Она остановилась на полуслове... Рука чешется.
- Нет, ну ты представляешь?! Как он мог такое сказать?.. Просто невероятно! – Подруга понимающе кивнула в ответ.
Началась следующая пара. Лектор был седобород, стар и зануден. Зудел, зудел, зудел.. Как укус на руке. Всё проклятый свитер, он так колется!
- А давай поиграем в то, будто бы мы решили расстаться? Ты и я? Я сделаю вот так, - Она в отчаянном жесте откинулась на перила и прикрыла глаза, будто в обмороке, - А ты.. А ты будешь суров, будто утёс. Но там, в душе, ты очень любишь меня и не хочешь расставаться. Понимаешь? Что-то такое должно скользить в глазах.. Зачем расставаться? Ну как... Представим, что мы взрослые – они всегда расстаются.. ну знаешь, из-за жизненных обстоятельств. Вот и мы – «из-за жизненных обстоятельств». Понятно?
Игра удалась на славу. Ей, наверное, немного не хватило артистизма, ему – прочувствованности ситуации, но.. Веселись от души!
Тяжело прощаться на целый вечер. И целую ночь. Это так долго! Прижать к себе – и не отпускать. Но – пора. Поцелуи в сыром подъезде – романтика современной молодежи. Но не всё ли равно, если сердце бьётся так часто?
Закрыла дверь на ключ и снова почесала укус на руке. Стоп! Там же был только один укус, а не целая россыпь? Бросила сумку в сторону, куртку – в угол; скорее к зеркалу.
- Ты не поверишь! У меня весь живот, грудь и спина в этой сыпи! Дорогой, что мне делать? – Она заливалась слезами в трубку.
Юмор – это конечно хорошо, но не в такой же момент! Как истинный мужчина, он совершенно не умеет утешать.. А кто знает, что это?! Потекла тушь, волосы растрёпаны. Посуда не мыта со вчерашнего вечера. Она сидит на полу и читает книгу. Самый лучший способ не мучать себя неприятными мыслями – занять себя чем-нибудь.
Чешется. Чешется. Чешется!
День клонится к вечеру. Ничего не сделано, вещи разлетаются под движениями хозяйки – она боится, боится, боится! Врачей, диагнозов.. боится!
Взаимные пожелания спокойной ночи, и он так далеко, на другом конце города, ложится спать. Ей не спится. Всё так зудит, что о сне не может быть и речи. Закричать бы. Но до конца книги ещё много страницы, и она держится.
В наушниках что-то соответствующее настроению... И тут мысль. А что если, это был мой последний день жизни? А что, если это редкая форма какого-нибудь медицинского бла-бла-бла? В такое мгновение ощущаешь, сколько ещё не пережито, сколько эмоций могло бы быть впереди...
Я ведь так хотела хоть немножко пожить с тобой вместе, хоть недельку! Съездить вместе на море, и в холодную Англию, и в Австралию, посмотреть на кенгуру... Это моё самое сильное желание – быть побольше с тобой, но... Я больше не вижу тебя.. Как так?! Это возможно? Больше никогда не будет того безграничного ощущения счастья, когда ты касаешься меня...
Это будет моим личным адом – знать, что у нас столько всего могло бы быть впереди, смотреть на это в своих мечтах, ощущать это на расстоянии вытянутой руки... И при этом знать, что это никогда не произойдет. Потому что этой ночью я отправлюсь в ад, ибо я была грешницей. Как же мне не повезло, что я не верю в рай и Бога, но верю в ад!
Такое невозможно представить, это ощущение безысходности пробирает до костей и бежит щекоткой по позвоночнику.. Однако.
Однако зря она сидит и стонет, что всё самое хорошее будет только в будущем. В её жизни уже были два самых счастливых дня!
Снег, солнце, мороз – всё по Пушкину! Чудесный день – только он и я. Такая удивительная гармония в отношениях. Такие сильные чувства, тянущие куда-то в неизведанную чёрную пучину. Такие сладкие слёзы – ведь мгновения уходят, эти сладкие мгновения больше не повторятся. Никогда больше не будет такого волшебства, что творилось тогда. Да, впереди могли бы быть куда более счастливые минуты – но таких не будет никогда. От этого сладко-больно. Эта непонятная блуждающая улыбка сквозь слёзы... Как объяснить мужчине, что они означают? Как сказать это, используя в своём лексиконе только слово «разум» и не говоря «чувства»?
То был её двухдневный рай, её маленькая тайна и большая мечта. Никто не может считать себя несчастным человеком, если в его прошлом были такие часы. И она не могла. Самое лучшее уже было, решила она, значит, и жить дальше, наверное, не имеет смысла? Там, в аду, у неё будут эти воспоминания, значит, и не будет так плохо, как это описывают...
Всё-таки жаль умирать. Но она закроет глаза и вспомнит минуту за минутой – и перестанет быть страшно... Как просыпаешься от ужастика, вздрагивая всем телом, а он сквозь сон успокаивающе гладит по голове... Как..
«Всё, пора ложиться спать, завтра допишу», - Зевнул Автор, сладко потянулся... и почесал укус. Стоп! Почесал укус?!..