МОИ ЖЕНЩИНЫ. Июнь. 1961. Пластинка.
Мальчикам и девочкам, юношам и девушкам, отцам и матерям о половом воспитании настоящих мужчин.
(Иллюстрации: сайт "Все девушки "Плейбой" с 1953 по 2010 годы").
1 июня начались летние каникулы. С 1 апреля 1961 года мы отучились 49 учебных дней.
Я закончил первый класс с отличными оценками.
К этому времени наша первая учительница, у которой мы тоже были первые, научила нас думать, рассуждать, исследовать, общаться, как со сверстниками, так и со взрослыми.
Она учила нас играть «в учёных», каждый день открывать что-то новой в стране знаний.
Целый год мы изучали русский язык, занимались чтением, письмом, арифметикой (математикой), рисованием и природоведением.
Мы научились слушать и говорить, читать и писать.
Мы научились внутренней речи, умению говорить про себя, мысленно.
Мы научились различать предложения, видеть связь слов в предложении.
Мы научились составлять и записывать предложения, анализировать их.
Мы узнали, что такое тема, главная мысль, заголовок текста и его части.
Мы научились составлять устный текст, рассказывать и даже сочинять свои рассказы и сказки.
Мы научились сочинять рассказы по рисунку, и рисовать по сочинённому рассказу. Мы научились задавать вопросы…
Вопросы, вопросы, вопросы. Каждый день я приходил из школы и задавал папе, маме и брату сотни вопросов.
Я спрашивал: «кто?», «что?», «как?», «почему?», «зачем?» и т.д.
Сначала мои многочисленные вопросы нравились всем, и меня называли любознательным мальчиком. Мама, папа и брат охотно отвечали и даже пытались играть со мной дома «в школу».
Но потом, когда я в очередной раз тупо задавал очередной вопрос по любому поводу, мне стали говорить, что «много знаешь, скоро состаришься».
Потом все стали избегать моих вопросов, а позже и меня самого.
Я бегал за братом, чтобы задать ему вопрос, а он с воплями убегал либо в туалет, либо на улицу.
Только мама стойко переносила ураган моих вопросов и терпеливо пыталась на них ответить. Был даже момент, когда она сказала, что теперь я «лучше её знаю ответ на мой вопрос».
Я гордился своими результатами учёбы в первом классе.
Меня хвалили, особенно за моё умение всё схватывать «на лету», сосредоточится на выполнении поставленной задачи и умение владеть собой.
Вежливости научила меня мама, а показал приёмы вежливости мой папа.
Это они научили меня скромно, но с достоинством говорить слова благодарности, приветствия и прощания.
Это они своим примером научили меня выражать мысль, ощущение или чувство изменением смысла предложения в зависимости от интонации, выделением того или иного слова в предложении.
Это они научили пользоваться меня оружием лёгкой насмешки, сомнения и выражением типа: «Ты так думаешь? Ну-ну»…
В первом классе мы научились разбирать слова и слоги. Узнали о роли и значимости согласных и гласных звуков, словообразующих слогов. Мы научились правильно ставить ударение в словах и предложениях. Мы научились сверять свою устную и письменную речь со словариком.
Орфографический словарь стал моей настольной книгой на долгие годы учёбы.
Мы запомнили русский алфавит наизусть и даже выучили его шутливое воспроизведение, в котором «ё-кэ-лэ-мэ-нэ» и «ё-пэ-рэ-сэ-тэ» стало нашим тайным шутливым ругательством, почти как ругань матом.
Теперь я с тайной радостью отвечал брату на его просьбу назвать следующую букву по алфавиту, когда ему нужно было быстро найти её в энциклопедии.
Главное мы научились писать. При этом писать красиво.
Сколько слёз было м ною пролито над тетрадками и перед классной доской во время попыток красиво и правильно написать буквы.
Острое перо с чернилами не слушалось, рвало или впивалось в бумагу. Чернила расплывались и совершенно не хотели выписываться тонкие хвостики и толстенькие бока и спинки букв.
Однако терпение и упорство нашей первой учительницы дали результаты. Теперь я мог с уверенностью писать большие и маленькие буквы, оформлять поздравительные открытки.
Я очень гордился успехами в чистописании…
Начало лета и каникул мама отметила разрешением папе, брату и мне сходить в магазин и купить, что нам хочется.
Мы шли по улицам города и наперебой спорили о том, что же нам купить в качестве подарка-приза за хорошее поведение и успехи в школе.
Брат хотел велосипед, но денег на такую покупку было мало.
Папа предлагал всем пойти в кино, а на оставшиеся деньги сходить к бане…
Я знал, почему его туда тянет. Там был наш общегородской пивной ларёк.
Здесь всегда толпились распаренные мужики, стоял гомон, крики, шутки и даже небольшие пьяные потасовки.
Я сказал, что мама непременно спросит, что мы купили, и оценит это.
- Да, - согласился папа, - она нас за пиво не простит. Ну, а ты что предлагаешь?
- Пойдём в книжный магазин, купим интересную книгу, - предложил я. – Книга – лучший подарок.
- Это кто сказал? – спросил ревниво брат. – Я это уже где-то слышал.
- Книгу, так книгу, - почти бодрым голосом сказал папа. – Только не дорогую.
Мы пошли в самый лучший центральный книжный магазин города, где продавалось всё: учебники, художественная литература, научные книги, альбомы, календари и был целый отдел, в котором продавали пластинки.
Тугая дверь на сильной пружине хлопнула как выстрел из пушки.
С порога мне в ноздри ударили запахи новых книг. К ним примешивались дурманящие запахи одеколона или духов, которыми пользовались продавщицы в этом магазине.
Здесь работали самые красивые, надменные и недоступные красавицы города.
Я жадно смотрел на книжные полки и прилавки. Мне хотелось потрогать, полистать и пристально рассмотреть все книги.
Папа и брат застыли на месте, и я нетерпеливо дёрнул отца за руку. В следующее мгновение меня поразила перемена в выражении его лица и его взгляд…
Выражение лица отца стало одновременно напряжённым и приветливым. Его губы сложились в несколько растерянную и любезную улыбку. Взгляд стал каким-то туманным, встревоженным.
Кроме этого меня поразила перемена в моём брате. Он словно застыл в напряжённой стойке. Его взгляд был устремлён куда-то вперёд, поверх голов скопившихся у прилавка покупателей.
Я тоже посмотрел туда и увидел продавщицу…
Это была молодая улыбчивая женщина с открытым ясным лицом, приветливой, чуть-чуть кокетливой улыбкой и озорным быстрым взглядом.
У неё была красивая причёска. Светло коричневые волосы были уложены в причёску из крупных завитых прядей. Они были закреплены шпильками и не рассыпались при её быстрых поворотах головы.
Продавщица ни секунды не стояла на месте, он всё время двигалась, поворачивалась, гибко наклонялась, поправляла причёску, подавала и убирала книги и пластинки, которые наперебой просили показать многочисленные покупатели.
Все они были мужчины, и я удивился, что они тоже не стояли на месте, а словно приплясывали перед прилавком. Во всяком случае, каждый старался поближе пробраться к прилавку.
Отец и брат, не отрываясь, смотрели на эту женщину-продавца, а мне хотелось прорваться к прилавку, к книгам.
Бросив их, я ввинтился в толпу мужиков и с усилиями протиснулся к прилавку.
Глаза разбегались от обилия разложенных новинок. Здесь были сказки, стихи, романы, повести и сборники рассказов, новые альбомы с картинами и фотографиями, справочники, учебники и пособия, календари и открытки. Я сразу увидел набор открыток для детей, о котором мечтал всю свою жизнь…
Открытки собирали почти все в нашей школе.
Это было повальное увлечение.
Собирали разные открытки: поздравительные, праздничные, тематические, детские, художественные и почтовые.
У брата было великое множество открыток, и он берёг их, как свои сокровища.
Открытки меняли, покупали и продавали, и даже крали.
Открытки дарили друг другу, писали на них признания и поздравления.
Мама тоже увлекалась открытками и покупала их пачками, заполняла к праздникам и рассылала многочисленным родственникам, друзьям и соратникам по войне.
Много открыток приходило к нам из разных городов и мест. Поэтому все эти открытки, кроме самых важных и ценных, мама отдавала моему брату и его коллекция всё время пополнялась.
У меня было немного открыток и все они были, как правило, обычные поздравительные, от наших родственников. Мне хотелось чего-нибудь необычного, такого, чего у других нет.
Теперь передо мной были совершенно новые открытки, и я сразу загорелся идеей их купить.
Я поднял глаза и взглянул на продавщицу. Она в этот момент тоже внимательно и приветливо посмотрела прямо мне в глаза. Наши взгляды встретились, и я узнал её…
Это была моя Фея красоты и страсти.
Сначала я не понял, почему она моя фея, но когда кровь ударила мне в уши, щёки и голову я прозрел.
Дело в том, что на ней не было бюстгальтера…
Под полупрозрачной кофточкой явственно угадывалась и просвечивала голая грудь.
Её большие тяжелые груди, более похожие на сиськи, колыхались в такт её движениям и вздохам.
С близкого расстояния я даже видел бугорки на месте сосков.
Груди феи были большие, острые и смотрели в разные стороны, как будто отвернулись друг от друга.
Я видел и ощущал широкую ложбинку между её грудями.
Продавщица смотрела на меня приветливо, но на шее у неё были напряжены тонкие острые жилки.
У неё были ярко коричневые брови, похожие на изгиб крыльев чаек, которые мы рисовали на уроках.
Её блестящие весёлые глаза окружали пушистые чёрные ресницы.
Тонкие губы были окрашены в ярко красный цвет.
Она светилась и её скулы, щёки и подбородок испускали какой-то мягкий пушистый свет…
Я почувствовал, что я тоже онемел и только теперь понял, почему так изменились в лице мой отец и брат.
На какой-то миг я тоже отрешился от всего происходящего. Звуки и мысли куда-то пропали.
Я смотрел на мою фею, и до меня постепенно доходило, что я впервые за последнее время вижу её живьём…
Очнулся я, когда тяжелые папины руки опустились мне на плечи, моя фея отпустила меня своим взглядом и продолжила обслуживать покупателей.
Теперь я с ужасом, стыдом и странным волнением внизу живота украдкой поглядывал на неё, на её колышущиеся под кофточкой груди.
Продавщица всё также приветливо и весело общалась с покупателями, и мы терпеливо ждали, когда она уделит нам минутку своего внимания.
Теперь она казалась мне царицей, которая властвовала в этом мужском круговороте. Постоянно кто-то её окликал, спрашивал, просил, требовал, и она терпеливо откликалась всем.
После долгих споров и исканий, мы, наконец, купили всё, что хотели.
Папа купил справочник изобретателя, брат – сборник произведений Джека Лондона, а я – набор детских открыток.
Перед нашим уходом, продавщица-фея вдруг неожиданно сама обратилась к нам и предложила купить подарок нашей маме…
Ослеплённые желанием заполучить себе то, что хотели, мы разом почувствовали неловкость и справедливость слов этой красивой женщины.
Мы с не меньшим накалом стали спорить о том, что же купить нашей маме. И тогда фея красоты и страсти, к виду которой мы уже немного привыкли, предложила нам купить новую пластинку сборник предвоенных и военных песен.
Она показала нам пластинку и отец, уже не раздумывая, немедленно её купил.
Мы шли домой.
Каждый нёс свой подарок, показывал и расхваливал его.
Справочник изобретателя мне был не интересен, но отец сказал, что это «до поры, до времени».
Брат хвастался книгой и говорил мне, что за её чтение он потребует от меня по одной моей картинки-открытки.
Я любовно нёс набор открыток и по одной показывал их отцу и брату.
Пластинка была в сером бумажном конверте, и мы про неё в дороге почти не вспоминали.
Отец с горечью подсчитал мелочь в кармане, купил всем по стакану «газировки». Мы дружно залпом выпили «газировку» и пришли домой.
Мама с радостью встретила нас и наши покупки.
Она серьёзно и с пониманием отнеслась к папиному справочнику, похвалила моего брата за покупку хорошей книги и внимательно посмотрела все мои открытки.
Потом наступил черёд вручения подарка маме…
Она почти не ожидала нашего подарка и была очень поражена и взволнована.
Обычно мама сама покупала нам и себе нужные вещи, распоряжалась всеми деньгами и покупками в нашей семье.
Мы привыкли, что она покупает себе всё самое необходимое и зачастую из уценённых товаров.
Мы привыкли маме дарить на праздники что-то сделанное своими руками или помогать ей по хозяйству.
Теперь мы купили ей подарок из тех денег, которые она дала нам для нас самих.
Мама взяла пластинку, прочитала названия песен и исполнителей и… заплакала.
Мы растерялись.
Радость от наших приобретений куда-то исчезла.
Мы не знали, что нам делать и как успокоить маму.
Вскоре мама вернулась из родительской спальни, спокойная, улыбчивая, довольная. Она крепко расцеловала нас всех, потрепала меня по голове и весело позвала всех обедать.
За обедом мы старались развеселить нашу маму, рассказывали ей о своих приключениях, о том, как спорили, что нам купить и куда пойти.
Мама слушала, улыбалась и удивилась, что мы так и не пошли к пивному ларьку.
Когда мы рассказывали маме о книжном магазине, я нечаянно упомянул красивую продавщицу и немедленно получил под столом два тумака – от отца и брата.
Я сначала ничего не понял и по инерции продолжал рассказывать, как увидел свои открытки, но потом сообразил, что маме будет неприятно услышать, что именно эта красивая продавщица предложила нам купить маме пластинку с её любимыми песнями.
После обеда мы все дружно пошли слушать эту пластинку, и это событие превратилось в настоящий концерт.
Сначала мы слушали незнакомые мне и брату довоенные песни: «Бейте с неба самолёты», «Бой у озера Хасан», «В путь-дорожку дальнюю», «Весёлое звено».
Слова песни «Бейте с неба самолёты»:
Вздумал Гитлер, пес кровавый, сунуть нос в наш край родной;
Вся Советская держава поднялась стальной стеной.
Бейте с неба самолеты, в бой, в бой, бойцы, во все штыки,
Застрочили пулеметы, пулеметы, в бой идут, идут, большевики».
Эти слова песни меня не очень вдохновили, а вот слова песни «Весёлое звено»:
По улицам шагает веселое звено,
Никто кругом не знает, куда идет оно.
Друзья шагают в ногу, никто не отстает,
И песню всю дорогу тот, кто хочет, тот поет.
Если песенка всюду поется, если песенка всюду слышна,
Значит, с песенкой легче живется, значит, песенка эта нужна...
Эта песня напомнила нам наш поход по городу в магазины за подарками.
Мы сначала тихонько, а потом всё громче и веселее стали подпевать певцам-солистам и хорам, исполнявшим песни на пластинке.
Папа вспоминал давние песни и с бодростью пел песню о винтовке, дальневосточные частушки, знаменитую песню «Если завтра война, если завтра в поход…».
Мама с удовольствием вспомнила и подпевала песне «Идём, идём весёлые подруги» из кинофильма «Богатая невеста».
Потом они с папой пели «Песню о Родине» из кинофильма «Цирк». Эту песню мы с братом знали и с чувством запели:
Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек.
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек!
Потом мы все дружно пели «Три танкиста, три весёлых друга – экипаж машины боевой!», потом любимую отцовскую песню «Эх, тачанка, ростовчанка, наша гордость и краса!», потом «Ой, вы, кони, вы, кони стальные, боевые друзья трактора!», затем «Не кочегары мы, не плотники, но сожалений горьких нет как нет! А мы монтажники-высотники и с высоты вам шлём привет!».
Слово «привет» мы с братом кричали изо всех сил, и мама сдерживала наше ликование…
Мой брат тоже заразился общим желанием спеть всем известные песни, поэтому, как только зазвучала песня, он вскочил и стал мужественно петь:
Наверх вы, товарищи, все по местам!
Последний парад наступает!
Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает!
Мой брат хотел быть матросом. Он бредил морем, волнами, чайками, солёным ветром и вольным простором моря.
Потом мама и папа с некоторой печалью пели:
Плавно Амур свои волны несет, ветер сибирские песни поет,
Тихо шумит над Амуром тайга
Всходит белая луна, пенная волна - плещет, величава и вольна.
Там, где багряное солнце встает, песню матрос на Амуре поет,
Песня летит над широкой рекой,
Льется песня широко, льется и несется за рекой...
Потом они напели нам песню «Заветный камень»:
Холодные волны вздымает лавиной
Широкое Черное море.
Последний моряк Севастополь покинул,
Уходит он, с волнами споря.
И грозный, соленый, бушующий вал
О шлюпку волну за волной разбивал.
В туманной дали
Не видно земли,
Ушли далеко корабли.
Эта песня произвела на моего брата сильное впечатление. Он сделался задумчивым и оживился только тогда, когда мы стали все вместе петь:
Прощайте, скалистые горы,
На подвиг Отчизна зовет!
Мы вышли в открытое море,
В суровый и дальний поход.
Потом мы с братом, молча и тихо слушали, как мама и папа пели по куплету известные им военные песни:
Эх, дороги...
Пыль да туман,
Холода, тревоги
Да степной бурьян.
Знать не можешь
Доли своей:
Может, крылья сложишь
Посреди степей.
На позиции девушка провожала бойца,
Темной ночью простилася на ступеньках крыльца.
И пока за туманами видеть мог паренек,
На окошке на девичьем все горел огонек.
Темная ночь, только пули свистят по степи,
Только ветер гудит в проводах, тускло звезды мерцают.
В темную ночь ты, любимая, знаю, не спишь,
И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь.
С берёз — неслышен, невесом —
Слетает желтый лист.
Старинный вальс «Осенний сон»
Играет гармонист.
Под эту мелодию мама и папа даже станцевали вальс, и мы любовались плавными и чёткими движениями наших родителей…
Потом отец спел шутливо:
Ничего не говорила, только рядом до речки дошла –
Посмотрела – как будто рублём подарила,
Посмотрела – как будто огнем обожгла...
Мама сухо поинтересовалась «о ком это песня»…
Потом родители вполголоса пели песни: «Соловьи», «Где же ты, мой сад…», «Вот солдаты идут», «Я уходил тогда в поход в суровые края, платком взмахнула у ворот любимая моя…», «Горит свечи огарочек, гремит недальний бой, налей, дружок, по чарочке, по нашей фронтовой» и закончили песней «Где же вы теперь, друзья-однополчане».
Потом мы с братом потихоньку оставили маму и папу одних и ещё долго слышали, как папа или мама пели:
Услышь меня, хорошая,
Услышь меня, красивая –
Заря моя вечерняя,
Любовь неугасимая!
Хороши весной в саду цветочки,
Ещё лучше девушки весной,
Встретишь вечерочком милую в садочке,
Сразу жизнь становится иной.
Не слышны в саду даже шорохи,
Все здесь замерло до утра.
Если б знали вы, как мне дороги
Подмосковные вечера.
Последнюю песню, которые мама и папа спели дуэтом, была любимая песня маминых родителей, которые рано, очень рано перед войной, ушли из жизни.
Мы с братом тихо сидели каждый в своей комнате, в своём тайном месте, перебирали свои «сокровища» и слушали печальные голоса наших родителей, которые пели:
Вечерний звон, вечерний звон,
Как много дум наводит он.
О юных днях в краю родном,
Где я любил, где отчий дом.
И как я с ним, навек простясь,
Там слышал звон в последний раз.
Я про себя повторял «бом, бом» и мне стало хорошо и грустно…
Наступил незаметно вечер.
Мама накрыла ужин.
Налила папе рюмочку коньяка.
Потом мы помогли маме помыть посуду и убрать со стола, и они с папой ушли в спальню.
День прошёл удивительно насыщенно, с приключениями, душевно и грустно-радостно.
Я засыпал с лёгким сердцем, и мне сразу приснилась моя Фея красоты и страсти.
Она приснилась мне в облике продавщицы из книжного магазина, такой же весёлой, озорной и чуточку напряжённой.
Она стояла передо мной у стеллажа с пластинками, где на полке был проигрыватель. В руках она держала конверт с пластинкой, который прикрывал её обнажённый живот и талию.
Я опять не увидел «сокровенное тайное место», хотя на этот раз Фея красоты и страсти стояла ко мне лицом, вся открытая моему взгляду.
Я отчётливо видел её локоны красивой причёски, взметнувшиеся крылом чайки густые брови, блестящие улыбчивые глаза, курносый носик и яркие тонкие губы.
Она приветливо и спокойно улыбалась мне и совсем не стеснялась того, что стоит передо мной почти полностью обнажённая.
Её плечи и бока прикрывала длинная до пят ночная рубашка, прозрачная и с короткими рукавами.
Складки рубашки прикрывали соски её больших грудей. Они также смотрели в разные стороны и тяжёлыми грушами спокойно вздымались под рубашкой вместе с дыханием.
Ножки феи, словно туманом, окутывались складками ночной рубашки, и я их не очень чётко видел.
Фея красоты и страсти молча показала мне краешек пластинки из конверта, и я понял, что она спрашивала меня о результатах вручения подарка.
При этом её вид был заговорщицким.
Она как бы дарила мне себя, одновременно строго спрашивая отчёта.
Я мысленно успел сказать фее, что её подарок всем понравился, пожелал ей спокойной ночи и мгновенно уснул…
Утром за завтраком мама объявила об их с папой решении отправить нас с братом в музыкальную школу.
Брат воспринял это известие с восторгом, а я подумал:
«Только этого мне и не доставало»…