Е В Р Е Й С К О Е С В А Т О В С Т В О. С Е В Е Р Я Н Е. (Часть № 2) (Начало - часть 1 http://www.proza.ru/2012/02/04/1750)
Прошло пять лет
Много воды утекло за это время. Проводили в мир иной Риву Абрамовну и соседку Софью Яковлевну. Лиза с Таней живут вдвоем в отдельной квартире в центе Уралмаша. Работают по-прежнему на заводе.
«Северян» сёстры встречали в Мишиной квартире. Молодые заметно похудели и постарели. Маня стала полностью седая. Сменила все зубы на золотые. Овощи и фрукты на Север почти не завозили. Отсутствие витаминов повлекло развитие у Мани сахарного диабета. Михаил Маркович ослаб по мужской части, от этого стал очень нервным и раздражительным.
Сёстры ждали от «Северян» каких нибудь подарков, но они ничего им не привезли. Всё зимнее они продали тем, кто остался работать на Севере (шубы, унты, шапки, рукавицы…). Сёстры, конечно, обиделись. А Лиза с Михаилом Марковичем вообще не разговаривала. Не прошла обида, что не её жених выбрал в невесты, а её сестру.
Легонько перекусили салатами, попили чай, и Михаил попросил сестёр уехать домой. Нам нужно отдыхать. Мы в поезде ехали пять суток,- сообщил с раздражением Михаил Маркович. Маня за сестёр не заступилась. Мишенька, Мишенька, всё будет хорошо. Они уже уходят, и ты будешь отдыхать.
Что стало с Маней? Из весёлой молодой вечно улыбающейся женщины, она превратилась в замкнутую, неприветливую, сварливую старуху. Она полностью была подчинена супругу (сожителю). Ни о какой свадьбе речи не было. А, спросить было не кому. Только мама хотела, чтоб была у Мани свадьба. Чтобы Маня была законной женой, а не «сотрудницей» по работе.
Скандалы между сёстрами и Мишей начались именно на этой почве. Ну и, конечно, пресловутый вопрос – деньги!
На протяжении пяти лет Миша получал зарплату за двоих, и куда-то её складывал. Они ничего не покупали. Проедали – копейки. Михаил в жизни мало ел, а Маня – любила покушать! Любила в компании выпить и хорошо закусить.
После этой «командировки» Михаил Маркович отучил Маню, что- либо пить и много есть. Маня похудела за это время килограмм на двадцать.
Сёстры спрашивали Маню: сколько заработали на Севере? Маня – не знала. Все деньги – у Миши.
Так, этих денег Маня и не увидела. Правда, она настояла на регистрации брака в Загсе. Теперь, она Мария Михайловна – официальная жена Михаила Марковича Кац. Фамилию Маня оставила – девичью.
Михаил не пускал Маню, но она вновь пошла на прежнюю работу в НИИ секретарём, правда к другому директору. Прежнего забрали в Москву. Свою зарплату Маня тратила на лекарства себе и Мише. О деньгах (Северных) Михаил не хотел ничего слышать. - Не пропадут твои деньги,- такой был всегда ответ.
Так и жили. Маня весь день на работе, Михаил – дома. Он стал заговариваться, забываться. Они поменяли свою квартиру с коридорной системой на отдельную однокомнатную квартиру со всеми удобствами в старой «хрущёвке».
Михаил Маркович увлёкся кошками. Стал подкармливать бродячих кошек на чердаке своего дома. Специально ходил в магазин за молоком, мясом и колбасой. Дома всё разрезал на мелкие кусочки, и в специальных мисочках расставлял на чердаке. Как-то, по просьбе Миши (он болел), Маня занесла на чердак очередной корм. Она насчитала более 50 кошек. Они её чуть не съели. А Миша с ними проводил каждый день по несколько часов.
Положили Михаила Марковича в больницу с диагнозом «Аденома простаты». Мужская болезнь. Сделали операцию. Молодые парни из его палаты стали издеваться и шутить над Мишей. Говорили, что больше он не сможет жить с женой половой жизнью. Для Миши – это был приговор! Он поверил больным в палате и стал мучиться. Вскоре, его выписали.
Всё у него было, как всегда, "по расписанию", но он стал сомневаться. Он стал раздражительным и грубым. Начались «заскоки» с памятью. Он стал кошек кормить каждый час, два. Стал покупать кошкам конфеты и печенья. А, однажды, купил им - торт! Разрезал на кусочки и унёс на чердак.
Как-то, приходит Маня с работы, а Миша привёл в квартиру всех кошек с чердака и кормит их из холодильника на кухне.
Какие были «разборки» между Маней и Мишей,- слышали во всём доме. Это, говорят, была война. Маня выбрасывала кошек в подъезд, а Михаил ей не давал. Стоял крик и визг. Кошки остались в подъезде у дверей квартиры. В этой схватке кошки серьёзно исцарапали руки, ноги и лицо Мани. Михаил тоже был весь в крови.
Соседи вызвали скорую помощь. Маню всю перебинтовали, но оставили дома, а Мише вызвали другую «скорую». Он вёл себя неадекватно. Приехали здоровые санитары, повязали Михаила, сделали укол и увезли в психбольницу.
Там его, как будто, подменили. Это был совсем другой Михаил Маркович. Тихий, мирный, разговаривает только шёпотом, ходит в тапочках на носочках, неслышно. Кушать стал всё, что давали. Постоянная улыбка на лице. Просил, чтоб его ежедневно брили. Всё подряд читал.
Маню он встречал с радостью. Сначала, всё съедал, что она ему приносила. Потом, спрашивал как его кошки. Не голодают? Маня говорила, что регулярно их кормит.
Когда к нему приходили Лиза с Таней, он не выходил из палаты. Я, говорит, их не знаю.
Постепенно к Михаилу Марковичу приходило просветление (частичное). Он пригласил к себе в больницу Лизу и Таню. Речь была длинная, но понятная: Слушай сюда, Лиза! Я страшно извиняюсь, что доставил тебе переживания. Чтоб тебе поиметь немножечко покой, скажу, что виноват за Маню, что на ней женился, а не на тебе. Я весь в печали и у тебя спросить имею: ты таки простила меня? Или будет у нас война? - Простила, простила,- со слезами в голосе сказала Лиза. Только, живите дружно, и брось ты своих кошек! - Лиза, ты же обещала без войны,- простонал расстроенный Михаил.
Через несколько месяцев Михаила выписали их психушки домой. Маня хотела уволиться с работы, чтобы быть всегда рядом с Мишей, но…не успела!
Как-то приезжает Маня с работы, а женщины у подъезда спрашивают: никак ремонт затеяли? Весь день Миша что-то колотит и колотит. Сейчас, правда, затих. Не шумит.
Маня побежала в подъезд. Около дверей квартиры откуда-то взялась целая стая кошек. Неужели он опять взялся их кормить? Отогнала ногой кошек и зашла в квартиру.
В кухонном дверном проёме на коленях наклонившись к стене, стоял Михаил. На шее петля из бельевой верёвки, остальная её часть вместе с большим согнутым гвоздём – валяется на полу. На столе - молоток. Рядом со столом опрокинутый стул. Тело Миши уже остыло.
Видимо, не легко было вбить такой большой гвоздь в сухой рассохшийся наличник кухонной двери. Вот он и стучал на весь подъезд. А, когда он сошёл со стула, упал вместе с верёвкой и гвоздём. Но, петля была туго затянута на его шее. Никакой предсмертной записки он не оставил.
Извещение – телеграммы о кончине Михаила Марковича Кац, Маня послала всем по адресам из Мишиного блокнота, с которым покойный никогда не расставался. В основном, это были адреса Одесситов и Молдаван.
За день до кремации, все родственники собрались в квартире Мани. Приехал её старший брат с сыном. Пришли Лиза с Таней. Прилетел брат Миши – Ефим. Обсудили организацию похорон.
В 12 часов к подъезду подъехала машина – такси. Из неё вышли: мужчина в чёрном костюме, чёрных перчатках и с чёрным кожаным кейсом, и также одетая женщина. Они взяли из машины большой красивый венок и поднялись в квартиру.
«Уберите панику с лица! Я из Одессы, здрасьте!» – так всегда шутил Михаил Маркович, когда приезжал в гости к племянникам (почему-то именно сейчас вспомнил Манин племянник). Мужчина в чёрном представился другом Михаила Марковича и земляком из Одессы, прибывшим в качестве порученца от родных и друзей дорогого Михаила. Женщина поставила венок у стены. Мужчина поцеловал руку Мане и пожал руку Ефиму, выражая своё соболезнование семье и близким покойного.
Я имею спросить: на сколько часов назначена кремация? Узнав, что – завтра,- выразил глубокое сожаление, что они не смогут присутствовать, что у них всего немножечко времени. Остаться до завтра они не могут. Их самолёт отправляется сегодня вечером.
Человек передал Мане кожаный кейс и сказал, что здесь таки всё от Мишиных родных и друзей. Просили передать глубокое соболезнование жене, родным и близким. Там всё написано. Маня хотела спросить, от каких Мишиных родных,…но не успела. «Порученцы» быстро распрощались и вышли из квартиры. Женщина в чёрном так и не произнесла ни слова.
Как только за этой «таинственной» парой закрылась дверь, Маня вышла на балкон и смотрела как гости сели в ожидавшее их такси и уехали.
Маня зашла в комнату и открыла «дипломат». В нём лежало несколько плотных, набитых деньгами конвертов. Конверты открыты. В каждом - деньги и короткая записка. В одном конверте находились доллары США, и никакой записки не было. Маня взяла Мишин блокнот и по нему попыталась определить, кто именно, из оповещённых прислал деньги на похороны. В Одессу было отправлено 7 телеграмм. В кейсе – 9 конвертов. Из Молдавии соболезнований не поступило.
- Маня, что, у Михаила в Одессе были родственники? Ты никогда нам не говорила. Кто они? – первая начала задавать вопросы Лиза.
- Я считала, что кроме брата Ефима, у него нет родственников. Ефим, так что за родственники у вас в Одессе остались? – спрашивает Маня.
- Нет никого! Мать и отец, царствие им небесное, давно представились. Детей у них больше не было. Правда, Михаил кому-то там помогал, инвалиду, кажется, какому-то, - пояснил Ефим.
Маня чувствовала, что Ефим чего-то не договаривает. Он что-то знает, но молчит. - Шож ты, Ефим, при жизни этого мне не сказал? Я чувствовала, шо деньги куда-то уходят. Я думала, что он их прячет. Всю квартиру обыскала – ничего! А он, оказывается, кому-то отправлял? И кому? В записках – не указано. А тот конверт с долларами – вообще без записки. Выходит, он меня все
эти годы обманывал? И «Северные» мои деньги тоже отправил кому-то в Одессу. Кому?
Ой, Маня,- заговорил Ефим,- шо ты переживаешь? Ты таки уверена, шо хочешь всё знать? Тебе это надо?
Да, Ефим,- почти прокричала Маня,- хочу всё знать! Мне это очень даже надо! Рассказывай!
Ефим сел за стол и закурил: - У моего брата Михаила до войны в Одессе была женщина. Она от него родила больного ребёнка, и сдала его в детприёмник, не сообщив отцу – Мише. В начале войны Михаил эвакуировался со своим институтом на Урал, а его женщина бросила инвалида – сына и с родителями уехала за границу.
После войны Миша съездил в Одессу, нашёл этот детдом и нашёл сына. У него был смещён позвоночник от рождения, он плохо ходил и ничего не соображал. Все эти годы Миша посылал в этот детдом деньги. Мать до последнего времени не давала о себе знать, и вот недавно она вернулась в СССР с большущими деньгами (какое-то наследство получила за границей). Но, вскоре её сын умер. Говорят, она в Одессе организовала сыну шикарные похороны. В детдоме ей сказали, как Миша помогал все эти годы сыну и детскому дому. Сын ничем не нуждался. Как её звать, я не знаю. Миша, конечно, знал её адрес, но связь с ней не поддерживал, это я точно знаю.
Смерть сына Миша перенёс тяжело. Винил себя. Но, всё держал в себе, и мне запретил об этом кому-то говорить. Отсюда, все его болячки. Вот он и покончил с собой. Но, он не мог не подумать о своей жене – Мане. Я уверен, что он не тратил твои деньги. Ищи! Сходи к Нотариусу.
На следующий день, тело Михаила Марковича Кац было кремировано. Позже, урну с прахом захоронили на еврейском кладбище на Уралмаше рядом с Маниной мамой – Ривой Абрамовной.
Через несколько дней у Нотариуса Мане огласили текст завещания Кац М.М., по которому его жена через пол года получит очень круглую сумму денег. К завещанию прилагалось письмо Мане. Миша его озаглавил «Ошибки молодости».
Сегодня рядом с Мишей покоится в земле его жена Маня и её сёстры Лиза и Таня.
ВЕЧНАЯ ИМ ПАМЯТЬ!
Мишин брат - Ефим получил от кого-то из своих друзей по Одессе вызов, и уехал в Израиль, не оставив ни адреса, ни телефона.
Продолжение:Партсобрание в Одесском БПХ http://proza.ru/2012/10/12/2133