Попутчицы

ПОПУТЧИЦЫ

Пришлось мне как-то в очередной раз ехать на поезде. Не важно, куда и откуда. Так вот, купе у нас оказалось чисто женским. Все ехали по своим делам, дорога была не очень длинная. Но сутки нам предстояло провести вместе, в одном купе, а это, как все знают, очень тесное соседство. Коллектив без мужчин – женский разговор, хотя и о мужчинах тоже. Как правило, беседу начинают двое, потом присоединяется третья попутчица, а там уже и четвертая не может удержаться. Конечно, я допускаю, что можно проехать весь путь молча, но… слабо верится. Для начала я представлю состав купе, не уточняя своего имени и профессии, просто растворюсь среди персонажей. Итак, по – порядку: Мария Сергеевна – журналист, 27 лет, едет в творческую командировку, Светлана Анатольевна – балерина провинциального театра, 28 лет, звезда в своем городе, Ольга Михайловна – психолог с большой буквы «П», 42 года, проводила свой отпуск с… (не наше дело), Юлия Николаевна, 38 лет, оптимистка, авантюристка и просто красавица. А теперь я поведу рассказ от третьего лица. Итак, все персонажи заняли свои места. Для начала, конечно, решили попить чайку, за общим столом беседа идет более плавно, люди вроде чем-то заняты, и между делом разговаривают.

Но в этой теплой компании инициативу сразу взяла в свои руки журналистка:
– Предлагаю, – сказала она, – построить нашу беседу в виде рассказов о себе. Но не просто рассказов, а каких-нибудь забавных случаев. Или занимательных, или поучительных. Хотите, я начну?
– Это интересно, – психолог была явно заинтересована.
– Почему бы и нет? – высказала свое мнение балерина.
Красавица-авантюристка просто кивнула головой в знак согласия.

– Зовут меня Мария Сергеевна, можно просто Маша, в журналистике я уже почти 10 лет, печататься начала ещё в институте. Сейчас живу в Москве, работаю в одном крупном издании. Моя основная работа – поиск людей с интересной биографией. Причем, не звёзд каких-нибудь с громкими именами, а людей обыкновенных, которые живут рядом с нами, но мы порой даже не догадываемся, насколько насыщена их жизнь. Наша рубрика в журнале так и называется – ЖЗЛ – жизнь замечательных людей.
– И читателям нравится? – поинтересовалась Света.
– Не просто нравится. Мы получаем такое количество писем, что для их прочтения и выборки нанимаем студентов с факультета журналистики. И им заработок, и нам хорошо. Так вот, в прошлом году нашему журналу исполнилось 100 лет.
– Ого! Сто!? – Юля была в восхищении.
– Да, сто лет. И я должна была поехать к одному старейшему нашему подписчику.

 Представляете, у него есть все, абсолютно все номера журнала, ещё его дед начал их собирать. Сам Иван Иванович – так его зовут – поддерживает с нами постоянную связь – пишет, звонит, в общем, коллегия признала его самым преданным нашим почитателем и постановила присудить ему приз. И, конечно, необходимо было напечатать о нём статью. Вот меня и послали. Уж послали, так послали. Я поначалу даже обрадовалась – поеду, развеюсь, посмотрю на новые места. Взяла карту и стала искать деревню с поэтическим названием Русская Берёзка. А когда нашла, ужаснулась. Берёзка эта находится далеко-о от больших населённых пунктов. Ну ладно, думаю, доеду. А когда сообщила Ивану Ивановичу, что еду к нему в гости, да ещё и с подарками, он так обрадовался. Заверил меня, что обязательно пошлет внука на станцию меня встретить.
Дело было летом. Я загрузила сумку подарками, взяла с собой прелестные летние сарафанчики, босоножки и зонтик. Куда без него, даже летом? Без проблем доехала до города, где мне предстояло пересесть на другой поезд и уже ехать до станции назначения.

 Тут меня подстерегала первая засада – поезд задерживался. Вечерело.
Психолог Ольга усмехнулась:
– Иронии в твоём голосе уже достаточно. Но что-то мне подсказывает, что это только начало повествования. Да?
– Это точно. Это, пожалуй, самые приятные минуты поездки в неведомые края. Дальше – больше. Когда поезд подали под посадку, было около 9-ти вечера. Пассажирский вагон был только один, остальные почтовые. Но пассажирский вагон купейный, причём СВ. Где они его взяли – загадка. Я порадовалась, что какая-то компенсация мне за неудобства свалилась с неба прямо. А зря. Поехали мы, довольно медленно, часто останавливались на пару минут, ну, наверно, почту или принимали, или оставляли – не знаю. Моя соседка по купе сразу легла спать, мы даже не разговаривали почти. Я только узнала, что она экспедитор, ездит этим поездом часто, и ехать ей всю ночь. Она такая хрупкая, небольшого роста, завернулась в одеяло как в кокон, и нет её. Спит. Я должна была через два часа выходить, поэтому не стала убирать сумку в багажное отделение, достала только расческу, косметичку – в порядок себя привести перед выходом. Да, мое внимание привлекло странное объявление на стене купе, что фонарики находятся под подушками. Я проверила – действительно, под моей подушкой лежал обыкновенный фонарик. Я быстренько сгоняла к проводнице и выяснила, что вагон наш хоть и СВ, но довольно старый, и в нем часто гаснет свет. Ладно, думаю, переживу и это.

 Больше часа я провалялась с книжкой, а потом решила сходить в туалет, чтобы не бегать в последний момент, и покурить. Выключила свет, думаю – пусть соседка спит, и ничто её не отвлекает, и пошла по своим делам. До станции ещё оставалось почти полчаса. Стою в тамбуре, курю, держу фонарик – взяла его на всякий случай, и вдруг гаснет свет. Я похвалила себя за предусмотрительность, погасила сигарету, и уже совсем было направилась в купе, как в тамбур влетела проводница. Она схватила меня за руку и потащила по вагону, быстро-быстро объясняя, что поезд уже останавливается, так как они задерживаются, стоянка будет всего одну минуту, на посадку пассажиров нет, выхожу здесь только я, и если бы я не выходила, то не стали бы и останавливаться. Проводница всё это тараторила, а я в спешке бросала в сумку косметичку, книжку, про расчёску вообще забыла, всё это в темноте, она пыталась мне подсвечивать. Суматоха была жуткая. Потом я мчалась к выходу и скатывалась кубарем по ступенькам. Очнулась в каком-то поле, поезд ушёл. Наш вагон был последний в составе, поэтому вышла я далековато от станции.

– Если бы ты не рассказывала всё это с юмором, я бы уже испугалась, – сказала Света.
– Ну, это я сейчас так рассказываю, а тогда мне было не до смеха, поверьте. Ночь, поле и я. У вокзала горели фонари, вот на них я и пошла. Прихожу, вокзал закрыт, кругом никого. Где-то встречающий внук должен быть, но нету. Выхожу на привокзальную площадь – тоже пусто, ни машин, ни людей. Села на скамейку, закурила с горя… Страшновато, до рассвета ещё далеко. Посидеть-то я посижу, дождусь утром какого-нибудь автобуса, но главное, чтобы ко мне никто не подошёл. И тут – о, счастье – едет милицейская машина. Я спасена!

 Встала, машу им руками, мол, не проезжайте мимо, тут нуждаются в вашей помощи… Они остановились, выходят два милиционера, смотрят на меня удивленно и просят предъявить документы. Робко так, но просят. Я достаю из широких штанин… Э-э, нет, не так. Я показываю им своё удостоверение журналиста и стараюсь втолковать, что приехала к Ивану Ивановичу в Большие… нет, Белые… блин, тоже не так, а-а, Русскую Берёзку по заданию редакции. Доблестные стражи правопорядка внимательно изучили документ и… попросили показать содержимое сумки. Я разозлилась. Объяснила же всё! Пусть сумбурно, но понятно! Вам надо – открывайте и смотрите! Не постеснялись – открыли. Посмотрели сверху вниз, так уважительно покачали головами, аккуратно закрыли и пошли к машине. Я им давай кричать, мол, а как же я – несчастная, одинокая, всеми покинутая, надо же меня довезти. И слышу, как они по рации переговариваются и сообщают какому-то Женьке, что прибыл его клиент. Это я – клиент?! В возмущении я резко развернулась, налетела на сумку, чуть не свалилась и … Вот тут наступил самый ужасный момент всей моей жизни!
– Изнасиловали?! – Юлька испуганно прижала ладони к щекам. Света и Оля смотрели с жалостью и сочувствием.
– Кого? – Маша отставила стакан, из которого только что пила воду.
– Как кого? Тебя!
– Меня?! – она захохотала, – да вы меня не так поняли! Ужас был в том, что я увидела, что сумка НЕ МОЯ! Похожая, но не моя. Первая мысль была, что милиционеры подменили. Но я её сразу отбросила, они же вот – передо мной. Значит, подмена произошла в поезде. Каким образом? Проводница, она ещё так меня торопила. Я очень огорчилась, я ведь везла подарки, а сейчас я с чем приеду? Кстати, а что мне подложили, ведь сумка-то тяжёлая, как и моя была. Открываю и вижу – вот это да! – сверху аккуратный ряд баночек с красной икрой. Под ним ряд банок с крабами. Дальше я не полезла. Мне уже стало плохо и от этого. Я села на скамейку и посмотрела на милиционеров. Они стояли у машины и не сводили с меня глаз.

 Боже, я воровка – это была моя первая мысль. Я украла чью-то сумку, в которой столько всего, и НА СТОЛЬКО, что мне за год не заработать. Ясно, воровка, кличка «журналистка», тырит у пассажиров багаж, ещё скажут, что и свет я специально выключила… Громкий стон вырвался из моей груди. Ну почему я не перепутала свою сумку с какой-нибудь другой, с барахлом там каким-нибудь? Нет, схватила эту, и ведь мне же показалось, что она очень тяжёлая, но на раздумья времени мне не дали. Минуточку, а косметичка? Я раскрыла сумочку и вытащила… толстенное портмоне, набитое деньгами.
– Во повезло! – воскликнула Оля.
– Да, жуткое везенье – чужие вещи, милиция… Можно сказать, что взяли меня тёпленькую, даже попользоваться не успела ворованным.

– Девчонки, что-то я разволновалась, – Юля полезла в свой чемодан и достала бутылку коньяка, – давайте по 50 капель.
Всеобщее оживление – это одобрение. Выпив «за успех безнадежного дела», все дружно уставились на Машу, а она продолжила:
– Ну вот, сижу я с грустью в глазах и со страхом в сердце. Проклинаю тот день, когда согласилась поехать посмотреть новые места и тот, когда складывала сарафанчики и мечтала отдохнуть и погреться на солнышке. В это время подъехала ещё одна милицейская машина. Крупная операция назревает, подумала я, сейчас ещё армию и флот подгонят, и начнется задержание опасного преступника. Так встретим же свою судьбу не на коленях, а с гордо поднятой головой! Я встала, сделала строгое лицо, ну так немного с налетом мученицы. Выставила вперед правую ногу. Потом поменяла на левую, потом опять на правую. Со стороны это смотрелось, наверно, как своеобразный танец. Помните как «Тодес» танцует? Руки за спиной, и только ноги выделывают кренделя.

Купе потряс дружный хохот.
– Знаете, мне в этот момент тоже стало очень смешно. Я представила себя со стороны – молодая девушка выплясывает ночью возле сумки с икрой. Вдруг это расценят как вызов – украла и радуется? Я смеялась, и вдруг страх отступил. Я подумала о пассажире, который хватился этой драгоценной сумки, как он-то себя сейчас чувствует? И мне стало его нестерпимо жалко. Смех мой прекратился, и я уже осознала до конца, что натворила. Хуже нет чувствовать себя свинтусом, ну как я могла так ошибиться?
Из второй машины вышел совсем молодой паренёк. Он шёл ко мне и прямо светился от счастья.
– Вы Мария Сергеевна? Журналистка из Москвы?
– Да, это я, – я не выражала никакой радости.
– Вы простите, что так получилось, но ведь мы ждали Вас только завтра.
На мой немой вопрос, он, опять широко улыбнувшись, сказал:
– Я Женя, внук Ивана Ивановича.
– А они? – я показала взглядом на милиционеров.
– Ну, это вообще случайность, что они вас увидели. Просто плановый осмотр территории вокзала. Я-то сегодня не на работе, был у брата в гостях и собирался уже в Берёзку – так мы свою деревню называем. Зашёл к своим в отделение, и тут ребята сообщили, что Вы приехали. Ну, я сразу сюда.
– А Вы тоже милиционер?
– Ну да, я участковый. У меня пять деревень! – с гордостью сказал он.
– А всего их тут сколько? – машинально поинтересовалась я.
– А всего 11.
– А, очень интересно, – рассеянно протянула я.
– Да. У нас всего два участковых. У Ивана Петровича участок больше, потому что он старше и опытнее…

Дальше я слушала в пол-уха и прикидывала, как бы мне рассказать ему всё без ущерба для себя. Наконец я решилась. В конце концов, чистосердечное признание…
– Женя, мне нужна Ваша помощь, профессиональная.
Его лицо сразу стало серьёзным:
– Что случилось?
Я рассказала ему всё, начиная со своих сборов в Москве, показала сумку и… вздохнула.
– Что теперь делать? Надо ведь найти этого пассажира, вернуть ему всё, извиниться, может, даже возместить моральный ущерб?
– Да-а, – Женя почесал затылок и тоже вздохнул, – поехали-ка в отделение, там и решим, что делать.

В отделении милиции меня напоили чаем и уложили спать в кабинете начальника на кожаный диван. Я думала, что спать не смогу, так переволновалась. Куда там! Уснула и продрыхла, пока меня не разбудили. Ребята провели беспокойную ночь, уж куда и как они дозванивались – не знаю, но человека, у которого украли сумку, они нашли. Я, хоть и чувствовала себя виноватой и волновалась, но, честно говорю, с моей души просто камень упал.
– Знаете, Мария Сергеевна, – сказал мне один из «поисковиков», – у него рядом с портмоне наверняка лежал и паспорт. Вы бы и его прихватили, нам искать бы было легче.
– Конечно, хорошо смеяться над бедной девушкой, да? А я ведь чуть с ума не сошла, когда увидела, что я вынесла из поезда.
– Да, не каждому так везёт, – посмеивались милиционеры, – иной жулик до-олго «пасёт клиента», а тут добыча сама к рукам прилипла.
До сих пор с благодарностью вспоминаю этих ребят, от какой обузы они меня избавили!

– Ну, а «обокраденный гражданин Шпак» как себя повёл? – спросила Ольга.
– Ой, всё прошло очень хорошо, – Маша налила воды в стакан, – что-то в горле пересохло.
– Девочки, пора ещё по 50 капель принять, – Юля уже наполняла стаканы, – веселее слушать будет. А?
– Я – за, – Света быстро выпила и стала жевать кусочек сыра.
– А я вообще что-то есть хочу, – Оля вопросительно посмотрела на всех, – может, перекусим?
С общего одобрения стол наполнился всякой дорожной вкуснятиной. Горячий чай, ну, и ещё по 50, и Маша продолжила:
– В общем-то, история уже почти вся. Один интересный момент ещё был. Этот несчастный пассажир оказался тоже внуком Ивана Ивановича. И ехал он к деду с сумкой подарков, его любимой икрой, крабами, там ещё был балык, кальмары и ещё что-то, не помню уже. Внучок этот живет и работает на Камчатке. Но, вот так получилось, что багаж прибыл несколько раньше его самого.
– Так, а почему он не вышел вместе с тобой? – недоумённо спросила Света.
– Он планировал сначала навестить тётку, она недалеко там живёт, ему как раз на следующей станции выходить надо было. Но вот ребята из милиции нашли его раньше, чем он хватился своего багажа. Фактически, он узнал о пропаже от начальника поезда. И – большая ему благодарность – он привез мои вещи.
– Не орал на тебя?
– Нет, он оказался вполне понимающим и вообще весёлым человеком, ещё посмеялся над этим.
– А потом?
– А потом все по графику. Отвезли нас с ним в Русскую Берёзку, очень красивое место. Встретили меня просто замечательно. Всё я подарила, собрала материал и уехала к себе.
– А как в редакции отнеслись к твоему приключению?
– Никак, я никому ничего не рассказывала. Вы первые, кто об этом слышит. Не тот у нас коллектив, чтобы посвящать в такие происшествия.
– Значит, это конец истории?
– Почти.
Девчата заулыбались:
– Ты ещё раз повторила «этот подвиг»?
– Нет, конечно, нет. Я теперь вообще очень внимательно смотрю на всё, что беру в руки. Дело в другом. Я часто езжу, в основном поездом, самолёт для нас роскошь. И вот недавно моя соседка по купе чуть не вынесла мою сумку вместо своей. Выходили мы на одной станции, багаж наш стоял рядом. Она, не глядя, подхватилась и пошла. Хорошо, что я стала такая внимательная. Уже на перроне мы с ней поменялись. Теперь я понимаю, что такое «бумеранг» – это возвращение к нам наших поступков. Какие бы они не были.

– Так, девочки, соберитесь с мыслями, – Света строго посмотрела на присутствующих, – послезавтра, когда мы все дружно выйдем из поезда, просто необходимо будет проверить багаж, свой ли мы взяли.
– Нет, тогда мы забудем, лучше сейчас привязать к сумкам разноцветные ленточки, – внесла предложение Юля.
– Ага, и благополучно забыть свой цвет.
– А мы такие же привяжем к рукам.
– Представляете, выходим мы из поезда, все в лентах…, – Оля повела плечами.
– Да, и начинаем искать свои вещи по цвету. Интересно, что народ подумает?
– Пусть завидуют нашей находчивости.
Света прикрыла ладонью рот и зевнула:
– Девочки, вы меня простите, но я жутко хочу спать, у меня режим, да ещё коньяк. Я ложусь, ладно?
– Нам всем уже пора ложиться, одиннадцатый час. Чья завтра очередь продолжить? – поинтересовалась Мария.
– Утром решим.
Стучат колеса, поезд едет во тьме, изредка нарушая спящую тишину громким протяжным гудком. Пассажиры спят.

Утром после завтрака Света сама вызвалась рассказать свою необыкновенную историю.
– Мы все в нетерпении, – Юлька устроилась поудобней, облокотившись на стол.
– Ну, я балерина.
– По тебе заметно, – с завистью сказала Маша, – режим, диеты?
– Да, конечно, всё это присутствует. Хотя многое зависит и от конституции. Но дело не в этом. Живу я и работаю в маленьком провинциальном городке Озёрске. Театр у нас небольшой, труппа тоже маленькая, но ролями мы не обижены. Конечно, есть и здоровая конкуренция, но таких столичных глобальных интриг у нас не бывает. Я много играла главные партии, была примой.
– Почему была? Всё же есть интриги? – Оля явно жаждала скандальной истории.
– Ну слушатели из вас, как… Вы меня поняли.
– Молчим, – Оля закрыла рот ладошкой.

– Так вот, однажды в наш театр неведомо как попал режиссёр Игнатьев. Вы его знаете, конечно.
Боясь открыть рты, девчонки молча закивали.
– Он-то и пригласил меня в один крупный город, сейчас уже неважно – в какой, в местный театр. Расписал мне перспективы, и я – дурочка – повелась. И уехала. А когда пришла на репетицию, очень об этом пожалела. Посмотрела я на тех балерин, а они все вдвое тоньше меня. Я-то приехала 50 киллограмм, а они все по 40–42. Я на их фоне – корова в пачке. Ну, поставили меня 25-м лебедем в 47-м ряду. Танцую прямо возле кулис. Можно перекусить сбегать, никто и не заметит. Ну вот, топчусь я однажды фактически за сценой. А за кулисами стоит такой… гусь лапчатый. Костюм у него белый, а рубашка и штиблеты красные. Нос такой длинный, а на нем очки, между прочим, в золотой оправе. Это уж я потом узнала. Смотрит он на сцену, на приму нашу. Потом скользит взглядом по толпе лебедей, останавливает свой взгляд на мне и вдруг начинает заваливаться на бок и падает. А рукой держится… ну, за сердце. Знаете, такой реакции на моё выступление ещё не было! Он, наверно, подумал, что в стаю благородных лебедей каким-то образом затесалась бройлерная курица. Вот и грохнулся в обморок.

Девчонки хохотали так, что к ним заглянула проводница. Замахав на неё руками, что, мол, все в порядке, они опять закрыли дверь.
– Ну и?
– Я, конечно, бросаю свою стаю и бегу к нему. И, как нарочно, рядом никого. Что делать? Не знаю почему, но я сняла с него очки, подумала, что растопчут, и помчалась к людям. Его, конечно, спасли, увезли на «Скорой», сделали ему там что-то хорошее, и он пошёл на поправку. Стало человеку плохо от духоты. А человек этот был, между прочим, театральный критик. И поползли по театру слухи, что в суматохе кто-то нагло тиснул у него очки в золотой оправе, которые он делал на заказ в … такой-то стране за… такие-то нерусские рубли. Так как он должен был написать хвалебную статью о нашем спектакле, после такого, мягко говоря, происшествия, режиссер вообще не надеялся, что нас не распустят или не расстреляют.
– Что, из-за такой ерунды?
– Ну, для меня, например, это целое состояние. Да и потом, просто я порядочный человек, мне чужого не надо. Я уже тогда решила вернуться в Озёрск. Чётко осознавала, что ничего у меня не получилось. Да и скучала я, откровенно говоря. Шумная жизнь мегаполисов не для меня. Я предпочитаю быть звездой на полюсе, чем никем в столице. В общем, мне нужно было сделать решительный шаг!

 И я пошла в клинику. Пришла, дрожу, вызвала его, сама нервно хожу по коридору, готовлю повинную речь. И проговариваю её вслух. Выглядело это примерно так : «Уважаемый Григорий Ильич, я очень виновата перед Вами. Когда я бросилась Вас спасать, я почему-то сначала спасла Ваши очки. Вот они». И я протягивала очки… в пустоту. Ну, как будто он там стоит. И вот, когда я в очередной раз произносила эту дурацкую речь, я вдруг подумала, что он ведь может меня и не простить, наорать, в суд подать на меня. Да мало ли что? И я, глядя в потолок, в отчаянии воскликнула: «Господи, простит ли он меня?!» И услышала тихий шепот: «Уже простил, дочь моя». Вот это да! Так же глядя в потолок, я машинально перекрестилась и сказала: «Спасибо, Господи». И тут услышала за спиной деликатный смех. Я обернулась, гусь лапчатый стоял, прислонившись к стене и смеялся, показывая ослепительно белые зубы. О, зубы у него были не дешевле очков!

– Григорий Ильич, – начала я, но он меня прервал:
– Да, да, да, эту речь я уже слышал. И даже дал ответ.
– Мне, правда, очень неловко. Я и сама не понимаю, зачем я взяла Ваши очки? Это от паники, поверьте.
– Я понимаю, другой на Вашем месте взял бы бумажник.
– Никого другого там не было.
– Да, а откуда Вы появились? Я выбрал место, где мне никто не мешал смотреть балет. Это потрясающее зрелище!
– Я танцевала в массовке. Знаете, последний лебедь в последнем ряду? Поэтому я Вас и увидела. А вот моего исчезновения со сцены, похоже, никто не заметил. Так что, можете падать в обморок и дальше, я всегда приду на помощь.
– Спасибо, буду знать, что я под контролем. А за очки Вам огромная благодарность. Я ведь без них почти ничего не вижу. Хорошо, что дома были ещё одни, – он повертел в руках какие-то старомодные очки. «Так ты не гусь, а крот лапчатый», – подумала я. Мы ещё немного поболтали, он спросил, как я попала в это театр, где работала раньше. И посоветовал вернуться в Озёрск. Я была полностью с ним согласна. В своем городе я – звезда, и моим 50 кило завидует не одна женщина.

– Ну, очки очками, – сказала Юлька, а вот за то, что ты его фактически спасла, он хоть как-то отблагодарил тебя?
– Да, и я не ожидала такого щедрого подарка.
– Он подарил тебе свои очки? Или зубы? – девчонки вовсю веселились.
– О, нет, лучше!
– Ну, не тяни.
– Через три месяца я уехала в свой родной город. Встретили меня очень тепло, сказали, что надеялись на мое возвращение. Я снова стала одной из ведущих актрис. А ещё через несколько месяцев группа театральных критиков, объезжая провинциальные театры, смотрела и у нас два спектакля. Ну и среди этих зануд был и Григорий Ильич. Рецензии написаны были замечательные. И ещё, хлопотами гуся лапчатого, я получила квартиру. Однокомнатную, прелестную квартирку в новом районе. Предвосхищая ваш вопрос, сообщаю, что до этого я жила в коммуналке.
– Вот это да! Молодец мужик! – Оля захлопала в ладоши.
– Да, спасти влиятельного человека – это круто. Нет, лучше сказать так: круто – это оказаться в нужном месте в нужное время. Вот стояла бы ты не последняя, а в середине – и ку-ку, квартира! – Юлька вздохнула.

– Есть хочется, – Маша посмотрела на всех с немым вопросом в глазах.
– Да, пора перекусить. Соловья, как известно, баснями не кормят, – Оля стала накрывать на стол. Маша достала очередную баночку икры, а Юля бутылку коньяка. И опять плавно потекла беседа.
– Ну, чья теперь очередь поразить нас интересной историей? – Света уютно устроилась на постели, а Маша села у неё в ногах и сказала:
– По-моему, Олина.
– Почему?
– Потому что, Юлька ещё ест. И оторвать её от этого невозможно.
– Ну что ж, Ольга Михайловна, – Вам есть что нам поведать?
Оля вздохнула:
– Есть у меня необычная история. Даже скорее, глупая.
– Всё необычное происходит чаще всего при очень глупых обстоятельствах. Потому что мы сначала делаем, а потом думаем. Начинай, я готова, – Юля вытерла рот салфеткой.

– По профессии я психолог. И всю жизнь работаю в одной, теперь уже блистательной клинике. Но в 90-е – вы помните – такие специалисты, как я, зарабатывали мало. Это сейчас у меня есть и частная практика. А тогда… В общем, однажды мне пришлось летом вместо отпуска подрабатывать на автозаправке. Деньги платили кассирам хорошие. Я согласилась. Устроил меня туда один знакомый. Работа сутки через трое, тяжеловато, но я старалась. Сын у меня в то лето отдыхал у бабушки с дедушкой. Так что я была абсолютно свободна.
– А муж?
– А муж объелся груш, много лет назад.
– Понятно, извини.
– Да ладно, что я одна такая в этом мире? И вот однажды на нашу заправку напали грабители.
– Настоящие? – Света сделала круглые глаза.
– Нет, блин, игрушечные. Покемоны такие с пистолетами. Настоящие, конечно. Две жуткие морды в масках, пестиками размахивают, требуют деньги.

– Юля, налей водички. Пожалуйста. После наших разносолов пить хочется, – Маша поджала под себя ноги, – а тут ещё такие страшилки.
– Может, коньячку? Снимешь стресс, – засмеялась Света.
– Нет, воды и только воды. Ну а дальше?
– Дальше? Чтобы рассказывать, что было дальше, надо сделать небольшое отступление. Я работала в паре с заправщиком – молодым парнишкой. Он отошел ненадолго, а я открыла дверь на улицу и дышала. А открывать дверь запрещено по инструкции. Тут нас и накрыли. У меня в конторке на маленьком столике в углу стоял мармит.

– А что это такое? – Света очень удивилась.
– Это такой электроприбор для разогрева пищи. Он греет медленно, но на нем ничего не пригорает. Мармит нам поставил хозяин, привез от матери, выбрасывать жалко, вот он и сделал доброе дело. Мармит был очень старой модели. У него была панель с двумя кнопками – вкл и выкл и две лампочки – красная и зелёная. Когда он греется, горит зелёная лампочка, а через два часа – красная. И подается довольно резкий звуковой сигнал. Это значит, что еда готова к употреблению. Так вот, когда эти хамы ворвались, до красной лампочки оставалось минут пять, я уже предвкушала, как буду лопать котлеты. И тут вдруг такой «интересный случай». Мозги у меня сработали четко и быстро. Когда они стали тыкать в меня пистолетом и требовать деньги, я сделала важное лицо и произнесла речь. Самое главное, что я успела нажать тревожную кнопку. Но до приезда милиции надо было ещё дожить. Денег-то хозяйских не жалко, хотя почему я должна отдать эти хрустящие купюры каким-то клоунам в масках, знала бы, часть отложила себе, – Оля улыбнулась, – это я шучу, конечно.

– Бедная, натерпелась страху, – Маша прикусила губу.
– Спасибо, Машенька, за сочувствие.
– Мы все за тебя переживаем. Давай дальше, – нетерпеливо сказала Юля.
– Да, что ты им сказала?
– Я сказала: «Господа грабители! Вы подвергаете свою жизнь смертельной опасности. В этом помещении стоит аппарат, – и показала рукой на мармит, – который реагирует на громкие звуки. Если я сейчас заору, мы все взорвёмся. Поэтому, тихо и толково объясните, что вам надо?» Говорила я быстро, не давая им опомниться и что-то сказать. «Сейчас на нем горит зелёная лампочка, но если загорится красная – всем хана. Ба-бах! И я в раю, а вы в аду».
– Почему это мы в аду? – поинтересовался один из хамов. Вот, блин, мучил его этот вопрос.
– Потому что грабеж – это грех, Бог вам этого не простит.
– По-моему, она морочит нам голову, – сказал второй, но, однако, негромко.
– А ты проверь, – подначивала я его, – выстрели в меня. Умру я, умрёте и вы.
– Вот дура! – С чувством сказала Юля.
– Вот именно это я и подумала тогда. «Вот дура, что я говорю?» Но отступать было уже поздно. И я продолжила в том же духе: «У нас новейшая система безопасности. Как вы заметили, мы даже дверь не закрываем. «И почему я её не закрыла?» Деньги отсюда вынести невозможно. Вы за кассу, а я в крик. И всё!
– Да тебе-то какой резон помирать за хозяйское добро? – резонно спросили меня.
Я ухмыльнулась:
– Страховка. В случае моей смерти на боевом посту моя семья получит 100 тысяч долларов, – я нагло улыбалась и одновременно мысленно ужасалась своим диким фантазиям.
– Ничего себе, – удивились грабители, – твой хозяин так платит?

Они перестали нервничать, и мне показалось, что за светской беседой вообще забыли, зачем пришли.
– Не он один, а ассоциация владельцев автозаправок. Они и оформляют страховку.
В это время послышался вой милицейской сирены. Но не успела я облегченно вздохнуть, а эти хамы как-то отреагировать на неприятный для них звук, как взревел мармит. Звук был настолько неожиданный, что я вздрогнула. Хотя и ждала его последние несколько томительных минут. Олухи-грабители попадали на пол, а я выскочила за дверь и повернула ключ.
– Мо-ло-дец! – воскликнула Маша.
– Браво! – поддержали и остальные слушатели.
– Я помчалась навстречу милиции. И встреча оказалась бурной. Скорость и у меня, и у них была приличная. Хорошо, что мы успели свернуть. Плохо, что в одну сторону. Врезались в одно и то же дерево, правда, с разных сторон. Они помяли крыло у своего «бобика», а я набила огроме-енную шишку на лбу. Были бы мозги, было бы сотрясение. А так, всё обошлось.

– И ты закрутила любовь с одним из грабителей?
– Ещё чего! Кому нужны неудачники? Купиться на такую туфту!? Я познакомилась с одним из стражей порядка. У меня была запоздалая реакция на стресс, небольшая истерика, слёзы. Он проявил участие. Потом мы с ним ещё немножко встречались. Вот.
– А чего немножко-то? Не сошлись характерами?
– Про характеры ничего не могу сказать. – Оля помолчала. – Женат он. Наши отношения просто не имели бы продолжения. Мы расстались.

Девчонки молчали, наверно, каждая примеряла на себя эту непростую ситуацию. Юлька поерзала на постели, скорчила какую-то непонятную гримасу. Вздохнула и сказала:
– Вы рассказали такие интересные истории. Теперь моя очередь, я знаю, но думаю, что ничем не смогу вас поразить. Всё, что происходит в моей жизни, довольно банально. Только одно событие повторяется с завидной регулярностью уже много лет.
– Что же это?
– Ну… я была замужем семь раз.
– Сколько? – у Маши из рук выпал журнал.
– И все семь раз официально? – одновременно с Машей спросила Оля.
– За кого вы меня принимаете?! Конечно, официально!
– И фамилии меняла каждый раз?
– Нет. Фамилию я никогда не меняла. Я из древнего дворянского рода, мне нельзя терять связь с предками. Ни одна женщина в нашей семье не берёт фамилию мужа.
– Назовитесь, Ваша Светлость.
– Княгиня Юлия Николаевна Полянская.
– Княгиня Полянская. Звучит, – с некоторой завистью в голосе сказала Света.
– А фамилии мужей? Не звучали?
– Вы будете смеяться, – Юля смутилась.
– Нет, не будем, – одновременно закричали попутчицы.
– Ну, не интригуй, – возмутилась Оля.
– Я скажу вам их по порядку, начиная с первого. Э-э-э, Иванов, Петров, Сидоров, Иванов, Петров, Сидоров, Иванов.

В купе стало тихо. Все переваривали полученную информацию. Потом Света осторожно спросила:
– То есть, ты хочешь сказать, что выходишь замуж за эту лихую троицу уже по третьему кругу?
– Нет, это разные мужчины! Но фамилии вот так нелепо совпали.
– Ты не специально их так подбираешь? – подозрительно спросила Маша.
– Да нет же! Я ведь не спрашиваю их данные в первый день знакомства. Это всё выясняется потом, когда уже есть чувства и намерения.
– Ага, значит, следующий будет Петров?
– Ну почему вы думаете, что я опять выйду замуж?
– Потому что у тебя это уже привычка. Не знаю – полезная или вредная, но привычка, это уж точно, – припечатала Оля.
– А дети есть? И сколько?
– Нет, нет, детей у меня ещё нет. Как-то не получалось. И я не знаю, по какой причине.
– Слушай, а они живы? Может ты… эта самая… э-э… чёрная вдова?
– Кто?! – Юлька округлила глаза.
– Ну, чёрная вдова. Выходишь замуж, потом мужья умирают, а ты получаешь наследство и страховку.
– Любите детективы? – Юля нахмурилась, – да живы они. Что им сделается?
– А сейчас ты замужем за Ивановым.
– Нет, мы расстались. Я в новом поиске, – ехидно сказала Юлька.
– С фамилией Петров, – добавила Света.
– А с кем ты прожила дольше всех? – решила перевести разговор в более спокойное русло Оля.
Но Юля почему-то нахмурилась и не ответила.
– Не хочешь говорить? Ну, не надо, не обижайся. Я не знала, что это тайна, – Оля обняла её за плечи.
– Ну уж нет, скажу! – вырвалась Юля, – Удивлю вас ещё больше! С каждым из них я прожила ровнехонько один год. И ровно через три месяца после расставания я встречала следующего кандидата.
– Чудеса! – воскликнула Света, – Так ведь не бывает! Кстати, а когда ты развелась последний раз?
– Сегодня истекает три месяца.
– Значит, завтра ты должна встретить Петрова, который станет твоим восьмым мужем?
– Да, – утвердительно кивнула Юля, – или сегодня.
– Жаль, что мы этого не увидим. Завтра утром разойдёмся кто куда.
– Я дам номер своего телефона, – быстро отреагировала Света, – позвонишь?
– Обязательно позвоню всем, если вам интересно.
– Ещё бы! Да я с таким в жизни не сталкивалась! – Света достала ручку и листочек.
– Не надо листиков, вот вам блокнот, – Юля протянула синенькую записную книжку, – записывайте. Обещаю, всем позвоню. Честно говоря, мне и самой любопытно.

В купе заглянула проводница:
– Извините за беспокойство. У нас в вагоне ЧП, – тихо сказала она и оглянулась, – у одного из пассажиров украли чемодан. Милиция ходит по всем купе, к вам тоже заглянут. Не пугайтесь, ладно?
– Ладно, – дружно ответили девчонки, – пусть заходят.
Проводница закрыла дверь.
– Надо бы прибрать на столе? – посмотрела на всех Оля.
– И привести себя в порядок, – закивала Маша.
К тому моменту, как к ним постучали, они были причёсаны, чуть подкрашены (естественный макияж) и чинно сидели по двое на нижних полках. Дверь открылась, на пороге стоял довольно симпатичный мужчина с уставшим лицом и слегка виноватой улыбкой.
– Разрешите побеспокоить? Капитан Петров. Я должен…
Закончить он не смог. Маша всплеснула руками, Света отчаянно закашляла, а Ольга воскликнула: «Вот это да!» И все они уставились на Юльку. Она одним движением языка облизала губы, расправила плечи, положила ногу на ногу и, сверкнув глазами, томно спросила:
– Как, Вы сказали, Ваша фамилия?
– Мистика! – Выдохнула Маша.
Капитан Петров вдруг почувствовал себя неуютно. Он устал от мелькавших перед ним лиц пассажиров, истерики потерпевшего, однообразных вопросов, которые он был вынужден задавать.
– Я капитан Петров, – повторил он.
– Княгиня Юлия Полянская, – представилась миловидная дама, сидевшая у окна.
«Княгиня», – успел подумать капитан и потерял сознание.
– Ой, что с ним? – Всполошились девчонки.
– Юль, ты так резко артиллерию не выдвигай, – Оля открыла пошире дверь и побежала к проводнице за аптечкой.
Когда капитан пришёл в себя, Юлька нежно растирала ему грудь в расстегнутой рубашке, кажется, водой. Остальные дамы смотрели на него с сочувствием и даже жалостью.
– Держись, капитан, – прошептала одна из них, – может, это и ненадолго.
– Что именно?
– Да счастье твоё.
Юлькины глаза сияли.
Стучат колеса поезда. Я опять в пути, опять еду в командировку. Где вы, мои попутчицы, как живёте? Я думаю о вас и желаю вам счастья.