На стенах было написано: «С новым годом!» и много стрелок. Они направляли любопытных сыщиков за угол каменного дома. На тропинке, выложенной плитами явно еще в прошлом веке, тоже были стрелки и поздравление. Все знали, что девочки, которая написала это, уже давно нет в живых (по крайней мере, никто не видел на обычном месте – на лавочке около дуба. Она почти всегда там сидела).
В ушах двух сыщиков раздается голос ребенка: «С новым годом!! Хи-хи.. идите сюда! Да.. я вам кое-что покажу! Я нашла…»
Двое рослых мужчин идут по тропке. Они видят, как женский силуэт бежит мимо них и забегает в большой тепличный дом темно-синего цвета. Дверь немного приоткрыта. Один из мужчин открывает дверь и видит «её» с застывшим лицом: рот открыт и широко раскрыты глаза от ужаса. Взгляд устремлен на кабинку без двери. Раздается визг, напоминающий писк летучих мышей, скрип тормозящего грузового состава и просто детский крик.
За спиной второго сыщика усиливается шепот: «С новым годом! Я нашла! Я нашла убийцу!». Оба смотрят на кабинку, и она не одна. Вдоль двух стен пространство разбито перегородками, а между перегородками висит что-то, окутанное черным материалом. Это что-то напоминало летучую мышь размером с человека, потому что висит вниз «головой» и освещает земляной пол неяркими зелеными глазами. И эти куски смотрят на неподвижную девочку. Но… но раздался стук: единственная дверь в последней кабинке по правой стороне отворилась. Сыщики отступили и закрыли дверь снаружи на щеколду.
Отошли на несколько шагов и увидели, как щеколда трясется и падает на землю. Дверь со скрипом приоткрывается и ничего не происходит. Пение птиц, жужжание и треск насекомых. Подходит старушонка лет семидесяти и говорит:
– Ее никто не трогал. Говорят, она ест людей. Поэтому мы не приближаемся к теплице.
Разбомбить пытались и с расстояния, и подкинув бомбу внутрь, но ничего. Никто не додумается остановить это. Люди пропадают, но не у нас. Но это не означает, что в ней сохранилась человечность! Вы знаете… вы знаете: их стало две из одной. Две из одной, понимаете? Она любила дуб, она любила людей, а теперь…
–Как она выглядит, не видели?
–Я здесь давно. Могу показать автопортреты, которые она написала на потолке в моем доме, на крыше конюшни и на стене вон того дома…
Старушонка показала на дом через дорогу.
Трое обошли этот дом и увидели: белое лицо, блеклые серо-голубые прямые волосы свисали сосульками с головы. Глубокие темно-карие глаза смотрят в сторону. Нос еле заметный, губы светло-рыжие.
–Значит ест только людей…-произнес мужчина в костюме.
–А животных – нет?- спросил второй, одетый более небрежно
–Ну… спорный вопрос. Бывает люди берегут не друг друга, а животных.
–Мы даже знаем, что делать, чтобы выманить ее оттуда и в результате схватки предать ее земле.
–Лучше огню.
А дальше что? После того, как в тепличный дом впихнули милую дворняжку на поводке, стали наблюдать.
«Она» выгуливала пса и кормила его чем-то странным. Она срывала листья с деревьев, разжевывала, выплевывала в ладонь, из поношенного башмака вытаскивала стельку и, погладив ею свои волосы, плечо, проводила над жеваной массой. Масса скукоживалась. Издавая звуки лопающихся пузырьков пузырьковой пленки, и образовывалась кучка сухого корма. Псина ела, а потом облизывала ей руки и щеки, иногда сдирая с них кожу языком, на котором, по всей вероятности, появились маленькие чешуйки. За это хозяйка слабо била собаку по уху и шла вместе с ней обратно в логово.
Все это можно было наблюдать из-за угла каменного дома, чем и воспользовались «Шерлок» и «Ватсон».
В день запланированной схватки, явилась старуха и сообщила, что автопортреты позеленели и из них начала вытекать обычная белая краска. Сыщики подбежали к углу дома и видят: у тела девочки стоит ее верный друг, неестественно сильно высунув язык. Тело девочки в грязном сереньком платье увязло в ряске и запястья и лодыжки были покрыты мокрицей (сорняком), а сверху, примерно в полутора метрах от тела, сыпался песок. Из неоткуда, просто сыпался. Приземляясь на землю и отскакивая, некоторые песчинки превращались в гусениц, пауков, кузнечиков, жуков и прочих насекомых, которые быстро разбегались и разлетались в разные стороны.
Пес вилял хвостом, потом повернул морду в сторону людей, и они увидели всю ненависть четверного животного к двуногим.
Ошеломленные мужчины и старуха не осмелились пошевелиться.
Пес закрыл пасть, подобрав свой язык, и улегся на живот почти разложившейся хозяйки, кожа которой оставалась белой. Волосы светло-голубые, а глаза темно-карие; губы стали ярко рыжими и, казалось, пылали оранжевым цветом. Свернувшись клубком, пес заснул.
Вдруг задул сильный ветер, разнося странный запах по улицам поселка. Ветер проник в одежду каждого, а во вкусовых рецепторах оставил незабываемый сладкий аромат мокрицы и свежести.
Громкий рык на пару со свистом потока воздуха наполнил сознание наблюдателей, и девочка вместе с собакой провалилась, а вместо них появилась овальная клумба, окруженная гранитными камнями.
Через несколько дней на клумбе выросли сухие светы: голубые розы и синяя колючка.
Никто больше не боялся приходить к теплице и вдыхать приятный запах неживых цветов. Никто больше не пытался срубить вековой дуб.
Только ночью, примерно в половину четвертого, с иголок роз и листьев синей колючки скатывались светящиеся оранжевые капли. Они впитывались в почву и превращались в карамельный сахар янтарного цвета и темно-коричневую сладость.
Именно рыжие капли питают цветы.
Именно сладкий аромат любят люди.