Я кое-как прошла регистрацию в одном из аэропортов Тайланда.Вчера угораздило попробовать местный фрукт, какое-то крокодилово яблоко. Под утро так скрутило, что никакие лекарства не помогли.
Вылет планировался на середину дня, а приехали за мной на рассвете. Вся в испарине, лицо серое с резко обозначенными морщинами, очки, стоять не могу – сумасшедшая слабость, а тут немотивированная привычка россиян занимать места на себя и того парня. Сдав багаж, попыталась приземлиться на свободный стул, но со всех сторон неслось:
-Занято!
Когда увидела два свободных места, взяла и села, иначе бы упала. На третьем стуле сидела девочка лет десяти, внезапно заверещавшая писклявым голосом:
-Это мамино место!
Сзади стоял паренёк с громадным чемоданом лет шестнадцати, который рьяно поддержал, видимо, сестру. Я была просто поражена. Я гожусь им в бабушки, а у них ни стыда, ни совести.
-Для вашей мамы есть свободное место.
-А для папы? –
Пробасил почти взрослый парень.
- Доченька уступит место папе. Вы заняли три стула, на двух никто не сидит, а я чувствую себя плохо.
- Папа! Она села на наше место!-
Во весь голос кричала симпатичная девчушка, подбежавшему крепкому мужику.
-Ты что расселась? Это наше место!-
Орал на меня мужчина лет сорока, сорока пяти, похожий на одного героя сериала » Улицы разбитых фонарей». Такой же плотный, волосы ёжиком, может ростом чуть побольше, наверно бизнесмен, очень уверенный в своей правоте.
- Я плохо себя чувствую.
-А нам, какое дело! Вставай!
-Нет! Я не встану!
-А, не встанешь, карга старая! Пожалеешь!
И этот мужик, чуть старше моего младшего сына пролез на рядом стоящий стул и уселся почти на мои колени. Достал бутылку с водой и пролил, как бы случайно на меня с гадкой ухмылкой.
Конечно, я могла бы позвать полицию, но тогда бы быстро разобрались, что я больна и отправили бы в госпиталь. А у меня уже за душой ни бата. Я и так назанимала денег. А там за всё придётся платить, покупать новые билеты. Да и этого прохвоста бы оштрафовали, как минимум. Здесь полицию не купишь, как в России.
А мужик продолжал бесноваться. Тут же, наступая на ноги, прошёл обратно, достал фотоаппарат, и начал фотографировать меня, старую каргу. От обиды мне хотелось заплакать.
Я уже готова была уйти, но тут подбежала молодая красивая женщина лет тридцати шести, его жена и вместо того, чтобы осадить мужа, начала возмущаться. И тут я решила, не встану, если даже убьют!
Я смотрела на чудовищную семью и думала, что стало с нами? Приглашения в зал вылета надо было ждать не более часа, а эти здоровые молодые люди, так и не научившиеся уважать старших, тем более больных, вызывали уже отвращение. Они смердели. От них исходила непонятная злоба…
Вдруг я представила их владельцами какой-нибудь фирмы. Мне стало страшно за людей работающих на них. Они же за рубль не пощадят никого… как жить?
Люди стали богатыми, но не стали лучше, добрее… Культивировали своё «я» в громадное «Я.
И всё-таки, мы были не такими! Вот вам и современные нравы!