Автор: Ирина Бабайкина.
С того самого момента, как они продолжили свой путь, Гонца не покидало ощущение, что за ними кто-то следит - Почтальон постоянно испытывал на себе, чей-то тяжелый, пронизывающий взгляд… Всю дорогу он пытался определить, откуда исходит тревога, одновременно стараясь не совершать глупостей.
«Может, это просто разыгравшееся воображение?», – Гонец пытался как-то оправдать этот внезапно возникший страх, но неприятное ощущение смутной тревоги его не оставляло. В итоге, изрядно устав от напряжения, парень заставил себя успокоиться. Они уже подошли к ближайшей станции “Усмынь-Кресты”, а точнее говоря к некоему подобию двери. По словам Шкета, она должна была вывести их прямиком на эту станцию. Хотелось скорее попасть в родные тоннели, туда, где можно укрыться и почувствовать себя в безопасности. Хотя сейчас, когда начинала развязываться война между цветами, еще было неизвестно, где безопаснее: на поверхности или под землей.
- Это и есть вход?! – прокричал Гонец так, чтобы его могли услышать.
Доро, обернувшись, кивнула, подтверждая его догадку. Шкет, сделав пару неуверенных шагов, приблизился к металлической двери и попытался дернуть за ручку.
- Не поддается! - после пары неудачных попыток, крикнул он.
- Что? – раздраженно ответила девушка. - Дергай сильнее!
Малыш стоял позади друзей, дожидаясь пока те перестанут ругаться и, наконец, откроют дверь. Влезать в их перепалку совершенно не хотелось. Гонец успел усвоить одну простую истину за те дни, когда ему пришлось быть с Доро буквально плечом к плечу: спорить с воительницей – совершенно бесполезное дело.
Через пару минут ругани, дверь с противным лязгом все же поддалась. Доро, спокойная и уверенная в своих действиях, первая подошла к открывшемуся входу и, долго не раздумывая, скрылась в непроглядном мраке. Шкет поспешил последовать примеру девушки и также исчез в темноте.
Почтальон остался совершенно один на этой чуждой для него и пугающей поверхности. Каждый звук, каждое колебание воздуха стало более отчетливым, словно, ранее прячась от глаз своих гостей, нечто теперь становилось смелее, начало раскрывать себя и свои помыслы перед одиноким человечком. Хозяева поверхности, по всей видимости, не особо жалуют загостивших визитеров.
Малыш переступал с ноги на ногу и никак не мог решиться пойти вслед за друзьями, но другого выбора у него не оставалось. Гонец осторожно двинулся в сторону входа, когда краем глаза заметил какое-то движение. Его сердце бешено заколотилось от мгновенного приступа страха. Он успел увидеть, что кто-то юркнул за машину неподалеку от места, где он стоял.
Предположения оказались верны - за ними следили!
Неожиданно налетевший порыв ветра вместе с черными хлопьями поднял в воздух какой-то предмет. Упав на асфальт, он прикатился прямо к его ногам. Малыш наклонившись, поднял его - это оказалась черная широкополая шляпа. Тут же из-за машины выросла высокая фигура человека.
- Тысяча чертей! – громким, хрипловатым голосом, выругался незнакомец, очевидно, тот самый, что их преследовал.
Гонец, выронив из рук находку, вбежал внутрь проема. Обо что-то споткнувшись, он полетел вперед, еле успев выставить руки, чтобы смягчить удар. Нелепо распластавшись на полу, Почтальон услышал, как за ним с шумом закрылась дверь.
- Недотепа, – раздался недовольный голос Доро. - Ты чего так долго?!
Малыш, тяжело дыша, переводил дух и не торопился подниматься.
- Жаль, что мы потеряли фонарик, – снова услышал он звонкий голос Дианы, звучащий совсем рядом.
- Просто надо идти аккуратнее, здесь всякий мусор навален. До выхода в тоннель не так далеко, а там до станции останется совсем немного, – уже с другой стороны услышал он Шкета.
Поняв, что уже можно избавиться от мерзкого противогаза, который успел за все это время его жутко достать, Гонец медленно встал на ноги и стянул его. Сделав глубокий вдох, он вытер тыльной стороной ладони, выступивший пот и заговорил, продолжая тяжело дышать:
- За нами следили…
На мгновение повисла тишина, но Диана не дала ей надолго задержаться:
- Ты видел, кто это был?
Стас отрицательно покачал головой, но потом вспомнил, что его не видно.
- Нет.
- Ничего удивительного, за ваши головы готовы отдать хорошее вознаграждение, – как ни в чем не бывало, сказал Шкет.
- И ты так спокойно об этом говоришь?! Да ты хоть понимаешь, что…
- Я все понимаю, – грубо перебил его Артем. – Может, чем спорить, лучше пойдем дальше?
- Давно пора, – согласилась Доро.
Им пришлось пройти через множество коридоров и не раз воспользоваться инструментом номер пять, чтобы, наконец, выбраться к заветному тоннелю. Ноги ломились от усталости – стоять на одном месте было намного тяжелее, чем продолжать идти. В животе урчало. Ни еды, ни воды у них с собой не было и чтобы как-то отвлечься от этих грустных мыслей, Почтальон решил заговорить с девушкой.
- Я видел Белого Воротника, – постарался он, как можно мягче начать разговор. – Он вроде, как жив.
- Жив?! – решила переспросить Диана, посмотрев на него, как на ненормального.
- Я сам видел, как он умирал! Ему вонзили нож прямо в сердце, после такого никто не может выжить, даже Воротник… - печально добавил свои слова Шкет.
- Да, вы правы, он умер, точнее его тело умерло, а сам он нет... Призрак - вот кем он стал… - Гонец запнулся на полуслове, задумавшись, почесал затылок, а потом огласил вывод своих кратких размышлений. - В общем, там все сложно…
Почтальон на миг лишь погрузился в свои мысли, вспоминая слова, сказанные Воротником…
«- Малыш, хочешь знать, почему я заманил тебя на Темную Сторону? – неожиданно спросил Воротник.
Гонец, конечно же, кивнул. Его это уже давно интересовало.
- Вот что я тебе скажу… Слушай внимательно, прошу тебя, мой юный друг. Ты избранный. Да-да-да… Это звучит смешно, возможно даже слегка пафосно, но… Но это правда. Правда, она ведь по своей природе многогранна. Даже ложь – это также есть правда, лишь малую толику приукрашенная.
Ты не просто очередной игрок; не та пешка на игральной доске, движимая властной рукой кого-то могущественного, нежели ты. Какой путь избрать, куда твоя фигурка встанет, сделав очередной ход и, самое главное, что с нами всеми будет – зависит полностью от тебя, Малыш. Я не просто наобум выбрал твою руку, чтобы, схватив, втянуть в чертову игру. Игру, ставкой в которой является душа, а победивший в ней получит в награду выбор.
- Какой выбор?
- Ну… Я немного опасаюсь сообщать тебе … Ох, поверь, не из-за присущей моему персонажу вредности. Отнюдь, я опасаюсь за тебя, спаситель наших душ. Слишком тяжкие слова те, что мне стоит тебе поведать. Много соблазна в них, ответственности и…
Помнишь, я тебе рассказывал про мою Тихиро? Конечно, конечно, я рад, что ты держишь этот конверт у своего сердца. Так вот, именно она предсказала твое появление, милый друг…
…Освободитель… Вестник свободы, придет в темную обитель, погрузившись, как в омут точно с головой… Потерявший лик! Забывший имя себе! Но не утративший света в сердце свободном! Не побоявшийся раскрыться, открыть твое сердце перед сей жирной тьмой! Выпустивший свет на благо заблудших… душ…
Я к своему стыду не могу процитировать все пророчество, ибо нам пришлось его позабыть, дабы здесь… Здесь, на темной стороне метро, порой и мысли имеют свое эхо, которое, отражаясь от стен, несется по тоннелям со скоростью субботнего экспресса, далее обращаются в слухи и разносятся по метро, доходя до некоторых любопытных ушей.
Я тебе помогу, хоть это и громко сказано, но все же, позволь напомнить тебе, что сегодня как раз суббота. И вы все должны, если поторопитесь и, конечно, если мои часы не врут, успеть к нашему экспрессу. Он проходит лишь один раз в неделю в семь часов утра. Поезд сам выбирает себе маршрут, но «Временную» почему-то весьма любит, поэтому нет сомнений, что эту станцию он не пропустит. Вопрос в другом, а именно в «Усмынь-Крестах»… Не волнуйся, Малыш, ведь у тебя есть такой друг, как я!
Спаси нас. Я в тебя верю!».
После того, как рассказ был закончен, друзья некоторое время молчали, обдумывая и взвешивая услышанное.
- Это просто немыслимо, – выразила свое мнение воительница.
- Да… Мне кажется, Воротник переоценивает мои силы.
- А я считаю, что Дядя… то есть Белый Воротник всегда знал, о чем говорит. Кстати мы уже практически пришли. Смотрите, вон станция, – и правда, впереди виднелся неяркий свет. - Вот видите, я же обещал, что выведу вас, – весьма довольный собой Шкет, выпрямив спину, бодро зашагал вперед.
С еще большим энтузиазмом они прибавили шаг и уже через пару минут, втроем сидели на деревянной скамейке, что стояла у самого начала станции.
Глаза слипались. Организм настойчиво требовал хотя бы пару минут сна и меньше всего на свете хотел куда-либо идти.
Невзирая на угрозу войны, люди на “Усмынь-Кресты” вели себя как обычно. Тут и там слышались отдельные недовольные крики, просто разговоры, чей-то спор. Жизнь на темной стороне шла своим чередом и это более-менее успокаивало расшатавшиеся нервы Гонца. Он пытался собраться с мыслями и хорошенько обдумать дальнейший план действий.
«Шкет был прав, Воротник всегда знал, что делает. Он надеется на меня, и я не могу подвести его. Но вот что нам теперь делать? Надо идти дальше до «Временной», но как? У нас нет ни патронов, ни оружия, ни…»
Размышления Гонца прервал чей-то грубый голос:
- Вам определенно нужен билет…
Три пары глаз недоуменно уставились на мужчину, стоявшего напротив них. Он как будто появился из ниоткуда и повторял одно и тоже.
Крупного телосложения незнакомец был очень высок и неимоверно широк в плечах. На нем был серо-синий пиджак и такого же цвета брюки, черная фуражка, белые перчатки и небольшая сумка, перекинутая через плечо. Золотые пуговицы на рукавах и переде пиджака, переливаясь драгоценными камнями, отражали свет ламп. Мужчина сохранял бесстрастное выражение лица и словно ждал каких-то действий с их стороны.
- Поезд скоро прибудет. У меня остался один билет, – коротко пояснил тот. - Чем собираетесь платить? – мужчина остро посмотрела на Гонца, а его левая бровь вопросительно поднялась вверх.
- Он говорит про тот самый поезд-призрак?! - не веря своим ушам, воскликнула Диана.
- Ну конечно, - хлопнув себя ладонью по лбу, подхватил ее мысль Шкет.
- Поезд? Экспресс?! – Гонец даже не подозревал, что Белый Воротник говорил про поезд в буквальном смысле.
- Время идет, думайте быстрее. Есть только один билет, - ни один мускул не дрогнул на лице незнакомца.
- Надо соглашаться, – твердо решила девушка. – Нам надо попасть на «Временную», у нас есть инструмент номер пять. Это пойдет за плату?
- Это не честно, инструмент мой! – возмутился Шкет.
Доро посмотрела на Артема испепеляющим взглядом, поторопив парня легкой затрещиной. Казалось, еще немного и она его убьет.
Билетер лишь кивнул в знак согласия, протянув раскрытую ладонь вперед.
Шкет, горько вздохнув, достал спицу и неуверенно отдал ее мужчине в форме. Тот, молча взяв предмет, положил его в карман пиджака. Взамен он достал из своей сумки сложенную гармошкой небольшую бумажку, очевидно, являющуюся тем самым билетом. После чего, сказав, что поезд прибудет через семь минут, развернулся и ушел вглубь станции. Пока тот не успел скрыться, Малыш заметил, как пуговицы на его пиджаке сверкнули в последний раз.
- Кто бы мог подумать, что ты окажешься таким прохвостом, - язвительно изрекла рыжеволосая девушка, выхватит билетик из рук паренька.
Артем, сделав самое серьезное выражение лица, обиженно скрестил руки на груди и сел обратно на скамейку.
- Так, - повернулась она к Гонцу лицом, - а ты сейчас сядешь на поезд-призрак и доедешь до «Временной». Найдешь там Тихиро, передашь ей конверт, в общем, сделаешь все, о чем договаривался с Белым Воротником, - быстро тараторила Доро, зачем-то поправляя его одежду. – Попасть на поезд-призрак большая удача. Сама много раз пыталась, но достать билеты очень трудно, да и патронов за это просят о-го-го сколько.
- Тогда тебе не кажется странным, что он предложил оставшийся билет именно нам?
- Да, это довольно странно, но размышлять сейчас нет времени. Билет уже у нас в руках, а поезд, по словам билетера, скоро прибудет. Мы ведь еще увидимся?
«Моя прекрасная воительница, я обязательно тебя найду…», - пообещал он сам себе.
- Увидимся, - Почтальон хотел сказать ей гораздо больше, сказать о своих чувствах к ней, но так и не решился.
Вдали раздался пронзительный гудок приближающегося поезда. Воздушные потоки зашуршали по неровным стенам тоннеля. Гудок повторился. Малыш ни разу до этого не видевший поездов застыл на месте в ожидании увидеть чудо. Звук быстро нарастал, набирал силу и многомерность. Неожиданно из тоннеля начал появляться густой молочно-белый туман, довольно быстро поглощавший платформу. Почтальону от этого стало не по себе.
Через мгновение появилась квадратная «морда» вагона. Рассеивая собой туман, поезд с визгом тормозных колодок начал плавно замедляться. Гонец мельком успел увидеть машиниста – это, был пожилой человек в выцветшей серой форме и с самым серьезным выражением лица, которое ему когда-либо доводилось видеть.
Поезд-призрак, состоящий всего из одного вагона, остановился возле платформы станции. С шипением открылась дверь.
- Иди же, – еле слышно сказал Шкет.
Малыш, боясь пошевелиться, все же пересилил себя и, сделав несколько шагов, подошел к вагону. Перед ним выросла высокая фигура человека, в такой же синей форме, что была и у билетера. Да это он и был. Но каким образом он оказался в вагоне?!
«Где они таких людей, только набирают?», - промелькнула у него безумная мысль.
Брат-близнец билетера молча протянул руку в белой перчатке.
- Да, конечно…вот он… мой билет.
Мужчина пропустил его через какую-то машинку, прикрепленную сверху на сумке. Билетик разрезался на мелкие кусочки и только после этого он разрешил Почтальону зайти. На негнущихся ногах Малыш сделал шаг и вдруг почувствовал, как маленькая, цепкая ручка схватила его за запястье. От этого прикосновения внутри все перевернулось. Не так давно он чувствовал точно такое же прикосновение призраков поверхности. На какой-то миг он даже увидел перед собой безликие силуэты инферналов...
Но на сей раз это была Доро. Повернувшись к девушке и не успев даже что-либо понять, Гонец почувствовал на своих губах ее горячее дыхание, а потом легкое прикосновение к ним. Боясь спугнуть волшебный момент, он даже перестал дышать. Никогда он не испытывал ничего более прекрасного, никогда еще себя не чувствовал настолько счастливым.
- Осторожно, двери закрываются! – раздался грубый гортанный голос, вернувший их в реальность.
Нехотя им пришлось отстраниться друг от друга. Двери тут же резко закрылись и поезд тронулся. Малыш, не сдержав равновесия, упал.
- Следующая станция – «Временная».
Покраснев, он вскочил и растерянно посмотрел в окно на удаляющуюся рыжеволосую воительницу, пока вид не сменился на совершенно темную стену тоннеля.
«Увидимся ли мы теперь?», - до сих пор ощущая на губах ее поцелуй кончиками пальцев, с горестью думал он.
Оказалось, что в вагоне он был отнюдь не единственный пассажир – еще где-то три человека ехало вместе с ним. Они совершенно не обращали внимания на парня. Почтальон уселся на мягкое кожаное сидение и раз за разом начал мысленно прокручивать их поцелуй с Доро.
Ритмичные звуки стука колес о соединения рельсов успокаивали Гонца и погружали разум в полудремотный транс. Свет в вагоне иногда гас, на секунду, на две, а порой и на десять. Иногда они останавливались в тоннеле на какое-то время, и в этот момент появлялась звенящая тишина. Время в поезде будто бы замирало.
«Сколько мне предстоит еще ехать? Пару минут? Полчаса? Час? А сколько я уже еду? Да какая разница», - проваливаясь в короткий и чуткий сон, Малыш вновь увидел своего наставника и мучителя Белого Воротника.
« - Станция-загадка. Станция-прелесть. Она есть подобие луны в чистом ночном небе. Такая же загадка и такое же украшение.
Станция, на которой живет всего один человек. «Временная»… Станция освещается всего несколькими свечами. Хотелось бы знать выражение твоего юного лица в тот момент, когда ты увидишь те самые большие песочные часы…
Бессмысленно задавать вопрос, знаешь ли ты легенду о часомере и больших часах, поэтому осмелюсь без разрешения начать ее сию же секунду. Надеюсь, ты оценишь ее по достоинству.
…Когда это случилось, тебе расскажут сами часы. Но вот большего они, кроме как, сколько осталось, никак тебе не скажут. Но не сомневайся – им есть что рассказать. И история та, слова которой превратились от времени в песок, что наполняет колбы часов, весьма печальна.
История одной любви. Два человека – он, она – и одна любовь. Имен никто уже и не помнит, наверное, лишь молчаливо отсчитывающие время песчинки. Да и вряд ли просто имена тебе что-то расскажут, скорее, стоит упомянуть, что она имела необычайно редкий дар – быть искренне красивой. Не подражать, не удерживать ее, напротив, красота удерживалась в этом хрупком тельце возлюбленной барышни нашего часомера. Таковым он стал нарекаться после того, как упала первая песчинка, тем самым ознаменовав отсчет. А до тех пор он был простым мужчиной. Не молодым и не большим в летах… Не герой, однако и трусом не назывался… Всем был бы неприметен и прост, если бы не большое и доброе сердце, тихо бьющееся в его груди.
Любовь связала их крепко. Раз и навсегда. Только смерть их могла разлучить… Чего и не постеснялась сделать, к слову.
Много же я версий наслушался, когда рассказчики доходили до этого грустного места истории. Уж тут к месту будет утверждение: сколько людей – столько и мнений. Но вот самое правдивое продолжение знают не многие, к большому сожалению.
Как-то, одним ничем не примечательным днем, во время короткой разлуки влюбленных, к мужчине подошла одна дева… странная на вид, да и вела она себя под стать своему виду… Вцепилась она в руку влюбленного и начала шептать, точно змея: «Смерть твоя любовь! Разлука близка! Твоя дева умрет, стоит часам пробить два десятка часов. Смерть твоя невеста!». Мужчина, услышав такие слова, тут же отпрянул от ненормальной, да помчался очертя голову к своей невесте… Обнял ее, точно прошли не мимолетные минуты, но годы, да не отпускал не на шаг от себя впредь.
Как ни прискорбно, но это не помогло. Она умерла. А вместе с живыми огоньками, жившими в тех глазах, потухла и красота во всем мире. По крайней мере для него.
Отчаянный крик донесся до каждого, кто мог слышать, видеть и просто чувствовать.
В тот же миг, с его уст сорвалась страшная клятва о том, что он возьмет в жены смерть, но при условии, что она поможет ему сосчитать с точностью до одной минуты оставшееся время. Время для всего: меня, тебя, игры. Все время.
Как ты сможешь убедиться вскоре, часы стоят и они исполняют свое предназначение покорно. А самое главное, что точно. Клятву он сдержал. Он прожил с тех пор лишь одну песчинку. Ту самую первую. Только она коснулась дна нижней половины часов, как…».
- Вы никогда не задумывались, что пассажиры вспоминают о машинисте, только когда тот допускает ошибку. Если все хорошо – машиниста как бы и нет, - Гонец прозевал момент, когда к нему подсел опрятно одетый мужчина. Его голос вытянул Почтальона из полудремы.
У него был странный акцент, неуловимый и какой-то очень приятный для уха. Решив, что человек просто хочет с ним поболтать, Малыш не стал возражать против его компании.
- Никто не задумывается о том, что поезд едет не сам по себе. Водители других транспортов… ну когда они были, конечно, более-менее на виду, а машинист метрополитена – призрачен и недосягаем. Сама атмосфера подземки подталкивает к мысли, что тут все крутится автоматически. Вам так не кажется? – не дожидаясь ответа, он продолжил свою нескончаемую речь, сопровождать свои слова жестами. - Создается впечатление, что и сам машинист – лишь механизм в форменной фуражке. Ха-ха-ха, - заливисто засмеялся он над собственной шуткой.
Малыш плохо понимал, о чем тот говорит, но останавливать рассказчика не торопился.
– По-моему, хорошая шутка. Как кстати вас звать?
- Гонец.
- Гонец… - повторил он, словно пробуя имя на вкус. – Меня зовут Умберто. Я смотрю, вы впервые едете на поезде. Мне приходится часто здесь ездить, и знаете это так скучно - путешествовать в одиночку. С другой стороны, когда путешествуешь один, то можно больше увидеть, меньше отвлекаешься на спутников. К тому же, всегда можно познакомиться с кем-то еще…
Гонец быстрым взглядом окинул мужчину и еще раз отметил его ухоженный вид, что являлось крайне странным для жителя метрополитена, но возможно не таким странным для жителя темной стороны метро, как выразился Белый Воротник.
– Можно узнать какой у вас цвет? Если не хотите, можете не отвечать, - поспешно добавил Умберто, видя, как сузились глаза парня. - Поезд-призрак – это нейтральная территория. У меня, например, фиолетовый.
- Красный, - решившись, сказал он.
- Стоило догадаться… Понимаете, ведь цвет, к которому принадлежит человек, показывает его сущность, а по вам…
- «Временная»! - прервав их разговор, оповестил билетер.
- Мне пора выходить.
- Вам на «Временную»? – явно удивился тот. - Я еще никогда не был на ней… Везде меня возил этот причудливый железный тоннельный крот… Однако на сей станции следов моих ботинок, увы, нет…. – Что ж, Гонец, было приятно с вами пообщаться, - поднявшись со своего места, мужчина протянул руку для рукопожатия. – Желаю вам удачи.
- Спасибо, - парень неуверенно кивнул в ответ.
Поезд, замедляя ход, остановился возле платформы. Выйдя из вагона, он услышал, как Умберто с сильным акцентом произнес ему вдогонку:
- Аривидерчи!
Сонно оглядевшись по сторонам, Малыш пытался понять, где же он находится. За ним с грохотом захлопнулись двери, заставив Почтальона вздрогнуть. На станции было достаточно темно, чтобы можно было рассмотреть, что собственно происходит вокруг. На стенах плясали причудливые тени, а в воздухе ощущался запах тающего воска. Проводив взглядом удаляющийся в тоннель поезд-призрак, он сладко зевнул, получше укутавшись в свою одежду, так как станция встретила его довольно холодно, в прямом смысле.
– Что только Доро во мне нашла… - устало проведя рукой по лицу, он обнаружил отросшую щетину и пот, смешанный с пылью. Гонец почувствовал себя грязным и усталым.
- Вы всегда разговариваете сами с собой? – раздался за его спиной звонкий, мелодичный голос.
- Порой приходится, - чуть заметно пожав плечами, он повернулся к владелице приятного голоса и обомлел. – Привычка…
Женщина…
Не как определение пола… Это была настоящая женщина, коих в метро Гонец на своем коротком веку мало видел. Как есть, к примеру, прекрасные дамы, но ведь есть еще и принцесса. Одна на весь свет, как одно сердце, как одна жизнь. Как…
«Станция-загадка. Станция-прелесть. Она есть подобие луны в чистом ночном небе. Такая же загадка и такое же украшение».
Как луна.
В голове вертелись лишь эти мысли.
Нет, ее нельзя было назвать просто красивой, она излучала некий бледно-серебряный свет сказочного обаяния. Ее открытые ярко-голубые глаза тут же притянули его взгляд к себе и не отпускали, да, честно говоря, он сам не желал более отрываться от них. Просто прикрыть веки, стало настоящим преступлением. Два синих живых огонька сейчас жили в его мыслях. Такой взгляд нельзя быстро забыть, крепким сном, в непроглядной тьме – все едино они будут по-прежнему смотреть на него и гореть двумя живыми синими огоньками.
Угольно-черные волосы мягко спадали на плечи, именно мягко, иначе те гладкие ухоженные локоны не назовешь. Привыкший видеть спутавшиеся или растрепанные волосы, а в большинстве случаев, модой нового мира стала короткая стрижка из-за ее практичности, Гонец поразился сей красоте. А ее лицо? Наверное, Белый Воротник тут смог бы точнее и краше выразить все те чувства, что были вызваны тем светом красоты, излучаемой от стоящей перед ним женщины.
- Ах… - единственный комплимент, что сорвался с его губ.
Она была довольно высока. Темно-фиолетовое длинное платье, струясь, обхватывало, своей тканью ее тонкое изящное тело, подчеркивая каждую линию, каждый изгиб. Подол этого платья практически касался пола, придавая ее образу некоторую загадочность…
Откуда-то из глубины станции полилась, растворяясь в приглушенной тьме платформы тихая, нежная мелодия. Сначала, он подумал, что мелодия заиграла внутри, исходила прямо из сердца. Однако…
- Вам нравится? – на ее лице засияла улыбка. - Это композитор Ян Тирсен. Вальс Амели*. Сказочная мелодия, не правда ли? - мягко засмеявшись, она закружилась на месте.
Гонец все еще никак не в силах оторвать от нее глаз, даже дернулся в след, уносимой легким дуновением сказочной мелодии женщине.
- Ох… Эм… Эме… Мне… мне нужно к Тихиро, - наконец выговорил он.
- Идите за мной, - ее черные волосы густой копной спадавшие на плечи, плавно взметнулись, рассыпаясь веером. Она в танце начала двигаться вглубь станции. Почтальон даже не став задаваться каким-либо вопросом, отправился вслед за очаровательной женщиной, до сих пор боясь самого страшного преступления – моргнуть.
Мерцающие огоньки свечей, являвшиеся единственным источником освещения, создавали таинственную, мистическую атмосферу. «Временная» все больше и больше удивляла его. Увидев песочные часы, Малыш и вовсе раскрыл рот от удивления, встав, как вкопанный. Они стояли на деревянной подставке, корпус их был сделан из нержавеющей стали золотого цвета, а колба – из стекла. От них веяло невероятной мощью, от которой становилось немного жутковато.
Женина не стала долго задерживаться возле часов, и Гонцу пришлось поспешить, чтобы догнать ее. Подойдя к большой палатке, единственной находившейся на всей станции, она откинула ее полог и сделала приглашающий жест рукой. Зайдя внутрь первое, что бросилось ему в глаза – это зеркало. Он, даже не сразу понял, что видит свое отражение. Темные круги под глазами похожие на багровые синяки, уставшие красные глаза и появившаяся седая прядь.
- Что же вы стоите? Присаживайтесь. Я сейчас принесу, вам что-нибудь поесть.
- Мне надо торопиться … - Малыш стоял в замешательстве, бросая взгляд то на женщину, то на круглый стол, возле которого она суетливо бегала, ставя на него-то кружки, то консервы.
- Эмм… так ты… вы сказали, что отведете меня к Тихиро, - напомнил Почтальон.
- Я и есть Тихиро, - она улыбнулась ему своей обаятельной и обезоруживающей улыбкой. - Вам разве не сказали, что я оракул? Не люблю себя так называть… Слово какое-то странное, - сморщив аккуратный носик, сказала она. – Мне не нравится само слово. Стоит только его произнести, как у людей сразу меняется мнение обо мне. Если вы понимаете, о чем я… Как мне лучше вас называть?
Почтальон почувствовал себя неловко.
- Можно просто Гонец, - усаживая на табуретку, сказал он. - Я думал, что вы…
- Не надо слов, лучше поешьте. Вам нужно подкрепиться. Вы ведь после долгой дороги, не так ли? – слегка склонила голову на бок, она с любопытством посмотрела на него.
При виде еды, желудок радостно заурчал. Гонец с жадностью накинулся на открытую банку тушенки, а Тихиро, подперев кулачком подбородок, устроилась напротив.
- Так, как вам поезд-призрак, Гонец? Я вас ждала и надеялась, что вы успеете попасть на субботний экспресс.
- Ждали? - парень посмотрел на нее вопросительно.
- Я оракул, не забывайте, - ее глаза сверкнули из-под густых ресниц. – Я знаю, что Белый Воротник поручил вам передать мне конверт. Я даже знаю, что написано в этом письме, поэтому не трудитесь его вскрывать. Но я весьма вам благодарна за проделанный труд, считайте, что работа сделана, конверт вскрыт, и я его уже прочла.
- Нет, постойте, - изумился он. - Белый Воротник сказал, что я должен передать его вам.
– Верно, но поверьте мне, будет лучше, если вы узнаете обо всем чуть позже... Чуть позже, Гонец. Как думаете, сколько времени вы добирались на поезде?
- Не знаю, час, - предположил он.
- День, - Тихиро мило улыбнулась, глядя на Малыша, явно наслаждалась его замешательством. – Время в позде-призраке течет по-другому. Гораздо быстрее, чем на Темной Стороне… Кстати, билет неспроста оказался только один. Мне не хотелось впутывать в эту историю Артема, а насчет Дианы вы еще многого не знаете… - она сделала многозначительную паузу.
Почтальон, отодвинув от себя недоеденную тушенку, сделал глоток чая. Их взгляды встретились, и они оба замерли, не смея пошевелиться.
- Мне надо кое-что вам рассказать. Я видела это в своем шаре, а он еще никогда мне не врал. Вам предстоит сделать выбор. Очень непростой выбор. Вы должны убить Доро или она… убьет вас, - оракул старалась говорить, как можно убедительнее и мягче.
- Я не верю вам, - шумно выдохнув, сказал Гонец. – Она не сделает этого…
- Вы хотите сказать, что она не способна на убийство? Всего на секунду вспомните Снегурочку. Это была ее сестра, но она все же смогла ее убить.
Почтальону в сердце будто кольнули острой иглой. Он вскочил на ноги, напрягшись всем телом.
«А ведь она права… Нет-нет-нет!!! Это не может быть правдой, просто не может», - тут же в голове завертелись стаи сумасшедших мыслей.
- Это ложь! – стукнув кулаком по столу, так что кружки зазвенели.
Глаза Тихиро наполнились холодной яростью, а губы презрительно сжались.
- Вы говорите мне, что я вру? – зловеще сдержанным голосом заговорила оракул.
- Но… зачем ей меня убивать?!
- Я не успела этого узнать, но мы можем прямо сейчас посмотреть. Вы сам все увидите. Подождите, - встав из-за стола, она отправилась в другую часть палатки. Он увидел, как она взялась за тонкую ткань шали, одной рукой стянув ее. Взору парня открылся небольшой стеклянный шар.
- Вы видите будущее через него? – не отрывая взгляда от предмета, спросил он.
- И не только будущее. А теперь уберите всю посуду со стола.
Переставив кружки с консервами, он освободил круглый стол. Оракул, тем временем накинув на голову длинную черную шаль, стала еще более загадочной. В такт ее походке, раскачивающиеся края шали добавляли ей грациозности, и Гонец невольно залюбовался Тихиро. Накрыв стол бархатистым покрывалом, она аккуратно поставила магический шар на деревянную треногу.
- Постарайтесь сконцентрироваться, вместе со мной.
- Хорошо, - Малыша охватило сильное волнение и ему пришлось сделать над собой громадное усилие, чтобы ноги перестали трястись.
Тихиро держа руки над стеклянным шаром, закрыла глаза. Она сидела так очень долго, не двигаясь, только спина и плечи еле заметно подрагивали в такт дыханию. Гонец увидел, как вокруг шара появилось слабое свечение, похожее на дым. Наконец, открыв глаза, оракул, даже не взглянув на Почтальона, устремила все свое внимание на стеклянную поверхность. Внутри шара начали собираться облака и уже через секунды появились расплывчатые, причудливые образы, которые меняли форму, исчезали и вновь появлялись.
Внезапно Тихиро издала испуганное восклицание, ее рука резко дернулась, задев магический шар. Тот, не устояв на треноге, стремительно покатился по столу, упав на пол и разбившись, разлетелся мелкими осколками. Лицо женщины стало совсем белым.
- О нет, мой шар! – в отчаянии закричала она. - Он разбился! Я… я не знаю, как это могло произойти…
- Вы, что-нибудь увидели в нем?!
Тихиро ничего ему не ответила, ее била нервная дрожь.
- Мой шар, как же я теперь без него… Как же я теперь буду… - в ужасе схватилась она за голову.
- И что нам теперь делать? - Гонец сжал двумя пальцами переносицу, он никак не ожидал такого поворота событий.
- Столько лет, он всегда был со мной. Какое горе… Постойте, - будто вспомнив что-то, она подняла голову. - Пистолет, что передал вам Белый Воротник, все еще у вас?
- Да, он у меня, - Малыш достал шкатулку, в которой лежало оружие.
- Это хорошо. Возьмите его в правую руку, - неожиданно попросила Тихиро, хотя ее тон говорил не о просьбе, а, скорее, о приказе. - Вы ведь задавались вопросом, почему там не хватает одного патрона. Он не пропал и Шкет тут не причем. Патрон на месте, несмотря на пустующее место. Он в стволе «Колибри» дожидается своей песчинки.
- Ну, если вам от этого станет легче, - Гонец не стал возражать и сделал, как она говорила. Непривычно маленький пистолет крепко сжала ладонь Малыша.
- Слушайте меня внимательно, - женщина пристально посмотрела на него. - Доро вовсе не та, за кого себя выдает, она обманывает вас. Она жестокая, хладнокровная, расчетливая особа. Доро готова пойти на все ради того, что действительно ей нужно.
- На что, например? – раздался до боли знакомый женский голос.
- Доро… - быстро обернувшись, Гонец увидел воительницу с пистолетом в руках, нацеленным на Тихиро. – Что ты здесь делаешь?
- Ну что, Тихиро, много успела ему наговорить? – ее глаза блестели, она говорила, сжав зубы.
- Опусти пистолет, - парень сделал шаг в ее сторону, но остановился, когда она перевела ствол на него.
- Стой на месте, иначе я выстрелю!
- Ты рехнулась?
- Доро, сейчас же опусти пистолет, - попросила Тихиро.
Воительница снова перевела оружие на оракула и выругалась вслух. Воспользовавшись моментом, пока девушка определяется с целью, он вскинул вооруженную пистолетом руку.
- Брось пистолет! – заорал в свою очередь Почтальон.
- Ах ты, паршивец! - она обрушила на него шквал непристойной брани. – Как быстро она промыла тебе мозги. Ты всегда был таким доверчивым, Малыш. Думаешь, эта ведьма говорит тебе правду?
Почтальон глянул в сторону Тихиро, рука с «Колибри», дрогнув в сомнении, чуть опустилась.
- Не слушай ее, Гонец! Она пытается тебя запутать. Она выстрелит в тебя, я это видела, - вмешалась оракул. – Подумай, как она могла обогнать поезд? М? Как она это объяснит?
- Замолчи!
- Она врала тебе с самого начала. Ты можешь все переиграть…
- Заткнись или я всажу всю обойму в твою бледную мордашку!
- Доро, пожалуйста, остановись, - взмолился Гонец.
Тут она перенесла свой взгляд ярости на растерянного парня:
- Выбирай! Давай сбежим отсюда раз и навсегда. Или продолжай играться в эти проклятые игрушки! Что ты выберешь?
- Малыш, не слушай ее, - встряла Тихиро. – Отсюда есть только один выход – закончить игру. Пусть она и говорит, что хочет сбежать, но она не сможет! Если бы она говорила правду, то…
- Заткнись!
- Это ты заткнись! Все вы заткнитесь! – нервы Почтальона не выдержали напряжения. – Замолчите! Я прошу вас… Хотя бы минуту… чуть-чуть помолчите.
- Гонец… - начала Тихиро.
- Малыш… - перебила оракула Доро.
«Выбор… Стреляй… Ты должен… Должен…».
Все смешалось в единый гул. Когда Доро целилась в Тихиро - Гонец тут же закрывал оракула своим телом. Стоило ему только всмотреться в злые глаза рыжеволосой девушки с нацеленным на него заряженным пистолетом, как он тут же поддавался страху и пытался спрятаться...
«Ты должен!».
- Гонец…
- Малыш…
Он не различал уже голосов и не смог сориентироваться, куда и в кого он целится. Кого ему надо убить, кого защитить.
«Выбирай!».
- А-а! – схватился Гонец за голову.
Перед глазами все поплыло, смешались лица – Доро-Тихиро, Тихиро-Доро, Доро-Тихиро и обратно…
«Стреляй!».
- Стреляй! Или я выстрелю.
- Стреляй!
- Заткнитесь! А-а…
Все: крики, мысли, давление атмосферы этой проклятой станции - все оборвал одиночный выстрел. И сразу появилась резкость в глазах, окружающая действительность стала четче, пронзающая боль тут же пропала.
И тишина…
Никогда бы в своей жизни Малыш не пожелал такой тишины.
Почтальон упал на колени рядом с девушкой, низко склонив голову, все еще не в состоянии осознать непоправимость зла, причиненного им. Парень лишь молча смотрел на ее лицо, напоминавшее теперь мертвенно-бледную маску.
«Слишком поздно, — пронеслось в его мозгу, — слишком поздно…»
Малыш протянул руку и с бесконечной осторожностью отвел с лица Доро рыжий локон. Он был потрясен до глубины души. Тонкое тело, лежавшее на полу, больше не двигалось. Не хранило того тепла. Не держало в себе той нежности, капельку которой она смогла подарить ему при их поцелуе.
Все умерло... Он! Он все убил это! Пуля, выпущенная Малышом, угодила Диане прямо в висок, оставив аккуратное входное отверстие.
Вдруг музыка, разливающаяся по станции сменилась на другую.
- Ян Тирсен. Кома**… - негромко произнесла Тихиро.
Эта станция-загадка, будто была живой, даже сама мелодия стала под стать всему происходящему.
- Ты правильно поступил, - она положила свою ладонь ему на плечо.
- Я любил ее, - парень чувствовал себя так, будто из него вырвали часть души. – Я не хотел стрелять. Это все вы! Вы меня заставили сделать это! Зачем?
- Иначе, она бы нажала на спуск вместо тебя, - оракул говорила спокойным ровным голосом.
- Да, только она хотела убить вас, а не меня!
- Она бы убила и тебя... Ты сам сделал свой выбор, теперь не вини в этом никого кроме себя.
Тихиро как всегда оказалась права.
«Как же мне теперь жить? Доро, больше нет. Лучше бы ты выстрелила в меня, было бы не так больно… Но зачем? Зачем ты только ворвалась сюда с пистолетом?! Зачем тебе все это понадобилось?», - он держал голову девушки левой рукой, сквозь которую струилась алая кровь. По его щекам бежали блестящие дорожки слез.
«Нет… Нет!», – сначала взорвалось сознание и все мысли сгорели от стремительного огня того «нет». Огни свеч вздрогнули, как от внезапно ворвавшегося сквозняка.
- Нет!! – крик отчаяния, той же взрывной волной зародившейся внутри него, вырвался наружу, разрывая в клочья тишину. – Нет! Господи за что?! Я не могу так больше!
Рука взметнулась вверх, ствол миниатюрной «Колибри» уткнулся в висок Гонца…
- Нет! – последний крик перед тем, как он…
Дрожащим пальцем, который сопротивлялся до последнего воле самого Почтальона, вдавил с силой спусковой крючок.
- Не хватало всего одного патрона… И Шкет тут был ни при чем… Патрон один… Поэтому один… Я знала, - произнесла Тихиро после того, как глухой щелчок пистолета Белого Воротника вернул назад тишину на станцию.
- Почему…
Рука Гонца безвольно упала. Это даже не вопрос был, а просто эмоция. Он чувствовал, как пустота, всего лишь черная, тихая пустота заполняет все его сознание и тело, замещая то, что выгорело внутри дотла.
- Гонец, пришла пора узнать, что написано в конверте. Просто открой и прочти это письмо. И будет тебе ответ.
Ему уже было все равно, но именно из-за письма он оказался на «Временной». Он ничего сейчас не хотел.
Но, все же поднявшись с пола, Почтальон вышел из палатки, просто чтобы не видеть безжизненное тело своей любимой. Достав конверт, он небрежно его распечатал, перепачкав в крови сложенный листок. Гонец начал читать:
“Дорогой, Малыш!
Позволь, прежде всего, я выражу свои соболезнования по поводу Доро. Мне очень жаль, однако иного выхода у нас не было. Так же, как и у тебя. Затем я попрошу у тебя прощение за то, что сделал для тебя в прошлом. За то, что перетянул тебя на эту Темную Сторону наших сознаний и душ.
Увы, так распорядились высшие силы. И мы всего лишь те же самые пешки на большой доске.
Не держи зла же и за следующие шаги, что тебе предстоит перенести и прочувствовать на себе. Может, это и придаст тебе немного воодушевления и сгладит предстоящую боль, но твой поступок и сама твоя сущность послужат на общее благо.
Я тебя обманывал и лгал. Мне очень неприятно это было делать. Но две вещи мне помогли скрыть мою неприязнь к своим словам и удачно вести тебя в заблуждение. Первое: ложь – это та же, правда, которая на половину приукрашена. Вторая: глаза. Я не мог отвести взгляда. Я не видел твоего лица и мне было легче произносить те слова: «Ты избранный, уничтожь Темную Сторону, заверши игру»…
Тебе предстоит перенести все эти вещи на себе. Перевернуть свой внутренний мир. Поверить в ложь и отучиться заглядывать в глаза.
Боль скоро пройдет. А мы станем верными друзьями. Братьями!
Прости. Я все знал.
С уважением, Белый Воротник.
P.S Передай Тихиро, что я люблю ее!”
Гонец оторвал взгляд от письма и невольно вздрогнул от неожиданности, когда перед ним материализовались две фигуры. Добряк и человек в широкополой шляпе, что следил за ними по поверхности. Они молча стояли перед Почтальоном, с нескрываемым интересом разглядывая его лицо.
- Гимель, хватай его, пока он не смылся, - обратился Добряк к мужчине, стоявшему рядом.
Тот рванулся к нему с такой скоростью, что ошеломленный неожиданным нападением Гонец не успел что-либо предпринять. Его схватили под руки и потащили обратно в палатку. Он хотел оказать сопротивление, но получил тяжелый удар под дых и едва не задохнулся. Пока Малыш приходил в себя, его уже втащили в палатку и приковали к круглому столу. Тихиро, достав откуда-то веревку, помогла им примотать его, оставив свободными лишь руки.
Они немного постояли рядом с Гонцом, наблюдая, как тот хватает ртом воздух и дергается, упорно пытаясь освободиться. Естественно это ему не удалось. Убедившись, что жертва не даст деру, Добряк достал наполненный шприц и ввел его содержимое Почтальону.
Тихиро, тем временем подняв с пола упавшее письмо, быстро пробежала его глазами. Ее брови изумленно взметнулись вверх. Она еще раз перечитала постскриптум.
- Надо же, я не знала про это…
Малыш попытался закричать, но шок лишил его дара речи и из горла вырвался лишь сдавленный хрип.
- Что вы собираетесь делать? – в ужасе спросил он, увидев в ладони Добряка сверкнувший скальпель.
- А он все же глуповат, - закатывая рукава, произнес мужчина в шляпе. – Белый Воротник же был слепым... Ты лучше расслабься, а то наркоз не подействует.
Тихиро, встав возле его головы, принялась что-то негромко говорить. Он никак не мог разобрать, что именно, но ее голос почему-то успокаивал и заставлял вслушиваться в слова. Глаза начали закрываться, все внимание Гонца полностью переключилось на оракула. Дыхание стало глубоким и медленным. Окружающая действительность начала таять и размываться.
Тихиро очень осторожно, чтобы не нарушить хрупкий баланс, который только что сформировался, распространила свои чувства к нему и ощутила, что его сопротивление тает, сознание расправляется.
- Он вошел в транс, можно начинать, - скомандовала она.
Добряк склонился над Малышом со скальпелем в руках. Оттянув ему одно веко, он довольно улыбнулся…
***
- Давай очки… - протянув руку, попросил Добряк.
- Держи… Смотри-ка, сидят, как влитые! У Судьи подделка, я подменил их, - самодовольно ухмыльнувшись, сказал Гимель.
- Отличная работа, - похвалил его Добряк, добродушно похлопав по плечу.
- А вот это я, пожалуй, оставлю себе, - Тихиро задумчиво рассматривала стеклянную банку, с плавающими в ней глазами. - Пригодится еще… Так, пора начинать. Боюсь, мне придется попросить вас обоих выйти на пару минут.
- Нет проблем. Мы будем рядом, если что – зови на помощь.
«Вот еще», - посмотрев им в след, хмыкнула она.
Дождавшись пока они уйдут, Тихиро взяла свечу и приблизилась к человеку, прикованному к столу. Очки Воротника блеснули ярким светом.
«Любит…», - на ее красивом лице появилась мечтательная улыбка.
Глубоко вдохнув, оракул закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Освободив голову от ненужных мыслей, она начала говорить:
- Сейчас ты не спеша освободишься от предшествующей усталости. Твой мозг, нервы, мышцы полностью отдыхают. Усталость исчезла, растворилась. Ты начинаешь ощущать необыкновенный прилив сил и бодрости. Появляется сильное желание действовать, решать, выполнять поставленные задачи. Голова стала свежей и легкой, мышцы бодрыми и послушными. Это состояние будет более выраженным после того, как я тебя разбужу. Утомления больше нет, твои силы восстановились. Твое имя теперь Белый Воротник. Тебя зовут Белый Воротник.
Она сосчиталась вслух до трех и ловко щелкнула пальцами.
- Назови свое имя.
Сухие губы человека разлепились.
- Ворот… Белый… Воротник, - губы расплылись в счастливой улыбке. - Я рад вас слышать, Тихиро…
- Я научу вас видеть…
***
Накинув на голову капюшон потертой куртки так, что непроглядная вуаль из тени скрывала его лицо, человек не спеша, почти прогулочным шагом, вышел на платформу станции. По обыкновению он закуривал свои любимые сигареты. Красный глазок тлеющего табака подмигнул в левом углу рта, вместе со стеклышками очков.
- Война, - выпустил он вместе с табачным дымом это простое слово.
Белый Воротник призадумался над этим словом. С одной стороны с его губ сорвалось слово, а с другой – он и не думал в эту минуту произносить его.
- Война… она никогда не меняется, – склонив голову, вдруг вслух произнес он.
Возможно, тот, из чьих уст сорвались эти слова, видел не одну войну и настолько хорошо разглядел их лица, чтобы сравнивать каждую. Возможно, этот умный человек прав, – новорожденный Воротник развел в руки стороны в знак сомнения.
- Что такое война? Слово, кажется, одно, а сколько граней в нем. Война – многогранное существо. Что есть война для человека, привыкшего жить миром? Горе, смерть, потери… Что есть война для солдата? Честь, долг, слава… Что есть война для тех, кто затеял войну, для тех, кому она необходима? Игра, спор, прибыль... Если простой, к примеру, человек станет солдатом – война для него поменяется?
«Человек останется человеком даже после конца света».
- Выходит, что у нас, людей, ничего особо не меняется, - он взял двумя пальцами себя за подбородок. – Все одно и то же. Война войной, а поезд по расписанию. Может быть, все потому лишь, что сам человек не меняется? - указательный палец поднялся вверх, точно он смог найти нужную ниточку своих суждений и попытался ее запечатлеть, дабы в дальнейшем не потерять. – Интересно, а что может заставить человека поменяться?
Долгая минута молчания и жужжащего сквозняка.
- Война…
«Не меняются люди – меняются имена; не меняется время – меняются эпохи; Не меняется война – меняются генералы; не меняюсь я – меняются мысли в моей голове. Есть ли злой гений на свете, что изменит что-нибудь кардинально? А много ли надо для того, чтобы изменить хотя бы ту же войну?», – в один миг пронеслись мысли в голове, спутав вновь все нити размышлений.
- Надо взглянуть, на чем же держится этот «мир» войны. Один в поле не воин. Тот мудрец был прав. Война человека с самим собой, со своей сущностью, никогда не изменится. Битва расчетливого разума над душой. А что если эта битва, бушующая внутри каждого, ограничивающая одним человеком, вывернется наизнанку своего понимания? Выльется за границы былого поля боя. Это битва, охватывающая каждого человека и не имеющая границ – такой станет она! Слишком много вопросов! – закачал отрицательно головой Воротник и зашагал по платформе. – Как много всяких мелочей, сколько мыслей… Как же много частей в этой мозаике под названием война. Ее никто не поймет. Ее никто не ждет, но и без нее “скучно” живется. Война никогда не изменится… Теперь я бы поправил того мудреца, хозяина сих слов. Война никогда не будет забыта и жива память о ней, покуда жив сам человек!
Он остановился, чтобы перевести дух и закурить новую сигарету.
- Составляйте сами эту мозаику под названием «война». Ищите ответы на поставленные вопросы. Продолжайте сами те мысли, что закончились многоточием и собственной же рукой ставьте ту самую единственную, завершающую точку. Только спешите, ибо война… - он сделал легкий жест рукой. – Война уже здесь. Пришло время чертить военные карты, строить военные укрепления… зубрить молитвы и постараться не закрыть глаз своих! – кругляшки его очков хищно сверкнули из тени капюшона, а сам Воротник козырнул двумя пальцами в знак почтения. – Всего хорошего!
Он не знал точно, сколько его окружало людей, однако точно не один. Он взломал сознание каждого, внеся безумный хаос и панику. Главное, что они слышали каждое слово. Они готовились к войне, но к такой войне не готов ни один человек. Ему нужно было, чтобы не до ушей Спартака, главы «красных», дошли эти слова, а до всех его последователей. Детей будущей революции.
Согнув в локте руку и выставив перед собой ее раскрытой ладонью, новорожденный Воротник спешно покидал станцию «Ясный-Красный».
Смысл его порыва бредового красноречия сумасшедшего посреди толпы людей – подготовить «детей революции» к войне. Дать жизнь этой самой войне. Потому что с минуты на минуту, она должна раскрыть свои очи и заявить о себе, произнести самое первое слово.
Судья не настроен устраивать войнушку, ему по нраву сейчас прошлая игра в «живые шашки». Поэтому прием его будет резким и жестким. Ударить по сознанию, молитвенным словом по шраму. Однако не стоит забывать, что он все-таки игрок. Азарт течет вместе с адреналином бешеным течением по его сосудам.
Одни слова заставляют подчиниться, вторые – убивают, хоть и не сразу и не так эффективно, как, к примеру, пуля или даже нож, да даже камень. Третьи впускают ужас в сознание и тело. Существуют, конечно, и четвертые и десятые…
Сейчас должно быть воинам Судьи на руки набиваются чернилами и иглой те самые молитвы, точнее последовательность слов, которые они будут громко, четко басить в уши своим врагам – детям революции. А те, в свою очередь, переведут те молитвы на свою кожу, путем тех же иголок с чернилами из плесени. Они бы, конечно, не понадобились, если было бы достаточно боеприпасов для огнестрельного оружия.
Сейчас с минуты на минуту должно…
В один миг, вдруг, динамики каждой станции темного метро, проснулись, закашляв загробными, то стихающими, то вновь набирающими силу хриплыми помехами, точно глас мертвеца, пробудившегося после смерти в своем склепе.
«Два… Два нуля, двенадцать… Шесть, один, три… Тринадцать, семь… Шестнадцать», - женский голос отчетливо вычитывал каждый слог.
Уже началось.
- Война…
Благодаря той тревоге, что заложил только что Воротник «красным», эти цифры, предназначенные сокрушить разум, сломить волю, свести с ума, произведут уже не тот эффект.
- Не знал, что будет так приятно вернуться в игру в новом теле… - лукаво улыбнувшись, новый Воротник сильнее надвинул капюшон куртки и щелкнул зажигалкой, уходя по тоннелю к своей цели.
------------------------------------------------
*Yann Tiersen – La Valse D'Amelie
**Yann Tiersen — Coma
(Если читателю будет угодно, то вот те композиции, что играли на станции "Временная").