычайностью творческая судьба Сергея Петрова, его довольно запоздалый, но весьма яркий литературный старт и стремительное признание его таланта, как среди читателей, так и в среде собратьев по перу. Сначала он заявил о себе как поэт. Но в союз профессионалов его принимали как прозаика. И приемной комиссией, и радой СБП, где буквально все писатели белорусскоязычные, новенький – русскоязычный – был принят единогласно (при тайном, разумеется, голосовании). К тому времени он выпустил в свет единственную книгу прозы «Мейлах в октябре». Тогда он и сам, вероятно, не предполагал, в какие дебри человеческих отношений и приключений проникнет его ум в последующих книгах.
Вступление в писательский союз вдохновило впечатлительную личность настолько, что за несколько месяцев созданы и уже изданы вторая и третья книги «Мейлаха…», создан и вот этот потрясающий роман «Безотцовщина».
Чем же роман Сергея Петрова потрясает? Прежде всего – предельной жизненной правдой. В белорусской литературе бескомпромисснейшим бойцом правдивого показа событий был блестящий мастер пера Василь Быков. Но он творил в основном в эпоху, когда царил вездесущий и всевидящий идеологический глаз, глаз цензуры. Подумалось о том, что Сергею Петрову, раскрепощенному писателю, в тех условиях пришлось бы ой как не просто продвигать к читателю свою прозу! У поляков есть пословица: «Komu wojna, komu krowa dojna». Если иметь в виду отрицательных героев романа «Безотцовщина», то сказать о них было бы слишком мягко. Люди и люди-хищники – вот характеристика противоборствующих сил романа, олицетворяющих добро и зло. Но речь о фашистах здесь не идет (учиненное ими зло всем понятно). В романе мы не встречаем ни одного гитлеровца. Все события разворачиваются не на фронте и не в отряде партизанском, а в Москве, еще в российском селе Тёпловка. Это место эвакуации Сережи и его мамы, главных героев романа, которых радушно приняли коренные жители села – Сережины бабушка и дедушка (по отцовской линии), и в сибирской деревне Лебедёвка, где проживала еще одна Сережина бабушка, мамина мама – так ласково называл ее внучек. В «Безотцовщине» рядом с порядочными людьми действуют воры, насильники, наглые начальнички, как-то увильнувшие от фронта, и прочие негодяи. Все они, каждый по-своему, пользуются случаем для достижения грязных целей и удовлетворения низменных потребностей, невзирая на лишения ближних.
Война обостряет чувства людей, обнажает их души, ускоряет поступки, умножая потери, ломая судьбы, принося разлуки, страдания, сея печаль и отчаяние. В этом не лишний раз убеждаешься, читая поистине художественное полотно Сергея Петрова «Безотцовщина». Здесь налицо контрастный показ и событий, и героев, и людских настроений, что способствует живости восприятия всего изображенного в произведении.
…Люди совестливые, например, Сережины бабушка и дедушка, отдавали все, что могли (не только продукты и одежду, но и серебро, и золото) для фронта и в фонд обороны страны. А потерявшие совесть уполномоченные («крепкие, упитанные, наглые») без жалости и сострадания отбирали у людей в счет военных поставок последнее, обрекая семьи на голод и, кроме того, часть добровольных пожертвований присваивали. Людям приходилось кое-какую живность прятать в банях, в погребах, на чердаках. Но не тут-то было!.. Автор с болью констатирует: «Мордатым мужикам, наделенным властью, проще было брать в плен козочек, чем воевать с фашистами». Безымянных жуликов в романе много. Свою дойную корову нашел и представитель НКВД, он частенько прилетал на «кукурузнике» в деревню и после посадки самолета шел с канистрой на спиртзавод… Не дремали и карманные воры. Однажды у Сережиной мамы украли продовольственные карточки, без которых нельзя было получить ни грамма продукта. «Господи! Карточки украли! Как мы, сыночек, будем жить?» -- заголосила в отчаянии она, выходя из очереди в булочной. На работе чуткие сотрудники старались ей помочь: «кто принесет луковичку, кто картофелину».
Наиболее изощренные и масштабные воры – комендант Коля и его сообщник Гриша (по кличке Рыжий), которому он помог уклониться от фронта. Они столько присвоили вещей эвакуированных москвичей, что завели потайной склад. Рыжий «засветился» как вор, а комендант еще и как бабник, погубивший порядочную женщину, жену офицера-фронтовика, только за то, что она не запятнала с ним, подонком, свою честь, оказав ему, вооруженному пистолетом, самое решительное сопротивление. Преступники в конце концов получили по заслугам, а вывести их на чистую воду помогли дети -- Сережа и его друзья, оказавшиеся невольными свидетелями их злодеяний.
Жизненная правда в романе естественна, как восход и закат солнца, приносящие на землю день и ночь. Автор очень чуток к тому, что переживают и что говорят в народе. Вот пример. Сережин дедушка везет от железнодорожной станции в телеге сынову семью к себе в село. Лошадка староватая. Хозяин жалеет ее и дает передохнуть. Лошадь тянется к зеленой чечевичной массе у дороги, но крестьянин отворачивает ее в сторону и говорит: «Нельзя делать потраву. Поле колхозное. Увидят – тебя на мясо пустят, а меня по этапу пошлют! У нас так, за колхозную работу платить не хотят, а садить за решетку – любимое занятие начальников, хлебом не корми». Меткая характеристика того времени, той сталинской диктатуры! В унисон ей – удручающая картина на станции, куда Сережин дедушка привез своих беженцев, чтобы отправить их в Москву, откуда они были эвакуированы. Цитирую: «Однажды с вечера через зал провели мужчину, просившего пощады, но один из военных ударил его пистолетом по голове, после чего мужчина замолчал. Ночью долго слышались крики жертвы, а потом все смолкло. Мы слышали, как около нас по неосвещенному залу протащили человека. Через некоторое время прогрохотал железнодорожный состав и люди в форме возвратились в свое логово. Утром на железнодорожных путях нашли изуродованное тело мужчины…» Казалось бы, хоть в годы войны, когда земля пропитана кровью, а народ измучен потерями и страданиями, должны были прекратиться поиски «врагов народа» и истребление беззащитных людей. Но нет, репрессивная машина вхолостую не работала.
Пристальный взгляд Сергея Петрова на окружающий мир и его цепкая память позволяют ему отображать увиденное и услышанное реалистично; незаурядные способности художника дают возможность находить всякий раз необходимое точное слово. Как правило, ему удаётся не терять немаловажное чувство меры. В то же время прозаик необычайно смел, хочется сказать – смел по-шолоховски. В этом плане глубоко впечатляет глава «Дополнительные постояльцы». Молодая женщина Надежда, жительница села Тёпловка, в 25 лет остаётся вдовой. Похоронку получила уже в начале войны. В горе она ничуть не очерствела. В небольшом своём доме приютила две семьи беженцев. А когда разводящие привели к ней пятерых новобранцев, она по-матерински заботится о них, всех их, промёрзших, уставших, прошедших многокилометровый путь, поит парным молоком и немедля предоставляет ночлег. Спустя несколько дней, когда их учения закончились, перед завтрашней отправкой на фронт, Наденька предложила ребятам натопить баньку, попариться перед тяжёлым марш-броском. Словом, юноши в бане предстали в обнажённом виде перед обнажённой молодицей, все они имели возможность любоваться открытой женской красотой. Молодая хозяйка устроила конвейер по стирке белья призывников, кроме того, с целью экономии мыла (время-то тяжёлое!) каждому парню намыливала голову. Она прониклась щемящей грустью и жалостью к скромным, неизбалованным жизнью ребятам, вспоминая погибшего мужа и понимая, что и эти новобранцы не застрахованы от гибели. Наденька очень понравилась юным постояльцам, и они попросили разрешения на прощание поцеловать её. Один только сиротинушка Тимоша, крепко полюбивший Надежду, даже очутившись наедине с ней, не посмел поцеловать её. Надя оценила его благоговение и робость и сама приласкала его… Линия Надя-Тимоша – одна из самых трогательных в романе, если не самая трогательная. Судьба их свела для создания семьи: Тима не погиб на войне, хоть и вернулся инвалидом.
Война забрала многих героев романа, многих покалечила. Пропал без вести Серёжин отец. Потом умер его братик Володька. Покончил с собой изувеченный Саша, с которым Серёжка подружился. Если учесть, что несчастный случай унёс жизнь и неразлучного Серёжиного друга по кличке Клоп, то минорных настроений в романе получается, естественно, больше, чем мажорных.
Но автор «Безотцовщины» владеет еще одним удивительным даром – чередовать грустное с весёлым и даже трагическое с комическим, помогая читателю перевести дыхание и улыбнуться, а то и вдоволь посмеяться после каких-либо тяжёлых эпизодов. Уже в самом начале книги он даёт понять, что с ним интересно будет в пути. Перед самой войной Серёжка попадает с отцом в зоопарк и оказывается свидетелем, как верблюд отомстил своему обидчику, сунувшему в вольер папиросу. Долго «герой» вытирал заплёванную животным физиономию, потом с ненавистью сказал: «Гадюка горбатая!» И не успев отпрыгнуть, получил новый плевок, залепивший ему белой пеной ухо. Мальчика в зоопарке всё впечатляет. Как только заржала лошадь, он спрашивает у отца:
- Папа! Папа! А почему эта лошадь так хохочет? Ей весело?
Малыш подрастает – и всё время с ним случаются приключения, порой – самые невероятные. Одно дело, скажем, разворотить в лесу гнездо ос и совсем другое – стащить с чердака сарая гроб, который когда-то дед смастерил для бабушки, и применить его в качестве лодки.
Мне остаётся попросить прощения у читателей за то, что могу (пусть и на несколько минут) отвлечь от истинной радости – чтения самого романа. Откладывать на потом такие книги – просто грешно. Ведь «Безотцовщина» -- мужественная и нежная, человечная и остроумная, -- это память солнечного сердца, способного согреть людей, помочь им превозмогать горести и прибавить радости в счастливые дни.
Василь Жукович