Гай-до
Сценарий по мотивам одноимённой повести Кира Булычёва
(Продолжение мультипликационного сериала «Путешествие Алисы»)
Эпизод-49. Свалка в Сахаре.
…Лаборатория биостанции на Гоголевском бульваре. Вечернее солнце отсвечивает на переплётах рам оранжевыми бликами. На противоположной от окна стене вполголоса работает телевизор. В окошке на стене женщина-диктор:
- Сегодня тридцать первое мая 2091 года. Московское время восемнадцать часов тридцать минут. Продолжаем «Новости Москвы». Очередной рекорд установила бригада Петра Кирпичникова Юго-восточного строительного управления. Всего за два рабочих дня в Капотне ими был возведён новый жилой дом, высотой в 120 этажей. Достижение уже попало в книгу рекордов Гиннеса, однако строители не собираются останавливаться на достигнутом…
За столом сидят Алиса и Аркадий. Алиса уткнулась в бинокуляр, Аркадий работает с генным конструктором. Генный конструктор – это прибор, напоминающий сканер (сбоку на нём написано: «ГЕННЫЙ КОНСТРУКТОР»). Он соединён с компьютером. Над столиком из чёрного пластика в воздухе горит голубоватым светом интерактивный объёмный экран. На экране высвечивается разноцветная двойная спираль молекулы ДНК, собранная из чёрных, белых, голубых, красных и зелёных шариков (ориентация – горизонтальная), по бокам молекулы на экране высвечиваются надписи: «Триплет А 60-67/69», «Триплет А 60-70/72» , «Триплет А 61-1/3» и т. д.) По соседству в воздухе высвечивается короткий отрезок ещё одной молекулы ДНК, от него отходят стрелочки указателей («Триплет Х 45-1/3», «Триплет Х 45-5/6», «Триплет Х 45-7/9», и т. д.). Алиса, не отрываясь от микроскопа, аккуратно, плавно вращает микрометр. Длинная молекула медленно движется в такт: с одного конца экрана появляются всё новые триплеты, исчезая на другом его конце. Аркадий внимательно следит за экраном:
- Ещё немножко… Шестьдесят первый пошёл, - сообщает Аркадий. - Есть, вот она, граница гена!
Алиса перестаёт вращать. Молекула ДНК на экране тотчас останавливается.
Диктор:
- Как нам только что сообщили с пометкой «молния», из Кишинёвского зоопарка сбежал дракон, привезённый пять лет назад экспедицией на корабле «Пегас» под руководством профессора Селезнёва…
Алиса оторвалась от микроскопа, глядит на стену-телевизор. На стене появилось изображение сбежавшего дракона:
- Ой, Кузя сбежал! - воскликнула Алиса.
- Интересно, куда? – Аркадий тоже повернул голову. – Если он побежал к нам, то не представляю, чем Джавад будет его кормить… Как бы он всех наших зверей не пожрал…
- Не пожрёт, - уверенно отвечает Алиса. – Кузя очень послушный и совсем ручной…
- Передаём приметы сбежавшего дракона, - продолжает женщина-диктор. – Длина - пятнадцать метров, цвет красный, переходящий в зелёный. Отзывается на кличку Кузя. Всех, кто знает о его местопребывании, просят сообщить в ближайшее управлении охраны природы и пожарную часть.
- А причём тут пожарные? – недоумевает Аркадий.
- При том, что он огнедышащий, - вздыхает Алиса.
- Ладно, - Аркадий возвращается к генному конструктору. - Не будем отвлекаться… Режь молекулу вот тут (проводит пальцем по экрану, изображение молекул при этом начинает дрожать).
Алиса вновь прильнула к микроскопу, рукой берётся за джойстик:
- Где, – уточняет она, - вот здесь?
На экране между разноцветными шариками атомов, слагающих молекулу, показалась ломаная красная линия.
- Пару триплетов правее! – корректирует Аркадий.
Красная линия переползает в указанное место.
- Готово! – восклицает Алиса.
Яркая и узкая красная черта становится широкой бледно-розовой полоской. Молекула разделена.
- Держишь? – спрашивает Аркадий.
- Держу… - тихонько приговаривает Алиса, сжимая джойстик.
Пальцем Аркадий ведёт изображение короткого отрезка ДНК, прилаживая его к краям разрезанной молекулы. Изображения упруго дрожат, молекула неподатливо извивается… Аркадий пыхтит.
- Интересно, а где Пашка? – как бы между прочим, интересуется Алиса. – С утра не появлялся и на звонки не отвечает…
- Не иначе, как в умчался в Эквадор, - отвечает Аркадий. – Он на прошлой неделе хвастал, что раздобыл карту клада конкистадора Хуана Монтанья, который будто бы зарыл золото, отнятое у индейцев…
- И даже меня не позвал! – обижается Алиса. – Представляю, как он теперь вернётся весь исцарапанный и искусанный москитами…
- И без клада! – добавляет Аркадий.
Он уже почти закончил прилаживать встраиваемый ген…
Входная дверь резко распахивается, и появляется Пашка Гераскин собственной персоной. Без единой царапины и отнюдь не искусанный москитами. Он сияет:
- Сидят! – усмехается Пашка. – Уткнулись в микроскопы! От Пашкиного крика Алиса вздрагивает, и рука непроизвольно толкает джойстик. Изображение на экране конструктора скручивается и топорщится как попало. Приятный мелодичный голос компьютера:
- Некорректное действие! Ген вставлен неверно!
- Ну, Пашка! - возмущённо кричит Аркадий. – Стоит тебе появиться, как эксперимент летит насмарку!
- Пашка, - вздыхает печально Алиса, - ты нам мешаешь!
- И буду мешать! – Пашка присаживается рядом на край стола (Алиса вынуждена подвинуть микроскоп). – Потому, что я ваш друг. Если я вас не спасу, вы окаменеете у микроскопов!
- Знаешь что, - Аркадий порывается встать.
Алиса его перебивает:
- Наверное, что-то случилось…
- Случилось, - кивает Пашка, - мы участвуем в гонках Земля-Луна. Как вам это нравится?
- Нам это категорически не нравится, - сердится Аркадий.
- Намечается славный экипаж, - невозмутимо продолжает Пашка. – Павел Гераскин – капитан, Алиса Селезнёва – штурман, Аркадий Сапожков - механик, прислуга и всякое-прочее. Старт из Цзинина второго августа…
- Смотрите, - воскликнула Алиса, - это, случайно, не о них рассказывают?
Все трое дружно поворачивают голову к телестене. По телевизору передают сюжет:
«Как все ребята, Резо Церетели с детства мечтал о космосе и, похоже, его мечта близка к осуществлению. В начале августа стартуют большие космические гонки среди школьников, и Резо, а также его друзья-шестиклассники из школы города Кутаиси - уже третий месяц подряд напряжённо готовятся к старту. В распоряжении учеников оказался списанный катер местного космопорта, который они намерены перестроить в гоночное судно…»
На экране – школьный производственный цех. Ребята в белых халатах и шапочках копаются в недрах разобранного катера. На переднем плане Резо Церетели:
- Чтобы принять участие в гонках нам пришлось постараться как следует. От старого катера остались одни шпангоуты, внутри всё перестроено. Через две недели мы планируем приступить к ходовым испытаниям…
- Н-да, - Пашка, достав пульт, выключает экран, - конкуренты время зря не теряют… Но ничего, мы тоже не лыком шиты!
- Теперь я окончательно убедился, что наш друг Гераскин сошёл с ума… - говорит Аркадий. – Слезь со стола, наконец!
Пашка слезает, добродушно улыбаясь:
- Я от вас не отстану, и не надейтесь! К тому же я ваш капитан. Вас интересуют условия гонок?
- Нет, - отворачивается Аркадий.
- Расскажи, - просит Алиса.
Пашка берёт стул и, положив руки на спинку, садится на него верхом:
- Первая брешь в обороне пробита! – удовлетворённо констатирует он. – Объявлены большие космические гонки для школьников. Допускаются ребята, кому уже исполнилось одиннадцать лет, а нам как раз одиннадцать…
- Аркаше ещё не исполнилось, - напоминает Алиса.
- Первого августа исполнится, а гонки стартуют второго, - усмехается Пашка. – Участие принимают любые космические корабли, в том числе и самодельные. Первый приз – путешествие на машине времени в Древнюю Олимпию на первые Олимпийские игры…
- А можно вопрос? - ехидничает Аркадий. – Наш корабль готов к ходовым испытаниям? Я так понимаю, ты его три месяца готовил, один, втайне от нас…
- Успех любого предприятия, – отвечает Пашка укоризненно, - обеспечивает сплочённый и дружный экипаж! А корабль – это мелочь. Возьмём любой списанный катер и приведём его в порядок…
- На что ты надеешься? – риторически вопрошает Алиса.
- На ваш ум и мою дерзость, – говорит Пашка. - Вы уже заинтересовались – значит, полдела сделано!
- Мы ничем пока не заинтересовались! – протестует Аркадий. – Хотя… (Пауза) Любопытно было бы узнать, где ты собрался раздобыть списанный катер…
- Известно где, – смеётся Пашка. – Сейчас мы летим в Сахару, на космическую свалку. Флаер я уже заказал…
- Нет, Алиса, ты посмотри, он совсем рехнулся… - начал, было, Аркадий.
Алиса перебивает:
- Во-первых, просто так тебя туда не пустят, а, во-вторых, там наверняка уже побывали конкуренты и разобрали всё лучшее…
- Ага! – торжествуя, Пашка потирает руки. – Вот вы у меня и на крючке! Отвечаю по пунктам: во-первых, свалка большая и там наверняка отыщется что-нибудь, надо только поискать хорошенько, а, во-вторых, разрешение у меня в кармане…
- Это как? – Алиса и Аркадий недоумённо переглядываются.
- Не важно, - отмахивается Пашка. – Ну, так летим?
- Я никуда не лечу! – резко заявляет Аркадий. – И Алиса тоже.
- Слышишь, Алиска, он за тебя решает! - ехидно замечает Пашка.
- Я, наверное, слетаю с Пашей, - говори Алиса, - всё равно эксперимент сегодня мы уже не закончим…
- Туда и обратно! – Пашка торопливо вскакивает со стула. – Аркаша, слышишь?
- Ладно, - сдаётся Аркадий.
Он выключает приборы.
…Лужайка перед крыльцом биостанции. Над коротко подстриженным газоном завис скоростной флаер, похожий на тот, в котором Алиса, Пашка и Геракл летали под Калязин за грибами год назад – нечто среднее между автомобилем и самолётом. На двухкилевом оперении эмблема (башни и стены Кремля с куполами кремлёвских соборов) и надпись: «Служба проката средств воздушного транспорта. Москва» и многозначный телефонный номер. Подходят Пашка, Алиса и Аркадий. Перед Алисой Пашка распахивает переднюю дверцу:
- Прошу!
Однако Алиса вперёд не садится – она вслед за Аркадием лезет на заднее сиденье. Пожав плечами, Пашка захлопывает дверцу и, обежав флаер, садится на место пилота. Флаер взлетает.
…Сахара. Раскалённым белым шаром пылает Солнце. По каменистой земле ветер несёт паль и песок. Торчат верблюжьи колючки. В тени высоких красных скал притаился белый купол здания проходной (похоже на холостяцкое обиталище доктора Верховцева на планете Трёх Капитанов). В воздухе висит указатель на арабском, английском, китайском и русском языках: «Полигон Космофлота. Посторонним вход воспрещён». Приземляется уже знакомый нам флаер. Хлопают дверцы, ребята выбираются из машины и заходят в здание проходной.
Проходная – широкий прямоугольный вестибюль. Стоят два автомата. Один – «Пробковые шлемы». Второй – «Газированная вода». На стене электронное табло: «17:00:00». На противоположной от входа стороне в ряд стоят турникеты, похожие на лифт, что в Институте времени. Отличие в том, что на здешних турникетах горят красные запрещающее огоньки. Сбоку – прозрачная кабинка, где за стеклом сидит смуглая черноволосая девушка. Перед её глазами на стекле кабинки высвечивается изображение камер наружного наблюдения - флаер, на котором только что прилетели ребята. Подходит Пашка:
- Салам алейкум!
- Добрый вечер, - отвечает девушка по-русски.
- Мы из Москвы, - говорит Пашка, - я вам сегодня утром звонил.
- Минутку, - девушка переключает кнопки на пульте.
Изображение, высвечивающееся на стекле, тотчас меняются: появляются три фотографии, на которых Пашка, Алиса и Аркадий (сбоку у каждого фото текст – буквы зеркально перевёрнуты)
- Павел Гераскин и сопровождающие лица, - читает девушка, - Алиса Селезнёва и Аркадий Сапожков. Всё в порядке, проходите!
На одном из турникетов красный огонёк сменяется зелёным. Алиса и Аркадий стоят, разинув рты. Пашка уже у турникета:
- Ну, чего встали? - как Буратино из фильма Нечаева, Пашка кивает головой. – Пошли!
Сбросив оцепенение, друзья проходят турникет, над которым горит надпись: «Вход на полигон».
…В кольце отвесных скал – широкая круглая долина с плоским каменистым дном. Концентрическими окружностями, точно выверенные циркулем, стоят космические корабли. Разбегающиеся от центра радиальные проходы, делят окружности на сектора – чёрные (остроносые военные корабли), серые (объёмистые широкие грузовики), белые (многопалубные лайнеры). Корабли списаны, некоторые наполовину разобраны – стоят без иллюминаторов и люков, там, где некогда были антенны, теперь свисают оборванные провода, из ниш, где располагались двигатели, торчат обрубки трубопроводов. Опоры покосились, эмблемы стёрлись, краска облупилась и осыпается… Пашка идёт, присматриваясь по-хозяйски, Алиса и Аркадий догоняют:
- Гераскин, а ну-ка объясни, что всё это значит! – Алиса хватает Пашку за плечо.
Обернувшись, тот протягивает Алисе и Аркадию по пробковому шлему (третий шлем у Пашки уже на голове):
- Наденьте, а то головы напечёт. Я с проходной захватил.
- Ты заказал для нас пропуска, хотя мы тебя об этом не просили, - наседает на Пашку Аркадий, - как это понимать?
- Ну, вы же сами говорили, что без пропусков сюда не попасть! Одному пропуск не получить – другое дело, если нас трое. Трое – это группа, а если группа, то мы сюда не бездельничать приехали, а по делу. Вот я и позвонил сюда, что в 17:00 местного времени приезжает группа из Москвы: Павел Гераскин и сопровождающие его лица. Остальное – дело техники…
- Что за «дело техники»? – перебивает Алиса.
- Ну, я пришёл к вам и сказал, что мы участвуем в космических гонках. Вы, как я и предполагал, побросали все дела и помчались со мной в Сахару…
- Аркаша, я его сейчас убью! – вспыхивает Алиса. – Мало того, что затащил нас на край света, да ещё и издевается!
- Я сам его убью! - угрожающе сопит Аркадий.
- Отставить пустые разговоры, - отступает Пашка, - времени в обрез! Давайте поскорее космический корабль найдём, а то через час нас родители искать начнут: в Москве уже семь!
Оставив за спиной разъярённых друзей, Пашка спешит вдоль изогнутого строя космических кораблей. Алисе и Аркадию ничего не остаётся, как торопливо шагать следом. Свалка похожа на вымерший город – уродливыми зданиями застыли неподвижные корабли, кажущиеся неестественными оттого, что их стихия – полёт, а они стоят неподвижно. Ребята идут по широкому, как улица, проходу. Вдруг Пашка остановился.
- Ой, ребята, глядите: «Титанус!» - показывает он рукой.
«Титанус» - исполинская летающая тарелка. Его объёмистый бочкообразный корпус, диаметром метров сто, стоит на десятке небольших опор. Сзади огромный как ангарные ворота грузовой люк, спереди – небольшой, пассажирский (он открыт и туда ведёт узкий трап). На бортах три ряда иллюминаторов, спереди навис (ребята задираю головы) капитанский мостик похож на гондолу старинного дирижабля. На борту полустёршаяся надпись: «TITANUS».
- Зайдём? – предлагает Пашка. – Привет, старина! Как отдыхается тебе после рейда к Чёрной дыре? Вы как хотите, а уйти отсюда, не побывав на легендарном корабле, спасавшем вулканологов на Ио, для меня непростительно.
- Корабль как корабль, - пожимает плечами Аркадий. - Построен в 2050 году, одним из первых получил гравитационный двигатель. Ходил в пояс Койпера, совершил один рейс за пределы Солнечной системы, после чего списан. Спас группу Вижека – тогда каждый корабль спасал кого-нибудь. Такая была эпоха…
- Нет, ты не романтик! – Пашка аж затрясся от благородного негодования. – Тебе бы дома сидеть, да разводить свои мангодыни!
- А я, между прочим, сюда не напрашивался, - напоминает Аркадий.
Алиса, молча, поднимается по ступеням узкого трапа, заглядывает внутрь. Пашка торопливо лезет следом. Аркадий, вздохнув, присоединяется.
…Капитанский мостик. С центрального пульта сняты приборы – зияют чёрными провалами пустые ячеи, свисают клочья проводов. Кресел тоже нет – торчат основания стоек. На полу - слой пыли и песка. Пашка наклонился, чтобы потрогать пульт, как вдруг над самой его головой в проносится летучая мышь. Пашка присел от неожиданности. Мышь умчалась прочь в тёмные как пещера недра корабля.
- Что, испугался, капитан? – смеётся Алиса.
- И ничего я не испугался, - злится Пашка. – Я подумал: вдруг это гость с другой планеты. Заденешь его, ушибёшь ненароком…
- Не понимаю, чего мы здесь делаем? – вопрошает сзади Аркадий. – Корабль мёртв, и нам его не оживить – даже слепому видно.
- Сам знаю, - вздыхает Пашка.
Свалку озаряют лучам клонящегося к закату солнца. Длинные тени наползают от скал. Меж двух веретенообразных, остроконечных точно шпили громадин застыла группа небольших кораблей и катеров.
- Мамин «Пассат»! - вдруг узнаёт Алиса.
- Да, - Аркадий смотрит на небольшой конической формы корабль, с рваными ранами на борту, где некогда крепился люк, - крепко ему досталось.
Рядом с «Пассатом» стоит маленький катер, чуть больше флаера, на котором ребята прилетели на полигон. Пашка чешет затылок:
- Н-да… На таком до Австралии не долетишь, не то что до Луны.
- Уф! Я бы сейчас бутылку минералки осушил одним глотком… - Аркадий спешит перебраться в тень «Пассата» (присаживается на корточки). – Ты подумай: солнце вот-вот сядет, а, кажется, становится только жарче.
К Аркадию присоединяется Алиса:
- Только наивные дети могли не догадаться, что в пустыне им захочется пить.
- А мы и есть наивные дети, - хмурится Аркадий.
Мимо катится странное круглое мохнатое существо, размером с футбольный мяч, оливково цвета.
- Аркаша, смотри, - показывает Алиса.
Аркадий лениво поворачивает голову:
- Странно, по-моему, в Сахаре такие не водятся…
Шар скрывается в расщелине меж камней.
- А по-моему, - Алиса встаёт, - такие не водятся на Земле! В каком-нибудь корабле остались инопланетные споры. Вот и вывелся…
Она спешит к расщелине, шарит рукой. Однако мохнатый незнакомец исчез. Аркадий продолжает безучастно сидеть: у него нет сил присоединиться:
- Всё, пора возвращаться! – констатирует он. – Очередная Пашкина авантюра закончилась крахом…
- Есть, нашёл! – доносится радостный возглас Пашки.
Алиса оборачивается, Аркадий, кряхтя, привстаёт. Пашка стоит перед небольшим странным кораблём, похожим на мандарин или апельсин без кожуры – он состоит как бы из трёх больших долек, сходящихся к слегка заострённой макушке, разделённых глубокими бороздами. Одна борозда тянется снизу, две – сверху. У корабля три опоры – тонкая и высокая передняя (в человеческий рост) и две задних – короткие и массивные. Позади передней опоры в днище широкий овальный проём (крышки люка нигде не видно), откуда спускается короткий трап. У входа на днище – причудливый вензель «Гай-до» (как на рисунке Мигунова). Сморщенные бока корабля изборождены ветвящимися жилами, похожими на вены, проглядывающие под кожей. Иллюминаторов у корабля нет. В боку, возле кормового среза зияет рваная пробоина с обугленными краями. Длина корабля – 9 метров, диаметр – 5 метров.
- Кого-то он мне напоминает… - задумчиво говорит Алиса.
А напоминает этот корабль «Синюю чайку», что стояла в пиратском подземелье на третьей планете системы Медузы. Он такой же трёхдольчатый, морщинистый, изборождённый жилами трубок системы питания, которой были наделены живые корабли Самаона Гая…
- Наш Пашка перегрелся на солнце, - усмехается Аркадий. – У него даже люк снят! Представляю, что внутри…
- Ещё не смотрел, а уже судишь! – отвечает Пашка.
- А как, интересно, ты его собираешься осматривать, на ощупь, что ли? – возражает Аркадий. – Фонарика у нас нет, а там темно как в пещере…
Пашка осторожно забирается внутрь. Внутри, и правда, темно – солнце ушло, и таинственные недра корабля темны, как пещера.
- Да, фонарик бы не помешал…
- Пашка, вылезай оттуда! – предостерегает Алиса. – Ещё ногу сломаешь…
И в этот миг вспыхивает свет – светится (правда, довольно тускло) потолок отсека.
- Вот видите, - обрадовано говорит Пашка, - освещение работает. Ещё не всё потеряно!
Алиса внутри отсека – она подходит к Пашке, замершему возле пульта, между двух кресел с высокими спинками. Свет, льющийся с потолка, слаб, внутри командного отсека полумрак. Сзади в проёме люка показалась вихрастая голова Аркадия. Пашка осматривает пульт:
- Пульт совершенно цел! Вот только надписи на непонятном языке…
- Если это инопланетный корабль, - заключает Алиса, - то откуда мы знаем, как им управлять?
Аркадий стоит за её спиной, возле шкафчика. На шкафчике значок – два синих наложенных друг на друга полумесяца непонятная надпись.
- Кажется, я знаю, что это за язык! – говорит Аркадий. – Тут написано «Яринева», по-вестерниански это значит «Инструменты»! (Аркадий открывает дверцу и точно – в зажимах и пеналах поблескивают разнообразные инструменты, в том числе и несколько фонариков.) Всё ясно, это вестернианский корабль.
- Надо осмотреть двигатели! – говорит Пашка.
Ребята пробираются в корму, в руках у каждого фонарик. Пашка и Аркадий вдвоём отдраивают массивный люк в машинное отделение. Люк поддаётся со скрипом – он деформирован, переборка вспучена. Люк удаётся сдвинуть только чуть-чуть. Просунувшись в щель, мальчишки подсвечивают фонариками - внутри отсека освещение не работает, всё разгромлено. Разорваны и скручены спиралями трубопроводы. Сорванный со станин гравитационный двигатель лежит поперёк отсека. Всё покрыто слоем копоти – в отсеке бушевал пожар.
- Что, капитан? – вопрошает Аркадий. - Надеюсь, тебе всё ясно? Можно уходить?
- Ничего ещё не ясно! – отвечает Пашка. – По условиям гонок пользоваться можно только планетарными двигателями, а они, как раз, уцелели…
- Уцелели они, как же! Металл и тот расплавился! Двигатели нужны новые, а сделать это можно только на заводе, во всяком случае, не в нашей школьной мастерской…
Между мальчишками просовывается Алиса, у неё тоже фонарик:
- Аркаша прав, - говорит она, - кораблик, конечно, симпатичный, но починить его нам не под силу. Придётся ему доживать свой век на свалке!
Сказав, Алиса уходит, следом уходит Аркадий. Лишь Пашка упорно продолжает шарить фонариком по закопчённым стенкам отсека.
…Снова командный отсек, Алиса перед трапом, приготовилась уходить. Рядом – Аркадий.
- Пашка, ну где ты там? – зовёт Алиса.
Показался Пашка:
- Прости, друг! – говорит Пашка. – Мы не виноваты…
И в этот миг мертвый пульт управления оживает. Вспыхивают разноцветные огоньки и слышен негромкий хрипловатый голос:
- Не уходите, пожалуйста!
Алиса вздрагивает, схватившись за Аркадия, Аркадий, заслоняя девочку, озирается, Пашка водит фонариком по стенам:
- Кто это говорит? – спрашивает Пашка.
- Меня зовут Гай-до. Я корабль, который вас заинтересовал.
- Говорящий корабль? - удивлённо восклицает Алиса.
- Я не только говорящий, - отвечает Гай-до, - я разумный корабль. Простите, если я напугал вас, меня не нужно бояться, потому, что разумные существа – мои друзья. Таким меня создали.
- А разве ты нас видишь, Гай-до? – Алиса озирается по сторонам.
- Разумеется, я наделён всеми органами чувств, - отвечает Гай-до.
С потолка прямо перед Алисой опускается тонкое и гибкое щупальце, на конце которого сидят две выпуклые телекамеры – как два выпуклых глаза.
- Очень приятно, меня зовут Алиса, - представляется Алиса.
- А меня Аркадий, - говорит Аркадий.
Вслед за глазами с потолка опускается манипулятор – щупальце, на конце которого сидит механическая ладонь с четырьмя пальцами. Аркадий пожимает руку разумного корабля.
- Павел Гераскин! – представляется Пашка.
Вслед за Аркадием он тоже пожимает механическую руку.
- Я так рад, ребята, что вы пришли сюда, – говорит Гай-до, - я стою здесь уже больше трёх лет. У меня повреждены многие системы, но если вы хотите меня починить, я охотно вам помогу.
- Послушайте, - интересуется Пашка, - а у вас на борту, случайно, не осталось воды? Ужасно пить хочется…
- К сожалению, не осталось, - отвечает Гай-до, - на данный момент многие мои системы не функционируют. Температура в отсеках на пятнадцать градусов выше нормы…
- Мы это заметили, - вздыхает Аркадий.
- Синтезатор повреждён, а кондиционеру не хватает энергии, – продолжает Гай-до, - но если вы дадите мне немного времени, я постараюсь их восстановить – я ведь сам умею устранять повреждения и залечивать раны. Я - живой корабль.
- Живой? – переспрашивает Алиса.
На миг в памяти возникает экскурсия на планете Трёх Капитанов. Видеовставка -доктор Верховцев говорит Алисе:
«Космические корабли Самаона Гая были живыми… Они могли расти и даже залечивать раны. Им были не страшны ни метеориты, ни пушки космических пиратов… Их было три живых корабля - «Ци-Фэй», «Синяя чайка» и Гай-до, но все они погибли или пропали без вести, а их создатель – гениальный учёный Самаон Гай – скончался, убитый горем…»
- Погодите, - говорит Алиса, - а разве вас создал не Самаон Гай с планеты Вестер?
- Вы слыхали о нём?! – радуется Гай-до. – Самаон Гай мой отец. Он создал меня семь лет назад. У меня были старшие братья, тоже живые, как я, но они ещё не были разумны, потому что отец не сразу научился наделять свои создания разумом, а я был самым младшим… Вот мой отец!
На стене перед ребятами загорается экран, и появляется изображение мужчины с лёгкой проседью с сиреневыми глазами…
- Ба! До чего на нашего Овидия похож… - невольно вырвалось у Аркадия.
- Кого? – удивлённо переспрашивает Гай-до.
- Овидия Григорьевича, директора нашей школы, - улыбается Алиса.
- Ну, копия! – подтверждает Пашка. – Только бы причёску изменить и глаза карие сделать…
- Гай-до, - спрашивает Алиса, - а вы, случайно, не были знакомы с Ирией Гай? Это дочь Самаона Гая…
- Она моя сестра, - голос корабля ломается от нахлынувших переживаний, - я рано потерял отца, и поле его смерти мы с Ирией долго путешествовали по Галактике. Но скоро четыре года как мы расстались…
- Расскажите, Гай-до! – просит Алиса.
- Это очень печальная история… - вздыхает Гай-до.
Конец эпизода-49.
Эпизод-50. Гай-до вспоминает…
- Погодите, - говорит Алиса, - а не вас это создал Самаон Гай с планеты Вестер?
- Вы слыхали о нём?! – радуется Гай-до. – Самаон Гай мой отец. Вот он!
На стене перед ребятами загорается экран, и появляется изображение мужчины с лёгкой проседью с сиреневыми глазами…
- Гай-до, - спрашивает Алиса, - а вы, случайно, не были знакомы с Ирией Гай? Это дочь Самаона Гая…
- Она моя сестра, - голос корабля ломается от нахлынувших переживаний, - я рано потерял отца, и поле его смерти мы с Ирией долго путешествовали по Галактике. Но скоро четыре года как мы расстались…
- Расскажите, Гай-до! – просит Алиса.
- Это очень печальная история… - вздыхает Гай-до.
(Видеоряд: Гай-до рассказывает о своём создателе. Его рассказ сопровождается картинкой, голос звучит за кадром.)
«Самаон Гай жил на окраине города в доме, большую часть которого занимали лаборатория и мастерская. Он работал один, хотя десятки институтов и конструкторских бюро самых разных планет звали его к себе, но Самаон Гай не соглашался. Всю жизнь он мечтал о сыне, и даже имя ему придумал – Ирий, - что по-вестерниански означает «солнечный». Пусть только родится, - говорил Самаон, - я выращу себе помощника, и вдвоём мы построим такой корабль, что вся Галактика ахнет». Но вышло так, что у него родилась дочь. Узнав об этом, отец страшно рассердился и обвинил жену, что та нарочно это подстроила. Несчастная женщина умерла от горя. Делать было нечего, однако Самаон Гай не привык отступать - раз он остался с дочерью один, он воспитает её так, что она заменит ему сына. Он назвал ребёнка Ирией, и с раннего детства стал приучать её к технике. Сверстницы играли в куклы, а Ирия учила логарифмы, поднимала штангу, паяла, строгала и уже в десять лет помогала отцу в его работе...»
Видеовставка – стилизация под любительскую съёмку: мастерская Самаона Гая. Протяжно гудит насос. Стапель, на котором пенится бурая бесформенная масса. Ритмично, точно кровеносные сосуды, пульсируют трубы, подведённые к ней с потолка, и масса медленно растёт. У токарного станка в засаленном рабочем комбинезоне по-мальчишески коротко подстриженная Ирия Гай в тёмных защитных очках. Девочка обрабатывает толстую гофрированную трубу, резец снимает стружку. Остановив станок, девочка снимает очки, и мы видим её лицо – Ирия как две капли похожа на Алису, только глаза у вестернианки васильковые, а не голубые, и золотистые волосы стрижены грубо и неряшливо. Взяв трубу, Ирия легко взбирается на высокую стремянку и прилаживает её к распределительному клапану на потолке, второй конец трубы отец всовывает в шевелящуюся массу. Самаон Гай подаёт знак, девочка открывает клапан, труба начинает пульсировать. Биомасса на стапеле пенится сильнее и начинает вытягиваться, приобретая продолговатую форму.
Ирия слезает со стремянки:
- Пап, а как мы назовём наш корабль?
- Гай-до, - отвечает отец.
Самаон Гай страдает одышкой. Он глотает лекарства, произносит слова медленно, передвигается с трудом, то и дело прикладывает ладонь к груди – у него больное сердце.
- «Брат Гай», - задумчиво произносит девочка, - а почему? Чей он брат?
- Твой, Ирия, - улыбается отец.- ведь он будет не простой корабль, а разумный, как человек! Единственный во всей Галактике!
- Разумный? Как это? Зачем? – дочери любопытно.
- Чтобы быть добрым помощником и преданным товарищем космонавтов, готовым, если нужно, пожертвовать собой ради экипажа. Когда ты, Ирия, полетишь в космос, а ты обязательно полетишь, ты сама почувствуешь, как это важно, иметь рядом доброго собеседника и верного друга…
Ирия садится за стол в мастерской, раскрывает ноут-бук. На экране разноцветный трёхмерный чертёж будущего Гай-до, он медленно поворачивается, демонстрируя внутреннее устройство корабля… (Конец видеовставки.)
(Видеоряд: Гай-до за кадром продолжает свой рассказ.)
«Незадолго до семнадцатилетия Ирия Гай заканчивала академию космонавигации. Я уже появился на свет, и мне предстояло совершить первый полёт. Для корабля это то же самое, что для человека совершить первый в жизни шаг, и мой создатель, чьё старческое сердце уже не позволяло водить корабли, не мог доверить трудную миссию – научить меня летать – никому, кроме своей дочери.
Я стоял на лужайке перед домом, где жили Ирия со своим отцом, и самозабвенно готовился к полёту. Ночами я видел звёзды и представлял, как скоро поднимусь туда, в манящую высь, окунувшись в их лучи!... (Звёздное небо на Вестере не похоже на Земное. Млечный путь – шириной в полнеба, ярко сияет центр Галактики. Кроме того, у Вестера две небольшие луны.) Я стану взрослым - сильным и смелым, - принесу пользу, обрету друзей. Ах, как же я переживал и волновался тогда, и миллионом чувствительных датчиков я впитывал в себя весь окружающий мир, и потому я очень хорошо запомнил тот роковой день…»
Плавный переход: лужайка перед домом Самаона Гая. На фоне высоких деревьев стоит Гай-до. В кресле-качалке под деревом сидит Самаон Гай, закутавшийся в плед. Из распахнутого люка высунулось щупальце из кончика которого тянется зеленоватый тонкий луч. Луч заканчивается видеоэкраном, развёрнутым в воздухе, передают детективный сериал («Пуаро» Агаты Кристи). По тропинке приближается Ирия (на ней брюки, майка и кепка):
- Папа, привет! Что смотришь?
Отец не отвечает, вместо него говорит Гай-до:
- Здравствуй, Ирия! Это «Пуаро Агаты Кристи», земной телесериал. (Пауза.) Как твои успехи в академии? - интересуется Гай-до.
- Сдала последний экзамен, – суховато сообщает Ирия. – Завтра получу диплом пилота.
- Отличная новость! – Самаон Гай улыбается. – Я горжусь тобой, Ирия…
Детективный сериал на экране достиг кульминации. Подозреваемые собрались в гостиной:
- Ну, и кто же убийца? – вопрошает один из них.
- Убийца? – переспрашивает Эркюль Пуаро (вздыхает). - Убийца находится среди нас. Он здесь, в этой комнате. Преступление совершено…
Внезапно детектив прерывается, сперва его сменяет заставка новостей, потом диктор:
- Мы вынуждены прервать показ фильма, чтобы передать экстренное сообщение: во время испытательного полёта без вести пропал космический корабль «Синяя Чайка». К сожалению, это уже не первая катастрофа преследующая серию живых кораблей Самаона Гая: полтора года назад в ходе аналогичного полёта пропал однотипный с «Синей Чайкой» «Ци-Фэй»…
Самаон Гай, смертельно побледнев, пошатнулся, схватившись за сердце.
- Папа! – Ирия мечется подле отца. – Погоди, сейчас я тебе лекарство принесу! Нет, я вызову «неотложку»!…
Продолжение видеовставки – больничная палата. На койке, подключённый к аппаратуре лежит Самаон Гай. Подле него сидит угрюмая дочь.
- Ирия… - чуть слышно произносит Самаон Гай. - Ирия, я должен тебе сказать…
Ирия нагибается, обнимает отца, силясь успокоить (успокаивает по-мужски скупо, обходясь без слёз):
- Папа, пожалуйста, тебе нельзя говорить…
- Нет, Ирия, я должен! Тебе одной предстоит довести до конца дело моей жизни – научить Гай-до летать…
- Нет, папа, не говори так! Ты выздоровеешь, тебя вылечат, вот увидишь!...
- Ты справишься, я в тебя верю, - не слушает её отец, - поклянись мне, что исполнишь мою просьбу!
- Клянусь, клянусь тебе, отец, что буду беречь Гай-до! Он мне как брат, и останется как брат, я обещаю тебе…
- Я не об этом… - стонет отец. – Дочка! (Ирия вздрагивает: так отец её ещё никогда не называл.) Я виноват перед тобой, страшно виноват! Я лишил тебя матери, отнял детство и сам себя обокрал, потому что теперь никогда не увижу внуков! Поклянись мне, дочка, что ты встретишь достойного человека, который будет любить и заботиться о тебе… У тебя должна быть семья, род Гаев с планеты Вестер не должен пресечься!
Самаон Гай, скорчившись, замирает – он мёртв. Ирия, словно окаменев, сидит подле его кровати.
- Папа… - беззвучно шепчет она…(Конец видеовставки.)
(Видеоряд: Гай-до за кадром продолжает свой рассказ.)
«Вдвоём с Ирией мы покинули Вестер, в одночасье ставший для нас чужим, и вышли на просторы Галактики. Лётные испытания, по правде, были не так и нужны – Самаон Гай и Ирия в своё время потрудились на совесть, и мои системы функционировали безукоризненно, но нам обоим хотелось убежать прочь от шумихи, поднявшейся по смерти моего отца, от толпы чужих, незнакомых людей, наперебой спешивших выразить сочувствие…
По просьбе геологов мы обследовали удалённый сектор Галактики, куда кроме разведчиков-автоматов доселе ещё не наведывались корабли. Полгода мы шли от звезды к звезде, обследуя попутные планеты и астероиды. Ирия оказалась великолепным пилотом. Мы совершили немало интересных открытий, но весь полёт Ирия оставалась задумчива, мрачна и молчалива…
Мои испытания подходили к концу, нам оставалось обследовать последнюю систему, лежащую на самом краю Галактики. Вокруг единственной звезды обращалось множество астероидов и одна-единственная планета. Поскольку её открыл не человек, а корабль-автомат, у планеты не было названия, а только номер 456-76-54, и мы между собой стали звать её Пять-четыре…»
Плавный переход: командный отсек Гай-до. В кресле пилота сидит Ирия. У Гай-до нет иллюминаторов: вместо них во всю стену перед пультом горит огромный экран, на котором воспроизводится обстановка за бортом. Тускло светит багровое солнце местной системы, огромный серп планеты опрокинутым куполом нависает над кораблём. На небольшом экране пульта передаётся увеличенное изображение участка её поверхности. Планета выглядит весьма негостеприимно: то тут, то там извергаются вулканы, течёт раскалённая лаву, вздымаются чёрные тучи пепла. Бушующие струи гейзеров фыркают паром и бьют кипятком из-под камней. Молнии вырываются из свинцовых туч, чёрные волны морского прибоя сотрясают угрюмые скалы. Суша – сплошная каменистая пустыня.
- В каталоге планета значится как пригодная для жизни, - задумчиво говорит Ирия. – Не представляю, кто согласится здесь жить…
На соседнем экране – карта планеты в равноугольной проекции. Синусоидой обозначена орбита Гай-до (от полюса до полюса). Яркой точкой ползёт отметка местоположения корабля над планетой. Светятся также цветные отметки различных объектов.
- Тем не менее, - отзывается Гай-до, - мои приборы фиксируют следы человеческой деятельности. Во время прошлого витка я заметил несколько горных выработок, похожих на шахты.
На карте несколько значков разворачиваются в четверть экрана, демонстрируя эти загадочные объекты.
- Здесь не может быть шахт, - возражает Ирия, мельком бросив взгляд на картинки. – В справочниках не содержится сведений, что планету до нас кто-нибудь посещал. Вероятно, ты принял за шахты какие-нибудь разломы или потухшие вулканические жерла.
- Вижу предмет искусственного происхождения! – отвечает Гай-до.
На карте, вблизи синусоиды появляется очередной значок. Он разворачивается в картинку: в тени скал оранжевый купол палатки.
- Сделай большое увеличение! – просит Ирия.
Картинка заполняет весь экран (тот, где карта). Возле палатки, в расщелине меж валунов виден человек. Он одет в белый скафандр, но шлема на нём нет. Человек неподвижно лежит ничком, ветер шевелит его чёрные волосы.
- Гай-до, ты засёк координаты? – спрашивает Ирия (она если и волнуется, то это не очень заметно). – Сможешь сесть на этом витке?
- Да, я готов оказать помощь.
- Вниз! – приказывает Ирия.
Корабль начинает снижение…
…Поверхность планеты. Глубокое ущелье среди скал. Куполом поднимается оранжевая палатка. Рядом с ней на пятачке к кольце скал – приземлившийся Гай-до. Из открытого люка высунулось щупальце с телекамерами – глазами корабля. Гай-до осматривается. В поле его телекамеры гладкая отвесная стена ближайшей скалы. Кто-то высек на ней знак: два кольца, соединённые двумя изогнутыми полосами. Под знаком округлая выпуклость, похожая на люк…
Плавный переход: камера отъезжает, и мы переносимся в командный отсек Гай-до. Работает экран на стене, на нём – повтор предыдущей картинки. Алиса, Паша и Аркадий стоят подле и смотрят. Пашка (возбуждённо тычет пальцем на экран):
- Знак странников! Тут была их база! Гай-до, сделай стоп-кадр!
Картинка на экране замирает.
- Видите, - продолжает Пашка, - два кольца и две линии – это их знак!
- Глупые сказки для детей! – отмахивается Аркадий.
- Ха! Сказки… Гай-до, ты можешь вспомнить, где было это место?
- Координаты всех моих посадок хранятся в памяти бортового компьютера, - сообщает Гай-до, - простите за невольное любопытство, кто такие эти странники?
- Ты никогда о них не слышал? - удивляется Пашка. – Странники задолго до нас облетели всю Галактику. У них была могучая цивилизация. Наши разведчики то и дело встречают их следы: то развалины башни найдут, то туннель, то шахту, полную сокровищ… Правда тайники странников таинственным образом исчезают, поэтому кое-кто (Пашка сердито посмотрел на Аркадия) в них не верит…
- Издалека любая скала покажется башней, а пещера - тоннелем, тем более на чужой планете, где всё по-другому – и геология, и биология. Просто кое-кто, - Аркадий насмешливо смотрит на Пашку, - не желает это признавать!...
- Мальчишки, как вам не стыдно спорить о ерунде! - сердится Алиса. – Там человек в беду попал, а вы…
- Эх, и правда, - спохватывается Пашка, - а тот человек, которого вы видели, он кто? Он, случайно, не оказался одним из странников?
- Нет, - отвечает Гай-до, - он был землянин, ваш соотечественник. Его звали Тадеуш Сокол…
Плавный переход: картина снова оживает. Видно ущелье, выше по ущелью за скалистым гребнем - обгоревший остов небольшого звездолёта. (Камера наезжает, и картинка вновь заполняет весь экран.) На переднем плане Ирия, в чёрном скафандре склонилась над пострадавшим, осторожно переворачивает его на спину. Это мужчина, лет тридцати, лицо его окровавлено, глаза закрыты. На груди скафандра эмблема – забавный пёсик Рекс (герой польского мультипликационного сериала) что-то вынюхивает; стикер: «Tadeusz Sokol, kosmobiolog. Wroclaw. Institute of Space Biology» («Тадеуш Сокол, космобиолог» написано по-польски, «Вроцлав. Институт космической биологии» - по-английски). Ирия приподнимает забрало шлема, прикладывается ухом к груди пострадавшего:
- Гай-до, он жив! Срочно готовься к старту, его надо доставить в цивилизованный мир!
Новый сюжет: пострадавший на борту Гай-до. Он уже без скафандра, в пижаме, лежит, пристёгнутый ремнями, к боковой откидной койке, и подключён к аппарату искусственного дыхания. Камера поворачивается: за пультом в кресле пилота Ирия Гай. Корабль взлетает. На экранах видна удаляющаяся планета. Голос Гай-до:
- Тревога, Ирия! Нападение! К нам приближаются чужие ракеты!
Ирия бросает взгляд на один из экранов – на нем видны три мчащиеся вдогонку ракеты, за ними тянутся длинные хвосты.
- Постарайся оторваться от них! – командует Ирия.
- Попробую, - отвечает Гай-до, - держись!
Картинка: космос. Гай-до начинает маневрировать, выписывая лихие зигзаги ракеты не отстают, они настигают Гай-до.
- Похоже, я недостаточно быстроходен! – слышен печальный возглас корабля.
Картинка: кабина корабля. Перегрузки вдавили Ирию в кресло:
- Гай-до, можешь уйти в гиперпространство?
- Дай три минуты!
Ирия берётся за джойстик:
- Переключись на ручное управление! – командует Ирия.
- Есть! – отвечает Гай-до.
Картинка: космос, зловещим полумесяцем сверкает планета, над ней висит тусклое местное солнце, виднеются астероиды. На этом фоне корабль уворачивается от ракет, но те уже совсем рядом. Ирия решительно бросает корабль на ближайший астероид, Гай-до проносится мимо острых скал, едва не царапая обшивку. Одна из ракет врезается в астероид, взорвавшись огненным фейерверком, две другие по-прежнему висят на хвосте.
Новая картинка – кабина корабля:
- Приготовься, Гай-до! Резкий маневр! – возбуждённо кричит Ирия.
Снова космос: Гай-до описывает восьмёрку. Ракеты, пытаясь следовать за ним, сбиваются с курса, и летят навстречу друг другу. Миг – они сталкиваются и взрываются, а невредимый корабль уносится прочь…
Картинка: кабина корабля. Тадеуш, по-прежнему без сознания, стонет на койке.
- К гиперпрыжку готов! – докладывает Гай-до.
- Гиперпрыжок! – командует Ирия.
Снова космос: точно в кадре из «Звёздных войн» Гай-до срывается с места и исчезает на фоне дрогнувших, превратившихся в метеоры, звёзд…
Картинка: кабина корабля. Больной на койке спокойно спит. Рядышком на сидение (тоже откидное) присела Ирия. Она выглядит очень озабоченной. Ритмично тикает пульс. Слышен голос Гай-до:
- Ирия, тебе нужно отдохнуть. Ты не спала уже сутки, иди, приляг, здоровью пострадавшего ничего не угрожает!
- Отстань, - отмахивается Ирия, - ты бесчувственный и ничего не понимаешь. Я должна быть рядом с ним.
Ирия склоняется над Тадеушем. Камера показывает её с затылка, потом переводит объектив на лицо Тадеуша. Ресницы мужчины вздрагивают, и он медленно открывает глаза…
Тадеуш видит лицо Ирии – сначала изображение плывёт, потом приобретает чёткость.
- Кто вы? – медленно произносит Тадеуш. – Где я нахожусь?
- Вы в безопасности, - отвечает Ирия, - лежите спокойно. Вы можете вспомнить, что с вами случилось?
- Я биолог, - отвечает Тадеуш, – занимаюсь проблемой происхождения жизни. Здесь много вулканов, и планета показалась мне подходящей для исследований. Я спустился, разбил лагерь… Неожиданно звездолёт взорвался, а дальше… Дальше я ничего не помню!
- Мы заметили вас с орбиты, – сообщает Ирия. - Вы были ранены, неподалёку стоял ваш сгоревший звездолёт.
- Где я сейчас? – волнуется Тадеуш.
- На борту моего корабля. Меня зовут Ирия Гай.
- Очень приятно, - улыбается Тадеуш, - Тадеуш Сокол.
- Вы землянин? – интересуется Ирия.
- Да, я с Земли. А вы с какой планеты, очаровательная пани?
- Гай-до, - просит Ирия, - сколько тебе нужно времени, чтобы долететь до Земли?
- Но я уже взял курс на Вестер…
- Измени курс! Мы летим на Землю!
- Но Вестер гораздо ближе!
- Не рассуждай, Гай-до, делай, что тебе велят!
- С кем это вы беседуете? – Тадеуш силится приподнять голову.
- Мы одни на борту, - Ирия тихонько отирает лоб Тадеуша, - я говорила с кибернетическим устройством. Оно довольно забавное и часто спорит со мной. Не обращайте внимания!
Она смотрит на Тадеуша, и у неё довольно странный взгляд – как у девочки, которая до того заигралась с куклой, что всерьёз вообразила, будто это не кукла, а живой ребёнок…
Новая картинка: Планета Земля. Гай-до стоит на лётном поле космопорта. Хмурое ненастное небо, ветер несёт жёлтую осеннюю листву, из нависших туч сыплет колючий дождик. У открытого люка в плаще – Ирия. (За её спиной видно здание космовокзала, на нём большими буквами надпись: «WROC;AW».) На лице у Ирии большие тёмные очки. Ветер треплет её косынку:
- Гай-до, я пришла попрощаться…
- Попрощаться? – из люка высовывается щупальце-телекамера. - Но почему?!
- Гай-до, я остаюсь на Земле! Возвращайся на Вестер один. Отчёт о нашей экспедиции ты как-нибудь напишешь сам. У тебя это лучше получится….
- А как же я? Я думал, мы будем летать вместе… Что происходит, Ирия? Это из-за Тадеуша, да? Мы доставили его на Землю, его жизнь вне опасности – мы до конца исполнили долг перед ним. Что ещё ему нужно от тебя?!
- Глупый железный болван! Неужели я сама была такой же? – и Ирия вдруг улыбнулась. – Мне это нужно, мне! Понимаешь?! Для меня быть с ним важнее любых экспедиций, любых отчётов. Моя жизнь оказалась сплошной ошибкой. Пока не поздно, я должна её исправить…
- О какой ошибке ты говоришь? – в отчаянии вопрошает Гай-до. - Что мы с тобой сделали неправильно? Разве наш отец хотел, чтобы мы жили иначе?! Я тебя не понимаю, Ирия!
- Наш отец?! – вспыхнула Ирия. – Не знаю, какого отца ты имеешь в виду! Мой отец стал мне чужим, и я, сказать по правде, больше не желаю знать его! Он отнял у меня мать, он отнял у меня детство! Здесь, на Земле, я впервые ощутила себя по-настоящему счастливой! Прощай, Гай-до! Забудь, что я была! Мне больше не по пути с тобой!...
Решительно повернувшись, Ирия уходит. Резко цокают её узкие каблучки - до сих пор Ирия носила обувь на невысокой плоской подошве…
- И что же было потом? – слышен за кадром голос Алисы.
Видеовставка закончилась. Видеоряд: командный отсек Гай-до. Ребята сгрудились у погасшего экрана.
- Я навсегда потерял Ирию… - печально отвечает Гай-до (пауза, потом с отчаянием). - Скажите, ради всего святого, скажите мне – ведь вы люди – почему Ирия покинула меня? Неужели я её обидел?
- Я бы эту Ирию… - свирепо раздувает ноздри Пашка. – Ух!
- А я её презираю! Так жестоко предать товарища… - холодно говорит Аркадий. – На твоём месте, Гай-до, я бы не расстраивался. И этот Тадеуш, наверняка, её бросил. Она недостойна ничьей дружбы!
- Ничего вы не понимаете, мальчишки, - негромко говорит Алиса, - Может быть, у неё с Тадеушем любовь! Как у Ромео и Джульетты…
- Ничего себе, любовь! - возмущается Пашка. - Как можно из-за какой-то любви забыть о друге, о долге, о работе?!
- Надо взять себя в руки, - серьёзно говорит Аркадий, - если это любовь, то она скоро пройдёт.
- Какой ты наивный, Аркаша! – сокрушённо вздыхает Алиса. – Ты ещё никогда не любил…
Аркадий пристально смотрит на Алису:
- А вас, девушка, случайно, не Джульеттой зовут? – вопрошает он насмешливо.
Пашка хихикает, Алиса обиженно хмурится и краснеет:
- Скажи, Гай-до, - спрашивает она, - а как ты оказался на свалке?
- Когда Ирия ушла, - отвечает Гай-до, - я не находил себе места. Я не знал, куда мне теперь лететь, что делать. Жизнь в один миг потеряла смысл. Я подумал: вот сейчас разгонюсь, наберу субсветовую скорость и врежусь в астероид…
- И ты… - Алиса в ужасе, на глазах у неё выступили слёзы.
- Я не успел, - печально отвечает Гай-до. – Как только я удалился от Земли, в меня попала ракета. Точно такая, как там, возле планеты Пять-четыре… Мне было очень больно. Из последних сил, я загасил пожар в машинном отделении, а дальше ничего не помню. Очнулся здесь, и вот уже почти четыре года я стою среди разбитых, заброшенных кораблей, как никому ненужный хлам...
- Неправда! – возмущается Пашка. – И никакой ты не хлам, и совсем не ненужный! Ты нужен нам, Гай-до!
- Гай-до, - Алиса утирает слёзы, - если хочешь, мы станем твоими друзьями. Мы о тебе заботиться будем. Только не думай больше о самоубийстве, пожалуйста!
- Мы тебя починим! – решительно говорит Аркадий. – Познакомим с хорошими людьми. Они тебе понравятся, я уверен! И ты найдёшь для себя новое место в жизни – только не надо отчаиваться!
- Спасибо, - тихо говорит Гай-до. - Дети, вы вернули мне веру в человечество…
…Раннее утро нового дня. Над Москвой ещё не встало солнце. Над макушками деревьев торчит шпиль Останкинской телебашни, неярко светятся розовыми отблесками зеркальные стены многоэтажных высоток. Флаерная станция. Возле флаера стоят Пашка и Аркадий. Они экипированы для Сахары: на головах пробковые шлемы, за плечами - полные рюкзаки. Аркадий, морщась, перекидывает лямки на плечах:
- До чего же эта вода много весит! Паш, а какие у нас инструменты?
- Обижаешь! – Пашка демонстрирует целый чемодан. – Полный набор!
- Нет, это я к тому, у Гай-до необычная конструкция. Вдруг, наши инструменты к нему не подойдут?
- Разберёмся на месте! – отмахивается Пашка. – Где же Алиса? Скоро там солнце будет жарить вовсю…
Слышны торопливые шаги. Мальчишки поворачивают головы. Подходит Алиса.
- А ты что как оделась? – выражает недовольство Пашка. – Мы же в Сахару, собираемся…
На Алисе, и правда, легкая одежда, отнюдь не для пустыни:
- Ребята, извините, но я присоединюсь к вам попозже. Я слетаю во Вроцлав.
- Куда?! – не понимает Пашка.
- Тадеуша искать… - усмехаясь, кивает Аркадий.
- Я должна! – говорит Алиса. – Он наверняка знает, где Ирия. Я разыщу её и постараюсь убедить, что не хорошо бросать друга. Надеюсь, она меня поймёт! Как женщина, женщину…
- Ладно! – Пашка неопределённо махнул рукой и садится во флаер.
- Удачи тебе! – желает на прощанье Аркадий и тоже садится.
Флаер взлетает. Алиса машет ему рукой.
Следующая картинка: Вроцлав. Фасады старинных домов под островерхими красными крышами. Набережная реки Одры (шириной примерно как Москва-река). Вдоль неё длинным фасадом тянется жёлтое четырёхэтажное здание с широкой башней посередине (Вроцлавский университет). Прямо к середине фасада через реку протянулся широкий мост. Дальше река делает изгиб, и резко расширяется – там виднеется несколько островов. На фоне утреннего солнца высоко в небо взметнулись башни готического собора. Камера наезжает на дальний угол университета на набережной. Подъезд, сбоку табличка: «Instytut Biologii Kosmicznej. Europejski Urz;d. The Institute of Space Biology. European Office». («Институт космической биологии. Европейское отделение» - по-польски и по-английски.) По ступеням крыльца поднимается Алиса, толкает массивную дверь (дверь не на фотоэлементах), входит в вестибюль. За невысокой стойкой сидит пожилой седой дежурный.
- Доброе утро! – обращается к нему Алиса. – Извините, я не говорю по-польски…
- Ничего-ничего, - дежурный добродушно усмехается в длинные усы.
- Скажите, у вас в институте есть сотрудник Тадеуш Сокол? Мне необходимо с ним встретиться. Года четыре назад он летал в дальний космос, был ранен…
- Минутку, - старик набирает что-то на своём компьютере, - да, Тадеуш Сокол работает у нас. Примерно четыре года назад он был в экспедиции к системе Прокл, был ранен, вернулся на Землю, лечился около года…
- А у вас, случайно, нет его фотографии?
Дежурный нажимает кнопку – в воздухе загорается экран, с которого на Алису смотрит хорошо знакомое улыбающееся лицо.
- Да, - кивает Алиса, - это он! А где он живёт?
- Посёлок Стрельцы. Улица Берёзовая, дом 16, - дежурный протягивает пластиковую карточку, - держи!
- Большое спасибо!
…Утопающий в зелени садов микрорайон на окраине города. Аккуратными рядами тянутся двухэтажные коттеджи. С одной стороны синеет гладь реки, с другой -стеной поднимается берёзовый лес. Алиса сажает небольшой двухместный флаер на площадку. Поблизости детский городок. Малыши возятся в песочнице, дети постарше лазают по лесенкам, катаются с горок. Тут же прогуливаются мамы. Алиса подходит к женщине в синем сарафане, с коляской:
- Здравствуйте, это улица Берёзовая?
- Да, - приветливо улыбается женщина.
У неё необычные сиреневые глаза и длинные, до пояса тяжёлые золотистые волосы. На вид ей лет двадцать.
- Вы не подскажете, - продолжает Алиса, - как пройти к дому номер 16?
- Идём, нам по пути!
Женщина и Алиса идут рядом по зелёной аккуратно подстриженной лужайке. Антигравитационная коляска женщины не имеет колёс. На круглой платформе закреплено сидение, сбоку от него – длинная ручка.
В креслице, лицом к маме, сидит ребёнок, которому нет ещё и года. В руках он держит яркую погремушку.
- А как его зовут? – интересуется Алиса.
- Не его, а её! - улыбается женщина. – Ванда, её зовут. Тебе нравится?
- Замечательная девочка! – улыбается Алиса.
Маленькая Ванда, улыбается Алисе в ответ. Она что-то по своему лепечет и размахивает погремушкой.
- А ты кого-то ищешь? – интересуется женщина.
- Я ищу Тадеуша Сокола, - отвечает Алиса, - Мне сказали, что он живёт где-то здесь. Вы его, случайно, не знаете?
- О! – смеётся молодая мама. – Мне ли не знать Тадеуша Сокола…
Конец эпизода-50.
Эпизод-51. «Я вам даю слово…»
Алиса подходит к женщине в синем сарафане, с коляской:
- Здравствуйте, не подскажете, как пройти к дому номер 16?
- Идём, нам по пути!
Женщина и Алиса идут рядом по зелёной аккуратно подстриженной лужайке. Антигравитационная коляска женщины не имеет колёс. На круглой платформе закреплено сидение, сбоку от него – длинная ручка.
В креслице, лицом к маме сидит ребёнок, которому нет ещё и года. В руках он держит яркую погремушку.
- А как его зовут? – интересуется Алиса.
- Ванда её зовут, - отвечает женщина. – Тебе нравится?
- Замечательная девочка! – улыбается Алиса.
Маленькая Ванда, улыбается Алисе в ответ. Она что-то по своему лепечет и размахивает погремушкой.
- А ты кого ищешь? – интересуется женщина.
- Мне нужен Тадеуш Сокол, - отвечает Алиса, - Мне сказали, что он живёт где-то здесь. Вы его, случайно, не знаете?
- О! – смеётся молодая мама. – Мне ли не знать Тадеуша Сокола…
- А откуда вы его знаете? – любопытствует Алиса. – Вы соседи?
- Нет, - улыбается женщина, - он мой муж.
- Муж?! – Алиса потрясена, такого подвоха она никак не ожидала. – А вы… давно женаты?
- Уже три года, - улыбается женщина.
- А как же Ир… - Алиса хочет спросить, но спохватывается.
- Что? – насторожилась женщина.
- Нет, ничего! – кусает губы Алиса. – Просто мне очень нужно поговорить с вашим мужем.
Они сворачивают и оказываются напротив одного из домов. Дом окружён садом, ограды нет (в посёлке нигде нет оград ). Спиной к Алисе стоит загорелый мужчина в закатанных до колен штанах и белит яблоню. На голове у него грубая соломенная шляпа, в руке - кисть, рядом стоит ведёрко с известью.
- Тадеуш! – зовёт женщина.
Мужчина обернулся, посмотрел на женщину и ребёнка в коляске:
- Dlaczego wr;ci; tak wcze;nie? Mo;e z Vandochkoy co; z;ego? (- Почему вы вернулись так рано? Может, с Вандочкой что-то случилось? – говорит по-польски.)
- Z nami wszystko jest OK, to, aby przyj;; na stronie, - отвечает женщина и кивает в сторону Алиса. – Naprawd; chc; z tob; porozmawia;. (- С нами всё в порядке, это к тебе пришли гости. Очень хотят поговорить с тобой.)
Алиса понимает, что речь идёт о ней:
- Здравствуйте, - говорит Алиса. – Извините, что я не говорю по-польски, но мне очень нужен Тадеуш Сокол. У меня к нему важное дело.
- Важно дело? Ну, хорошо… - Тадеуш кладёт кисть поперёк ведра, снимает шляпу. – Пойдём на веранду.
Алиса и Тадеуш поднимаются на невысокое крыльцо. Вслед за ними поднимается и мама, на руках она несёт Ванду. Открытая веранда находится на первом этаже, внешняя стена у неё живая – это виноградная лоза, оплетшая дом – сквозь листву едва пробивается солнце. Постелена ковровая дорожка. Стоит большой стол и два плетёных кресла. В углу – высокий белый холодильник. На верёвке висят детские вещи: панамка, слюнявчики, ползунки. Свободной рукой сдёрнула их с верёвки:
- Располагайтесь, - улыбнулась она. – А я пока займусь Вандочкой…
Мама уходит в дом.
- Садись, девочка! – Тадеуш жестом приглашает гостью сесть в кресло.
- Спасибо, - благодарит Алиса. – Знаете, это хорошо, что мы остались наедине...
- Клубники хочешь? – перебивает Тадеуш.
- Что?.. Нет, спасибо, – отрицательно вертит головой Алиса. - Я только на минутку...
- Может, молока? – продолжает Тадеуш.
- Нет. Меня зовут Алиса Селезнёва. Я живу в Москве. Вчера с ребятами я была в Сахаре…
Из-за открытой двери доносится шум: Вандочка громко выражает недовольство, мама её о чём-то уговаривает. Алиса замолчала и покосилась на дверь…
- А что привело тебя в Сахару? – любопытствует Тадеуш.
- Мы искали какой-нибудь старый корабль, который можно починить. Но это, в общем, не важно… - Алисе жуткое неудобно, и потому говорит она сбивчиво. – Я прилетела к вам, чтобы отыскать одного человека. Теперь я всё понимаю и, конечно, никому ничего не скажу, но скажите мне, что вы с нею сделали? Где она теперь?
- Я ничего не понимаю, - не понимает Тадеуш, - о ком вы меня расспрашиваете? Пожалуйста, объясни спокойно.
- Да всё вы понимаете! – сердится Алиса. – Куда она улетела? Домой? Она ничего с собой не сделала? Как вы могли так жестоко разрушить чужую жизнь! Я, конечно, понимаю, вы не нарочно, но, всё-таки…
Тадеуш внимательно смотрит на Алису:
- Скажу тебе откровенно, я сейчас изо всех сил пытаюсь вспомнить, чью жизнь я осмелился разрушить...
- Вы Тадеуш Сокол, космобиолог? – перебивает Алиса.
- Да, - Тадеуш кивает.
- Вы летали в дальний космос четыре года назад...
- Три года и семь месяцев, - кивает Тадеуш, - если быть точным.
- Ваш корабль взорвался, вас ранило…
- Да, - мрачнеет Тадеуш, - было такое.
- И вас спасли двое.
- Стоп! – Тадеуш решительно вскидывает руку. – Меня спас один человек…
- Её звали Ирия Гай.
- Да, - улыбнувшись, кивает Тадеуш. – Мою спасительницу зовут Ирия… Погоди, а откуда тебе известны такие подробности? Мы с женой об этом никому не рассказываем…
- Какие подробности? – в веранду заглядывает жена Тадеуша.
Высокая женщина с сиреневыми глазами пристально глядит на Алису
- Делать нечего, придётся рассказать… - печально вздыхает Алиса. – Ваш муж был тяжело ранен во время космической экспедиции, его спасла одна женщина, которую звали Ирия Гай.
- Я знаю, - кивает женщина.
- Ирия доставила вашего мужа на Землю, - продолжает Алиса, - ухаживала за ним… Она его полюбила, а может, просто пожалела, я не знаю...
- Она его полюбила, - вздыхает женщина.
- Тем хуже! – печально вздыхает Алиса. – А ваш муж её бросил и женился на вас. Где мне теперь её искать?
- Искать не надо, - отвечает женщина, - потому что Ирия Гай – это я.
- Вы?! – потрясена Алиса. – Не может быть! Я видела Ирию на видеозаписях, она совсем другая…
- За три года я сильно изменилась, - улыбается Ирия.
- Разве? – усмехается Тадеуш. – Я что-то не заметил…
- Кто тебе показывал видеозаписи? – спрашивает Ирия.
- Гай-до, – отвечает Алиса.
- Корабль?! – Ирия удивлена. – Где вы его нашли?
- Он попал в аварию. Все эти годы он простоял в Сахаре, на свалке космических кораблей.
- Глупенький кораблик, - вздыхает Ирия.
- А, как же, помню! – Тадеуш хлопает себя по лбу, - забавное кибернетическое устройство! Имитация человеческого поведения – он всё время спорил с тобой. Правда, когда я пытался с ним заговорить, он почему-то умолкал… Твой отец, Ирия, который его придумал, был редкий чудак.
- Мой отец был великий чудак, - хмурится Ирия. – Тадеуш, будь другом, подогрей, кашку для Вандочки…
Тадеуш, кивнув, встаёт, открывает холодильник и с кастрюлькой (маленький ковшик с крышечкой на длинной ручке) уходит в дом.
Слышны весёлый детский лепет и ласковый голос Тадеуша. Плещется вода в раковине, звенит крышка, стучит ложка.
- Я догадываюсь, о чём ты подумала сейчас… - Ирия словно бы оправдывается. - Ты очень молода, девочка, постарайся меня понять! Когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, я все дни проводила в мастерской отца. Я даже не ходила в школу – меня учили разные профессора и доктора наук, которых отец специально приглашал в дом... У меня не было ни друзей, ни подруг. У меня не было детства. У меня не было мамы. Ты даже представить не можешь, как это ужасно, когда у тебя нет мамы…
- Почему, - Алиса пристально смотрит на Ирию, словно пытается разглядеть в ней одиннадцатилетнего подростка, так похожего на Алису. – Я очень даже могу представить.
- Тем более! Значит, ты должна меня понять… Другие дети играли, рисовали, веселились, а я отжимала штангу, паяла, строгала и зубрила математические формулы… - продолжает Ирия, потупив взор. – Сегодня прошлая жизнь вспоминается мне как кошмарный сон… Я поклялась, что у моей Вандочки всё будет по другому! У меня дом, у меня замечательная семья, я счастлива со своим мужем и Вандочкой…
- Но он же ни в чём не виноват! В него попала боевая ракета, он чуть не погиб… - негромко говорит Алиса. – И вы не хотите его навестить?
- Навестить? Может быть… Только, наверное, попозже: сейчас, как видишь, мне совсем не до него.
- Неужели вам его не жалко? – говорит Алиса с неприязнью в голосе.
- Жалко, конечно… Тадеуш, кашка готова?
- Иду-иду! – шлёпают шаги.
Из-за двери появляется Тадеуш. Одной рукой он прижимает к груди Вандочку, в другой несёт ковшик-кастрюльку. Из-под крышки торчит ложечка.
- Сегодня получилось без комков! – радостно возвещает он.
Тадеуш садится в кресло, сажает дочь на колени. Вандочку начали кормить. Ирия рядом присела на корточки – помогает:
- Jedz, drogi, dla mojego ojca... I dla mamy... Jedz dla babcia... Widzisz, Tadeusz, mia;a ci;cia z;b;w a. (- Кушай, доченька, за папу… И за маму… Кушай за бабушку… Видишь, Тадеуш, у неё уже один зубик прорезался.)
- Dlatego w dzie; iw nocy niegrzeczny! (- Вот почему она день и ночь напролёт капризничает!)
Вандочка капризно вертит головкой, хныкает, жуёт кашку.
- Я пойду, пожалуй, - встаёт из-за стола Алиса.
- Погоди! – Ирия тоже встаёт.
Она торопливо убегает в дом. Алиса терпеливо стоит на крыльце. Наконец Ирия появляется:
- Вот, держи! – Ирия протягивает кристаллофон. – Это для Гай-до. Я тут передаю ему привет и говорю, что у меня всё в порядке…
- А сами вы ничего не хотите ему сказать? – спрашивает Алиса.
- Зачем? Ты же сейчас летишь к нему, в Сахару! - говорит Ирия.
- Да, я лечу в Сахару, - стараясь быть спокойной, отвечает Алиса. – И советую вам туда слетать.
Решительно повернувшись, девочка спускается по ступенькам.
- Погоди, а запись? – кричит ей вслед Ирия.
- Сами ему всё скажете, при личной встрече! – Алиса не оборачивается.
…Сахара. Полигон Космофлота для списанных кораблей. На каменистой, растрескавшейся земле стоит Гай-до. Снаружи Аркадий запустил сканер: небольшая чёрная лазерная камера летает в воздухе вверх-вниз. От неё отходит тонкий как игла красноватый луч, сканирующий поверхность корабля от верха до днища (там, где он касается обшивки – маленькое красное пятнышко). Камера сканирует корабль от носа до кормы. На земле развёрнут ноут-бук – от него внутрь корабля тянется шнур. Камера наезжает на корабль и как бы пролетает сквозь его борт – мы оказываемся во внутренних отсеках. Пашка с отвёрткой забрался на стремянку, откинув наружную панель, он копается в недрах какого-то очень сложного механизма, похожего на человеческое сердце, окружённое сплетением труб. Рядом с потолка свешивается несколько щупалец – две механических руки и одно с телекамерами. Гай-до помогает Пашке и подсказывает:
- Видишь в глубине ниши зелёную головку?
- Вижу… - Пашка подсвечивает фонариком.
- Это оголовок насоса. На него нужно надеть трубку и завинтить зажим. Моим манипуляторам туда не забраться… Сможешь?
- Запросто! Подержи… - Пашка протягивает фонарик и отвёртку, манипуляторы Гай-до их принимают.
Пашка лезет внутрь механизма с головой, и слышно, как он что-то подкручивает:
- Готово!
Он высовывается наружу. Механизм оживает, трубы с лёгким стуком пульсируют.
- Хорошо, - довольный говорит Гай-до.
Пашка закрывает панель (манипулятор подаёт ему отвёртку). При этом, Пашка неудачно вставляет шуруп в отверстие панели, слышен болезненный возглас Гай-до:
- Осторожней! - по стене вокруг отверстия кругами расходится рябь.
- Что? - не понимает Пашка. – Я сделал тебе больно?
- Конечно, - отвечает Гай-до. – Я же живой…
- Извини, - Пашка медленно закручивает шуруп, - я буду осторожен…
Пашка перебирается в машинное отделение, чтобы заделать пробоину. Он держит в руке баллончик, похожий на распылитель, от которого сверху отходит узкая трубка. На баллончике надпись: «Герметик». Над трубкой - кнопка. Пашка давит на кнопку и из трубки вырывается тёмно-серая пенящаяся масса, быстро застывающая на воздухе. Залепив пробоину, Пашка берётся за шпатель и начинает её разравнивать, пока заплата окончательно не затвердела.
- Порядок! – отойдя на шаг, Пашка любуется на свою работу.
Мимо его плеча змеёй скользит щупальце с телекамерой на конце:
- А эта заплата будет держать воздух? – спрашивает Гай-до.
- А то как же! – улыбается Пашка. – Герметик! Лучшее средство для за быстрой заделки пробоин.
- Немного грубовато, но для первого раза сойдёт… - ворчит Гай-до. – Ладно, пробоину я потом заращу.
Новый видеоряд: полигон Космофлота. Гай-до стоит на каменистой земле.
- Сканирование завершено! – объявляет Аркадий.
Сверху по крыше машинного отделения корабля пробегает рябь, и прямо в обшивке прорезывается продольная щель, края её расходятся, образуя овальное отверстие. Изнутри высовывается щупальце с телекамерой. Изогнувшись, щупальце подводит телекамеру к заплате снаружи:
- Здесь тоже не мешало бы разровнять!
Из отверстия показалась Пашкина голова – Пашка карабкается наружу, механические руки Гай-до его подсаживают. Пашка лихо съезжает вниз по покатому боку корабля:
- Сейчас, я мигом!
Спрыгнув, Пашка быстро разравнивает заплату шпателем:
- Готово!
Присев возле разложенного ноут-бука, Аркадий нажимает на кнопку. На экране появляется условное изображение корабля в виде сетки продольных меридиональных и параллельных поперечных линий.
- Отлично! – обрадовано восклицает Гай-до.
На экране рядом появляется второе изображение – это уже знакомый объёмный чертёж (по которому в предыдущей серии работала Ирия в мастерской отца). Отсканированная сетка накладывается чертёж. Негромкий пиликающий звук. Появляется транспарант: «Совпадение 98,5 %, остаточная деформация 1,5 %». И под увеличением на экран выводится кусочек кормы с чёрной кляксой заплаты.
Слышна тяжёлая поступь: к Гай-до приближаются три робота (по три метра ростом). На груди у каждого написано: «Техническая служба полигона», на спине надпись: «КОСМОФЛОТ». На специальной антигравитационной платформе они везут антигравитационный двигатель (массивный цилиндр, похожий на соленоид):
- Заказ доставлен, - механическим голосом произносит один из роботов. – Исправный гавитационный двигатель со списанного корабля…
- На сколько выработан ресурс? - уточняет Гай-до.
Щупальце с телекамерой внимательно осматривает двигатель.
- Пятьдесят процентов, - отвечает робот.
- Многовато, - вздыхает Гай-до.
- У нас говорят: «Дарёному коню в зубы не смотрят»! – говорит Аркадий.
- В гонках им всё равно пользоваться запрещено, а осенью мы тебе другой поставим – новенький, прямо с завода! – обещает Пашка.
- Хорошо, - соглашается Гай-до, - пусть устанавливают!
Щупальце с телекамерой втягивается обратно в овальный проём. Роботы встают у кормы (Пашка торопливо посторонился) – один заходит сзади, двое стоят спереди. Телескопические ноги роботов одновременно раздвигаются – роботы возвышаются над кораблём примерно по пояс. Согнувшись пополам, роботы заглядывают внутрь овального отверстия и вынимают оттуда повреждённый двигатель – закопчённый, чёрный он ложится на платформу рядом с исправным. Потом два робота поднимают исправный двигатель и уже втроём аккуратно переносят его внутрь машинного отделения Гай-до. Слышен металлический стук, корабль подрагивает…
Роботы выбираются из технического люка:
- Порядок! – со звоном они отряхивают металлические ладони.
С чмокающим звуком края вольного проёма смыкается, не оставив даже щели. Слышен негромкий жужжащий звук, Гай-до вздрагивает и воспаряет над землёй.
- Ура, работает! – хором радуются Пашка и Аркадий.
Корабль приземляется. Технологический люк снова раскрывается:
- Никогда не думал, - говорит Гай-до, что старый двигатель будет так хорошо работать.
Из отверстия высовывается сразу три щупальца с пальцами:
- Большое спасибо, - благодарит Гай-до роботов, пожимая их механические руки.
- Всегда рады помочь! – отвечают роботы и уходят.
- Алиса, - вдруг произносит Аркадий.
Пашка поворачивает голову, из посадочного люка (в днище, позади передней стойки шасси) высовывается щупальце-телекамера. По изогнутой дорожке мимо рядов космических кораблей приближается Алиса. Ребята и Гай-до на заднем плане картинки. На переднем плане между опорами списанного корабля на секунду промелькнул серый мохнатый шар. Впрочем, на него никто не обратил внимания: ребята и Гай-до смотрят в другую сторону.
- Привет, Алиска! – к ней подбегает ей Пашка. – А мы без тебя всё починили!
- Ну, как съездила? – спрашивает, подходя, Аркадий.
- Лучше б я не ездила, - буркнула Алиса, остановившись.
- Тебя кто-нибудь обидел? – допытывается Пашка. – Скажи, и я его убью!
- Может, тебя скорпион укусил? – предполагает Аркадий.
Алиса не слышит и не видит, она смотрит куда-то мимо мальчишек.
- Как можно быть настолько холодной и бессердечной? Я не понимаю таких людей… Относиться к Гай-до, словно бы он какой-то щенок, с которым можно играть, пока живёшь на даче, а домой, в город брать нельзя, потому что он, видите ли, может нагадить на ковёр!
- Ты нашла Ирию? – догадывается Аркадий.
- Мне не нужно было этого делать, - Алиса осторожно косится на стоящий в отдалении кораблик.
- Вы поругались? – интересуется Аркадий.
- Я бы этой Ирии голову оторвал! – громко говорит Пашка.
- А что она тебе сказала? - допытывается Аркадий.
- Ничего особенного. Сказала, что счастлива, что у неё с Тадеушем дочка… А Гай-до она больше знать не желает – он, видите ли, напоминает ей о прошлой жизни, которую она хотела бы забыть.
- Надо было мне с тобой ехать! – громко говорит Пашка. – Уж я бы с ней поговорил, по-мужски!
- С ума сошёл! Тише! – сердито шипит на него Алиса. – Не хватало только, чтобы он услыхал…
(Алиса по-прежнему косится в сторону Гай-до.)
- Она во Вроцлаве живёт, да?
- Ребята, пожалуйста, не надо от меня ничего скрывать, - слышится голос Гай-до.
Ребята поворачиваются к кораблю.
- Ты всё слышал! – поникает головой Алиса.
- Нечаянно, у меня очень чувствительный слух, - отвечает Гай-до. – Пожалуйста, не скрывайте от меня ничего. Вы встречались с Ирией?
- Да, - печально вздыхает Алиса.
- И Ирия по-прежнему не хочет меня видеть?
- Не хочет, - убитым голосом повторяет Алиса.
Пауза. Все молчат.
- Гай-до, миленький, не думай ни о чём! - наконец, собирается Алиса. – Мы тебя никогда не бросим, будем о тебе заботиться… Поверь нам, мы тебя не обманываем!
Гай-до молчит.
- Гай-до, ты ещё молодой, тебе летать и летать. У тебя жизнь только началась! – поддерживает Аркадий. – А если ты по-прежнему считаешь, что жизнь для тебя потеряла смысл, мы поможем тебе снова найти его!
Гай-до молчит.
- Конечно, - оживляется Пашка. – Смысл в том, чтобы помочь нам выиграть гонку! А потом мы с тобой будем Галактику исследовать, вдвоём! Будем сражаться с космическими пиратами, восстанавливать справедливость! Может быть, странников найдём… Нам с тобой дел на всю жизнь хватит, поверь!
Гай-до, наконец, говорит:
- Ребята, я догадываюсь, о чём вы сейчас думаете. Даю вам честное слово, что мыслей о самоубийстве у меня больше не возникнет. Я вам слово даю! Я вам верю…
- Ура! – кричит Пашка.
К ребятам тянутся три щупальца - справа и слева с механическими руками (их пожимают Алиса и Аркадий), а посередине – с глазами-телекамерами.
- Поднимайтесь ко мне на борт, - приглашает Гай-до, - где ваша Москва? Я не знаю туда дорогу.
Ребята поднимаются по трапу. Первым бежит Пашка:
- Ничего, дорогу мы тебе покажем! – смеётся он.
Трап втягивается внутрь. С чмокающим звуком затягивается отверстия люков – технического над машинным отделением и посадочного (у главного входа). Там где они только что были нет и следа – блестит гладкий корпус. Лишь чернеет грубой кляксой заплата на месте пробоины. Натужно воет двигатель, Гай-до плавно отрывается от Земли, зависает, убрав посадочные опоры. Вот он разворачивается и стремительно уносится прочь.
…Земля с высоты в сто километров. Окутанная голубой дымкой, внизу проплывает поверхность планеты. Видно Средиземное море, изрезанные глубокими заливами очертания Греции. Алиса и Пашка сидят во вращающихся креслах у пульта. Аркадий пристроился сзади на откидном сидении
- Олимпия, - Пашка тычет пальцем на карту. - Вот куда мы с тобой полетим, Гай-до, когда выиграем гонку!
На карте горит россыпь значков. Гай-до выделяет то один, то другой значок и они разворачиваются на соседнем экране большими картинками: древний стадион в Олимпии, Метеора, гора Афон, Парфенон…
- Тебе нравится? - интересуется Алиса.
- Не знаю, - честно признаётся Гай-до, - у меня, наверное, другие представления о красоте, чем у вас.
Извилистой зеленоватой лентой проплывает Дунай. Разбившись на множество рукавов, он впадает в Чёрное море.
- Я верно держу курс? – спрашивает Гай-до.
- Ты немного отклонился влево, - сказала Алиса.
На карте появляется чуть искривленная линия траектории. Она поворачивает вправо.
- Есть, так держать! – говорит Алиса.
По правую сторону остаётся Крым, по левую – Днепровский лиман.
- Москва скоро? – любопытствует Гай-до.
- Ещё десять минут и окажемся на месте! – бодро отвечает Пашка.
…Москва. Невысокий корпус, соединённый галереей с трёхэтажным зданием школы. Это школьные мастерские. В стороне виден огороженный школьный стадион. Между ним и мастерскими располагается техническая площадка, выложенная квадратными плитами. На ней стоят несколько флаеров, некоторые в разобранном виде. В углу, под руководством седовласого мужчины с пышными усами, группа первоклашек копаются в недрах старого спутника (размером примерно с легковой автомобиль). Торчат антенны, провода, на земле лежат снятые панели. Золотом сверкает фольга теплоизоляции. Мужчина держит в руках длинную отвёртку и что-то объясняет детям, тыкая отвёрткой как указкой…
Слышится негромкий шелестящий звук, по земле бежит тень. Ребята. Задрав головы видят приближающийся Гай-до. Подлетев к площадке, корабль на секунду замирает, потом медленно поворачивается, на его покатых боках сверкают солнечные блики. Гай-до выпускает посадочные опоры. Бросив спутник, первоклассники бегут к кораблю. Гай-до медленно снижается… Когда, коснувшись Земли, он наконец замирает, его уже окружает толпа.
С чмокающим звуком раскрывается люк. Оттуда высовывается щупальце, похожее на змею на конце его две телекамеры. От неожиданности первоклассники отпрянули. Притихнув, и перешёптываясь, они смотрят на неожиданное чудо.
- Приятные ребята, из них выйдет толк! – говорит Гай-до. Когда-нибудь я ими займусь.
К приземлившемуся кораблю, проталкиваясь через толпу первоклашек спешит седой мужчина. Из люка показался Пашка:
- Здравствуйте, Андрей Лукьянович! А нам нужна ваша помощь!
- Та-ак… - старый мастер подошёл вплотную. – Пригнали со свалки… А кто разрешил?
Из люка вслед за Пашкой высунулись Алиса и Аркадий.
- Не волнуйтесь, разрешение у нас есть! – бодро отвечает Пашка. – Мы на нем в гонках будем участвовать.
Уперев руки в бока, Андрей Лукьянович молча обводит взглядом корабль. Андрей Лукьянович подходит вплотную, трогает морщинистую обшивку рукой (она мягкая, слегка проминается под пальцами). Мастер обходит корабль кругом, одну за другим легонько пинает башмаком посадочные опоры, постукивает отвёрткой по торчащим из кормы дюзам (их три штуки), недовольно прислушиваясь к раздающемуся звуку. Пашка, чуя грозу, семенит следом, торопливо объясняет, размахивая руками:
- Да вы не волнуйтесь, корабль замечательный! Прибыл со свалки своим ходом! Да мы всех конкурентов обставим, вот увидите!
За ними толпой движутся любопытные первоклассники. Притихшие Алиса и Аркадий стоят подле трапа. Изогнувшись из входного люка высунулось щупальце Гай-до.
- Работа мастера! – наконец изрекает Андрей Лукьянович.
- Вот, сами видите! – натужно улыбается Пашка.
- Ничего я пока не вижу! – сердится Андрей Лукьянович. – Корабль, и правда, сработан на совесть, но корпус пробит, и дыру вы залатали кое-как! Из трёх планетарных двигателей два неисправны, да и гравитационный у вас, наверняка, списанный стоит… Ни разогнаться как следует, ни маневрировать ваш корабль не сможет – мощности не хватит!
Пашка поникает головой.
- Но вы нам поможете? – осторожно спрашивает Алиса.
- Помогу, чем смогу! – отвечает Андрей Лукьянович. – Только у меня сейчас практика с седьмыми классами. Сами понимаете…
- Понимаем, - вздыхает Алиса. – До июля нам придётся выкручиваться самим.
- А тренироваться когда же? – вопрошает Аркадий. – Времени не останется к началу гонок.
- А тренироваться на симуляторе можно! – подсказывает кто-то из первоклашек.
- Скажешь тоже! – усмехается Аркадий. – Это инопланетный корабль, по технологии Самаона Гая. Симуляторов к нему ещё не придумали.
- Ребята, - говорит Гай-до, - если только за этим дело стало, то я разработаю для вас программу-симулятор. Я отличный программист. Вы можете тренироваться прямо у меня на борту.
- Это замечательно, - вздыхает Аркадий, - но двигатели…
- С двигателями мы что-нибудь придумаем! – убеждённо говорит Пашка.
…Над Москвой сияет солнце. В воздухе кружится тополиный пух. Гай-до стоит на технической площадке. Из раскрытого люка доносится вой пылесоса. Камера наезжает на люк.
Внутри корабля Алиса. Она ловко орудует небольшим ручным пылесосом, вычищая остатки Сахарских песков и пыли. Девочка не замечает притаившегося под креслом чужака – серого мохнатого шара. У шара два изумрудно-зелёных глаза – они следят, как пятки Алисы приближаются ближе и ближе. Ещё немного, и Алиса на него наступит. Шару некуда отступать – стоит ему выкатиться из-под кресла, как Алиса его увидит. Вот их разделяет всего один шаг... Шар мелко дрожит, испуганно закрывает глаза... И в этот момент из проём трапа на освещённый кусочек пола наползает чья-то тень. Алиса заметила её. Девочка выключает пылесос и идёт к входному люку. Мохнатый шар, облегчённо вздохнув, метнулся из-под кресла и укатился прочь.
Алиса выглядывает из люка. У трапа стоит Тадеуш Сокол.
- Добрый день! – улыбается космобиолог.
- Здравствуйте, - отвечает Алиса.
- Я могу войти?
- Заходите, пожалуйста… - Алиса посторонилась.
У трапа постелен половик. Тадеуш вытирает ноги…
Конец эпизода-51.
Эпизод-52. Авантюристы
Алиса выглядывает из люка. У трапа стоит Тадеуш Сокол.
- Добрый день! – улыбается космобиолог.
- Здравствуйте, - отвечает Алиса.
- Я могу войти?
- Заходите, пожалуйста… - Алиса посторонилась.
У трапа постелен половик. Тадеуш вытирает ноги…
Вместе с Алисой они проходят в командный отсек.
- Я могу сесть? – интересуется Тадеуш.
- Конечно, - Алиса, кивнув, поворачивает одно из кресел.
Тадеуш садится в кресло, Алиса садится рядом: два кресла повёрнуты друг к другу.
- Неужели вам удалось починить корабль? – вертит головой Тадеуш. – Моя жена не верит, что это смог бы сделать кто-либо, кроме неё.
- Как видите, - усмехается Алиса, - обошлись без её помощи. Только если она думает, что я ездила во Вроцлав лишь за этим, она ошибается.
- Поверь, мне ужасно неловко за всё произошедшее. После вашей встречи, Ирия места себе не находит. Она даже слетала в Сахару, но уже не застала вас. Собственно, это единственное, что я смог понять, поскольку уже несколько дней Ирия почти не разговаривает со мной... Поверь, Алиса, она очень переживает!
- Я верю вам, - спокойно отвечает Алиса. – Только что я могу сделать?
- Скажи, - Тадеуш невольно понижает голос, озирается, - а он нас сейчас слышит?
- Вы имеете в виду Гай-до? – говорит Алиса. – Конечно, слышит, у него чуткий слух. И видит, наверное...
Тадеуш печально смотрит на пульт. Пульт безмолвствует. Не горят экраны, не светятся индикаторы…
- Мне показалось, он выключен, - говорит космобиолог.
- Гай-до, включи, пожалуйста, кондиционер! – просит Алиса.
На экране загорается лампочка. Шумит вентилятор.
- Действительно, слышит… - констатирует Тадеуш. – Но не хочет со мной разговаривать (печально вздыхает).
- Я не могу приказать ему говорить с вами, - Алиса тоже печально вздыхает.
Слышен топот ног, торопливое шарканье - у входа Пашка наскоро вытирает ноги. Вот он пулей влетает по трапу:
- Привет, Гай-до! Привет, Алиска…
- Познакомься, Паша, - представляет Алиса, - это Тадеуш Сокол. Он специально из Вроцлава приехал, проведать всё ли у нас в порядке… Это Паша Гераскин, мой одноклассник…
- Здравствуй! - улыбнувшись, кивает Тадеуш.
Он протягивает Пашке руку, но Пашка демонстративно отказывается пожать её.
- Да?! – Пашка с некоторым высокомерием глядит на гостя. – Значит это вы муж Ирии?
- Ты угадал, - отвечает Тадеуш. – Но разве ты меня уже не видел? В памяти Гай-до, кажется, сохранились какие-то видеозаписи из той, прошлой экспедиции.
- Видел, только вы на них другой! – прищурившись, Пашка даёт понять, что Тадеуш ему не нравится.
- Если хотите, - хмурится Алиса, - я попрошу Гай-до стереть эти записи. Ни его, ни нас не интересуют чужие секреты.
- Ещё чего! – возмущается Пашка. – Гай-до, не вздумай ничего стирать! В тех записях - координаты секретной базы странников!
- Каких странников? – не понимает Тадеуш.
Пашка, спохватившись, прикусил язык.
- Никаких, - отпирается он, - я вчера один фильм смотрел из серии «Неразгаданные тайны Вселенной», и кое-что в записях Гай-до показалось мне интересным. Надо бы их проверить… Хотя, конечно, наукой установлено, что странников на той планете нет и никогда не было!
Пауза. Все неловко молчат. Тадеуш говорит, задумчиво:
- Всё может быть… Впрочем, если бы я выбирал самое недоступное место, чтобы спрятать базу, то лучше чем планета Пять-четыре не найти.
- А вы не помните, как взорвался ваш корабль? – любопытствует Алиса.
- Нет. Это случилось неожиданно, - отвечает Тадеуш. - Помню только, как ярко полыхнуло за спиной … (Пауза. Тадеуш старается вспомнить.) Вообще, эта планета странное и на редкость неприятное место. Я никак не мог отделаться от ощущения, что за мной наблюдают. Там водятся серые шары, размером с футбольный мяч. Один такой шар привязался и не отставал, он буквально преследовал меня…
- Серый шар? – переспрашивает Алиса. (Показывает руками.) – Вот такой?
- Да, - кивает Тадеуш. – Ребята, если вы собираетесь лететь на планету Пять-четыре, я обязан вас предупредить…
- Успокойтесь, никуда мы не летим! – перебивает его Пашка. – Мы к гонкам готовимся, «Земля-Луна»! Слышали, наверное?
- Слышал. Во Вроцлаве у моих знакомых ребята тоже готовятся к гонкам.
- А как же! – усмехается Пашка. – Только мы всё равно будем первыми! А на планету Пять-четыре мы полетим, когда подрастём немного… Вот кончим школу, станем взрослыми…
- Что ж, приятно видеть, что вы такие решительные и ответственные! – улыбается Тадеуш. – Был очень рад познакомиться с вами! От всей души желаю победы в гонках. Ну… (Тадеуш встаёт) До свидания, ребята! Напишите мне, как прошли гонки. До свиданья, Гай-до!
Гай-до безмолвствует.
Они обмениваются рукопожатиями – Пашка на этот раз пожимает руку. Тадеуш спускается по трапу. На площадке он едва не сталкивается с Аркадием. Тадеуш уходит, Аркадий глядит ему вслед, а потом поднимается на борт Гай-до.
- Привет! – приветствует всех Аркадий. – Это сейчас Тадеуш был?
- Он самый – кивает Алиса. – Приезжал проведать.
- Совесть, видать, замучила… - говорит Пашка.
- И совсем не замучила, - возражает Алиса, - Тадеуш не совершил ничего, за что бы его должна мучить совесть…
- Значит так, экипаж! - командирским тоном заявляет Пашка. – У нас практическое занятие по космонавигации, а не диспут по основам психологии и этики! Посторонние разговорчики отставить, по местам!
Пашка разворачивает кресло вперёд, садится. Алиса тоже разворачивает кресло:
- Есть капитан! – не без яда в голосе и небрежно отдаёт честь.
Аркадий, молча, садится на откидное сидение, перед ним из стены выдвигается небольшой откидной пульт.
- Гай-до, мы готовы! – говорит Пашка.
- Я тоже готов, - сообщает Гай-до. – Даю обратный отсчёт!
Пульт оживает, загораются индикаторы, вспыхивают экраны. На одном – бегут цифры обратного отсчёта 59, 58, 57… С чмокающим звуком затягивается входной люк. Алиса, Пашка и Аркадий пристёгиваются. Гай до громко отсчитывает последние секунды:
- Пять, четыре, три, два, один, старт!
Кабина корабля вздергивает. Резкая перегрузка придавливает ребят к сидениям. На стене, что перед пультом, загорается панорама звёздного неба и Луна (маленькая, какой её видно с Земли) – она с краю, там, где сидит Алиса.
На экране пульта цифры обратного отсчёта сменяет изображение звёздного неба (небольшой участок панорамы – точно посередине), на соседнем экране появляется карта системы Земля-Луна, с кривой зелёной линией траектории. Светящиеся отметки кораблей ползут по ней – Гай-до отмечен красным, соперники – синим. Они обгоняют Гай-до… Вот уже на панораме видны их изображения, красными огнями пылают кормовые дюзы планетарных двигателей…
Аркадий на своём пульте следит за показаниями приборов:
- Остаток топлива 75 процентов! – докладывает он.
- Первая контрольная точка! – докладывает Алиса.
Панорама плывёт по стене – Луна смещается слева направо и становится точно в центр (то же самое происходит на малом экране пульта). При этом Гай-до маневрирует лучше кораблей соперников в крутом вираже он их обходит (соперники на панораме уплывают направо и исчезают за границей изображения).
- Есть обошли! – обрадовано отвечает Пашка.
На втором экране, где карта, красная отметка Гай-до вырывается вперёд.
- Не радуйся раньше времени, - отвечает Алиса, - преследователи на хвосте.
- У нас секретный план! – многозначительно говорит Пашка.
Луна растёт и расползается во всю ширь панорамы. Чётко видны кратеры и залитые лавой равнины, изборождённые трещинами. Чёрные зубчатые тени пролегла от остроконечных пиков…
- Остаток топлива 50 процентов! – докладывает Аркадий.
- Подходим к промежуточному финишу! – докладывает Алиса.
- Следи за рельефом! – командует Пашка.
- Выполняю! – отзывается Алиса.
Гай-до проносится мимо остроконечных горных вершин. Он спускается ниже, и на бреющем полёте мчится над покрытой сеткой трещин лунной равниной. На обратной стороне Луны, прямо под точкой промежуточного финиша, находится обширная впадина – море Москвы. Гай-до использует рельеф, спускаясь как можно ниже, сокращая, таким образом, радиус виража. Впереди – горная цепь. Склоны тонут во мраке, остроконечные вершины ярко освещены. На индикаторе расстояния стремительно бегут, уменьшаясь цифры.
- Подъём! – командует Алиса.
- Выполняю! – Пашка дёргает джойстик.
На панораме поверхность луны удаляется – Гай-до взмывает вверх. Вершины гор проносятся мимо и остаются позади. На карте видно как синие отметки соперников значительно отстали.
- Оторвались! - радуется Пашка. – Я же говорил, что у нас получится!
- Раньше времени не радуйся, - говорит Алиса, - впереди вторая контрольная точка.
Панорама опят быстро смещается вправо – из-за тёмного лунного горизонта выползает голубой полумесяц Земли. Камера стремительно наезжает на этот полумесяц – на краю освещённой поверхности, в разрывах облаков появляется Москва. Она стремительно приближается, видны городские кварталы, дома, вот уже видна школа… На школьной технической площадке стоит Гай-до. Под его опорами лазают два первоклассника. Они трогает рукой вибрирующий борт:
- Работает! – говорит первый первоклассник.
- Опять, видно, тренируются, - отвечает второй. – И люк, вон, закрыт…
Камера проходит сквозь борт – мы снова в командном отсеке.
Алиса бросает взгляд на карту: синие отметки вновь наползают на красный силуэт Гай-до.
- Нас догоняют! – с тревогой предупреждает Алиса.
- Остаток топлива 25 процентов! – докладывает Аркадий.
- Вираж! – упрямо кусает губы Пашка.
Однако соперники не отстают: на сей раз, они проходят поворот с таким же крутым разворотом, и вырываются вперёд. На панораме опять видны их кормовые дюзы…
- Форсаж! – с отчаяньем в голосе приказывает Пашка.
- Есть форсаж! – Аркадий щёлкает переключателем. – Только это всё равно бесполезно…
Двигатель ревёт, захлёбываясь, но конкуренты уходят в отрыв.
- У них по четыре двигателя стоит, а у нас всего один! – констатирует Аркадий.
- Да выключи ты эту дурацкую картинку! – в сердцах приказывает Пашка.
- Выполняю! – с иронией в голосе отзывается Гай-до.
Экраны и панорама перед пультом гаснут, с чмокающим звуком раскрывается люк: корабль стоит на школьной технической площадке. Первоклассники с опаской заглядывают внутрь, прислушиваются. Экипаж Гай-до ожесточённо спорит:
- Не понимаю, откуда у них такая маневренность? – кипятится Пашка. – Наверное, в программе ошибка: не могут они проходить вторую на вираже! У Гай-до должно быть преимущество!
- Ошибки нет, я вчера весь вечер пересчитывала, - возражает Алиса.
- Ты не учёл расход топлива, - объясняет Аркадий. – Масса уменьшается – маневренность растёт, всё элементарно. Физику, Паша, надо учить! У нас один двигатель, у них четыре: такое преимущество, как ни крути, ничем не компенсируешь!
- Эх! – сокрушается Пашка, - И дёрнуло же Гай-до под ту ракету соваться! Было бы у нас сейчас три двигателя, и победа в кармане!..
Гай-до Пашку не слушает – высунув руки-щупальца, он протягивает двум первоклассникам по мороженому в вафельном рожке:
- Сегодня я научился мороженое делать! Угощайтесь, дети!
- Спасибо! – отвечает первый первоклассник.
Второй, как следует, дегустирует:
- Вкусно! А ты пломбир можешь?
- Завтра постараюсь приготовить пломбир, - отвечает Гай-до.
- Здорово! До завтра! – первоклассники смеются и убегают.
- Слушай, братишка, - обращается Пашка, - ты ничего не предложишь? Может, тебя дополнительно облегчить? Ещё чуть-чуть…
- Не в моих силах изменить законы физики, Паша. Аркадий прав! – отвечает Гай-до. – Два неисправных двигателя требуют замены. Что касается снижения веса, то все, что можно, демонтировано. (Камера на секунду демонстрирует несколько контейнеров, рядом стоящих на площадке, позади Гай-до. Контейнеры накрыты брезентом.)
- И кто только придумал дурацкие правила! - сокрушается Пашка. – Эх, если бы у нас какое-нибудь особенное горючее было…
- Где ты его возьмёшь? – усмехается Аркадий.
- Ты ещё спрашиваешь! – восклицает Пашка. – На планете Пять-четыре, конечно.
- Во-первых, это всего лишь гипотеза, - говорит Аркадий. – Во-вторых, как ты туда доберёшься?
- «Как доберёшься, как доберёшься!» - передразнивает Пашка. – А Гай-до на что?
- Ты с ума сошёл! Лететь в такую даль на неисправном корабле… - начал Аркадий.
- Гай-до, - не слушает его Пашка, - ты смог бы туда долететь?
- Мои системы восстановлены лишь частично, - отвечает корабль. – Это путешествие может быть опасно для вас, так как оно на пределе моих возможностей.
- Братишка, за нас не переживай, - говорит Пашка, - лучше скажи, сколько туда лететь?
- Туда и обратно две недели, - сообщает Гай-до.
- Отлично! – радуется Пашка.
- Нет, - качает головой Аркадий, - я решительно возражаю. Сначала мы должны сообщить в Галактический Совет. Это дело взрослых, а не школьников!
- Разумное предложение, - соглашается Гай-до.
- Я думаю, - зло прищурившись, Пашка уставился на Аркадия, - Аркаше не терпится вернуться к своим ботаническим опытам…
- Вот, значит, как? – побледнел Аркадий. – Правде в лицо заглянуть страшно?..
- Вот именно! – согласно кивает Пашка. – Давайте посмотрим правде в лицо. (С этого момента картинка: события в представлении Пашки. Диалог звучит за кадром, как комментарий к видеоряду.) …Мы сообщаем в Галактический Совет, так, мол, и так, нас гладят по головке и тут же забирают Гай-до – это, во-первых…
- Почему забирают? - подала голос Алиса.
- Потому что, Алисочка, - театрально вздыхает Пашка, - взрослым наверняка захочется узнать подробности. Вдруг Гай-до что-нибудь забыл? И, конечно же, взрослым этого покажется мало, и они разберут Гай-до по винтику…
- Как разберут? – испуганно вопрошает Гай-до. – Я не хочу!…
- А тебя, Гай-до, никто спросит, потому что ты не человек, и права человека на тебя не распространяются, - усмехается Пашка. – Это, во-вторых!
- А в третьих? – вопрошает Алиса.
- А в третьих, на планету Пять-четыре отправится большая экспедиция на большом корабле, - продолжает Пашка. – Туда полетят серьёзные профессора и академики, и уж, конечно же, они не возьмут с собой ни одного легкомысленного ребёнка. Они напишут миллион статей о возможном применении найденных артефактов… А мы будем читать об этом на электронных сайтах… Вот такая она правда, Аркашенька!
(Конец видеовставки: снова кабина Гай-до.)
- И что ты предлагаешь? – пожимает плечами Аркадий.
- Лететь туда самим и отыскать сокровища странников! – решительно заявляет Пашка. – Я живу на свете один раз. Не знаю как вы, а когда мне говорят: «Гераскин, ты же можешь!» я бросаю все дела и иду!
- Да нам орбиту Луны покинуть на дадут! – теперь настал черёд кипятится Аркадию, он возмущённо жестикулирует. – Ни у кого из нас нет диплома пилота!
- Отвечаю по пунктам, - говорит Пашка. – Во-первых, мы летим не одни. С нами будет Гай-до. Он сделает всё что нужно, не хуже любого взрослого с дипломом. Братишка, ты не подведёшь?
- Мой разум равноценен дипломированному пилоту, - подтверждает Гай-до.
- А во-вторых, - продолжает Пашка, - взрослым мы не скажем ни слова. Особенно, нашим родителям: при всех их положительных качествах, они совершенно отсталые, как и положено родителям. Мы скажем диспетчеру, что идём к Луне на ходовые испытания, и у лунной орбиты сделаем гиперпрыжок…
- Я в такие игры не играю! – Аркадий решительно расстёгивает ремень, которым он пристёгнут к сидению.
Пашка, не обращая внимания, рассуждает вслух:
- Эх, и кто только придумал эти свалки! Старый корабль – пожалуйста, а списанное, никому уже не нужное оружие – ни-ни! Нам, между прочим, уже одиннадцать лет, мы не детсадники какие-нибудь...
- Так ты ещё и воевать собрался?! – не верит своим ушам Аркадий.
- Не воевать, но оружие не помешает! – отмахивается Пашка. - Это же безумие - лететь в такую серьёзную экспедицию без оружия…
- Вот именно, что «безумие»! – Аркадий встаёт, направляется к выходу. – Я не желаю иметь дело с маньяком, и тебе, Алиса, советую держаться от него подальше!
- Эй, погоди! – кричит вдогонку Пашка. – Если не летишь, поклянись, что будешь держать язык за зубами!
- И не подумаю! – Аркадий решительно спускается по трапу.
- Стой, предатель! – Пашка порывается встать, но его держит ремень безопасности.
Одиннадцатилетний капитан пытается расстегнуть замок:
- Только посмей кому рассказать, я заточу тебя в подземелье!
Пашка, наконец, справляется с замком и бросается в погоню за Аркадием.
Алиса, со вздохом, расстёгивает замок. Встаёт, разминает затёкшие ноги.
- Скажи, Алиса, - спрашивает Гай-до, - а наш друг Паша в самом деле намерен заточить Аркашу в подземелье?
- У него нет подходящего подземелья, - печально вздыхает Алиса. – Сейчас они, как обычно, наговорят глупостей, а потом месяц будут дуться друг на друга…
…Квартира Селезнёвых. Комната Алисы. За окнами закат. Въезжает домашний робот:
- Алиса, я приготовил ужин.
- Хорошо, Поля, я сейчас…
Робот уезжает.
На стене вполголоса работает телеэкран. Диктор:
- Незабываемым и волнующим обещает быть фестиваль на Гавайях. Праздник танца, стартующий завтра, продлиться две недели. По словам устроителей, в этом году заявки на участие на участие подали свыше тысячи художественных коллективов из более чем 180-и регионов Земли, которые готовы представят на суд жюри и зрителей своё творчество. Зрители смогут увидеть…
Звонит мобильник. Алиса включает экран. Там – Пашка:
- Алиска, ты одна? Тебя никто не слышит?
- Одна, а что случилось?
- Нам фантастически повезло! Завтра фестиваль на Гавайях!...
- Я слыхала.
(На этом месте камера перемещается в квартиру Гераскиных – по мобильнику разговаривает Пашка, на экране – Алиса.)
- Мы едем туда, ровно на две недели! Ты поняла? Собери как можно больше продуктов, чтобы хватило!
- Ясно, где и когда встречаемся?
- Завтра на рассвете, возле Гай-до!
- Ладно, до связи! – Алиса отключается.
- До связи… - бормочет Пашка, выключая мобильник.
…Утро нового дня. Рассвет едва брезжит. В полутёмной кухне Пашка, уже одетый, присел на корточки перед раскрытым холодильником и набивает рюкзак продуктами. Хотя он и старается быть предельно осторожным, тара предательски шуршит и позвякивает. В дверях появляется Пашкина мать в домашнем халате. Некоторое время она наблюдает (Пашка сидит к ней затылком), потом грозно спрашивает:
- Так-так… И что всё это означает?
Пашка мгновенно оборачивается, засовывая в рюкзак связку сосисок:
- Доброе утро, мама! – Пашка невозмутим. - Я, как видишь, запасаюсь. Понимаешь, мам, я совершенно не выношу гавайской пищи, поэтому, вот, решил захватить на все две недели…
Пашка пытается закрыть раздувшийся как шар рюкзак. Это удаётся ему не сразу.
- Постой-ка, ты, случайно, не заболел? – Мария Тимофеевна подходит и встревожено ощупывает лоб сына.
- Что ты, мам! – Пашка терпеливо подставляет лоб. - У меня железное здоровье!
- Только, ради бога, умоляю! Не вздумай сражаться с акулами!
- Какие акулы, мама, ты о чём? – Пашка пытается водрузить на плечи рюкзак. - Танцы не на воде, они на суше!
- Знаю я тебя! – ворчит Мария Тимофеевна.
Мама помогает одеть рюкзак, потом наливает стакан воды и залпом выпивает.
- Ну ладно, мама, я пошёл! – Пашка машет рукой.
- Иди! – устало отмахивается мать…
…То же утро. Живая изгородь аккуратно подстриженных кустов. Позади них виднеется школа. Алиса спешит мимо изгороди, за плечами у девочки массивный рюкзак. Рассвет только наступил, и на улице не видно ни души. Тем не менее, Алиса слышит за спиной подозрительный шорох:
- Пашка, это ты? – она оборачивается.
По тротуару за Алисой по пятам следует серый мохнатый шар, величиной с футбольный мяч. Поняв, что его заметили, шар быстро и часто подпрыгивает, ударяясь о землю – так он дрожит от страха. Испуганно моргают в такт два изумрудно-зелёных глаза.
- Ты откуда здесь?! – изумилась Алиса, делая шаг навстречу.
Шар молниеносно метнулся в кусты.
- А ну стой! – Алиса бросается за ним. – Ещё не хватало, чтобы ты по всей Москве расплодился…
Присев на корточки, девочка лезет в кусты, но массивный рюкзак её не пускает. Тогда она встаёт, раздвигая руками упругие ветви, тянет шею – загадочного незнакомца и след простыл.
- Ты чего потеряла? – к ней спешит Пашка с ещё более объёмистым рюкзаком.
- Помнишь серый шар, который был в Сахаре? Теперь он здесь, я только что видела!
Пашка подходит вплотную, недоверчиво осматривается:
- Вечно тебе что-нибудь мерещится! – недовольно морщится Пашка. - Наверное, это был ёжик – ты его вспугнула, он свернулся клубком, а потом убежал.
- Ничего себе, ёжик! Он вот такой, как футбольный мяч! – Алиса показывает руками. – Его наверняка с дугой планеты занесло. Его надо срочно разыскать, вдруг он опасный?
- Некогда, мы улетаем! Вызови коммунальную службу, когда будем на корабле, - предлагает Пашка.
- Ладно, пошли! – нехотя соглашается Алиса. (Они уходят.)
…Техническая площадка возле школы. Стоит Гай-до, люк раскрыт. Громко работает радио:
- Продолжаем утреннюю гимнастику. Руки опущены. Ноги на ширине плеч. Начинаем приседания: раз-два, раз-два! (Звучит музыка.)
С газона на плиты, которыми выложена площадка, соскочил зелёный кузнечик. Из распахнутого люка на него уставились телекамеры корабля. Кузнечик замирает, подобрав лапки.
- Раз-два, раз-два! – продолжает твердить радио.
К кузнечику тянутся два щупальца – одно с телекамерами, второе – рука с механическими пальцами. Кузнечик приседает.
- Раз-два, раз-два! – это уже говорит сам Гай-до. – Вот так, приседай!
Когда щупальца приблизились вплотную, кузнечик резко подпрыгивает. Правда, недалеко. Щупальца продолжают тянуться к нему:
- Пожалуйста, ещё раз! – говорит Гай-до. – Утренняя гимнастика не окончена!
Кузнечик отпрыгнул снова. Щупальца продолжают тянуться, и Гай-до не замечает, как из ближайших кустов к трапу в распахнутый метнулся серый мохнатый шар. Запрыгивая со ступеньки на ступеньку, шар скрывается в распахнутом люке.
- Гимнастика окончена, - вещает диктор. - Переходите к водным процедурам!
- Ты слышал, водные процедуры! – повторяет Гай-до.
Из люка высовывается новое щупальце: короткое, толстое, похожее на слоновий хобот. Из него летят мелкие брызги. Кузнечик делает длиннющий прыжок – распустив крылышки, он уносится прочь.
- Куда же ты? – обиделся Гай-до.
- Мы здесь! – из-за угла показались Алиса и Пашка.
- Здравствуйте, друзья! – приветствует их Гай-до. – У вас на планете водятся замечательные, эти… зелёные прыгунчики! Только почему-то они меня бояться!
- Некогда, Гай-до! – отмахивается Пашка спеша мимо телекамер. – Мы взлетаем!
- Потом расскажешь, - говорит Алиса (Вместе с Пашкой поднимаются по трапу.)
- Взлетаем – это хорошо, - радостно говорит Гай-до (щупальца втягиваются обратно в люк). – Полёт – моя стихия!
С чмокающим звуком затягивается люк. Протяжно гудит двигатель, Гай-до воспаряет над площадкой, поворачивается в воздухе, втягивает посадочные опоры. Затем он срывается с места и исчезает в ясном утреннем небе.
…Командный отсек. Алиса и Пашка пристегнулись к креслам.
- На связи космический корабль Гай-до, на связи космический корабль Гай-до, - Пашка по рации вызывает диспетчера, - просим дать разрешение на полёт. У нас ходовые испытания.
- К гонкам готовитесь? – доносится голос диспетчера.
- Так точно, - отвечает Пашка.
- Гай-до, сообщите маршрут! – требует диспетчер.
- Земля – окололунная орбита! – отвечает Пашка.
- Понял вас, перелёт разрешаю. Следуйте до Луны, потом возвращайтесь обратно!
- Есть! – Пашка обрадовано тянет джойстик.
Гай-до устремляется к Луне.
- А куда мы летим? – интересуется Гай-до.
- Сначала до Луны, как на тренировках, – отвечает Пашка. - Потом, над обратной стороной, делай гиперпрыжок. Курс – планета Пять-четыре.
- А почему над обратной? – уточняет Гай-до.
- Потому что в противном случае наш прыжок засекут локаторы и поднимется тревога, - отвечает Алиса.
- Мне это не нравится, - честно признаётся Гай-до, - но вам, надеюсь, виднее!
- Ещё бы! - замечает Пашка.
…Обратная сторона Луны. Внизу мелькают светлые кратеры и тёмные моря. На их фоне – маленький кораблик.
- Внимание, вхожу в гиперпространство! – предупреждает Гай-до.
Кораблик срывается с место, пулей уносясь прочь…
…Снова корабль. Далеко впереди, в конце довольно узкого коридора – командный отсек. Пашка по-прежнему в кресле за пультом. На переднем плане – Алиса, перед ней два рюкзака. Она давно отстегнулась и теперь перекладывает продукты из рюкзаков в холодильник.
- Слушай, как насчёт завтрака? – кричит через весь корабль Пашка. – Я, признаться, ещё не успел перекусить.
- Потерпи до обеда, - отзывается Алиса, - продукты надо экономить. А то твоими темпами нам не то что на две недели, их на три дня не хватит!
И в это время раздаётся жуткий крик:
- А-аа!!!
С силой распахивается люк в полу, оттуда вылетает бледный как полотно Аркадий. Ничего не замечая, он пятится назад, спотыкается о рюкзак и приземляется на заднее место перед оторопевшей Алисой. (Она тоже подалась назад и теперь сидит на полу с молочным пакетом в руках.)
- Я чуть не померла от страха! – возмущённо говорит Алиса. – Откуда ты взялся?
Аркадий не обращает на неё внимания. У него стучат зубы, он тянет руку к раскрытому люку:
- Там, там…
Встав с кресла, к месту происшествия спешит Пашка:
- Ты что здесь делаешь, - спрашивает он грозно. – Шпионишь?!
- Зайцем пробрался, – догадалась Алиса. – Как же ты там сидел, несчастный! Забыл, что на старте перегрузки бывают?
- Он, может, и забыл, - сверху свешивается щупальце-телекамера Гай-до, - но я о безопасности пассажиров никогда не забываю. Я оборудовал для вашего друга противоперегрузочное сидение.
- И нам ничего не сказал?! – хором возмущаются Алиса и Пашка.
- Вы меня не спрашивали, а Аркаша просил хранить молчание, - отвечает Гай-до.
- Дурак! – зло бросает Пашка.
- А вот это лишнее, братишка! – обижается корабль.
- Аркаша, что тебя напугало? – Алиса встаёт и, перешагнув через рюкзаки, помогает встать Аркадию.
- Меня? – Аркадий качает головой. – Ничего. (Густо краснеет, потупив взор.) То есть, чуть-чуть… Там в трюме кто-то живой. Крыса, наверное.
- Скажешь, тоже! – смеётся Пашка. - Откуда здесь крыса?
- А вдруг первоклашка забрался? – предполагает Алиса. – Они такие любопытные… Гай-до, скажи, кроме нас на борту кто-нибудь есть?
- Я ощущаю присутствие троих, - сообщает Гай-до. – Имеются органические вещества, но это, видимо, ваши продукты.
- Пожалуйста, перечисли их! – просит Алиса.
- Десять палок колбасы, связка сосисок, двадцать три батона, четыре головки сыра разного размера…
- Три головки сыра! – поправляет Алиса.
- Нет, четыре! – настаивает корабль. – Три в холодильнике и одна в трюме.
Присев, Алиса заглядывает в трюм. В маленьком тесном помещении, где в полный рост не встать, под сидением, на котором сидел во время старта Аркадий она видит серый шар. Тот самый. Просунувшись в люк, Алиса тянет руку – шар вздрагивает, как по команде вспыхивают два зелёных огонька – глаза – и, сорвавшись с места, он взвивается в воздух, проносясь над Алисиной головой. Пашка, как заправский вратарь, прыгает и ловит мохнатый серый мяч в воздухе.
- Пустите! – отчаянно визжит шар, вырываясь из Пашкиных рук. – Я ни в чём не виноват!
Конец эпизода-52.
Эпизод-53. Чудовище у родника
…Присев, Алиса заглядывает в трюм. В маленьком тесном помещении, где в полный рост не встать, под сидением, на котором сидел во время старта Аркадий она видит серый шар. Тот самый. Просунувшись в люк, Алиса тянет руку – шар вздрагивает, как по команде вспыхивают два зелёных огонька – глаза – и, сорвавшись с места, он взвивается в воздух, проносясь над Алисиной головой. Пашка, как заправский вратарь, прыгает и ловит мохнатый серый мяч в воздухе.
- Пустите! – отчаянно визжит шар. – Я ни в чём не виноват!
- Вы разумный? – не верит ушам Алиса.
- Тем хуже! – хмурится Пашка. – Раз разумный, значит шпион! Ну-ка, Алиска, тащи скороварку...
- А-яй!!! – шар бьётся в Пашкиных руках – Не надо меня варить! Я жить хочу!
- Да не варить, - успокаивает Пашка, - а посадить! Мы тебя туда засунем, чтобы ты не шпионил… Алиска, ты несёшь?
Алиса не собирается выполнять Пашкино приказание:
- Погоди, Паша, - она перехватывает Пашкину руку, - отпусти его!
Пашка нехотя разжимает пальцы. Шар шлёпается на пол и, расплющившись в блин, замирает; серые шерстинки ощетинились, встав дыбом. Его изумрудные глаза бегают туда-сюда, переключаясь с Пашки на Алису, а с Алисы на Аркадия.
- Признавайся, зачем пробрался? - грозно спрашивает Пашка. - Шпионил?
- Ну, какой я шпион?! - всхлипывая, точно шмыгая носом, отвечает шар. - Я несчастная жертва любопытства… Пожалейте меня, пожалуйста!
- С какой вы планеты? – спрашивает Алиса.
- Я жил на планете, которую вы зовёте Пять-четыре, - отвечает шар, - Меня зовут Дикодим. У меня остались жена и восемь маленьких детишечек… (Всхлипывает, из зелёных глаз брызжут слёзы). Которые теперь никогда… Не дождутся своего отца… Потому что огромный страшный капитан хочет сварить меня на завтрак…
- Да никто не собирается тебя варить! - возмущается Алиса. – Рассказывай, и ничего не бойся: здесь тебе ничто не угрожает!
- Правда? – шмыгает шар и немного успокаивается (он вновь приобретает шарообразную форму, шерстинки разгладились и больше не топорщатся). - Я готов сидеть тихо-тихо, - торопливо говорит серый шар. – Я кажусь вам противным и потому обещаю не попадаться на глаза. Я согласен жить в трюме…
- Только чтоб продуктов не касался! – велит Пашка.
- Я не ем продуктов, - отвечает Дикодим. – Я фотосинтезирующий. Мне нужна вода и ультрафиолетовая лампа. Вы ведь не откажете мне в глотке воды?
- Не откажем, - отвечает Пашка…
…Гай-до в космосе. Равномерно гудит вентиляция на борту, всё спокойно. Камера передаёт внутренний интерьер корабля с нижней точки (как бы лёжа на полу): вдали – пульт управления и два вращающихся кресла (одно пустое, во втором сидит Пашка), по соседству – откидное боковое место для механика. Ближе к камере – жилая зона: в стенных нишах, за сдвижными шторками спальные мешки: на правой стене их два, один над другим (как полки в вагонном купе), слева, на месте нижней ниши оборудовано нечто вроде миниатюрной кают-компании: на стене небольшой откидной столик, по сторонам от него два сидения. Далее камбуз: справа в стену встроен кухонный шкафчик и пищеблок (подле него, накинув на комбинезон передник, хлопочет Алиса), слева – высокий (до потолка) холодильник. За камбузом – люк в машинное отделение, в полу – небольшой люк в трюм. Люк чуть-чуть приподнимается: в узкую щёлочку выглядывает Дикодим. Его зелёные глаза зыкают по сторонам…
Алиса хлопочет у плиты и ничего не замечает. Камера, поднявшись с пола, быстро наезжает на командный отсек. Тут сидят оба мальчишки. Пашка, заложив обе руки за затылок, лениво зевает в кресле пилота. Перед ним на экране астронавигатора высвечивается небо с многочисленными звёздами, летящими навстречу. Те из них, что посередине экрана проносятся мимо стремительными метеорами, те, что ближе к краям – медленно проплывают. Аркадий, в белом халате и со статоскопом в ушах, застыл подле багрового пупырчатого выступа, бугрящегося поперечными складками. Он высовывается из стены, точно широкий язык. Прикладывая к выступу диск статоскопа, Аркадий внимательно вслушивается. Сверху свешивается щупальце-телекамера Гай-до:
- Ну, какие звуки? – интересуется живой корабль.
- Вроде, как сердце стучит, - отвечает Аркадий. – Бум-бум-бум…
- А там ты послушал? – камеры на концах щупальца по-человечески кивает.
Аркадий перекладывает диск слухового аппарата:
- А вот тут по-другому, - отвечает Аркадий. – Точно всхлипы какие-то…
- Вот-вот, - озабоченно говорит Гай-до. - В сосудах отложился кальций, это что-то вроде вашего холестерина…
Пашка, лениво развалившийся в кресле, поворачивается и подаёт голос:
- Братишка, а как насчёт курса? – спрашивает он.
За его спиной один из экранов пульта, доселе выключенный, тотчас включился:
- Посмотри назад, братишка, - отвечает Гай-до (даже не развернув телекамеру).
Пашка поворачивается назад: на соседнем с астронавигатором экране высвечивается кусочек карты Галактики с обозначениями Земли, планеты Пять-четыре (и некоторых других планет) и красной линией маршрута.
Тем временем, Аркадий тянется к дверце стенного шкафчика, помеченной красным крестом и полумесяцем. Шприцы, похожие на пистолеты не лежат, а висят в антигравитационном поле, не касаясь полок. Наверху шприц поменьше (надпись: «Для экипажа), на нижней - побольше, с массивной толстой иглой, похожей на шило (надпись: «Для корабля»). Аркадий берёт большой шприц с нижней полки.
- Не забудь продезинфекцировать! – напоминает Гай-до.
Аркадий прикладывает мокрую ватку к месту укола, потом вонзает иглу…
- Ой! – невольно вскрикивает Гай-до, и выступ, куда колет Аркадий вздрагивает.
- Больно? – тревожится Аркадий.
Кончик щупальца-телекамеры придвигается вплотную к месту укола:
- Пожалуйста, не торопись, вводи медленнее, - просит Гай-до.
Аркадий осторожно делает инъекцию, приложив ватку, выдёргивает иглу.
- Через полчаса, я уверен, тромб рассосётся, - удовлетворённо констатирует Гай-до.
Выступ втягивается, на месте, откуда он только торчал, теперь гладкая стена…
- Пашка! – с камбуза доносится голос Алисы. – Похоже, у нас вода кончается…
Камбуз Алиса у раковины, в которой сложена посуда.
Пашка, вскочив с кресла, пулей влетает на камбуз:
- Не может быть!
Крупным планом: раковина, кран, из крана падает последняя капля воды. Слышится характерный звук, втягивающегося в трубу воздуха…
- Между прочим, - говорит Алиса, - это твоя вина. Кто давеча мне клялся перед стартом, что воды на борту полный бак? Я тебе поверила, воду не экономила, регенератор не включала…
- Ладно, признаю, недоглядел, - живо соглашается Пашка. – Но ты, братишка, тоже хорош! Мог бы и предупредить…
- Извини меня, братишка, - отвечает Гай-до, - но ваши нормы водопотребления мне были не знакомы. В следующий раз я обязательно их учту.
- И что же теперь делать? – к ребятам на камбузе подходит Аркадий.
- Как это нет воды?! – обгоняя его, по полу катится Дикодим. – Я не могу без воды! Я умру без воды!
- Успокойся, - Аркадий нагибается и поднимает с пола серого обитателя планеты Пять-четыре, - никто тебя без воды не оставит.
- Придётся запустить синтезатор! - печально вздыхает Алиса.
- Да ты что! – кричит и машет руками Пашка. - Я синтезированную воду не выношу, у меня на неё аллергия! Надо срочно пополнить запасы!
- И где ты их пополнишь? – усмехается Аркадий.
- В космосе есть вода! – уверенно отвечает Пашка. – Должна быть… Гай-до, а здесь неподалёку имеется какая-нибудь планетка?
На пульте обновился экран – там, где была карта, появился красновато-оливковый диск планеты (похожий на Марс) с редкими белыми прожилками облаков.
- Тебе очень повезло, Паша! – отвечает Гай-до. – Через полчаса мы пройдём мимо планеты Ког. Почти не придётся уходить с курса…
…Алиса и Пашка сели в кресла за пультом, сзади стоит Аркадий, из-за его плеча выглядывает Дикодим.
- Гай-до, а что это за планета? – спрашивает Алиса.
На экран один за другим мелькают виды планеты Ког: горы, пустыни, глубокие ущелья. Последним демонстрируется застывший в ритуальном танце чернокожий абориген планеты Ког. Лицо его ярко расписано (одежда – длинная до пят накидка), он напоминает бербера из Сахары, но он не человек: вместо носа у него короткий, словно у тапира, хобот, и целых четыре руки (две длинные, и две короткие). Длинные руки широко раскинуты: одной он сжимает копьё, второй держит обтянутый кожей щит, короткие руки согнуты у груди - в них абориген сжимает что-то вроде погремушек…
- Планета Ког, - Гай-до диктует текст справочника, - климат жаркий, засушливый. Население малочисленно, занимается земледелием, охотой и собирательством. Очень любит подарки. Путешественникам настоятельно не рекомендуется совершать посадки близ селений и вступать в контакт с местными жителями.
- Дикари, - комментирует из-за плеча Дикодим. - Наверняка, людоеды!
- Не суди о ком не знаешь, - возражает Алиса. – Первое впечатление всегда обманчиво…
- Курс на планету Ког! – командует Пашка.
…Видеоряд: яро сияет незнакомое зеленовато-оранжевое солнце, на фоне звёзд огромным полумесяцем застыла планета Ког. Гай-до быстро приближается к ней…
…Пустыня. Гай-до стоит в тени высоких дюн. Ветер струит красные песчинки. В отдалении виднеются серые горные вершины. По короткому трапу на землю сходит Алиса, осматривается, проверяет посадочные опоры. Пашка задержался в проёме люка:
- Аркашка, никуда не выходи! За наше отсутствие, ты старший на борту!
Пустыня. Чахлые кустики без единого листочка, ветер колышет серые засохшие былинки. Двухметровыми зелёными лепешками надулись мясистые кактусы, выставив во все стороны устрашающие шипы. Меж растениями вьётся тропа, по ней шагают ребята, сверкая мигалкой, их сопровождает антигравитационная самоходная платформа, заставленная алюминиевыми бидонами. Ребята одеты в блестящие светоотражающие комбинезоны, на головах – белые пластиковые шлемы с тонированными забралами, вроде тех, что носят лётчики. У Алисы через плечо висит плетёная корзинка с длинными ручками.
- Мне здесь не нравится, - говорит Пашка. – Лучше было приземлиться севернее!
- Тут везде жаркая пустыня, - отвечает Алиса. – Даже на полюсах.
- Скоро ли деревня? - подняв забрало, Пашка отирает пот. - Чувствую, что вот-вот изжарюсь…
- Деревня рядом! – Алиса заглядывает на экран навигатора, на рукаве.
Ребята поднялись на гребень дюны. На той сторон холма, в глубоком распадке, у подножия горы стоит деревня. Под сенью пальм белеют круглые глинобитные домики без окон, похожие на старинные ульи: над каждым остроконечная крыша, из золотистой соломы. Кое-где вьётся сизый дымок. Доносятся звуки, похожие на блеяние и лай собак, слышны звонкие удары кузнечного молота.
…Околица. Посёлок окружён городьбой из тонких жердей. Вокруг торчат пальмы, с которых, вместо орехов, гроздьями свисают какие-то продолговатые чёрные плоды. Пашка только потянулся поднять ременную петлю, чтобы отворить калитку, как тотчас один из «плодов», висящий на ближайшем дереве, сверкнул парой злобных глаз, развернул двухметровые кожаные крылья и, громко завывая, круто спикировал на землю. Ребята попятились: угрожающе разевая зубастую пасть, перед ними вьётся огромная летучая мышь, размером с хорошую собаку. Она злобно шипит, её огромные когтистые крылья так и норовят сбить с ног. Алиса, вскрикнув, пошатнулась, роняет шлем, Пашка, заслонив девочку, как может, отбивается руками. С грохотом катятся по земле пустые опрокинутые бидоны. А другие разбуженные мыши на соседних деревьях, тоже расправляют крылья, вот-вот готовые слететься со всех сторон…
Из-за домов показались местные жители. Они галдят, размахивают руками. Потом, сообразив в чём дело, берутся за копья и, размахивая ими, разгоняют летучих мышей. Те, как ни в чём не бывало, возвращаются на деревья и, свернув крылья, снова повисли вниз головой. От толпы отделился высокий человек с морщинистым лицом – должно быть, старейшина. На голове у него – чалма с пером (у остальных туземцев простые платки). Он подходит к ребятам:
- Откуда вы, пришельцы? – строго спрашивает старейшина. – Что вам здесь нужно?
Пашка тотчас поднял забрало, чтобы было видно его лицо:
- Здравствуйте! – он приветствует старика. – Я Павел Гераскин! А это (показывает на Алису) – Алиса Селезнёва… Мы – космические путешественники!
Старик недобро смотрит на Гераскина из-под густых нахмуренных бровей:
- Ну, положим, это я и так вижу…
Алиса выходит вперёд:
- Простите, что мы вас побеспокоили, но у нас кончилась вода. Вы не поможете?
Толпа угрожающе молчит. Потом один какой-то молодой туземец кричит:
- Гляньте-ка, они ещё издеваются!
- Это наверняка они напустили на нас чудовище! – подхватывает второй.
- И отняли у нас воду! – добавлять третий.
Туземцы кричат и наступают на оробевших путешественников, грозно потрясая копьями.
- Тихо! – старейшина останавливает разбушевавшихся соплеменников. – В нашей деревне (обращается к ребятам) воды больше нет.
Камера делает четверть оборота, и мы видим остановившееся водоподъёмное колесо с глиняными черпаками-кувшинами. Оно сиротливо поскрипывает под порывами ветра.
- Честное слово, мы не знали, что у вас такая беда! – убеждает всех Алиса. - Мы пришли с миром! Мы даже вам подарки принесли…
- Да! – кивает обрадованный Пашка и, отняв корзину у Алисы, шагает вперёд. – Подарки!
Толпа скопом бросается на Пашку, сбивает с ног и тот совершенно исчезает за спинами аборигенов. Пыль стоит столбом: аборигены дерутся, вырывая друг у друга подарки. Потом толпа разбегается – в пыли лежит поломанная корзина, валяются рассыпанные бусы, раздавленные брелоки, оброненные зажигалки… Помятый Пашка, потерявший шлем, сидит и судорожно икает… Алиса помогает ему подняться. Кроме незадачливых путешественников у околицы остался лишь старик в чалме:
- Заходите, гости дорогие! – старейшина отворяет калитку…
…Дом старейшины. Пылает очаг. Играет музыка. Отбрасывая густые тени, танцуют туземные девушки, похожие на многоруких Шив (у женщин, в отличие от мужчин, все руки одинаковой длины, а хоботы – тонкие и изящные): их глаза и брови старательно подведены углем, хоботы аккуратно проколоты, ритмично звенят бубенцы на ручных и ножных браслетах. В уголке устроились музыканты – двое с бубнами, трое с флейтами, один – с большим барабаном.
Вдоль круглой стены расселись гости – жители деревни. На почётном месте, на цветных циновках и подушках сидит старейшина. По правую сторону от него - Пашка, по левую - Алиса. Им подают угощение - нечто вроде шашлыка. Но вместо мяса на шампуры нанизаны куски какого-то членистоногого: не то исполинского паука, не то – гигантской мокрицы.
- Э… - Пашка тычет пальцем на подношение, брезгливо морщась, - это…
- Это кус-кус! – невозмутимо отвечает старейшина.
Алиса, подавшись вперёд, выглядывает из-за старейшины:
- Нельзя отказываться! Ты в гостях! – громко шепчет она.
Алиса берёт один шампур, Пашка, подавив отвращение – второй. Хозяин дома чинно принимает третий.
Пашка с хрустом пытается разгрызть твёрдый хитин:
- Действительно, кус-кус! – морщится он…
- Скажите, что это за чудовище, из-за которого не стало воды? – спрашивает Алиса.
Старейшина откладывает свой шампур (Алиса и Пашка торопливо делают то же самое) и громко хлопает в ладоши. Музыканты умолкают. Танцовщицы остановились, поклонились и быстро убежали.
- Это случилось больше месяца назад, - начинает свой рассказ старейшина (и его слова сопровождает видеовставка). – Ручей, стекавший с гор, и питавший наши поля неожиданно обмелел. В горах случился обвал. Мужчины пошли разобрать завал, но не успели приступить к работе, как раздался ужасный вой, и из ущелья показалось огромное чудовище. (Видеоряд передаёт изображение чудовища: некоей помеси, скорпиона и обыкновенного городского трамвая). Мы бежали, объятые страхом…
- И что, вы так и не попытались с ним справиться? – спрашивает Пашка за кадром.
Видеовставка прерывается: ребята и хозяин дома сидят на циновках.
- Мы собрали самых сильных и опытных воинов,- вздыхает старейшина. – Позвали Влосу Большая Нога…
- Да, да, да! – переговариваются сидящие у стены жители деревни. – Влоса богатырь! Он одолел свирепого бамбуя! Победил пустынного варана! Прогнал горного грифона! Влоса – самый сильный человек на свете!
- Но даже он оказался бессилен против чудовища! – печально продолжает старейшина (снова видеовставка – Влоса во главе отряда сражается с чудовищем: прикрывшись щитами, воины длинными руками мечут копья). – Отряд вышел на битву, но чудовище оказалось сильнее их всех… воины бежали, а последним приковылял Влоса. Он сломал свою ногу и от страха прикусил кончик языка. Так что он теперь не Большая Нога, а Хромой Влоса, Влоса Молчаливый…
(Конец видеовставки.)
- Да, да, да! – дружно кивают сидящие у стены. - Он Влоса Молчаливый.
- А как хоть выглядит это чудовище? – интересуется Пашка.
- Оно огромное, как дом! – кричит молодой туземец.
- Страшное! – добавляет второй.
- У него железная шкура! - добавляет сурового вида воин. - Копья отскакивают!
- И что вы собираетесь делать дальше? – спрашивает Алиса.
- Дальше мы все умрём, - обречённо отвечает старейшина.
- Посевы погибнут! – говорит один из туземцев.
- Начнётся голод! – добавляет другой.
Обнявшись, туземцы горестно воют…
- Алиса! – громко заявляет Пашка. – Мой долг – избавить деревню от чудовища!
- Пашка, - урезонивает его Алиса, - ты хоть представляешь, что говоришь?
- Неужели ты на моём месте бросила бы несчастных в беде? – возмущается Пашка.
- Но у тебя нет оружия! – возражает Алиса.
- Мне всё ясно, - усмехается Пашка, - ты девчонка, ты просто боишься…
- Во-первых, - возмущённо перебивает Алиса, - девочкам нельзя говорить, что они трусливые, потому что это неправда! А, во-вторых, тебя нельзя отпускать одного! Один ты такого натворишь…
- И всё-таки, - говорит Пашка напыщенно, - жди меня на корабле вместе с Аркашей. Я скоро побежду чудовище и вернусь…
- Ты, сперва, говорить выучись! – фыркает Алиса. – Что это за слово «побежду»?!
- Ну, победю! – поправляется Пашка.
- Ещё лучше! – усмехается Алиса.
- Ладно, так и быть, - сдаётся Пашка, - я беру тебя с собой, но только, чур, не хныкать и беспрекословно выполнять мои приказания! Ты будешь прикрывать тыл… (Объявляет деревенским громко) Я немедленно займусь вашим чудовищем!
- Он наш спаситель! – старейшина встаёт, воздев руки.
- Спаситель! Спаситель!! Ура спасителю!!! – дружно встают деревенские.
(Алиса тоже поспешно поднимается с циновки.)
- Ты достоин взять в жёны любую девушку! – продолжает старейшина.
Девушки тотчас выстраиваются перед Пашкой (Пристально рассматривают его, перешёптываются, улыбаются, строят глазки).
- То есть, как это… Жениться?! - Пашка отступает, оробев.
- Как положено воину! – отвечает старик в чалме и грозно хмурит брови. – Или тебе не нравятся наши девушки?! Или, может, ты нас не уважаешь?!
- У-уважаю… - оробев, заикается Пашка.
- Он хочет сказать, - поспешно вступается Алиса, - ему пока рано жениться…
- Да-да! – Пашка кивает. – Вот я вернусь с победой, и тогда…
- Великому воину жениться никогда не рано, - старейшина невозмутим, - ибо жизнь его коротка. А если… (старик придирчиво смерил взглядом Алису) ты уже кому-то обещал, то можешь не беспокоиться: у нас воин может иметь много жён!
- Его мама будет против, – подсказывает Алиса.
- Да! – с жаром кивает Пашка. – У нас такой обычай: без согласия родителей жениться нельзя! Давайте, я на Землю слетаю, с мамой поговорю, и если она согласиться – обязательно женюсь… Слово даю!
- Ты не просто великий воин Павел Гераскин! – говорит старейшина. – Ты благородный воин, раз чтишь обычаи и слово своей мамы. Что, ж, я верю тебе – отправляйся в поход!
- Ура Павлу Гераскину! Ура бесстрашному и благородному! – скандируют жители.
…Горы. Обнажённое русло высохшего ручья. То тут, то там средь камней растут чахлые деревца. На их причудливо искривлённых ветках греются бурые пятнистые ящерицы, похожие на игуан. Но у них не четыре лапы, а целых шесть. Пашка и Алиса карабкаются по тропе, петляющей между отвесных скал. Пашка идёт впереди, не забывая обернуться и подать Алисе руку:
- Не нужно было брать тебя! – ворчит он. – Девчонке не место в трудном походе…
- Сказал бы спасибо, что я избавила тебя от стольких невест! - пыхтит, карабкаясь по крутому склону, Алиса.
- Не смей мне говорить об этом, поняла! – Пашка, густо покраснев, грозит Алисе кулаком.
Перевал. Пашка продирается сквозь густые заросли, останавливается, осматривается:
- Может, и чудовища никакого нет! Здешним что-нибудь привиделось: они же совершенно первобытные люди! Увидали корявое дерево, и решили – дракон!
- Но ведь что-то их на самом деле испугало! – говорит Алиса, догоняя его.
Налетает неожиданный порыв ветра. Громко шумит листва. Алиса встрепенулась:
- Паша, слышишь?:
- Н-ничего… - вслушивается Пашка, озираясь.
- Мне кажется, - Алиса всерьёз напугана, - сюда кто-то крадётся. Давай вернёмся и вызовем патрульный корабль! Борьба с чудовищами нам явно не по силам!
- И что ты им скажешь? – усмехается Пашка. – Ведь мы даже не знаем, что это за чудище! Патрульные ответят, что маленькие дети бабая испугались, и никто сюда не прилетит. Нет, сначала мы на него поглядим – хотя бы одним глазком…
Слышится громкий треск.
- Пашка, оно уже здесь! – Алиса инстинктивно хватает друга за руку.
Рядом с ними с треском падает корявый древесный ствол… Ребята в ужасе отпрянули – между деревьями что-то сверкнуло. Пашка схватил толстый сук:
- Алиска, не высовывайся!
Он готов драться, но чудовище, закованное в сверкающую броню, остановилось в отдалении и не спешит нападать. Не слышно ни дыхания, ни хруста веток под ногами - оно издаёт лишь громкое жужжание. Тогда, осмелев, Палка лезет вперёд:
- Эй, трусливая скотина, выходи на бой!
- Пашка, назад! – Алиса бросается следом, силясь удержать.
В ответ чудовище издаёт громкий протяжный вой – так воет сирена.
- Уходите! – кричит чудовище басом. – Здесь вам нельзя! Уходите пока целы!
Ребята останавливаются, опешив.
- Этого только не хватало! – тяжело дыша, говорит Алиса. – Говорящее чудовище… Значит, это не ящер и не дракон…
- Может, снежный человек? – предполагает Пашка.
Ребята осторожно выглядывают из-за толстого корявого ствола.
- Эй! – зовёт Алиса. – Почему мы должны уходить?
- Нельзя! – ревёт чудовище в перерывах между завываниями сирены. – Не хочу!
- Это не ответ, - говорит Алиса. – Мало ли, чего кому хочется. Мне, например, хочется пить, а ты не даёшь. Разве это правильно?
- Уходи! – повторяет чудовище.
- Слушай, - продолжает Алиса, - я сейчас к тебе выйду! И ты пустишь меня к роднику. Договорились?
Чудовище в ответ раскачивает деревья. С треском ломаются и падают наземь толстые сучья. Пашка прячется за древесным стволом, а Алиса, уворачиваясь от падающих веток, бесстрашно идёт вперёд…
Вот оно уже совсем рядом, сквозь листву проглядывает его металлический бок, огромный как бок слона. С механическим жужжанием сквозь ветви просовывается членистая рука манипулятора, толщиной с человека, заканчивающаяся массивной клешнёй. Она хватается за ствол и начинает его трясти…
- Стой! – приказывает Алиса.
Стальная рука послушно замирает.
Алиса выходит вперёд – перед ней исполинская машина. У неё круглый, плоский точно блин корпус, сзади, на манер скорпионьего хвоста торчит антенна, спереди и по бокам из-под корпуса торчат манипуляторы, похожие на клешни. Две поворачивающиеся телекамеры сидят на концах выдвижных штанг. Ярко вспыхивают мигалки. Ног у машины нет – она парит в воздухе на антигравитационной тяге.
- Ты робот? – спрашивает Алиса.
- Я робот, - отвечает машина, - я не могу причинить вред человеку.
- Я это знаю, - спокойно отвечает Алиса. – Как ты попал на эту планету?
- Наш корабль потерпел крушение, – сообщает робот. - Экипаж не может подать сигнал бедствия. Я охраняю экипаж.
- Проведи меня туда, - требует Алиса.
- А ты не причинишь вред экипажу? – опасается робот.
- Нет, я собираюсь ему помочь! – отвечает Алиса.
- Поднимись на меня! – протянув манипуляторы, робот помогает ей вскарабкаться.
С лёгким жужжанием, огромная как дом машина плывёт невысоко над землёй. На спине его стоит Алиса. Вот, открылось живописное горное озеро, питавшее водой долину. Теперь выход из неё завален обвалом. На противоположном берегу, за невысоким каменным гребнем застыл исполинский, точно опрокинутый набок небоскрёб, космический корабль. Робот подлетает вплотную. В борту корабля, на пару сотен метров вознёсшемуся гладкой отвесной стеной, распахнулся люк. Робот медленно вплывает в огромный ангар. Он безлюден: неподвижно застыли разнообразные механизмы, членов экипажа нигде не заметно.
- А где же все? – озираясь, недоумевает Алиса.
- Звездолёт первого класса «Венитор», порт приписки планета Вестер, - сообщает робот. – Цель полёта соседняя Галактика. Все люди спят в анабиозе.
- Их надо срочно разбудить! – ухватившись за перила, Алиса ловко перебирается со спины робота на ближайший трап.
- Этого делать нельзя! – басит робот ей вслед. – Экипаж должен проснуться в конце маршрута!
- Это раньше было нельзя! – отвечает Алиса. – А сейчас очень даже нужно… Скажи, где у вас находятся анабиозные камеры?
- Медицинский отсек, нижний уровень, - сообщает робот.
…Мерцают неоновые лампы, гулко раздаются шаги. Алиса идёт по коридору, читая указатели на незнакомом языке. Среди прочих её попадается знакомый указатель – красный крест и полумесяц. Алиса останавливается в большом овальном помещении, разделённом прозрачной перегородкой. По ту сторону видны космонавты, спящие в прозрачных анабиозных коконах. Это инопланетяне: среди прочих видны блукане, пилагейцы, похожий на садовую лейку житель планеты Кроманьян и рыбообразный инопланетянин, вроде адмирала Акбара из «Звёздных войн». Несколько космонавтов похожи на землян. Снаружи перегородки стоит пульт, на нём мерцают экраны, бегут кривые сердечного ритма, дыхания, энцефалограммы. Экранов столько же, сколько и космонавтов, у каждого – табличка с именем космонавта. Рядом горит красный огонёк. Алиса внимательно изучает приборную панель, потом решительно нажимает кнопку. Раздаётся приятный мелодичный голос:
- Центральный компьютер корабля на связи.
- Скажите, что у вас случилось? – спрашивает Алиса.
- Сбой в работе навигационной системы. Незапланированная посадка.
- Экипаж жив? – спрашивает Алиса.
- Биологические функции в норме.
- Приказываю включить систему пробуждения! – командует Алиса.
На пульте, против каждого экрана, вспыхивает зелёный огонёк
- Система пробуждения включена, - сообщает компьютер.
…Ангар, Алиса сбегает вниз по трапу:
- Всё в порядке! – кричит она на бегу. – Через полчаса экипаж проснётся.
- Я охранял, - отвечает робот. – Были чужие существа. Я не пускал, я защищал корабль от нападения.
- Защищая корабль, ты мешал другим, тем, кто живёт внизу, – объясняет Алиса. - При посадке корабль сорвал камни со склона горы, и те завалили ручей. В результате местные жители остались без воды.
- Они были неразумные, - возражает робот, - они кидали в меня камни и палки с металлическими остриями. Они могли разрушить корабль. Я их не пускал.
- А заодно, ты не пускал их к источнику воды!
- Что же делать? – спрашивает робот.
- Надо им помочь, - говорит Алиса. - Ты можешь разобрать завал?
…Берег озера. Груда камней, перегородившая русло. Подлетев, робот высаживает Алису и вытягивает манипуляторы, чтобы разобрать завал.
- А ну! Оставь Алису! – из ближайших кустов выскакивает Пашка, сжимая в охапке кучу камней.
Не рассуждая, мальчик швыряет камень – слышен звонкий удар о корпус робота. Следующий бросок – бзык! – вдребезги разлетается одна из телекамер.
- Я повреждён! – спокойно констатирует робот.
- Пашка! Остановись! – Алиса подбегает к нему и останавливает занесённую руку, собравшуюся метнуть булыжник в третий раз. – Неужели ты не видишь, что он всего лишь робот? Разве можно кидать в него камнями?!
- Ну, положим, вижу! – сердито отвечает Пашка. – Только что он к тебе пристал? Может, он тебе угрожает?
- И ничем он не угрожает, а только выполняет! – отвечает Алиса, вырывая у друга камни (с глухим стуком, точно спелые яблоки они сыплются на землю). – Выполняет моё распоряжение, убрать вот этот завал!
Короткий видеоряд: под музыку без слов робот разбирает плотину. Вода из озера побежала вниз – вот уже наполнилось русло ручья, к жителям деревни возвращается вода. Сверкая яркими бликами приближается небольшой флаер – это пробудившейся экипаж звездолёта. Радостные лица космонавтов с разных планет – они обнимают ребят, пожимают им руки…
Пашка радуется вместе со всеми, но вдруг на его лице появилась озабоченность:
- Ой, а воды-то мы так и не набрали? И бидоны наши внизу остались… У вас, случайно, не найдётся ёмкости для нас? – спрашивает Пашка космонавтов. – Да и флаер нам не помешал бы… (вздыхает)
- Что Пашечка, - коварно ухмыляется Алиса, - не хочешь возвращаться тем же путём?!
Она улыбается и подмигивает.
Конец эпизода-53.
Следующий эпизод – эпизод-54. Неуютная планета
…Гай-до в космосе. Равномерно гудит вентиляция. Алиса хлопочет на камбузе. С пола за ней внимательно наблюдает Дикодим. Алиса видит его отражение в сверкающей до блеска полированной поверхности кухонного шкафа.
- Дикодим, как вы попали на Землю? – спрашивает Алиса, не оборачиваясь.
- Это долгая история, - печально вздыхает Дикодим, - мы жили тихо и мирно, как все, но однажды на нашу планету опустился большой-пребольшой корабль. Из него вышли огромные-преогромные люди, вроде вас, только ещё больше. Они увидали меня и сказали: «Ах, какой замечательный образец!» и забрали меня с собой…
- И вы не возражали? - не верит Алиса.
- Мне очень хотелось повидать мир. Я решил: прикинусь неразумным, прилечу на другую планету, а там сбегу. Когда корабль прилетел, я так и сделал.
- И как называлась планета? - спрашивает Алиса. - Ну, та, куда вы прилетели?
- Палапутра, - отвечает Дикодим.
Люк в полу открывается, из трюма вылезает Аркадий:
- Палапутра – это город, а не планета, - говорит он. – Та планета называется Блук!
- Ах, что вы хотите от путешественника, впервые попавшего в космос! – серый шар сердито впивается глазками в Аркадия. – Географию нам не преподают…
- Вы заблудились, и не смогли отыскать дорогу домой? - догадалась Алиса.
- Увы, - вздыхает Дикодим. – За три года я успел перебывать на стольких планетах, что не смогу даже вспомнить все их названия! Вся беда в том, что на мою планету корабли не летают! И я решил попытать счастья на Земле…
- Почему? – спрашивает Алиса.
- Потому земляне летают во все уголки Галактики. Я подумал: вдруг они пошлют какую-нибудь экспедицию в мои края? Я поселился в Сахаре, рядом со свалкой старых кораблей… Там я нашёл корабль, который когда-то побывал на моей Родине, а из ваших разговоров я узнал, что вы собираетесь лететь туда. И тогда я понял, что впервые за много лет мне, наконец, улыбнулась удача…
- Не понимаю, чего ради было жить в пустыне? – не глядя на Дикодима вслух рассуждает Пашка. – Вышел бы к людям, сказал бы просто: так, мол, и так…
- Мне нечем было оплатить проезд, - отвечает Дикодим.
- Какой ещё проезд? У нас давно всё бесплатно! - смеётся издали Пашка.
- Я не знал, - вздыхает серый шар.
- Паша, ну чего ты пристал! – вступается Алиса. – Не видишь разве, с какой он отсталой планеты! Географии у них нет, школ, я думаю, тоже…
- Ты, Алиска, кого угодно пожалеть готова! – хмурится Пашка.
- А что делать? - та разводит руками. - Лучше поверить, чем никому не доверять.
…Тихий июньский вечер. Окраина Вроцлава. Двухэтажный коттедж на Берёзовой улице. Камера наезжает на дом – гостиная в доме семьи Соколов. Тадеуш у телевизора смотрит футбол. Ирия на диване штопает детские вещи. Вандочка в кроватке возится с погремушками (во рту - соска). Раздаётся звонок в дверь. Все – Тадеуш, Ирия и Вандочка дружно поворачивают головы. Стук шагов. В гостиную входит элегантно одетая дама в огромных тёмных очках, на вид лет сорока:
- Witaj, m;j drogi, - улыбается гостья. Nie czekaj;c na? Czy dotar;? A jak bardzo mi brakowa;o Ciebie! (– Здравствуйте, мои дорогие! Не ждали? Соскучились? А как я по вам соскучилась!)
- Mom? – удивлённо вопрошает Тадеуш. (- Мама?)
- Pani Julia? – Ирия удивлена не меньше. (- Пани Юлия?)
Вандочка ничего не говорит (она пока не умеет). Привстав, она тянет ручки навстречу гостье и что-то громко лепечет, чмокая соской.
- Oh, jeste; moim dobra, dobra dziewczyna!– пани Юлия шагает через комнату, обнимает Вандочку, целует в лобик. – Tutaj s;, widz;, tylko brakowa;o mojej babci! (- Ах, ты моя хорошая, умница! Вот ты, я вижу, точно соскучилась по бабушке!)
- Mamo, mo;e ostrzec nas, - говорит Тадеуш. (- Мама, ты могла бы предупредить…)
Пани Юлия решительно забирает Вандочку и качает на руках. Девочка сияет.
- Warn? I na pewno nie ostrzeg;, gdybym by; pewien, ;e kto; znale;;! W ostatnich dniach po prostu przesta; mnie wo;a! Nie m;wi;, ;e nie przychodz; do mnie, cho; obieca;!– пани Юлия выглядит немного рассерженной. (- Предупредить? Я, безусловно, предупредила бы вас, если бы была уверена, что кого-нибудь застану! В последние дни вы совсем перестали мне звонить! Я уже не говорю о том, что вы не приехали ко мне, хотя обещали!)
- Wybacz, Pani Julia! - отвечает Ирия. - Po prostu w tym tygodniu mieli;my przyj;; do сiebie w Gda;sku ... (- Простите нас, пани Юлия! Как раз на этой неделе мы собирались ехать к вам в Гданьск…)
- W ostatnich dniach byli;my bardzo zaj;ci, mama, - оправдывается Тадеуш. (- В последние дни мы были очень заняты, мама…)
Пани Юлия и её сын обмениваются поцелуем - мама наклонившись, сын – чуть привстав. При этом пани Юлия держит внучку на вытянутых руках. Вандочке это очень нравится – она смеётся и машет ручками (наверное, воображает, что летает).
Наконец пани Юлия выпрямляется (продолжает качать Вандочку):
- Jeste; zaj;ty! Czy wam nie wstyd powiedzie;, ;e! Oboje s; na wakacjach! A mo;e... pok;;ci; si; ze sob;? Czy my;l;? Co innego powodu mo;e sprawi, ;e zapomnisz o swojej mamie?.. - серые глаза пани Юлии встревожено выглядывают из-под стёкол тёмных очков, пристально обводя взором сына и невестку. (- Вы заняты! Как вам не стыдно говорить такое! Вы оба в отпуске! Или, быть может, вы… поссорились друг с другом? Неужели я угадала? Какая ещё причина могла заставить вас забыть о вашей маме?..)
- Nie!– Тадеуш тотчас вскакивает с кресла. (- Нет-нет!)
- Mylisz si;! – широко и приветливо улыбается Ирия, делая решительный шаг навстречу мужу. (- Вы ошибаетесь!)
Супруги Сокол обнимаются на глазах у довольной пани Юлии:
- To wspaniale! - сияет пани Юлия. – Jak mi;o czasem si; myli;... (- Вот и чудесно! Как приятно порой ошибиться...)
Камера на миг отворачивается и наезжает на окно - за окном мелькнул силуэт человека в чёрном. Некто, похожий на ниндзя, приник и пристально следит за тем, что происходит в гостиной.
Новый видеоряд: гостиная. Тадеуш опять в кресле, глядит футбол (но уже не так внимательно, как прежде). Ирия и пани Юлия сидят на диване – Ирия по-прежнему штопает, пани Юлия возится с внучкой (Вандочка сидит у неё на коленях).
- Jutro b;d; piec jest g;; z jab;kami, - объявляет пани Юлия. (- Завтра я испеку вам гуся с яблоками.)
- Jak r;wnie;, - улыбается Ирия. – Bardzo lubi; swoj; g;; z jab;kami! (- Как хорошо. Мне очень нравится ваш гусь с яблоками!)
- Tadeusz, s;yszysz? – зовёт пани Юлия. (-Тадеуш, ты слышишь?)
- Co? – Тадеуш отрывается от телевизора. – Mamo, nie pami;tam, aby ostrzec, jutro wyje;d;am na ryby w Sudetach. (- Что? Мама, я совсем забыл предупредить тебя, завтра я уезжаю на рыбалку в Судеты.)
- Dobrze!– пани Юлия сердито всплеснула руками. – Wystarczy tylko przyj;; do mnie, jak m;j syn wybiega z domu! (- Ну вот! Стоит только мне приехать, как мой сын бежит из дома!)
(Супруги украдкой переглядываются – Тадеуш умоляюще, Ирия – понимающе.)
- Co ty, pani Julia! – Ирия торопливо вступается за Тадеуша. – Wczoraj zgodzi; si; na ryby z przyjaci;;mi... (- Что вы, пани Юлия! Он вчера договорился поехать порыбачить с друзьями…)
- Tak! I ju; da; s;owo, – кивает Тадеуш. – (- Да-да! Я уже слово дал.)
- Och, dobrze, je;li s; podane, wtedy, oczywi;cie, go! – бабушка всецело занята внучкой. – S;owo to rzecz ;wi;ta!(- Ах, ну если дал, тогда, конечно, поезжай! Слово это дело святое!)
Тадеуш подмигивает Ирии, Ирия улыбается. Камера вновь поворачивается к окну, наезжает – зловещий некто, похожий на ниндзя, следит за разговором…
…Утро следующего дня. Узкое ущелье в горах – отвесная скала, чья плоская вершина поросла лиственным лесом, нависает над головой. Солнца не видно, но скрыто за гребнем гор (долина обращена на запад). Меж камней струится поток. Цепляясь корнями за камни, над ним склонилось корявое дерево. На валуне, кутаясь в куртку, сидит Тадеуш, в руках у него удочка (виден серебристый нос флаера, на котором он прилетел). Сзади подкрадываются три человека в облегающих чёрных комбинезонах с капюшонами. Лица неизвестных закрыты фигурными белыми масками (как у убийцы из к/ф «Крик»), только на их масках изображены приветливые сияющие глаза и радостные улыбки.
…Подкравшись один из неизвестных бьёт Тадеуша по голове - то, не успев даже вскрикнуть, поникает без чувств. Двое в масках хватают его за подмышки и волокут по земле…
…В трюме Гай-до (Аркашино кресло оттуда убрано) Дикодим принимает ультрафиолетовые ванны. Синим огоньком горит широкая лампа на конце раздвижного штатива (закреплена на борту). Зажмурившись, Дикодим забирается под лампу, вертится туда-сюда, его шерстины при этом набухают и расплющиваются, становясь похожи на узкие листочки. Под лампой живой мяч уже не серый – он наливается сочным сине-оливковым цветом и блестит.
- Ох, хорошо… - произносит он блаженно (глаза плотно зажмурены).
Сверху открывается люк, в трюм заглядывает Алиса. Прямоугольный плафон лампы повёрнут в противоположную от люка сторону.
- Дикодим, - зовёт Алиса, - у тебя всё в порядке?
Просунувшись в люк, она ставит на пол трюма стакан с водой:
- Я тебе воду принесла!
Дикодим поворачивается, открывает глаза (лампа при этом автоматически гаснет):
- Ты обо мне беспокоишься?
- Разумеется, - отвечает Алиса.
- Зря, - говорит Дикодим.
Его шерстины опадают, укоротившись. Он вновь возвращается к своей привычной сероватой окраске. По бокам волнами пробегает рябь
- Беспокоиться о ком-нибудь, это же так естественно, - недоумевает Алиса.
- На свете нет ничего естественного, - отвечает Дикодим.
Из живого мяча, чуть ниже его зелёных глаз, вытягивается узкий хоботок. Дикодим окунает кончик хоботка в воду и с шумом начинает сосать. Вода крупными глотами втягивается в шар.
- Ты не знаешь жизни… - продолжает Дикодим, - ты совсем ещё детёныш... Как и мои детишки, ты, наверное, думаешь… что все взрослые должны быть хорошими… Но если бы твоему отцу, к примеру, сказали: выбирай!.. Что тебе дороже… Жизнь своих детёнышей или чужих?... Он, конечно, выбрал бы своих, и стал бы убивать чужих… Благодарю!
Стакан пуст.
- Ты говоришь странные и неприятные вещи, - Алиса тянется за стаканом. – Порой я отказываюсь тебя понимать. Мой папа, к твоему сведению, жизнь отдаст, если кому-то, не обязательно мне, будет грозить опасность.
- Это потому, что твой папа живёт в фантастическом, выдуманном мире, где не нужно бороться за существование. На нашей планете всё по-другому.
- Я уже догадалась, - Алиса забрала стакан, но не уходит, - но, даже если и так, почему нельзя жить по-человечески, заботясь друг о друге?
- Вижу, тебе бесполезно объяснять элементарные вещи! – серый мяч впивается в Алису взглядом. - Вот когда у тебя появятся собственные дети, тогда поймёшь!
- Постараюсь, - вздыхает она. – Дикодим, а ты не хочешь погулять?
- Нет.
- Но я всё-таки оставлю люк открытым, – Алиса встаёт.
Возле плеча девочки свешивается щупальце-телекамера:
- В нашем госте пробудилась совесть, - глубокомысленно изрекает Гай-до.
- А разве, по-твоему, он был бессовестным? – вопрошает Алиса.
- Не знаю, - задумался Гай-до. – Но чем больше за ним наблюдешь, тем сильнее начинает казаться, что он не так прост, как прикидывается.
- Ты полагаешь, он не с планеты Пять-четыре?
- Не в этом дело… Алиса, через пять минут я выхожу из гиперпрыжка. Займи, пожалуйста, своё место и пристегнись!
…Командный отсек Гай-до. В креслах у главного пульта сидят, пристегнувшись, Алиса и Пашка. Позади, на откидном сидении – Аркадий.
На большой панораме выше пульта изображено звёздное небо. Звёзды медленно плывут навстречу кораблю. Одна, особенно яркая звезда стремительно растёт на глазах, приближаясь, раздувается, в алый огненный диск.
На экране пульта горит транспарант: «ВНИМАНИЕ! До выхода из гиперпрыжка:», истекают последние секунды обратного отсчёта – 3, 2, 1…
Затем на этом же экране вспыхивает картинка - словно поток метеоров расходится из центра экрана (как в «Звёздных войнах). «Метеоры» мгновенно замирают, превращаясь в звёзды. (На большой панораме ничего этого нет – там звёзды просто остановились.) В центре сияет незнакомое солнце, подле него, узким серебристым серпиком видна единственная планета.
- Внимание, прохожу пояс астероидов! – предупреждает Гай-до.
Навстречу (их видно на и панораме, и на малом экране) несётся рой больших и малых астероидов. Гай-до рыскает из стороны в сторону, ребят в креслах, как на горках, бросает то вправо, то влево. Вот уже планета заполняет большую часть экрана (освещена солнцем на три четверти).
- Вот она, моя Родина! – в командный отсек незаметно влетает шар. Из-за спинки Алисиного кресла Дикодим рассматривает изображение на экране.
- Планета, как планета, - пожимает плечами Пашка. – Гай-до, место прежней посадки помнишь?
- Минутку, - отозвался Гай-до.
Серый мяч, таращит изумрудные глаза – он пытается понять, где этот Гай-до.
На втором экране появляется карта планеты в равноугольной проекции. Ярко горит синяя отметка. Появляется изогнутая красная синусоида (она проходит в стороне от отметки), яркой алой точкой на синусоиде отмечено место, над которым в данную секунду пролетает Гай-до.
- Посадочный коридор откроется на третьем витке. - сообщает Гай-до. - Однако должен предупредить: в этом полушарии сейчас ночь.
На карте синусоида раздваивается, и бледная копия кривой в три рывка смещается влево – кривая точно наползает на синюю отметку, горит транспарант: «Посадка возможна на третьем витке».
- Сколько это времени займёт? – спрашивает Пашка.
- Два часа, тридцать одна минута, - отвечает Гай-до.
- Что ж, время есть! – Алиса отстёгивается, встаёт. – Я пока обед приготовлю!
Она уходит. Дикодим тотчас запрыгивает на освободившееся место:
- А Гай-до, он кто? Почему я никогда его не вижу?
- Гай-до четвертый член нашего экипажа! – важно отвечает Пашка.
На Дикодима он даже не глядит.
- Понятно, - вздыхает мохнатый шар. – А зачем вы летите на нашу планету?
- Так просто, - отвечает Аркадий (тоже не смотрит на Дикодима). – Нам интересно.
- Что вам может быть интересно? – искренне недоумевает Дикодим. – У нас ничего интересного нет.
- Для настоящего исследователя интересен любой мир! – отвечает Аркадий.
Пашка отстёгивается и, встав с кресла, начинает рыться в шкафчике. Он извлекает моток прочной альпинистской верёвки, наплечный антигравитационный ранец, альпеншток… Дикодим внимательно смотрит на Пашку:
- Ясно, клады ищите… Не люблю я кладоискателей! Как спокойно было без вас…
- Почему? – Аркадий повернул голову и уставился на Дикодима.
Дикодим, заметив, что за ним наблюдают, тут же спешит отвернуться:
- Таинственные вы, - уклончиво отвечает мохнатый шар. – Вот вас на борту трое, а Гай-до где-то прячется…
Слышен громкий смех Гай-до.
- Мы не кладоискатели! – Пашка проверяет снаряжение, одевает каску, щёлкает фонариком. – Мы альпинисты…
Его прерывает резкий возглас Гай-до:
- Тревога! Вижу неизвестный корабль!
Пашка бросается обратно в кресло. Появляется Алиса (Дикодим спешит уступить ей место). На экране над краем планетного диска - крошечная светящаяся точка.
- Гай-до, сделай увеличение! – просит Пашка.
Камера наползает на точку – видно, что это небольшой катер. Дикодим, при виде его, начинает дрожать (по нему волнами пробегает рябь). Однако никто этого не видит, всё внимание ребят приковывает изображение на экране.
- На мои сигналы корабль не отвечает, - сообщает Гай-до. – Я полагаю, нам лучше немедленно покинуть эту систему.
- Покинуть?! – Пашка кипит от возмущения. – В двух шагах от цели?
- Я не знаю, что нас отделяет от цели, - возражает Гай-до. - Может быть, скорая гибель.
- Я думаю, стоит послушать Гай-до, - негромко говорит Аркадий. - Если бы это касалось только нас двоих, но у нас на борту девочка. Мы должны вернуться и известить Галактический Совет!
- Ты не о девочке думаешь! – кипятится Пашка. – Если струсил, так и скажи! А об Алисе не беспокойся, она в сто раз смелее тебя!
Алиса густо краснеет, кусает губы… Ей хочется высказаться, но не хватает слов.
На экране неизвестный катер скрылся за горизонтом.
- Улетайте отсюда! – резким и тонким захлёбывающимся голосом, срывающимся в фальцет, кричит серый шар. – Вам с ними не справиться! И я погибну из-за вас! Где здесь выход? Где выход, я вас спрашиваю! Выпустите меня, я хочу бежать!
Шар мечется под ногами у ребят.
Все дружно поворачивают головы, Гай-до тоже выпускает щупальце-телекамеру.
- Дикодим, ты что-то знаешь? – спрашивает Алиса.
Шар спохватывается. Его шерсть топорщится дыбом:
- Я ничего не знаю! – взвизгивает Дикодим. – Я молчу! Слышите – я молчу!!!
- Слышим! – усмехается Гай-до. – И даже очень хорошо слышим…
- А раз слышите, то спрячьте меня куда-нибудь, не то вам хуже будет! - переводит дух Дикодим. – Заприте меня, э-ээ… в скороварку! Надеюсь, она у вас надёжная? В ней нет щелей?
- Логика хромает, - говорит Аркадий. – Если хотите уходить – уходите. Хотите спрятаться – прячьтесь…
- Нет, - говорит Гай-до, - я вижу логику в его словах. Очень печальную логику. Пожалуй, и впрямь будет лучше его запереть. В скороварку.
Пашка снисходительно кхекает:
- Запереть его всегда успеем. Предлагаю голосовать! У нас на борту демократия. Кто за то, чтобы спуститься на планету?
- Я за! – решительно тянет руку Алиса.
- И я за… - Аркадий, после некоторых колебаний, тянет руку следом.
- Я тоже за! – тянет руку Пашка. – Кто против?
- Я! – отозвался Гай-до.
- И я! – выкрикивает Дикодим.
- Три-два в нашу пользу! – объявляет Пашка. – Решение принято демократическим большинством. Как только откроется коридор – идём на посадку!
- Хорошо, - говорит Гай-до, - раз большинство требует, будем садиться. Но тогда я предлагаю садиться прямо сейчас, как можно дальше от базы странников.
- Зачем? – не понимает Пашка. – Моментально высаживаемся, открываем, забираем что нужно и улетаем!
- Пока ты будешь моментально лазить по подземелью, нас тридцать раз успеют выследить! – с жаром возражает Алиса. - Гай-до прав!
- Хорошо, - сдаётся Пашка, - что вы предлагаете?
На карте планеты в стороне от синей отметки, загорается обширное зелёное пятно, поверх которого чёрными горизонталями высвечиваются горные склоны:
- Вот здесь приборы фиксируют залежи железной руды, - объясняет Гай-до. – Над ними проходит глубокое ущелье. Я быстро спускаюсь и прячусь под скальный навес. Сверху меня не видно, магнитоискатели тоже не засекут…
- Железная руда не даст! – обрадовано кивает Аркадий.
- Если не возражаете, я начинаю посадку, - говорит Гай-до. – Пока неизвестный катер не появился вновь!
- Сколько оттуда до базы? – осведомляется Пашка.
- Двадцать километров горами, - отвечает Гай-до.
- А как-нибудь поближе нельзя? – капризно вздыхает Пашка.
- Братишка, - отвечает Гай-до, - ты нетерпелив, как маленький ребёнок…
- Хорошо, будь по-вашему, - Пашка машет рукой и командирским голосом командует. – Гай-до, заходи на посадку!
- Выполняю! - отвечает Гай-до…
…Ночь, сквозь тьму неясно проступают очертания глубокого каньона. У самого обрыва, в глубокой нише, больше похожей на грот, бочком прислонившись к стене, стоит Гай-до. Над ним нависает карниз. На противоположной стороне обрыва видна зубчатая горная цепь – точно гребень сказочного дракона. Камера отъезжает, и картинка превращается в изображение на экране.
…Командный отсек Гай-до. Откинувшись на спинку, в кресле спит Пашка. По-соседству расположился Аркадий - подавшись вперёд, он рассматривает изображение на экране. Мальчик вертит круглую ручку, передвигает ползунки – тогда изображение то приближается, то удаляется, смещается вперёд-назад. Издалека доносится звон посуды – это Алиса убирается на камбузе. Подле Аркадия, на полу в уголке притаился мохнатый серый шар – Дикодим притворился спящим, но то одно, то другое его веко приоткрывается, и глаз зыркает по сторонам. Шар пристально следит за экипажем Гай-до. Слышны шаги. Дикодим плотно зажмуривает веки и замирает. Подходит Алиса:
- Что смотрим? – она облокотилась на спинку кресла.
- Да вот, изучаю, где лучше будет подниматься. За этими горами – база странников.
- Интересно, какой здесь воздух?
- Гай-до говорит, что такой же, как на Земле. Идти можно налегке, без скафандров.
- Это хорошо. Сколько ещё до рассвета?
- Три часа.
- А это плохо, - вздыхает Алиса. – Чем скорее мы отсюда улетим, тем лучше. Давай прогуляемся? Попробуем, какой тут воздух…
- А кто вахту будет нести? – Аркадий кивает на спящего Пашку. – Или ты его не знаешь? Проснётся, поднимет тарарам…
- Идите! – подаёт голос Гай-до. – Я подежурю, пока наш опасный друг спит.
- Кто? – не понимает Аркадий.
- «Опасный друг!» - улыбается Алиса. – Это он так Пашку зовёт.
…Каменистое дно ущелья. Натянув куртки, ребята выглядывают из люка. Первым спрыгивает Аркадий и подаёт руку Алисе. Когда та спрыгнула, Аркадий трогает переднюю опору. Алиса бежит к корме, осматривает задние стойки:
- Порядок! – вполголоса сообщает она.
Друг подле друга, ребята осматривают местность. Из люка высунулась телекамера Гай-до. Корабль стоит в гроте на дне ущелья. Над головами нависает скалистый карниз, виден краешек неба. На нём светят редкие, но очень яркие звёзды – это астероиды, до которых рукой подать. Небо постепенно светлеет, вершины гор, что на противоположной стороне долины розовеют ярче – рассвет недалёк. В дальнем конце ущелья полыхает дрожащее зарево, доносится грохот, земля вздрагивает, и с карниза осыпается каменная крошка.
- Ох, не рухнуло бы нам на головы… - Алиса с опаской смотрит вверх.
- Не бойся, - Аркадий берёт её за плечо. – Гай-до, ты ручаешься за потолок?
Щупальце тянется выше. Гай-до осматривает навес:
- Если не будет сильного землетрясения, потолок выдержит.
- А что там? – Алиса показывает рукой в сторону зарева.
- В пятидесяти километрах к северу извергается вулкан, - сообщает Гай-до.
Никто не видит, как из люка выглядывает Дикодим. Убедившись, что за ним не следят, шар прыгает вниз и, прижимаясь к стене, молнией уносится во тьму…
…Небо просветлело, став розовато-фиолетовым. Зубчатый гребень гор весь освещён лучами восходящего солнца. Камера опять отъезжает – мы снова в командном отсеке Гай-до, картинка становится изображением на экране. Пашка, зевая, потягивается в кресле, вскакивает на ноги:
- Вперёд, эй, сони, кончайте спать! Нас ждут сокровища странников!
Он бросается к Алисе и Аркадию, дремлющих в креслах, расталкивает их. Пока его друзья пробуждаются, Пашка успевает облачиться в альпинистское снаряжение, прицепить пояс с крючьями, одеть ранец, каску, водрузить на плечо моток верёвки.
- Может, сперва позавтракаем? – предлагает Алиса.
- Никаких завтраков, карабкаться надо налегке! – говорит Пашка. – Торжественный завтрак на борту Гай-до отложим до возвращения.
Тем не менее, Пашка идёт к камбузу и возвращается со скороваркой:
- Так, а где этот? Пока мы отсутствуем, давайте его сюда!
- Дикодим? – Алиса, присев на корточки, заглянула под кресла. – Его нигде нет…
- В трюме тоже нет, - Аркадий заглянул в трюм. - Наверное, удрал, когда мы ночью гуляли!
- Гуляли?! Вы выходили из корабля, не спросив моего разрешения?! – Пашка аж подпрыгнул от злости. – Мы на чужой планете, а не на пикнике! Тут за каждым камнем таится опасность!
- Но ничего же не случилось, - оправдывается Алиса.
- Сбежал вражеский лазутчик, и ты говоришь «не случилось»?! – негодует Пашка.
- Это моя вина, - говорит Гай-до. – Я не заметил, как он ускользнул.
- Ладно, некогда выяснять, чья вина! – Пашка идёт к люку. – Пошли скорей, пока нас не выследили!
Втроём ребята карабкаются по горному склону. Первым идёт Пашка, за ним – Алиса, Аркадий замыкающий. На головах у ребят каски с фонариками, в руках – альпенштоки, за плечами – антигравитационные ранцы. Время от времени они включают ранцы (на каждом загорается зелёная лампочка) и легко перелетают через препятствия – трещины, осыпи, каменные валуны. Точно зубы дракона торчат остроконечные скалы.
- А всё-таки тяжеловато! – вздыхает Аркадий. – Алиса, ты не устала?
- Устала! – Алиса натужно пыхтит, останавливается, утирает лоб.
- Вижу перевал! – стараясь изобразить бодрость, кричит им Пашка.
Ему тоже нелегко.
Гребень перевала. Крутой спуск в долину, по дну которой протекает ручей.
- Вышли точно, узнаю место, - радуется Пашка.
- Глядите! – Алиса показывает рукой.
Вдоль ручья толпятся сотни шаров, похожих на Дикодима. Высунув хоботки, он жадно сосут воду.
- Может и наш среди них? – предполагает Аркадий. – Нашёл, всё-таки семью.
- Ну, так поди и расспроси! – усмехается Пашка. – Давайте спускаться!
Ребята включают ранцы и берутся за руки. Они воспаряют над горным склоном, а потом камнем летят вниз, в пропасть. С оглушительным свистом воздух треплет рукава их курток и штанины брюк. Алиса зажмурилась от страха:
- А-аа! – невольно вскрикивает она.
У самого дна пропасти антигравитационные ранцы замедляют падение. Ребята плавно касаются каменистой земли.
- Ну, Алиска, - ворчит Пашка, - ты, наверное, всех окрестных жителей распугала!
Сородичи Дикодима, завидев пришельцев, шарахаются кто куда, забиваясь в щели (серые шары при этом расплющиваются). Их изумрудные глаза глядят со страхом.
- Простите, - зовёт Алиса, - Вы случайно не знаете Дикодима? У него здесь семья?
Шары убегают прочь.
- Н-да, - задумчиво говорит Аркадий, - похоже, их кто-то здесь крепко напугал…
- Знак странников! – Пашка торжественно указывает на скалу. Виден люк (такой же серый, как и поверхность камня). Над ним – знак странников.
- Гай-до, Мы нашли базу странников! – Пашка придерживает микрофон у подбородка. – У тебя всё в порядке? Приём…
- Пока всё тихо, - отозвался Гай-до. – Ребята, не засоряйте зря эфир. Чем чаще вы будете говорить, тем скорее вас засекут.
- Ладно, разговоры отставить! – отвечает Пашка. - Мы идём вперёд…
Алиса, Пашка и Аркадий стоят перед люком. Его диаметр – три метра.
- И как же он открывается? – вопрошает Аркадий. – Наверняка тут какой-нибудь секретный замок…
- Надо подумать, - Пашка озабоченно трёт подбородок.
- Тревога! – раздаётся в наушниках голос Гай-до – Ребята! На меня напали!
Ребята замерли, прижавшись друг к другу: как из-под земли появились фигуры в чёрных облегающих комбинезонах и белых улыбающихся масках. Они окружили и приближаются с трёх сторон (с четвёртой – отвесная стена. Пашка, размахнувшись, метнул альпеншток в ближайшего нападавшего – то присел, и альпеншток пролетел у него над головой.
- Антигравы! – кричит Аркадий.
Ребята тянутся к кнопкам антигравов, но слишком поздно: нападающие набрасываются и хватают их…
Конец эпизода-54.
Эпизод-55. Вечный юноша
…Серая мгла, словно бы туман. Сквозь этот туман мы видим лицо Алисы. Голова девочки лежит на подушке, глаза закрыты – Алиса спит, и мечется во сне, ей снится кошмар. Камера наезжает на лицо…
Ей снится Дикодим:
«Ты ещё не знаешь жизни!… Если бы твоему отцу, к примеру, сказали: выбирай, что тебе дороже, жизнь своих детёнышей или чужих, он, конечно, выбрал бы своих, и стал бы убивать чужих!…»
Алиса, в ответ:
«Нет, это неправда!...»
Потом она слышит во сне голос Гай-до:
«Чем больше я за ним наблюдаю, тем сильнее он мне не нравится!...»
Опять Дикодим:
«Ты и твой отец живёте в фантастическом, выдуманном мире!…»
Она видит Пашку – тот тянет руку:
«Кто за то, чтобы спуститься на планету?...»
Она видит лицо Тадеуша:
«Эта планета странное и на редкость неприятное место. Я никак не мог отделаться от ощущения, что за мной наблюдают…»
Алиса, в ответ:
«Нет, не может быть!...»
…Втроём, она, Аркадий и Пашка карабкаются по отвесному гонному склону… Пашка показывает, протянув руку:
«Вот они, сокровища странников! Все вниз!...»
Ребята падают, беспорядочно кувыркаясь в воздухе. Пашка и Аркадию весело, они хохочут, Алиса тоже смеётся, но почему-то её падение всё ускоряется и ускоряется, мальчишки отстают, они уже далеко…
«Ребята, Где вы?!» - улыбку Алисы сменяет страх.
Она камнем падает в пропасть. Вокруг неё сгущается сумрак. И из этой туманной мглы к девочке тянется огромная когтистая лапа птицы-крок…
Алиса:
«Нет! Нет!! Не надо!!!»
- Алиса, успокойся, тише, прошу, тише! – доносится голос Тадеуша.
Алиса перестаёт метаться, открывает глаза: сквозь серую мглу медленно проступает лицо Тадеуша.
- Тадеуш? – слабым голосом вопрошает Алиса. – Как вы здесь оказались?
- Так же как и ты, - печально улыбается Тадеуш. – Меня захватили в плен…
Алиса, не без труда, приподнимается садится на кровати. Камера отъезжает: видна больничная палата. Стоят в ряд четыре кровати. На Алисиной кровати сидит Тадеуш. Подле стоят Пашка и Аркадий. На всех четверых одинакового фасона белые пижамы с голубыми цветочками.
Алиса тупо смотрит по сторонам:
- Это что, больница что ли? Какая она странная… Мы попали под обвал? Нас спасли?
- К сожалению, нет, - отвечает Тадеуш, - мы в логове врага. Но это, в некотором роде, больница! (Он тоже невольно смотрит по сторонам.)
- Я думал, ты уже не проснёшься! – Аркадий переводит дух. – Я так за тебя испугался…
- Ничего, - Пашка тоже осматривается вслед за Алисой. – Мы им ещё покажем!
- Вы могли бы объяснить, что всё это означает? – вопрошает Алиса. - Пижамы, цветочки… Вроде, мы уже вышли из детсадовского возраста.
- Нам выпало несчастье угодить в подполье всеобщего умиления. Так, здесь, кажется, называется господствующий порядок.
- Мы не на Земле? – догадывается Алиса.
- Нет, - мрачно отозвался Аркадий.
- Мы на планете Пять-четыре, - кивает Тадеуш.
- Но нас обязательно найдут! – твёрдо высказывается Пашка.
- Мы пленники Вечного юноши, самого доброго, самого красивого и самого нежного тирана Галактики, – говорит Тадеуш с горькой иронией в голосе. - В его присутствии распускаются цветы и расцветают улыбки и даже умирающие умиляются от радости.
- Тадеуш, пожалуйста, говорите серьёзно! – сердится Алиса.
- А я серьёзен. Меня захватили раньше вас, и уже четыре раза допрашивали…
- Пытали? – осведомляется Пашка.
- Нет, - отрицательно качает головой Тадеуш, - я для них человек случайный. А вот за вас я боюсь (Тадеуш мрачнеет). Я не хочу пугать вас, ребята, но, те, кто меня допрашивал, однажды обмолвились, будто вы знаете что-то очень важное...
Дверь открывается. В палату входят двое в белых халатах – медсестра в белой косынке и доктор. Их лица скрыты под уже знакомыми улыбающимися масками.
- Вы проснулись? – говорит доктор нежным голосом. – Это замечательно! Кто первый на процедуры…
- А мы не больные! – отвечает им Пашка.
- Раз вы в палате, значит, больны! – голос доктора мгновенно становится неприятным и грубым. – И будете здесь сидеть, пока не наступит выздоровление!
- Я запрещаю вам трогать детей! – Тадеуш вскакивает с Алисиной постели и делает шаг вперёд.
Вместо ответа доктор достаёт из кармана шокер – короткую чёрную трубку вроде карманного фонарика. Из двух блестящих серебристых шариков на конце выскакивает сине-фиолетовая искра и бьёт Тадеуша. Вскрикнув, тот без сознания валится на пол. Доктор угрожающе наставил шокер на детей:
- Итак, больные, кто хочет первым на процедуры? – нежным голоском спрашивает он.
- Можно, я пойду? – Алиса соскакивает с кровати.
- Молодец! Смелая девочка! – доктор манит её пальцем.
Алиса подходит, доктор по-отечески треплет её волосы на голове:
- Люблю, когда говорить приходится с девочками, - воркует доктор. – Они такие нежные, такие добрые. Рассказывают обо всём, о чём их просят. Ты ведь расскажешь нам всё, что знаешь? Ты же умная девочка?
- Умная, - кивает Алиса.
Доктор легонько подталкивает Алису к двери.
…Они идут по коридору. Медсестра держит Алису за руку. Навстречу то и дело попадаются обитатели здешнего мира – на каждом одинаковая белая маска. Алиса на ходу осматривается:
- А почему все в масках? – ей любопытно.
- Это не маски, - отвечает доктор, - это наши истинные лица. Внутреннее лицо может ошибиться, может поддаться вредным мыслям. Внешнее, настоящее лицо, никогда не грустит и не сомневается. Оно знает, что я счастлив. И все мы здесь счастливы!
- А куда вы меня ведёте? – спрашивает Алиса.
- Тебя не ведут, тебе оказывают честь. Сейчас ты испытаешь счастье встречи с Вечным юношей, – отвечает доктор.
- А если я не хочу такого счастья?
- А тебя никто не спрашивает. Счастье – это подарок. Подарки берут и радуются…
Коридор разветвляется. Алиса, доктор и медсестра сворачивают направо. Тут небольшой зал, похожий на оранжерею: вдоль стен до самого потолка растут какие-то растения, усыпанные причудливыми цветами. в противоположном конце зала – шестиугольный люк с парой раздвижных створок. На створках золотое улыбающееся солнце. По обе стороны от люка застыли часовые с тяжёлыми бластерами, похожими на автоматы. На высоких стойках два ряда тянутся большие серебристые клетки с птицами. Подле них суетятся служители. Птицы непрерывно поют и щебечут. Когда какая-нибудь замолкает, служитель тут же просовывает сквозь прутья острую палку и тычет птицу, заставляя её петь.
Доктор и медсестра подводят Алису к самому люку (часовые, двигаясь как механические игрушки, расступаются). Распахиваются створки люка: сначала две боковые, с нарисованным солнцем (разъезжаются в стороны), потом две задние (одна поднимается вверх, другая уходит в пол – как в «Звёздных войнах»). Алису толкают внутрь.
Алиса осматривается – она оказалась в комнате, обставленной как гостиная. На полу расстелен мягкий ворсистый ковёр. Стоит огромный чёрный рояль. На стенах телеобои, изображающие окна и пейзаж за окном. Стены завешены голубыми портьерами, на которых изображены нарциссы. На столике, меж двух кресел, в большой тёмной вазе стоит букет живых нарциссов. В камине, что устроен в углу, потрескивают дрова. Из невидимых репродукторов доносится умиротворяющий щебет и пение птиц…
Ткань одной из портьер колышется. Из-за портьеры появляется невысокий человек в длинной чёрной тоге. Расшитой серебряными звёздами. На лице – уже знакомая маска, на голове – золотая корона.
- Прости, драгоценная Алисочка, что заставил тебя ждать, – говорит человек. – Ты даже не представляешь, как я тебе завидую: у тебя счастливое детство! Ты со своими друзьями летаешь по всей Галактике, делаешь что хочешь, а у меня с утра до вечера тысячи неотложных и ужасно скучных дел. Нет времени заняться чем-нибудь интересным… (Подходит, отодвигает кресло.) Да ты садись! Будь как дома. Тебе сока или молока?
- Молока, - Алиса садится в кресло.
Человек в короне усаживается напротив.
- А кто вы такой? - спрашивает Алиса.
- Я император Сидон Третий! – представился человек. – Впрочем, зови меня Вечный юноша - я не люблю пышные титулы. Я живу на свете шестьсот тридцать шесть лет и, как видишь, не собираюсь стареть.
В комнату въезжает робот. На подносе у него стакан с молоком. Робот ставит его на стол и уезжает.
- А почему вы на нас напали? - спрашивает Алиса, отхлебнув молока.
- Нравится? – спрашивает Вечный юноша. – Молоко у меня настоящее, парное. Корова в космосе – роскошь, которую может позволить только император. Куда бы не летал, я вожу с собой двух коров. Угощая тебя, я граблю себя, но чего не сделаешь ради гостя!
Алиса ставит стакан на стол:
- Спасибо, - говорит она.
- Нет, ты пей! – настаивает Вечный юноша. – Неужели ты думаешь, что я стану допивать за тобой. Мало ли какие микробы на тебе!
- Вы не сказали, почему вы напали на нас, - говорит Алиса.
- А тебе у меня хорошо? Пижамка не жмёт? Мне кажется, она тебе к лицу. Сам выбирал думал: проснётся драгоценная Алисочка, а на ней – новая пижамка…
- Почему вы мне не отвечаете? – воскликнула Алиса.
- А что, давай дружить! – хихикает Вечный юноша. – Мы с тобою станем замечательными друзьями.
- Почему вы мне не отвечаете?! – потеряв терпение, кричит Алиса.
- Ты ошибаешься, если думаешь, что раз я старше тебя, то со мной дружить неинтересно, - как ни в чём не бывало, продолжает Вечный юноша. – Я знаю много игр. Уверяю, тебе ещё ни разу не бывало так весело, как будет со мной.
Алиса молча поднимает стакан делая вид, что собирается его бросить.
- Ты, кажется, любишь нарциссы? – не унимается Вечный юноша. – Тебе очень повезло, потому что я их обожаю. Вот видишь, что-то общее мы уже наши. Можно ещё поискать, надо только хорошенько постараться…
Алиса замахнулась, чтобы метнуть стакан в стену. Капли молока выплеснулись на ковёр.
- А вот если ты это сделаешь, - говорит Вечный юноша, - то будешь раскаиваться до самого конца своей недолгой жизни.
Алиса ставит стакан на место. Император Сидон Третий тяжело вздыхает:
- К сожалению, по-хорошему поговорить у нас с тобой не получилось. Что ж, давай поговорим откровенно, как взрослые люди.
- Давайте, - соглашается Алиса.
- Постарайся меня понять. Я правлю одной звёздной системой. Её название тебе ничего не скажет. Моя родная планета – райский уголок! Она могла бы быть самым счастливым местом в Галактике. К несчастью у нас плохо с топливом...
Вечный юноша пересаживается за рояль, пытается сыграть гамму. Это у него не очень получается и он с грохотом захлопывает крышку:
- Плохо, совершенно нет времени на музицирование… А так хочется!
Алиса терпеливо ждёт. Вечный юноша вновь поворачивается к ней:
- Так вот, несколько лет назад мне стало известно, что на планете, которую вы называете Пять-четыре, располагается покинутая база странников, где есть нетронутые запасы топлива. Абсолютное топливо странников! Величайшая драгоценность Галактики! Но злые и жестокие люди всё время завидуют чужому счастью, они хотят ограбить нас…
- Кого вы имеете в виду? – спрашивает Алиса.
- Одного, ты только что видела. Его зовут Тадеуш. Второго, которого ты тоже хорошо знаешь, зовут Гай-до. Он пока скрывается, но мы его скоро поймаем... С твоей помощью, девочка.
- А разве вы его ещё не нашли? – Алиса улыбается.
(Перед её глазами на мгновенье возникает командный отсек, телекамера на конце щупальца и механическая рука, которую девочка пожимает.)
- Послушай, девочка! – император встаёт, шипя по-змеиному. – Самое страшное из преступлений – ложь! Сердце праведника трижды обольётся кровью, когда он слышит её! Ты даже не представляешь, какая это боль! Она нестерпима настолько, что солгавший заслуживает смерти! Не испытывай моё терпение, я это никому не прощаю! Отвечай прямо и честно: где прячется Гай-до?
- А почему вы думаете, что мы с ним знакомы?
- На борту корабля вас было четверо: Павел, Аркадий, Алиса и Гай-до. Он был у вас старшим. Мы обыскали весь корабль, но никого не нашли. Слушай, девочка, я против тебя ничего не имею. Ты - жертва гнусного негодяя. Он послал вас на верную смерть, а сам трусливо спрятался! Отдай его мне и ступай с миром – клянусь, я тотчас отпущу тебя и твоих друзей. Слово императора!
- Откуда мне знать, где он? – Алиса разводит руками. – Вы же сами сказали: мы ушли, он спрятался.
- За кого ты меня принимаешь? Неужели ты думаешь, что я так и поверю, будто вы, хладнокровно планируя ваш разбойный налёт, не условились, где станете встречаться? – подскочив к Алисе, Вечный юноша скрючившимися пальцами, точно когтями, впился в плечо девочки. – Правду! Я требую правды!!!
- Честное слово, нас было трое! – вырывается Алиса.
- Врёшь! Вас было четверо!!! – Вечный юноша бьёт её по щекам.
- Нас было трое, клянусь! – взвизгивает, пытаясь увернуться, Алиса.
- Ты лжёшь, негодная девчонка! – не выпуская Алису, свободной рукой Вечный юноша достаёт из кармана мобильник. – Дикодима ко мне! Живо!
Створки входной двери расходятся (верхняя в поток, нижняя - в пол). Появляется стражник. Он несёт проволочный садок, в котором сидит мохнатый серый мяч.
- Ты летел с ними с самой Земли? – спрашивает император.
- Так точно, ваше величество!
- Сколько людей было на борту?
- Четверо, ваше величество! Трое детей и один взрослый, который прятался до конца перелёта. Правда, он всё время наблюдал за нами через телекамеры и постоянно со всеми разговаривал по внутренней связи.
- Как вам не стыдно! – говорит Алиса. – Мы вас жалели, заботились, а вы, оказывается, всё время шпионили!
- У меня не было выбора, - Дикодим даже не глядит не Алису. – У его величества, Сидона Третьего в заложниках моя семья.
- Ну и нравы у вас! – презрительно морщится Алиса. – Мне за вас просто стыдно.
- Я забочусь о благе моих подданных, - отвечает Вечный юноша.
- Простите, ваше величество, но я тоже верноподданный, - подобострастно вопрошает Дикодим. – Осмелюсь спросить, когда меня отпустят? Мне не терпится увидеть свою семью. Я честно до конца исполнил ваше поручение.
- Потерпишь! – усмехается император. – Ты нам ещё пригодишься.
- Но вы же давали слово! – потрясённо лепечет серый мяч. – Слово императора!
- Давал? В самом деле?! – император обращается к стражнику. – Эй, приятель, ты слышал, чтобы я когда-нибудь давал слово этой гнилой тыкве?
- Никак нет, ваше величество! Не слышал! – вытянувшись по стойке «смирно», стражник отдаёт честь левой рукой.
- Запомни, недочеловек, ты недостоин, чтобы тебе давали слово! – говорит император.
- Вы не можете так поступать со мной! – Дикодим мечется в садке, его набухшие шерстины топорщатся дыбом и просовываются сквозь ячеи сетки. – Вы… Я…Я ненавижу вас! Ненавижу!…
- Убрать! – машет рукой император. – И девчонку тоже. В подземелье обоих.
Дикодим мечется и бьётся о сетку:
- Ненавижу! Ненавижу!...
…Мрачное подземелье, похожее на пещеру. Громко капает вода. Покрытые липкой слизью стены в причудливых натёках. Ступеньки короткой лестницы поднимаются наверх к круглому люку. Со скрежетом распахивается круглый люк (он открывается внутрь). Яркий свет освещает недра темницы и на мгновенье возникает худая сгорбленная фигура человека, сидящего на нижних ступеньках лестницы. Издевательски хохочут стражники:
- С новосельем, голубки!
В подземелье, нечленораздельно вопя, влетает, получив хорошего пинка, Дикодим. Следом за ним, пересчитывая ступеньки задом, вниз съезжает Алиса.
- Доброй ночи, пусть вас не мучают кошмары! – хохочут стражники.
Люк закрывается. Снова слышна капель.
- Да, мрачноватое местечко! – Алиса сидя на ступеньках, трёт ушибленные места.
- Отсюда ещё никто не выходил, - всхлипывает Дикодим.
- Почему? – спрашивает Алиса.
- В темноте живут огромные пауки, - чуть слышно отвечает Дикодим. – Они пожирают всякого, кто встретиться им на пути.
Алиса боязливо ёжится. Но ей не хочется признаваться, что она боится:
- А ты этих пауков видел?
- Тот, кто их видит, больше не живёт! – Дикодим дрожит от страха.
- Детские сказки! – отмахивается Алиса. – Когда я была совсем маленькая, меня тоже пугали то Бабаем, то Бабой-Ягой. Бывало, я ночами уснуть не могла… Но Баба-Яга живет только в сказках…
- Утешаешь, - вздыхает Дикодим. – Напрасно. Мне уже всё равно…
- Ты и вправду шпион?
- Я самый гнусный шпион в Галактике…
- Настоящие шпионы так о себе не говорят, - заметила Алиса.
- Император захватил мою семью. Он сказал – следи за врагами, укрывшимися на планете Земля. Откажешься – твоя жена и дети тотчас умрут. Я так и не знаю, что стало с ними, лишь ночами я вижу их во сне… Я служил императору преданно и верно, а он меня обманул. Может быть, они уже убиты – императору и его людям нравится стрелять по нам, несчастным маленьким жителям планеты пять-четыре. Для двуногих пришельцев это любимая забава.
- Ты же не знаешь наверняка, - возражает Алиса. – Вдруг, они убежали…
- Не смей меня утешать! Я никого не жалею и ненавижу, когда меня жалеют! Ты думаешь, я шпионил с радостью? Я нипочём не стал бы помогать двуногим, если б не жена и дети. Я служил императору от страха и любви к моей несчастной семье…
- Подлые дела, Дикодим, даже от любви к родным, не становятся менее подлыми…
За ними обязательно следует наказание.
- Наказание, - ёжится Дикодим. – Я даже знаю, какое…
Слышен шорох.
- Пауки! – вопит Дикодим.
Серый мяч силится допрыгнуть до Алисиного плеча, и девочка берет его в руки. Она поднимается со ступенек.
- Это ещё не пауки, - доносится голос из темноты. – Это всего лишь я.
- Кто вы? – спрашивает Алиса.
Слышно, как чиркнули спичкой. Загорается тусклый свет.
Алиса стоит на середине лестницы. За её спиной круглый запертый люк. Внизу у начала ступенек стоит старуха, с головой закутанная в грубую и грязную холстину. В руке она держит огарок свечи.
- Кто вы? – повторяет Алиса. – Почему вы здесь?
- Я здесь потому, что меня не существует. А вы чем не угодили Вечному юноше?
- Я не угодил тем, что верно служил ему. Он отнял у меня семью, он смеялся надо мной…
- А тебя, девочка, за что бросили сюда?
- Я не знаю, - пожимает плечами Алиса.
- Не знаешь? А может, чересчур много знаешь? Вечный юноша не любит оставлять свидетелей.
- Он ненормальный? – удивляется Алиса.
- Почему? – Теперь плечами пожимает старуха. – Он совершенно нормальный… негодяй (Последнее слова старуха произносит с усилием).
- Он говорит, что делает всё ради блага своего народа, которым правит уже шестьсот лет, - сказала Алиса.
Старуха усмехается в ответ:
- Смешно, я знаю его лишь сорок лет, и он, если о чём-то и думал, так лишь о том, чтобы властвовать. Пока он был маленький, ему хотелось властвовать над муравьями и бабочками. Когда подрос - над кошками и собаками. Став взрослым, ему захотелось власти над людьми. О народе он вспоминал лишь, когда собирался его использовать.
- Так он мне врал? – спрашивает Алиса.
- За свою жизнь он ни разу не сказал правдивого слова, - отвечает старуха.
- Как же люди терпят его власть? – не верит Алиса.
- Кто сказал, что его власть терпят? Планеты империи давным-давно восстали против императора. С горсткой приближённых он бежал на звездолёте «Всеобщее умиление» и вот уже четыре года укрывается здесь, на задворках Галактики.
- Ах, как хорошо мы жили, пока не прилетели они! – вздыхает Дикодим.
- Теперь у Вечного юноши только одна мечта – вернуться и отомстить своим обидчикам, - продолжает старуха. - С вашей помощью, глупые дети, он готовится взять реванш…
- Почему с нашей помощью? – недоумевает Алиса.
- Потому, - вздыхает старуха, - что именно вы навели его на базу странников, которую он тщетно разыскивал уже четыре года.
- Какой ужас! – выпустив Дикодима, Алиса хватается за голову. – Его надо остановить! А отсюда есть какой-нибудь выход?
- Чего проще? - усмехается старуха. – Иди вперёд, и будет выход.
- Нет! – Дикодим скачет подле Алисы. – Не ходи, не слушай её! Там, в темноте, тебя ждёт смерть!
Тёмные стены подземелья вдруг озаряются россыпью зловещих красных огоньков. Слышится шорох – он быстро приближается. Это пауки. На освещено пространство из тьмы выступают их мохнатые членистые лапы. Каждый паук примерно в полметра длиной. Его лапы в размахе больше полутора метров – когда он поднимается на задних ногах, передними он может дотянуться до головы Алисы. Пауки окружают их.
- Пожалуйста, - трепещет от ужаса Дикодим, - Алиса, спаси меня!
Алиса хватает его на руки, высоко поднимает над головой. Девочка затравленно озирается, пятится вверх по ступенькам, пока не упирается затылком о люк. Дальше отступать некуда. Пауки обступили её вплотную. Удивительное дело, но старуху они почему-то не трогаю, точно слепые, пауки пробегают мимо неё. Вот они уже толпятся на ступеньках лестницы сплошной шевелящейся массой – в сумраке пещеры пытают их красные, точно налившиеся кровью, глаза. Из лапы тянутся к девочке, пытаясь схватить серый, трепещущий комок:
- Нет, я не хочу умирать! – завывает Дикодим.
- Ну, сделайте же что-нибудь! – кричит Алиса.
Ногой она барабанит по крышке люка.
- Что я могу сделать? – старуха равнодушно отворачивается. – Зло непобедимо. Они не за тобой пришли, им нужен этот серый шпион. Хочешь жить – брось его отойди в сторонку…
- Сегодня его, а завтра, может быть, меня… Нас же сожрут поодиночке! – Алиса одной рукой отбивается от тянущихся к ней со всех сторон паучьих лап (в другой руке она держит Дикодима).
- Может, сожрут, - старуха обречённо присаживается на ступеньку, - а, может, и не заметят.
Один из пауков, пробегающих мимо, останавливается на секунду, смотрит на старуху, и бежит дальше, присоединяясь к другим. Другой паук карабкается по стене, он заходит сзади (Алиса его не видит) и, подкравшись, сшибает мохнатой лапой Дикодима. Пауки тотчас отворачиваются от Алисы, наперегонки, расталкивая друг друга, они бросаются вниз.
- А-аа!!! – с воем Дикодим падает прямо в гущу паучьего месива.
- Нет!!! – Алиса в ужасе закрывает лицо руками.
Вопль несчастного Дикодима обрывается. Лишь слышен шорох паучьих лап, зловещее пощёлкивание челюстей и треск разрываемой плоти. Пауки пожирают несчастного.
… Дымится погасший свечной огарок. Крошечной красной искоркой тлеет кончик фитиля. Мокрое пятно с клочками серых волос темнеет на полу – всё что осталось от Дикодима. На ступеньках лестницы сидит старуха и, повыше и поодаль) Алиса. Девочка тихонько рыдает.
- Не понимаю, по кому ты проливаешь слёзы, - равнодушно бормочет старуха. – Шпион заслужил свою учесть.
- Но… он же… семь-ю… с-спасал… - содрогается от рыданий Алиса.
- Странная ты, - повернувшись, старуха тянется к Алисе, смотрит в упор. – Он тебя предал, а ты его защищаешь. О себе лучше подумай!
- От-тойдите… - Алиса отшатнулась от старухи, точно от паучихи. – Я вас н-не-навижу… Вы ещё хуже, чем те пауки!
Алиса вскакивает и сбегает по лестнице вниз.
- Может быть, - бормочет ей вслед старуха, - может быть…
- Я ухожу от вас!
- Возьми спички! – старуха кидает ей коробок.
Алиса, молча, подбирает коробок, хватает с пола свечной огарок.
Чиркает спичка. Снова дрожащий огонёк загорается во тьме. Алиса идёт вглубь пещеры. Старуха остаётся сидеть на ступеньках…
…Тёмный туннель. С пололка, нависшего над самой головой, капает вода. Гулким эхом разносится звук шагов. Придерживая ладонь, чтобы тусклый огонёк не задуло, Алиса освещает путь. Чтобы было не так страшно, она вслух разговаривает сама с собой:
- Здесь должен быть выход, обязательно должен быть! Ведь пауки – хищники, а под землёй нечего есть. Значит, они где-то выбираются наружу, на охоту…
Алиса идёт, на ходу ощупывает скользкие стены туннеля. Перед мысленным взором девочки в памяти всплывает Дикодим – вот серый шар нежится под ультрафиолетовой лампой, вот он в командном отсеке Гай-до, пытается отговорить от высадки на планету, вот, наконец, он в сетчатом садке, с ужасом узнаёт, что император его обманул.
- Нет! – Алиса останавливается, трясёт головой, зажмурившись, - Я не боюсь! Не боюсь!! Не боюсь!!! Я в жизни не боялась пауков! Вот, прилечу домой, обязательно попрошу папу дать самого отвратительного, самого страшного паука! Я посажу его на ладонь и буду с ним играть…
В тишине слышен приближающийся шорох паучьих лап. Алиса заставляет себя разжать веки: пауки окружили её толпой:
- Пошли прочь! – девочка кричит и зло топает ногами. – Я не боюсь вас, безмозглые твари! Убирайтесь прочь с моего пути!
Она нагибается, хватает камень с пола и с силой швыряет его в ближайшего паука, что угрожающе поднял передние лапы. Звонкий шлепок – получив удар камнем, паук отскакивает прочь.
- Прочь, я не боюсь вас! – высоко подняв огарок свечи Алиса, зажмурившись, бросается прямо на паучью толпу.
Злобно скрежеща острыми крючьями челюстей, с которых капает яд, пауки расступаются пред девочкой, те, что в передних рядах, угрожающе приподнимаются, выставляя вперёд передние лапы. Но они почему-то не смеют броситься на Алису. Она проходит сквозь их толпу… Снова тишина и мрак туннеля. Звонко капает вода с потолка.
- А я думала, они меня сожрут, - Алиса переводит дух. - Ну, и трусиха же я! Девочка снова идёт вперёд. Какой-то посторонний звук вплетается в звон капели. Алиса прислушивается: она слышит шлёпанье чьих-то шагов, словно кто-то крадётся следом.
- Кто здесь? – оборачивается девочка.
Она замирает, вслушиваясь. Тишина. Позади никого нет…
- Показалось… - Алиса спешит, ускоряя шаг.
Опять слышны шаги. При этом, кто-то тоже ускорил шаг. Тогда Алиса почти бежит, не разбирая дороги. На ходу она то и дело озирается, стараясь разглядеть во тьме преследователя. Преследователя она не видит, зато прямо с разбега натыкается на очередного паука. Тот пятится задом, точно тоже кого-то боится. Кого-то там, впереди…
- А-ай! – девочка отскакивает, и капли свечного стеарина брызжут на паука.
Со всех ног тот бросается прочь во тьму.
- Ну и напугал, - переводит дух Алиса...
Спиной прижимаясь к стене, девочка пробирается дальше по тоннелю. Поперёк прохода, изгибаясь лежит какая-то толстая гофрированная труба…
- Что это? – Алиса удивлёно поднимает свечу, чтобы лучше рассмотреть. – Труба какая-то. Может, это с корабля потеряли?
Раздаётся шипение. «Труба» оживает, зашевелившись. Алиса, с ужасом подалась назад: «Труба» оказалась огромной многоножкой, метров пять длиной. Она рвёт передники кривыми лапами тело паука, только что вспугнутого Алисой. Ритмично работают челюсти, пожирая жертву. Свет свечи привлекает многоножку и та оборачивается. Два больших фасеточных глаза тысячами крошечных чёрных зрачков уставились на Алису.
- Прочь! – кричит Алиса (но уже не так уверенно, как в прошлый раз) – Я не боюсь тебя.
Угрожающе выставив острые, как кинжалы, крючья, многоножка надвигается на Алису. Приподнятая голова чудовища – примерно на уровне головы Алисы.
- Я… я… - лепечет Алиса, пятясь, - я тебя не боюсь…
Споткнувшись, Алиса падает. Сидя на полу, девочка выставила вперёд руку со свечой, надеясь, что свет отпугнёт многоножку, но та угрожающе наступает раздвинув острые как кинжалы челюсти. Ещё миг и…
Конец эпизода-53.
Эпизод-54. Грозная Ирия
…Узкое ущелье в горах. Солнце клонится к закату, и его лучи заглянули в мрачное ущелье, камни отбрасывают длинные тени. Над головой нависла скала, чья плоская вершина поросла лиственным лесом. Меж камней струится поток. Корявое дерево склонилось над ним. На фоне скалы видны два флаера: серебристый и тёмно-синий. Их фонари откинуты, сверкают солнечные блики. Подле - стройная женская фигурка. Камера наезжает - это Ирия Гай. Она разговаривает по мобильнику:
- Nie rozumiem, pani Julia! Ulotka jest w;a;nie miejsce, kt;re powiedzia; ruchu powietrza w pomieszczeniu kontroli. Ale Tadeusz nie wida;... - Ирия осматривается. (- Я ничего не понимаю, пани Юлия! Флаер стоит точно на том месте, которое указала диспетчерская воздушного движения. Но Тадеуша нигде не видно…)
Новая картинка: гостиная в доме Соколов. С кухни доносится шипение и позвякивание: на плите что-то жарится и кипит. Перед большим настенным видеофоном стоит пани Юлия. На ней кухонный передник. В одной руке она держит длинную двузубую вилку, другой рукой бабушка прижимает к груди внучку, которая капризно хнычет, дрыгает ножами и тянет ручки.
- W godzin; coraz gorzej! – восклицает пани Юлия. – W czasie Vandochki zmieni; pieluchy, g;; ma si; prigorit, jestem rozdarta na kawa;ki, a jego syn wie gdzie! Natychmiast wr;ci; do domu, chcia; nie tylko wi;cej, tak, ;e straci;e;! I wezwania s;u;b ratowniczych! (- Час от часу не легче! У Вандочки пора менять подгузник, гусь вот-вот пригорит, я разрываюсь на части, а сын неизвестно где! Немедленно возвращайся домой, не хватало только ещё, чтобы и ты пропала! Я вызываю спасательную службу!)
Опять ущелье в горах:
- C;;, pani Julia! Lec; z powrotem! – Ирия выключает мобильник. (- Хорошо, пани Юлия! Я лечу обратно!)
Женщина, однако, сесть во флаер не спешит. Она медленно и неуверенно спускается к ручью (Ирия одета по-городскому, на ногах туфли высоких каблуках), осматривая каждый камень. Солнце сияет у неё за спиной. Над быстрым ручьём нависло корявое дерево. В вечерних солнечных лучах что-то блеснуло. Ирия спешит туда. Меж узловатых корней застрял рыболовный крюк. Ирия поднимает голову и видит: на морщинистой коре дерева, видимо этим самым крюком, нацарапаны знаки – VIV.
Ирия пристально смотрит. Перед её мысленным взором проходят воспоминания трехлетней давности:
«Странная надпись, никак не могу её прочесть…Вот, Тадеуш, посмотри!»
(Она и Тадеуш сидят на диване в гостиной.)
«Ирия, это не буквы, это цифры».
«Цифры? Но я уже выучила ваши цифры, они совсем другие…»
«То были арабские цифры, а это – латинские. Вот эта, похожая на букву «В» - цифра пять, а та, как палочка – единица. Если она стоит позади, её надо прибавить… Что получится?»
«Шесть! А если спереди, то будет четыре – я угадала?» (Ирия смеётся)
«Умница! Какая ты у меня догадливая!» (Целуются.)
Картинка меняется: Ирия в своём доме, в гостиной, она сидит на диване, на том же самом месте, где только что сидела в своих воспоминаниях. Ирия не глядит на свекровь. Она смотрит в окно. За окном сгущаются сумерки. Пани Юлия, сидя на диване, там, где прежде сидел её сын.
- Pani Julia, - медленно произносит Ирия (по-прежнему не смотря на свекровь), - przykro mi, ale musz; natychmiast odej;;. (- Пани Юлия, извините, но я должна немедленно лететь.)
- Jak? Znowu? W czasie nocy? I nie pozwoli Ci w dowolnym miejscu! I ju; przyni;s; ratownicy b;d; razyschut Tadeusz. Jutro rano, synu m;j, partacz dostarczy; tutaj, zobaczymy ... (- Как? Опять? На ночь глядя?! Я тебя никуда не пущу! Я уже вызвала спасателей, они обязательно разыщут Тадеуша. Завтра утром моего непутёвого сына доставят сюда, вот увидишь…)
- Pani Julia, nie rozumiesz! Tadeusz nie na Ziemi. Jest na ;wiecie pi;;-cztery... (- Пани Юлия, вы не понимаете! Тадеуша нет на Земле. Он на планете Пять-четыре…)
- Co? Jakie inne planety? (- Что? Какой ещё планете?)
- Proklosa w systemie. – Ирия кусает губы. - Pani Julia, teraz nie mo;na t;umaczy; jedynie bardzo d;ug; histori;. Przykro nam, ale musz; lecie;! Opr;cz mnie nikt nie m;g; znale;;! (- В системе Прокл. - Пани Юлия, я сейчас не могу всего объяснить, это очень долгая история. Извините, но я должна лететь! Кроме меня его никто не сможет найти!)
Ирия встаёт.
- Poczekaj, musisz si; uspokoi;, powiedz nam otwarcie! – пани Юлия тянется её остановить, но Вандочка мешает: внучка брыкается, исходя рёвом. - Nie mog; si; prze;ama; na p;;! O biada, biada mi z tob;! (- Подожди, успокойся, расскажи толком! Я не могу разорваться пополам! О горе, горе мне с вами!)
Небольшая комната. Деревянная лестница, ведущая на второй этаж. Под лестницей - платяной шкаф. У него зеркальные сдвижные стенки. Ирия стоит перед зеркалом, задумчиво всматриваясь в своё отражение. В руке она сжимает ножницы. Плачет Вандочка… Наконец, решившись, Ирия выдёргивает заколку на затылке. Встряхивает головой – волосы ниспадают вниз. Ирия собирает волосы в кулаке. Сверкнули ножницы – раз! – и волосы уже рассыпались по полу. Ирия больше не смотрит в зеркало, она сдвигает дверку шкафа – внутри стоит чёрный скафандр…
...Вандочка громко плачет. Сидя на диване, бабушка её укачивает:
- Cicho, vnuchenka, nie p;acz! Nasz tata jest tutaj! A moja mama te; si;! Aa-ah! Aa-ah! (-Тише, внученька, не плачь! Наш папа сейчас придёт! И мама тоже придёт! Аа-а! Аа-а!)
Раздаётся громкая, тяжёлая поступь. Пани Юлия поднимает удивлённый взор. Перед ней стоит Ирия в чёрном скафандре, какой был на Ирии во второй серии:
- Co to jest? Co to za dziwne maskarada? Dlaczego Tadeusz nadal nie rzuci; tego okropnego ubrania? (- Что это такое? Что за нелепый маскарад? Почему Тадеуш до сих пор не выбросил эту жуткую одежду?)
- Pani Julia! – Ирия очень решительна. – Lec; szuka; Tadeusz. Prosz;, nie martw si; - b;dzie go znale;;! Dba; o nasze Vandochke... (- Пани Юлия! Я лечу искать Тадеуша. Пожалуйста, не волнуйтесь – я обязательно его найду! Позаботьтесь о Вандочке…)
Повернувшись, Ирия направляется в прихожую.
- Gdzie jeste;, Iria? Stay! Nie mo;na... - пани Юлия встаёт с дивана, но за Ирией уже хлопнула входная дверь. (- Куда ты, Ирия?! Остановись! Ты не можешь…)
…Космодром Вроцлава – такой же как и во второй серии (из воспоминания Гай-до). Наступила ночь. Включено освещение – прямоугольными и круглыми цепочками огней отмечены места стоянок космических кораблей. Некоторые мигают – стоянка занята. Там, где стоянка свободна, огни горят равномерно. Ярко светятся окна космовокзала. Сияют неоном огромные буквы надписи: «WROC;AW». На круглой площадке, что на краю лётного поля, на четырёх опорах стоит чёрный дискообразный аппарат (похожий на «Пегас» из ТТП Качанова), 16 метров в диаметре и 8 метров высотой. Открыт люк, опущен трап (в переходнике тускло горит лампочка). Наверху синеватыми бликами работающих приборов чуть заметно светятся окна капитанского мостика. На борту специальные лампы подсвечивают белую надпись: «WARTOWNIK-410», и ниже: «Eksploracja kosmosu odleg;e. Space exploration distant» («Космическая дальняя разведка», - по-польски и по-английски). Позади корабля густые заросли в человеческий рост.
Возле края трапа стоит молодой космонавт (лет 18-и) в оранжевой кепке и оранжевом рабочем комбинезоне. На груди стикер: «Akademia kosmoflota» («Академия космофлота»). Он курит папиросу. Курсант засмотрелся на светящийся огнями космовокзал и не видит, что происходит у него за спиной. Прислонясь вплотную к чёрному борту, к космонавту неслышно подкрадывается Ирия (она в скафандре, но забрало гермошлема поднято). В руке Ирия сжимает изогнутый в виде буквы «Г» торцевой гаечный ключ. Вот она уже за спиной космонавта. Тот, по-прежнему ничего не замечая, продолжает спокойно курить…
Бросок! Ирия молниеносно хватает юного курильщика за горло, приставив к его затылку конец гаечного ключа:
- Cicho! Przenie; - Zabij; ci;! (- Тихо! Шевельнёшься – убью!)
- Yeah! – роняя папиросу, схваченный судорожно пытается кивнуть. (- Угу!)
- Ile os;b na statku? – вполголоса спрашивает Ирия. (- Сколько людей на корабле?)
- Dwa, - шёпотом, тяжело дыша, отвечает схваченный. - Kapitan i mechanik. I - kadet. Chodz; przez lata praktyki ... (- Двое. Капитан и механик. А я – курсант. Я тут летнюю практику прохожу…)
- Gdzie oni s;? (- Где они?)
- Kapitan na mostku, mechanik w maszynowni... (- Капитан на мостике, механик в машинном отделении…)
- Dzi;kuj;! – благодарит Ирия. (- Спасибо!)
Не сильно размахнувшись, она бьёт курсанта концом ключа в затылок – тот бессильно поникает. Ирия щупает его пульс – убедившись, что парень жив, она оттаскивает незадачливого курсанта в кусты, что позади лётного поля…
Капитанский мостик. Здесь довольно темно – накал ламп убавлен до минимума, помещение освещают, главным образом, светящиеся экраны и индикаторы на пульте. В кресле за пультом – капитан в светлом комбинезоне. (На груди эмблема – голова человека в фуражке, прислонившего к глазам бинокль, и стикер: «Wartownik-410». ) У рта капитана закреплён микрофон. Капитан переговаривается с диспетчером космопорта (камера наезжает, передавая лицо крупным планом):
- Dobrze, daj nam swobodny przep;yw? Pi;; minut p;;niej zdj;;... (- Ну что, даёте нам свободный коридор? Через пять минут мы взлетаем…)
- Gdzie idziesz? Je;li nie jest tajemnic;, oczywi;cie, - интересуется диспетчер на видеоэкране. (- Куда это вы собрались? Если не секрет, конечно…)
- To tajemnic; wojskow;! – усмехается капитан. (- Это военная тайна!)
- Co mo;na teraz tajemnice wojskowe! All-ty, harcerzy, skryty... Oczywi;cie, mo;emy na kogo; atakowa;? (- Какие сейчас могут быть военные тайны! Всё-то вы, разведчики, секретничаете… Неужели, на нас может кто-нибудь напасть?)
- Dla nas istnieje, ;e nie kosmicznych wroga wkrad;o si; do naszego drogiego Ziemi! – отвечает капитан. – C;;, jak o wolny korytarz? (- Для того мы и существуем, чтобы ни один космический враг не прокрался бы на нашу дорогую Землю! Ну, так как насчёт свободного коридора?)
- Chwileczk;, chwileczk;... - диспетчер на экране, наклонившись, повернулся в сторону. (- Обожди, минутку…)
В этот момент виска капитана коснулся ствол бластера, слышен негромкий шёпот:
- Cicho! (- Тихо! )
Внизу к пульту скользнула рука в чёрном скафандре – указательный палец надавливает на кнопку, выключив экран видеосвязи.
- Mikrofon! – требует напавший. (- Микрофон!)
Капитан снимает обруч с микрофоном. Он поднимает руки вверх. Капитан старается держаться молодцом, но рука, сжимающая обруч, всё же чуть заметно вздрагивает. Краем глаза он косится в сторону пришельца.
Камера отъезжает – на фоне задней стены капитанского мостика стоят капитан с поднятыми руками и Ирия Гай, наставившая на него бластер. Посередине задней стены – большая прямоугольная дверь, справа от которой табличка: «WINDA» («ЛИФТ»). По бокам от неё ещё два прохода – на двери слева висит табличка «KAPITAN» («КАПИТАН»), справа двери нет, там открытый проём, за которым видны поручни вертикального трапа. Рядом табличка «Bolt-do;kowe» («Запасной выход»). Возле каюты капитана в стену встроен сейф. Его дверца распахнута настежь, и на одной из полок видны три кобуры: из двух торчат рукояти бластеров, третья пуста... Ирия делает шаг назад – в сторону распахнутого сейфа.
- Czy usun;; bro; z warty?– не опуская поднятых рук, осведомляется капитан. (- Вы сняли оружие с предохранителя?)
- Dzi;ki za przypomnienie, - благодарит Ирия, громко передёргивая затвор. - Statek jest gotowy do startu? (- Спасибо что напомнили. Корабль готов к старту?)
- Tak, - кивает капитан. (- Да.)
- Teraz przychodz; tu na schodach, – продолжает Ирия. - Czy jak polecenie, a nie zrobi; ci krzywdy. (- Сейчас вы спуститесь вниз вот по этой лестнице. Делайте, что велят, и я не причиню вам никакого вреда.)
В этот миг негромким стуком открывается дверь лифта, на мостик входит механик. в черном комбинезоне (на груди та же эмблема, и стикер - «Wartownik-410»). Ирия стоит напротив – увидев её, механик остолбенел. Ирия невольно повернула голову. Воспользовавшись этим, капитан опускает руки и, пригнувшись, бросается на Ирию, пытаясь отнять у неё оружие. Ирия демонстрирует отменную реакцию: мгновенно приняв боевую стойку, она встречает капитана ударом ноги в подбородок. Капитан падает на пол – присев, Ирия оглушает его согнутым локтем в висок. Механик, на глазах у которого всё это происходит, выходит из ступора, делает шаг вперёд, но Ирия успевает подняться, взяв его на мушку:
- Wow! (- Стоять!)
Механик замирает, снова подняв руки.
- We; to!– Ирия указывает стволом бластера на лежащего капитана. – Poszed; w d;;. Szybkie, nie patrze; wstecz! (- Бери его! Спускайся вниз. Быстро, не оглядывайся!)
…Лётное поле. Дальний космический разведчик готовится к старту. Трап поднят, люк закрыт. Прочь от корабля, бежит, спотыкаясь, растерянный механик. На плече он несёт бесчувственного капитана. С шумом запускается двигатели. Механик останавливается и оборачивается. Пылают сине-фиолетовым огнём дюзы двигателей. Корабль отрывается от земли и уносится в чёрное звёздное небо…
… Планета Пять-четыре. Мрачный туннель. Угрожающе выставив острые, как кинжалы, челюсти-крючья, многоножка надвигается на Алису. Приподнятая голова чудовища – примерно на уровне головы Алисы.
- Прочь! – кричит Алиса и пятится назад, - Я… я… я тебя не боюсь…
Споткнувшись, Алиса падает. Сидя на полу, девочка выставила вперёд руку со свечой, надеясь, что свет отпугнёт многоножку, но та угрожающе наступает раздвинув острые как кинжалы челюсти. Ещё миг и…
Не выдержав, Алиса выронила свечу и метнулась прочь. Многоножка проворно её настигает: прижав девочку к полу тоннеля, огромный хищник рвёт и кромсает челюстями её пижаму на спине. Алиса, лёжа на животе, судорожно пытается вырваться:
- Помогите!!! – отчаянно зовёт она.
Многоножка шипит в ответ и урчит, предвкушая трапезу…
В этот миг во тьме туннеля вспыхивает синяя молния. Луч бластера рвёт тело многоножки: обезглавленный хвост конвульсивно бьётся, сворачиваясь в тугую спираль, кривые лапки перебирают в воздухе, словно пытаются нащупать оторванную голову. Голова скорчилась, членистое тело обуглено, из него сочится бурая жидкость, вверх струится дымок. Алиса, катается по полу, пытаясь сбросить вцепившуюся в неё мёртвой хваткой голову многоножки. Чья-то рука хватает девочку за плечо и оттаскивает в сторону от умирающей членистой твари.
- Ты цела? – спаситель обращается к Алисе.
Это давешняя старуха в рваном рубище. В руке у неё бластер. Присев на корточки, старуха отдирает окоченевшие крючья многоножки. Сбросив жуткую голову, Алиса как ужаленная, вскакивает на ноги. Огарок свечи, вспыхнув напоследок, погас, но - странное дело - в туннеле брезжит слабый свет. Ветер шевелит всклокоченные волосы на голове Алисы.
- Как хорошо, что я успела, - говорит старуха. – Выход уже совсем рядом…
- С-спас-сибо… - судорожно заикаясь, благодарит Алиса. – К-как вы здесь оказались?
Девочка постепенно приходит в себя.
- Я всё время шла за тобой, - отвечает старуха. – Идём! (она берёт Алису за руку) Время дорого!
Поперёк прохода на боку лежит обезглавленная многоножка. Она уже не извивается, по её членистому телу, равномерно пульсируя, пробегает волна, и в такт волне дёргаются висящие в воздухе кривые лапки. Старуха перешагивает через членистое тело многоножки, тянет за собой Алису, та упирается:
- Я её боюсь! – плачет девочка, размазывая слёзы по лицу.
Позади слышен шорох: к многоножке из тоннеля сползаются пауки. С опаской сторонясь людей, пауки с дальних концов приступают к трапезе: хрумкая челюстями, они пожирают ещё живую многоножку.
- Ой! – взвизгнув, Алиса находит в себе силы перепрыгнуть через чудовище.
Вдвоём со старухой они спешат навстречу брезжащему свету дня…
…Глубокая расщелина в скале. Алиса высовывает голову, жмурясь от света. Хотя на планете Пять-четыре сумрачно даже в полдень, по сравнению с подземельем даже такой свет ослепляет.
- Не высовывайся! – сзади за плечо её тянет старуха.
Оттащив Алису от входа, старуха выглядывает сама. Под скалой змеёй вьётся широкая тропа.
- Передохнём, - говорит старуха. – Несколько минут у нас есть…
Она садится на камень, Алиса присаживается напротив. Над ними нависает изборождённый трещинами свод. С опаской девочка глядит в мрачный зев тоннеля.
- Не бойся, - говорит старуха. – Сейчас день, а они выходят по ночам. К тому же у нас бластер. (Старуха прячет бластер в складках одеяния.)
Алисина спасительница откидывает капюшон, обнажив седые вьющиеся полосы, достав из-за складки рубища золотистый, усыпанный остатками дорогой инкрустации обломок гребня, женщина старательно расчёсывает волосы.
- Жаль, зеркало моё давно разбилось! – вполголоса вздыхает она.
Покончив с туалетом, старуха разворачивает кисет, висящий у неё на поясе. Чиркает спичка. Алиса следит, как женщина неспешно раскуривает трубку. Трубка у неё тоже дорогая с позолотой и гравировкой, хотя и сильно исцарапана.
- Откуда у вас оружие? – спрашивает Алиса. – Император бросил вас в тюрьму, я не ошиблась?
- Оружие мне положено по рангу, - женщина глубоко затянулась и выпустила дым. Кольцом тот устремился к розово-фиолетовому небу. – Легко сражаться с врагами, когда рука твоя сжимает бластер. Но даже бластер не поможет, если в сердце твоём нет огня. Это не я тебя сейчас спасла, это ты меня спасла, бесстрашная девочка!
- Какая же я бесстрашная! – сокрушённо вздыхает Алиса. – Я, наверное, кажусь вам бесстрашной, а, по правде, я жуткая трусиха…
- Нет, - женщина улыбается, - ты только кажешься трусихой, но в твоей груди бьётся настоящее мужественное сердце. Тебе нельзя было идти во тьму, а ты всё равно пошла, и никакие пауки тебя не остановили.
- Но эта многоножка меня чуть не сожрала…
- Она не могла тебя сожрать, потому что тебе удаётся невозможное. Не знаю как, но ты смогла воспламенить моё остывшее сердце. Глядя на тебя, мне вдруг стало стыдно, что столько лет я трусливо пряталась от смерти, а не сразилась с ней лицом к лицу!
- Я, вообще-то, не думала сражаться, - признаётся Алиса. – Я беспокоюсь за своих друзей. Я должна их спасти…
- У тебя долг перед твоими друзьями, - кивает женщина, - а у меня – перед подданными. Мой долг – спасти их от тирана…
- Императора Сидона Третьего? – спрашивает Алиса.
Глаза седой женщины вдруг озарились холодным светом. В один неуловимый миг собеседница Алисы приобрела гордую осанку и властный взгляд, из сгорбленной старухи преобразившись в настоящую даму, и даже складки её рубища как-то сами собой разгладились…
- Не произноси этого имени! Великий император Сидон – мой покойный муж!
- А кто же тогда этот… Вечный юноша?
- Зовастр, гнусный узурпатор, присвоивший корону и имя императора Сидона…
- Кто вы?
- Моуд. Императрица Моуд.
Камера наезжает – лицо императрицы Моуд крупным планом. Оно преображается: морщины разглаживаются, седые волосы темнеют. И вот мы уже видим лицо молодой женщины (лет, примерно, тридцати), в золотой диадеме. В ушах ажурные серьги, на шее – ожерелье. Камера отъезжает – мы видим Моуд и Сидона. Они стоят на широком балконе дворца, выходящем в огромный парк. Яркими красками пылает закат. Повернувшись, император зовёт, и из раскрытых дверей выбегает пятилетний мальчуган, на нём в точности такой же мундир, что и на императоре (естественно, меньше размером). Он торопливо целует руку императрицы, и спешит прильнуть к императору, подобострастно, с обожанием, глядя снизу вверх. Сидон довольный улыбается, гладит мальчика по головке. Втроём: император, императрица и (между ними) мальчик подходят вплотную к балюстраде. От балкона начинается широкая как проспект и прямая как стрела аллея, тянущаяся сквозь парк до самого горизонта. По обе стороны аллеи почётным караулом застыли гвардейцы в роскошных мундирах. Внизу под балконом играет оркестр, дирижёр, отбивает такт, взмахивая пестиком. На аллее толпится нарядно одетая толпа: все дружно приветствуют царственную чету.
Параллельно за кадром звучит рассказ Моуд:
«Наша империя была величайшей державой Галактики. Десятки планет и сотни малых лун процветали под властью императора Сидона. Их народы жили беззаботно и радостно, и лишь одно омрачало наше счастье - у императора не было сына. И когда долгожданный ребёнок, наконец, появился на свет, всеобщему ликованию не было предела. Император нарёк сына Зовастром, что означает «Не ведающий горя», объявив его своим наследником…»
Видеоряд: дворцовый парк. Пышно цветут аккуратно подстриженные кусты. На цветок присела отдохнуть красивая бабочка, она расправляет огромные крылья, подставив их солнечным лучам. По листве скользит тёмная тень – миг, и грудку бабочки пронзает длинная тонкая игла. Чьи-то руки укладывают бабочку под прозрачный колпак. Камера поворачивается – мы видим принца Зовастра, ему примерно 10 лет. Поднеся прозрачный пенал поближе, он со сладострастной улыбкой наблюдает, как внутри бьётся пронзённая бабочка. Вдруг Зовастр слышит шаги. Он тут же поворачивается, пряча пенал за спину. Камера поворачивается – по дорожке сада приближается Моуд. Зовастр очень похож на неё – у него такие же черты лица, глаза, цвет волос. Мать рассерженно всплеснула руками, и что-то гневно выговаривает, сын подобострастно улыбается в ответ, и что-то говорит, оправдываясь. Пенал с бабочкой незаметно улетает прочь, брошенный в кусты.
Голос Моуд за кадром:
«Мы старались воспитать принца добрым и отзывчивым, но он рос лживым и злым, потому что мы потакали любым его капризам. К несчастью, мы оказались слепы и слишком долго не замечали, как год за годом он превращается в жестокого и коварного деспота. Мы слишком сильно его любили. А ему становилось мало любви и внимания. Ему было мало, что люди подчиняются ему. Он хотел одного - поскорее стать императором, чтобы обрести абсолютную власть над подданными. Поэтому он окружил себя негодяями и мерзавцами, проводя дни и ночи в компании с ними…»
Видеоряд: двадцатилетний Зовастр и дружки развлекаются в парке. Согнувшиеся в три погибели за живой изгородью, служители выпускают из клеток голубей, перепелов, оленей. Испуганные звери и птицы разбегаются и разлетаются прочь, молодые люди стреляют по ним из бластеров. По аллее, уставленной статуями, (по правую сторону – императоры, по левую – императрицы) приближаются слуги в ливреях. Они несут на подносах бутылки. Зовастр и его дружки, прервав стрельбу, хватают бутылки и пьют вино. Охмелев, принц переворачивает бутылку, выливая остатки вина на голову слуге. Тот покорно стоит, не смея утереться, принц и его дружки хохочут. Потом принц берёт непочатую бутыль и с размаха разбивает её о голову статуи императрицы Моуд – по белому мрамору стекают красные капли вина, похожие на кровь. Дружки принца хохочут пуще – один, по сигналу принца, вскидывает бластер, целится и стреляет: разлетаются осколки мрамора. Потом кампания вскидывает бластеры, и пальба по живым мишеням возобновляется. В красных потёках стоит статуя, лишившаяся головы…
Голос Моуд за кадром:
«В конце концов, выходки принца стали нетерпимы, и, скрепя сердце, мой муж собрался лишить сына наследства. Он вызвал Зовастра во дворец, чтобы объявить ему об этом решении, но когда принц услыхал волю отца, он впал в неописуемый гнев и убил императора Сидона…»
Видеоряд: императрица поднимается по широким мраморным ступеням лестницы, ведущей ко дворцу. По краям гвардейцы, отдают честь, ружейными приёмами, почтительно сгибаются в поклонах слуги, дамы с веерами вежливо кланяются. Императрица удивлённо оглядывается по сторонам: на всех без исключения надеты одинаковые улыбающиеся маски.
Голос Моуд за кадром:
«Так получилось, что в день этого ужасного события я была в отъезде. Когда же я возвратилась, я не узнала наш дворец. Камергер сказал, что по новому указу императора, все подданные, выходя из дома, теперь должны носить маски, чтобы не было видно хмурых и печальных лиц. Удивлённая, я поспешила к императору. Он ждал меня в тронном зале дворца…»
Видеоряд: тронный зал. На троне восседает человек в маске. При виде императрицы он привстаёт:
- О, наконец-то! Как же я рад видеть свою очаровательную супругу! Удивительное дело: тебе уже далеко за сорок, а ты всё так же молода, как и в дни нашей свадьбы! Ну, поднимайся же скорее, садись рядом, моя очаровательная Моуд...
Моуд замерла остолбенев:
- Вы не мой муж, ты… Зовастр, что означает этот нелепый маскарад?! Объясни сейчас же!
Человек в маске кивает, громко усмехаясь:
- Конечно, тебя, мама, не обмануть! Кто же знает своего сына лучше?
- Немедленно сойди с трона! – в гневе кричит Моуд. – Это место не твоё, а твоего отца! Пока ещё он император!
- Ошибаешься, мама, мой папа отошёл в мир иной… Но не будем поминать дурными словами покойника, хоть перед смертью он и огорчил меня хуже некуда!
- Он должен был лишить тебя наследства!
- О-оо! Ты, оказывается, в курсе? Ах, мама-мамочка, так-то ты любишь своего единственного сына! Всю жизнь учишь меня правде, а сама лжёшь в глаза… - Зовастр достаёт из отворота мундира свёрнутый в трубочку пергамент, к которому на шнурке прикреплена золочёная печать. - Да, мой недостойный папа захотел лишить трона родного и любимого сыночка, но не успел! (Помахивает в воздухе пергаментом.)
- То, что ты затеял, сын, – государственная измена. Можно обмануть меня или придворных, можно обмануть подданных на какое-то время. Но нельзя обманывать всех без конца. Правда о твоём чудовищном злодеянии когда-нибудь раскроется.
- Запомни, мама, - усмехаясь, качает головой Зовастр, - что считать изменой отныне решаю я, потому что теперь я император. И тебе придётся смириться, иначе ты умрёшь!
Узурпатор встаёт с трона и медленно спускается по ступенькам к матери:
- У тебя есть выбор, мама! Ты признаешь перед всеми, что я – твой муж, император Сидон Третий! – протянув руку, Зовастр хватает мать за подбородок.
С размаху Моуд залепляет ему звонкую пощёчину.
- Ну что ж, ответ доходчивый! – Зовастр, смеясь, отступает на шаг. - Только ты не думай, мама, что я не найду тебе замену: под масками все равны! Эй, стража!
В тронный зал входят стражники… Моуд с отчаянием глядит по сторонам – камера наезжает, передавая крупным планом её лицо. Оно вновь стареет, покрываясь морщинами, седеют волосы… И вот уже она снова сидит на камне у входа в мрачный тоннель. Напротив, сидит Алиса.
- И что с вами было потом? – спрашивает Алиса.
- Меня бросили в темницу, - вздыхает Моуд. - Захватив власть, мой недостойный сын стал жесточайшим из тиранов. Моё место на троне заняла какая-то актриса, и все думали, что это я, потому что лицо её всё время скрывала маска. А тех, кто усомнился, мой сын жестоко казнил. В ночь перед казнью приговорённых бросали в камеру ко мне. Так они узнавали правду, а наутро их уводили на смерть…
Сине-фиолетовое небо прочертил огненный метеор.
- Лучше сгореть в один миг, как эта падающая звезда, чем тысячу лет тлеть, точно гнилушка, - глубокомысленно изрекает Моуд.
Затянувшись, она закрывает глаза:
- В конце концов, доведённый до отчаяния народ восстал и сверг ненавистного тирана, но узурпатор бежал… Меня увезли насильно. Сначала я удивилась, почему мой сын никак не убьёт меня, а потом поняла: он хочет, чтобы я присутствовала при его торжестве, когда он вернётся и вновь воссядет на трон. Вот почему он ищет базу странников – он надеется найти невиданное мощное оружие…
Слышен механический вой и топот бесчисленных ног. По тропе, что под скалой, гуськом идут четвероногие шагающие вездеходы, на передней машине трепещет флаг – синее полотнище с золотым улыбающимся солнцем.
Моуд пригнулась и, схватив за рукав, заставила пригнуться Алису:
- Это его люди возвращаются с базы странников! Приготовься, мы будем прыгать!
…Капитанский мостик «Дозорного». В кресле за пультом - Ирия Гай. За окнами мостика стремительно вырастает тусклый серп планеты Пять-четыре. Ирия зовёт в микрофон:
- «Дозорный» вызывает Гай-до, «Дозорный» вызывает Гай-до! Гай-до, я знаю, что ты здесь! Пожалуйста, ответь мне!
Сквозь помехи доносится голос Гай-до:
- Ирия! Я снова слышу твой голос… Какое счастье…
- Погоди, сейчас не до любезностей! – обрывает Ирия. – Где ты находишься, передай координаты!
На экране в ответ появляется изображение карты. Оно быстро обновляется, давая всё более мелкий масштаб. Вот уже показались очертания узкого ущелья, где под навесом притаился Гай-до.
Видеоряд: «Дозорный-410» на фоне звёзд, приближается к планете. Навстречу ему стремительно летят три ракеты.
Ирия за пультом. Завывает сирена, механический голос компьютера:
- Внимание, приближаются неопознанные цели! Внимание, приближаются неопознанные цели!
- Ирия, у тебя что-то случилось? – встревожено спрашивает Гай-до. – Тебе нужна помощь?
Одна за другой ракеты поражают «Дозорный». Вспышки взрывов. От корабля отлетают многочисленные обломки...
На мостике пульт заволокло дымом, сыплются искры. Механический голос:
- Разгерметизация, угроза взрыва главного реактора! Экипажу немедленно покинуть корабль!
- Не беспокойся за меня, Гай-до! – кричит в микрофон Ирия. - Оставайся на месте, я попробую к тебе пуститься!
Ирия опускает забрало гермошлема. Отстегнувшись, она встаёт. Пол уходит у неё из-под ног: потерявший управление «Дозорный» крутится волчком. С трудом Ирия добирается до запасного выхода, спускается по трапу. Нижняя палуба полукругом стоят три массивных кресла. На каждом надпись: «Катапультируемое кресло». Ирия забирается в одно из них, пристёгивается. По-прежнему воет сирена. Механический голос невозмутимо твердит:
- Угроза взрыва главного реактора! Экипажу немедленно покинуть корабль!
Ирия откидывает крышку на подлокотнике, щёлкает рычажком. Кресло переводится в горизонтальное положение. На его боку загорается индикатор. Стремительно бегут секунды обратного отсчёта: «5, 4, 3, 2, 1…» Взрываются пиропатроны – в борту корабля отстреливается круглый люк, и как из пушки из него выстреливается кресло. «Дозорный» стремительно уносится прочь. С ослепительной вспышкой он взрывается – мимо Ирии проносятся обломки. Сгруппировавшись, Ирия отстёгивается и вываливается из кресла. В скорченном положении, сложив на груди руки, прижав согнутые колени, спиной вперёд она падает на планету с космической скоростью – вокруг струится, раскаляясь, воздух. Сначала чёрный скафандр Ирии становится вишнёво-красным, потом оранжевым и, наконец, ослепительно-белым... Ирия мчится сквозь атмосферу…
Конец эпизода-56.
Эпизод-57. Конец узурпатора
Алиса и Моуд сидят у выходе из туннеля. Над ними нависает изборождённый трещинами свод. Слышен механический вой и топот бесчисленных ног. По тропе, что под скалой, гуськом идут четвероногие шагающие вездеходы, на передней машине трепещет флаг – синее полотнище с золотым улыбающимся солнцем.
Моуд пригнулась и, схватив за рукав, заставила пригнуться Алису:
- Это его люди возвращаются с базы странников! Приготовься, мы будем прыгать!
Алиса осторожно выглядывает. Колонна машин, похожих на горбатых верблюдов, приближается. Извиваясь вдоль подножия скалы, они кажутся исполинской многоножкой, и Алиса невольно поёживается. На головной и хвостовой машинах сидят люди в чёрных облегающих комбинезонах и хорошо уже знакомых белых масках. Охранники на передней машине смотрят вперёд, на хвостовой – назад…
- Ну-ка, одень! – Моуд протягивает Алисе резиновую маску.
Вторую, такую же, Моуд уже одела. Алиса нерешительно вертит в руках маску.
- Одевай скорее! – поторапливает Моуд, и Алиса натягивает маску на лицо.
Передняя машина прошла под скалой. Выбравшись наружу, Алиса и Моуд стоят на карнизе. Под ними идут одна за другой следуют машины.
- Прыгай! - велит Моуд и подталкивает Алису. (Та прыгает вниз.)
От карниза до брезентового тента метра четыре. Алиса приземлилась посередине, прямо на натянутый брезент. Пижама на её спине располосована поперёк. Следом прыгает Моуд. Машина движется, и Моуд приземляется на самый край кузова. Не рассчитав, она повисает сзади, руками зацепившись за ограждение. Полы её длинного рубища волочатся по земле. Следующая позади машина-автомат равнодушно шагает, равномерно мигают её габаритные огни…
Камера поворачивает в сторону - по земле скользит стремительная тень. К колонне приближается остроносый чёрный силуэт – это открытый патрульный флаер. На нём тоже сидят вооружённые охранники. Вот-вот они увидят беглецов…
- Держитесь! – Алиса бросается на помощь, спрыгивает с брезентовой крыши в кузов и хватает Моуд за запястья.
Пожилой женщине нелегко, но, изогнувшись, она зацепилась ногой за выступ ограждения кузова, с помощью Алисы Моуд перевалилась через борт. Откинув брезент, Моуд забралась, Алиса залезает следом. Они закрывают полог и вовремя – над машиной проносится тень патрульного флаера.
Камера наезжает на грузовик – теперь она показывает полутёмное нутро кузова. С воем и скрежетом вездеход движется по неровной каменистой тропе, раскачиваясь в такт шагам. В два ряда, вдоль бортов, сложены огромные контейнеры – каждый в человеческий рост. Сквозь брезент просвечивает тёмная тень патрульного флаера, зависшего над машиной. В проходе лежит груда тряпья. Алиса, сидит у края полога и следит в щёлочку, что происходит снаружи. Моуд в глубине – она разыскала груду тряпья и роется в ней…
- Накинь! – Моуд протягивает Алисе старый тёмно-серый плащ с капюшоном.
Моуд успела избавиться от рваного рубища – теперь на ней похожий плащ.
Алиса послушно одевает плащ поверх пижамы, накидывает сверху капюшон.
- Куда мы едем? – шёпотом спрашивает Алиса.
- На наш звездолёт. Когда-то он был флагманом имперского флота и назывался «Справедливость», потом Зовастр переименовал его во «Всеобщее умиление». Теперь корабль сделался его главной базой и прибежищем…
- Значит, мои друзья тоже сейчас там? – спрашивает Алиса.
- Наверняка! – кивает Моуд.
Камера поворачивает к верху – туда, где сквозь брезент просвечивает тёмная тень флаера. Мы как бы проходим сквозь брезент, и оказываемся в открытой кабине патрульной машины. Небо прочертил огненный метеор. Один из охранников указывает на него рукой:
- Что это? Никак метеорит?
- Подстрелили вражеского разведчика. Должно быть, обломок.
Патрульные провожают взглядом метеор…
…Сине-фиолетовое небо чертит огненный метеор.
Ирия, сжавшись в комочек, пронзает атмосферу. Её скафандр на спине раскалился добела. Камера снова наезжает – теперь, как бы глазами Ирии, мы видим её гермошлем изнутри. На тонированном забрале гермошлема тускло отражается лицо Ирии и ярко высвечивается условная карта планеты (очерченная тонкими контурными линиями) прямым красным пунктиром отмечена траектория спуска. Слева от карты - три ряда быстро обновляющихся цифр и символов, (не земных, а вестернианских), в наушниках слышен приятный голос: «Высота тридцать тысяч, скорость тысяча двести…» Ирия тяжело дышит, в её ушах стучит пульс…
Новый видеоряд – Ирия в свободном падении. Её скорость уменьшилась, скафандр остывает и уже не светится, но вокруг по-прежнему струится серебристый воздух. Поверхность планеты стала заметно ближе. Впереди, чёрной тучей пепла извергается вулкан, течёт раскалённая лава. Широко раскинув руки, вытянув ноги, Ирия выпускает крылья своего скафандра и, перевернувшись на живот, переходит в планирующий полёт. Она уходит в сторону от вулкана. Внизу мелькают горные ущелья, бурные пенящиеся потоки, изумрудные озёра, в которых всплывают и лопаются исполинские пузыри…
- Гай-до! Гай-до! Отзовись! – кричит в микрофон Ирия.
Снова изнутри её гермошлем. Карта, высвечивающаяся на стекле забрала, обновляется: на ней очертания ущелья и яркая светящаяся отметка корабля:
- Ирия! – раздаётся в наушниках. - Ты жива! Я немедленно взлетаю…
- Погоди, - перебивает Ирия, - что это за машины там, внизу?
Внизу вдоль горного склона пробирается колонна механических верблюдов. Телекамера скафандра воспроизводит эту же картинку, высвечивая её на стекле гермошлема. Картинка приближается – становятся видны всё более мелкие детали. На передней машине различим синий флаг с золотым улыбающимся солнцем. Голос Гай-до слышен в наушниках:
- Это враги, которые на нас напали! - возбуждённо говорит Гай-до. – Я узнаю этот знак! Когда они рылись у меня на борту, на них были точно такие же эмблемы!
- Напали? А как; вообще, ты здесь оказался? – недоумевает Ирия.
- Ребята, которые починили меня, попросили доставить их на эту планету. Они хотели отыскать сокровища странников.
- Так я и знала! – сердито восклицает Ирия. – Опять эти проклятые сокровища…
- Они ушли, и по дороге на них напали, - продолжает Гай-до. - Связь оборвалась. Я не знаю, что стало с теми детьми… Ирия, я очень беспокоюсь за них! Наверное, мне давно уже надо было взлететь и…
- Стой где стоишь! – приказывает Ирия. – За тобой наверняка следят и немедленно собьют, если сдвинешься с места! Здесь у них поблизости должна быть база…
- Я тоже так думаю, но пока я на земле, я не в состоянии определить её координаты, всё-таки мне надо подняться!
- Не нужно никуда подниматься, - возражает Ирия, - эти машины, должно быть, сейчас идут туда. Я прослежу за ними…
- Тебя могут заметить! – беспокоится Гай-до.
- Я буду осторожна!
Ирия резко ныряет вниз, делая разворот в сторону удаляющейся колонны…
…Извивающаяся колонна шагает по каменистой земле металлические подошвы вздымают облачка пыли. Резкий поворот горного серпантина – и открывается живописное озеро на дне широкой долины. Посреди бирюзовой глади то тут, то там появляются огромные пузыри (метра два диаметром) и, поплавав немного, лопаются, исторгая облачка белого пара. Шумит водопад – с десятиметрового карниза в озеро обрушивается быстрый поток. Одна за другой машины перебираются вброд через этот поток (глубина примерно полметра). На противоположном берегу озера у воды толпятся тысячи серых шаров, собравшихся на водопой. Расталкивая друг друга, они тянутся к воде и, вытянув хоботки, жадно поглощают живительную влагу. Мохнатые обитатели планеты Пять-четыре настолько поглощены друг другом, что не замечают опасности.
С флаера, патрулирующего над колонной, охранники машут руками, вскидывают бластеры и начинают стрелять по мохнатым мячам. В воздухе сверкают огненные трассы. К стрелкам с флаера присоединяются охранники в головной и хвостовой машинах. Вспугнутые шары мечутся не берегу: укрыться им негде. Огненные лучи настигают их: мячи лопаются, разлетаясь бурыми ошмётками…
Алиса из кузова грузовика видит происходящее
- Прекратите! Немедленно прекратите! – она кричит, сжав кулаки. – Негодяи…
Девочка пытается перелезть через борт. Моуд, приходится схватить её:
- Стой! Ты им ничем не поможешь…
- Пустите! Пустите меня! – Алиса отчаянно вырывается. – Я должна их остановить!
Моуд, не слушая, крепко обнимает Алису. Сорвав маску, та размазывает слёзы:
- Они же живые, разумные как мы, как вы не понимаете!...
…Охранники, забавляясь, продолжают стрелять по мечущимся в панике мишеням. Шары, спасаясь от выстрелов, забиваются в щели меж камней, как мячики сталкиваются друг с другом в воздухе. Вот беззащитного аборигена настигает огненный луч бластера, и шар звонко лопаются - один, другой, третий…
Алиса в объятьях Моуд шумно глотает слёзы.
- Я всё понимаю, я отлично тебя понимаю, - успокаивает её Моуд. – Ты ещё не привыкла видеть смерть...
- И не собираюсь привыкать! Я этого Зовастра… ненавижу!
Моуд ничего не отвечает, она лишь горько-горько вздыхает.
…Равнодушные повозки-автоматы шагают дальше. Он тяжело раскачиваются, переваливают через гребень – далеко впереди открывается круглая, похожая на кратер, долина, со всех сторон окаймлённая горами. Дно её вздыбилось огромным продолговатым бугром – заполнив собой почти всю долину, тут разместился космический корабль узурпатора Зовастра. Одним бортом он плотно прислонился к скалистому склону, перед противоположным бортом – открытое пространство. От носа до кормы он покрыт маскировочной сетью и почти неотличим от окружающих долину скал. В одном месте сеть чуть откинута. Прямоугольная металлическая плита в нижней части борта звездолёта приподнимается и отъезжает в сторону, открыв чёрный проём ворот. Опускается короткая сходня.
На переднем плане на землю скользнула стремительная тень – это Ирия Гай. Её скафандр складывает и втягивает крылья. Прильнув к краю скалы, Ирия наблюдает, как грузовики-автоматы один за другим поднимаются по сходне, скрываясь внутри звездолёта…
Камера стремительно наезжает на раскрытые грузовые ворота корабля. Вот машина, где спрятались Алиса и Моуд, проходит ворота, погружаясь в сумрак трюма – позади мелькнули фигуры охранников, дежурящих возле входа. Машины идут гуськом мимо сложенных штабелями ящиков. Ровные квадраты штабелей разделяют узкие проходы. Алиса и Моуд пригнулись на краю кузова, приготовившись прыгать. Вот показался очередной проход…
- Прыгай! – приказывает Моуд.
Алиса соскакивает в левый боковой проход, Моуд – в правый. Беглянки замирают, спрятавшись за ящиками. С протяжным механическим воем и звонкой поступью, мимо них проходят механические «верблюды». Вот прошагал последний – без тента, с охранниками в кузове. Моуд выжидает ещё немного, потом стремглав перебегает через проход, и хватает Алису за руку:
- Бежим!
На Алисе и Моуд одинаковые улыбающиеся маски.
- Вы хорошо знаете корабль? – спрашивает Алиса, пробираясь мимо ящиков.
- Мы с мужем, часто совершали на нём официальные визиты, - отвечает Моуд.
…Они шагают коридором, похожим на тот, которым врач и медсестра вели Алису к Вечному юноше. На плечах у Алисы висит тёмно-серый плащ с капюшоном, на Моуд такой же (только больше размером). Навстречу им то и дело попадаются люди – мужчины одеты в облегающие комбинезоны, а женщины – в халаты. На всех одинаковые маски.
- Я узнаю это коридор, - шёпотом говорит Алиса. – Вон там, за поворотом должна быть наша палата… Ой!
Впереди перекрёсток, тут дежурят двое охранников с бластерами.
- Не бойся, - шёпотом отвечает Моуд, - под масками все одинаковы.
Она крепко держит Алису за руку. Они проходят мимо охранников. Один, было попытался загородить дорогу, но его напарник взмахнул рукой – мол, отстань, пусть проходят, - и Алиса с Моуд идут дальше.
…Заветная дверь, на кодовом замке горит красный огонёк: заперто. Как назло, навстречу в белом халате доктор – тот самый. Он хватает Алису за руку:
- Стой! Сюда запрещено входить посторонним… А ну-ка, - доктор, что-то заподозрив, подался вперёд, - сними маску!…
Пока он говорит, Моуд быстро заходит сзади и приставляет бластер:
- Мы сейчас все вместе туда войдём, - тихо говорит она. – Подними руки! Молчи, не шевелись! Алиса, забери у него в кармане карточку!
Алиса, усилием воли, заставляет себя залезть в чужой карман. Она извлекает пластиковую карту, всовывает в щель электронного замка – красный огонёк сменяется зелёным, дверь открывается. Алиса вбегает в палату, следом Моуд заталкивает упирающегося доктора с поднятыми руками.
- Ребята! – Алиса стягивает капюшон, срывает маску.
Все, кто находится в палате, дружно поворачивают головы: Пашка, Аркадий, Тадеуш… В уголке на стуле сидит медсестра. Она удивлённо привстала
- Алиска! – Пашка, соскочив с кровати, бросается навстречу.
- Куда! А ну, на место! – медсестра, вскочив со стула достала шокер.
Доктор молниеносно засовывает руку в нагрудный карман и вытаскивает чёрный мобильник. Тогда Моуд стреляет – доктор без звука валится навзничь.
- А-аа!!! – уронив шокер, в ужасе хватается за голову медсестра.
- Молчи! – Моуд угрожающе наставила на неё бластер (медсестра трясёт головой, дрожа от страха).
Алиса и Пашка отшатнулись, они оторопело смотрят на мёртвого доктора.
- Вы убили его! - восклицает Алиса. (Инстинктивно вцепилась в Пашку.)
- Его давно следовало убить, - наклонившись, Моуд срывает маску с лица доктора. – Это Мезальон, один из главных приближённых Зовастра. Это он придумал ставить опыты на приговорённых.
Алиса и ребята рассматривают неприятное лицо с короткими усиками.
- К-кто вы? – дрожит от страха медсестра.
- Ты спрашиваешь кто я, Меркэ? – Моуд срывает с себя маску. – Тебе следовало бы уже догадаться, как догадалась я, кто передо мной! Вот уж не думала, что встречу тебя здесь!
- Ва… Ва… Ваше величество! – не в силах избавиться от ужаса, медсестра падает на колени. – Но ведь… вы умерли! Вас вместе с сыном расстреляли бунтовщики! Сам император так сказал…
- Молчи! Он никакой не император, а гнусный узурпатор Зовастр! Не смей называть его императором!
Ствол бластера угрожающе поднимается, палец Моуд ложится на курок…
- Не убивайте её, я прошу! – Алиса подбегает и хватает Моуд за рукав.
- Пощадите, пожалуйста, пощадите меня! – прижимая руки к груди, медсестра подползает к Моуд и обнимает её колени.
Моуд срывает шапочку и маску с Меркэ (у той длинные волосы, на вид медсестре лет тридцать), извлекает из её нагрудного кармашка мобильник…
- Благодари девочку, Меркэ, что попросила сохранить твою ничтожную жизнь, - говорит Моуд. – Где находится Зовастр, ты знаешь?
- Он, должно быть, в тронном зале, - дрожа, отвечает Меркэ. – Полчаса назад по радио объявили, что там состоится какое-то важное событие…
- Что ж, оно состоится, - усмехается Моуд, - и, действительно, будет важным!...
- Что вы задумали, грозная пани? – к Моуд подходит Тадеуш.
- Задумала? - Моуд придирчиво смерила его взглядом. – Прежде поклянитесь, что ни один волос не упадёт с головы Зовастра! Чтобы ни случилось, вы сохраните ему жизнь!
Все, молча, переглядываются.
- Но почему? - спрашивает Алиса.
- Он мой сын, - тихо отвечает Моуд…
…Кратер, окружённый скалами. Под маскировочной сетью стоит исполинский звездолёт. По соседству с грузовыми воротами – круглый люк, куда ведёт пешеходный трап. У подножия дежурят, прохаживаясь двое охранников в чёрных комбинезонах. В руках - бластеры.
Между камнями осторожно крадётся Ирия. Забрало её гермошлем поднято. Вот она замирает в паре шагов от трапа, затаившись за каменным валуном.
- Гай-до! - вполголоса зовёт она. - Как только я подам сигнал, немедленно взлетай!
- Понял, - отвечает по радио Гай-до. – Твои координаты введены в компьютер. Жду твоего сигнала.
Приближаются шаги. По земле скользит тень охранника. Собравшись, Ирия чёрной молнией выскакивает из-за камня навстречу и костяшками пальцев бьёт охранника в солнечное сплетение. Тот, схватившись за грудь, валится на землю и замирает. Второй охранник вскинул руку с бластером, но прежде чем он успевает выстрелить, Ирия хватает его за руку… Подсечка, разворот! Оружие охранника падает… Не удержавшись на ногах, охранник согнулся, сидя на земле. Ирия заломила руку противника и приставила к его виску свой бластер:
- Ты человеческий язык понимаешь? – спрашивает Ирия.
- Угу, - трясёт головой охранник.
- У вас на корабле пленники с планеты Земля. Где они?
- Мне их не показывают, - тяжело дыша, отвечает охранник. – Их Вечный юноша для себя держит.
- Где их держат?
- В изоляторе медотсека.
- Веди меня туда!
…Коридор медицинского отсека. Кругом – ни души. Из репродукторов внутрикорабельной связи звучит громкая музыка, диктор говорит:
- Великий император, чей вечно юный лик подобен солнцу, шестьсот тридцать седьмой год неустанно несёт своему народу радость улыбки и тепло сердца. Снова и снова он готов бескорыстно облагодетельствовать подданных. Но сегодня особенный день - сбылась вековая мечта народа. Не осталось более препятствий к процветанию и твёрдому порядку в империи! Слушайте, слушайте, слушайте, верные подданные, своего бессмертного императора Сидона Великого!
По радио звучат торжественные аккорды, начинает выступать Вечный юноша:
- Долгие годы вы, верные сыны империи, вынуждены были скитаться по мрачным закоулкам Галактики. Долгие годы вы, разлученные с Родиной, томились в страстной тоске по своему очагу. Долгие годы вы, любящие процветание и порядок, с болью в сердце были должны смотреть, как на нашей земле попран закон. Но сегодня под мрачным прошлым подведена черта! Мы сильны как никогда и готовы возвратить то, что принадлежит нам по праву!
Ирия и охранник стоят возле уже знакомой нам двери. Горит красный глазок…
- Ключ у тебя есть? – спрашивает Ирия.
- Нет, - отрицательно мотает головой охранник.
(Речь из репродуктора идёт параллельно, служа звуковым фоном сцене.)
Отодвинув его в сторону (рука охранника по-прежнему заломана за спину), Ирия стреляет в замок. Вспышка, взрыв, красный огонёк погас, из расплавленного замка вьётся сизый дым. Ирия ногой толкает дверь, и вместе с охранником оказывается в палате. Ирия окидывает взором пустые развороченные кровати… На полу валяется маска, тут же лежит мёртвый Мезальон, Меркэ, по-прежнему, сидит на стуле, только одета иначе – на ней серый плащ, что прежде был на Моуд.
- Где пленники? – спрашивает Ирия.
- Они ушли, - растерянно отвечает Меркэ.
- Куда ушли? – не понимает Ирия.
- В тронный зал, - отвечает Меркэ, переводя испуганный взгляд с Ирии на охранника.
Тогда Ирия бьёт охранника по затылку рукоятью бластера. Он грузно падает ничком поперёк одной из кроватей.
- Веди меня в тронный зал!
…Тронный зал. На престоле – Вечный юноша. У подножия трона стоит группа приближённых. Ступенькой ниже замерли охранники, держа бластеры наизготовку. Лицом к ним толпятся подданные. На лицах - улыбающиеся маски.
- Ура! Слава Вечному юноше! Слава Сидону Великому! – кричат приближённые.
- Ура!!! – хором, под прицелами бластеров, ревёт толпа.
Перед Зовастром установлен микрофон - он выступает, сидя на троне, его речь транслируется по внутрикорабельной связи:
- Сокровища странников наши! – продолжает Зовастр свою речь. – Отныне ни у кого в Галактике нет и подобия той мощи, которую мы обрели! Мы возвращаемся на нашу многострадальную Родину, дабы сполна покарать гнусных негодяев, осмелившихся поднять руку на священную династию. Они убили Моуд, мою любимую жену, они убили Зовастра, моего драгоценного сына, но час возмездия пробил! Ни один из смутьянов не уйдёт от расплаты!
- Смерть, смерть бунтовщикам! – выкрикивают приближённые.
- Смерть, смерть им!!! – ревёт толпа.
- И после того, как долгожданный порядок будет восстановлен, - продолжает Зовастр, - все, кто остался со мной в минуту испытаний будут сполна вознаграждены за преданность! С оружием странников вся Галактика будет у наших ног! Её планеты обретут наш закон, познают наш порядок! И вы, мои верные друзья, станете королями и принцами на землях, очищенных от вековой тьмы невежества, неся им свет и закон истинной цивилизации.
- Слава Сидону вечноюному! - кричат приближённые. – Пусть он справит счастливо свой тысячный юбилей!
- Слава! Слава! Слава! – скандирует толпа.
Проталкиваясь сквозь толпу к трону пробирается процессия: впереди, грубо расталкивая имперских подданных, в белом халате и бластером в руке шагает доктор Мезальон, за ним, понурив головы, плетутся Пашка, Аркадий и Алиса (в плаще, но без маски). Замыкает шествие медсестра Меркэ, держа наготове шокер.
Протолкнувшись к трону Мезальон и Меркэ грубо толкают детей и те падают на колени перед цепью стражников. В зале возникает некоторое замешательство. Точно перед бурей всё стихает.
- Что происходит? – грозно спрашивает Зовастр. – Зачем они здесь, кто разрешил?
- Ваше величество, - кланяется Меркэ, - доктор Мезальон приказал привести сюда этих пленных, дабы перед своей жалкой гибелью они узрели бы всё ваше неописуемое величие!
- О, замечательно! – радуется Зовастр. – Мезальон, я - твой должник! Подойди к моему трону и встань рядом, мой долг вознаградить тебя!
Почтительно поклонившись, Мезальон проходит мимо охранников и поднимается по ступенькам – приближённые Зовастра расступается и провожают его долгими взглядами. Мезальон поворачивается, встав вплотную, слева от трона. Зовастр кладёт руку на его правое плечо:
- Мезальон, ты мой вернейший и преданнейший из подданных! Ползите сюда, ползите, червяки! – второй рукой Зовастр показывает пальцем на ребят в пижамах. – Вы должны целовать мне ноги!
Пашка замер:
- Ни за что! – зло шепчет он. – Я лучше сдохну, но ноги целовать… Ни за что!
- Пашка! – бросается к нему Аркадий. - Не дури! Ты всё погубишь!
- Пашечка, - шёпотом умоляет Алиса, - ну, сделай вид... Я прошу тебя!
- Ни за что! – стиснув зубы, упрямо твердит Пашка.
Зовастр, наблюдая, как дети возятся, стоя на коленях, начинает хохотать:
- Браво, Мезальон, ты славно меня развлёк!
- Браво! Браво! – аплодируют приближённые. – Эй, стража, подтолкните их!
Толпа позади хохочет. Стражники погоняют детей стволами бластеров… И тут Зовастр видит Алису и до него доходит, что Алисы-то здесь быть не может:
- Как?! – в ужасе кричит Зовастр. – Ты здесь?! Эта девчонка должна быть в подземелье!!!
Немая сцена. Все замирают. Все, кроме Тадеуша и Моуд. Она срывает с себя маску и, сбивая с ног приближённых, взбирается к трону, а Тадеуш молниеносно срывает маску с узурпатора. По залу пробегает вздох ужаса: все видит Моуд и её трясущийся, мертвенно-бледный сын стоят лицом к подданным.
- Слушайте меня, подданные! – сурово и властно возвещает Моуд. – Слушайте Моуд, вашу императрицу! Вас гнусно обманывали много лет. Тот, кто называл себя законным правителем, убийца и узурпатор! Он подло убил императора Сидона, своего отца, обманом присвоив его имя и трон. Смотрите же люди - перед вами Зовастр, мой недостойный сын.
- А-ааа!!! – побагровев, Зовастр вскакивает с трона как с раскалённой сковородки. – Не слушайте её – она ведьма! Злая старая ведьма! Стража, стреляйте в неё!
Стражники очнулись от оцепенения, вскинули бластеры, но не стреляют: они помнят Моуд и не решаются стрелять.
- Сын, - спокойно произносит Моуд. – неужели ты убьёшь свою мать? Ты совершил много преступлений, но неужели ты убьёшь меня, что породила тебя на свет?
Тадеуш, что стоит подле трона слишком поздно спохватывается: Зовастр выхватывает бластер у него из рук и стреляет, в упор не целясь. Его лицо злобно перекошено:
- На! Получи! Будь ты навеки проклята, мама! – он жмёт и жмёт на курок.
Пронзённая несколько раз Моуд падает и скатывается вниз по ступенькам.
- Нет! – Алиса бросается к ней и едва не попадает под выстрел.
- Сынок… - чуть слышно шепчет умирающая Моуд.
- Убейте их! Убейте всех! Пусть все умрут! Пусть не останется свидетелей моего падения! Сегодня все умрут! – беснуется Зовастр и палит наугад, не разбирая…
И в этот миг чёрной пантерой в зал врывается Ирия:
- Ни с места! – громовым голосом приказывает она.
Сбивая друг друга с ног, первыми вон бросились приближённые:
- Патрульный крейсер прилетел! – в панике орут они.
Толпа срывается с места. Вокруг детей, по-прежнему стоящих на коленях перед умирающей Моуд, как бы закручивается водоворот: все бегут, кричат, спасаются…
- Пожалуйста, не умирайте, с дрожью в голосе просит Алиса.
Паша и Аркадий подавленно молчат. К ним подобралась Меркэ:
- О горе, горе нам! – она силится обнять императрицу.
Та уже не говорит, она не дышит, быстро стекленеют её открытые глаза…
Бросая бластеры, стражники поднимают руки…
Ирия, не обращая внимания, пробирается к мужу:
- Тадеуш!
- Ирия!
Он бросается навстречу, они заключают друг к друга в объятия.
- Ты нашла меня… Я не сомневался, что у тебя это получится!
- Ты жив, боже, как я боялась! А где … их главарь? – Ирия озабоченно озирается.
- Он скрылся… - тоже озирается Тадеуш.
- Ничего, далеко он не уйдёт! – Ирия поправляет микрофон. – Гай-до слышишь меня?
- Слушаю тебя, Ирия! – отвечает по радио Гай-до.
- Преступник пытается скрыться! Перехвати его!
- Понял! Стартую!
Смена видеоряда: ущелье в горах. Покинув убежище, Гай-до взметнулся в небесную высь. Наперерез ему движется небольшой чёрный катер с золотым улыбающимся солнцем на борту. Камера наезжает – в тесной кабине сидит Зовастр. Его перекошенное лицо застыло, точно маска, глаза налились кровью…
- Остановись, злодей! – звучит в наушниках голос Гай-до. – Тебе не скрыться!
Зовастр на миг бросил взгляд на пульт (на экране приближающаяся отметка):
- Проклятье… - зубами скрежещет он в ответ.
Он нажимает гашетку на штурвале: от катера отделяются две ракеты и устремляются навстречу Гай-до.
- Меня обстреливают! – кричит Гай-до.
- Будь осторожен, - предостерегает в микрофон Ирия.
- Не беспокойся, Ирия! – Гай-до лихо уклоняется от ракет.
Ракеты проносятся мимо.
Зовастр снова жмёт на гашетку – из лазерной пушки катера вырываются смертоносные огненные трассы. Гай-до, хоть и с трудом, но ускользает из перекрестия прицела.
- Ты боишься меня, Зовастр, боишься, хоть я и безоружен! – кричит по радио Гай-до.
- Умри… - рычит Зовастр.
- Принял решение идти на таран! – сообщает Гай-до. – У меня нет выбора...
- Нет, Гай-до, - кричит в отчаянии Ирия, - остановись! Я приказываю тебе остановиться!
- Ты не можешь мне приказывать, Ирия, ведь я твой брат, - печально отвечает Гай-до. – Прости…
Гай-до врезается в корму чёрного катера…
- Нет!!! – в ужасе кричит Ирия.
Тадеуш обнимает её:
- Ему уже ничем не поможешь…
- Нет! – Ирия вырывается из его объятий и бросается бежать.
- Ирия, подожди! – Тадеуш бежит за ней.
…Берег пузырящегося озера. Оставляя дымный след, два корабля падают рядом. Неуправляемый Гай-до камнем летит, кувыркаясь в воздухе, он вонзается в каменистую землю планеты Пять-четыре, вырыв в ней небольшой кратер. Катер Зовастра сохранил управление: перед самой землёй он выровнялся и, коснувшись гребня каменистой осыпи со скрежетом мчится по камням, замерев у самой воды. Сыплются искры, из разбитого моторного отсека вырывается пламя. С трудом откинув фонарь, из кабины выбирается Зовастр. Его лицо рассёк кровавый шрам. Хромая, он отползает прочь от катера – корабль Зовастра взрывается.
…Зовастр бредёт по краю воды. Вдруг из-за камня выкатился серый шар. Вскинув бластер Зовастр стреляет – шар разлетается ошмётками. Но на мену ему являются новые и новые шары. Они выкатываются из-за камней, прыгают со скал, летят навстречу по воздуху. Зовастр стреляет и стреляет, шары лопаются, но продолжают волнами накатываться на своего врага. Он отступает, заходя всё глубже и глубже в озеро.
Подбегает Ирия, следом её догоняет Тадеуш и старается загородить. Они замирают при виде этой картины: сотни тысяч серых мячей, собравшихся, наверное, со всей планеты, теснят бывшего императора… Тот уже стоит по грудь в воде
- Проклинаю! – хрипло рычит Зовастр. – Проклинаю, проклинаю! Пусть весь мир погибнет!
Его засасывает топкое дно. Высоко вскинув руки, Зовастр роняет бластер и погружается уже по шею, а шары, оттолкнувшись от берега, толпами падают и падают ему на голову, и вот человек уже совершенно исчез под серой шевелящейся массой. Серые мячи плывут по воде точно воздушные шарики… Вот они разбредаются в разные стороны – там, где только что стоял узурпатор, лишь чистая водная гладь.
Со дна озера поднимается пузырь и лопается облачком белого пара…
Конец эпизода-57.
Эпизод-58. Победа и поражение
…Берег озера, с бирюзовой водой. Тысячи мохнатых шаров - больших и малых - плывут по его глади, точно подхваченные водоворотом. Их хоровод так плотен, что воды не видно под живым кольцом – только посередине осталось открытое пространство. У воды застыли Ирия в чёрном скафандре и Тадеуш в белом халате (но уже без маски). Ирия прильнула к Тадеушу, тот обнимает Ирию. Не обращая внимания на них, мимо катятся по земле и мчатся по воздуху всё новые и новые мохнатые мячи, спешащие присоединиться к своим товарищам. Запыхавшись, подбегают мальчишки – Пашка Гераскин и Аркадий Сапожков. Аркадий спешит к Ирии и Тадеушу, Пашка задержался подле догорающего катера Зовастра:
- А куда делся этот… Вечный юноша? – громко спрашивает Пашка.
- Он там, - Тадеуш показывает на водную гладь.
В центре хоровода всплывает огромный пузырь. Он какое-то время топорщится метровым куполом, а потом с шумом лопается, исторгнув облачко пара. Шары потихоньку расплываются кто куда…
Пашка (лицо крупным планом) вертит головой, неожиданно его глаза вспыхнули:
- Гай-до! – он срывается с места.
Вырыв кратер в каменистой земле, на боку лежит разбитый Гай-до. Из дюзы его двигателя клубится чёрный дым… Пашка с опаской трогает руками морщинистую обшивку. Тут должен быть люк, но люк не открывается. Постепенно собираются люди – бывшие подданные тирана. Они молчат, не решаясь подойти. Сквозь толпу к Пашке пробираются Ирия, Тадеуш и Аркадий – толпа расступаются, освобождая им дорогу. Пашка поднимает голову – его серые глаза блестят:
- Он погиб как настоящий герой!
- Второго такого во Вселенной уже не будет! - печально вздыхает Аркадий.
Они стоят и смотрят на безжизненного Гай-до.
Тадеуш сзади обнимает мальчишек за плечи, стараясь успокоить.
- Это мы ещё посмотрим! – решительно произносит Ирия.
Она достаёт из кармашка дистанционный пульт и нажимает на кнопку. Загорается лампочка - никакой реакции!
- Ну же! Ну! – Ирия зло жмёт и жмёт на кнопку. – Я верю, что ты жив!
С чмокающим звуком обшивка рвётся и появляется овальное отверстие. Внутри непроглядная темень – освещение не работает (живые корабли лишены привычных иллюминаторов). По бокам гермошлема Ирии, где крепится забрало, загораются два фонаря. Ирия входит внутрь. Пашка заглядывает следом.
- Его можно починить? – зовёт он Ирию.
Ирия склонилась перед пультом. Откинув панель, она выдвигает какой-то блок, тщательно его осматривает:
- Электронный мозг цел! – сообщает она.
Достав шнур, Ирия соединяет блок с разъёмом на своём скафандр. Блок оживает, на нём вспыхивают и перемигиваются разноцветные огоньки.
- Гай-до, слышишь меня? – говорит в микрофон Ирия. - Ответь мне, Гай-до!
Молчание. Потом слышится неуверенный голос, точно у говорящего заплетается язык:
- К-кто… Что эт-то… К-кто зд-десь?
- Это я, Ирия, - терпеливо говорит Ирия. – Гай-до, ты хорошо слышишь меня?
- Ирия, - нежно отзывается Гай-до. – А я, разве, не умер?
Камера пробегает объективом по лицам людей: Пашка, Аркадий и Тадеуш улыбаются. Ирия тоже улыбается:
- Не умер, раз можешь говорить!
- Это хорошо, - вздыхает Гай-до печально. – Но я не рассчитал удар. Теперь меня уже не восстановить. Я инвалид. Я больше не смогу летать. Мне одна дорога - на свалку... Как хорошо, что мой отец не видит меня… Такого…
Гай-до готов расплакаться.
- Ну, ну, не надо раскисать! – успокаивает корабль Ирия. – Твой отец сейчас бы воскликнул: «Я горжусь тобой, Гай-до!»
- Ты думаешь?
- Уверена. Мы тебя обязательно починим! Хотя (Ирия грустно вздыхает) тебе необходим заводской ремонт…
Один из людей с «Всеобщего умиления», решившись, подходит к люку:
- Мы бесконечно благодарны вам, что вы избавили нас от жестокого тирана… Если кораблю необходим ремонт, мы вам поможем. На борту нашего звездолёта есть всё необходимое!
- Да! Верно! – кивают люди в толпе – Поможем!
…Новый видеоряд (всё без слов под музыку): со звездолёта снята маскировочная сеть. Раскрыты грузовые люки, опущены аппарели, туда-сюда снуют шагающие грузовики. На площадке перед ними кипит работа: собран стапель, на нём Гай-до лежит, сверху возвышается ажурная стрела крана. Его люки раскрыты. Рядом гудит передвижная электростанция, толстый кабель от неё уходит внутрь пассажирского люка. Суетятся люди, в центре стоит Ирия, в воздухе горит трёхмерный чертёж Гай-до. Ирия что-то объясняет рабочим с инопланетного звездолёта. Поодаль вспыхивает сварка – рабочие восстанавливают планетарные двигатели (все три). Одного за другим их опускают краном в машинное отделение Гай-до…
У большого звездолёта тоже оживление: трое подростков, паря на антигравах, (одолженных у Алисы и её друзей) счищают с корпуса улыбающееся солнце и взамен из аэрозольных баллончиков рисуют портрет императрицы Моуд…
Камера наезжает на её портрет, и мы переносимся внутрь звездолёта. (Музыка меняется.) Тронный зал, там, где стоят престол Зовастра, на постаменте установлен открытый гроб. В нём лежит Моуд, в чёрных траурных одеждах, усыпанная белыми цветами. (Как сцена похорон Падме из «Мести ситхов».) Её глаза закрыты, седые волосы аккуратно убраны вуалью, их охватывает диадема. Кажется, что Моуд спит. В почётном карауле застыли четверо гвардейцев. Напротив - Пашка, Аркадий и Алиса – с букетом цветов. (Ребята переоделись.) Позади - огромная толпа. Мальчишки стоят молча, Алиса кладёт цветы возле гроба. От толпы отделилась печальная Меркэ в траурных одеждах – таких же, как на императрице:
- Когда Моуд уходила, она шепнула мне, чтобы я передала тебе вот это…
Ребята поворачивают головы: толпа молчит , люди смотрят на детей и ждут. Меркэ разжимает ладонь – на ней блестит тонкий перстень, усыпанный бриллиантами. Алиса нерешительно глядит на подарок, Меркэ торопливо уговаривает:
- Ты должна взять, такова последняя воля её величества…
Алиса рассматривает перстень на своей ладони.
- Владельцу этого перстня принадлежит право на престол империи, - сообщает Меркэ.
Алиса, опешив, спешит вернуть перстень Меркэ:
- Что вы! Я не хочу! Не нужен мне никакой престол!
Меркэ прячет руки, поспешно отступает:
- Ты должна взять! Это последняя воля Её Величества! Вот, посмотри… - Меркэ достаёт сложенный вчетверо обрывок бумаги, на котором карандашом начертаны незнакомые буквы. – Ты не умеешь читать по-нашему… Эту записку императрица положила мне в руки, когда уходила, приказав хранить её, а прочитать только после своей смерти. В ней она объявляет тебя своей приёмной дочерью и завещает власть над империей. Все на корабле знают о её последней воле… Они готовы присягнуть тебе немедленно…
По толпе бежит ропот:
- Да! Мы знаем! Мы согласны! Мы хотим, чтобы ты стала нашей императрицей!
Пашка и Аркадий переглядываются, Пашка порывается что-то сказать, но Аркадий вцепился ему в запястье: мол, молчи!
- Но я не готова! – негромко, но решительно отвечает Алиса. – Пожалуйста, поймите: я не хочу быть императрицей!
- Я понимаю, это нелегко, - согласно кивает Меркэ. - Но, тем не менее, в любое время ты можешь прилететь, и мы немедля присягнём тебе!
Не говоря ни слова, Алиса кладёт перстень в гроб (собравшиеся одновременно испускают громкий и печальный вздох) и быстро уходит, Пашка и Аркадий идут по сторонам. Безмолвствующая толпа поспешно расступается, освобождая путь.
…Берег озера. Позади, за скалистым гребнем виднеется звездолёт «Императрица Моуд» - так он теперь называется. По берегу скачут серые шары. Аркадий пытается наладить контакт. Большие, взрослые мячи его избегают, топорщат шерсть, опасливо обходя за десяток шагов. Маленькие шарики (с теннисный мячик), напротив, проявляют любопытство. Они прыгают, норовя попасть Аркаше в голову, тот не всегда успевает увернуться. Удары их довольно болезненны, впрочем, потерев ушибленное место, Аркадий всё равно смеётся. Пашка забрался на сгоревший катер Зовастра и, грохоча, старательно ковыряется в нём. Алиса стоит у воды и бросает плоские камушки, считая блинки.
- Зря ты отказалась! – говорит Пашка, продолжая ковыряться в обломках катера. – Быть императором, это, наверное, здорово… Рано вставать не надо, в школу ходить не надо, упрёки родительские выслушивать тоже не надо…
- Дурак ты, Пашка! – в сердцах бросает Алиса. – Ничего ты не понимаешь. Была я уже раз принцессой! «Ах, ваше высочество, не забывайте: вы должны вести себя достойно! Ваша обязанность, что бы ни случилось, всегда служить примером для подданных!» Лучше каждый день в школу ходить, чем жить во дворце!
Пашка вздыхает, спрыгивает с катера, подходит к Алисе:
- Может, ты и права! И, потом, империя, это, конечно отсталый миропорядок!
Солнце заслонила исполинская тень. Земля дрожит, как при извержении вулкана, и серые мохнатые мячики, игравшие с Аркадием, тревожно пища попрятались кто куда. Аркадий смотрит вверх, прислоняя к бровям ладонь:
- Тяжёлый крейсер! – кричит он. (Пашка и Алиса в ответ задирают головы.)
На планету опускается хищного облика чёрный корабль – он не так велик, как «Императрица Моуд», но явно лучше вооружён, ощетинившись лазерными пушками и целым лесом антенн. На борту надпись: «ВИТЯЗЬ» (по-русски). Корабль зависает подле «Императрицы Моуд» и медленно идёт на посадку…
Камера наезжает на корабль, фон вокруг него расплывается, а потом она снова отъезжает, и «Витязь» из огромного крейсера превратился в полуметровую модель, стоящую на столике в кают-компании. Она чем-то напоминает гостиную в доме Соколов, здесь веет теплом и домашним уютом, только комната раза в три побольше. Во всю стену огромное прямоугольное окно со скруглёнными углами, за окном – звёздное небо. На диване расположились ребята: Алиса, Пашка и Аркадий (через соломинки пьют сок). В креслах сидят Ирия (она сняла скафандр, теперь на ней светлый комбинезон), Тадеуш (похожий комбинезон, только тёмный). В третьем кресле сидит строгого вида человек, лет пятидесяти, в форме космофлота.
- Я так беспокоюсь за Гай-до, - говорит Ирия. – Когда вы меня к нему пустите?
- Завтра, - отвечает человек в форме. – Сегодня наши инженеры заканчивают тестирование его систем. Они вас очень благодарят за предоставленные чертежи. Вашего Гай-до создавал гениальный конструктор. За ним – будущее!
Ирия смущённо краснеет.
- А я очень беспокоюсь за Вандочку! – говорит Тадеуш. – Скорей бы её увидеть…
- За неё можешь не волноваться, - говорит Ирия. – С ней пани Юлия.
Нахмурившись, человек в форме продолжает:
- Ваше бегство с Земли наделало шума. Признаться, за всю мою службу, не могу припомнить случая, чтобы кто-нибудь угонял патрульный корабль космофлота!
- А эти люди, экипаж «Дозорного», они не очень пострадали? – спрашивает Ирия.
- Да нет, - усмехается человек в форме, - отделались синяками, шишками и лёгким испугом. Хотя, конечно, крупное взыскание, за халатное несение службы, наложено на всех троих…
- Они не знали, с кем столкнулись! – смеётся Тадеуш.
- Да, - человек в форме смотрит на Ирию, скромно опустившую глаза, - даже зависть берёт, что такая отважная девушка родилась не на Земле!
Пауза. Звенит звонок, в воздухе разворачивается экран. На нём лицо вахтенного:
- Командира просят срочно подняться на мостик!
Человек в форме кашляет, встаёт, поправляет фуражку:
- Прошу прощения, служба! (Экран гаснет)
- До свидания! – выпустив кончик соломины, говорит Алиса.
Командир крейсера уходит.
- Сейчас, конечно, мой поступок выглядит глупой самонадеянной выходкой, - вздыхает Ирия, - но в тот день я ни о чём другом не могла думать, как немедленно броситься на поиски…
- Тадеуш, вы смогли подать знак? – интересуется Алиса.
Смена видеоряда: ущелье в Судетах. Люди в масках нападают на Тадеуша, его слова звучат за кадром, комментируя происходящее:
- Меня оглушили и привязали к дереву. Они долго расспрашивали про базу странников на планете Пять-четыре, и довольно крепко! (В кадре человек в маске бьёт Тадеуша по лицу.) Я даже потерял сознание… К счастью, я быстро очнулся, а эти трое в это время увлечённо рылись в моём флаере. В кармане у меня лежал запасной крюк для рыбной ловли – им я успел нацарапать две цифры – римские пять и четыре, в надежде, что Ирия догадается, и она догадалась!
- А почему вы решили, что Гай-до тоже там? – звучит за кадром голос Алисы.
Видеоряд: гостиная в доме Соколов. Ирия, укладывает дочку в кроватку, Тадеуш стоит рядом и о чём-то говорит. Ирия хмуро отмалчивается.
- Ну, это просто! – смеётся Ирия (тоже за кадром). – Все дни, после того, как ты побывала у нас, Алиса, Тадеуш места не находил. Укорял меня, уговаривал съездить, проведать вас. Как-то он обмолвился, что вы чините Гай-до для того, чтобы отправиться на планету Пять-четыре, искать сокровища странников, и что добром, мол, это не кончиться… Так что я не сомневалась, что встречу вас там!
Видеоряд: снова кают-компания.
- Сокровища странников это, конечно, здорово, - говорит Пашка, - но, всё-таки для нас важнее гонки!
Пашка смотрит в окно кают-компании, остальные вслед за ним поворачивают головы и тоже смотрят в окно. Там, на фоне звёздного неба проплывает серебристый полумесяц луны…
…Сухая, выжженная августовским солнцем степь. На юге сверкают макушки исполинских небоскрёбов – это город Цзинин, что во Внутренней Монголии. Утро, на востоке восходит Солнце. Высоко в небе висит ущербный серп Луны. Кружат флаеры и флипы, чуть ниже парят антигравитационные камеры теленовостей. Трепещут алые и белые флаги на ветру, расписанные золотыми и чёрными китайскими иероглифами. Под флагами тысячи людей спешат занять места на зрительских трибунах. Камера наезжает на центр трибун, где расположился судейский стол. На красном бархате стоят призы – хрустальный кубок, серебряная чаша и бронзовая ваза. В центре большой серебряный гонг.
Напротив трибун – лётное поле, пёстрое от множества разноцветных кораблей всевозможных конструкций. Подле них с последней проверкой, суетятся экипажи – на каждом корабле по трое ребят. Впрочем, взрослые на лётном поле тоже есть – родители, друзья и знакомые пришли высказать последнее напутствие…
В числе других кораблей стоит Гай-до. Подле него – Алиса, Аркадий, Ирия Гай и Андрей Лукьянович – преподаватель труда в школе, где учится Алиса.
К ним подходят двое китайских ребят:
- Здравствуйте, - вежливо здороваются они (чисто говорят по-русски).
- Очень приятно, - подняв голову, улыбается Алиса (она проверяет надёжность передней посадочной опоры).
- Меня зовут Лю, - говорит один.
- А меня Ван! – представляется второй.
- Алиса! – протягивает руку Алиса (здороваются).
- Хороший у вас корабль, - говорит Лю, осматривая Гай-до.
- Нравится? – интересуется Алиса. – Его зовут Гай-до.
- Нравится! – кивает Ван. – Но наш «Янцзы» не хуже!
Китайские ребята поворачиваются назад: по соседству с Гай-до стоит сине-чёрный, похожий на застывшую молнию, катер. Слышен топот: сломя голову подбегает Пашка с листком бумаги в руках.
- Ну, наконец-то, - язвительно замечает Аркадий, помогающий Андрею Лукьяновичу, копошащемуся у кормовых дюз. – До старта пять минут, а нашего капитана нигде не видно!
- Я к судейскому столику бегал, правила уточнял, - говорит запыхавшийся Пашка. – Вот, только на китайском дали, а я по-китайски не бум-бум! Аркаша, ты, случайно, не знаешь?
- Не знаю! – ворчит Аркадий.
- Уточнять было нужно неделю назад! – качает головой Андрей Лукьянович.
- А ты, Алиса? – спрашивает Пашка.
- Увы, я учила японский! – разводит руками Алиса.
- Может быть, мы сможем помочь? – вежливо осведомляются китайские ребята.
Пашка протягивает листок. Ван и Лю читают (на ходу переводя на русский):
- Маршрут: старт из пустыни Гоби, облёт обратной стороны Луны, проход над Антарктидой, посадка на месте старта в Цзинине. Полёт осуществляется на планетарных двигателях. Гравитационным двигателем разрешено пользоваться, только первые сто секунд. Топливо обыкновенное, стандартное...
- Большое спасибо! – перебивает Пашка, отнимая у них листок.
- Всегда были рады помочь, - отвечают китайцы и удаляются.
- Вот это я понимаю, знатоки! – усмехается Андрей Лукьянович.
- Чего ты так надулся, Пашка? – Аркадий провожает взглядом китайцев.
- Я надулся? – вскинул брови Пашка. – Ничего я не надулся, я размышляю…
- Что ты ещё задумал? – спрашивает его Алиса. – Признавайся!
- И ничего я не задумал! Я прикидываю, как лучше пройти маршрут…
- Нет, задумал! – не скрывая подозрения, требует Аркадий. – Моя интуиция говорит, что ты опасен.
- Вечно тебя интуиция подводит, Аркаша! – огрызается Пашка.
- Что-то не нравитесь вы мне, ребята! - озабоченно смотрит на них Ирия.
- Не то слово! – поддерживает Андрей Лукьянович. - С таким настроем в космосе делать нечего! Смотрите, ещё не поздно сняться со старта…
- Просто, я волнуюсь, - говорит Пашка. – Так всегда бывает... На мне, как на капитане, лежит большая ответственность.
- На нас на всех лежит ответственность! – говорит Алиса.
Слышится запыхавшийся возглас:
- Вот вы где… Я уж, думал, не успею!
Ребята поворачивают головы – со стороны трибун, отирая платочком лоб, к ним спешит директор школы Овидий Григорьевич Веселов.
- Как же так? – укоризненно качает головой директор. – Вы участвуете в гонках, а я узнаю одним из последних! Почему мне ничего не сказали?
- Вы ещё всего не знаете! – подмигнул Андрей Лукьянович. – Наши пострелята везде поспели…
- А мы такие, - торопливо перебивает Андрея Лукьяновича Пашка. – И заметьте, Овидий Григорьевич, мы всё сделали сами!
- Сами, да не совсем… - Андрей Лукьянович повернул голову к Ирии и осёкся.
Камера наезжает на Ирию – она потеряла дар речи, у неё округлились глаза, точно она видит привидение.
- Отец?! Неужели я вижу тебя? – из люка высунулось щупальце-телекамера Гай-до.
- Папа… - тихо шепчет Ирия.
- Простите, - Овидий Григорьевич встревожено переводит взгляд с Ирии на Гай-до. – Я вам кого-то напомнил? Я вижу вас впервые…
- Ирия! – к ней подбегает Алиса. – Это не твой отец, это Овидий Григорьевич, директор нашей школы! Он просто очень похож на Самаона Гая. Я сама удивилась, когда впервые увидела его фотографию…
Ирия пошатнулась, прислонившись к борту Гай-до. Пальцами она трёт виски:
- Да… Конечно… Это всего лишь невероятное совпадение. Я ошиблась…
- А я так надеялся, что мой отец придёт, поболеть за меня и мой экипаж! – разочарованно вздыхает Гай-до.
Из репродукторов доносится:
- Внимание! До старта гонок осталось пять минут! Сопровождающим покинуть лётное поле! Экипажам занять места в кораблях! (Объявление дублируют на нескольких языках: английском, китайском, французском, испанском.)
- Ну вот, пора! – вздыхает Андрей Лукьянович. – Всё что смог, я сделал. Не подкачаете, добры молодцы, чтоб мне за вас не пришлось краснеть…
- Не подкачаем, Лукьяныч! - обещают школьники.
- Давайте-ка я вас провожу! – Овидий Григорьевич осторожно берёт Ирию под локоть. (Та слабо улыбается в ответ.) – Ну, ни пуха вам, ребята! Я болею за вас и ваш замечательный кораблик!
Повернувшись, Овидий Григорьевич подаёт им руку.
- К чёрту! – хором кричат школьники и хлопают директора по ладони.
- А-ай! – директор болезненно отдёргивает ушибленную руку – это по ней хлопнула механическая ладонь Гай-до.
- Извините, опять я не рассчитал, - сконфузившись, оправдывается Гай-до…
Видеоряд: судейская трибуна. Главный судья говорит в микрофон:
- Внимание, участники гонок! Даю обратный отсчёт! Старт по сигналу ноль! Десять…Девять… Восемь…
Видеоряд: командный отсек Гай-до. Пашка и Алиса в креслах за пультом, Аркадий на откидном сидении. Ребята дружно застёгивают ремни. На экране бегут секунды обратного отсчёта. Пашка командует:
- Входной люк закрыть!
- Есть! – отзавается Гай-до (мгновенно затягивается проём люка).
- Ключ на старт!
- Есть ключ на старт! – отозвалась Алиса, щёлкая переключателем на пульте.
- Открыть клапан главного бака!
- Есть! – отвечает Аркадий (щёлкает своим переключателем).
Видеоряд: снова судейская трибуна.
- Три… Два… Один… Ноль!
Судья звонко ударяет в гонг молоточком.
Звук гонга тонет в вое форсированных двигателей: сто шестьдесят три корабля одновременно отрываются о земли. Они похожи на стаю разноцветных воздушных шариков, поднятых порывом ветра. Трибуны встают и рукоплещут – вспыхивают фотокамеры. Среди тысяч зрителей – Овидий Григорьевич, Ирия и Тадеуш Сокол (последний, держит на коленях Вандочку).
- Если бы вы знали, как я волнуюсь за них за всех! – Ирия украдкой утирает слёзы.
- А как я переживаю за моих ребят! – директор держится за сердце.
Видеоряд: командный отсек Гай-до
- Скорость десять процентов от максимальной! – приказывает Пашка.
- Есть! Но я могу и больше! – отвечает Гай-до (и в голосе ощущается обида).
- Так надо, Гай-до, - отозвалась Алиса. – На старте скорость приказано сбросить. Иначе в атмосфере возникнет озоновая дыра.
- Разговорчики! - прикрикнул Пашка. - Как поступает топливо из бака?
- В норме! – отвечает Аркадий. (Смотрит на приборы.)
- Штурман, поворот не прозевай! – напоминает Пашка.
- Лечь на горизонт! – отвечает Алиса.
Пашка тянет ручку джойстика.
Видеоряд: Гай-до в верхних слоях атмосферы. Земля проплывает внизу выпуклым куполом. Параллельно ей мчится корабль. Полыхают м огнём дюзы трёх его двигателей. Повсюду катера соперников – они постепенно растягиваются: нетерпеливые рвутся вперёд, расчётливые занимают золотую середину, медлительные плетутся в хвосте… В эфире диктор комментирует происходящее:
- Итак, участники приближаются к первой контрольной точке! Первым приходит «Арго» из Афин, вторым, с отставанием три секунды, идёт экипаж Резо Церетели на «Колхиде»… На третьей позиции новозеландские школьники, чей похожий на осу чёрно-жёлтый, корабль, представляет город Крайстчерч. Но их настигают сразу два корабля! Судя по эмблеме, это «Янцзы», который ведёт шанхайский экипаж. Второй корабль – Гай-до из Москвы…
…Земля - голубой шар с белыми прожилками облаков - осталась далеко позади. Луна медленно растёт на экранах. Корабли растянулись длинной цепью. Гай-до медленно обходит полосатый чёрно-жёлтый, похожий на осу корабль.
- Неплохо, совсем неплохо! – замечает Пашка. (Осторожно водит джойстиком.)
- Капитан, скорость «Янцзы» выше нашей, - докладывает Гай-до.
- На промежуточном финише мы их обойдём! – заявляет Алиса. – У них маневренность хуже нашей.
- Хорошо, - говорит Пашка, - не упускайте их из вида. Как дела с топливом?
- Остаток топлива шестьдесят семь процентов! – докладывает Аркадий. – Капитан, тяга в правой дюзе меня не удовлетворяет.
- Эх, не послушались мы Лукьяныча! – сокрушается Алиса. – Ты должен был проверить дюзу…
- Штурман, не прозевай поворот! – обрывает Алису Пашка.
Луна заполнила экран – она непроглядно-черна, точно клякса, разлитая на звёздном фоне, только позади, на самом краю, пылает тонкий серп. Корабли приближаются к Луне с неосвещённой стороны. Комментатор продолжает тараторить в эфире:
- Как и следовало ожидать, к промежуточному финишу борьба за лидерство обострилась! Обойдя греков, лидерство захватил «Янцзы», «Колхида» Резо Церетели заметно прибавила и старается не отставать, по-прежнему идя на второй позиции. Однако буквально в затылок грузинам дышат москвичи на Гай-до! По-видимому, именно эти три экипажа и разыграют призовые места…
- Штурман, сколько ещё? – требовательно спрашивает Пашка.
- Начать поворот! – подаёт сигнал Алиса.
- Выполняю! – Пашка тянет на себя ручку.
Гай-до мчится параллельно невидимой тёмной поверхности. Далеко впереди огненными пятнышками среди тьмы показалась цепь лунных гор – над горизонтом восходит солнце.
- Ты что делаешь, капитан! – встревожилась Алиса, следящая за картой. – Мы должны идти вниз!
- Спокойствие, - отвечает Пашка. – Я знаю, что делаю! Переключить питание двигателей на резервный бак!
- Зачем? – не понял Аркадий. – У нас в главном баке не израсходовано топливо…
- Отставить разговорчики! Выполнять!
- Есть, - недовольно отвечает Аркадий, щёлкая рычажком…
Звук двигателей заметно изменился. Корабль резко дернулся: остроконечные лунные пики внизу, отбрасывающие длинные тени, стали двигаться гораздо быстрее.
- Что это? – удивлённо комментирует диктор. – Похоже, что москвичи включили форсаж! Их корабль обходит соперников одного за другим! Не слишком ли они поторопились, ведь пройдена лишь половина дистанции! Ближайшие полчаса покажут, насколько верен расчёт капитана Гай-до…
- Что случилось? – встревожился Аркадий. – Двигатели просто взбесились!
- «Колхида» позади, - сообщает Алиса. – Мы обходим «Янцзы»…
- Я требую ответа, капитан, - хмурится Аркадий. – Я хочу выигрывать честно!
Пашка молчит, тогда отвечает Гай-до.
- В мои двигатели поступает топливо с необычными свойствами. Оно увеличивает мощность в десятки раз. Подозреваю, что это топливо странников…
- Пашка! – кричит Алиса. – Это ты взял топливо на планете Пять-четыре? Признавайся!
Пашка кусает губы:
- Всего одну канистру, - нехотя признаётся он. – Я надеялся, оно нам не понадобиться… Но настоящий капитан должен быть предусмотрительным!
- Настоящий капитан не должен быть обманщиком! – говорит Алиса.
- И ты туда же?! – вспыхнул Пашка. – Пойми, здесь как на войне: любой шанс нужно использовать для победы. Подумай, там внизу Ирия Гай! Она ради нас рисковала жизнью! Мы не имеем права её подвести.
- Она первая скажет, что ты бессовестный лгун и обманщик! – говорит Аркадий.
- Но для чего мы все полетели на планету Пять-четыре? - в отчаянии кричит Пашка, - Разве не за топливом странников?! Ведь вы тогда тоже были «за»!...
- Были, но ещё не знали, какими будут правила! – оправдывается Аркадий.
- Паша, - тихо говорит Алиса, - я не меньше тебя хочу победить, но мне не нужна победа любой ценой. Я после этого не смогу в глаза смотреть ни папе, ни Ирии, ни Овидию Григорьевичу – никому!
Пашка угрюмо молчит…
- Предлагаю голосовать! – говорит Аркадий. – У нас на борту демократия…
- Что?! – вскипел Пашка. – Бунт?! Я – капитан, я запрещаю!!!
- Кто за то, чтобы перейти на обычное топливо? – не обращая внимания, спрашивает Аркадий.
- Я, - говорит Алиса.
- Я, - говорит Гай-до.
- И я! – заключает Аркадий.
- В таком случае я отказываюсь быть капитаном! – оттолкнувшись ногой, Пашка развернул кресло прочь от пульта.
- Гай-до, переведи управление на меня! – просит Алиса, берясь за ручку.
Надсадный вой двигателя захлёбывается – корабль резко тормозит!
- Что-то необычное происходит с кораблём Гай-до! – возбуждённо говорит комментатор. – Скорость его резко упала, с первой позиции, москвичи оказались отброшены сразу на десятое место…
Кабина Гай-до. На экранах виды корабли соперников, ушедшие вперёд.
- Аркаша! Ты можешь увеличить мощность? – спрашивает Алиса
Аркадий щёлкает переключателями:
- Я пытаюсь, но тяга упала до нуля…
- Смена топлива нарушила режим работы двигателей, - вмешивается Гай-до. – Нужно время, чтобы восстановиться.
- Гай-до, постарайся, ну, пожалуйста! – упрашивает Алиса.
- Делаю что могу, - отвечает Гай-до.
Гай-до устремляется к Земле. Он обходит одного за другим пять кораблей! Но, увы, финиш уже совсем рядом…
- Лидеры окончательно определились! – тараторит комментатор. – Первыми к финишу устремляются китайские ребята на «Янцзы»! За ними идут грузины на «Колхиде»! На третью позицию неожиданно для всех вырвалась «Силезия» с польским экипажем! Четвёртым на последний этап выходит Гай-до. Да, похоже, москвичи сегодня перемудрили с тактикой, но четвёртое место – тоже неплохой результат. Ведь главное, как говорится, не победа, а участие…
Именно в таком порядке корабли финишируют. Снижаясь по-самолётному, они проносятся мимо трибун, под взмах клетчатого флажка, отмечающего финиш. Под овации трибун на пьедестал почёта поднимаются победители: китайцы с «Янцзы», грузины с «Колхиды» и поляки с «Силезии». Угрюмый экипаж Гай-до стоит на земле, в общем строю. Пашка, конечно же, мрачнее всех…
- Пашка, ну что ты голову повесил? – подзуживает Алиса. – Гляди: другие тоже не первыми пришли, а радуются…
- Отстань, - Пашка шмыгает носом, проводит по нему кулаком, - я тебя, Алиска ни видеть, ни слышать не могу!
Пашка и рад бы убежать, но толпа чересчур плотная, не пробиться!
К ним подходят директор школы и Ирия с Тадеушем (несёт Вандочку на руках).
- Ребята, я понимаю, вы расстроены, - утешает директор. – Но вы, не переживайте! Без поражений нет побед, и эти гонки для вас – не последние. Главное, чтобы не случилось, вы должны верить в себя, а мы, будем верить в вас!
- А я за вас болел, хоть это и непатриотично, - признаётся Тадеуш. – Ирия, давай пригласим этих замечательных ребят к нам в гости во Вроцлав?
- Конечно, - кивает Ирия, - я буду очень рада!
- А можно мы прилетим на Гай-до? – спрашивает Алиса.
- Конечно, - кивают Ирия и Тадеуш.
И лица ребят светлеют. Заключительный кадр: лётное поле у Цзинина. Ребята, Ирия, Тадеуш, держащий на руках Вандочку и Овидий Григорьевич, так похожий на Самаона Гая фотографируются на память на фоне Гай-до.
Конец эпизода-58
Лиловый шар
Сценарий по мотивам произведений Кира Булычёва
(Дальнейшие эпизоды к циклу «Гай-до»)
Эпизод-59. Про то, как Алиса провалилась в Эпоху легенд
…Поздняя осень. Лес. Деревья роняют последние листья. Камера висит в воздухе на уровне обнажившихся древесных вершин, сквозь почерневшие ветви которых в отдалении виднеются остроконечные шпили небоскрёбов. Мелькают крошечными точками флаеры и глайдеры. Объектив камеры поворачивается к земле – внизу, на поляне, на пёстром ковре опавшей листвы, стоит небольшой глайдер, похожий на микроавтобус. Камера наезжает на стоящий аппарат, и вместе с ней мы спускаемся на землю. На борту надпись: «Отправляясь в путешествие, не забудь заказать глайдер!» (под ней - многозначный телефонный номер). Сквозь окна видны сумки и рюкзаки, брошенные на сиденьях. Камера водит объективом взад-вперёд. Сначала слышны детские голоса, короткие смешки, затем, сквозь багряные ветви кустов мы видим соседнюю полянку. Стоят ребята: Аркадий Сапожков, Алексей Наумов, Леонид Званский и Алиса Селезнёва. Со времён ловли щуки они заметно подросли. На ребятах пятнистые маскировочные накидки (без рукавов). На головах - шлемы с козырьками (как у рейнджеров из шестого эпизода «Звёздных войн»). Лицом к ним (и спиной к камере) стоит Пашка Гераскин. Пашка:
- По моей команде игроки рассредотачиваются, выбирая укрытия. Задача: продержаться полтора часа. Побеждает тот, кого не успеют обнаружить. Всё ясно?
- А если сразу двоих не успеют обнаружить? - перебивает Сапожков.
- Зря беспокоишься, Аркаша! - усмехается Алиса. - Лёня нам сюрприз приготовил...
- Мой термодетектор сквозь землю видит! – Званский демонстрирует зачехлённый прибор. – Маскировка бесполезна…
- До чего не люблю я эти современные штучки-дрючки… - вздыхает Наумов.
- Романтика - вещь хорошая, - отвечает Пашка, - но в карете прошлого далеко не уедешь…
- Дислокацию менять можно? – осведомляется Аркадий.
- Можно, - кивает Пашка. - Но постарайтесь остаться незамеченным, курсант!
- А собственные технические средства допускаются? – интересуется Алиса.
- Да, но смотри, не перестарайся! - кивает Пашка. - С чересчур активным средством тебя скорее запеленгуют… Вопросов больше нет?
Ребята дружно вертят головами. Гераскин:
- Тогда начали! Званский, ступайте к глайдеру и считайте до ста!
- Чур, громко, чтобы мы слышали! – добавляет Наумов.
Званский уходит. Раздвинув кусты, он останавливается и смотрит на приготовившихся разбегаться ребят. Пашка грозит ему кулаком:
- Лёнька, смотри у меня! Не подглядывать!
Званский скрывается за кустами. Слышно, как он считает: «Один, два, три…»
Ребята метнулись в разные стороны. Камера следит за Алисой. Она бежит по лесу, отмахиваясь от хлёстких веток. Вот она нырнула в чащу и, присев на корточки меж корнями старого дерева, затаилась.
…Тишина. В осеннем лесу не слышно птиц. Лишь ветер шелестит в опадающих кронах, да иногда, нет-нет, хрустнет где-то сухая ветка. Алиса затаилась напряжённо вслушиваясь. Едва слышно пискнуло под одеждой. Высунув руку из-под плаща, Алиса приподняла рукав и смотрит на экранчик прибора, закреплённого на запястье. (На запястье у неё сразу два браслета – уже знакомый нам мобильник и ремешок с плоской чёрной коробочкой). На разлинованном на квадраты экране - карта местности. Цветными пятнами обозначены лес и поляна, извивается тонкой синей нитью русло ручья. Крестик отмечает местоположение Алисы. К нему медленно подползает ритмично пульсирующий красный кружок. Горит предупредительная надпись: «Внимание! Чужое сердцебиение».
Алиса сворачивается калачиком меж выступающих из земли корней. Укрывшись полой пятнистого плаща, она с головой зарывается в листья.
Только успевает замаскироваться – мимо проходит Званский. В вытянутой руке он держит нечто вроде видеокамеры с массивным и длинным телеобъективом. Подросток подозрительно оглядывается, водя прибором по сторонам, но затаившейся Алисы он не замечает. Званский удаляется. Высунувшись из-под листьев, Алиса провожает водящего насмешливым взглядом:
- Сквозь землю видит твой термодетектор… Мы тоже не лыком шиты!
Выждав, когда Званский совсем скроется, Алиса и встаёт, стряхнув листья, стремглав убегает прочь.
- Меняем место дислокации, - девочка бормочет, на бегу настраивая свой прибор.
На экране электронной карты – ручей, и тотчас из-за кустов перед Алисой возникает русло ручья. С разбегу она перепрыгивает с берега на берег.
Внезапно приборчик снова пищит: на карте снова появляется пульсирующий кружочек, и загорается надпись: «Внимание! Чужое сердцебиение».
- Туда… - Алиса мечется, озираясь по сторонам. – Нет, наверное, лучше туда…
В десяти шагах - толстая корявая ива. В стволе зияет огромное дупло.
- Вот! - Алиса бросается к дереву.
Подпрыгнув, она хватается за обломанный сук, подтягивается и молниеносно исчезает в дупле.
Трещат кусты… Выходит Званский. Останавливается, смотрит в видоискатель, недоумённо трясёт свой термодетектор:
- Странно… Ведь кого-то же он засёк! Неужто брахлит?
Званский слышит шорох. Он направляется к старой иве:
- Не сюда ли Алиска забралась?…
Подтянувшись на одной руке, Леонид заглядывает в дупло, подсвечивая карманным фонариком (термодетектор у него за спиной - снова висит в чехле на ремне). Луч высвечивает только разворошённые листья.
- Никого… - разочарованно бормочет Званский.
Снова лучик фонарика, но на сей раз он другой – синий и узкий как игла. Он вырывается из Алисиного браслета-мобильника и высвечивает чёрные земляные своды какого-то очень узкого тоннеля. Свисают белые извивающиеся корни. На четвереньках девочка пробирается вперёд. Впереди ход разветвляется: в одну точку сходится сразу несколько тоннелей:
- Да тут не дупло, а целый лабиринт! Как же я дорогу найду?..
Остановившись, Алиса подносит к глазам руку, на которой светится экран электронной карты. Однако, экран непроницаемо-чёрен - только горит предупредительная надпись: «Вы вне зоны доступа».
- Наверное, под землёй он ничего не ловит! – вздыхает Алиса. – Вернусь домой, обязательно усовершенствую…
Экран обновился: появились крестик и пульсирующий кружок. Высвечивается транспарант: «Внимание! Чужое сердцебиение. Объект не идентифицирован». Сзади к Алисе кто-то приближается, громко шурша и пофыркивая.
- Ой! – Алиса испугана. – Кто это может быть…
Она пробирается вперёд, и неожиданно проваливается!
- А-аа!!! - отчаянно визжит Алиса.
Резко наступает темнота. В темноте её крик тает… Тишина…
…Крупным планом лицо Алисы. Закрыв глаза, она лежит кровати. Под затылком (теперь у Алисы нет ни плаща, ни головного убора) – заботливо подложенная подушка. Алиса ворочается, издаёт негромкий вздох, медленно открывает глаза... Картинка тотчас расплывается и медленно-медленно настраивается обратно: Алиса приходит в себя и видит…
Она лежит на низенькой кроватке, укрытая грубым одеялом, сплетённым из травы. Над девочкой склонились две – довольно крупные - пушистые мордочки…
- З-зд-раствуйте! – с усилием лепечет Алиса. – Вы кто?
- Ну, о чём я говорил! – тотчас одна из мордочек расплывается в широкой улыбке. – Ничего ей не сделалось! (Говорит мужским голосом.)
- Много ты понимаешь! – нахмурилась вторая мордочка. – Ну-ка, посторонись! Ребёнок ещё не совсем пришёл в себя… (Голос женский, занудный, как у вредной учительницы.)
Говорящие звери стоят на двух коротких лапах, из-за которых выглядывают короткие пушистые хвостики. У них массивные, с метр длиной, весьма упитанные туловища, покрытые серым мехом, над вытянутыми полосатыми мордами торчат маленькие круглые ушки. Алиса смотрит на странных незнакомцев во все глаза.
Один из говорящих зверей держит в передних лапках широкую плошку с большой деревянной ложкой. В плошке чуть дымится густое бурое варево. Зверь присаживается на краешек кровати, подносит ложку к Алисиному рту:
- Ну-ка, детка, открой ротик…
Алиса подозрительно косится на ложку, в которой дымиться бурое снадобье…
- Не бойся! – уговаривает её зверёк, - Моё лекарство ещё никому не навредило.
- Простите, а вы с какой планеты? – спрашивает Алиса. – М-мм… к-хе…
Улучив момент, зверёк ловко суёт ложку Алисе в рот – та, поперхнувшись, громко кашляет. Бросив ложку в миску, зверёк заботливо похлопывает Алису по спине:
- Ничего, это с непривычки…
- К-как го-орько… - у Алисы даже слёзы в глазах выступили.
- На, запей! – второй зверёк подаёт глиняную чашку. – Не бойся (усмехается, заметив нерешительность Алисы). Это родниковая вода! Мы пьём только родниковую воду.
Алиса судорожно глотает воду, роняя капли на постель.
Она лихорадочно соображает. В памяти всплывают обрывки воспоминаний. Вот Алисе четыре годика. Папа и мама учат её читать. На странице букваря изображена огромная и красивая буква «Б», а рядом - зверёк с остренькой полосатой мордочкой...
«Запомни, Алиса, - говорит папа, - это «барсук», он на букву «Б»…
- Вы барсуки? – спрашивает Алиса.
- Ага, вспомнила! – усмехается первый (забирает чашку с водой).
- Моё лекарство помогло! – удовлетворённо констатирует второй (что сидит на краешке кровати).
- А разве вы умеете говорить? – потрясённо вопрошает Алиса.
Барсуки недоумённо переглядываются.
- Я не знаю, - обиженно хмурится барсучиха, - может, это у вас на Луне, откуда ты свалилась, никто говорить не умеет, а у нас все разговаривают!
Алиса густо краснеет:
- Извините, я не хотела вас обидеть… Меня зовут Алиса!
- А меня Малли! – широко улыбается барсук (тот, что стоит). – А это Молли, моя дорогая супруга (кивает в сторону присевшей на краешек кровати барсучихи).
- Между прочим, - Молли резко встаёт. – Я и сама могла бы представиться!
Обиженная, она уходит.
Малли (вполголоса):
- Ты на неё, пожалуйста, не обижайся. Вообще-то Молли замечательная: и руки золотые, и нюх всем на зависть… (Шёпотом) Характер, правда, тяжеловат…
- У кого это там характер тяжеловат?! – ворчит издали Молли, гремя посудой.
- И слух у неё отменный! – громко вздыхает Малли.
- А вы… - Алиса озирается по сторонам – всегда здесь живёте?
Объектив камеры движется вслед за Алисиным взглядом, показывая интерьер барсучьей норы. Кровать стоит в углу каморки с низеньким сводчатым потолком. У стены пылает камин. Сверху из круглых окон, в затейливых деревянных рамках, ажурных, точно кружки паутины, льётся тусклый свет.
- А то, как же! – кивает Малли.
- Не ври! – грубо перебивает его Молли (по-прежнему гремя посудой). – Эту нору мой пра-прадед вырыл, когда твои предки ещё за морем обретались!
- А, вообще, что это за место? – любопытствует Алиса.
- Место? – пожимает плечами Малли. – Вековечный лес…
Молли возвращается назад:
- Дурень ты дурень! – в сердцах восклицает барсучиха, качая головой. – Это для тебя Вековечный лес, а для людей – славный остров Аваллония, которым правит король Эдуард!
- Ав-а-ло-ния?! – у Алисы невольно перехватывает дыхание. – Извините, а вы, случайно, не знаете, где Россия, Москва?
Барсуки переглядываются.
- Мос-ко-ва… - по складам повторяет Молли. – Никогда слышала! (Повернувшись к мужу.) Может, ты знаешь?
- Нет, мне отец и дед, ни про какую Москву не сказывали, - чешет затылок Малли.
- Нет от тебя никакого толку! – ворчит Молли.
- Ой! – Алиса испуганно вскакивает с подушек. – А как же я домой вернусь?!
- Эврика! – Малли вдруг осенило. – Ты в Камулодун ступай! Там на постоялом дворе спросишь леди Дайн. Как найдёшь её, скажи, что я тебя прислал. Леди Дайн ведунья – всё на свете знает.
Молли кивает:
- Леди Дайн и птицам, и зверям помогает. Она и тебе поможет!
…Вековечный лес. Жёлтая листва тихо опадает с веток. У подножия могучего дуба меж узловатых корней за резной круглой дверью находится вход в барсучью нору. На пороге стоит Алиса, её провожают Малли и Молли.
На Алисе снова прежний пятнистый плащ и шлем с козырьком.
- Ступай вот по этой тропе, - напутствует Малли, - и смотри, никуда не сворачивай!
- Извини, что ничего не даю тебе на дорогу, - виновато всплеснула руками Молли. – Боюсь, мой пудинг из личинок майского жука ты не оценишь!...
- Ничего, - понимающе вздыхает Алиса, - я совсем не голодная. Вы и так для меня немало сделали – большое вам спасибо!
Помахав рукой, Алиса и бежит по тропинке, барсуки машут ей вслед.
- Будь осторожна! – кричит вдогонку Малли. – Здесь кругом опасности!
…Алиса бежит по узкой тропе, петляющей меж густых зарослей. Она то и дело озирается, осматриваясь по сторонам, и рассуждает на бегу: «Интересно, какие здесь могут быть опасности? Волки? Разбойники? Если я провалилась в далёкое прошлое, то в лесах непременно должны быть разбойники...»
- Ой!
Не заметив препятствия, Алиса с разбега упёрлась головой в какого-то невысокого, коренастого и весьма дородного длиннобородого человека, на поясе у которого висит шипастая булава.
- Ах-ха-ха-ха!!! - громогласно хохоча, дюжий силач грубо хватает Алису поперёк и поднимает в воздух.
- Пу-у-устите! – вися в воздухе, Алиса отчаянно дрыгает руками и ногами.
- Попался! - чернобородый толстяк продолжает хохотать. – Будешь знать, как по нашему лесу шастать!
- Я ничего вам не сделала! – вопит Алиса, силясь вырваться.
- Так ты девчонка?! – толстяк изумлён. – А почему одета, как мальчишка?
Неслышно разомкнулись кусты. Мягко, по-кошачьи ступая, на тропу выходит высокий стройный мужчина с короткой бородкой и усами, как у Гая Фокса. На нём чёрный плащ и чёрная шляпа, украшенная сорочьим пером. На поясе висит кинжал. За плечами - огромный лук и полный стрел колчан.
- Что здесь такое? – осведомляется мужчина. – Ну-ка, Джон, отпусти паренька!
Дородный Джон послушно ставит Алису на ноги:
- Он говорит, что он – девчонка.
Мужчина в плаще пристально вглядывается в лицо Алисы:
- Девчонка? Тем более, интересно… Как тебя зовут? Что ты здесь делаешь? Имей в виду – я очень не люблю, когда мне лгут.
Демонстративно мужчина отламывает от куста прут и, вынув кинжал из ножен, начинает неспешно остругивать ветку…
- Меня зовут Алиса, - насупившись, отвечает Алиса. – Я иду в Камулодун. Мне сказали, идти по этой тропе...
- А зачем тебе в Камулодун? – не прерывая своего занятия, спрашивает мужчина.
- Я ищу леди Дайн. Она мне поможет вернуться домой.
Дюжий бородач присвистнул:
- Вона как! То-то я тебя никогда не видел!… А ты, значит, издалека...
- Издалека! – кивнув, подтверждает Алиса.
- Ясное дело, издалека, - хитро прищурившись, кивает мужчина в плаще. – А скажи-ка мне, Алиса, откуда ты знаешь леди Дайн? Ты ведь издалека…
- Я её совсем не знаю, - пожимает плечами Алиса. – Мне порекомендовали обратиться барсуки Малли и Молли…
Дородный и высокий переглянулись.
- Слышь, Робин, - говорит дородный, - я ей верю!… Молли не стала бы помогать шпионке…
Мужчина в плаще прячет кинжал в ножны. Он кладёт Алисе руку на плечо:
- Ступай с миром, Алиса! Иди по этой тропе, скоро выйдешь на широкую дорогу – это королевский тракт. Повернёшь направо, и к вечеру будешь в Камулодоне…
И, сказав, мужчина в плаще бесшумно в кустах, так же внезапно, как и появился. Алиса и Джон смотрят ему вслед.
- А это кто? – спрашивает Алиса. – Робин Гуд?
- Он самый, - вздыхает дюжий бородач. – А я, как видишь, Малыш Джон…
- А что вы здесь делаете? – в Алисе пробудилось любопытство. – Выслеживаете Ноттингемского шерифа?
- Бери выше! – Джон повернулся лицом к Алисе. – Мы спешим на подмогу Деансе Таэннесу, чтобы вместе с ним скинуть всех этих коронованных ублюдков и взамен тирании беззакония установить царство справедливости!
…Снова тропа, по обе стороны от которой тянутся заросли. Теперь Алиса не спешит – она внимательно всматривается в каждый кустик, прислушиваясь к любому шороху. Девочка тихонько разговаривает сама с собой:
- Вот я и познакомилась с настоящими Робин Гудом и Малышом Джоном… Теперь Пашка от зависти лопнет!
На запястье под рукавом тихонько пискнул приборчик. Алиса быстро задрала рукав. На экране горит предупредительный транспарант: «Внимание! Чужое сердцебиение. Объект не идентифицирован».
- Раз не идентифицирован – значит не человек! – Алиса облегчённо вздыхает.
Всё-таки, она продвигается с опаской. Заросли расступаются – показалась поляна. Внезапно раздаётся визгливый и грубый хрюкающий голос:
- Эй ты! Прочь отсюда, двуногая тварь!
Алиса остановилась. На поляне стоит огромный чёрный кабан.
- И-извините, - Алиса опасливо подалась назад, - я вовсе не хотела вас потревожить. Но, понимаете, мне очень нужно пройти вон туда…
- А мне нужно, чтобы ты проваливала, пока цела! – кабан, грозно хрюкая, наступает на девочку. – Все трюфели тут мои!
- Да не нужны мне ваши трюфели, - только и успела ответить Алиса. – А-ай!!!
Взрыв землю копытом, кабан бросился вперёд и, ловко поддев Алису пятачком, подбросил в воздух – описав полукруг, девочка сделала сальто и приземлилась на корточки. Кабан разозлился пуще: обнажив грозные клыки, он угрожающе подбирается к Алисе. Глаза кабана налились кровью, изо рта капает слюна:
- Сейчас ты узнаешь, человечий детёныш, как опасно меня сердить…
Сказав так, матёры секач бросается на Алису. Та, не растерявшись, молниеносно вскинула навстречу руку, ударив кабана кулаком прямо в рыло!
Кабан визжит и, с треском ломая кусты, позорно убегает с поляны.
Алиса переводит дух, встаёт, отряхивается:
- Вот не зря говорят про некоторых, что он – свинья!
Издалека доносится певучий звук охотничьего рога. Слышен лай собак…
- Ой, что это? – Алиса замерла, вслушиваясь.
Снова призывный звук охотничьего рога. Камера отворачивает от Алисы, устремляя свой объектив на звук.
Заросли расходятся в стороны, как будто раздвигаются половинки занавес.
…Опушка леса. Вековые деревья стоят стеной, служа как бы обрамлением места действия. На возвышении, словно бы на сцене, гарцуют всадники. Ветер колышет разноцветные полотнища штандартов. Впереди, на вороном коне всадник, весь в чёрном. На вид мужчине лет 30-35, у него короткая, аккуратно подстриженная чёрная борода и чёрные усы. За плечами вьётся чёрный плащ, на котором золотом вышит приготовившийся к прыжку лев, на голове скромная золотая корона, похожая на обруч. На заднем плане - пышная свита. Герцоги, графы, бароны, сверкают дорогими камзолами (серыми, белыми, синими, золотыми, зелёными – ни одного чёрного или красного), роскошные плюмажи раскачиваются над беретами. Псари в красных камзолах ведут на поводках своры охотничьих собак. Трубит охотничий рог (камера выхватывает крупным планом).
- Эй, Генри! Мы устали ждать! - чёрный всадник остановил коня.
К нему на гнедой лошади спешит толстяк с пышными рыжими усами:
- Сию секунду, ваше высочество! Ловчие только что взяли след…
Слышен цокот копыт. Король и сэр Генри одновременно поворачивают головы: мимо них на белом коне проезжает юная зеленоглазая наездница в белом же камзоле и белом искрящемся бисером берете с белым страусовым пером. Сэр Генри смотрит на всадницу с обожанием, чёрный всадник – с жадностью. По облику она похожа на безусого юношу, (и одета как юноша), но не по-мужски гибка, моложава и белолика, вдобавок, у неё заметно выпирает грудь.
- Как вы осмелились появиться в таком неподобающем виде, миледи? – с напускной строгостью спрашивает чёрный всадник.
Лицо наездницы залилось багрянцем:
- Я одета, как мне угодно, дорогой дядя, а запрещать что-либо принцессе крови, вправе только король!
И гордо вскинув голову, всадница поспешно отъезжает вправо. За принцессой следует молодой паж, одетый в серое, на сером в яблоках коне.
- Дядя Ричард! – чёрного всадника громко окликают.
Ричард и сэр Генри снова поворачивают головы: на вороном коне к ним спешит подросток, лет четырнадцати, одетый в красное. (Его одежда напоминает костюм псарей, но несравнимо богаче, на поясе у всадника висит короткий меч, на голове золотая корона – точь-в-точь как у самого Ричарда.)
- Какой зверь будет сегодня? – подросток ловко осаживает коня, натянув поводья.
- Кабан, самый матёрый вепрь во всей Аваллонии! – почтительно кивает Ричард. – Но должен предупредить вас, принц: это очень опасное животное…
- Я ничего не боюсь! – смеётся принц.
Пришпорив коня, он бросается догонять белую всадницу – свою сестру.
Сэр Генри провожает её вожделенным взглядом. Резко метнувшись в седле, чёрный всадник перехватывает поводья гнедой лошади толстяка:
- Если что случится – головой мне ответишь за Лиззи! – вполголоса шипит он.
Сэр Генри судорожно сглотнул. Он подобострастно кивает. Чёрный всадник трогает коня и отъезжает влево. Сэр Генри со страхом глядит ему вслед.
Камера следит за чёрным всадником. Тот отъезжает и сворачивает в заросли. Пробравшись сквозь кусты, он остановился под громадным дубом и негромко свистнул три раза. В ответ раздаётся громкое карканье. На пожухшую траву, хлопая крыльями, слетает чёрная ворона. Миг – и она вырастает в стройную фигуру, закутанную в чёрное. Резким взмахом, фигура сбрасывает чёрный плащ - перед всадником стоит высокая женщина в светлом, сливающемся с бурой листвой платье. Глаза её горят, как угольки, кожа её странного голубоватого цвета, волосы отливают синевой. На пальце у неё сверкает драгоценный перстень с сапфиром.
- У тебя всё приготовлено? - громким шепотом спрашивает чёрный всадник.
- Я без тебя знаю, когда начинать! – так же сердито женщина шепчет в ответ. – Ещё не поздно отказаться, Ричард! Смотри, как бы потом не пришлось раскаяться…
- Я никогда не раскаиваюсь, Моргана! – восклицает Ричард.
- Имя моё запретно! – вспыхивает Моргана.
- Прости, - Ричард виновато чуть склонил голову.
- Так ты считаешь, что твоя голова достойна короны королевства?
- Вполне достойна, - кивает Ричард. – Я много грешил, но не совершил ни одного злодейства!
- Не гневи богов, Ричард, - обрывает его фея. - Они нас слышат!
- Мне не страшны твои древние боги. Я поклоняюсь единственному богу, что сильнее их всех!
- Но убил родного брата, - напоминает Моргана. - Твой бог это осуждает!
- Я выполнил приказ короля, – спокойно отвечает Ричард.
- Какое славное оправдание ты нашёл!
- А кроме того, я отыскал посох Мерлина, - как бы невзначай обронил Ричард.
- Что-о? – женщина меняется в лице. – Посох твой?! Он должен быть моим!
- Я помню наш уговор, - Ричард отводит глаза, - ты получишь посох, когда я стану королём.
- Да будет так! - восклицает фея. – Смотри же!
Фея указующе воздевает руку.
Доносятся громкие крики:
- Вепрь! Матёрый секач!
Поют трубы, заливисто лают собаки…
- Славно, - негромко произносит Ричард. – Ох, как славно!
Придерживая рукой ветку, он наблюдает, как могучий чёрный как уголь кабан мчится, прямо на всадников, что гарцуют под королевским штандартом.
- Эй, ловчие, куда вы смотрите?! – пришпорив коня, Ричард мчится к королю Эдуарду. – Принц в опасности!! Спасайте наследника королевства!!!
Крупным планом: лесная опушка. На оробевшего, судорожно схватившего поводья короля нападает огромный кабан. Маленькие глазки вепря горят алым огнем. Короткая щетина отливает серебром. Кабан несколько вспарывает землю острым раздвоенным копытом...
Перепуганная свита в панике. Нестройным хором слышны крики:
- Смотрите! Он приближается! Принц в опасности!
- Эдди, берегись! – рядом с принцем принцесса Лиззи.
Кони хрипят и пятятся.
Принц, которого зовут Эдди, не долго думая, выхватывает из ножен свой, похожий на детскую игрушку, меч и, соскочив с седла, становится на пути у зверя.
- Эдди нет! - в ужасе кричит принцесса.
Тогда юный паж, одетый в серое, отважно бросается на помощь… (У него тоже короткий меч.) Свита испускает вздох ужаса: ещё миг и вепрь растопчет их...
- Грини! – выпустив поводья, принцесса Лиззи в ужасе закрыла лицо руками. …Никто не видит, как от кустов отделилась тонкая фигурка в пятнистом плаще. Это Алиса. Миг – и девочка, догнав кабана, хватает вепря за хвост и резко дергает. Оглушительный визг вепря замер на полуноте. Громадный зверь остановился как вкопанный. Его клыки замирают в полуметре от меча юного пажа. Всеобщий вскрик-вздох. Короткая немая сцена…
Опомнившись, вепрь развернулся на месте и бросился на Алису.
Девочка не растерялась: Алиса взвивается в воздух в чемпионском прыжке, и вепрь проносится под ней, круша кусты, и…
Один из охотников выставил рогатину. С разбега вепрь натыкается на неё… С хрустом переламывается древко! Яростный визг, предсмертный хрип… Кабан затихает на окровавленной земле. В последний раз дёрнулись ноги его могучей чёрной туши...
Суетятся, размахивая руками, придворные и рыцари, бароны и лакеи, псари и лесники - бегают, науськивают собак, толкаются, мешая друг другу...
Эдди беден как полотно, но любопытство берёт верх: обойдя замершего пажа справа (тот тупо смотрит на кабана) придерживая свой меч за эфес, юный принц шагает к поверженному вепрю.
К месту действия прискакал Ричард. Резко натянув поводья, он останавливает коня и молниеносно соскакивает на землю:
- Ваше высочество! Вы живы… Какое счастье!
Ричард хочет обнять чудесно спасённого короля, но его опережает Лиззи. Спрыгнув с седла, принцесса успевает подбежать к брату раньше, потеряв по дороге вышитый дорогим бисером берет. (Принцесса обегает пажа слева.)
- Эдди! – она обнимает брата.
Длинные рыжие пряди принцессы, до того спрятанные под беретом, рассыпались по её спине. Рядом стоит Алиса.
…Поют трубы. Слышен конский топот. К месту действия подъезжают всадники. Справа на вороном коне едет мужчина, лет сорока, слева, на белом коне – женщина (не ней длинное платье, женщина сидит в дамском седле). У обоих - короны, украшенные рубинами, сапфирами и изумрудами – тяжёлая и массивная у мужчины, стройная и изящная у женщины. За ними следуют четверо рыцарей на вороных конях, закованные в воронёные доспехи. Замыкает шествие знаменосец с развевающимся штандартом: синее поле и золотой вензель с двумя переплетающимися буквами «Е», увенчанными общей короной. Завидев приближающихся всадников, свита замирает, мужчины припадают на колено.
- Что здесь случилось? – грозно вопрошает король.
- Как вы могли так рисковать собой, Эдуард! – королева гневно хмурит брови. – Вы надежда Аваллонии!
Ричард низко-низко склонил голову:
- Вас сын не пострадал, Ваше Величество! Случилось чудо!
- Чудо… Чудо… Чудо… - хором подхватывают придворные.
- Меня спас вон тот оруженосец! – юный Эдуард показывает рукой на стоящую в сторонке Алису. – Кто ты, юноша? Назови себя…
- Меня зовут Алиса, - чуть смущённо отвечает Алиса. – Я не юноша, я девочка…
…Полутёмная каморка на чердаке какого-то старинного дома. Видны голые стропила крыши на потолке, в углу – очаг с громоздкой вытяжной трубой, покрытой чёрным налётом сажи. Справа на стене закреплена посудная полка. В очаге едва тлеют угли…
У правой стены стоит грубая кровать, у левой – сундук и что-то вроде конторки: высокий столик с большим количеством выдвижных ящичков. Рядом стул с высокой резной спинкой. Мебель старая, сильно потемневшая и явно рассохшаяся, покрытая патиной трещин. На конторке - счёты, стопка бумаги, белое гусиное перо в деревянной подставке, закрытая колпачком бронзовая чернильница. В оконце с мутными стёклами, чуть пропускающими свет. Улицы не видно, но слышно: вот мимо проехала тяжёлая телега, вот проскакал всадник на коне, издали доносятся голоса, мужские и женские, которые о чём-то спорят, что-то обсуждают, кого-то окликают. В гомон вплетается блеяние животных из хлева, кудахтанье кур и гогот гусей из птичника. В тёмном углу вспыхнули два зелёных огонька – камера наводит на них объектив, и становится видна большая лохматая, чёрная как уголь кошка. Она сидит в клетке, подвешенной за стропила, сбоку висит массивный замок. Чтобы ей мягче сиделось, на пол клетки постелена старая заплатанная подушка. Кошка глядит сквозь тонкие металлические прутья тоскливым взором…
Вдруг, кошка повела ухом, встрепенулась, встопорщила дыбом шерсть: она слышит приближающееся хлопанье крыльев, приглушённое карканье… Вот, в каминной трубе что-то зашуршало, слышно, как сыплется сажа. Что-то тяжёлое соскочило вниз, скрипнули старые половицы... Камера отворачивается, в сторону камина, но в очаге уже никого нет: слышны шаги, невнятное бормотание, произносящее заклинание на каком-то непонятном языке. Тотчас угли в камине разгораются, вспыхивает пламя, и тёмная каморка светлеет. На стене – чёрная тонкая, тень, тень женщины.
Она пододвигает стул, садится… Камера поворачивает ещё – наконец мы видим Моргану. Фея сидит на стуле, протянув озябшие руки к огню, лицо её освещённое пляшущими языками пламени непроницаемо-мрачно. Гудит тяга в каминной трубе…
Конец эпизода-59.
Эпизод-60. Камулодун
Она пододвигает стул, садится… Камера поворачивает ещё – наконец мы видим Моргану. Фея сидит на стуле, протянув озябшие руки к огню, лицо её освещённое пляшущими языками пламени непроницаемо-мрачно. Гудит тяга в каминной трубе…
Со спинки стула, на котором сидит фея, свешивается длинная чёрная шаль.
Кошка в клетке привстаёт, смотрит на Моргану…
- Мяу! - громко мяучит кошка.
Подавшись вперёд, фея берётся за кочергу и шевелит пылающие угли.
- Мяу!! – зов кошки, громче и требовательней, она громко скребёт когтями.
- Брысь!!! – Моргана быстро встаёт, срывает с кровати грубое одеяло и набрасывает его на висящую клетку.
- Мяу!!! – кошка мяучит из-за ткани и продолжает скрестись.
- Умолкни, о, несносный зверь! – угрожающе шипит Моргана. – Не то, вот эта кочерга печать к устам твоим приложит…
Фея держит длинную кочергу, кончик её раскалился и дымится.
Кошка в клетке затихла.
- Вот то-то же! – усмехается Моргана и прислоняет кочергу к кирпичной кладке, которой выложен очаг.
Моргана подходит к посудной полке. Подняв руку, она громко щёлкает пальцами:
- Тайник, откройся! – резко, свистяще произносит она.
Тотчас полка, где стоят тарелки и чашки, начинает дрожать, точно отражение в потревоженной воде. Полка тускнеет, расплываясь в воздухе. В стене открывается потайная ниша, в тёмной глубине которой зловеще поблескивает нечто... Запустив в тайник обе руки, Моргана вынимает большой, кажущийся стеклянным, тёмно-лиловый шар. Шар покоится золотой в треногой подставке, ножки которой образуют три дракона, вставшие на когтистые задние лапы и изогнутые хвосты. Передними лапами драконы обнялись, держась друг за друга, словно в хороводе – эти лапы и драконьи головы образуют обод подставки.
Моргана бережно переносит шар и водружает его на конторку. В идеально гладких боках лилового шара отражается уродливый, искажённый лик Морганы – точно истинная сущность её души.
Растопырив пальцы, фея водит руками, что-то вполголоса бормоча. Заворожённо всматриваясь в свой талисман, она и тянется к нему, и боится его коснуться. Сначала тускло, а потом всё ярче разгорается угольком сапфир драгоценного перстня, что на руке у Морганы. От него, точно от спички вспыхивает шар – он светится изнутри, на поверхность его ложатся неясные серые тени…
- Покажи мне её! Покажи её! Покажи! – всё громче и настойчивей шепчет Моргана.
Тени на светящемся шаре обретают резкость, и мы видим парадную залу королевского дворца. Моргана наклонилась вперёд, едва не касаясь шара.
…Мерцающими огоньками на стенах пылают светильники. В форме буквы «П» расставлены столы, что ломятся от всевозможных яств. На стене - огромный герб Аваллонии – шит, где на синем поле изображёны золотая корона и белый лебедь. Возле столов - нарядные гости, переговариваясь – кто громко, а кто вполголоса. Слышны звуки средневековой музыки – в углу зала играет оркестр: три виолончелиста, пара флейтистов и барабанщик, отбивающий такт. Неслышно мелькают слуги. Изображение в шаре медленно поворачивается, и вдруг в нём появляется лицо Алисы. По соседству с ней – принцесса Лиззи. Камера наезжает, из каморки мы переносимся в парадную залу королевского замка.
Обе они – и Алиса, и Лиззи одеты по моде XVI века. На Алисе платье тёмно-красное, украшенное золотым шитьём, на Лиззи – золотистое, украшенное серебряным. Поскольку волосы Алисы короткие, к ним приделаны накладные локоны, сверху жемчужная сеточка скрепляет её причёску. Длинные рыжие волосы принцессы заплетены в две косы, уложенные на висках. На голове корона – узенький золотой обруч.
Лиззи и Алиса держатся в уголке, о чём-то перешёптываясь. (Средь шума и игры музыкантов их, поначалу, не слышно). Подле снуют гости, и каждый торопится засвидетельствовать почтение принцессе и её загадочной подружке. Мужчины – герцоги, графы и бароны расшаркиваются в низких поклонах, дамы замирают в глубоких реверансах. Принцесса отвечает всем одинаково, сухим, чуть заметным кивком головы. После того как гость отходит, принцесса шепчет Алисе на ухо:
- Это лорд Бэдфорд… А это граф Нортумберленд... Герцог Бэкингем...
Позади Лиззи, неприметной серой тенью, держится юный паж, на которого, никто не обращает внимания…
- А вон тот почему не подходит? – Алиса кивает на пожилого седовласого мужчину в бархатном камзоле с золотой цепью на шее.
- Он здесь самый важный, - отвечает Лиззи. – Это сэр Гастингс, лорд-хранитель Большой королевской печати.
- Это она у него на шее висит?
- Как ты догадлива! – смеётся Лиззи. – Он предан моей маме. У неё здесь мало преданных друзей…
Сквозь шум начинает пробиваться человеческий голос:
- Ваше высочество, я бесконечно счастлив, что вы не пострадали… - полный молодой человек с рыжими усами, почтительно кланяется.
На сей раз Лиззи не ограничивается простым кивком:
- Вы говорите это сейчас, сэр Генри, когда поблизости не видно моего дяди?
Пухленькие губки Лиззи скривились в полупрезрительной усмешке.
Сэр Генри, густо покраснев, спешит ретироваться…
- Кто это? – любопытствует Алиса.
- Сэр Генри, граф Валлийский. Недавно на коленях умолял папу не спешить объявлять о нашей помолвке…
- Почему?
- Потому, что меня домогается Чёрный герцог, – отвечает Лиззи насмешливо. – А наш сэр Генри пресмыкается перед ним, точно слизняк.
- А кто он, этот Чёрный герцог? – спрашивает Алиса.
- Мой дядя Ричард. Ты его видела. Его все бояться. Даже мама его остерегается…
- А что ему от тебя нужно? – не понимает Алиса.
- Как что? – улыбается Лиззи. – Дядя в меня влюблён.
Краем глаза Алиса замечает, как у пажа, что стоит позади, при упоминании имени Лиззиного дяди дрогнула рука, и пальцы нечаянно сжали эфес меча…
- И тебе это нравится? – Алиса спрашивает принцессу, не переставая искоса наблюдать за пажом.
- Вот ещё! – Лиззи кривится. – У него такие противные потные пальцы…
Лицо юного пажа в сером камзоле теряет невозмутимость глаза становится тоскливыми, точно у собаки, потерявшей хозяина… Поймав на себе взгляд Алисы, юноша густо краснеет и спешит отвести взор.
Лиззи вдруг замечает, что собеседница на неё не смотрит. Тогда принцесса берёт Алису за локоть.
- А у тебя есть жених? – тихонько спрашивает Лиззи.
- Нет, - ответила Алиса. - Я пока не интересуюсь мужчинами в этом смысле.
- А сколько тебе лет?
- Скоро будет тринадцать, - отвечает Алиса.
- Надо же! - Лиззи удивлена. – Мне скоро семнадцать, а ростом ты с меня…
- У нас люди выше, чем здесь, и мы быстрее растем.
- «У нас», это где? Ты из какого графства?
- Я из Москвы. Моя страна называется Россия.
- Никогда про такую не слыхала… - признаётся Лиззи.
- Это очень далеко отсюда. Ты не знаешь.
- Я все знаю! - обиделась Лиззи. - Я - принцесса и поэтому знаю больше других благородных дам, не говоря уж о простолюдинках...
Гордо вскинув голову, принцесса тянет шею, стараясь взглянуть на собеседницу свысока, Алисе смешно, она едва сдерживает улыбку.
- Ты только кажешься высокой, а на самом деле такой же ребёнок, что мой брат! – заявляет Лиззи.
Громкий удар посоха об пол. Музыка мгновенно прерывается. Голос глашатая:
- Его Величество Эдуард, король Аваллонии!
Вдоль стен тянется узкий балкон, ограждённый резными деревянными перилами. На балконе располагаются невидимые снизу трубачи. Они вскидывают медные горны и громко трубят. Гости в зале оставляют все дела и встают: мужчины припадают на колено, дамы склоняются в почтительном реверансе. Алиса и Лиззи тоже встают. Слуги распахивают массивные резные створки двери...
Трубы на миг умолкают – снова удар посоха.
- Её величество Елизавета, королева Аваллонии!
Удар посоха:
- Его высочество Эдуард, наследный принц Аваллонии!
Удар посоха:
- Его высочество, Ричард, принц Аваллонии!
Под пение труб из дверей появляется уже знакомый нам король и королева. За ними в зал вбегают принцы: юный Эдди и ещё более юный Ричард (мальчишка, лет десяти). Король и королева чинно усаживаются во главе стола, под гербом (там, где верхняя перекладина у «П»): король сидит справа, королева – слева. Дальше за королевой места Лиззи и Алисы. Юные принцы садятся справа от короля, рядом дядей Ричардом. (Ещё правее, на самом углу, расположился сэр Гастингс). Король сухо кивает головой – по замершему залу пробегает шум, гости подходят к столам, садятся. Музыканты оркестра снова начинают играть свои средневековые мелодии. Начинается трапеза. Дружно взявшись за столовые приборы, герцоги, графы и бароны тянутся к яствам, расставленным на столах. Слуги то и дело подносят новые блюда, наливают вино в серебряные кубки. Перед Алисой и принцессой расставлены серебряные блюда, лежат столовые приборы – ножи и вилки, но подружки лишь только делают вид, что едят, продолжая перешёптываться.
- А твоему брату сколько лет? – вполголоса любопытствует Алиса.
- Эдди? Четырнадцать.
- А младшему?
- Дику всего десять. Поэтому мама не разрешает брать его на охоту, и он страшно обижается, – шепчет в ответ Лиззи и улыбается.
- А почему вы так по-простому их зовёте: Эдди, Дик? Они же принцы…
- Ну, разумеется! Эдди - чтобы не перепутали с отцом – королём Эдуардом, – смеётся Лиззи тихонько. – Дик - чтобы не путали с дядей Ричардом. А меня зовут Лиззи, потому что Елизавета – это моя мама, королева Аваллонии!
Король, держа белоснежную салфетку за уголок, неожиданно машет рукой. Гости за столами тотчас замирают, умолкнув.
- Я слышал, дорогой брат приготовил для меня сюрприз?
Герцог Ричард, сидящий по правую руку от короля, (как и во время сцены на охоте, он одет в чёрное) тотчас встаёт, вежливо кланяется, положа руку на сердце и подаёт знак. По взмаху его руки вновь запели трубы, двери распахиваются, и в залу, тяжело ступая, входит процессия: дюжина молодцов, одетых в охотничьи костюмы несёт давешнего кабана – уже выпотрошенного и зажаренного. Кабан покоится на деревянных носилках, задрапированных алой материей, изображающей кровь.
Торжественно поют трубы… Вот, Ричард подаёт знак остановиться:
- Смотрите: могучий враг, ещё недавно угрожавший потомству Вашего Величества, повержен! – громогласно возвещает Ричард.
- Слава королю! – хором кричат гости и встают, держа наполненные кубки. – Слава Аваллонии, хранимой всемогущим господом!
На поясе у Ричарда висит меч, он резким движением выхватывает его из ножен и с размаху отсекает кабанью голову – покатившись, та падает прямо под ноги королю. Зал замер. В наступившей тишине Ричард говорит, сжимая длинный двуручный меч:
- Пред светлыми ликами Королевских Величеств, пред лицами прекрасных дам и благородных сеньоров клянусь, что не пройдёт и года, как к твоим ногам, брат, падёт голова Деансы Таэннеса, проклятого мятежника и смутьяна, что угрожает покою твоего королевства!
Королева Елизавета недобро смотрит на Чёрного герцога:
- Признаться, мне странно видеть, как рыцарь уподобляет благородный меч ножу для разрезания жаркого!
Лицо Чёрного герцога медленно багровеет…
- Легко рубить головы тем, кто уже повержен, - добавляет Гастингс с усмешкой…
Король, не давая разгореться скандалу, торопливо встаёт и кладёт руку на плечо Чёрного герцога:
- Благодарю тебя Ричард, брат мой! Я никогда не сомневался в твоей преданности! Ты – моя правая рука, ты - моя верная опора!
- Ура Ричарду, Чёрному герцогу! – кричат придворные нестройным хором. – Да будет повержен дракон, как был повержен вепрь!
Со звоном поднимаются наполненные кубки. Кабана водружают на стол – со всех сторон к туше тянутся ножи: гости – графы и бароны – отрезают ломти жареного мяса и с громким чавканьем пожирают обезглавленного вепря…
Король Эдуард снова во главе стола. Свысока, точно орёл с горной вершины, он взирает на копошащихся подданных… Принцесса и Алиса украдкой тянут шеи, наблюдая, как мальчики-принцы устроились возле Чёрного герцога, что явно чересчур добр к ним. Он ласково гладит по головке маленького Дика, с напускной фамильярностью треплет по щеке старшего Эдди, и оба улыбаются ему в ответ.
- Вот так я схвачу Таэннеса, Робина Гуда и всю их шайку, - Чёрный герцог берёт с подноса горсть орехов и кладёт на ладонь. – И вот так прихлопну!
Герцог с силой ударяет ладонью о ладонь: орехи расколоты, белые ядра лежат в осколках тёмной скорлупы.
- Ура! – кричат принцы, дружно хватая угощение с дядиной ладони, Эдди и Дик с хрустом поглощают расколотые орешки. – Да здравствует наш непобедимый дядя!
Чёрный герцог улыбается…
Лиззи, глядя на них, не выдерживает и вспыхивает:
- А между прочим, дядя, - ядовито замечает Лиззи, - кабана-то убили не вы…
Чёрный герцог рассвирепел:
- Мне помешала эта девчонка! – Ричард показывает на Алису пальцем. - Я убил бы зверя, но она почему-то оказалась возле вас прежде меня… (Герцог подозрительно щурится на притихшую Алису.) И я не исключено, что это не случайно… Кабан мог быть кем-то заколдован… (Обращается к королю) На твоём месте, брат, я учинил бы расследование: не ведьма ли твоя юная гостья… Может, она намеренно втёрлась в доверие, замыслив недоброе против тебя и твоих детей…
Алиса, поперхнувшись, замерла с каменным лицом. Лиззи умоляюще смотрит на мать. Король вопросительно смотрит на королеву:
- Бесс, ты думаешь…
Королева решительно перебивает супруга:
- Эдвард, разве моё сердце когда-нибудь обманывало нас? Можешь ли ты представить, чтобы чистая душа невинного ребёнка оказалась бы черна, и Алиса замыслила бы недоброе?
- Простите, если показался грубоватым, - негромко говорит Чёрный герцог, обращаясь сразу и к Алисе, и к королеве. - Я всего-навсего солдат и не приучен к придворным тонкостям. Я рад и ошибиться, был бы счастлив его величество король и его славное семейство.
Король, подобрев, кивает. Он поднимается, держа наполненный кубок (у короля и королевы кубки золотые):
- Провозглашаю тост, за Алису, юную спасительницу моего драгоценного сына!
Алиса зардела от смущения: гости встают.
- Хвала юной Алисе, спасшей наследного принца Аваллонии! – разносится эхом под сводами зала.
Оркестр играет торжественную мелодию.
Принц Эдуард поник лицом: ему вовсе не радостно, что его спасла девчонка…
Перемена видеоряда: камера отъезжает, давая общий план. Картинка искажается как в кривом зеркале, углы её как бы сворачиваются, и изображение из плоского становится сферическим. Мы снова оказываемся в каморке феи Морганы. Она рассматривает парадный зал в выпуклых мерцающих боках лилового шара.
Видно, как король обернулся к Ричарду и спрашивает его:
- Брат, а мог бы ты замыслить злое против меня?
- Только безумец может так подумать, - отвечает Ричард. - У тебя, Эдвард, нет более скромного слуги, чем твой младший брат.
По знаку герцога Чёрного герцога оркестр заиграл какую-то восточную мелодию.
- Сэр Генри приготовил какой-то сюрприз, - говорит Ричард.
Король и гости вопросительно поворачиваются к сэру Генри. Тот поспешно поправляет усы:
- Ваше величество, недавно, мне привезли танцовщицу из дальних стран. Позвольте показать её вам, такого ты еще не видели!
- Покажи, - кивает король.
При этих словах Моргана напряглась. Она быстро встаёт. Сдёрнув со спинки стула чёрную шаль, фея набрасывает на себя ткань, закутавшись с головы до ног…
Шар продолжает работать. Видно, как по знаку Чёрного герцога в зал вносят ширму. Слуги ставят её на пол в широкий промежуток между палочками «П». В каморке приготовившуюся фею вдруг окутывают клубы чёрного дыма – миг, и она исчезает!
Камера наезжает на работающий шар, и мы опять переносимся в парадную залу королевского замка.
Края ширмы раздвигаются, и из-за откинутой занавеси выбегает девушка в турецкой одежде. На ней широкие шелковые шаровары и расшитый бисером лиф, черные прямые волосы водопадом ниспадают на плечи и спину. На обнаженных руках сверкают многочисленные браслеты, а на пальце горит огнём сапфировый перстень…
Под звуки музыки, девушка начинает танцевать, извиваясь как змея, неистово выворачивая бедра и потрясая грудью. Молодые мужчины рукоплещут, отбивая ладонями в такт музыке, мужчины в годах разинули рты, дамы стыдливо отворачивают глаза и что-то шепчут осуждающе. Лицо короля зардело румянцем. Девушка мелкими шажками приближается к королю, в руках у неё, откуда ни возьмись, сверкает золотой кубок. Поклонившись, она протягивает королю чашу с вином. Музыка резко оборвалась.
- Отведай, о владыка, Востока сладкое вино! - произносит танцовщица негромко.
- Выпей! – кричат со всех сторон бароны. - Пей до дна!
Крупным планом – рука танцовщицы, протянувшая кубок. На ней горит перстень с сапфиром. Король неуверенно принимает кубок.
Камера обводит зал кругом, выхватывая на миг лица принцев, вылупившихся на диковинную танцовщицу во все глаза, ухмыляющегося Ричарда, растерянного, но старающегося казаться невозмутимым короля, королеву, Лиззи и Алису, словно повергнутых в транс… Королева хочет сказать что-то предостерегающее, но не может: слова застревают у неё в горле.
Синяя искра, яркая, как фонарик, горит на пальце танцовщицы. Король поднёс чашу к губам…
- Стой! – поборов оцепенение, крикнула Алиса.
- Пусть сначала она отведает своего вина! – поднявшись с места, требует Гастингс.
Король молча возвращает чашу танцовщице.
- Ужель бесстрашнейший из королей боится? - усмехается «турчанка».
Пригубив, девушка отпивает вино, делая один глоток. Замершие люди смотрят на танцовщицу. С ней ничего не происходит.
- О, мой король! Как видишь – я жива… – танцовщица улыбается, протягивает чашу снова, - отведай в свой черёд, смелее!
- Пей до дна! – не стройным хором кричат придворные…
Чаша снова в руках короля. Алиса затаила дыхание. Король делает глоток, другой, третий…
В замедленной съёмке чаша медленно падает из рук Эдуарда… Король пошатнулся, схватившись за горло… Король хочет закричать, но не может вымолвить ни звука. Он медленно оседает на пол.
- Эдвард! – истошный крик королевы застывает в воздухе.
Так же в замедленной съёмке, королева бросается к мужу. Тот взмахивает рукой, пытаясь на кого-то указать, но рука бессильно поникает. Король падает на пол. Звеня по полу покатилась корона, упавшая с его головы… Стоя на коленях, королева рыдает над телом мёртвого мужа.
- Она отравила моего отца, - вскочив из-за стола, Лиззи показывает рукой на попятившуюся танцовщицу. – Стража, хватайте её!
Действие вновь возвращается к нормальному темпу. Появляются стражники: угрожающе выставив алебарды, они наступают на танцовщицу. Та заливается смехом: окутавшись с головой тёмным покрывалом, она исчезает в огненной вспышке. Там где она только что стояла, клубится чёрный дым. Неуклюже, сбивая с ног друг друга, стражники валятся точно сбитые кегли...
- Измена! Заговор! – кричат придворные.
Графы и бароны вскакивают с мест, выхватив мечи.
- Это не я! Говорю вам, это не я!!! – истошно вопит сэр Генри, падая на колени.
Лорд-хранитель печати подходит к лежащему королю и склонившейся над ним королевой. Нагнувшись, он подбирает с пола упавшую корону. Шум в зале тотчас стихает.
- Король Эдуард IV умер! – провозглашает Гастингс. – Отныне царствует его сын, Эдуард V!
Камера выхватывает растерянное бледное лицо Эдди – тот безмолвно вопрошает: «Как? Я теперь король?!»
Вперёд выходит Чёрный герцог:
- Как старший в королевском роду, - говорит он, - требую расследования, дабы найти и покарать осмелившихся покуситься на жизнь моего брата!
- Это Моргана, злая фея! Я узнал её… – слышны голоса.
- Я уверен, - согласно кивает Ричард, - что без злого колдовства тут не обошлось. Стража! Немедленно арестуйте сэра Генри!
Сэр Генри, на коленях, силится подползти к Ричарду:
- Но это не я! – рыдает он. – Меня попросили…
Его хватают стражники. Сэр Генри упирается:
- Ваша светлость, вы же меня попросили! Сэр Ричард, ну, скажите же им…
Стражники затыкают ему рот тряпкой и выволакивают из зала.
- Кто дал вам право отдавать приказы? – возмущённо вопрошает сэр Гастингс.
- Это право старшего в королевском роду! – Ричард нагло наступает на Гастингса. – Королевство на грани гибели, ему необходим решительный защитник, лорд-протектор! (Обращается к Эдди.) Скажите, ваше величество!
Эдди растерянно кивает:
- Разумеется, дядя! Вы – лорд-протектор! (Ричард тотчас кланяется). Но мне показалось, сэр Генри собирался что-то сказать?
Чёрный герцог (бесстрастно):
- Он всё расскажет следствию! Как лорд-протектор, расследованием займусь лично я! - положа руку на сердце, Ричард почтительно кланяется.
- Вы не вправе брать на себя такие полномочия! – возмущается Гастингс.
- Полномочия даны мне королём, милорд, вы слышали сами! – невозмутимо кивает Ричард. – И первым делом, я намерен защитить бесценную жизнь короля. (Обращается к Эдди.) Вашему величеству нужно укрыться в надёжном месте!
- Не верь ему, брат! – кричит Лиззи. – Дядя никогда не бывает искренним…
- Ты что-то знаешь? – спрашивает сестру Эдди.
- Нет… - принцесса виновато опускает глаза.
- Мы должны верить дяде, он всегда был опорой престолу, - негромко говорит Эдди. – Ему верил мой отец…
- Нельзя терять ни секунды! – дядя Ричард берёт Эдди за руку. – Собирайтесь, сир, вы и ваш брат должны отъехать завтра на рассвете. Верные рыцари проводят вас в один из загородных замков.
Дядя Ричард, Эдди и маленький Дик уходят. Следом уходит канцлер. Придворные торопливо расходятся следом, почтительно кланяясь королеве, скорбно рыдающей над телом супруга. Зала стремительно пустеет, и вот уже королева, Лиззи и Алиса остаются в одиночестве…
Алиса, не скрывая ужаса, обводит глазами зловещую пустоту:
- Где же верные друзья? Где преданные слуги? Никого не осталось…
Сзади её трогаю за плечо. Алиса оборачивается: перед ней стоят Лиззи и юный запыхавшийся паж.
- Алиса, - торопливо говорит Лиззи, - тебе немедленно надо бежать.
- Почему? – не понимает Алиса.
- Дядя распорядился тебя арестовать, - встревожено сообщает принцесса.
- Страже у входа приказано задержать тебя, - добавляет паж в сером камзоле.
- Но я же ни в чём не виновата… - недоумевает Алиса.
- Я и не сомневаюсь, - кивает Лиззи. – Но дяде сейчас нужны обвиняемые, на которых он мог бы свалить вину за смерть папы!
- Что же делать? – растерянно вопрошает Алиса.
Королева кажется отрешённой. Она не поворачивает головы, но у неё тонкий слух:
- Беги, Алиса, - тихо говорит королева. - Чёрный герцог наверняка постарается направить подозрения на тебя.
Лиззи, тем временем, спешно подходит к стене. Отыскав в одной из стрельчатых стенных ниш потайной рычаг, принцесса нажимает на него: часть стены отъезжает, открыв узкий сводчатый проход. Оттуда ощутимо тянет сквозняком.
- Это потайной ход, - говорит принцесса. - Грини (принцесса, наконец, представляет своего пажа) выведет тебя из замка и укроет в надёжном месте.
Принцесса и Алиса пристально смотрят друг на друга глаза в глаза.
- У меня очень мало друзей, - Лиззи кусает губы. - Тех друзей, на которых можно положиться… Обещай мне, Алиса, что не бросишь меня!
- Обещаю, - говорит Алиса.
- Когда всё утихнет, я обязательно дам знать. Только дождись меня, обещай мне!
- Обещаю, - повторяет Алиса.
В руках у Грини зажжённая свеча. Паж заслонил пламя рукой, чтобы его не задуло.
- Спешите, - торопит их королева.
Паж и идущая следом Алиса спускаются по узкой винтовой лестнице. В тесном пространстве гулко отдаются их шаги. Дрожащее, готовое вот-вот затухнуть пламя, едва освещает каменные ступени и низкий кирпичный свод.
- А ты смелая! – говорит Грини, и голос отдаётся эхом. - Жалко, что ты не парень.
- Ты давно служишь принцессе? – интересуется Алиса.
- Третий год. Вообще-то я во дворце вырос. Мне и пяти не было, когда меня у родителей забрали в услужение. Я их уже и не помню – знаю только, что они из простолюдинов. Сперва был арапчонком, забавлял господ – это вроде куклы, только живой. Когда подрос, стал лакеем. А потом принцесса выбрала меня в пажи (вздыхает). Мне, как и её, скоро семнадцать… - голос пажа невольно вздрагивает
- Ну и что? – спрашивает Алиса.
- А то, что принцессу замуж выдать должны… - паж печально вздыхает. И уедет наша Лиззи далеко-далеко…
- Ты сильно её любишь? – просто спрашивает Алиса.
С разбегу она натыкается на остановившегося пажа:
- Как ты догадалась?
Паж в растерянности опускает руку. Сквозняк тотчас задувает дрожащее пламя свечи. Воцаряется темнота. Завывает сквозняк и слышно, как в темноте Алиса и Грини звонко сталкиваются лбами:
- Ой!!
Шорох и неуверенный топот ног: ребята пробираются на ощупь.
На улице ночь. Стуча колотушкой, где-то бредёт ночной сторож. Светит луна, в отдалении мерцают факела. В высокой кирпичной стене калитка, запертая на ржавый засов. Грини подводит Алису к калитке. Заржавевший засов приходится отрывать вдвоём Калитка туго поворачивается в скрипучих петлях.
- Бежим, - зовёт паж. - Здесь неподалёку живёт Джейн Дарлинг. Она фрейлина королевы. Она уже предупреждена, и ждёт нас.
- Погоди, - останавливает пажа Алиса. – А ты, случайно не знаешь постоялый двор, где живёт леди Дайн?
- Знаю, - нехотя отвечает Грини. – Только я туда не пойду. Весь город знает, что она ведьма.
- Мне очень нужно, Грини! – умоляет Алиса. – Только покажи, где стоит этот двор.
- Ладно… - нехотя соглашается паж.
…Снова каморка на чердаке. В оконце пробивается лунный свет. Приотворяется дверь, узкая полоска дрожащего света прочертила грубо сколоченный пол.
- Леди Дайн! – громким шёпотом зовёт Алиса.
В ответ – тишина. В каморке пусто…
Хотя нет, раздаются какие-то жалобные скребущиеся звуки.
Алиса осторожно крадётся, на источник звука, под ногами поскрипывают половицы. Вот потухший очаг, прислонённая кочерга. Алиса едва не ударяется головой о клетку, подвешенную к стропилам. В клетке что-то шуршит, с неё падает одеяло – прямо в лицо Алисе впилась пара светящихся кошачьих глаз.
- Ой, киса… - Алиса смотрит на кошку. – За что же тебя в клетку посадили?
- Мяу, - жалобно мяучит кошка из-за прутьев…
- Ты, случайно не знаешь, где леди Дайн? – спрашивает Алиса кошку.
- Мяу, - отвечает кошка.
Высунув из-за прутьев лапку, она силится дотянуться до девочки.
- Ты не умеешь говорить? – недоумевает Алиса.
- Мяу, - кошка касается плеча Алисы и пристально смотрит ей в лицо.
- Ты просишь, чтобы я выпустила тебя из клетки? – спрашивает Алиса.
Кошка, молча, кивает.
- Ты понимаешь, о чём я говорю? – глаза Алисы загорелись.
Закрыв глаза, Кошка кивает снова.
Тогда Алиса берётся за круглый замок. Посередине зияет замочная скважина...
- Ты, случайно, не знаешь, где к нему ключ? – спрашивает Алиса у кошки.
- Мяу, - та отрицательно мотает головой.
Алиса поворачивает в руках висячий замок.
- Должно быть, он очень простой конструкции, - думает вслух Алиса. - Сложных замков у вас, наверняка, ещё не изобрели.
Алиса вытаскивает одну из шпилек, которыми к её причёске прикреплены накладные локоны. Сунув острый кончик шпильки в замочную скважину, девочка осторожно, на ощупь, ворочает, нащупывая нужный выступ в механизме. Щелчок! Замок разомкнулся. Алиса торопливо открывает дверцу:
- Выходи!
Кошка проворно спрыгивает на пол.
По скрипучей деревянной лестнице торопливый топот шагов. В каморку вбегает запыхавшийся Грини:
- Алиса! Сюда идут, бежим скорее! – паж хватает девочку за руку.
Ребята бросаются к выходу, но снизу уже доносится чья-то громкая поступь.
- Поздно! – стонет Грини.
Ребята заметались…
- Может, в окно? – предлагает Алиса.
- Я не могу прыгать, как ты…
- Мяу! – громко зовёт их кошка.
Она высовывается из-под кровати.
- Кажется, она нас зовёт! – громким шёпотом говорит Алиса
- Брысь, нечистая сила! – замахнулся на кошку Грини.
- Я не полезу под кровать к этой ведьминой кошке! – упирается Грини.
- Лезь, не рассуждай! – Алиса силой заталкивает упрямого пажа под кровать.
Подбежав к клетке, девочка торопливо набрасывает на неё покрывало снова и спешно юркает под кровать, успев напоследок дёрнуть за одеяло, чуть его приспустив. Ребята и кошка затаились под кроватью, одеяло, приспущенное до пола, скрыло их.
А зловещие шаги приближаются…
Конец эпизода-60.
Эпизод-61. Заговор в королевстве
…Каморка на чердаке постоялого двора. Алиса и паж спрятались под кроватью.
В каморку кто-то вошёл. Скрипят половицы под сапогами. Не разобрав в темноте, пришелец с грохотом натыкается на мебель. Чертыхается. Высекая искру, звонко ударяет огниво. Вспыхивает свет, пробивающийся по полу из-под края одеяла, освещающий лица затаившихся ребят и кошачью мордочку.
- Где эта ведьма? – громко чертыхается, голосом Ричарда, Чёрного герцога. – Неужто, провалилась в преисподнюю?!
Под кроватью у Алисы округлились глаза:
- Это же… - невольно вырывается у неё.
- Тише! – едва слышно шепчет Грини, прикладывая палец к её губам.
Громкое карканье, приближающееся хлопанье крыльев, шорох в каминной трубе, негромкий стук: фея соскочила на пол.
- Ну, наконец-то! – слышен недовольный голос Ричарда.
Смена видеоряда: каморка, в очаге снова пылают угли. Ричард и Моргана разговаривают у очага. Ричард присел на стул, на нём длинный, до пола плащ с откинутым капюшоном. Фея стоит. На ней то же платье, как и в первом эпизоде.
- На сей раз получилось, - медленно говорит Моргана, - хоть эта дерзкая девчонка вновь пыталась мне помешать.
- Кстати, кто она? – осведомляется Ричард, закинув ногу на ногу. – Неизвестная колдунья? Из молодых, да ранних?
- Не похоже, - Моргана зло кусает губы. – Но за этой девчонкой я ощущаю какую-то неведомую силу…
- Ладно, Алиса хоть и важная, но не первостепенная из проблем, - Ричард задумался. – Отложим её решение на потом.
- Я выполнила, что ты просил, – говорит Моргана, - теперь твой черёд сдержать слово! Отдай мне посох Мерлина!
- Нет, дорогая фея, так у нас с тобой не пойдёт! – воздев палец, Ричард усмехается и качает головой. – Король, пока что, юный Эдди…
- Что я слышу? - усмехнулась Моргана. – Могучий воин не может сладить с каким-то мальчишкой?
- Мне не с руки его убивать. Я собираюсь быть законным правителем! Вот, если бы Таэннес, нанёс удар! Сейчас бы это было бы очень кстати! Да только, боюсь, этой услуги он мне не окажет…
- Извини, Ричард, но и я ничем не могу тебе помочь! – усмехается Моргана. – Пока не минует год, я больше никого не могу убить – таков закон магии.
- Ну почему сразу «убить»? - улыбается Ричард. – Преврати их в кого-нибудь. В оленят, там, или в зайчат… Я буду держать их в вольере и кормить с рук: как-никак, я обещал брату заботиться о племянниках!
Ричард недобро смеётся, но под недобрым взглядом Морганы осекается.
- Я не могу их превратить. Я уже использовала это заклятие.
- Всё-то у вас, у ведьм, не по-людски: и то не так, и это не эдак! – кривится Ричард недовольно. – Темнишь ты, Моргана, темнишь!
- Я же сказала, имя моё запретно! – взъярилась Моргана.
- Да полно тебе, колдунья! - отмахивается Ричард. - Кто нас слышит?
Моргана зловеще озирается, и взгляд её замирает на кровати с приспущенным одеялом:
- Здесь пахнет нечистым духом… - медленно произносит фея зловеще.
На миг камера возвращается под кровать, где Алиса и Грини, сжавшись, обняли друг друга, чтоб только не вскрикнуть от страха.
- Должно быть, это запах моих сапог, - криво усмехается Ричард.
- Должно быть, - Моргана впивается в него уничтожающим взглядом . – Ты тоже темнишь, лорд-протектор! Обещал посох, но не держишь слово…
Ричард прищурился:
- Слово лорда-протектора, менее весомо, чем слово короля!
Пауза. Наконец, Моргана говорит:
- Хорошо, будь по-твоему! Юные принцы перестанут быть тебе помехой. Остальное – твоё дело!
Ричард встаёт:
- Значит, договорились! Ты получишь посох после моей коронации.
Чёрный герцог надвигает на голову капюшон и уходит. Фея провожает его недобрым взглядом. Камера поворачивается и наезжает на кровать, со спущенным до пола одеялом: смена видеоряда. Снова Алиса, Грини и кошка, притаившиеся под кроватью. Слышно, как Моргана задувает свечу: узкая щёлочка, пробивающаяся из-под одеяла, гаснет. Раздаётся громкое карканье, слышно удаляющееся хлопанье крыльев. Всё стихло.
- Кажется, они ушли… - Алиса переводит дух.
- Похоже на то… - отирает лоб Грини. - Надо немедленно доложить королеве…
Тем не менее, откинуть одеяло, под которым они прятались и ему, и ей боязно. Первой убежище покидает кошка: она осторожно выглядывает наружу, потом поворачивается и зовёт ребят за собой:
- Му-ур-р-р!
Алиса выбирается из-под кровати. Грини выбрался первым и бросился к двери:
- Заперто… - он растерянно толкает дверь, но та не поддаётся.
- Му-ур-р-р! – кошка ловко запрыгивает на подоконник.
- В окно! – догадалась Алиса и, подбежав, поднимает старую скрипучую раму.
Шумит ветер.
- С ума сошла… - Грини подбегает к окну. – Здесь четвёртый этаж…
Алиса выглядывает в окно. Ветер колышет её накладные локоны:
- Прямо под окном большущий воз сена!
- Я же сказал, - Грини выглядывает с опаской, - я как ты прыгать не умею…
- Струсил? – коварно ухмыляется Алиса.
- Ещё чего! – сердится Грини.
- Тогда прыгай, - говорит Алиса решительно. – Я следом.
Паж опасливо выбирается из окна, зажмуривается и сигает вниз. Шум разворошенного сена.
- Ты как там? – вполголоса зовёт Алиса. – Живой?
- Вроде да, - доносится снизу неуверенный голос пажа.
- Отойди, я прыгаю! – Алиса хватает кошку и, прижав к груди, прыгает.
Шорох потревоженного сена. Вопль кошки, которой Алиса нечаянно отдавила лапу. Хлопнула ставня. Громкое сопение, резкий истошный вопль:
- Караул! Воры! Воры!
Заливисто лают собаки.
Стремительно удаляющийся топот ног – выбравшись на булыжную мостовую, Алиса и Грини убегают прочь.
…Ночная улица. Крыльцо какого-то дома. На двери, сколоченной из массивных дубовых плах, висит бронзовое кольцо. Узкая рука берётся за кольцо и трижды ударяет по бронзовой же перекладине, скрепляющей почерневшие доски. Звук приближающихся лёгких шагов. Выше кольца, на уровне головы – забранное витой чугунной решёткой оконце. Со стуком отодвигается внутренняя заслонка – сквозь фигурные прутья блестит пламя свечи. и белый чепец. В свете свечи – темными силуэтами стоят Грини и Алиса, держащая на руках кошку.
- Леди Дарлинг, мы пришли! – громким шёпотом зовёт паж.
- А, Грини, - слышен женский возглас. – Проходите скорее!
Скрип тяжёлого засова. Дверь приотворяется. Ребята прошмыгнули в дом. Женщина, открывшая им дверь, на секунду выглянула на улицу – нет ли хвоста – и торопливо захлопнула дверь.
…Прихожая в доме. Видны две двери – одна широкая и массивная, ведёт на улицы, в другой стене дверь узкая и лёгкая – видимо, в чулан. Тёмными досками выложен пол. Потемневшая дубовая лестница с резными перилами ведёт на второй этаж. Перед ребятами стоит женщина, лет тридцати, с зажжённой свечой в руке. Камера передаёт её то сзади (ребята стоят к камере лицом), то спереди (ребята стоят спиной). На ней длинное тёмное платье и аккуратный белый чепец.
- Алиса, это леди Дарлинг! – представляет паж хозяйку. – Ей ты вполне можешь доверять – она фрейлина королевы.
Леди Дарлинг пристально рассматривает Алису. Алиса (и кошка у неё на руках) смотрит на леди Дарлинг. Придерживая кошку одной рукой, девочка протягивает женщине вторую руку:
- Здравствуйте! – приветливо улыбается она.
Леди Дарлинг нерешительно смотрит на протянутую руку, неуверенно пожимает:
- Здравствуй… Алиса.
- Ну, я побежал! – говорит Грини. – А то меня во дворце заждались.
Паж делает шаг к двери.
- Будь осторожен, - напутствует леди Дарлинг.
Помахав рукой, паж исчезает за массивной дубовой дверью.
Леди Дарлинг задвигает массивный засов, запирает металлическую шторку.
- Извините, леди Дарлинг, у вас, случайно, не найдётся немного молока?
- Можешь звать меня просто Джейн, - леди Дарлинг поворачивается к Алисе. – А зачем тебе молоко? Ты голодна?
- Нет, что вы! – Алиса улыбается. – Это для кошки…
- Для кошки? – Джейн подходит, разглядывает кошку с любопытством. – Твоя?
- Нет, - Алиса отрицательно вертит головой. – Я нашла её в доме одной колдуньи. Её держали в клетке и, думаю, совсем не кормили. Если бы вы знали, какая она худющая! Кости прямо наружу торчат!
Кошка зыркает на Джейн злёнными глазищами.
- Ну что ж, для несчастной кошки у меня всегда отыщется молоко! – Джейн заходит в чулан и возвращается с кувшином, ставит на пол блюдце.
- М-м-ррр! – кошка рвётся на волю, и девочка разжимает руки.
Кошка легко соскакивает на пол. Джейн наливает в блюдце молоко, и кошка принимается лакать.
- Интересно, как её зовут? – задумалась Джейн.
- Не знаю, - пожимает плечами Алиса. – Я её спрашивала, но она молчит.
- Неудивительно, - отвечает Джейн. – Хозяева не любят, чтобы их животные разговаривали. Тем более, колдуны и колдуньи. Поэтому домашних животных отучают говорить.
- Разве это возможно? Отучить кого-нибудь говорить… - не верит Алиса.
- Разумеется, - отвечает Джейн. – Для этого надо наложить соответствующее заклятье. Разве ты не знала?
Алиса и Джейн смотрят на чёрную кошку, жадно лакающую молоко.
- Нет, - отвечает Алиса, - я издалека, и у нас всё по-другому… Как странно: у нас животные не говорят, и мы очень хотим научить их разговаривать, а у вас говорят, и вы стремитесь их от этого отучить!
- Ты, наверное, очень устала, - говорит Джейн и берёт Алису за руку, - идём, я приготовила для тебя постель…
Джейн и Алиса поднимаются по лестнице… Кошка, вылакав блюдце, облизывается – она приподнялась и смотрит им вслед.
…Спальня. В узком оконце из неровного и довольно мутного стекла причудливо переливается Луна. Алиса в белой, длинной до пят ночной сорочке сидит на кровати под балдахином и смотрит в окно:
- Как же мне найти леди Дайн? Без неё я навсегда застряну здесь… Папа, наверное, уже телефон оборвал… Вот влипла, так влипла! Ой!..
Алиса вздрагивает – возле её босых ног ластится чёрная кошка.
- Пришла… - нагнувшись, Алиса подбирает кошку и сажает на колени. – Как же тебя зовут?
Выгнув спину, кошка жмурится, мурлычет, подняв трубой пушистый хвост.
- Ничего, - Алиса гладит кошку, чешет у неё под горлом, и кошка, зажмурившись от удовольствия, сладко мурлычет. - Леди Дайн, наверное, не единственная волшебница в этой Аваллонии, найдём другую…
- М-м-ррр! - кошка недовольна: слова Алисы её явно рассердили. Перескочив через девочку, она обиженно шагает на противоположную сторону кровати.
- Нет? – укрывшись одеялом, Алиса тянется за кошкой. – Нам других не надо?
Она снова гладит кошку, и кошка, успокоившись, снова мурлычет.
- Ты знаешь леди Дайн? – спрашивает Алиса кошку.
Кошка молча кивает, зажмурив свои глазищи.
- Ты поможешь мне её найти?
Кошка кивает снова.
- Тогда я не пропаду, - удовлетворённо вздыхает Алиса. - Ладно, давай спать: утро вечера мудренее!
Алиса, зевает и поворачивается на бок.
Кошка сворачивается калачиком у её ног. Они засыпают, в окно светит Луна.
…Темница, полутёмный коридор. Вдоль стен – ниши, забранные решётками. Мрачные, в потёках ржавчины, грубо выложенные стены своды. Лужицы воды блестят на каменных плитах пола. Шурша, по мокрым серым камням пробегает крыса. Равномерно и звонко капает вода. Негромко потрескивая, коптит факел.
Камера поворачивается и сквозь прутья решётки переносится из коридора в одну из крохотных камер. Едва освещённый мерцающим светом факела, что горит в коридоре, висит распятый сэр Генри, прикованный к стене цепями за запястья и лодыжки. Глаза его закрыты, веки и губы чуть заметно подрагивают – кажется, что сэр Генри уснул и видит какой-то нехороший сон.
Приближаются шаги. Со скрежетом поворачивается ключ, с лязгом отодвигается засов…
Сэр Генри вздрагивает и отрывает глаза:
- А-аа…
Человек, вошедший в камеру, с ног до головы закутан в чёрный плащ. Даже лица его не видно. Одну секунду вошедший стоит неподвижно, потом резко сдёргивает полы наброшенного одеяния – и перед сэром Генри предстаёт Чёрный герцог. На голове его ярко сияет золотой обруч.
- С-сэр Ри-чард? – дрожащим голосом неуверенно вопрошает сэр Генри.
- А ты подумал – фея Моргана? – усмехается Ричард.
- Будь проклят день, когда я согласился вам помочь… - стонет сэр Генри.
- Этот день ещё не окончен, - задумчиво отвечает Ричард, - время есть.
- Что вам ещё от меня нужно? – стонет сэр Генри.
- Обязательство хранить тайну смерти короля, - любезно улыбнулся Ричард, - а самый надёжный хранитель тайны – мертвец…
Чёрный герцог хихикая смотрит, как сэр Генри корчится, звеня цепями.
- Вы не можете так… Не можете так, со мной… - сэр Генри жалобно лепечет, слёзы текут у него по щекам.
- Ну… - Ричард ласково треплет сэра Генри по щеке, смахивая слёзы, - не надо раскисать! Я же сказал: до утра время есть… Приговорённому положено последнее желание: только скажи – и я велю подать любые яства и вина, что ты давеча не доел и не допил… Пожелай, здесь окажутся музыканты, певцы и танцоры. Пожелай – и сюда приведут лучших женщин во всём Камулодуне… Чёрт, самому захотелось! Слушай, я, пожалуй, разделю твою последнюю в твоей жизни радость!
Сэр Генри с ужасом таращится на лучезарно улыбающегося лорда-протектора.
- Только, сперва, дай слово, сэр Генри, что не сболтнёшь, - Ричард вдруг перестаёт улыбаться. – Ибо в противном случае мне придётся казнить не только тебя, но и всех этих, несчастных… Лишний грех на душу – зачем он нам обоим?
Пауза. Сэр Генри медленно приходит в себя:
- У меня встречное предложение, сэр! Вы сейчас же прикажете освободить меня!
Лорд-протектор сверлит сэра Генри бешеным взглядом – тот, в свою очередь, - так же пристально и упрямо смотрит на Ричадра, глаза в глаза…
- А ты стал дерзок, сэр Генри! – задумчиво говорит Ричард.
- Дыханье смерти придаёт мне храбрости…
- Что ты хочешь мне сообщить? – резко спрашивает Ричард.
- Тайну, - сэр Генри отводит взгляд. – Тайну в обмен на жизнь.
- И эта тайна стоит того, чтобы я оставил тебя в живых?
- Это тайна королевы Елизаветы.
Ричард криво усмехается:
- Вся Аваллония знает, что Елизавета – дочь нищего барона из вашей богом забытой глухомани…
Сэр Генри поднял голову. Глаза его горят:
- Но никто в Аваллонии не знает, где хранится брачный контракт королевы. Никто, кроме меня...
Не спуская пристального взгляда с сэра Генри, Чёрный герцог делает шаг к выходу, берётся за ржавую решётку:
- А вот я сейчас кликну стражу… - Ричард усмехается. - Чтоб позвали палачей, принесли углей, да поболе, чтобы тебя до утра жгли огнём и рвали щипцами…
Сэр Генри молчит. Мертвенно-бледный, он воззрился на Чёрного герцога, и глаза его излучают решимость стоять до конца.
- Эй, стража! - зовёт Ричард.
Тяжёлая поступь шагов. В каморку входят трое стражников. Впереди коренастый плотный констебль - Томас Брендбьюри - строгого вида пожилой мужчина с раздвоенной на конце седеющей бородой. На нём синий, расшитый серебром камзол и высокая шляпа, из-под которой торчит острый кончик красного носа. Порой на конце носа собиралась капля, и мужчина вытирает ее черной перчаткой.
Стражники – Майлз Форест и Джон Дайтон - высокие молодцы с короткими усами, лет двадцати, на головах у них не шляпы, а шлемы без забрал, похожие на каски, на груди – кирасы с гербом Аваллонии – белым лебедем. На поясе у констебля висит короткий меч, позвякивает в такт шагам большая связка ключей. Стражники вооружены алебардами.
- Как тебя зовут, констебль? – обращается Ричард.
- Томас Брендбьюри, ваша светлость, - кланяется констебль.
- Вот, что, любезный, - Ричард сухо кашляет, - сними-ка оковы вот с этого. Живо!
Констебль невозмутимо берётся за кольцо, на котором висят ключи, отсоединяет нужный нужные, и, повернувшись, кивает стражникам:
- Эй, Майлз, Джон, расковать!
Стражники прислоняют к стене свои алебарды. Забрав ключи у констебля, они расковывают сэра Генри. Тот, без сил, опускается на пол, тяжело дыша, он растирает запястья…
- Чёрный герцог взирает на сэра Генри сверху вниз:
- Что ж, сэр Генри, смотри, не подведи меня!
Глядя на Ричарда снизу вверх, Сэр Генри поднимается на ноги…
…Сквозь мутное стекло прибивается розовый луч солнца. Алиса спит, прикорнув на белой подушке. Откинув занавес балдахина, к её плечу тянется женская рука:
- Алиса, проснись! Просыпайся скорее…
- А-аа! – Алиса резко открывает глаза.
Её тормошит Джейн Дарлинг.
- Вставай, скорее одевайся! За тобой приехал Грини!
Алиса встаёт, сбросив одеяло (чёрная кошка, тотчас соскакивает на пол):
- Так скоро… А что случилось?
- Грини тебе всё дорогой скажет.
- Дорогой?
- Да, вам нужно ехать. Вот твоя одежда! – Джейн кладёт на стул старую одежду Алисы – брюки, куртку, пятнистый камуфляжный плащ и шлем с козырьком. – Скорее спускайся вниз (Джейн направляется к двери). Я тебе воду приготовлю, чтобы ты умылась…
Вздохнув, Алиса откидывает подушку – под ней спрятан её прибор-браслет и мобильный телефон (тоже в виде браслета):
- Эх! И чего я вас не выброшу? Нет от вас никакого толку… - тяжело вздыхая, девочка одевает их на запястье…
Прихожая. У входной двери нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, ждёт Грини. На паже тёмный костюм охотника и берет с пером. Подле стоит большая кадка у которой в ожидании застыла Джейн с большим кувшином. Через плечо у неё висит белое полотенце.
Топот ног (Джейн и Грини поворачивают головы): по лестнице сбегает Алиса.
- Грини, привет! Мы куда-то едем?
Алиса подбегает к кадке. Джейн льёт из кувшина воду ей на руки, Алиса умывается. Потом вытирает лицо и руки. Пока она это делает, Грини говорит:
- Принцы Эдди и Дик уезжают из города. Отряд рыцарей сопровождает их до убежища. Но у королевы возникли сомнения относительно намерений лорда-протектора. Нам приказано проследить.
…Неширокая и довольно извилистая просёлочная дорога. На столбе указатель с двумя стрелками: «Camulodun» и «Nottingham». По обе стороны от дороги стеной стоит вековой лес. Деревья окрасились в золото и багрянец, в воздухе кружатся опадающие листья. Небо хмурится, но сквозь просветы порой нет-нет, да и мелькнёт луч солнца. Густые заросли у обочины.
В зарослях притаились ребята. У пажа всё тот же серый в яблоках конь, что был на охоте, у Алисы – белый конь, похожий на коня Лиззи. Паж напряжённо всматривается: не покажется ли вдали отряд? Однако тихо…
Внезапно у Алисы тихо пискнуло под рукавом.
- Что это? – насторожился Грини.
Алиса задирает рукав. Прибор на запястье ожил, на экране - множество отметок.
- К нам приближается отряд! – говорит Алиса.
И точно: кони ребят насторожились и фыркают, навострив уши. Под Алисой конь всхрапнул и нетерпеливо забил копытом, так что девочке проходится нагнуться к самой лошадиной морде. Она проводит ладонью возле ноздрей коня:
- Тише, пожалуйста, тише…
- Между прочим, у меня есть имя! – заявляет конь резко встряхнув, так что наездница чуть не выпала с седла. – Меня зовут Ланцелот!
- Оч-чень приятно, - переводит дух Алиса, - а меня Алиса. Только понимаешь, Ланцелот, мы сидим в засаде и надо соблюдать тишину…
- Соблюдать ти-и-ишину, когда я чую запах моей Ги-и-иневры! - всхрапывает конь. – Это вы-и-ише моих сил…
- Надо было седлать вместо тебя сивого мерина, - зло сплёвывает Грини.
- Видишь, - шепчет Алиса. – Тебе оказали честь, а ты не оправдываешь доверия.
То ли Ланцелоту стало стыдно, то ли конь схитрил, но он умолк.
Доносится мерная поступь множества всадников. Вот, сквозь переплетение ветвей со стороны Камулодуна показался отряд.
Ребята инстинктивно пригнулись.
Камера, пронизав заросли, наезжает на дорогу, показывая отряд во всём его великолепии. Впереди скачут рыцари под синим знаменем с двумя единорогами.
- Это рыцари сэра Джонса, - комментирует Грини, - единороги - герб его рода.
(Голоса ребят звучат за кадром)
За ними следуют всадники в воронёных доспехах.
- А это воины сэра Грея, непревзойдённые в королевстве стрелки из лука! – говорит паж.
Следующий ряд рыцарей сверкает позолотой, над шлемами развеваются пышные страусовые перья.
- Это люди лорда Мальборо, благородные из благородных, - говорит Грини.
- А вон те, в чёрных плащах и со серебряными щитами? – спрашивает Алиса.
- Рыцари сэра Дункана. Они носят о вечный траур по королю Артуру... Видишь вензель «КА»?
Камера снова возвращается назад, к притаившимся в зарослях ребятам.
- Смотри! – Алиса хватает пажа за руку.
Меж рядов могучих воинов, не сразу и видны те, кого они охраняют – две тщедушные фигурки: одетый в красное подросток на вороном коне и мальчик в чёрном, верхом на гнедой лошади. За мальчиками едет знаменосец: над головами принцев развевается штандарт с гербом Аваллонии (синий щит с золотой короной и белым лебедем). Вот всадники поравнялись с затаившимися в засаде ребятами…
И тут Ланцелот громко заржал. Тотчас на его зов откликнулась гнедая лошадь, на которой ехал Дик.
- Предатель! – молниеносно обернувшись, паж хлестнул поводьями Ланцелота.
Поздно! Всадники на дороге резко остановились. Сэр Грей, что ехал впереди, под знаменем с единорогами обернулся:
- Кто здесь?
Грини тронул своего коня, потянув Алису за руку:
- Пошли. Надо показаться, а то будет хуже…
Шагом, двое всадников выезжают из зарослей.
- Кто вы такие?! – сэр Грей поворотил своего коня им навстречу.
- Здравствуйте… - начала было Алиса.
Паж резко её оборвал:
- Молчи! – шипит он вполголоса. – Я буду говорить.
- Мы здесь гуляли, - громко объясняет паж. – Гуляли и сбились с пути. Не подскажете, эта ли дорога ведёт в Камулодун?
- Так вот же столб! – сэр Грей показывает на указатель.
- Какое счастье! – сияет паж.– Что я говорил, Алиса, Камулодун в той стороне!
- Погоди-ка, - сэр Грей всматривается в лицо паренька, – не ты ли Грини, паж её высочества?
- Точно так! - кивает Грини.
- Алиса! – Эдди узнал Алису.
Тронув вороного, он спешит к девочке:
- Как же я рад тебя видеть!… А как ты здесь оказалась?...
- Я захотела проехаться верхом. Грини был так любезен, что согласился меня сопровождать, - улыбается Алиса, чуть покраснев.
- С вашей стороны, это более чем безрассудно, - хмурится сэр Грей. – Не далее как вчера здесь видели шайку разбойников. Вам не следовало покидать город.
- Вы, конечно, проводите нас? – улыбается ему Алиса.
- У меня строжайший приказ лорда-протектора сопровождать его величество и его брата! – сурово отрезал сэр Грей.
- В таком случае, - надул губы Эдди, - пусть Алиса едет с нами. Мы не можем бросить её! Я так хочу! (Эдди резко дёргает ногой).
- Как угодно вашему величеству, - обернувшись, сэр Грей почтительно кланяется.
- Алиса, поехали со мной! - улыбаясь, зовёт Дик.
Алиса улыбается в ответ и присоединяется к юному Эдуарду.
Ланцелот радостно ржёт и взмахивает хвостом: он будет рядом со своей Гиневрой! (Гнедая кобыла фыркает и тоже взмахивает хвостом).
- А я, если сэр Грей не возражает, поеду рядом с ним! – паж пришпоривает своего серого в яблоках коня.
Сэр Грей взирает на нахального мальчишку исподлобья.
- Отряд, вперёд марш! – командует сэр Грей.
Рыцари продолжают движение…
Эдди, верхом на вороном жеребце едет справа, Алиса на белом Ланцелоте – слева.
- Вот видишь, - говорит Эдди, - меня уже все слушаются, как раньше слушались моего папу! Теперь, когда я король, я буду наказывать врагов и награждать друзей. И ты будешь первой среди них!
Алиса вежливо улыбается в ответ.
Кони идут шагом. Ланцелот занят Гиневрой, на которой едет Дик (слева от Алисы) – конь настойчиво фыркает, тянет к кобыле морду, гнедая Гиневра стыдливо отворачивается (но, тем не менее, строит Ланцелоту глазки). От Гиневры камера поворачивает объектив к её седоку. Всё внимание юного Дика обращено к Алисе – он старается изо всех сил, чтобы девочка обратила бы на него своё внимание.
- А я вот что умею! – громко кричит мальчик.
Собравшись, он подскакивает в седле, ловко выдернув ноги из стремян, и подпрыгнув, как заправский акробат, переворачивается через голову. После чего, как ни в чём не бывало, вновь сидит в седле.
Дик своего добился: на него обратили внимание.
- Видели? - сияет Дик. - Вы так не можете…
- Это потому, что у тебя Гиневра смирная, - снисходительно усмехается брат. – Не вздумай повторить этот номер на моём Арапе – шею сломаешь!
Дик обиженно дуется.
Смена видеоряда - камера отъезжает – картинка закругляется, превращаясь в искажённое отражение на зеркальной поверхности шара. По сторонам становится видна каморка, на постоялом дворе. На конторке в золотой треногой подставке покоится колдовской шар. Подле согнулась фея Моргана, пристально всматриваясь в изображение. За спиной колдуньи пылает очаг, на котором под крышкой кипит большой котёл. На миг в шаре мелькнули улыбающиеся Эдди и Алиса… Лицо Морганы искажается злостью:
- Ты не сможешь помешать мне, девочка Алиса! Котёл, отворись! – резким голосом приказывает она, вытянув вперёд обе руки с растопыренными пальцами.
На одном из пальцев феи ярко вспыхивает сапфир…
Крышка котла приподнимается – открылась белая бушующая масса, исторгающая клубы пара. Пар вьётся, не желая подниматься к верху. Клубящаяся струя тянется к лиловому шару, вихрем закручиваясь вокруг – колдовской талисман притягивает пар, словно магнит. Пар втягивается внутрь шара – вот он уже клубиться под копытами коней…
Смена видеоряда – снова лесная дорога. Алиса, Эдди и Дик едут рядом.
- А, между прочим, братик, - ехидно встревает Дик, - тебя ещё не короновали, и сэр Гастингс не вручил тебе Большую королевскую печать!
Эдди покрылся багровыми пятнами. Хорошо, что его и Дика разделяет Алиса!
- Дик, - быстро говорит она, - а ты вот так умеешь?
Сунув в рот два пальца, Алиса пронзительно свистит.
Кони под седоками вздрогнули и встрепенулись. Даже рыцари остановились и глядят в недоумении. Оба принца опешили от неожиданности, Дик заложил уши. Впрочем, он оправился первым:
- Алиса! - вопит Дик в восторге. - Научи меня так свистеть, и я на тебе женюсь!
- Ещё чего! – тут же откликается Эдди. – Тебе рановато жениться, братик. И с какой, скажи, стати ей выходить замуж за тебя? Алиса достойна быть королевой!
- Не говорите так, ваше величество, - дипломатично возражает Алиса. – Я, всё-таки, не принцесса… Все графы и герцоги королевства восстанут…
- Король может жениться на ком захочет! – категорично заявляет Эдди. – Как мой папа, например. Все графы и герцоги восстали, а он всё равно женился на маме, потому что он был король!
А туман клубиться всё гуще – вот он уже накрывает всадников с головой...
- Туман! – со всех сторон раздаются возгласы. - Такой густой… Откуда он?
Торопливо цокают копыта. Сквозь клочья белого месива, навстречу спешит Грини:
- Алиса! С вами всё в порядке?
Натянув поводья, Алиса остановила Ланцелота. Девочка вертит головой:
- Эдди! Дик! Где вы?!
Там где только что были юные принцы, теперь клубится белая мутная взвесь…
Слышны встревоженные голоса рыцарей:
- Ваше величество, отзовитесь! Тревога! Принцы пропали!
Сэр Грей привстал в стременах. Он силится остановить панику:
- Ищите короля и принца!…
Грини подъехал вплотную. Алиса растерянно смотрит на пажа:
- Как же так? – она потрясённо озирается. – Ведь только что они были здесь!
- Это чьё-то колдовство, - суеверно поёживается Грини.
- Моргана! – отвечает Алиса. – Наверняка, её рук дело!
Конец эпизода-61.
Эпизод-62. «Кто есть король? Светлое величество…»
Дрога ведущая, через лес. В клубах тумана мечутся тени. Слышны крики:
- Принцы пропали! Ищите принцев!
На переднем плане – Алиса и Грини.
- Это чьё-то колдовство, - суеверно поёживается Грини.
- Моргана! – отвечает Алиса. – Наверняка, её рук дело!
Неожиданно под Алисой заржал конь:
- Моя бесценная Ги-и-иневра! – вытянув шею, Ланцелот жадно вбирает воздух ноздрями.
- Кажется, он чует лошадь Дика! – радуется Алиса.
- Можно ли доверяться глупому животному… - сомневается паж.
- Я не глупое жи-и-ивотное! – белый конь возмущённо бьёт копытом. – Я благородный Ланцелот!
- Ланцелот! – пригнувшись, Алиса гладит его гриву. – Если знаешь, где Гиневра, скачи к ней!
- Держи-и-итесь! – восклицает Ланцелот и с места бросается в карьер.
Алиса, как может, пытается удержаться в седле, для этого приходится пригнуться низко-низко к самой конской гриве. Вокруг клубится стена тумана, из которой то и дело вылетают навстречу хлёсткие ветви и толстые сучья. Ланцелот на полном скаку перемахивает через рытвины, пни и кусты. Сзади на серой в яблоках лошади старается не отстать паж.
- Чем дальше, тем непроходимей чаща! – кричит Грини Алисе. – Похоже, мы заблудились!
- Нет, он знает, что делает! – возражает Алиса.
- Ги-и-иневра! – ржёт на скаку Ланцелот. – Я чую, что ты рядом…
Чащоба неожиданно редеет, и вместе с нею редеет туман. На ровном месте Грини пришпоривает лошадь и обходит Ланцелота, оттесняя его вправо. Паж на скаку ловко перехватывает поводья – кони резко останавливаются.
И вовремя: впереди сквозь редеющий туман смутно угадываются очертания замка.
- Назад! Назад! – перехватив поводья у Алисы, паж тянет коня обратно в лес…
…Густые заросли на опушке леса. Алиса и Грини таятся в кустах, на заднем плане видны их кони, привязанные к высокому дереву.
- Что это за крепость? – спрашивает Алиса.
- Стокмор, - отвечает паж хмуро, - королевская тюрьма. Сюда бросают самых опасных преступников, которых ожидает плаха…
Ладони Грини инстинктивно сжимаются в кулаки:
- Надо немедленно сообщить королеве!
Алиса смотрит на зловещие зубчатые стены, сложенные из чёрного камня. У замка восемь башен с узкими бойницами – четыре высоких, угловых (они круглые в плане) и четыре средних – поменьше (в плане они прямоугольные). Посередине стены, как раз напротив затаившихся ребят видны ворота с опущенной решёткой. На массивных цепях через ров переброшен мост. У моста держа алебарды, стоят стражники, по стенам, за зубцами неспешно прохаживаются часовые. Над воротами герб Аваллонии – он вырезан из чёрного камня, одного цвета со стенами, и потому выглядит как издёвка яркому парадному гербу, что красуется в парадной зале королевского дворца.
Камера наезжает на одно из верхних окон в стене угловой башни, забранное решёткой. Вместе с камерой мы оказываемся внутри башни: тёмная каморка похожая на колодец в тесно замкнутом пространстве сложенных из камня стен. В углу в кучу свалена солома, служащая кроватью, на соломе валяются рогожи – тюремные одеяла и подушки. Со стен свисают ржавые цепи. В центре неподвижно застыли два принца – Эдди (в красном) и Дик (в чёрном).
- Братик, мне страшно, - всхлипывая, Дик утирает слёзы. – Я к маме хочу…
Эдди обнимает брата за плечи:
- Будь мужественным, Дик! Смотри – я не плачу… Нас обязательно найдут…
…Королевский дворец, часовня. В гробе - покойный король. Подле усопшего застыли несколько монахов, держа в руках зажженные свечи. Ещё один монотонно читает молитву (на латыни), листая толстую книгу, разложенную на высокой подставке. Стоя на коленях перед большим католическим распятием, сомкнув ладони и смиренно опустив веки, неслышно шевеля губами, молятся королева и Лиззи (обе – в чёрных траурных одеяниях). В отдалении раздаются равномерные удары колокола.
В часовню входит Грини, за ним – Алиса. Паж:
- Ваше величество!
Чтец продолжает читать. Монахи словно ничего не замечают.
Королева, сбросив оцепенение, поспешно встаёт (следом, поднимается принцесса).
- Что ты узнал, Грини? – негромко спрашивает Елизавета.
- Ваше величество, беда! – паж бледнее полотна. – Герцог захватил обоих ваших сыновей. Их бросили в Стокмор…
- Алиса, скажи, что это неправда! – к Алисе бросается Лиззи::
- Это правда, - Алиса стыдливо опускает глаза, - мы не успели. Простите нас…
- Нам помешала Моргана, - оправдывается Грини.
- Дядя замыслил погубить нас… Наверняка, следующие мы, - Лиззи мечется в отчаянии, с мольбой бросается к матери. – Мама, ну скажи что-нибудь!
Королева Елизавета кажется спокойной:
- Возьми себя в руки, дочь! (Лиззи послушно замирает.) Грини, ступай на конюшню, распорядись, чтобы запрягли карету! Лиззи, собери вещи. Бери только самое необходимое! Мы едем в аббатство Святого Георгия. Отец-настоятель не откажет нам в убежище, тем более, что я не раз выручала его…
- Алиса, помоги мне! – подобрав подол, Лиззи собралась бежать.
- Конечно! – Алиса присоединяется к принцессе.
Камера поворачивается и устремляет объектив прямо в окно, украшенное затейливыми цветными витражами. Одна из створок окна приотворена, и камера наезжает в щёлку – открывается панорама большого средневекового города. Взор скользит по черепичным крышам трёх и четырёхэтажных домов, чьи карнизы украшены каменными горгульями, а островерхие коньки – жестяными флюгерами. Дымок вьётся из леса каминных труб, забранных декоративными чугунными решётками. Вдали, на противоположном конце города, видны острые шпили готического собора. Камера наезжает – и вот стены собора, подпираемые ажурными контрфорсами, уже проплывают перед нашим взором. Огромные стрельчатые окна спрятались в нишах, как глаза в глубоких глазницах. Собор выходит фасадом на широкую городскую площадь, а с трёх сторон обнесён высокой стеной из красного кирпича. Изнутри к ограде прилепились трапезные, капитулярии и спальные корпуса монастыря. Подножия зданий утопают в золотой листве сада. В аббатство ведёт затейливая арка ворот. Её украшает белокаменный рельеф: Святой Георгий верхом на коне пронзает копьём дракона…
Слышны редкие удары колокола. Звон перебивает цокот копыт: мимо толпы зевак к воротам подъезжает карета, на дверце которой красуется герб Аваллонии (на облучке – Грини). Позади едет десяток рыцарей. Один из всадников держит королевский штандарт. Навстречу из ворот выходят монахи и отец-настоятель. Карета притормозила, дверца с гербом приотворилась – показалась Елизавета. Монахи и аббат кланяются.
- Божья обитель сердечно примет ваше величество! – говорит аббат.
…Удар колокола…
…Камера снова поворачивает объектив на 180 градусов – над крышами домов виден королевский замок. Камера наезжает, и вот мы снова во дворцовых покоях.
…Длинная анфилада залов, сверкающая позолотой. Сопровождаемый свитой быстрым шагом приближается Чёрный герцог. Он вне себя от раздражения – не замедляя хода, ударом сапога Ричард распахивает двери, опрокидывает мебель.
- Где королева? – кричит Ричард. – Где эта подколодная змея?!
К нему спешат несколько рыцарей. Один докладывает:
- Мы обыскали часовню, милорд! Королева и её дочь отбыли в аббатство!
Ричард остановился.
- Так я и знал! – он с яростью сжимает кулак. – Кто-то успел предупредить. Кругом измена и предательство!… Где лорд-хранитель печати?
Подбегают ещё несколько рыцарей, докладывают:
- Он отправился в аббатство отдать распоряжения насчёт похорон…
Лицо Ричарда исказила усмешка.
- Слетелись голубки… Что ж, тем лучше! Накроем всех сразу… В аббатство!
…Храм. Лучи солнца, пройдя сквозь витражи, расцветили воздух огромного нефа золотом и небесной лазурью. Подле алтаря – королева, Гастингс и настоятель аббатства. Они неслышно о чём-то переговариваются. Чуть поодаль скромно ждут Лиззи, Грини и Алиса. С грохотом распахивается входная дверь. В собор врываются Чёрный герцог, сопровождаемый большим отрядом. Откуда-то появившиеся монахи пытаются преградить им путь, но солдаты, угрожающе размахивая мечами и алебардами, гонят их прочь.
Тогда навстречу выступает сам аббат. Голос его отдаётся гулким эхом:
- Как посмели вы нарушить покой божьей обители? – гневно вопрошает он.
- Замолчите, святой отец! – Ричард грубо осадил аббата.
Ричард и стражники подошли вплотную, остановились. Чёрный герцог, ухмыляясь, глядит на королёву. Та старается хранить невозмутимость.
- Её величество находится под защитой святой церкви, - упрямо заявляет аббат.
- Под защитой, - продолжая ухмыляться, кивает Ричард. - Понимаю, да…
Он переводит взгляд на Лиззи. Принцесса в страхе пятится назад, и тогда вперёд, бесстрашно заслонив её, выступает паж, готовый вот-вот выхватить меч из ножен. Грини с ненавистью смотрит на лорда-протектора…
- И её высочество тоже! – добавляет аббат.
Чёрный герцог продолжает ухмыляться:
- Но вот этот господин… - указывает Ричард на растерявшегося Гастингса. - На него защита не распространятся!
И, прежде чем тот, королева и аббат успевают что-либо сказать, лорд-протектор командует:
- Стража! Взять его!
Миг – и, подняв алебарды, стражники взяли Гастингса в кольцо.
- Милорд, вы обвиняетесь в государственной измене! – объявляет Ричард.
- Если меня обвиняют в измене, - медленно говорит он, - то прошу судить меня королевским судом...
- Рад бы, дорогой, да не могу! – широко улыбаясь, Ричард разводит руки. – Сам знаешь: дела в государстве настолько запущены, что на пустые хлопоты времени нет. Согласись, к чему лишняя канитель?
Гастингс судорожно сглотнул:
- В таком случае прошу вас об одном, милорд! Прежде чем меня казнят, позвольте хотя бы проститься с Его величеством. Надеюсь, что двадцатью годами безупречной службы я заслужил это… В конце концов, приговорённому к смерти положено оказать последнюю милость…
Улыбаясь, Чёрный герцог согласно кивает:
- Друг мой! Я даже большую милость тебе окажу: мой досточтимый брат, поди, заждался тебя на небесах… (Пауза) Так ты отправишься к нему прямо сейчас!!!
- Неужто, вы оскверните стены храма пролитой кровью? – воздел руки аббат.
- Я чту заветы Господа, святой отец! – укоризненно качает головой Ричард. –(Кивает стражникам) Ребята! Тащите его на площадь!
Стражники хватают Гастингса.
- Вы не можете так! – не выдержав, кричит Алиса. – Человека нельзя приговорить без суда! Это цивилизованная страна, а не притон разбойников…
Ричард, наконец, заметил Алису:
- О! Юная ведьма тоже здесь… Почему она до сих пор не арестована?
- Она не ведьма! – разъярённой кошкой Лиззи бросается вперёд. – Она моя… камеристка! Каждому, кто посмеет её тронуть, я лично выцарапаю глаза!
Плечом к плечу с принцессой Грини. Для пущей убедительности, паж обнажил-таки свой короткий меч…
- Камеристка её высочества, – кивнул Ричард, - понимаю! (Снова повернулся к стражникам.) Чего раззявились? Живей валите его на плаху, я хочу, чтобы этот негодяй умер до ужина, не то он опять испортит мне аппетит…
Повинуясь, стражники волокут к выходу упирающегося Гастингса.
- Минутку… - Ричард останавливает их и срывает с шеи лорда-хранителя Большую королевскую печать. – Тебе больше нет нужды её носить, старина!
Крупным планом: в кулаке Ричард сжимает цепь, на конце которой раскачивается печать, заключённая в ковчежек, украшенный драгоценными камнями…
Гремит барабанная дробь… Резкий свист меча… Глухой удар…
...Небольшая келья в аббатстве. За приотворённым окном темнеет – вечер. Сквозь ставни доносится заунывное пение монахов, слышны редкие удары колокола. На столе, что у окна горит свеча. За небольшим столом (где лишь для двоих место) сидят Алиса и Лиззи.
- Не понимаю, - тихо говорит Алиса. – Вот просто так ворваться, схватить, казнить… Так, наверное, одни бандиты поступают, какие-нибудь пираты…
- Это всё дядя, - с ненавистью в голосе отвечает Лиззи, - Он негодяй, каких мало!
- А твой папа разве ему не брат? – сощурившись, спрашивает Алиса.
- Не смей их сравнивать! – глаза Лиззи бешено сверкнули. – Мой папа был самый добрый и справедливый король, каких только знала Аваллония!
- И подданные его любили?
- Да любили! – с вызовом восклицает Лиззи.
- Откуда же тогда взялись Малыш Джон, Робин Гуд, Деанса Таэннес?
- Это бездельники, смутьяны и бунтовщики, забывшие про закон! – не терпящим возражений голосом заявляет Лиззи. – Они всегда заводятся, как какие-нибудь змеи и крысы.
- А разве по закону отбирать ребёнка у родителей, чтобы сделать из него игрушку для чьих-то утех? – подняв глаза, Алиса пристально смотрит на Лиззи.
Пауза. Теперь глаза опустила Лиззи, щёки принцессы горят:
- Это… он тебе рассказал? – голос Лиззи потишел и заметно дрожит.
- Ты его любишь? – тихо спрашивает Алиса.
Лиззи отворачивается к окну.
- Не знаю, - от волнения принцесса не знает куда спрятать ладони, она тихонько скребёт пальчиками по грубой деревянной столешнице. – Я иногда жалею, что родилась принцессой. Если бы ты знала, как это горько – быть рядом, и знать, что он тебе не ровня. Делать вид, что не замечаешь его, когда больше всего хочется чтобы он тебя обнял и не отпускал… Но мне даже думать о том нельзя. Меня непременно выдадут замуж, если не за этого высокородного слизняка, сэра Генри, так за какого-нибудь заморского принца…
Пауза. Алиса молчит. Лиззи повернулась лицом к ней:
- Ты, наверное, осуждаешь… Считаешь меня испорченной… Не знаю, может, я и вправду испорченная, а, может, это всё мамина кровь…
- А кем была твоя мама? – спрашивает Алиса.
- Вся Аваллония знает, что она была дочерью барона из Валлии – есть такое небольшое графство на западе. Только – т-сс! (Принцесса озирается, приложив палец к губам.) Поклянись, что даже под пытками не скажешь!
Лиззи совершенно серьёзна.
- Клянусь хранить тайну даже под пытками! - совершенно серьёзно отвечает Алиса.
- На самом деле моя мама была дочерью трактирщика.
(Дальше вставка – слова Лиззи сопровождает комментирующий её видеорассказ)
Давным-давно, задолго до того, как я родилась, мой папа должен был унаследовать королевство, но злые братья, замыслили его убить. Ему пришлось спасаться, и Эдуард, тогда ещё наследный принц, нашёл убежище в Валлии. Он собирал большое войско, чтобы отстоять свои права на престол. И вот однажды, на постоялом дворе он встретил смешливую девчонку Лиззи – мою будущую маму, которой тогда, как мне, не было и семнадцати. Они с первого взгляда полюбили друг друга, и, уходя в поход, Эдуард поклялся, что если победит, то обязательно женится на Лиззи и сделает её королевой Аваллонии.
Голос Алисы за кадром:
- И он, конечно, победил…
- Мой папа одолел врагов, потому что он единственный был достоин королевского престола! Выиграв битву, он с триумфом вошёл в Камулодун и стал королём, а многие его воины – крестьяне из нашей Валлии - сделались рыцарями и даже баронами. Но мой папа был не только самый храбрый, но и самый благородный, потому, что сдержал слово. Спустя год, Эдуард вернулся в Валлию, и они с мамой сыграли свадьбу. Так девчонка Лиззи стала королевой Аваллонии.
- Представляю, как им было непросто, - замечает Алиса, - трактирщица и король!
- Граф Валлии, им помог, - отвечает Лиззи, - Это не теперешний сэр Генри, а его отец, друг моего папы. У графа был вассал, один барон, которому требовалось отпущение грехов. И вот на смертном одре он подписал бумагу, что удочеряет Лиззи – так она стала дочерью барона. А потом их с папой обвенчали в сельской церквушке, правда, в брачном контракте пришлось указать, что Лиззи родилась с семье трактирщика. Ну а потом маму короновали – здесь, в этом аббатстве, где годом раньше короновался мой отец.
(Сцена коронации в аббатстве Святого Георгия – конец видеовставки.)
Снова келья. Алиса и Лиззи сидят друг напротив друга.
- Вообще-то, Лиззи меня зовут потому, что так звали мою маму когда-то, – вздыхает принцесса. – Только смотри, ты поклялась! Не выдай нашей с мамой тайны! Я больше никому её не доверяю - даже братьям, даже Грини!
- Не выдам! – коснувшись руки Лиззи, Алиса её успокаивает. – Не понимаю только, зачем нужно было всё скрывать. Ведь твой отец король…
- Ну а как же иначе? – Лиззи с недоумением воззрилась на подругу. – Наши лорды и дочь барона-то не желали, а уж дочь трактирщика… А что, разве в вашей России по-другому?
- По-другому, - отвечает Алиса. – У нас выходят замуж по любви, и никто не смотрит, какие у тебя родители.
- Как бы я хотела попасть в твоё королевство! – вздыхает Лиззи. – Я бы смогла выти замуж за Грини, и нам не нужно было бы ни от кого прятаться…
- А где теперь это брачный контракт? – любопытствует Алиса.
- Один экземпляр остался у мамы. Она его даже от меня прячет. Второй остался в Валлии у графа. Он был свидетелем на венчании.
- Вот почему, значит, отец хотел тебя выдать за сэра Генри! – догадалась Алиса.
- Угу, - кивает принцесса.
Раздаётся гулкий тук шагов, слышен лёгкий шорох платьев. Дверь в келью распахивается – юные собеседницы разом повернули головы – в комнату входят Елизавета и паж. Принцесса встаёт. Королева устало садится на её место – напротив Алисы (Та остаётся сидеть). Паж серой тенью стоит за спиной Елизаветы.
- Мама, ты узнала? – спрашивает Лиззи.
- Всё подтвердилось, - медленно говорит королева, - мои сыновья заключены в Стокморе.
- Оттуда можно убежать? – спрашивает Алиса.
Пауза все молчат.
- Это ещё никому не удавалось, - нарушает молчание Грини. - Тамошнюю стражу невозможно ни обмануть, ни подкупить.
- А внедрить своего человека вы пробовали? – спрашивает Алиса.
- Именно это я и хотела бы с тобой обсудить, - говорит Елизавета, испытывающее всматриваясь в глаза Алисы. – Беда в том, что служить в Стокмор берут не всяких, а таких, кому особо доверяет Чёрный герцог.
- А кому он доверяет? – спрашивает Алиса.
- Таким же отпетым злодеям, как и он сам, - отвечает королева. – Уже много лет со всего королевства свозят детей – сквернословов, негодяев, мерзавцев. Как говорит лорд-протектор «Чем они хуже, тем лучше для меня». Их помещают в школу, где работают особые учителя – преступники и убийцы.
- Чему же они могут научить? – удивляется Алиса.
- В основном, убивать, – спокойно отвечает королева.
- Эту школу придумал Чёрный герцог, - говорит Грини. – Её приказано величать «Патриотической», но в народе её зовут «Шкомерздет» - «Школа мерзких деток».
- И вы хотите, чтобы я пошла учиться в эту школу? – спрашивает Алиса.
- Я бы сам пошёл, - говорит Грини, - да в Камулодуне меня всякая собака знает. А ты – человек новый. Ещё не примелькалась.
Пауза. Все молчат.
- Ты, конечно, можешь отказаться, - говорит королева. – Это очень опасно.
- Нет, - заявляет Алиса решительно, - если человек попал в беду, мой долг помочь ему, не взирая ни на какие опасности! Где этот ваш «Шкомерздет»?
…Кривая, мощёная булыжником улочка. Мимо проезжают телеги и фургоны, идут прохожие – они шарахаются в стороны, бормочут проклятия («Прочь! Нечистый дух…» ), суеверно сплёвывают через плечо: подняв трубой пушистый хвост, по мостовой резво бежит зеленоглазая чёрная кошка… Кирпичная монастырская ограда, завиднелась знакомая арка ворот, со Святым Георгием. Кошка остановилась, присев на обочине. В подворотне, что насупротив арки, дежурят два шпика – невысокие щуплые типы в чёрных плащах и шляпах. Цокот копыт. Из ворот монастыря выезжает телега, крытая рогожами. Спереди сидит пожилой бритый монах. Шпики тотчас снимаются с места и загораживают проезд:
- Тпру! А ну-ка, любезный брат, - отвечай, куда собрался, что везёшь?
- Навоз из конюшни за город везу, - отвечает монах. - Досматривать будете?
- Ещё чего! Проваливай! – зажимая носы, шпики поспешно отбегают прочь.
Монах хлещет клячу, и та уныло плетётся по мостовой. Кошка тотчас и затрусила следом. Мимо тянутся стоящие впритык дома... Неожиданно монах, обернулся и быстро свернул в боковой проулок. Остановив телегу, возница откинул рогожи:
- Вылезайте!
Из-под рогож на мостовую проворно соскакивают Грини и Алиса.
- Спасибо! – говорит Алиса.
Монах хлещет лошадь, и телега уезжает. Грини выглядывает за угол:
- Так и знал, что Чёрный герцог везде расставил своих ищеек!
Подбегает Алиса, одетая как мальчишка-оборванец (драные штаны, драный камзол, худые башмаки). Сквозь дыры проглядывают исцарапанные локти и коленки, на щеке – большущий кровоподтёк. На непокрытой голове спутались нечесаные волосы. Грини инструктирует в последний раз:
- Запомни – главных там двое. Первый - Добрец, второй, точнее, вторая – Милая Мила. Вообще-то она Милисента, но в Шкомерздете по именам не зовут. Держи… - паж протягивает Алисе кисет.
- А что это? – интересуется Алиса.
- Нюхательный табак. Ты его как следует спрячь, а то там и обыскать могут. Если будет туго – предложишь стражнику…
Алиса прячет кисет за пазуху. Паж вздыхает:
- Не легко, тебе там будет, девчонке… Помни: чтобы ни случилось, сразу бей в морду! Не то пропадёшь…
За поворотом улочки виднеется площадь.
- А вдруг меня кто-нибудь узнает? – Алиса невольно поёживается.
- Не бойся! Благородная публика от Шкомерздета нос за версту воротит. Тем более… - Грини любуется Алисой, отступив на шаг, - в таком виде тебя и родная мама не узнала бы!
- Это точно! – вздыхает Алиса.
- Ну, ни пуха, ни пера тебе! – напутствует Грини.
- К чёрту! – повернувшись спиной к камере, Алиса выходит на площадь.
Чёрная кошка бежит за ней следом.
Посреди площади стоит мрачноватое четырёхэтажное здание, похожее на замок. По углам высятся полукруглые башни с бойницами – при случае тут можно выдержать осаду. Камера наезжает на здание, и мы переносимся внутрь него…
Безлюдный гулкий коридор, под ногами хрустит мусор: кости, объедки, шелуха от семечек, клочки бумаги. Алиса тихонько пробирается мимо приоткрытых дверей прислушивается. Из-за первой двери доносится:
- А ежели рожок протрубит дважды, вот так (трубит рожок), то это означает «Рассыпаться подвое», как бы цепью, опустив при том пики…
Следующая дверь, Алиса прислушалась:
- Когда пытуемый впадает в беспамятство, пытку, не увлекаясь, следует тотчас же прекратить…
Третья дверь. Алиса прислушалась снова:
- И сказал тогда господь: «Прокляну!» И проклял…
Четвертая дверь. Алиса остановилась и из любопытства заглядывает: в классе маленькие дети семи лет. Сидят на лавках вдоль стен. Мимо расхаживает учительница – высокая толстая женщина, сжимающая в руках длинную палку. Она то и дело выкликает:
- Кто есть король?
- Светлое величество… - дети отвечают хором.
- Кто есть министры? – продолжает учительница.
- Верные, не знающие сомнений…
Под рваным башмаком Алисы хрустнула рыбья голова. Учительница, у которой в руках палка, молниеносно обернулась. Алиса не успела ахнуть, как учительница, с неожиданным для полной дамы проворством, подскочила к двери и ловко поймала Алису за ухо и поволокла в класс.
- Кто такой? Почему не на уроке?!
- А я это… новенький! – согнувшись пополам, Алиса морщится от боли. – Ай, тётенька, пустите…
Ученики ожили: то они сидели смирно и отвечали, как заводные куклы, а тут завертели головами, зашептались… Вот уже слышны отдельные смешки…
- Я тебя пущу! – учительница выкручивает Алисе ухо. – Я с тебя сейчас шкуру спущу! Забыл где твой дортуар?!
- Ой, тётенька, мне больно! – Алиса стонет всерьёз…
- А будет ещё больней! - садистски ухмыляясь, учительница ударяет Алису палкой по попе.
Учительница стоит лицом к классу, Алиса – спиной. Тем не менее, толстая тётка до того увлеклась, что не видит, как один из учеников – рыжий и конопатый мальчишка лет семи – вскочил со скамейки и потянулся к помойному ведру, что стоит в углу класса. Алиса же, которой выкручивают ухо, и голова которой повёрнута именно в ту сторону, соответственно, видит…
Ведро с мусором летит через весь класс…
- Берегись! – Алиса, морщась от боли, падает на колени.
- А-ахх!!! – толстая тётка с размаху садится на пол.
Ведро приземлилось прямо ей на голову, учительницы, опешив, выронила палку из рук, выпустив, наконец, Алисино ухо.
- Ура!!! – орут и смеются семилетки, встав со скамеек.
- Мерзкие детки!!! – ругается учительница, и голос её доносится как из бочки. – Ну погодите у меня! Сейчас я вам задам…
Напрягая руки, она изо всех сил пытается сбросить ведро, но то сидит крепко…
Морщась от боли, Алиса, на четвереньках, проворно отползает прочь…К ней подбегают двое семилеток – один рыжий и конопатый (тот самый, что метнул ведро), а второй смуглый и черноволосый.
- Эй, дуй, давай, отсюда, не то в карцер загремишь! – теребит Алису черноволосый.
- А куда бежать-то? – спрашивает Алиса, торопливо поднимаясь на ноги.
- Жми за мной! – зовёт жестом рыжий и выскакивает за дверь.
Алиса бросается за ним, её обгоняет черноволосый мальчик.
- Всем головы поотрываю! - гремит вдогонку голос учительницы, по-прежнему пытающейся избавиться от ведра.
Из коридора троица беглецов выскочила на винтовую лестницу. Впереди мчатся два семилетних пацана, Алиса – за ними.
- А вы знаете, где можно спрятаться? – на бегу интересуется Алиса.
- Ага! – кивает, обернувшись черноволосый (в его глазах мелькнуло злорадство).
Семилетки метнулись в стороны – прямо перед Алисой возникает низенькая дверца из грубо сколоченных досок.
- Вперёд! – кричит рыжий.
- Толкай! – хихикает смуглявый.
Алиса с разбега толкает «дверь» плечом, доски разлетаются и… «Дверь» на деле оказалась заколоченным окном. Со второго этажа Алиса вываливается прямо во внутренний дворик школы, заросший высокими деревьями.
- А-ха-ха!!! – держась за животы, гадкие мальчишки стоят на подоконнике и глядят, как Алиса падает вниз. Изловчившись, она хватается за толстую ветку и, как заправская гимнастка, делает сальто, затем, оторвавшись от ветки, как от перекладины, описывает дугу и приземляется в центре дворика.
- Уух! – Алиса отирает пот. – Так и ноги переломать недолго…
Не успела она прийти в себя, как к ней подскакивают два дюжих стражника, хватают, заломив руки, и волокут в одну из угловых башен.
- За что?! – упирается Алиса. – Я ничего не сделала-а-а…(Спохватывается – она же играет мальчика!) То есть я ни в чём не виноват!
Камера на миг поворачивается - в одном из верхних окон мелькнул силуэт длинноносого человечка. Тот внимательно наблюдает за происходящим...
…Каморка в подвале. Железная койка, ночной горшок и умывальник в углу. Сверху – крохотное, забранное решёткой, оконце, откуда пробивается свет. Со скрежетом распахивается дверь – стражники вталкивают Алису.
- Посиди тут, поостынь, приятель! – смеются стражники.
С лязгом задвигается засов… Алиса озирается, трёт ушибленные бока.
- Вот я, кажется, в карцере, - приговаривает она сама себе. – Но, с другой стороны, это даже неплохо. Они принимают меня всерьез!
Кто-то тихонько скребётся. Алиса прислушалась. Камера наезжает, показывая крупным планом её лицо.
- Интересно, здесь водятся крысы?
- Мяу! – слышится сверху тоненький голосок.
- Киса! - девочка поднимает голову.
Чёрная кошка просунулась в камеру сквозь прутья решётки. Встав на цыпочки, Алиса снимает кошку с тюремного подоконника.
- Это опять ты? Ты всё-таки меня нашла?
Алиса держит кошку на руках, и та жмурит свои зелёные глазищи.
- Как же тебя зовут? Давай, я буду называть тебя Чернушкой?
Кошка мурлычет в ответ. Алиса присаживается на скрипучую койку.
- Это хорошо, что ты пришла, – говорит Алиса. - Вдвоём веселее! Знаешь, Чернушка, папа мне говорил, что, где бы не оказался, ты, если захочешь, везде сумеешь отыскать хотя бы одного настоящего друга… Преданных друзей можно отыскать везде, даже в Шкомерздете!
Кошка встрепенулась. Слышны шаги. Со скрежетом отодвигается засов. Кошка соскользнула с Алисиных колен и молнией юркнула под кровать.
Дверь отворилась. В карцер заглянул человек небольшого роста, почти карлик с длинным носом. У него длинные до плеч неестественно-черные волосы, переливающиеся то синим, то зеленым отливом. Лицо у человека бледное, а глаза черные, как волосы, и тоже переливаются зеленоватыми и синими искрами. Вошедший всматривается в Алису, словно старается загипнотизировать.
Пауза.
- Явился - как бы не запылился, - наконец, нарушил молчание незнакомец.
Алиса смотрит вниз. Прямо перед собой она видит ночной горшок…
- Жалко, горшок глиняный, расколется - ответила Алиса. - А то бы я тебе в лобешник врезал.
- Очень смешно, - карлик улыбается белозубой улыбкой. - Я младший учитель как бы пения. (Представляется, чуть заметно кивая.) А зовут меня Добрец. Это и прозвище, и мое, понимаешь, настоящее имя. Правда, смешное совпадение?
- Не вижу ничего смешного, - отвечает Алиса мрачно. - Просто глупо.
- Интересная теория. А если я зайду, ты как бы драться не будешь? – продолжает улыбаться карлик.
Конец эпизода-62
Эпизод -63. Аллан Цвай-Драй совершает подвиги
…Тёмная каморка на чердаке постоялого двора. На конторке стоит лиловый шар в золотом треножнике из сцепившихся драконов. Низко склонившись, посылая волшебные пассы руками, над талисманом склонилась Моргана. Ярко сверкает сапфировый перстень на её среднем пальце.
В шаре, преломляясь, отражается готический собор, переполненный народом. Герцоги и графы, бароны, рыцари – всё дворянство Аваллонии (а также многие горожане Камулодуна) пришло проститься со своим монархом. Доносятся звуки органа… Камера наезжает, и мы переносимся туда.
Гремит орган, поёт хор. Торжественно и скорбно звучит голос священника, читающего молитву на латыни. В центре, подле алтаря, на возвышении, покрытом алым бархатом, в гробе лежит покойный король. Безутешные вдова и дочь застыли подле него, до пола ниспадают их чёрные вуали. Рядом с ними (также под траурной вуалью стоит фрейлина Джейн Дарлинг) Королева плачет беззвучно, Лиззи – громко, навзрыд, то и дело шепча: «Папа! Папа!», фрейлина молчит.
Слышны громкие шаги: к гробу подходит лорд-протектор. Чёрный герцог наклоняется и целует покойного в лоб:
- Упокойся с миром, любимый брат мой! – говорит Ричард с неподдельной печалью. – Я продолжу славное дело рук твоих и позабочусь о твоих близких!
Лиззи, не в силах терпеть услышанное, повернулась и пытается убежать, но мать и фрейлина не пускают. Мать обнимает дочь:
- Будь мужественна, Лиззи!
- На вас все смотрят, ваше высочество! – добавляет леди Джейн.
Принцесса рыдает на руках у матери.
Камера отъезжает, и мы снова оказываемся в каморке. Моргана стоит выпрямившись. Лицо её исказила брезгливая гримаса:
- О, негодяй! Какой же ты, мерзавец, Ричард! Нет сил смотреть!
По взмаху рук, изображение пропадает – лиловым бокам шара пробегают волны равномерного сияния, точно внутри талисмана заключено бьющееся сердце.
Фея снова склонилась над шаром. Посылая магические пассы:
- Яви мне, шар, врагов моих! Алису покажи! – завывает фея.
Шар нехотя осветился. Но свет его мутен и очертания теней расплывчаты, и ничего не получается разобрать.
- Алису! Покажи Алису! – требовательно приказывает Моргана.
Шар разгорается ярче. Тень внутри талисмана обретает плоть, но это не Алиса. Изнутри шара на фею насмешливо таращит зелёные глаза… Чернушка!
- Мяу! – кошка обнажила белоснежные, острые как иглы клыки, и кажется, что она смеётся над Морганой.
- Брысь, мерзкая тварь!!! – Моргана резко выпрямила руки, и из кончиков пальцев феи выскочили снопы искр.
Вспышка! Оглушительный треск! Шар, окатила огненная волна. Он, точно перегоревший телевизор, окутался сизым дымом и погас.
Моргана судорожно переводит дыхание:
- Я должна была превратить тебя в камень!
… Шкомердзет. Карцер в подвале школы. Железная койка, ночной горшок и умывальник в углу. Алиса сидит на койке, в дверях стоит низенький человечек.
- Очень смешно, - карлик улыбается белозубой улыбкой. - Я младший учитель как бы пения. (Представляется, чуть заметно кивая.) А зовут меня Добрец. Это и прозвище, и мое, понимаешь, настоящее имя. Правда, смешное совпадение?
- Не вижу ничего смешного, - отвечает Алиса мрачно. - Просто глупо.
- Интересная теория. А если я зайду, ты как бы драться не будешь? – продолжает улыбаться карлик.
- Буду.
- Тогда учти, паршивец, я умею давать как бы сдачи, и как следует. Я только на вид такой, понимаешь, некрупный…
- Кончай базар, - отвечает Алиса. – Заходи, коль пришёл.
Добрец одним прыжком оказывается у койки и как-то ловко и хватает Алису за руку, заворачивает за спину так, что она согнулась и уткнулась носом ему в колени. Второй рукой младший учитель пения вцепился в волосы на Алисином затылке.
- Ой, дяденька, я больше не буду! – вопит и брыкается Алиса.
- Вот умница, соображаешь, – почти ласково приговаривает Добрец. - Сознавайся, негодяй, это ты ведро на Милую Милу одел?
- Нет, не я!
- А если как бы подумать? – Добрец выкручивает руку сильнее.
- Ой, больно! – стонет Алиса.
- Кто кинул ведро в нашу сестру-хозяйку? – продолжает допытываться Добрец.
- Я не знаю!
Добрец отпустил Алису и, выглянув за дверь, кричит:
- Эй! Привести сюда Вилли и Билли!
Появились стражники. Они вталкивают в карцер мальчишек – рыжего и чернявого.
- Ой! – глядя на Алису притворно ахнул чернявый. - Ты ещё живой?
- Молчать! - велит Добрец. - А ну, признавайтесь, говнюки, кто кинул ведро в тетю Милу?
- Он! - хором отвечают мальчишки, ткнув в Алису указательные пальцы.
- Молодцы! - похвалил Добрец. - Охрана, выдать каждому по леденцу на палочке!
Охранники протягивают мальчишкам по леденцу - один одному, второй - другому. Те, тая от радости, тут же принимаются сосать.
- Ступайте с миром, милые мои детишечки! - Добрец выпроваживает Вилли и Билли, ласково гладя и того, и другого по головке.
Но стоит юным доносчикам переступить порог, младший учитель пения ласково добавляет:
- Да, совсем забыл, ребята, всыпьте им заодно по двадцать плетей!
- За что? – мальчишки аж поперхнулись леденцами. - Мы же донесли! Мы же наябедничали!
Стражники хватают обоих: дрыгая ногами, Вилли висит подмышкой у одного охранника, Билли – у другого. Их заносят в соседнюю камеру. Слышен свист плётки экзекуторов, перебиваемый воплями и визгами приговорённых.
- Это как бы для профилактики, - смеётся Добрец.
Он усаживается рядом на койку с Алисой:
- Как звать-то тебя?
- Аллан, - отвечает Алиса. – Батя говорил: «Аллан цвай», а мамка: «Драй»…
- А кто твои родители?
- Нету их, померли! – Алиса притворно всхлипывает. – Остался я на свете сиротой один-одинёшенек! Пожалейте меня, добрый дяденька!
- А зачем ты к нам пришёл?
- Добрые люди посоветовали, - отвечает Алиса. – Ступай, говорят, в Патриотическую школу. Там тебя накормят, там обогреют, там из тебя человека сделают…
Добрец усмехается, кивает головой:
- Эк как складно говорить выучился, понимаешь! Ладно, Аллан, считай, что ты зачислен в школу в третий… нет, в четвёртый класс! Только вишь, какое дело, чтобы еду и кров приобрести, их надо заслужить сперва… Вот если ты мне какую-нибудь стоящую как бы тайну выдашь, я тебя сразу выпущу или подушку дам!
Он смотрит на Алису и кривится.
- Не знаю я никакой тайны, - пожимает плечами Алиса.
Добрец перестаёт улыбаться.
- Тогда ничем помочь тебе не смогу! – Добрец встаёт, направляется к двери. – Но ты посиди, подумай…
Дверь с грохотом захлопывается, со скрежетом задвигается засов.
Ночь. Площадь перед Патриотической школой. Тускло горит масляный фонарь. По мостовой уныло бредёт караульный, стучит кололтушкой и сонным голосом выкрикивает: «Ночь! Всем спать!» Иногда он останавливается и сладко зевает, после чего опять шагает дальше: «Ночь! Всем спать!»
Его голос удаляется – мы переносимся в камеру карцера. Алиса и Чернушка свернулись калачиком на железной койке, на которой нет ни одеяла, ни матраца.
- Да Чернушка, - вздыхает Алиса, - попали мы с тобой в историю…
Дрожа от холода, Алиса ежится, потирает плечи, пытается дыханием согреть закоченевшие ладони.
- Да что же у них совсем не топят, что ли? А ещё Волшебная страна! Эдак совсем помереть можно…
Она решительно встаёт, подходит к двери. Изо всех сил кулаками и ногами Алиса колотит и кричит:
- Откройте! Выпустите меня отсюда!
Тишина. Потом раздаются шаги, доносится сонный голос:
- Молчать! Ты что, нечистый дух, всю школу перебудишь задумал?…
- Дяденька, - взмолилась Алиса нарочита жалким писклявым голосом, - выпустите меня! Я замерз! Вот помру, и никакой вам от меня пользы не будет…
- Выпусти его, ишь чего захотел!
- А у меня табачок есть, - как бы невзначай говорит Алиса.
Молчание. Слышно как за дверью сипло дышит стражник. Наконец лязгнул засов.
Кошка, соскочив с кровати, подбегает, и Алиса прячет её под камзол.
Дверь отворилась. Толстый охранник стоит на пороге и держит в одной руке фонарь. Посмеиваясь, он смотрит на Алису сверху вниз:
- Табачок, говоришь… Ну-ка, покажи!
Алиса протягивает кисет.
Стражник поддевает мизинцем понюшку принюхивается, заправляет одну ноздрю.
- А-а-ап-чхи! – оглушительно чихает стражник, кряхтя берёт вторую понюшку, заправляет вторую ноздрю. – Ап-чхи! Да, знатный табачок у тебя, парень!
- Ну так как, - Алиса бочком пытается проскользнуть мимо стражника, - вы меня выпускаете?
Стражник загораживает дорогу:
- Погодь! Не спеши… А как ты вести себя будешь?
- Как прикажете, дяденька! – обещает Алиса.
- Ну то-то, - стражник добродушно усмехается. – Табачок я у тебя конфискую! (Ловко обирает кисет) Школярам не положено! Ладно, иди, давай, за мной…
…Школьная спальня – длинная комната с белёными стенами. Два узких, похожих на бойницы, окна. В два ряда, торцами к неширокому проходу, стоят кровати. На кроватях, укрывшись грубыми одеялами, спят мальчишки лет тринадцати-четырнадцати, равномерное посапывание наполняет комнату. Несколько коек пустуют.
- Занимай любую, - велит стражник. - И смотри у меня! (Грозит кулаком.)
Алиса бегом проскользнула мимо охранника к ближайшей пустой кровати, легла и сразу заснула.
…Шкомерздет. Утро. Удар колокола. Слышны крики: «Подъём! Шевелись, собачье племя!» По проходу кроватей идут два стражника и сдергивают с детей одеяла.
- Встать! Умываться марш!
Большой зал где стоит единственный умывальник. К нему выстроилась длинная очередь. Каждому хочется закончить утренний туалет побыстрее, при этом старшие бесцеремонно расталкивают и пихают прочь младших. Умываются без мыла, вместо полотенец - белые тряпки (старые, разрезанные на куски скатерти).
Слышны возгласы:
- Глянь-ка у нас новенький? Кто такой, почему не знаю?
Алиса стоит среди толпы. Со всех сторон на неё сыплются щелчки и толчки. Алиса как может, пытается увернуться, но когда один, особо наглый белобрысый паренёк (немножко похожий на Пашку Гераскина) пытается дать пинка, она резко разворачивается и со всего размаха бьёт наглеца в лоб. Взмахнув руками, не удержавшись на ногах, тот садится на пол задом и сидит, вытаращив глаза. Всеобщий хохот. Алису и упавшего тотчас обступает толпа. Одни кричат:
- Полундра! Наших бьют!
Другие подзуживают:
- Так его, новенький, врежь ещё!
Тотчас рядом возникает стражник:
- Что тут происходит? Кому с утра плетей захотелось?
Школяры мигом затихли и спешат разойтись. Белобрысый вскакивает с пола:
- Ещё сочтёмся, гадёнышь! Я тебя запомнил…
- Время завтрака! Всем завтракать! – лениво выкликают стражники.
Столовая. Зала невелика, в ней стоит всего один длинный стол, с двумя скамейками по обе стороны. Дети рассаживаются по старшинству: с одного конца малолетки, с противоположного – почти уже взрослые верзилы. Перед каждым учеником стоят чашка с водой, и тарелка каши. Рядом лежит деревянная ложка.
Место Алисы – посередине стола.
Во главе стола (то есть, между верзил) - низенький Добрец. Перед ним лежит свежая белая булка, стоит бокал вина, а на тарелке дымится яичница с беконом. Такой же завтрак на другом конце стола, где подле щуплой малышни сидит высокая и грузная Милая Мила.
- Мне донесли, что возле умывальников случилась как бы драка, - говорит Добрец, не глядя на школяров (словно бы он разговаривает с посторонними). - Кому-то что-то не понравилось, понимаешь… Может, и бунтовать уже захотелось? Имейте в виду, поганцы, любого я скручу в бараний рог! Кого не устраивают наши порядки, пусть сейчас же встанет из-за стола и прямо так как бы скажет. Ну? Я жду!
Все молчат.
- То-то же, шелудивые псы, пожиратели требухи! Всем есть!
Школяры как по команде берутся за ложки. Алиса тоже – еда ей явно не нравится и она заставляет себя глотать кашу через силу…
Когда дети поели, Добрец говорит:
- А теперь всем сидеть и ждать, пока старшие позавтракают.
Неспешно ковыряясь вилкой и ножом, Добрец и Милая Мила уплетают завтрак. Школяры покорно сидят, и смотрят, как едят учителя. Некоторые судорожно глотают слюни.
Наконец, Добрец осушил бокал:
- А теперь, понимаешь, пошли на занятия!
Ученики встают со скамеек. Первыми в класс спешат уже знакомые нам Вилли и Билли. Они пробегают мимо Алисы. Та, как бы невзначай выставила вперёд ногу - оба мальчишки разом споткнулись и растянулись на полу.
- Щас в лоб дам! – кричит рыжий Вилли.
- Убью! – шипит чернявый Билли.
Под всеобщий хохот они трут ушибленные бока. Добрец, сощурившись, всматривается в Алису, но та стоит с невинным видом и даже не улыбается.
- Кто это сделал? – мальчишки вскочили.
- Угадайте с трёх раз, червяки безмозглые! – с важным видом, высоко воздев голову, учитель удаляется.
…Классная комната. Голые стены исписаны и исцарапаны ругательствами и неприличными рисунками. Вдоль стен тянутся низенькие скамьи. В углу стоит мягкое кресло с высокой спинкой. Подле стоит столик, на котором хрустальный графин с красным вином, бокал, и ваза в которой разложены большие желтые груши. Рядом лежит небольшой серебряный колокольчик.
Ученики, вошедшие в класс, с вожделением смотрят на разложенные яства, но не смеют даже приблизиться к ним. Добрец входит в класс последним, бухается в мягкое кресло, вытянув ножки в красных сапожках, потягивается и по-хозяйски покрикивает на детей:
- А ну, побыстрее, активней шевелись! Всех как бы разгоню! Всех уничтожу, понимаешь! Всем сидеть!
Ученики поспешно рассаживаются по скамьям и замирая, точно солдаты в строю, замирающие по стойке «смирно».
Добрец внимательно наблюдает за Алисой. Все места на скамьях заняты, кроме одного-единственного – рядом с учительским креслом. Тогда Алиса садится рядом с Добрецом. Она нахально смотрит в глаза учителю.
Тот страшно удивился и спросил:
- Что, таракашка? – спрашивает Добрец. - Нравится, понимаешь, сидеть рядом со старшими?
- Мне нравится быть первым, - невозмутимо отвечает Алиса. - Так сподручнее прыгнуть и вцепиться в глотку.
- Ну-ну, без шуток! – Добрец грозно притопнул ногой, обутой в красный сапожок. - Кому это ты, понимаешь, вцепляться вздумал?
- Тому, кто подставит, - невинно улыбается Алиса.
- Кстати, - точно спохватившись, интересуется Добрец, - а как ты тут оказался, Аллан? Ты в карцере должен быть… (Внезапно поменявшись в лице рявкает так, что другие ученики в страхе втягивают головы в плечи.) Встать, когда с тобой учитель разговаривает!
Алиса встаёт:
- А вы, видно, запамятовали, господин учитель, - спокойно отвечает она, – что потом отпустить меня изволили. Я охраннику, что арестованных сторожит, так и сказал: меня, мол, отпустить велено, сам старший приказал!
- И охранник тебя отпустил? – Добрец даже опешил, не ожидав подобной наглости.
- Разумеется, господин учитель! – Алиса улыбается. – Иначе бы меня здесь не было!
Ученики (что сидят подальше) захихикали. Добрец добродушно усмехнулся.
- Ладно, садись коль пришёл! Начинаем урок…
Добрец обвел взглядом класс и поморщился:
- У нас, понимаешь! Человечек к нашим порядкам непривыкший… Ну ничего, научим. Для начала как бы познакомимся. Я отныне - твой любимый преподаватель, воспитатель, надзиратель и надругатель. И за отца, и за мать. Правильно?
- Правильно, - согласно кивает Алиса.
- Пра-а-авильно, - нестройно отозвались ученики.
- Родители твои, Аллан умерли, все от тебя, ситоры, отвернулись… Все?! (Обводит взором класс.) А вот и нет! Для нас ты, Аллан, замечательный строительный материал. Мы с тобой всем еще покажем! Мы еще уши оборвем каждому, кто хоть раз тебя обижал. Все твои слёзы отомстятся! Нет пощады врагам!
Ученики радостно загудели:
- Не забывай, Аллан! Нет пощады!
- Мы сделаем из тебя, Аллан, настоящего мерзавца! (К классу) Вам раньше твердили, что мерзавец - это плохой человек? Ничего подобного! Мерзавец - это победитель! Так на Востоке князей зовут. Они никого не слушают и всем головы рубят! Едят, что хотят и что хотят пьют, спят когда хотят от ужина до обеда! Хотите стать такими мирзами? Мирзами, понимаешь, мерзавцами?
Алиса искоса посматривает на класс.
- Классно! - кричат ученики хором. - Хотим быть мерзавцами!
Кое кто захлопал в ладоши.
А младший учитель Добрец продолжает:
- Не сомневаюсь, Аллан, будет одним их лучших учеников! Им, я верю, ещё будет гордиться наша Патриотическая школа!
Добрец берётся за колокольчик и звонит. Дверь распахивается, и в класс входят трое – в середине худенький, похожий на шпика – в чёрном плаще, в чёрной шляпе с чёрной повязкой на лице. Справа от него невысокий, но очень толстый детина, одетый как палач и в маске палача. Слева – уже знакомая нам Милая Мила.
- Вот, познакомься, Аллан, - это твои будущие наставники! Тебе оказана великая честь, тем, что работать с тобой будет сам месье де Покетт, несравненный, понимаешь, мастер-карманник!
Худенький в чёрном плаще, что стоит посередине почтительно кланяется, как истинный француз, обмахиваясь шляпой. Дети обрадовано гудят, некоторые завистливо вздыхают.
- С ним ты пройдёшь курсы воровства и грабежа. Начнешь с карманных краж и поглядим, у кого из вас ловкие пальчики, а кому эти пальцы надо будет как бы отломать за ненадобностью… Поздоровайся с ним, Аллан!
Алиса подходит, и месье де Покетт тут же, как истосковавшийся отец, обнимает её, прижав к своей груди.
- Ну хватит! – Добрец ревниво растаскивает их. – Чего-нибудь нашёл?
Месье де Покетт демонстрирует складной ножик, вынутый из кармана Алисы.
- И всё? – не верит Добрец.
- Увы, коллега! – разводит руками де Покетт. – Карманы месье Аллана пусты.
Тогда Алиса молча протягивает руку… Класс ахнул: в руке - драгоценный перстень, сверкающий бриллиантом…
- Мой перстень! – в ужасе вопит месье де Покетт и смотрит на свои руки.
- Кхе-кхе! – грозно кашляет Добрец.
Алиса возвращает перстень незадачливому карманнику, и тот, спрятав свои руки подальше, поспешно отступает.
Добрец продолжает:
- А это, Аллан, твой наставник в жестокости. Знакомься – Великий Скорпон! Я уверен, он станет для тебя лучшим другом! С ним ты научишься мучить и пытать всякого, кто слабее тебя. Великий Скорпон преподаёт уроки жестокости. Сначала помучить, понимаешь, кошечек и собачек, а, думаю, через год мы доверим тебе мучить детишечек... Вижу, коллега приготовил для тебя наглядное пособие…
За плечами у палача – мешок в нём что-то шевелится. Скорпон суёт руку и, вынимает, держа мясистыми пальцами за загривок чёрную кошку.
- Мяу! – хрипло протестует кошка, дрыгая лапами и моргая зелёными глазищами – это Чернушка.
Дети снова захлопали в ладоши. Аллан широко раскрыл глаза:
- Чернушка!
Метнувшись к мучителю, Алиса ударяет его коленкой в пах:
- Не трожь мою кошку!
- О-оо!!! – схватившись руками за ушибленное место, Скорпон сгибается пополам.
Кошка, вырвавшись вцепилась ему в лицо, располосовав палаческую маску острыми как бритвы, когтями. После чего, убегает. По классу пробегает всеобщий вздох удивления и уважения.
Скорпон упал на живот:
- Коллега Добрец! Я требую, чтобы меня оградили от издевательств! Я честно отрабатываю свой хлеб, а наглядным пособием служить не нанимался!
Добрец грубо хватает Алису за шиворот и оттаскивает её прочь:
- Хорошо-хорошо! – младший учитель музыки проворно кивает. – Запомни, маленький негодяй! (Нарочито строгим голосом.) На учителей нельзя поднимать руку! Товарищей колоти сколько влезет, а старших – не смей! Повтори!
- Я должен избивать одноклассников, а взрослых бить нельзя, - отвечает Алиса.
- Ну, то-то же!
Добрец отпускает Алису, Скорпон, кряхтя, поднимается с пола.
- А теперь, Аллан, познакомься с Милой Милой, - продолжает представлять учителей Добрец. – она ведёт самый ответственный для нас предмет: ябедничество и кляузы. Под чутким и мудрым руководством Милы ты научишься правильно писать доносы.
Алиса исподлобья на Милу. Мила, сощурившись, сверлит глазами Алису.
- Предупреждаю, - обращается Добрец ко всем, - сегодня перед обедом каждый должен как бы написать донос на своего соседа! Чем лживей и гаже ожется ваша кляуза, тем выше будет, понимаешь, награда. А теперь, как заведено, попрошу моих драгоценных учеников вылизать мои сапоги. (Потянувшись, Добрец берёт с вазы самую крупную и спелую грушу.) Вот эта большая, сладкая груша достанется тому, кто как бы постарается лучше всех!
Алиса стоит в сторонке и брезгливо наблюдает, как ученики кинулись к сапожкам Добреца и, отталкивая друг дружку, щипаясь и кусаясь, стали их лизать. Белобрысый паренёк, с которым давеча сцепилась Алиса, стоя на четвереньках (лизать сапоги Добреца он не спешит, лишь делает вид, что лижет), украдкой следит за Алисой.
Алиса, спокойно дождавшись, пока мальчишки совсем передерутся, а потом спокойно берёт грушу из вазочки и надкусывает ее, садясь на скамейку. Учителя не спускают с неё глаз.
Ученики не поняли, в чем дело. Они не скрывают недовольства. Рыжий Вилли:
- Это нечестно!
- Мы лизали, а она нашу грушу взяла! – добавляет чернявый Билли.
- Учитесь, дурачье! - отвечает им Добрец. – Так и будете всю жизнь чужие сапоги лизать. А кто поумнее, тот, понимаешь, займет ваше место и скушает вашу грушу. Ну как, Аллан, нравится она тебе?
- Жестковатая, - нахально отвечает Алиса. - А так ничего...
- А ну, положь плод на место! – вдруг завопил Добрец. - Я сам его доем.
Алиса откусила еще один кусок и положила грушу на столик:
- Как скажите, господин учитель.
Добрец доедает грушу, поглядев на Алису, спрашивает:
- С какого ты графства и из какого города?
- Я из Валлии, - отвечает Алиса. - Фамилии своей не помню. Зовут Аллан. Не то Аллан Цвай, не то Аллан Драй.
- Смешно, - добродушно усмехается Добрец, доедая грушу. - Врешь и не краснеешь. Но это твои проблемы. У нас ты будешь Аллан Цвай-Драй.
…Панорама Камулодуна. Из-под нахмурившихся туч пробиваются робкие лучики солнца, сверкая зайчиками в витражах готического собора. Камера отворачивается, сфокусировавшись на далёких башнях королевского замка. Наезжает…
Королевские покои. Стены зала задрапированы золотистой тканью. В парадной зале на троне, где раньше сидел король, раскинув в стороны полы лиловой мантии, теперь устроился его брат. На голове у Чёрного герцога по-прежнему корона принца - узкий золотой обруч.
Слева от трона стоит высокая резная подставка, на которой, на чёрной подушечке покоится Большая королевская печать. Её цепочка разложена в виде сердечка.
Ричард вертит в руках длинный жезл. Потемневший от времени, он весь – от кончика до рукояти - покрыт затейливой резьбой и загадочными рунами. Ричард внимательно изучает жезл, трогает пальцами загадочную надпись.
… Медленно распахивается массивная дверь в дальнем конце зала. Ричард молниеносно прячет посох, прикрыв его складкой длинной мантии.
Ступая по каменным плитам (и каждый шаг отдаётся гулким эхом) через весь зал идёт слуга. Приблизившись, он почтительно кланяется:
- Ваше высочество! Герцог Бэкингем.
- Зови! – отвечает Ричард, лениво взмахнув платочком.
В зал быстрым шагом входит Бэкингем (тот самый, что уже был на пиру во втором эпизоде, когда его представляли Алисе).
- Чем вы меня сегодня порадуете, милорд? – интересуется Ричард.
- К вашей коронации всё готово! – почтительно кланяется Бэкингем.
- Так уж и всё? – повёл бровью Чёрный герцог.
- Осталась пара пустяшных формальностей, - лучезарно улыбается Бэкингем. (Выпрямившись, герцог хлопает в ладоши), - Корона его величества!
- Корона его величества! - эхом вторят слуги…
Раздаются гулкие шаги. В зал входит процессия: слуги несут изящный открытый паланкин в центре которого, на атласной алой подушечке, покоится королевская корона – высокая, усыпанная бриллиантами, рубинами, сапфирами и изумрудами. По обеим сторонам шествуют стражники с алебардами, составляющие почётный эскорт. Ричард вскакивает с трона и делает шаг навстречу. Слуги ставят паланкин на пол, прямо возле его ног. Алчным взором Чёрный герцог взирает на корону.
- Вашей несравненной голове не доставало лишь этого скромного подарка! – льстиво улыбается Бэкингем.
- Благодарю тебя, Бэкингем! – Ричард ему кладёт руку на плечо и, делая шаг, толкает, заставляя Бэкингема идти вместе. – Но коронация невозможна без лорда – хранитель печати! (Подводит Бэкингема к подставке, где лежит Королевская печать.) О, Гастингс! (с приторной печалью) Смерть такого мужа стала тяжкой утратой для Аваллонии. Поверишь ли, Бэкингем, но я трижды успел пожалеть, что приказал казнить его!…
Чёрный герцог неторопливо берёт печать с подушки…
- Не сочтите мои слова недостойными, сир, но чтобы угодить вам, я всегда готов заменить покойного сэра Гастингса на этом ответственном посту!
Бэкингем тянет руку к печати... Ричард, с усмешкой, отводит печать, словно играя с котёнком.
- Увы, Бэкингем! – Ричард притворно вздыхает. – Как ты уже изволил заметить, есть два пустяшных препятствия!
- Сию же секунду я отбываю в Стокмор! – Бэкингем кланяется.
- Скорее возвращайся с доброй вестью! – напутствует Ричард.
Не переставая кланяться, Бэкингем пятится назад…
…Спальная комната. Сбившись стайками, школяры проводят свободное время: одна группа они играет в напёрстки на полу. Другие, рассевшись на табуретах, играют в карты (на щелбаны). Третьи ожесточённо спорят из-за нюхательного табака, выхватывая из единственного на всех кисета понюшки, школяры дерутся, те, кто успел нюхнуть, чихают и кашляют. Кто не успел, тот подбирет с пола рассыпавшиеся крошки и тут же на полу спешит заправить ноздри… Вот появился давешний белобрысый мальчишка, что сцепился с Алисой возле умывальников. Стоя в уголке, скрестив на груди руки, он исподлобья следит за новичком. Камера вновь поворачивается к Алисе. Та по-прежнему занята Чернушкой. Алиса не видит, за её спиной собирается компания: уже знакомые нам Вилли с Билли и, между ними, старший ученик – огромный верзила. Вилли ухмыляется, Билли, поднявшись на цыпочки, что-то шепчет верзиле на ухо, тот, чуть нагнувшись, согласно кивает головой. Итак, втроём, они подошли к Алисиной койке.
- Эй, ты! – верзила грубо толкает Алису в спину.
- Что? – Алиса поворачивается.
Только теперь она увидела опасность. Играя бицепсами, верзила не спеша закатывает рукава. Вилли и Билли стоят по обе стороны от него и улыбаются.
- Чего в проходе расселся?! – рычит верзила.
- Разве я вам мешаю? – Алиса изо всех сил старается не выдать свой страх.
- Да ты дерзишь, приятель! – усмехается чернявый Билли. – Ты как со старшими разговариваешь?!
- Врежь ему, врежь! – подзуживает рыжий Вилли.
- Э-эх!!! - верзила замахнулся на Алису левой.
Та успевает пригнуться и кулачище верзилы со всего богатырского размаха врезается в лоб нечаянно подвернувшегося Вилли:
- О-ой!!! – рыжий семилетка мячиком улетает прочь.
- Ах так?!! – взъярясь, верзила замахивается правой.
Метнувшись с койки, Алису успевает увернуться во второй раз. Предусмотрительный Билли вовремя присел, и избег участи своего незадачливого товарища. Поэтому удар обрушивается на крайнего из картёжников: верзила нечаянно сшибает школяра с табурета. Смятение, гвалт, свист, отдельные выкрики:
- Полундра!!! Наших бьют!
В спальной мгновенно завязывается всеобщая потасовка: мелькают в воздухе карты и напёрстки, табуреты и подушки. Крупным планом среди всеобщей свалки, камера выхватывает верзилу и Алису.
- Стой! Вот я тебя сейчас!!! – верзила наступает на Алису…
Белобрысый паренёк метнулся навстречу, схватив за ножку табурет:
- Эй, сюда глянь!
- А?! – верзила замер, растерянно повернул голову.
Прежде чем он успевает что-либо сообразить, белобрысый со всего размаха обрушивает на него табурет:
- Кр-рах!!!
Табурет рассыпается в щепки. Раскинув руки, верзила валится навзничь.
- Сп-пасибо, - заплетающимся языком Алиса благодарит своего спасителя.
- Пустяки! – усмехается белобрысый.
Дверь спальной с грохотом распахивается, и с громким топотом в комнату врываются стражники. Слышен оглушительный свист, крики:
- Атас!!!
- А ну, смирно!!! – дубинками стражники избивают всех подряд.
- А-ах!!! – получив удар по спине, Алиса падает на четвереньки.
- Ой-ёй! – белобрысому досталось по затылку, он падает рядом.
- Тебе больно? – Алиса обнимает белобрысого, пытаясь дотянуться до того места, куда его ударили.
- Отстань! – тот грубо отталкивает Алисину руку. – И чего я с тобой связался…
- Меня, между прочим, Аллан зовут! - обиделась Алиса.
- А меня Том! – зевает белобрысый. – Только врёшь ты всё, никакой ты не Аллан…
Они сидят на полу. Тем временем, стражники утихомиривают драчунов.
- Это почему это я вру? – насторожилась Алиса.
- По кочану! – Том отвернулся, не желая вдаваться в объяснения.
Драка утихла. Школяры - кто сидит, кто лежит, и, охая, утирают отбитые затылки и бока. Камера обводит объективом опрокинутые кровати, валяющиеся на полу матрацы и подушки. В воздухе вьются перья. Отмахиваясь от пуха выпотрошенных подушек, старший из стражников громко командует:
- Двадцать плетей! Каждому!
- Встать, шевелись! – пинками стражники поднимают мальчишек с пола. – На экзекуцию шагом… марш!
Перешагивая через опрокинутые кровати и матрацы, школяры нестройной колонной по одному потянулись к выходу…
Конец эпизода-63
Эпизод -64. Лучший ученик
…Подвал. Тускло чадит факел. Доносится свист плётки, перемежающийся вскриками. Школяры выстроились друг за другом, ожидая своей очереди. Все молчат. Алиса стоит позади Томай. Белобрысый оборачивается и с усмешкой наблюдает, как Алиса напряглась и кусает губы (её ещё ни разу в жизни не пороли). Тогда Том нагнулся и быстро прочертил кусочком мела короткую черту, а рядом - два загадочных знака. Повернувшись к Алисе, Том шепчет ей на ухо:
- Слыш-ка, Аллан, давай местами махнёмся? Ты вперёд, а я – за тобой?
- С чего это мне меняться? – удивилась Алиса.
- Я научу, как плётки не бояться, - Том хитро сощурился.
- Ну, давай! – Алиса пожимает плечами. (Перешагивает через черту.)
Похоже, Том удивлён, хотя вида не подаёт. Но уговор – есть уговор. Том вытаскивает из рукава свёрнутый в трубочку кусок грубой кожи.
- На! Засунь под мягкое место, – шепчет он.
- Спасибо, - Алиса тихонько засовывает кусок под пояс.
- Только гляди, когда начнут пороть, ори как следует! – наставительно учит Том. –Не то, с тебя штаны стянут, чтобы ещё добавить!
Алиса, повернувшись, глядит на Тома, окаменев от ужаса.
- Это тебе ведь совсем не к чему, верно? - с издёвкой усмехается Том.
- Что ты имеешь в виду? – наконец спрашивает Алиса.
- А ничего! – продолжает усмехаться Том и толкает её в спину. – Топай, давай, Аллан, твоя очередь!
Хлёстко свистит плеть…
…Королевские покои. Ричард перед стенным зеркалом смотрит на своё отражение. За его спиной виден стол, на котором разложены письменные принадлежности. Лорд-протектор зажмуривает глаза. В его ушах звенит торжественная музыка – словно он в соборе, и лорд - хранитель возлагает на него корону…
- Сэр Генри, граф Валлийский! – сквозь аккорды провозглашает слуга.
Музыка мгновенно прерывается. Чёрный герцог открывает глаза – он возвращается к действительности. Перед ним стоит слуга:
- Сэр Генри, ваше высочество! – повторяет слуга, почтительно согнувшись.
- Зови! – морщится Ричард.
В зал входит сэр Генри. Графа сопровождают Майлз Форест и Джон Дайтон (те самые стражники, которых мы уже лицезрели в темнице).
- С чем пожаловали, милорд? – интересуется Ричард, хмуря брови.
Сэр Генри протягивает пергаментный свиток. Лорд протектор осматривает печать, неспешно разворачивает, читает. Глаза Чёрного герцога медленно разгорается, как бы пылая огнём. Ричард поворачивается к рыцарям, но смотрит мимо них, точно совсем не видя, голос его хрипит от возбуждения:
- Простите что запамятовал, как вас зовут, ребята?
- Майлз Форест! Джон Дайтон! К вашим услугам!
- Ребята, - говорит Ричард, - хотите стать рыцарями?!
Оба стражниа одновременно судорожно сглотнули. Глаза их тоже озарил огонь – точь-в-точь, как у Ричарда.
Схватив перо Ричард и что-то размашисто начертал на листе бумаги.
- Скачите в Стокмор во весь дух! Доставьте мой приказ, чтобы отменили казнь!
Приняв из рук Ричарда конверт, Майлз Форест и Джон Дайтон уходят. Чёрный герцог и сэр Генри смотрят им вслед. Ричард:
- Помолимся, сэр Генри, помолимся, чтобы Эдди и Дику не отрубили головы!
…Шкомерздет. Идёт урок воровства. Школяры сидят на лавках вдоль стен. Посреди классной комнаты стоит чучело (изображающее богатого дворянина), со всех сторон увешанное колокольчиками.
Месье де Покетт, опираясь на тросточку, спрашивает:
- Итак, месье, вам было задано обворовать товарища. Кому и что удалось украсть?
- Я, я! Можно я?! – тянется с места чернявый Билли, сжимая что-то в кулачке.
- О, месье Билли первый как всегда… - улыбается учитель.
Билли разжимает ладонь – на ней блестит осколок карманного зеркальца…
Рыжий Вилли, едва увидев это, бросается на дуга с кулаками:
- Это моё зеркальце! Отдай!!!
Весь класс заливается хохотом.
- Он любит пускать солнечные зайчики, а на ночь прячет его под подушку, - Билли одновременно ухитряется и ябедничать, и отбиваться от наскоков разъярённого друга. – Оттуда я и стащил!
Билли страшно горд, а Вилли рассержен не на шутку.
- Умный мальчик! – учитель хвалит Билли от души. - А вы, месье Вилли? Вы, конечно, не остались в долгу? – интересуется учитель.
- Конечно, - Вилли перестал драться.
Остановившись он шмыгнул носом, провёл по нему кулаком, потом залез в карман.
- У моего друга есть любимая свистулька, так я её спёр! – Вилли демонстрирует учителю металлический мундштук.
Лицо Билли тотчас исказила злобная гримаса:
- Отдай! Свистулька моя!!!
Чернявый бросается на рыжего, но Виллис размаха засадил товарищу кулаком в лоб. Прикусив язык, Билли сел на пол.
- Была твоя – стала моя! – Вилли прячет свистульку обратно в карман.
- Молодец! – благодарит учитель. – Ну а вы что продемонстрируете, месье Аллан?
Алиса встаёт и достаёт кошель – мешочек на дне которого звенят монеты.
- О-оо! – де Покетт качает головой. – Ну и кто же это оказался таким богатым?
- Я украл его… - Алиса на секунду задумалась. - У Тома!
Все дружно уставились на белобрысого.
Густо покраснев, Том вскакивает с лавки, точно его ужалили:
- Брешешь, гад! У меня таких денег отродясь небывало!
Алиса пожимает плечами: мол, откуда мне знать?
Месье де Покетт:
- Раз уж встали, месье, то, может быть, и вы нам что-нибудь продемонстрируете?
- У меня ничего нет, - опускает голову белобрысый.
- Плохо, очень плохо, месье! – качает головой учитель. – Розги по вам плачут горькими слезами… Впрочем, я готов предоставить шанс избавиться от наказания, а, заодно, компенсировать ваши денежные затруднения.
Взяв Тома за плечо, де Покетт подводит мальчишку к чучелу с колокольчиками.
- Попытайтесь, месье! – концом длинной трости, де Покетт указывает на тренажёр. - Смелее!
Осторожно, боясь коснуться колокольчика, Том ощупывает карманы...
- Артистичней, артистичней! – месье де Покетт погоняет Тома палкой по заднице. – Настоящий карманник должен быть виртуозом!
Том запустил руку в карман камзола и тащит толстый кошелёк. Затаив дыхание ученики наблюдают за Томом, некоторые явно выражают ему сочувствие… И в этот критический момент звенит нечаянно задетый колокольчик.
- Vous Damn! Stupide, oaf odieux! (Чёрт побери! Глупый, несносный олух!) – месье де Покетт с силой бьёт Тома тростью по заднице. – Вы позорище нашей школы, месье Том!
Учитель вырывает учебный кошелёк из рук провинившегося ученика.
- После уроков ступаете вниз и получите десять розг за нерадивость! Скажите, что я приказал! И имейте в виду, лодыри, (де Покетт обращается сразу ко всем) здесь с вами нянчатся, а там (кивает в сторону окна) миндальничать не станут. Всякого, кто попадается, отправляют на виселицу, и правильно делают!
Понурив голову, Том плетётся обратно на скамью…
Месье де Покетт запихивает кошелёк обратно в карман:
- Ну, кто смелый?
- Разрешите? – с лавки встаёт Алиса.
- О, месье Аллан! – приветливо улыбается учитель. – Покажите ещё раз ваше мастерство. Только… (месье де Покетт коварно усмехается – он срывает ещё пару колокольчиков с манжет и пояса и перевешивает их рядом с карманом, где кошелёк) Специально, месье Аллан, я усложню задачу! Итак…
Месье де Покетт с усмешкой наблюдает, как Алиса подходит к чучелу… Но новенький почему-то не торопиться залезать в чужой карман. Вместо этого, Алиса запускает руку в свой карман и вытаскивает оттуда монету. Край ей остро заточен, как бритва. Алиса спокойно аккуратно вспарывает ткань внизу кармана – ученики следят затаив дыхание, а учитель потерял дар речи. Карман разрезан, и кошелёк сам падает Алисе в руки – ни один колокольчик не зазвонил!
- Нечестно! – кричит с места Вилли.
- Пусть он как все, в карман залезет! – поддакивает Билли.
Алиса улыбается:
- Вы же сами говорили, господин учитель, если к замку не подходит ключ, к нему подбирают отмычку…
- Браво, месье Аллан! – де Покетт хлопает ладонь о ладонь, и весь класс дружно принимается аплодировать. – В награду за труды кошелёк ваш!
Звенит звонок.
- Всем задание к следующему уроку: обворовать торговца на рынке, – объявляет де Покетт. Как всегда, вы продемонстрируете свои трофеи…
- А если попадёмся? – интересуется Вилли.
- Сами же говорили, нас того… повесят! – Билли обводит рукой вокруг шеи.
- Не бойтесь, паршивые щенки, - учитель воздел руку к небу. – По случаю коронации все казни на этой неделе отменены – вас лишь выпорют как следует… А теперь марш к коллеге Скорпону! Вам предстоит урок мучительства!
…Городская площадь. Стуча клюкой по мостовой бредёт нищий, завёрнутый (из-за надвинутого капюшона лица не видно – только подбородок) в грубую мешковину:
- Подайте несчастному, слепому и больному на пропитание! – нищий жалобно стонет, и голос его точь-в-точь как у белобрысого Тома.
Какая-то старушка, столкнувшись с просителем нос к носу, достаёт медяк и вкладывает в протянутую руку.
- Спасибо, добрая душа! Да воздастся тебе на том свете! – нищий кланяется, не забыв перекрестить подавшего милостыню. – Подайте несчастному слепому…
Со скрежетом поднимается решётка на воротах школы. Из-под арки выезжает телега, наполненная соломой, всякой рванью и отбросами.
- Пошёл прочь, рвань! – возница, привстав, хлестнул нищего плетью.
Тот жмётся, прислонясь спиной к стене. Телега отъезжает, нищий глядит во все глаза: сзади на самом краю телеги, не замеченная возницей сидит... Чернушка! «Нищий» насторожился, он идёт за телегой, не спуская глаз. Вот повозка поравнялась с ближайшими домами. Солома на возу зашевелились - высунулись ноги в рваных башмаках (кошка спрыгнула на мостовую).
Из-под соломы выскользнула Алиса и, спрыгнув следом за Чернушкой, затерялась в толпе. Тогда одетый в рубище «хромой» берёт трость подмышку и весьма резво пускается вдогон.
…Многолюдная улица. По булыжной мостовой грохочут повозки, шагают прохожие: чинные господа, торопливые простолюдины, стайками воробьёв проносится детвора. Стеной поднимаются многоэтажные дома и среди них – трёхэтажный постоялый двор, гостеприимно распахнувший ворота. Вот показались Алиса и Чернушка. Девочка, задержавшись на секунду, оборачивается. Камера поворачивается вслед, и на секунду в отдалении мелькнула фигура, закутанная в мешковину – Том, заметив Алису, тотчас спрятался за медленно ползущую телегу. Алиса, не заметив слежки, входит в постоялый двор.
Стойка в обеденном зале. Пытает очаг, готовится жаркое. Стоят несколько посетителей разного возраста и достоинства. Алиса подходит к стойке. На стене висит грубо вырезанный из дерева герб Аваллонии. Хозяин заведения за стойкой:
- Тебе чего? Объедки там! – грубо кричит он, кивая на приоткрытую заднюю дверь.
Алиса молча достаёт монету и подбрасывает к потолку… Сверкая золотыми сторонами монета переворачивается в воздухе. Оп! – на лету хозяин ловко перехватывает монету и тут же пробует на зуб, удостоверяясь, что та настоящая.
- Чего изволите, сударь? - лицо трактирщика расплывется в улыбке.
- Накройте отдельный стол, - велит Алиса нарочито высокомерным тоном.
- Чего изволите пить? Эля? Джина? Виски? – торопливо предлагает хозяин.
- Молочка! – требует Алиса.
Все разом уставились на диковинного посетителя.
- Молочка?! – переспрашивает хозяин, перебивая оглушительный хохот.
- Для моей кошки, - поспешно добавляет Алиса.
Камера на миг наезжает, показывая сидящую на полу Чернушку.
- А для меня воды! – продолжает Алиса. – У меня зарок: ничего другого не пить, пока не женюсь!
В уголке заведения накрыт стол. На блюде разложена зелень, лежит курица. Чернушка лакает молоко из блюдечка, поставленного под столом. Алиса нетерпеливо щиплет горбушку хлеба. Вот к столу скользнул молодой человек (камера передаёт его со спины).
- Грини! – обрадовано воскликнула Алиса.
- Т-сс! - паж приложил палец к губам. (Присаживается за стол.)
Камера снова переносится к выходу: в трактир входит уже знакомый нам «нищий».
- Куда ты прёшь рвань?! – хозяин за стойкой замахал руками.
- Подайте несчастному на пропитание, - жалобно стонет Том.
- Объедки там! – указывает хозяин. – Не порть моим гостям аппетит!
Том ящерицей проскользнул в угол и присел за корзинами. Он не спускает глаз сидящих за столом. Том напряжённо вслушивается.
Камера наезжает на Алису и Грини.
- Хвоста не было? – осведомляется паж.
- Нет! – Алиса качает головой. – Я всё делаю, как ты учил!
- Ладно, - кивает Грини и, помрачнев, добавляет. – Завтра коронация…
- Я знаю, нам только что учитель сообщил, - говорит Алиса. – Как ты думаешь, мы ещё успеем? Вдруг, этот Чёрный герцог уже казнил Эдди и Дика…
Грини вздохнул:
- Её величество места себе не находит, а Лиззи… (Паж судорожно сглотнул). На неё я даже смотреть боюсь!
Пауза. Паж смотрит куда-то вдаль и совсем не замечает Алисы.
- Лиззи, моя Лиззи, - паж шепчет, заслонив лицо руками.
Алиса теребит его за рукав:
- Грини, она тебя любит. Она очень-очень тебя любит! Это правда!
- Замолчи! Не смей так шутить, Алиса! – в голосе пажа слышно отчаяние. – Принцесса не сможет любить простолюдина! (Он поднимает лицо, и на Алису уставились два пылающих огнём глаза.) Ты знаешь, тогда, на охоте, я ведь не просто на кабана бросился, я смерти искал. Лучше убитым быть, чем смотреть, как кто-то чужоё её обнимает, целует… Ее – мою Лиззи! Вот я о чём тогда думал!
- Она тебя любит, - повторяет Алиса. – Она мне сама сказала.
Пауза. Грини хватает Алису за плечи и трясёт:
- Это правда?! Правда?!!
- Ну, конечно же! – улыбается Алиса. – Вот глупый… (Спохватывается.) Ой, совсем забыла! Ты, случайно, не знаешь, что это такое?
Порывшись в кармане, она извлекает полукруглый предмет. Это что-то вроде расколотой пополам печати, на которой изображён дракон – точнее, его половинка: голова и передняя лапа, а хвост и крылья отсутствуют (они, должно быть, на отсутствующей половинке).
Грини побледнел, разом перестав улыбаться. Потрясённый паж прячет кругляшёк:
- Сумасшедшая, немедленно спрячь! Если это увидят, тебя сначала будут долго-долго пытать, а потом отправят на плаху. И не посмотрят, что ты – девочка...
- На плаху? За что? – не верит Алиса.
- Это знак Деансы Таэннеса, - объясняет Грини. - Такие печати носят его люди. Когда они встречается, то показывают свои половинки друг другу: у одного голова, у второго - хвост. Это как пароль, понимаешь? Откуда он у тебя?
Камера на миг переносится в угол: припав к стене, Том, не помня себя от ужаса, торопливо обшаривает свои потайные карманы.
- Стащила!!! – шепчет Том мертвенно-бледными губами.
Камера снова поворачивается к Алиса и Грини.
- Я стащила её у Тома, – сознаётся Алиса. – Понимаешь, он всё время подле меня отирается. Вот я и подумала – дай, проверю его карманы…
- Отирается? – встревожился Грини. - Может, он что-нибудь заподозрил?
- Нет, не думаю, – качает головой Алиса и, чтобы сменить тему, спешит проявить любопытство. - А кто такой этот Таэннес, что все его бояться?
- Он страшный человек. – Отвратительный кривоногий горбун. Говорят, он продал душу дракону из огненной бездны в обмен на искусство соблазнять людей. Теперь Таэннес хочет истребить всех господ. Всех до седьмого колена!
- Так значит наш Том – шпион Таэннеса? – предполагает Алиса.
- Наверное, через него смутьяны из леса держит связь со своими людьми в городе, - отвечает Грини. – От него нужно избавиться!
- Как избавиться? – не понимает Алиса.
- Незаметно подбрось ему печать обратно. И сразу же напиши донос учителям!
- Донос?! – Алиса не верит своим ушам. – Но ведь его же тогда станут пытать, а потом казнят…
- Туда ему и дорога! – отрезал паж.
- Знаешь, Грини, - Алиса вспыхнула, - я согласна притворяться, раз так надо для дела, но доносы писать я не буду! Писать доносы – низко и подло!
- Глупая! – восклицает Грини в сердцах. – Если ты не напишешь, напишет он! Он опасен! Он враг королевы, принцев, всех нас! Он враг Лиззи…
(Пауза.)
- Если тебе не нравится писать доносы, давай я брошу её в речку! - предлагает паж.
- Я сама брошу! – Алиса забирает печать. – Иди, тебя, наверное, королева ждёт…
- Пока, - Грини поднимается из-за стола.
Камера отъезжает. Паж идёт к выходу. Том не спускает с него глаз.
…Постоялый двор. Крупным планом: Алиса неторопливо доедает курицу, аккуратно складывая кости на край блюда (как она это привыкла делать). Внезапно чья-то рука бесцеремонно обхватывает её сзади, за шею:
- А ну, ни звука! Тихо сиди!..
Алиса замерла: в её бок снизу (чтобы было не заметно) уткнулось лезвие длинного мясницкого ножа. Девочка медленно поворачивает голову: к ней подсел Том.
- Том? – скорее удивлённо, чем испуганно спрашивает Алиса.
- Я же сказал, молчи! Не то этот ужин станет последним в твоей жизни… Ну-ка, что там у тебя… - Том потянулся за кружкой, поднёс, пригубил. – Вода!
Презрительно морщась, он спешит поставить кружку на место.
- Я не пью, - поясняет Алиса.
- Ну да, - спокойно кивает Том. – Ты же девчонка...
- Как ты догадался? - Алиса густо краснеет.
- К чёрту трепотню! – потянувшись снова, Том вытаскивает из-под недоеденной курицы пучок зелени, откусывает приличный кусок и смачно жуёт. – У тебя есть вещь, которая должна быть у меня. Верни её, и я тотчас от тебя отстану.
Алиса лезет в карман.
- Помедленнее, - не переставая жевать, велит Том. – Не дёргайся так резко…
Как можно медленнее, Алиса достаёт печать:
- Забирай…
Отправив в рот остатки зелени, Том свободной рукой забирает печать и прячет за пазуху. Только после этого, он убирает нож. Алиса вздохнула свободней:
- Послушай, Том, ты ведь работаешь на Таэннеса?
Том дожёвывает зелень:
- Не твоё собачье дело на кого я работаю. Ты сама-то на кого работаешь?
- Я помогаю людям, попавшим в беду, - Алиса пожимает плечами.
- Это каким ещё людям? – осведомляется Том. – Может я с ними случайно знаком?
- Вряд ли, - отвечает Алиса. – Это принцесса Лиззи и её мать, королева Аваллонии.
- Ого! Ты пташка высокого полёта! А тот тип, что сидел с тобой?
- Это Грини. Он паж принцессы, - объясняет Алиса.
- Вона как! Чудны дела твои, господи! Чего ж они девчонку в Шкомерздет-то сунули? Аль мужиков при дворе совсем уже не стало?
- У королевы мало друзей, - тихо отвечает Алиса. – Ей не на кого положиться…
- Выходит, что и богатые плачут, - Том вздыхает с явно наигранным сочувствием. – И то верно: не всё же одним простолюдинам нужду терпеть!
- Том, ты не выдашь меня? Ведь я тебя не выдала… Пожалуйста, пойми, речь идёт не обо мне, а о несчастных принцах, которых Чёрный герцог заточил в Стокмор! Их казнить хотят, неужели ты это допустишь?
- Мне нет дела до твоих принцев, - отвечает Том. – Раз их собираются убить, значит – туда им и дорога!
- Этому тебя Таэннес научил? – осведомляется Алиса.
Том бросает на Алису неистовый взгляд:
- Не смей произносить это имя, ты, благородная дрянь! Ваши замки – темницы для народа. Но мы ещё разорвём цепи, которыми вы нас опутали из обломков вашей, провонявшей гнилью и плесенью Аваллонии мы воздвигнем другую страну, в которой не будет ни господ, ни слуг!
- Послушай, Том, - негромко говорит Алиса. - Я пришла к вам из самой страны, которую ты собираешься строить.
Том замер:
- Ты врёшь…
- Это правда, - Алиса спокойно смотрит ему в глаза.
- Не смотри на меня! – протестует Том.
- Ты боишься? – спрашивает Алиса. (Но она отводит взгляд.)
- Ты глядишь словно ведьма, – угрюмо буркнул Том.
- Я не ведьма, - говорит Алиса.
- Я знаю, - отвечает Том. – Проверял уже...
- Когда же ты успел? – искренне удивилась Алиса.
Том неожиданно оживился – он вдруг перестал смотреть на Алису, как на врага. В его глазах появилось едва уловимое тепло:
- Вчера, когда нас пороли. Я провёл черту, и ты через неё перешагнула. Ни одна ведьма, не может переступить через имя господа. Это всякий знает!
- И ты в эту чушь веришь?! – Алиса в сердцах качает головой.
- Это правда! Если тебе случиться встретить нечистого – обведи себя кругом и начертай две буквы. Ни один злой дух до тебя не доберётся!
- Какие же вы все здесь суеверные! – качая головой, печально вздыхает Алиса.
- А вы разве не такие? - Том взирает на Алису украдкой.
- Нет.
- Расскажи! – просит Том.
(Далее видеовставка - рассказ Алисы. Иллюстрации к нему полупрозрачны, они как бы накладываются на основное изображение – стол в углу трактира, за которым сидят Алиса и Том. Они изображают видения, возникающие в голове у Тома, внимательно слушающего Алису.)
- Моей страны, которой в вашем мире нет, но ваш мир удивительно похож на мой, вернее на тот, каким он был когда-то в прошлом. То, что здесь, у вас, мы проходим в школе на уроках истории.
- А что, у вас тоже школы есть? – перебивает Том.
- Да, но не такие, как ваш Шкомерздет, - улыбается Алиса.
(На этой фразе заканчивается первая часть видеовставки: образы родителей Алисы, учителей – Овидия Григорьевича и Каролины Павловны, а также одноклассников).
Вместе с видеовставкой исчез трактир. Алиса и Грини медленно идут по улице. Навстречу им шагают прохожие, едут повозки. За ребятами, путаясь под ногами, бежит Чернушка и, жадно облизываясь, то и дело заглядывает снизу вверх - Том несёт недоеденную Алисой курицу, отрывает небольшие ломти мяса и отправляет в рот. Алиса идёт впереди, Том - позади на шаг:
- И у вас не вешают, и не клеймят?! И нет ни каторги, ни тюрем? Ни стражников, ни надзирателей?
Алиса улыбается, отрицательно качает головой.
- И даже не секут?!! - Том разинул рот.
- Меня впервые высекли у вас, в Шкомерздете, - печально вздыхает Алиса.
Мимо слуги несут закрытый белый паланкин с вышитыми золотом занавесками и пёстрыми гербами на дверцах.
- Слушай, - Том возбуждённо хватает Алису за руку, - но если у вас там всё, как ты говоришь, ты должна быть с нами, а не с этими! (Кивает в сторону паланкина.)
- А я с тобой, - отвечает Алиса, - и Малышом Джоном, и с Робином Гудом… Ты знаешь, Том, (Алисе вдруг вспомнилось) у нас, откуда я пришла, дети играют в Робина Гуда, и я играла тоже! Я, например, была братом Туком…
- Откуда же вы знаете про нас, раз в ваш мир нет даже тропинки?
- Не знаю, - задумалась Алиса. – Наверное, чудеса, всё же, происходят, и слава о ваших героях доходит и до нас. О них у нас пишут книги и слагают песни… Но видишь ли, Том, ты не прав если думаешь, что справедливость благоволит лишь к простолюдинам. Будущего счастья достойны даже те, кто тебе не нравится. Счастье – должно быть для всех! Иначе, его не будет ни для кого…
- И даже для благородных?! – остановившись, спрашивает Том угрюмо.
Алиса тоже остановилась, обернулась:
- А кто такой, по-твоему, благородный человек? – спрашивает она.
- Кровопийца, угнетатель, враг простого народа! – ладонь Тома инстинктивно сжимается в кулак.
- Благородный, - твёрдо произносит Алиса, – это тот, кто никогда не совершит подлого поступка. Вот, скажем, Чёрный герцог…
- Это лорд-протектор, который? – переспрашивает Том. – Он над благородными самый главный…
- Он убил своего брата, отравил короля, бросил в темницу несчастных принцев, мучает их мать и сестру… Какой же он, по-твоему, благородный?
- Разбойники и те блюдут честь, - отвечает Том.
- Он просто негодяй! - Алиса прищурилась. - И я помогаю королеве потому, что ненавижу негодяев! Ненавижу - кем бы они ни были. Ненавижу как ты, Том, ненавидишь господ… (Пауза.)
- А теперь, возьми Грини, - продолжает Алиса. – Он такой же простолюдин, как ты. Но он верен присяге. Он жизнь отдаст за принцессу! Разве он не благороден, Том?
Том молчит, насупившись. Пауза.
- Или, вот, ты, - продолжает Алиса. – Ты же не выдал меня, хоть и узнал, что я девочка, и в Шкомерздет попала не просто так… Кстати, как ты догадался?
Том краснеет. Он не хочет отвечать. Алиса терпеливо молчит.
- Ты притворяться не умеешь, - нехотя бурчит Том.
Чернушка, видя, что курица почти закончилась, теряет терпение:
- Мяу! – требовательно мяучит кошка.
- Чернушка! – Алиса отрывает от курицы последний ломоть и отдаёт кошке.
Том, вздохнув, швырнул куриные кости. (К ним тотчас кинулись голодные собаки.)
- Мальчишки, - замечает Том, - кошек не гладят. Они их тискают! И потом, ну и рожа у тебя была там, в подвале!… Тут, дурак догадается.
- Да, Том! – Алиса вздыхает. – В искусстве притворяться ты дашь сто очков вперёд…
…Шкомерздет. Кабинет директора. В углу жарко пылает камин. За столом сидят учителя – слева Милая Мила, справа - де Покетт в середине, с гусиным пером в руках – Добрец. Дверь с шумом распахивается, в кабинет врывается Скорпон.
- Где эта дрянь? - кричит он. - Где эта подлюка?!
- Что с вами стряслось, коллега? – спрашивает Добрец.
- Он… он… он стащил у меня кошелек! – Скорпон возбуждённо жестикулирует. -Он меня ограбил! Я растерзаю его собственными руками!
- О ком это вы? – осведомляется Добрец.
- Да об этом, новеньком, Аллане Цвай-Драй! – объясняет Скорпон.
- Вы поймали его за руку? – осведомляется де Покетт.
- Да в том-то и дело, что нет! – мрачнеет Скорпон. - Если бы я его поймал! Ух, если бы я его поймал!!!
- Так с чего вы взяли, что ваш кошелёк стащил месье Аллан? – улыбается де Покетт. – Как гласит известная поговорка, коллега: «Не пойман – не вор!»
- Вам всё хиханьки, а денежки-то мои тю-тю, плакали-с! – язвит Скорпон. – Вот полюбуйтесь: (демонстрирует аккуратно разрезанный карман) когда мне донесли, как Аллан нынче на уроке опустошил карман, я сразу понял, чьих это рук дело!
- Моя школа! – де Покетт не скрывает радости.
- Допустим, но как он посмел? - спрашивает Добрец. – Обворовать, понимаешь, учителя? Тем более, после того как я ему как бы запретил…
- Но мы же их так учим, - пожимает плечами де Покетт. - Воруй всегда, воруй везде - вот лозунг нашей школы!
- А кошкам хвосты рвать ему как бы не хочется? – хмурится Добрец.
- Позавчера он имел наглость заявить, что ему, видите ли, скучно, - вставляет Скорпон. – Дескать, рвать хвосты – пустое занятие.
- Вот именно! – кивает де Покетт. – А воровать – далеко не пустое. Весьма разумный ребёнок!
- Он ни в грош не ставит начальство! – возмущается Милая Мила. - Мы не должны спускать ему с рук такое поведение!
- Вот именно такое поведение нам и нужно сейчас, - отвечает Добрец. – Исполнительными дураками у нас хоть пруд пруди. А талантов раз-два и обчелся, понимаешь! Назавтра назначим ему испытание и поглядим, каков он в бою…
…Ристалище во внутреннем дворике Шкомерздета – квадрат огороженный изгородью из жердей, на манер боксёрского ринга. Кольцом стоят стражники. Школяры разбились на группы по правую и левую стороны. Посередине, за длинным столом, в ряд расселись преподаватели: де Покетт, Скорпон, Добрец и Мила. Младший учитель пения берёт в руки молоточек и ударяет в медный гонг:
- Начинаем турнир по боям без правил! Участникам дозволены любые приёмы, кроме смертельных и любое оружие, кроме холодного! Победителю вне очереди присваивается звание выпускника!
На ринг справа и слева выходит по бойцу, которые начинают драться. Дерутся неумело, пытаясь изобразить – один бокс, второй - каратэ. Школяры с правого и левого концов ринга возбуждённо болеют за своих. Стражники оттаскивают от ринга наиболее возбуждённых, норовящих то и дело перелезть через плетень, чтобы присоединиться к поединщикам. Алиса стоит справа:
- Кто же так дерётся! – усмехается она, сокрушённо качая головой.
К ней подходит чернявый Билли:
- А зря ты, Аллан, с мучительства сбегал! Что, трусил, небось? Без хорошей характеристики от нашего Скорпона тебя на подвиги не возьмут, учти.
- Глупый, - усмехается Алиса. - Разве на подвиги берут? На подвиги сами ходят, и без разрешения.
- Вот ужо покажут тебе! Еще пожалеешь, что таким нахальным вырос!
- А наша школа в самый раз для нахальных, - отвечает Алиса. - Пай-мальчикам, вроде тебя, здесь делать нечего. Иди гуляй, кушай пирожок!
- Да я тебя!.. – оскорблённый Билли кинулся на Алису с кулаками.
Та так ловко отскочила в сторону, что Билли с размаху врезался в бок Милой Милы, что сидит справа за судейским столом. Пошатнувшись, учительница ударила Билли по затылку, и он грохнулся на землю.
- Простите меня! - хнычет Билли, - я нечаянно…
- А вот сейчас проверим, - обернулся Добрец. – Эй! (стражникам) Очистить ринг!
Стражники перемахнув через плетень, пинками гонят незадачливых драчунов. На ринг рвётся Билли:
- Можно я этому Цвай-Драй накостыляю?
- Рано тебе ещё костылять! - кричит рыжий Вилли.
- Твой дружок, как бы прав, - кивает Добрец. - Аллан, даром, что у нас новичок, он почти вдвое тебя старше.
Милая Мила рассердилась:
- Что же это получается? – патетически восклицает она. – Доколе старшие будут безнаказанно избивать младших? Где справедливость?
- Правильно! Где справедливость?! – толпа возбуждённых школяров плотно обступает судейский стол. Пусть Аллан сразиться с кем-нибудь из старших!
Добрец бьёт в гонг (школяры умолкли):
- Идя навстречу пожеланиям воспитанников, мы посоветовались и решили назначить внеочередной поединок. В правом углу – наша гордость, образцовый мерзавец и прохвост Аллан Цвай-Драй!
Посмеиваясь, школяры подталкивают в спину растерявшуюся Алису:
- Давай, Аллан, не дрейфь, мы за тебя болеть будем…
- В левом углу, - продолжает Добрец, – Чемпион школы - Непобедимый Джимми!
На ристалище под одобрительный свит лезет соперник Алисы, увидав которого, она испугалась не на шутку – это тот самый верзила, которого в прошлый раз Вилли и Билли подговорили её побить!
- Ну как, Аллан, не боишься? – любезно интересуется Добрец. - Твоей наградой, Цвай-Драй, будет диплом выпускника.
- Не-е-ет… - подавив страх, мотает головой Алиса.
Звенит гонг:
- Бой начался! – объявляет Добрец.
…Стокмор. Темница, пылает факел. Всё готово для казни. Стоит плаха, подле неё на каменном полу лежат два открытых гроба, палач держит топор… Принцы замерли в окружении тюремщиков, подле – Бэкингем. На Эдди и Дике – длинные белые саваны. Юного короля Эдуарда исповедует священник (что-то бормочет по латыни) Бэкингем:
- Быстрее, святой отец! Я должен вернуться в Камулодун к ужину. Его высочество не любит ждать!
- Амен! – громко провозглашает священник и, перекрестив Эдди, делает шаг назад.
Тюремщики тут же связывают приговорённому руки за спиной.
- Братик, зачем они это делают? Мы же ничего дурного не совершили! За что? За что? – Маленький Дик ревёт в три ручья. - Мне страшно…
- Мужайся, брат! – говорит Эдди и начинает читать молитву. - Pater noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen tuum…
Его валят на плаху, палач занёс топор...
Слышны резкие выкрики:
- Стойте! Остановите казнь!
В темницу врываются посланные Ричардом стражники. Бэкингем обернулся:
- В чём дело?!
- Приказ его высочества, лорда-протектора! - Джон Дайтон протягивает конверт.
Бэкингем надрывает конверт, вынимает листок бумаги, читает:
«Впредь, до особого распоряжения обоих принцев беречь, кормить и всячески о них заботиться. Ричард, божией милостью лорд-протектор Аваллонии».
Эдди, лёжа на плахе, шёпотом:
- Благодарю тебя, господи…
Дик, бросаясь к брату:
- Ура! Ура! Мы спасены!
Тюремщики ножами режут путы, которыми связан Эдди, Дик бросается им помогать, распутывает верёвки. Бэкингем разводит руками:
- Но, как же так?! Это ошибка…
- Никакой ошибки, - отвечает Дайтон.
- Его высочество лично приказать изволили, - добавляет Форест.
Эдди свободен. Дик хватает брата за руку:
- Идём скорее, братик, нас помиловали!
- Стража! - спохватился Бэкингем. - Остановите их!
Тюремщики загородили дорогу, Дайтон хватает Дика. Принц яростно отбивается, брыкается и колотит стражника кулачками и босыми ногами:
- Пустите! – изловчившись, принц царапает щёку рыцаря.
- Препроводите принцев в камеру! - обращается к тюремщикам Бэкингем. –
- Снова в темницу?! Не хочу!!! – Дик дрыгает висящими в воздухе ногами.
Тюремщики подталкивают Эдди к выходу. Тот шагает молча, стараясь хранить достоинство, Дик извивается, цепляется за решётку двери, да так, что дюжие охранники не могут сладить с ним сперва вдвоём, а потом и втроём:
- Гадкий, подлый Бэкингем! Когда я стану королём, я первым делом прикажу тебя удавить! Нет, лучше, отравить! Нет, я велю посадить тебя на муравейник! И пусть муравьи тебя живого скушают!..
Тюремщики, наконец, выволокли Дика вон, и голос его гаснет, отдаваясь эхом…
Конец эпизода-64
Эпизод -65. Час решающих испытаний
…Ристалище во внутреннем дворике Шкомерздета. Перед ним – судейский стол. Председательствующий Добрец объявляет:
- В правом углу – наша гордость, образцовый мерзавец и прохвост Аллан Цвай-Драй!
- В левом углу, - продолжает Добрец, – Чемпион школы - Непобедимый Джимми!
Звенит гонг.
- Бой начался!
Джимми надвигается на Алису точно танк:
- Ну что Аллан, вот мы и встретились снова! Ты, похоже, этому совсем не рад?
Он наступает, размахивая пудовыми кулачищами, та едва успевает уворачиваться.
Том с замиранием сердца болеет за Алису:
- Эй! Он тебя к барьеру прижимает! Вправо уходи!
- Что, в штаны наложил? – издевательски хохочет Джимми.
Алиса не слышит подсказок Тома - вот уже за её спиной плетень… Тогда Джимми, позабыв про осторожность, бросается вперёд. Тогда она делает незаметную подножку – Джимми, потеряв равновесие, шлёпнулся на ринг.
- Это нечестно! - вопит он, поднимаясь.
- Нечестно! – кричат Вилли и Билли хором.
- Аллан, так его! – вопит Том.
Болельщики свистят и улюлюкают. Преподаватели безмолвствуют.
Вот Джимми поднялся и снова кинулся на Алису.
Тогда она, собравшись, прыгает, свечой взвиваясь вверх, как в лесу, спасаясь от кабана. Перелетев через соперника, Алиса оказывается у него за спиной – толчок, и Джимми падает снова, уткнувшись носом в пол.
- Нечестно! - кричит он. – Это нечестный приём!
Добрец ударяет в гонг:
- Это бои без правил! Здесь нет честных приёмов!
Услыхав такое, Джимми подскакивает к ограде, вырвав из неё длинную как копьё жердь. Школяры по сторонам ристалища притихли.
- Ну, держись Цвай-Драй!
Алиса спокойно смотрит, как Джимми снова наступает, вращая жердь над головой,
точно винт вертолёта. Добрец вдруг встаёт из-за стола. Сложив правую руку в кулак, он отставляет вниз большой палец. Алиса видит этот жест:
- Вот и настал твой последний час, хулиган и доносчик! - спокойно говорит она.
Длинная жердь нацелилась на неё, но Алиса уже подпрыгнула. Увернувшись в воздухе от оружия противника, она снова пролетает над его головой и с силой бьёт пятками по ушам Джимми.
Длинная жердь выпадает из ослабевших рук Джимми – она летит прямо в судейский стол. Поверженный Джимми падает наземь.
- Караул! – вопит Скорпон и проворно лезет под стол. Прочие учителя спасаются бегством. При этом Милая Мила что-то нечленораздельно визжит и, подобрав юбки, убегает прочь. Жердь, сбив зазвеневший гонг, улетает прочь…
Алиса приземлилась. Она оборачивается (крупным планом её лицо):
- Ну как? Нормально?
- Нормально! – орут и свистят зрители. – Аллан, ты молодёц!
Учителя остановились, Скорпон высунулся из-под стола. Добрец, де Покетт и даже Милая Мила аплодируют Алисе.
- Не молодец, а мерзавец! – поправляет Добрец добродушно.
Стражники уносят бесчувственного Джимми.
- Есть еще желающие сразиться с Аллой Цвай-Драй? - спрашивает Добрец.
Скорпон подбирает с земли валящийся гонг и подаёт учителю пения. Добрец что-то шепнул ему на ухо – Скорпон, обрадовано, кивнул и убежал прочь.
Ученики улюлюкают, одобрительно свистят, но драться с Алисой никто не хочет.
- Мо-ло-дец! Мо-ло-дец! – скандируют школяры.
- По праву победителя, Аллан Цвай-Драй становится выпускником вне очереди! – Добрец ударяет в гонг. - А теперь нашему триумфатору полагается как бы подарок. Наградное пирожное внести!
Младший учитель пения троекратно хлопает в ладоши, - вновь показался Скорпон. Он несёт огромное блюдо, на котором возвышается огромный торт. Алиса неуверенно приближается. Она оглядывается и вдруг замечает, как Билли, показывая пальцем на Алису, что-то возбуждённо шепчет на ухо Вилли, и тот улыбается, сжимая от предвкушения детские кулачки. Алиса чувствует неладное.
- Кушай, кушай моя деточка! – сладко уговаривает главный мучитель школы. – Ты по-честному выиграла этот приз...
- Открой ро-о-отик! – подскочив к Алисе, пропела Милая Мила.
Вдруг Алиса присела и, метнувшись вперёд, оказалась точно под блюдом. Дальше, как заправская баскетболистка у корзины, Алиса прыгает, толкая блюдо с тортом вверх! А-ах…
Куски пирожного брызжут фонтаном, и из-под слоя крема, во все стороны, точно град, рассыпается… целая стая живых тараканов! Вот они побежали по волосам, щекам, плечам, груди, рукам и прочим частям тела Милой Милы...
- Так-то вы детей кормите? – издевательски кричит Алиса.
- Ваше счастье, - усмехается Том, - что там были тараканы, а не скорпионы!
Ученики Шкомерздета хохочут, многие лежат на земле вповалку, глядя как Милая Мила, воя сиреной, пытается стряхнуть с себя проворных насекомых…
- Это невинная шутка! - улыбается Добрец. - Где твое чувство как бы юмора, дорогой выпускник?
- Какие там шутки! - вопит Милая Мила. – Я всем сейчас головы поотрываю! Чего раззявился, хватай его! (Скорпону.)
Под всеобщий хохот Алиса убегает, Скорпон и Милая мила гонятся за ней…
… Взметнувшиеся к небу шпили готического собора сияют в лучах утренней зари. Мраморные ангелы, что украшают фронтон, развернули крылья - кажется, ещё миг, и они вспорхнут и полетят. (Камера как бы парит на высоте птичьего полёта). За высокой оградой - окрашенный в золото монастырский сад. Камера наезжает – мы видим две женские фигурки. Это Лиззи и леди Джейн, они идут по тропинке сада. Принцесса и фрейлина закутаны в чёрные плащи с капюшонами.
- Почему нет вестей от Грини? - печальным голосом вздыхает принцесса.
- Он выполняет важное задание её величества, - напоминает фрейлина.
- Знаю, потому и переживаю, - отвечает Лиззи. – Когда Грини уходит, у мня всякий раз замирает сердце... Здесь, за этими стенами, я в безопасности, а он там один – в городе, кишащем дядиными ищейками!
На край монастырской стены с негромким стуком падают две трезубые кошки. Верёвка натянулась – кошки зацепились за зубец. Натужно пыхтя, через ограду перевалили две зловещие фигуры с чёрными повязками на головах. У них развевающиеся плащи, из-под которых выглядывают длинные мечи рыцарей. Они одновременно спрыгивают на землю.
Мгновение – и Лиззи и леди Джейн не успели опомниться – двое злодеев подскочили к ним, рывком сорвав с женских голов капюшоны.
- Как вы смеете?! – вскрикнула Лиззи.
- Кто вы такие? – вопрошает леди Джейн.
- Которая из них принцесса? – рычит один из рыцарей.
- Вон та, рыжая! – второй показывает пальцем на Лиззи.
- А-аа!!! – Лиззи хочет вскрикнуть, но напавший, зажимает её рот ладонью.
- На помощь! – зовёт леди Джейн.
Второй рыцарь обрушивает на голову фрейлины кулак. Та падает без чувств…
Спеленав плащом брыкающуюся Лиззи, злоумышленники спешат к стене, с которой свешивается верёвка.
Мимо идёт какой-то монах:
- Караул! Бейте в набат! Принцессу похищают!
Но злоумышленники уже перемахнули через стену. Гулко бьёт колокол…
…Королевские покои. Слышны отдалённые удары колокола. Резко распахивается дверь и громко ступая по каменным плитам в залу вваливаются двое рыцарей. Лорд-протектор восседает на троне. По правую руку от него на высокой резной подставке стоит золоченый ларец. Рыцари вдвоём несут длинный свёрток. Они бросают его подножию трона Ричарда, после чего, сорвав с лица повязки почтительно кланяются:
- Приказ исполнен, ваше высочество! Принцесса доставлена!
Это уже знакомые нам Майлз Форест и Джон Дайтон. Щека у Дайтона оцарапана.
Ричард вскакивает с трона, сбегает вниз, дрожащими руками врывает плащ – показалась растрёпанная головка Лиззи. Затравленным зверьком, она озирается вокруг…
Ричард выпрямился:
- Благодарю за службу, джентльмены! Отныне вы – бароны! Я позабочусь, чтобы вас наградили самыми роскошными имениями во всей Аваллонии!
- Рады стараться, ваше высочество! – свежеиспечённые бароны дружно щёлкают каблуками.
- А сейчас, оставьте нас наедине! – велит Ричард.
Тихонько посмеиваясь, Форест и Дайтон уходят. Хлопает дверь. По-прежнему где-то вдали тревожно бьёт колокол… Нагнувшись, Ричард стаскивает плащ, которым закутана Лиззи. В ответ та закатывает лорду-протектору столь звонкую пощёчину, что Чёрный герцог отшатнулся.
- А вы мерзавец, дядя!
- Как ты неласкова со мной! – ухмыляется Ричард…
Чёрный герцог пожирает взглядом принцессу точно удав кролика – тая от вожделения. Он делает шаг вперёд…Принцесса изогнулась, точь-в-точь как кошка, застигнутая врасплох:
- Ещё один шаг – и я выцарапаю вам глаза! – шипит Лиззи.
Ричард отступает, посмеиваясь:
- Храбрость делает тебе честь, Лиззи, но, всё же, советую сменить гнев на милость!
Лиззи встаёт с пола, резко одёргивает платье:
- Быть милостивой к гонителю вдов и притеснителю сирот?! С чего бы? Вы не заслуживаете иного отношения, гнусный негодяй!
Ричард подошёл к резной подставке и откинул крышку золочённого ларца.
- У меня в руках брачный контракт твоей матери, - ухмыляясь, лорд-протектор достаёт свиток. - Не хочешь ли услышать, что написано в нём?
Лиззи побледнела и замерла, затаив дыхание. Чёрный герцог, посматривая на Лиззи, неспешно разворачивает свиток…
Ричард медленно читает: «Сим удостоверяется, что Его величество, король Эдуард, берёт в жёны девицу Елизавету Вудвилл, дочь Джона Вудвилла, трактирщика, сочетаясь с ней законным браком…»
- Замолчите! Немедленно замолчите!!! – принцесса в ярости бросается на дядю.
Ричард с хохотом уворачивается:
- Хочешь порвать?! Не получится – не доросли руки…
- Гнусная клевета! - Лиззи тянется к пергаменту, чтобы разорвать его. – Подделка!
- А вот и ошибаешься! – Ричард отшвырнул Лиззи точно котёнка. – Пергамент и печати настоящие. Вздумаете судиться – лучшие юристы королевства подтвердят их подлинность! Но я надеюсь, до суда дело не дойдёт – это ведь не в ваших с матерью интересах...
Лиззи молчит, отвернувшись. Чёрный герцог пожирает её алчным взором.
- Успокоилась? – продолжает Ричард. – Вот и замечательно. Я не собираюсь предавать огласке страшную тайну твоей матери, но тебе, Лиззи, придётся кое-что для меня сделать…
Лиззи подняла голову. Её глаза сверкнули:
- Я скорее умру, чем соглашусь стать вашей женой!
- Подумай хорошенько, упрямая девчонка! – лорд-протектор угрожающе помахивает свёрнутым в трубку пергаментом. – Если этой бумаге дать ход, брак моего покойного брата с Елизаветой признают незаконным! Тебя и мать постригут в монахини – это в лучшем случае. А в худшем – вы обе обратитесь в грязь, из которой произросли! Не знаю, сохранился ли ещё в Валлии трактир Джона Вудвилла…
- Лучше скитаться в рубище нищенки, чем жить во дворце под одной крышей с вами, дядя! – сердито отвечает Лиззи.
Ричард прячет пергамент в ларец:
- Если тебя не волнует собственная судьба, подумай о своих братцах…
Лиззи переменилась в лице:
- Они живы? – у принцессы перехватило дыхание.
Ричард пристально смотрит ей в глаза:
- Живы, - и многозначительно добавляет. – Пока живы! Пока ты остаёшься умницей.
Решительным броском, Ричард хватает Лиззи и силится поцеловать.
- Пустите меня! – Лиззи пытается вырваться. – Пустите! Я ненавижу вас…
Из-за двери доносятся приглушённые выкрики. Дверь резко распахиваются. Ричард вынужден отпустить Лиззи, и та поспешно отбегает – Чёрный герцог и принцесса смотрят, как в залу, пятясь задом, опять вваливаются Форест с Дайтоном. Бароны тщетно пытаются сдержать разъярённого Бэкингема. Герцог весьма силён: лезет напролом, одной рукой отбиваясь от двоих, он второй рукой волочет за шиворот упирающегося сэра Генри. На груди у графа Валлийского сверкает Большая Королевская печать...
- Прочь, холуи! – ударом богатырского кулака Бэкингем поверг Фореста на пол.
Дайтон, отскочив, угрожающе схватился за меч…
- Что здесь происходит? – нахмурился Ричард.
- Милорд! – дерзко выкрикивает Бэкингем. – Это я хотел бы знать, что происходит! (Рывком ставит впереди себя сэра Генри.) Как Большая королевская печать оказалась на груди этого негодяя?
Голова сэра Генри качается словно у фарфорового болванчика, он машет руками:
- Но такова была воля вашего высочества!
- Остыньте, Бэкингем! – лорд-протектор делает шаг навстречу. – Коронация невозможна без лорда – хранителя печати, а сэр Генри случайно оказался под рукой. (Усмехается). Вы же в тот момент отсутствовали, милорд, – не так ли?
- Но вы хорошо знаете, почему я отсутствовал! – в ярости Бэкингем топает ногой.
- Я помню наш уговор! – Ричард пренебрежительно машет рукой. – Где весть, что вы обязались принести? Насколько я знаю, юные принцы всё ещё живы…
Дайтон помогает встать Форесту. Форест:
- Ещё бы!
- Живей не бывает, - подтверждает Дайтон, утирая оцарапанную щёку.
- Они живы! – тихонько шепчет Лиззи, затаив дыхание.
- Но это бесчестно, милорд! – возмущается Бэкингем. – Принцам вот-вот должны были отрубить головы, и если бы не эти двое… (кивает на Фореста с Дайтоном).
- Я раздумал их казнить, - спокойно отвечает Чёрный герцог, – и благодарен этим господам, за вовремя доставленный приказ. И попрошу вас впредь, Бэкингем, не докучать по пустякам…
Разинув рот, Бэкингем стоит столбом, его рука бессильно выпустила воротник сэра Генри. Почувствовав свободу, сэр Генри даже подбоченился.
- Вы свободны, господа! – Ричард указывает на дверь.
Не переставая кланяться, сэр Генри пятится к двери.
Форест и Дайтон ядовито хихикают:
- А бароны-то нынче в цене! Не то, что герцоги! – они уходят, толкая друг дружку.
- Я этого так не оставлю! – шипит напоследок Бэкингем. (Уходит).
Ричард переводит дух, громко троекратно хлопает в ладоши. В раскрытой двери появляются слуги:
- Скорее помогите одеться её высочеству! – Чёрный герцог кивает на Лиззи. – Через час моя коронация, и я хочу, чтобы на принцессе блистал самый лучший из нарядов!...
…Лесная дорога на Стокмор. Цокают копыта. По тропе, верхом на белом Ланцелоте едет Алиса. На всаднице новенькая с иголочки форменная одежда – чёрные трико, камзол с нашитой оскаленной собачьей мордой и чёрный берет с вороньим пером. Конь косит на Алису тёмные глаза, всхрапывает и говорит:
- Как ты сидишь? Разве так должен сидеть настоящий наездник? Всякий, кто садится на меня, не вертеться по сторонам должен, а, высоко держа голову, смотреть вперёд, дабы видом своим подчёркивать достоинство коня!
- Ланцелот, - перебивает Алиса, - а мы правильной дорогой едем?
- Что значит «едем»? – язвительно замечает конь. – Это ты, ничтоже сумняшеся, возомнила, будто едешь, в то время как на самом деле я оказываю тебе милость, дав великодушное согласие воспользоваться моей спиной…
- Скажи мне, Ланцелот, - теряет терпение Алиса. - А почему на тебя не наложили заклятие, что ты теперь тараторишь без умолку?
- Ужасный обычай накладывать заклятие присущ лишь варварам, именуемым простолюдинами! Кто осмелится заклинать коня королевских кровей! – вскипел Ланцелот, и спохватился. – А это ты на что намекаешь? (Конь остановился.)
- Так, просто спросила… - с невинным видом отвечает Алиса. – А разве бывают кони королевских кровей?
- А ты смеешь сомневаться? – взбрыкнул конь. – Вот сейчас сброшу тебя, и один отправлюсь вызволять мою несравненную Гиневру, а тебя пусть волки съедят!
Он то взбрыкивает, то встаёт на дыбы, но Алиса крепко держится в седле:
- Но если ты… благородный конь… ты должен держать слово! – пыхтит Алиса, вцепившись в поводья. – Ты обещал Грини, что доставишь меня в Стокмор!
Конь успокоился.
- Ну, обещал! – признаётся Ланцелот недовольно.
- Вот видишь, - Алиса ласково треплет коня за гриву, - а ты за своим разговором, за дорогой не следишь. А вдруг, мы уже сбились с пути?
- «Сбились с пути!» - язвительно усмехается Ланцелот. - Людское невежество извинительно, ибо человек не в силах сравниться с нами ни в остроте зрения, ни в тонкости нюха…
Конь запнулся на полуслове. Вытянув морду, вбирает ноздрями воздух:
- Здесь кто-то затаился! – предупреждает Ланцелот.
Придорожные кусты раздвинулись. Выходит мальчишка, одетый в чёрное:
- А я заждался! Похоже, на своих двоих я добираюсь быстрее, чем ты верхом!
Это Том. На нём точно такая же одежда, как и на Алисе.
- Том? – удивилась Алиса. – Как ты здесь оказался? Откуда у тебя форма?…
- По пути разжился, - усмехается Том. (Подходит вплотную.)
- Что ты здесь делаешь? – спрашивает Алиса.
- Я же говорю: тебя дожидаюсь, - Том искоса посматривает на Алису. – Ты ведь принцев собираешься вызволять? Значит, тебе нужна помощь!
- Во-первых, - вмешивается Ланцелот, - мы идём вызволять мою несравненную Гиневру, а во-вторых, у Алисы уже есть помощник! (Резко бьёт копытом.) Такому как ты, я и хвост расчесать не доверил бы!
- Ух ты! - Том разинул рот. - Он у тебя не заговорённый!
- Конечно! – сердится Ланцелот. – Я – конь королевских кровей…
- В опасном предприятии нам помощь не помешает! - перебивает его Алиса. – Но как ты попадёшь в замок? Без документов тебя стража не пустит!
- За это не волнуйся! – усмехается Том (порывшись за пазухой, демонстрирует конверт с печатями). – С документами полный порядок!...
Схватившись за стремена, Том легко запрыгивает на спину коня, усевшись позади Алисы.
- Нести на спине двоих, - недовольно ворчит Ланцелот, – из которых один – подозрительный тип…
…Стокмор заходящее солнце золотит мрачные стены и башни королевской тюрьмы. Ворота забраны решёткой. Замок окружает ров, заполненный водой, через который на массивных цепях перекинут мост. У моста дежурят стражники.
Цокают копыта – показались Алиса и Том, верхом на Ланцелоте. Увидав их, стражники тотчас скрестили алебарды. Вперёд выходит старший караульный:
- Стой! Кто такие?
- Аллан! Тайный слуга его величества! – бодро и звонко отвечает Алиса, протягивая караульному конверт, запечатанный сургучными печатями.
- Том, тайный слуга его величества, - угрюмо ответствует Том, протягивая свой конверт.
Внимательно рассмотрев печати, караульный вскрывает конверт, читает сопроводительное письмо:
«Податель сего Аллан из Валлии, выпускник Патриотической школы, направляется в Стокмор для прохождения службы…»
Караульный вскрывает второй конверт:
«Податель сего Томас из Эдвинстоу, выпускник Патриотической школы, направляется в Стокмор для прохождения службы…»
Том чуть заметно нервничает (его лицо крупным планом). Караульный пристально всматривается в лица вновь прибывших:
- А скажите-ка мне, парни, почему вас двое на одном коне? Или в Камулодуне лошадей не стало?
Алиса прикусила язык. К счастью, Том быстро нашёлся:
- Так точно, не стало! Король выступил в поход, всех лошадей забрали в войско!
- Нам выделили одного коня на двоих, - добавляет Алиса.
Караульный усмехнувшись, сворачивает письма:
- Что ж, поздравляю, что добрались! Ступайте в замок. Ваши письма я передам коменданту… (Взмахнув рукой, отдаёт команду.) Поднимай!
Решётка с грохотом поднимается. Алиса и Том въезжают в замок. Камера проводит объективом по стене, остановившись на зарешёченном окне угловой башни…
…Пустынный внутренний двор. К каменным стенам прилепились сарайчики, конюшни и прочие постройки. Том соскакивает с конского крупа и становится по правую сторону Ланцелота, Алиса слезает и встаёт по левую. Запрокинув голову, она изучает замок с внутренней стороны. (Камера показывает панораму замка.) Вот угловая башня, что справа от ворот - сверху над ней реет новое знамя Аваллонии – золотое полотнище с чёрным кабаном. В угловой башне слева звонко бьёт молот, из отдушины наверху клубится чёрный дым. Подле третьей башни - крытые соломой курятник и хлев. Вот показался повар – выглянул, подозрительно посмотрел, выплеснув чан помоев и скрылся за дверью. Входные двери в каждую из башен устроены на уровне второго этажа, к ним ведут деревянные лестницы с перилами. Во все, кроме четвёртой – той, что дальше всех. В эту башню хода нет.
- Мрачноватое местечко! – тихонько говорит она. – Представляю, какие тут холодные казематы...
- В казематах одни колодники, или те, кого на цепь посадили. Принцев где-нибудь наверху, в башне держат.
- Но здесь целых четыре башни! – замечает Алиса. (Снова панорама замка)
- Вот эта башня, - отвечает Том насмешливо, - комендантская. Здесь комендант проживает и казна размещаются. Вон та – оружейная! Слышишь, кузница звенит? Там - казарма для охраны. А принцы, стало быть, вон в той, куда входа нет.
- Как же туда входят?
- По подземному ходу. Или через караульную дверь на стене.
Ланцелот нетерпеливо ударяет копытом:
- Причём тут ваши принцы! Мы должны освободить Ги-и-иневру!
- Заткнись осёл! – шипит на коня Том. – Ты нас всех выдашь!
- Я-а-а-а не осё-ол!!! – конь готов взвиться на дыбы. - Я – бла-а-городный конь!
- Тише, пожалуйста, тише, Ланцелот! – Алиса бросается его успокаивать. – Гиневру мы тоже освободим…
Из-за комендантской башни выходят трое стражников. Впереди шагает старший стражник, краснощёкий и весьма упитанный:
- А, новенькие!
- Томас из Эдвинстоу! – докладывает Том.
- Аллан из Валлии! – докладывает Алиса.
- И что за народ пошёл малахольный! – ворчит старший, оглядывая новичков. – В пору соплёй перешибить! Чем нынче в Патриотической школе кормят?
- Каша да чай, - отвечает Том мрачно…
- Понятно, - усмехается старший. – Ну, ничего, у нас быстро отъедитесь! Марш на конюшню! До ужина вычистить стойла, чтоб сверкали! А на ночь заступите в караул!
…Аббатство Святого Георгия. Под сводами готического собора величественно звучит орган. По стойке смирно замер почётный караул. В первых рядах сверкают начищенными до зеркального блеска латами лучшие рыцари королевства. Позади них - толпятся прекрасные дамы и знатные вельможи. Яблоку негде упасть!
В центре собора, пред алтарём, преклонил колено Ричард. Впервые он сменил наряд, облачившись в светлые королевские одежды. По правую сторону от него расположился епископ в высокой тиаре.
- Ах, как он красив! – восклицают дамы. – Взгляните только, как высок и статен – прирождённый король!
- А какова его прекрасная невеста, - шепчутся вельможи. – Сама гордая Лиззи, дочь покойного короля, ответила ему взаимностью! Какое славное окажется продолжение у нашей династии!
Слева от дяди, в роскошном наряде, напоминающем платье невесты – Лиззи (кусает губы). Ещё левее, в чёрных траурных платьях, расположились мать, королева Елизавета и фрейлина – леди Джейн, - они, как могут, успокаивают принцессу, готовую расплакаться.
Приближаются шаги - одетые в красные камзолы слуги несут на носилках королевскую корону. Впереди процессии шествует сэр Генри. (На груди сверкает Большая королевская печать.) Слуги ставят носилки подле алтаря. Сэр Генри (заметно волнуется) берёт корону с носилок и подаёт епископу. Епископ высоко поднимает корону над головой замершего, смиренно сомкнувшего ладони Ричарда:
- Сэр Ричард венчается на царство! – торжественно провозглашает епископ.
Корона водружена на голову Ричарда. Он встаёт…
- Клянусь служить своему народу и королевству так же верно, как сам когда-то служил его величеству, Эдуарду IV!
- Ура! Ура! Гип-гип, ура!!! – ответствует толпа – Да здравствует король Ричард III!
Король жестом останавливает выкрики:
- Подданные! Узрите вашу будущую королеву (камера поворачивается объективом к Лиззи). Покойный король, умирая, просил позаботиться о Елизавете, и последняя воля брата священна для нас!
- Слава! Слава несравненной Елизавете! – хором кричит толпа.
- Верные подданные! – Ричард воздел руку. – Правлением моим открывается новая эра - прогресса и процветания! И в знак того флаг королевства отныне изменён!
По знаку Ричарда выходят Форест и Дайтон – они разворачивают знамя – золотое полотнище с чёрной кабаньей головой. Воцаряется гробовая тишина…
- Древний лебедь устарел и не отвечает требованиям эпохи! – выкликает, словно тявкает, Ричард. – Отныне наш символ кабан – олицетворение несокрушимой мощи! С ним мы обретём силу, с ним раздавим внутренних врагов, с ним раздвинем границы Аваллонии! Море нам не преграда! Весь мир у наших ног!
Звучит гимна. Но едва оркестр начал, как в зал вбегает:
- Беда! Ваше величество, беда! - герольд бледен как полотно.
Музыканты сбиваются с ритма, музыка, превратившись в какофонию, умолкает… Герольд подбегает к королю.
- Что случилось? – грозно вопрошает Ричард.
- Беда! – запыхавшийся герольд едва может говорить. – Герцог Бэкингем восстал! Его мятежные отряды движутся на столицу! Он утверждает… Он говорит… Простите, ваше величество, я не в силах это произнести!
- Говори смело! – приказывает Ричард. – Я не трону тебя…
- Бэкингем говорит, что никакой вы не король, а узурпатор. Настоящий король - обманом лишённый престола Эдуард V, ваш юный племянник!
Ричард бледнеет от бешенства:
- Убейте его!!! – он пальцем указывает на герольда. – Вырвете сердце из его груди!
Заламывая в отчаянии руки, герольд падает на колени:
- Но, ваше величество?!! Вы же обещали…
На него набрасываются рыцари, окружив несчастного плотной толпой (тот становится невиден), и вот уже оборвался его жалобный вопль. Вот рыцари расступились – герольд неподвижно лежит ничком, по полу растекается тёмная лужица крови. Под сводами проносится мгновенный полувскрик-полувздох:
- А-ах!!!
- Вы же обещали пощадить его, дядя, - тихо говорит бледная как полотно Лиззи.
- Разве я не сдержал слово?! – Ричард искренне возмущён. – Призываю в свидетели всех: моя рука его не касалась!
Лицо епископа черно от ужаса:
- Горе нам! – епископ воздел руки. - Свершился ужасный грех! Кровь пролилась в стенах храма…
- Грехи простятся, но не простится измена! – отвечает Ричард. – На Бэкингема! Покарать предателя!
Он подаёт знак, ему подносят меч, король опоясывается, застёгивает ремень перевязи.
- На Бэкингема! – хором кричат рыцари. – Веди нас в бой, непобедимый Ричард!
Смятение. Рыцари прокладывают дорогу королю, бесцеремонно расталкивая дам и вельмож. Прямо из-под сводов храма королевское войско выступает в поход. Гордо реет новое знамя Аваллонии – чёрный кабан на золотом полотнище.
Подле алтаря - Лиззи, королева и леди Дайн. Монахи уносят тело несчастного герольда. Показался сэр Генри во главе десятка стражников.
- Ваше высочество! – сэр Генри отвесил почтительный кивок. – Мне приказано сопроводить вас во дворец.
- Мама… - Лиззи бросается к Екатерине.
- Ступай, дочь, - королева обнимает её, поцеловав в лоб (и добавляет тихо). – Ступай, и ничего не бойся!
Прильнув, Лиззи целует мать и успевает шепнуть:
- Мама, Эдди и Дик живы!
Королева хранит самообладание:
- Я знаю. Алиса их спасёт!
…Стокмор. Ночь. На полную Луну наползают мрачные тучи. Накрапывают первые капли дождя. По крепостной стене мимо высоких зубцов пробираются Алиса и Том. Впереди мрачной громадой нависает угловая башня. Раздаются шаги часовых.
- Скорее сюда! – Том, идущий сзади, хватает Алису за руку.
Они оба прячутся за ближайший зубец стены. У прохода в башню дежурят двое караульных. Ребята осторожно выглядывают из-за зубца.
- Мимо и мышь не проскочит, - сердито шепчет Алиса.
- Плохо ты их знаешь! Сейчас дождь разойдётся, и они в башню смоются, - отвечает Том. (Пауза. Ребята молча переводят дух.)
Наконец, Том продолжает:
- Значит, как договорились: я на воротах, а ты лезешь внутрь… Справишься?
- Я уже третий год альпинизмом занимаюсь, - сообщает Алиса. – У меня разряд!
- Что ещё за альпинизм? – любопытствует Том.
- Это спорт такой: по горам, по скалам лазить…
- Вот глупое занятие! – Том сердито сплёвывает вниз.
Дождь усилился. Караульные скрываются в башне.
- Ну, ни пуха тебе! – напутствует Том.
- К чёрту! – Алиса решительно шагает вперёд…
Вот место, где стена смыкается башней. В нескольких шагах чернеет проход в караульное помещение. Стараясь ступать как можно тише, Алиса крадётся вдоль стены; подтянувшись, она забирается на зубец (в рост взрослого человека). Каменная кладка весьма грубая, цепляясь за выступы, девочка карабкается наверх мимо узкого как бойница окна, забранного ставнями.
Общий план: высота крепостной стены, пятнадцать метров. Высота башни - тридцать. Подобно крошечной козявке, Алиса медленно пробирается вперёд…
…А дождь всё сильнее – вот уже льёт как из ведра. Камни сделались скользкими. Карабкаться становится всё труднее… Неожиданно нога юной скалолазки срывается с выступа – вскрикнув, Алиса повисает на одной руке… (Крупным планом её лицо, с зажмуренными от ужаса глазами).
Внизу из караульной выглядывают часовые:
- Слыхал? - говорит один, подойдя к зубцам (с опаской выглянул вниз).
- Послышалось, - лениво отозвался второй.
Камера показывает Алису – она висит на одной руке.
- Ну-ка, посвети! - требует первый.
Второй несёт факел. Караульные смотрят вниз (Алиса смотрит на них сверху).
- Никого, - констатирует второй.
- Но кто-то же кричал! – настаивает первый.
- Должно быть, сова, - предположил второй. (Ёжится, стряхивает капли воды.) – Ну и ливень! Того и гляди, факел зальёт… (Повернулся, чтобы вернуться в башню.)
- Ты куда? – хочет остановить его первый.
- В башню, - отвечает второй. – А ты мокни, раз тебе охота!
Он уходит, первый, постояв ещё с минуту, уходит следом, что-то сердито бормоча.
Дождавшись, когда они уйдут, Алиса карабкается дальше.
Карниз возле самой крыши, метра полтора шириной. Девочка оторвалась от стены и, цепляясь за щели в кладке, на руках идёт вперёд. Ноги свесились в пропасть… Последним усилием Алиса достигает края. Подтянувшись меж двух зубцов, она ухватилась за ребро крыши. Стучит потревоженная черепица. Удержаться на мокрой крыше трудно: Алиса то и дело соскальзывает вниз. Она уже пришла в отчаяние, но вот каким-то чудом она оттолкнулась ногой от каменного зубца и закрепиться на краешке крыши. Точно выброшенная на берег рыба, Алиса не может перевести дух…
- Да, это не крымские скалы!– заплетающимся языком девочка говорит сама с собой. – Чуть не сорвалась… Мама бы мне этого в жизни не простила!
Отдышавшись, Алиса поднимает голову, осматривается:
- Гм… Как же дальше?
Прямо перед ней из черепичной кровли торчит высокая кирпичная труба… Перевалившись через срез трубы, Алиса заглядывает внутрь:
- Эх, была не была!
…Темница в башне. Выход забран решёткой, за которой тускло чадит факел. На куче соломы, укрытые рогожами лежат принцы. Эдди – на спине, Дик – на боку. Он тихонько ворочается:
- Братик, а что это там шебуршится? Крыса, наверное, да?
- Нет, это дождь идёт… А ты что не спишь?
- Я не хочу спать. Я кушать хочу. Сейчас бы я целый пудинг съёл! И медовый пряник! И ещё леденцов… Эдди, а когда за нами мама приедет?
- Откуда я знаю, Дик? – отвечает Эдди. – Ты лучше спи.
Он обнимает брата, но Дик приподнимается:
- Там кто-то ползёт! Слышишь?
Из погасшего камина явственно доносится шорох. Сыплются комки сажи.
- Нечистая сила! – дрожит Дик от страха. – Ведьмы через трубу летают, я знаю!
Очевидно, тот, кто лез по трубе, сорвался – раздаётся приглушённый вскрик:
- Ой!
Мягкий шлепок, из каминной топки вылетает серое облачко золы.
Раздаётся кашель. От неожиданности Эдди вздрагивают.
Вот из отверстия показалась чёрная рука и чёрная-пречёрная голова…
Дик не выдерживает и исходит диким воплем:
- А-ааа!!! Чёрт! Чёрт!
- Не бойтесь! Это я - Алиса! – слышен шёпот.
Конец эпизода-65.
Эпизод -66. Бегство
…Темница в башне. Эдди и Дик лежат на соломе, укрытые рогожами. Они не спят:
- Там кто-то ползёт! - испуганно шепчет Дик. - Слышишь?
Мягкий шлепок, из каминной топки вылетает серое облачко золы.
Раздаётся кашель. От неожиданности Эдди вздрагивают.
Вот из отверстия показалась чёрная рука и чёрная-пречёрная голова…
Дик не выдерживает и исходит диким воплем:
- А-ааа!!! Чёрт! Чёрт!
- Не бойтесь! Это я - Алиса! – слышен шёпот.
Дик плачет, утирая слёзы. Эдди бросается к камину, младший брат пытается его удержать:
- Не ходи туда. Я боюсь!
Но Эдди уже возле камина:
- Какая Алиса? – спрашивает он.
Алиса на четвереньках выбирается из камина. (Дик замолк). Вывернув наизнанку берет, Алиса утирает лицо, чёрное от сажи. Сверкают в темноте её зубы…
- Алиса! - Дик, узнав, бросается обнимать, пачкаясь в саже. - Тебя мама прислала?
Алиса ничего не упревает ответить: раздаются гулкие шаги:
- Стража! – присел от страха Эдди.
- Сюда! – Дик, схватив Алису за руку, тащит её в угол, где стоит большая бочка.
Спрятав Алису, мальчишки юркнули обратно на солому, укрывшись рогожами.
Тотчас возле решётки вырос стражник:
- Чего шумите? – сняв со стены факел охранник всматривается внутрь.
- Ничего особенного, - невинными видом отвечает Эдди. – Моему брату приснился нехороший сон.
- Мне показалось, я чёрта увидал! – буркнул Дик.
- Чёрт бы вас побрал! – ругается стражник. – Вот нажалуюсь коменданту, чтоб высек вас как следует! (Грозит кулаком.) Будете знать, как по ночам будить!
Воткнув факел на место, стражник удаляется, что-то сердито ворча.
Дождавшись, когда шаги стихнут, мальчишки вскакивают и спешат к Алисе:
- Вылезай, он ушёл! – говорит Дик.
- Ты пришла спасти нас? – спрашивает Эдди.
- Меня прислала ваша мама. Со мной ещё один человек, он откроет ворота.
- Ура! – вполголоса кричит Дик.
- Тише! – сердито шипит на брата Эдди.
- А мы тоже обирались убежать, через окно, - сообщает Дик. – Мы из рогожи нитки дёргаем и верёвку плетём. (Достаёт из-под соломы моток грубой верёвки.) Уже двадцать футов сплели! Ещё бы футов тридцать…
- Вы время зря не теряете! – улыбается Алиса. – Верёвка нам пригодится!…
Алиса достаёт из кармана длинный гвоздь, подходит к решётке и, прислонившись, ощупывает висячий замок, что торчит снаружи. Засунув кончик гвоздя в замочную скважину, Алиса пытается отомкнуть механизм. Принцы стоят позади, старший держит моток верёвки, младший нетерпеливо переминается с ноги на ногу.
- А откуда у тебя гвоздь? – Дику всё любопытно.
- С конюшни прихватила, - закусив губу, Алиса силится открыть замок (Это нелегко: водить гвоздём приходится на ощупь – замок висит снаружи)
- И им можно открыть замок? – не верит Дик.
- Если знаешь, как он устроен… - пыхтит Алиса.
Наконец, замок щёлкнул и разомкнулся. Медленно, чтобы не скрипнула, Алиса отворяет решётку.
- За мной! – Алиса манит рукой.
Принцы торопливо шагают за ней.
Они пробираются по винтовой лестнице. (Алиса впереди.) Боковое помещение. Уронив голову на стол, дремлет тюремщик. Беглецы по одному прошмыгнули мимо открытой двери. В стене узкое как бойница окно. Алиса выглядывает:
- Вроде здесь уже невысоко, верёвки должно хватить!
Рядом с окном в стене торчит факел. Эдди привязывает конец мотка к крюку, на который опирается факел, подаёт моток Алисе. Та бросает верёвку в окно:
- Спускайтесь! Эдди, иди первый, примешь Дика!
Ночь. Не переставая, шумит дождь. Эдди скользит по верёвке. Конец её не достаёт до земли, и Эдди приходится прыгать – не удержавшись, он шлёпается в грязь.
Снова в башне. Алиса:
- Дик, ты следующий!
Она подсаживает Дика, и тот лезет в окно.
Дворик замка. Дик скользит по веревке. Вот она кончилась, Дик висит в трёх метрах над землёй. Эдди снизу:
- Дик, отпускай! Я тебя поймаю!
Дик отпускает верёвку и летит вниз. Эдди его ловит, но, не удержавшись, снова падает в грязь вместе с братом.
Последней спускается Алиса. Она спрыгивает на ноги с ловкостью акробатки:
- Порядок! Бежим...
Ребята устремляются к конюшне…
…Дворцовые покои. Небольшая богато обставленная комната. Жарко пылает камин. Лиззи во всё том же роскошном платье (что было на коронации) сидит на краю резной кушетки и с тоской глядит в окно. За окном шумит дождь.
Слышно, как в замочной скважине поворачивается ключ. Лиззи вздрагивает, дверь распахнулась – сверкая золотой печатью на груди, в комнату входит сэр Генри.
- Что вам от меня нужно? – резким нетерпимым голосом вопрошает Лиззи.
- Тише, тише, ради бога! – сэр Генри дрожит не то от страха, не то от волнения. – Я пришёл сюда, чтобы спасти вас, ваше высочество!
- Спасти?! Кто предлагает мне спасение! Вы!!! – Лиззи готова расхохотаться.
- Да! Я пришёл, чтобы спасти вас от кровавого тирана, подлого негодяя, гнусного убийцы! Если бы вы знали, Лиззи, какие гнусные дела он совершает!
- Я уже лицезрела их, - принцесса не скрывает презрения.
- Тогда, тем более, нужно бежать! – распаляется сэр Генри. – Он далеко, стража подчинена мне – более удобного случая не будет! Идёмте, Лиззи! Я убегу вместе с вами!
- Убирайтесь вон, негодяй! – вспыхнул Лиззи. - Вы такой же мерзавец, что и дядя! Ведь это вы выдали брачный договор моей матери, который обязались хранить!
- Поверьте, у меня не было выхода! – сэр Генри падает на колени.
- Довериться вам?! – принцесса топнула ногой. – После всех низостей и подлостей, что вы совершили?! Убирайтесь вон, я не желаю ни видеть вас, ни слышать!
- Тише! Ради бога, тише! – стонет сэр Генри.
- Убирайтесь! Не то я закричу и подниму на ноги весь дворец!
- Тише!!! – сэр Генри хватает Лиззи и зажимает ей рот.
Принцесса сопротивляется, брыкается, упирается – сэр Генри волочит её к выходу. Наконец. Изловчившись. Лиззи кусает его в руку:
- А-ай! – вскрикнув, сэр Генри выпускает жертву.
Лиззи метнулась прочь, оказавшись возле окна.
- Ты всё равно пойдёшь со мной, нравится тебе, или нет!!! – в бешенстве шипит сэр Генри, надвигаясь на принцессу. Лиззи пятится назад.
Внезапно окно распахивается! Со звоном сыплются на пол осколки стекла… Человек в чёрном плаще и тёмной повязке на лице чёрной молнией налетает на сэра Генри сбив его с ног… К горлу лорда - хранителя королевской печати приставлен длинный кинжал:
- Оставь её, негодяй!
- Пощадите! – жалобно пищит сэр Генри.
- Грини! – радостно кричит принцесса. – Я верила, я знала, что ты придёшь мне на помощь! Пожалуйста, не убивай его...
Грини срывает повязку с лица. (Крупным планом.)
- Твоё счастье, что Лиззи просит за тебя… (Нехотя убирает кинжал.) Скорее!
Паж подхватывает Лиззи за талию, и они оба выпрыгивают в разбитое окно.
Сэр Генри поднимается, потирая ушибленные бока:
- Стража! – громко зовёт он. – Бейте тревогу, преступник похитил принцессу!
…Помещение конюшни. Друг напротив друга лошади в стойлах, среди них – Ланцелот. Он тянет шею через проход к гнедой кобыле, что стоит в стойле напротив (Оба они осёдланы, в соседнем стойле – вороной осёдланный конь, тот самый, на котором в третьем эпизоде ехал Эдди, объявленный королём.) Ланцелот:
- Очарованье ваших глаз ранило меня в самое сердце! Никакие препятствия, никакие злоба и коварство врагов не смогли остановить вашего преданного слугу, и вот я снова перед вами, моя несравненная Гиневра! Сжальтесь над несчастным! Оборотите свой взор! (Кобыла смущённо отворачивается.)
Ударяет огниво, вспыхивает свет – кони встрепенулись, повернув головы: на пороге стоит Алиса, она зажгла фонарь. Тогда Ланцелот сердито топает копытом:
- Как смеешь ты врываться, когда я объясняюсь с возлюбленной!
- Потом объяснишься! – Алиса хватает Гиневру за уздцы и ведёт к выходу.
Распахнув мордой дверцы, Ланцелот спешит следом:
- Коварная разлучница! Не смей уводить мою любимую!...
У входа в конюшню зябко мокнут под дождём Эдди и Дик. Алиса вывела Гиневру:
- Скорее садитесь! – она передаёт уздцы Эдди.
Алиса, проскользнув мимо Ланцелота, скрывается в конюшне. Эдди, придерживая Гиневру за уздцы, свободной рукой помогает Дику взобраться на спину лошади. Ланцелот (продолжает объясняться, не обращая внимания на принцев):
- Когда я вижу сиянье ваших карих глаз, о, моя королева, свет дня для меня меркнет! А когда до моего слуха доносится звук вашего трепетного шага, в сердце моём пробуждает столько силы и отваги, что я готов воспарить над грешною землёй, подобно божественному прародителю коней – Пегасу!
Эдди густо краснеет, но, смущённо, делает вид, будто не слышит ничего, зато Дик слушает разинув рот:
- Да ты у нас не Ланцелот, - восклицает принц в искреннем восхищении, - ты – Цицерон!... (Далее - смена видеоряда.)
...Невысокая, прямоугольная в плане привратная башня, стоящая посередине между круглыми угловыми башнями. Мост через ров, служащий одновременно воротами, поднят. Камера наезжает, поднимая объектив к зубцам крепостной стены. Меж них затаился Том. Он всматриваясь в дворик замка:
- Ну, где они там?! Скорее, скорее…
Во тьме видно, как в конюшне загорается тусклый свет…
- Наконец-то! – Том бросается в караульную дверь.
…Квадратное помещение, большую часть его занимают массивные подъёмные механизмы, на деревянные барабаны натянуты цепи. Тускло чадят факелы, опирающиеся на массивные крюки, что у караульной двери. Прислонясь к барабану, обняв алебарду за древко, дремлет пожилой стражник (крупным планом). Сзади, в проёме показался Том. Остановившись, Том громко кашляет:
- Кхе-кхе!
Стражник пробудился, он торопливо хватает, готовую упасть алебарду:
- Стой, пароль!
- Кабан хозяин Аваллонии! – бодро отвечает Том.
- Да сгинет дракон! – отвечает стражник. – Ты чего здесь потерял, новобранец?
- Меня прислал начальник, - отвечает Том. – Нынче вечером пришёл приказ: его производят в капитаны, а вас – в сержанты. Он зовёт отужинать. Мне велено вас подменить.
Стражник медленно переваривает информацию. Наконец до него доходит, он потягивается, расплывшись в улыбке:
- А-аа! Ну, карауль, коли велено! – стражник передаёт алебарду Тому и вразвалочку выходит под дождь, зябко ёжится. – Это надо как следует отметить…
Стражник удаляется. Выждав пару секунд, Том запирает караульную дверь на засов и бежит к подъёмному механизму.
Замешкавшись, Том пару секунд соображает, какой из барабанов опускает ворота. Один почти пуст, зато на второй намотано множество витков длинной цепи…
- Вот этот! – восклицает Том.
Ударом древка Том вышибает стопор, подложенный под зубцы колеса, и барабан приходит в движение: со звоном разматывается цепь и подъёмный мост, грохоча, опускается на землю, а Том уже налёг на длинную рукоять второго барабана:
- Ну же, давай! – пыхтит он, покраснев от натуги.
С лязгом вращаются зубчатые колеса подъёмного механизма - противовесы опускаются, решётка поднимается. Пробудилась стража. Слышен топот, выкрики:
- Кто опустил мост? Кто приказал?!
Решётка поднята уже больше чем наполовину…
Резкий конский топот. Крики:
- Стой!
Опрокидывая стражей, в ворота галопом влетают принцы, верхом на Гиневре (Эдди сидит сзади и поддерживает Дика) и Алиса на Ланцелоте. Она тянет за собой ещё одного, вороного коня – оседланного, но пока без седока. Низко пригнувшись, всадники проскакивают под самыми прутьями не до конца поднятой решётки, и вот уже под копытами стучит деревянный настил моста…
- Ага! – радуется Том и отпускает рукоять.
Барабан крутится обратно, звенит цепь, и решётка со звоном упирается в землю.
Высунувшись из узкой бойницы, Том хватается за свисающую вниз цепь подвесного моста и на руках, точно обезьяна, спускается вниз.
- Тревога! Преступники сбежали! – слышатся выкрики.
Поёт горн. Резкая барабанная дробь.
Отцепившись, Том спрыгивает прямо на спину вороного коня, которого держит Алиса. Схватив поводья, Том пришпоривает вороного:
- Скорее! За мной! – и скачет, вырвавшись вперёд.
- Погоди, Том! - его догоняет Алиса. - Ты хоть знаешь, куда мы должны ехать?
- Не рассуждай! – бросает Том, не оборачиваясь.
- Моя дорогая, умоляю, не отставай! – кричит Ланцелот, обгоняя Гиневру.
- Ура! Ура! Мы на свободе! – возбуждённо радуется Дик.
- Сейчас они поднимут решётку и пустят погоню, - с тревогой озирается Эдди…
…Камулодун. Посреди ночной улицы - карета, запряжённая четвёркой лошадей. Подбегают Лиззи и Грини. Хлопнула дверца – из кареты выглянула леди Джейн:
- Скорее, ваше высочество! – фрейлина помогает Лиззи забраться внутрь.
Грини одним прыжком забирается на козлы. Вот он взмахнул длинным бичом:
- Э-эй, залётные!
Карета трогается места. Леди Джейн на ходу захлопывает дверцу. Внутри кареты сидит Елизавета, одетая в чёрное, под чёрной вуалью.
- Мама! – Лилли обнимает королеву.
- Теперь будет хорошо, доченька… - Елизавета успокаивает принцессу. – Самое страшное позади...
В отдалении слышны призывные звуки горна, ржание и конский топот. Откинув занавеску с окна, леди Джейн выглядывает:
- Не хочу огорчать, ваше величество, но за нами погоня…
Карета мчится по дороге, прочь от Камулодуна. Стеной стоит угрюмый мрачный лес. Освещая путь факелами, за беглецами мчится отряд рыцарей.
В карете принцесса и королева – они сидят, обнявшись.
- Узнать бы сейчас, что с моими братьями! – произносит Лиззи дрожащим голосом. – У меня сердце замирает, когда я думаю о них!
- Сегодня ночью они должны бежать, - негромко отвечает королева. – Надеюсь, они в безопасности…
…Беглецы мчатся по лесной дороге. Их преследуют буквально по пятам…
- Смотрите! – кричит Алиса – рукой показывая вперёд.
Впереди из-за поворота выскочила карета, запряжённая четвёркой лошадей. Её тоже преследуют…
Смена видеоряда: Грини привстал на козлах:
- О, нет!! – стонет паж, видя мчащихся навстречу беглецов.
- За мной! – Том машет рукой и сворачивает на просёлок, уходящий прямо в чащу леса... Во тьме виден покосившийся указатель: «Mawell».
- Куда он нас ведёт? – встревожено кричит Грини.
- Том знает, что делает! – кричит Алиса на скаку, поворачивая Ланцелота.
- Э-эй, залётные! – щёлкнув бичом, паж повернул карету.
Свернув на просёлок, экипаж угрожающе раскачивается, грозя опрокинуться…
- Мама! Мама, мы здесь! – свесившись, Дик кричит и машет ладошкой.
- Эдди, держи Дика! – Лиззи выглядывает в окошко кареты.
Обе погони сомкнулись. Рыцарь на скаку трубит в рог. Второй грозит, держа трепещущий на ветру факел:
- Теперь они от нас не уйдут!
На ухабистом лесном просёлке карета сбавила ход. Рыцари настигают. Один уже тянется, чтобы перехватить поводья. Грини отбивается кнутом… Рыцарь целится в пажа из арбалета – Грини в последний миг успел пригнуться – стрела летит мимо…
Внезапно ночной лес огласил громкий резкий свист. Медленно, со скрипом и треском заваливается могучее лесное дерево и с грохотом рушится на дорогу – точно позади колёс кареты. Рыцарские кони хрипят и встают на дыбы – в замешкавшихся всадников летят стрелы. Крики:
- Засада! Это Робин Гуд! Скорей назад!
Преследователи пятятся в смятении, пришпорив коней, они спасаются бегством.
…А карета мчится дальше. Грини правит лошадьми. Внезапно, держась за длинную верёвку, к нему на козлы с двух сторон заскакивают двое – прежде чем паж успевает что-либо сообразить, Грини сбивают, вырывают из его рук поводья:
- Тпру!
В карете: от резкого толчка королева и принцесса едва не падают с подушек. Дверца распахивается. В карету заглянул молодой человек похожий на Гая Фокса:
- Приехали господа! О… - спешно поправляется, галантно улыбнувшись, - к нам в гости пожаловали дамы! Что же вам не спится в столь поздний час?
Лиззи и леди Джейн испуганно жмутся к королеве. Елизавета обняла их, сохраняя хладнокровие. Робин Гуд:
- Выходите! – широким жестом он приглашает выйти. – Или я вас напугал?
- Я не боюсь вас! – холодно отвечает королева, понимаясь с сидения.
- Разрешите, ваше величество? – шепчет леди Джейн, и выходит первой…
Во тьме сверкает факел. Робин Гуд подаёт руку, но королева отказывается на неё опереться и выходит, опершись на руку фрейлины. Следом выходит бледная как полотно Лиззи. Подле экипажа свалка: разбойники, стаскивают с козел яростно сопротивляющегося пажа, двое держат за локти Алису, по одному – Эдди и Дика. Ещё двое подводят Тома. Ему уже успели разбить в кровь нос и губы. Форма Алисы перепачкана сажей, поэтому всё внимание разбойников обращено на Тома:
- Попалась, пёсья морда! – сзади кто-то сшибает с Тома берет. – Теперь до утра не доживёшь! Повесим, ребята, Ричардову ищейку вон на той осине!
- Пустите, - Том вырывается. – Я свой!
- Кого ты хочешь обмануть! – на Тома градом сыплются тычки и пинки.
- Я свой! – упрямо повторяет Том и, резко вырвав схваченные руки, выхватывает из потайного кармана печать с драконом:
- Именем Дракона! – дрожащей рукой Том поднял печать высоко над головой.
Разбойники замерли, увидав печать с головой дракона. Подходи Робин Гуд:
- А ну-ка, посвети! – велит он, и факел подносят ближе.
Робин забирает половинку Тома, достаёт из кармана свою половинку (к ней прикреплена золотая цепочка) и сводит их вместе. На ладони Робина – целая печать. В свете факела сверкает золотой дракон с крыльями и зубчатым хвостом. Вокруг сгрудились разбойники. Возгласы:
- Неужто и вправду свой?! А может, он нашего убил и печать присвоил?
- Разберёмся, - громко произносит Робин Гуд. – Отведём их к Таэннесу!
Камера опускает объектив, наезжая на печать. Дракон увеличивается в размерах и оживает, фон вокруг него становится алым. Камера отъезжает – и мы видим знамя: алый стяг в центре которого золотой дракон. Знамя колышется на высоком древке посреди военного лагеря, окружённого, словно стеной, кольцом высоких повозок. Он стоит на холме, западный склон которого зарос густым лесом, а восточный - открыт. Внизу раскинулась бурая пустошь. Виднеется вдали деревенька. Тучи разошлись, горизонт озарён первыми лучами солнца… Лагерь кажется пустым – лишь караульные видны на крышах повозок. Внутри стройными рядами стоят палатки, под алым стягом разбит высокий шатёр. У входа дежурят двое часовых с длинными пиками.
Троекратно поёт горн. После третьего аккорда, полог раздвигается, и из шатра выходит человек в сером камзоле и шапке отороченной мехом. Он невысок ростом, хромоног и горбат, правое плечо у него было несколько выше левого, а левая рука короче правой, и пальцы ее не разгибаются до конца. Лицо обезобразил кривой шрам. Часовые отдают честь, вытянувшись по струнке, но горбун их не замечает. Он смотрит куда-то в сторону: оттуда доносится шум.
Камера поворачивается вслед взору горбуна – по широкому проходу меж палаток к шатру движется толпа. Впереди – Робин Гуд. За ним ведут королеву и её детей, леди Джейн, Алису, Тома и Грини. Подойдя вплотную, Робин сухо кланяется:
- Таэннес! Мы поймали их в лесу сегодня ночью! – говорит Робин Гуд. – Вон у того, что с пёсьей мордой, была твоя печать…
Робин протягивает круглую печать с драконом. Горбун принимает печать.
- Освободить! – приказывает Таэннес, указав на Тома.
Двое, что держат Тома, отпускают его – Том срывает с себя камзол с пёсьей мордой, швыряет наземь и пинком сапога отбрасывает прочь. Он остаётся в белой рубахе и в таком виде припадает на колено перед вождём:
- Твоя воля исполнена, Таэннес! – Том по-собачьи взирает на вождя снизу вверх. – Я их привёл!
- Благодарю тебя, Том, - Таэннес улыбается, но улыбка его из-за шрама выглядит жутковатой гримасой. – Ты лучший из моих шпионов!
Вождь ласково треплет Тома по щеке, и Том подобострастно целует его руку…
Алиса смотрит на Тома со смесью ужаса и презрения:
- Так ты мне помогал, чтоб заманить в засаду…
- Так глупо попались! - Грини с ненавистью сжал кулаки.
Но вождь уже утратил интерес к своему лучшему шпиону. Пронзительный взгляд Таэннеса устремлён на королеву:
- Кто вы? Назовите себя! – требует он.
Королева гордо подняла голову:
- Я – Елизавета, ваша королева!
По толпе пробегает ропот. Некоторые с опаской подались назад, другие (более развязные и наглые) усмехаются, кто-то громко присвистнул. Таэннес нахмурился – и ропот и смешки моментально стихли.
- Для меня нет королей и королев, - жёстко говорит вождь. (Пауза, мёртвая тишина) – Тем не менее, вам будет оказан почёт, соответствующий рангу! Прошу, нам есть о чём поговорить! (Откидывает полог шатра.)
Королева, не удостоив Таэннеса взглядом, проходит в шатёр. Вождь обернулся:
- Препроводите наших гостей на кухню! Пусть их, как следует, накормят! (Жестом манит Робина, указывая на Эдди и Дика, вполголоса.) В оба гляди за принцами! Робин молча кивает. Таэннес заходит в шатёр.
...Полковая кухня дымит меж палаток. Кучей лежат дрова. Вместо табуретов «гости» присели на нерасколотые чурбаки и деревянными ложками едят кашу из глиняных мисок. Грини устроился подле Лиззи (паж то и дело озирается посматривая на людей Таэннеса недобрым взглядом принцесса не смеет поднять головы, уткнулась в миску, хотя каша ей явно не по вкусу, принцесса брезгливо морщится), Алиса - подле леди Джейн, Дик – подле Эдди. Принцев охраняют шестеро молодцов Робина, в их числе – Малыш Джон. Маленькому Дику всё любопытно, он совсем не боится:
- Дядя, а вы, правда, настоящие разбойники? – Дик схватил Джона за рукав.
Принц уплетает кашу за обе щёки – после тюремной баланды ему и Эдди каша кажется совсем неплохой трапезой.
- Правда! – усмехается Джон. – А ты, малый, и вправду настоящий принц?
- Конечно! – не без гордости заявляет Дик. – Мой папа был король, и мой брат король, и я, может быть, тоже стану королём!
Малыш Джон и остальные разбойники громко смеются:
- Если б кто сказал, что вот так, запросто буду завтракать с королями и принцами...
- Мы с братом и сестрой оказываем вам честь! – точно павлин, Дик готов лопнуть от важности.
- Дик, замолчи! – шипит Лиззи. – Не смей разговаривать с ними!
- Да ну тебя! – Дик обиженно машет рукой на сестру.
Лиззи в ярости хочет бросить в Дика ложку, но её руку перехватывает паж:
- Успокойся, Лиззи, - Грини успокаивает, обняв принцессу за плечи…
Подходит Том и, взяв тарелку, подсаживается Алисе:
- Ну как тебе каша? Лучше, чем в Шкомерздете?
Алиса отворачивается и, молча, отодвигается прочь, невольно оказавшись при этом рядом с Малышом Джоном. Разбойник пристально всматривается в лицо девочки:
- Постой-ка, приятель! Где-то я тебя видел…
- Он не приятель, - усмехается Том, - это Алиса, отличная девчонка! Мы в Шкомерздете вместе учились…
Разбойники недоверчиво переглядываются:
- Не может быть! А посмотреть – ну вылитый мальчишка…
- Да! – молниеносно встревает Дик, возбуждённо замахав руками. – Это Алиса! Она всё-всё может! Это она нам из тюрьмы бежать помогла. А ещё она спасла брата от лесного вепря… Скажи им, Эдди!
- Дик, - строго упрекает Эдди, - сестрёнка права. Ты слишком много болтаешь!
Дик обиженно надулся, но умолк.
- Ну что, Алиса, - Джон положил руку на её плечо, - ты разыскала леди Дайн?
- Нет, - печально вздыхает Алиса.
Неожиданно ей на колени запрыгивает пушистая чёрная зеленоглазая кошка.
- Чернушка! – забыв про всё, Алиса радостно обнимает кошку (та жмурит глаза).
- Ты её знаешь? – удивился Малыш Джон.
- Она в Камулодуне от меня ни на шаг не отходила! – Алиса гладит кошку, та мурлычет. – Откуда ты взялась?
- Да вот, приблудилась, - отвечает Джон. – Масть чёрная, глаза зелёные – это необыкновенная кошка. Не иначе, знала, что ты непременно здесь окажешься!
- Дядя Джон, - просит Алиса, - я нельзя ли мне умыться? И переодеться во что-нибудь… А то я вся такая грязная…
- Да, - добродушно усмехается Малыш Джон, - ты вправду девчонка! Ну, пошли…
Он и Алиса встают (Алиса держит кошку на руках). Остальные провожают их взглядами…
…Земля дрожит от поступи многотысячной конницы… Стройными рядами едут рыцари, закованные в сверкающие доспехи. Сверкают гербы на щитах. Над всадниками, густые и стройные, точно сосновый лес, ряды копий, уткнувшие в небо острые жала. Реют знамёна и штандарты, и выше всех – золотое полотнище с чёрным кабаном. Под знаменем едет Ричард. Корона сияет на его голове, огромные рубины багровеют на червонном золоте, точно выступившие капли крови… Поют трубы - войско выстроилось, готовое атаковать…
На взгорке виднеется противное войско - столь же блистательные рыцари, над ними голубое знамя с белым лебедем – прежним символом Аваллонии. Впереди гарцует всадник на великолепном скакуне – Бэкингем. (Шлем его похож на шлем Арагорна – он открытый и украшен крыльями лебедя.) Достав из ножен меч, Бэкингем зовёт в атаку… Стройные ряды копий плавно клонятся к земле, рыцарские кони медленно начинают разбег, то же самое делают рыцари Ричарда… Рати мчатся друг на друга, строй нарушается, нетерпеливые вырываются вперёд, нацелив копья друг в друга. Всадники сшиблись! Звон, грохот, удары стали и сталь, неумолчный треск ломающихся копий… Рыцари сшиблись, и теперь ожесточённо рубятся мечами… Хрипят и встают на дыбы кони, падают наземь убитые и раненые. На мгновение камера выхватывает Бэкингема: вот герцог ударом меча отсёк нацеленное в него копьё, вот он сразил неприятеля, но новый рыцарь с высоченным султаном страусовых перьев налетает на герцога – удар меча… С Бэкингема слетает разбитый шлем – схватившись за голову, герцог падает, и следом за ним с седла соскакивает повергший его противник. Рыцарь скидывает с головы свой оперённый шлем – мы видим, что это Майлз Форест:
- Он мой! – кричит рыцарь…
…Бой окончен. Пленного Бэкингема подводят к Ричарду, сидящему верхом на вороном коне. Над головой короля, увенчанной короной трепещет золотое знамя с чёрным кабаном. Мятежный герцог падает на колени, низко-низко склонив голову:
- Пощады!
Ричард даже не глядит на поверженного врага:
- Кто взял его, ребята?
- Я! – Майлз Форест делает шаг вперёд.
- Браво, Майлз! – хвалит король. – Считай, что отныне половина замков поместий Бэкингема твоя! А ты, Джон, что скажешь?
Повернув голову, Ричард вопросительно глядит на второго своего барона - Джона Дайтона. Тот медленно достаёт из ножен меч. Лицо Ричарда оскалилось в хищной ухмылке – оттянув большой палец правой руки, король резко перевернул кулак. Дайтон замахнулся…
Крупным планом: сверкающее лезвие меча окрасилось алой кровью…
- Отличный удар! – аплодирует довольный король. – Вторая половина - твоя! Отныне вы не бароны, а графы!
Дайтон и Форест стоят, разинув рты, - они опешили от невиданного счастья.
Рыцари потрясают копьями:
- Ура, ура, ура! Слава непобедимому Ричарду, слава могучему вепрю!
Ричард поднимает руку, восстанавливая тишину:
- А теперь на Таэннеса, господа! Покончим навсегда с валлийским драконом!
…Крытая телега стоит на краю лагеря. Грудами громоздятся пакля, бочонки, снятые тележные колёса. Джон подводит Алису с Чернушкой на руках, (девочка уже умылась) откидывает матерчатый полог:
- Полезай! Выбирай любое платье.
Алиса забирается в повозку и, обернувшись, дергает край полога:
- Только вы, пожалуйста, отвернитесь и не подглядывайте!
- Да, пожалуйста! – хохочет разбойник.
Скрестив руки на груди, он поворачивается спиной. Алиса задёргивает полог.
- Ой, сколько тут всего!... – доносится её голос из повозки.
- Всякого брахла навалом! - усмехается Малыш Джон.
Край матерчатой обшивки фургона тихонько отодвигается. Из щели высовывается рука, потом оттуда спрыгивает кошка, вот показалась Алисина голова: девочка осматривается по сторонам. Из-за колёс телеги виднеются ноги Малыша Джона. Больше кругом ни души. Тогда Алиса тихонько выбирается из повозки (на ней новый чистый камзол) и, ползком, скрывается за грудой деревянных колёс…
…Шатёр Таэннеса. Пылает огонь в очаге. На полу расстелен ковёр. Королева и предводитель повстанцев сидят на раскладных походных стульях, друг напротив друга. Таэннес без шапки, королева откинула вуаль. Вождь устремил взор на собеседницу, но королева не смотрит на него. Тем не менее, она внимательно слушает. Таэннес говорит:
- У меня сорок тысяч войска. И надёжные люди в городе, которые в решающий час откроют мне ворота. За мной - народ Аваллонии. А кто стоит за вами, Елизавета? Ваши малолетние сыновья? Ваша дочь? Фрейлина? И двое слуг… У вас нет даже десятка рыцарей! И вы имеете наглость диктовать условия…
Смена видеоряда – камера переносится наружу. Алиса ползком подобралась к шатру Таэннеса и прислонила ухо к матерчатой стене. Она слышит как негромко, но властно отвечает Елизавета:
- Правда сильнее силы. За мной - закон, данный от господа! (Смена видеоряда – снова в шатре.) И людей у меня гораздо больше, чем кажется вам. По слову королевы встанут тысячи – тысячи тех, кто не смирился с властью узурпатора и которые не потерпят, чтобы на смену одному беззаконному тирану явился другой тиран – ещё более беззаконный!
(Пока она говорит в шатёр неспешно заходит Чернушка и садится посреди ковра.)
- Тысячи людей, готовых встать за вас? Уж не Бэкингема ли вы имеете в виду? - хрипло, не раскрывая рта, смеётся Таэннес (кажется, будто он исходит кашлем). - Знайте, Елизавета, - это он предложил лорду-протектору свои услуги в роли палача, и кабы Ричард не передумал… Не верите?.. Ну так расспросите сыновей! Они расскажут много интересного! Если все ваши друзья таковы, то мне вас жаль! Они не защитили ни ваших детей, ни вас – с какой стати мне брать их в расчёт?!
Лицо королевы бесстрастно, и смех Таэннеса умолкает сам собой. Королева:
- Ваши воины умеют лишь сеять и пахать, даже меч в руках они держат кое-как! Управлять государством никто из вас не учён! Если случится чудо, и вы победите – победа ваша рассыплется в прах! Без образованных людей вы не создадите ничего, кроме табора разбойников! Нравится или нет, но вам придётся договариваться с нами, а наше условие известно – король Эдуард V! В залог исполнения своих требований, вы можете стать канцлером, пэром и членом Регентского совета с титулом лорда…
Таэннес перебивает, криво усмехнувшись:
- Это как же будет звучать-то?! «Сэр Деанса, или лорд Таэннес»?! Смешно… А через месяц меня тихонько отравят, или задушат или, как там ещё принято решать проблемы у вас при дворе? Таэннес не может быть ни сэром, ни лордом! Я силён лишь до тех пор, пока я с народом, и как только я отдалюсь от народа, сила моя обратиться в ничто! Нет, Елизавета, мы не о чём не договоримся!
Лицо королевы, до того хранившее невозмутимость, побагровело:
- Опомнись! То, что ты замыслил – безумие! Ты погибнешь и погубишь королевство! Если, как ты утверждаешь, действительно любишь народ, любишь не на словах, а на деле – остановись! Остановись, пока не поздно, Сэм!
- Что ты сказала?! Что ты сказала!! – вскочив со стула, вождь стонет, заслонив лицо руками, - Ты!.. Ты назвала меня Сэмом!… Ты, Лиззи…
- Но ведь это правда, - почти шепчет Елизавета (тоже поднявшись, она пытается обнять его), - мы оба знаем, кто мы такие. Ты – мой брат, я – твоя сестра…
- Двадцать лет я ждал, когда ты снова назовёшь меня братом! – Таэннес стряхивает с плеч её руки.
- Но я помнила, все эти годы я не смела изгнать из сердца воспоминания о тебе, об отце, я помнила о нас! Я хранила эту тайну…
- Ты слишком хорошо её хранила!
- Но таков закон! Проклятый, ненавистный закон, по которому мы обязаны жить! – теперь стонет Елизавета.
- Вот почему я хочу, чтобы на смену твоему закону пришёл мой закон! Люди рождены свободными и должны жить на воле, а не в темнице, которую ты называешь королевством!
- Сэм, я прошу тебя, Сэм! – Елизавета тянется к страшному горбуну. – Хочешь, я паду пред тобой на колени!...
Она хочет пасть на колени, но Таэннес хватает её за руки:
- Встань, сейчас же встань!
Он силой усаживает Елизавету в раскладное кресло. Королева содрогается от рыданий. Таэннес стоит, отвернувшись, он ещё сильнее сгорбился, сделавшись похожим на знак вопроса.
- Вы ошиблись, ваше величество – Сэма Вудвилла больше нет. Он умер двадцать лет назад! Перед вами - Деанса Таэннес, человек-дракон… И смешливой Лиззи больше нет на свете, а есть Елизавета, вдовствующая королева. Мы перестали быть людьми, мы – маски, и каждый обязан доигрывать свою роль до конца...
- О боже, - плачет королева, - это воздаяние за мои грехи. Что ждёт нас, что будет?
Камера вновь снаружи. Алиса, лёжа на земле, прислушивается к разговору:
- Никто не ведает своей судьбы, - слышит она голос Таэннеса, - Но я знаю: Ричард идёт сюда. Он разбил Бэкингема, и завтра на этом поле сойдутся две рати. Каждый рыцарь Ричарда стоит десятка моих мужиков. Многие умрут! А кто уцелеет – позавидует павшим. Но я клянусь, клянусь тебе, сестра, что если случится чудо, и мы победим, я не пойду наперекор, и если народ захочет видеть на престоле твоего сына – я смирюсь. Но если не захочет – смиришься ты! Моё слово нерушимо…
В шатёр входят встревоженный Робин и Малыш Джон с виноватым видом.
- Беда! – встревожено говорит Робин. - Кажется, одна из наших гостий сбежала!
- Она только просила дать переодеться, - оправдывается Джон, потупив взор. – Я отвёл, а она… Я даже не знаю, как это получилось - вокруг пальца обвела!
Королева вскинула брови.
- О ком идёт речь? – вопрошает Таэннес. (Он стоит, королева сидит.)
- Алиса исчезла, - отвечает Робин.
Таэннес повернул голову, и увидел кошку, что невозмутимо умывается на ковре.
- Бывает, что и твои ребята, Робин, дают маху! - усмехается Таэннес.
- Я немедленно объявлю тревогу! – сердится Робин.
- Не спеши, - говорит Таэннес, - думаю, что беглянку не придётся искать. Видите? (Кивает на Чернушку.) Там где эта кошка, там и Алиса!
Камера снова переносится наружу: Алиса встаёт, отряхивается и, понурив голову, входит в шатёр. Немая сцена. Все взоры устремлены на Алису.
- Оставьте-ка нас вдвоём! – требует Таэннес.
Толкая друг друга, Робин и Малыш Джон выходят, Таэннес садится на раскладной стул. Королева вопросительно смотрит на Таэннеса, и тому приходится повторить:
- Оставь нас, Елизавета!
Королева идёт к выходу, на мгновенье задержавшись подле Алисы, словно желая приободрить. Та низко опустила голову. Наконец полог шатра сомкнулся. (Чернушка не уходит – подняв хвост тубой, она трётся о ноги девочки.)
- Садись! – хозяин шатра жестом приглашает сесть туда, где сидела королева.
- Спасибо, - буркнула Алиса. – Но я лучше постою.
- Изволь! – кивает Таэннес. – Тогда и я, пожалуй, встану! (Встаёт.)
Он подходит вплотную. Рядом Алисой он - сгорбленный - кажется одного роста…
Конец эпизода-66.
Эпизод -67. Битва на Мавеллской пустоши
…Шатёр Таэннеса. Вождь и Алиса стоят рядом. Он - сгорбленный - кажется одного роста с девочкой…
- А подслушивать, между прочим, нехорошо, - Таэннес хочет заглянуть ей в глаза.
- Извините, - Алиса, упорно избегая его взгляда, отвернулась. – Я лишь хотела узнать, что вы собираетесь сделать с принцами...
- Я тебе совсем не нравлюсь? – интересуется Таэннес.
- Я знала разных негодяев, но отвратительнее вас я не встречала никого.
- В твоём мире есть негодяи? – искренне удивился горбун.
- Бывают иногда, - Алиса по-прежнему не глядит на собеседника.
- Почему же самым отвратительным оказался именно я? – интересуется Таэннес.
- Потому что пираты грабят и убивают из простой корысти, а вы творите зло, прикрываясь красивыми словами и благородными идеями!
- А тебе не приходило в голову, что я искренне хочу освободить мой народ?
- Может быть… Но вас это всё равно не оправдывает, ибо вы хотите освободить одной лишь силой. А когда тебя освобождают насильно, это то же самое, как если бы обратили в рабство! – Алиса подняла голову. – Королева была права: никого вы не освободите! Вы превратитесь в такого же тирана, как Ричард!
Таэннес пристально смотрит глаза в глаза:
- Ты бросаешь мне обвинение, и можешь его доказать? – вопрошает горбун.
- Могу! – с вызовом отвечает Алиса. – Недавно, возле этого шатра ваш Том лизал хозяйскую руку, словно он не человек, а дрессированный пёс! И вам это нравилось.
(Пауза)
Таэннес, молча, устремляет взор в потолок, переминается с ноги на ногу. Наконец, заложив руки назад, он повернулся к Алисе спиной:
- Да!... Ты права… Мне это, действительно, нравилось! Но что же я могу поделать? Я человек, сотворённый из праха… Моя плоть такая же мягкая, а кровь – такая же жидкая, что и у тебя, Алиса! (Снова повернулся лицом и резко схватил девочку за плечо – Алиса пытается стряхнуть его руку, но Таэннес вцепился крепко.) – Быть может, у вас всё по-другому, но у нас, в Аваллонии, добро можно сотворить лишь из зла! Ибо пока его больше не из чего творить!
- Может быть… - Алиса опять отвернулась. - Может, у нас всё по-другому…
Таэннес ослабляет хватку, и голос его смягчается:
- Том многое о тебе рассказывал, но словами всего не передать… Знаешь, Алиса, я сражаюсь против господ уже два десятка лет, и ещё не одержал ни одной победы. И не только потому, что у нас даже самый последний рыцарь сильнее десятка крестьян, но ещё и потому, что мне недоставало мужества…
Алиса подняла голову.
- Да-да! – Таэннес улыбнулся, и впервые его улыбка кажется человечной. – Видишь ли, я всё время боялся, что меня могут убить, и со смертью моей закончится борьба, и я берёг себя, и потому проигрывал одно сражение за другим. А сегодня, увидев тебя, я вдруг понял: то ради чего я сражаюсь – осуществимо!
Пауза, Таэннес склоняет голову:
- Отныне смерть мне не страшна, ибо я знаю: если меня убьют – моё дело не погибнет вместе со мной. Его продолжат другие и обязательно доведут до конца! И завтра мне будет легче идти в бой – спасибо тебе, Алиса!
Таэннес хочет пожать руку девочки, но Алиса вырывает ладонь, и, усмехнувшись, Таэннес трясёт Алисин локоть:
- Ступай, Алиса! Иди к своим принцам!
… Узкая просёлочная дорога. Конное войско медленно движется сквозь туман. Рыцари дремлют, прикорнув в седлах. Лениво поникли штандарты… Равномерно звучит поступь конских копыт. В центре – король. (На голове его корона.)
Вдруг монотонный перестук сбивается с ритма, кони всхрапывают, звенит оружие… Крупным планом - лицо Ричарда. Очнувшись, король таращит глаза:
- Кто здесь?!
Клубы тумана раздвинулись – показалась монахиня. Женщина, сгорбилась, скрестив на груди руки, спрятав пальцы в рукава. Капюшон рясы надвинут на лоб. Монахиня, неведомо как, оказалась в центре колонны всадников.
- Кто ты? – вопрошает король.
- Сестра ордена кармелиток, давших обет бедности, - монахиня смиренно не поднимает головы.
- Ты, должно быть, хорошо знаешь эти места, - спрашивает король, - скажи, верной ли мы дорогой едем? Сдаётся, мы сбились с пути…
- Ты давно сбился с пути, Ричард! – отвечает монахиня чуть насмешливо.
- Что-то ты говоришь загадками! – Ричард угрожающе сдвинул брови.
- Какие загадки! – усмехается монашка, по-прежнему не поднимая головы. – В миле отсюда лежит озеро, вокруг которого пропадают и люди, и скот.
- Это ещё почему?
- В том озере когда-то жила фея Моргана, которая любила молодого Джона Мавелла. А он захотел жениться на Кэтрин Смит. И когда однажды назначил своей суженной свидание на берегу озера, разгневанная фея приняла облик Кэтрин, заманила изменщика в воду и утопила. А потом погубила разлучницу Кэтрин...
- И что? - не понимает Ричард.
- А то, что с той поры землю, что вокруг озеро лежит, зовут Мавеллской пустошью. Там ни пахать, ни сеять, ни скот пасти нельзя – гиблое место.
- Что ты мне сказки рассказываешь! – сердито отмахнулся король. – Скажи лучше, не видала ли ты войско мятежника Таэннеса?
- Если ты Таэннеса ищешь, езжай прямо. Он ждёт тебя на высоком холме! – рука монахини вытянулась, и на обнажившемся пальце сверкнул перстень с сапфиром.
- Моргана, ты?! – вскричал король. (Конь под ним всхапнул и попятился.)
Фея громко хохочет жутким, пробирающим до костей смехом:
- Что, Ричард? Не узнал меня сразу?! – взамен монашеской рясы фея обернулась в прежнем сером платье. - Отдай обещанное! (Пауза)
Ричард медленно тянет руку под полу своей длинной мантии и достаёт жезл, покрытый рунами:
- Моё слово нерушимо! – он кидает жезл Моргане, и та ловит его на лету.
- Я теперь король, и более не нуждаюсь в твоих услугах! Прощай, старая ведьма!
- Я тоже больше не слуга тебе, Ричард. – Прощай беспутный король!
И со смехом Моргана исчезает, растворяясь в воздухе…
…Над Мавеллской пустошью медленно рассеивается утренний туман. Ревут трубы, грохочут барабаны. Войско заканчивает построение. Высоко алеет красное знамя с золотым драконом. Под знаменем на конях – военачальники – Робин Гуд, Малыш Джон (стоят рядом). Слева от них – Деанса Таэннес.
- Робин, ты глянь-ка! – Малыш Джон подтолкнул Робина локтем.
Робин и Джон повернули головы направо (Таэннес головы не повернул). Справа развевается голубое королевское знамя с белым лебедем. В сверкающих доспехах стоят Грини, Лиззи и Алиса (у Алисы длинный лук, у принцессы – арбалет, у пажа – меч.) На один шаг впереди стоит Эдди (тоже с мечом).
- Толку-то от них, - пожимает плечами Робин. – Лишь под ногами путаются...
- От них уже немало толку! – по-прежнему, не поворачиваясь, говорит Таэннес.
Раздаётся топот конских копыт. Робин и Джон повернули головы в другую сторону. (Таэннес, словно окаменев, всё время смотрит прямо.) Приближаются четверо рыцарей в сверкающих доспехах, каждого сопровождает знаменосец со штандартом – при виде их по рядам крестьянского воинства бежит глухой враждебный ропот. Рыцари остановились, вперёд выступил один, почтительно отдал честь – это уже известный нам сэр Грей. Он обращается к Таэннесу:
- Милорд! - сэр Грей представляет спутников. – При вашей армии изволит пребывать король Эдуард V! Сэр Джонс, сэр Дункан, лорд Мальборо и я, сэр Грей, привели свои полки, желая сразиться за законного государя!
Таэннес медленно повернул голову: сэр Джонс, рыцарь чей штандарт - единорог, сэр Дункан у которого чёрно-белый штандарт с вензелем «КА», лорд Мальборо, чей штандарт – золотое поле с пучком страусовых перьев и сам сэр Грей (чёрный штандарт с серебряной стрелой) отдают честь. Таэннес поклонился:
- Рад видеть вас, джентльмены! Будьте добры, укройте до поры ваши полки вон в той рощице! (Указывает рукой.) Вы вступите в бой по сигналу...
Таэннес призывно машет – камера делает пол-оборота – мы видим Тома. Усмехаясь, он подносит к губам сверкающий медью горн и трубит троекратно.
Рыцари, хоть и возмущены, стараются хранить спокойствие…
- Как вам будет угодно! – сухо кивает сэр Грей. (Рыцари отъезжают.)
- С-союзнички! – Малыш Джон презрительно плюёт им вслед.
- Четыре тысячи рыцарей удвоят наши силы, – отвечает Таэннес, как прежде, не поворачивая головы. – Накануне решающей битвы это даже очень неплохо!
Камера переносится под королевское знамя, с белым лебедем. Эдди (вполголоса):
- Быть, или не быть!...
- Ты о чём? – спрашивает сзади Лиззи.
- Взгляни на этих людей, сестра! – Эдди обводит рукой (Видеоряд – панорама, выстроившегося к битве войска.) Они восстали против меня, но сейчас мы вместе бьёмся за одно, общее, дело! Чем бы ни кончился нынешний день, я знаю одно – прежней, какой мы её знали до сих пор, моя страна уже не будет никогда. Здесь, на наших глазах рождается новая Аваллония!
Подбегает запыхавшийся Дик: меч в ножнах задевает за землю, кольчуга свисает ниже колен, шлем, который страшно велик, съехал набекрень…
- Ух, кажется, успел… Не смейте начинать без меня! – он встаёт рядом с Эдди.
- Ты куда?! – Лиззи хватает Дика сзади, чтобы оттащить. – Ты ещё мал!
- Пусти! – вырывается Дик. – Мне, между прочим, одиннадцать лет! Я тоже хочу драться! Я покажу этому Ричарду…
- Разве мама не заперла тебя в фургоне? – интересуется Эдди.
- Заперла, - насупился Дик. – Только я всё равно убежал!
Грини берёт Дика за руку (Дик вырывает руку):
- Позвольте, я отведу его обратно в лагерь? - спрашивает он Эдди.
- Поздно… - Эдди смотрит вперёд.
Все повернули головы – далеко на востоке показались войска Ричарда. На холме воцаряется тишина – барабаны и трубы разом смолкли. Тысячи глаз следят, за стройными рядами приближающегося врага. Теперь слышны трубы Ричарда, барабаны ритмично гремят, и кони рыцарей, точно на параде, шагают идеально в такт. Над частоколом копий реют штандарты герцогов, графов и баронов и выше всех – золотое знамя с чёрным кабаном…
Под алым стягом - Таэннес, Робин и Малыш Джон. Таэннес:
- Пора! Джон – ты в ответе за левый фланг! Робин – за правый! За мной – центр!
- Не дрейфь, Таэннес, нас им не сломить! – усмехается Малыш Джон.
- Сделаем как надо! – кланяется Робин.
- Победа, или смерть! – напутствует их Таэннес.
Ударив шпорами, военачальники разъехались.
Смена видеоряда: под золотым знаменем Ричард, увенчанный короной. Он командует рыцарями:
- Веселей, ребята! Задайте им жару! Один хороший удар – и это мужичьё побежит!
Смена видеоряда: левый фланг. Малыш Джон приободряет своё пешее воинство:
- Лучники, цельтесь когда увидите глаза неприятеля! А у тебя, я гляжу, ноги подгибаются? Что, стоять разучился?!
Джон трясёт за плечо молодого крестьянского парня, вооружённого пикой.
Тот зажмурился, лицо - белее полотна:
- Р-рыцарей… нельзя победить! – отвечает пехотинец, чуть запинаясь.
- А ты крепче держись за пику и поменьше рассуждай! – со всего богатырского размаха Джон шлёпает солдата по заднице, и тот, от приданного ему ускорения, бегом бежит вперёд. – Становись в строй, и только посмей у меня попятиться! (Грозит кулаком, с запястья на ремне свешивается тяжёлая палица.)
Смена видеоряда: правый фланг. Робин Гуд прохаживается вдоль рядов. К нему подбегает солдат:
- Робин, у нас всё готово!
- Спокойно ребята, - отвечает Робин. – Подпустим их ближе!
Смена видеоряда: войско Ричарда. Звонко поёт горн, хрипло трубят рога. Как в замедленной съёмке клонятся к земле стройные ряды копий…
- Вперёд! – Ричард наотмашь опускает руку.
Рыцарские кони берут протяжный разбег, начиная атаку. Барабанную дробь заглушил конский топот и пронзительное гиканье всадников. Трепещут флажки у основания копийных жал…
Смена видеоряда: под королевским знаменем молодые люди видят, как приближается конная лава. Дик громко сопит… Он инстинктивно пригнулся, заслонившись щитом (хотя до противника ещё приличное расстояние).
- Что, Дик, страшно? – спрашивает Эдди, чуть дрожащим голосом.
- Ещё ч-чего… - Дик стиснул зубы. – Я ничего не боюсь! Не боюсь… Не боюсь…
Голос юного принца срывается в яростный вопль:
- Я не боюсь!!!
И под этот крик рыцарская лава сшибается с воинством Таэннеса.
Смена видеоряда: левый фланг. Передние ряды, ощетинившиеся было копьями и заслонившиеся щитами вдруг резко приседают, и над ними лучники подняли натянутые луки. Звонко поёт спущенная тетива – тучи стрел летят в рыцарей. Роняя копья, падают на всём скаку убитые и раненые всадники…
Смена видеоряда: правый фланг. Робин взмахнул мечом:
- Пали, ребята!
Над рядами воинов вьётся чёрный дым, пылают факела. Строй расступился, и навстречу скачущим рыцарям с пригорка скатываются пылающие, обёрнутые просмолённой паклей тележные колёса. Они катятся, роняя искры, прочерчивая огненные дорожки. Ошеломлённые рыцари сбились в кучу: встают на дыбы испуганные кони… Враг обращается в бегство, и ободрённые воины Робина, громко смеясь и улюлюкая, пускают им вслед стрелы…
Смена видеоряда: горбун верхом на коне. Со стороны неприятеля до него долетают редкие стрелы, но Таэннес сидит не шелохнувшись. В доспехах и высоком остроконечном шлеме вождь приобрёл некоторую осанку и горб его незаметен. Над головой вождя реет алый стяг.
- Сомкнуть щиты! – командует Таэннес.
И по команде воины встают – передний ряд припал на колено, второй возвышается в полный рост. Один к одному подогнав щиты, люди выставили пики, отчего строй приобрёл облик крепостного вала, ощетинившегося рогатками. И на эти рогатки, точно дикий вепрь на рогатину, рыцари налетают на скаку – взяв разбег, они не могут остановиться…
Грохот пробиваемых щитов, конское ржание, треск ломающихся копий!
Ряды Таэннесова воинства прогибаются под обрушившейся массой неприятеля… Прогибаются, но стоят! Подобно сверкающей волне, нахлынувшей на крутой берег, конная лава замерла, и спала! Рыцари попятились и, оставляя убитых и раненых, отхлынули назад. На земле бьются в судорогах кони …
- Вперёд! – командует Таэннес.
И, повинуясь его голосу, не размыкая строя, его воины идут вперёд, перешагивая через валяющиеся трупы. Рыцари окончательно опрокинуты и сметены со склона холма – беспорядочной массой они бегут назад – к золотому стягу, где расположился Ричард с небольшим резервом. Смена видеоряда: Ричард крупным планом. Он кажется невозмутимым:
- Сэр Джон! Сэр Майлз! Пожалуйста, наведите порядок!
Сэр Майлз загородил дорогу бегущим, выставив копьё, точь-в-точь как Илья Муромец на картине Васнецова:
- Куда?! Стой! Трусы! Поворачивай назад!
Сэр Джон поймал какого-то беглеца и встряхнул его за грудки так, что с головы рыцаря упал украшенный страусиными перьями шлем:
- Пошёл обратно в строй, мерзавец!
Из-под королевского стяга их напутствует Ричард:
- Граф Дайтон! Граф Форест! Ведите людей а атаку!
Оба графа (подле каждого знаменосец держит графский штандарт) отдают честь.
Смена видеоряда: под знаменем с белым лебедем напряжённо. Ребята всматриваются вдаль, где вновь собирается силами Ричардово воинство.
- Опять идут! – констатирует Эдди и кладёт руку на эфес меча.
- Ну, держитесь, - приободряет друзей Грини. – Сейчас будет жарко!
Паж мельком бросает взгляд на Алису и пристально глядит на Лиззи. Принцесса закусила губу, сжимая в руках заряженный арбалет. Алиса кажется невозмутимой, снимает с плеча лук. Дик:
- Пусть только подойдут поближе! Мы им покажем!
Далее – без слов, как в калейдоскопе сменяющиеся картинки комикса:
Вот Робин Гуд, верхом, сошёлся с рыцарем. Они ожесточённо рубятся на мечах.
Вот Таэннес (он в центре) с перекошенным ртом – взмахнув мечом, кричит что-то. Вокруг вождя кипит ожесточённая схватка. Воздух чёрен от стрел…
Вот Малыш Джон – ударом шипастой булавы он валит рыцаря.
Вот Эдди вместе с Грини вдвоём сразили какого-то графа, он падает с коня ничком, и вместе с хозяином падает графский штандарт. Тут же под ногами у старших вертится Дик – он сорвал вражеский штандарт и радостно трясёт своим трофеем…
Вот Алиса – она целится из лука.
Вот Лиззи… И неподвижная картинка оживает – принцесса пускает арбалетный болт, но он летит мимо. На друзей мчится конный рыцарь, угрожающе выставлено копьё – внимание всех отвлечено, и никто кроме Лиззи не видит опасности. Принцесса пытается перезарядить арбалет – тетива очень тугая. Девушка стонет от боли и бессилия, а враг, мчащийся галопом уже в десятке шагов… Уперев приклад в землю Лиззи навалилась всем телом – щелчок! Тетива дошла до упора… Не вставая с корточек, Лиззи вкладывает в жёлоб стрелу и выпускает её в упор!
Бешеный стук копыт, звонкий удар стали о сталь, хриплое конское ржание…
С грохотом падает с седла убитый рыцарь, припечатав к земле своего убийцу.
- Лиззи! – Алиса бежит на помощь принцессе.
Заставив себя ухватиться за руку мёртвого человека, Алиса переворачивает рыцаря (для чего ей приходится напрячь все силы).
Принцесса потеряла шлем, её длинные рыжие волосы рассыпались по земле… Лиззи скорчилась, она бьётся в беззвучных рыданиях.
- Что с тобой? Ты не ранена? – Алиса отирает разбитый в кровь лоб принцессы.
- Пусти меня, пусти… - жалобно стонет Лиззи, содрогаясь от рыданий, - Я не могу, Алиса, не могу… На мне кровь!
- Бывает! – слышен насмешливый голос. – В первый раз убить всегда страшно…
Алиса подняла голову – перед ней стоит Том.
- Вот, увидел, подумал, может, помощь нужна? – усмехается Том.
- Спасибо, но мы как-нибудь сами… - отвечает Алиса.
Чиркнув, в шаге от Алисы в землю впилась стрела. Глухой удар – Том ловит вторую стрелу – она торчит из его щита:
- Смотри-ка, тут тоже постреливают! – с чувством превосходства Том удаляется…
Смена видеоряда: ставка Ричада. Ошеломлённые и разбитые рыцари стекаются под королевский стяг.
- Я готов сразиться с тысячей сарацин, чем с этим мужичьём, воюющем не по правилам! – кричит сэр Майлз. (Его помятые латы измазаны в грязи, а с покорёженный шлем лишился страусиных перьев.) – Всюду, куда не направишь коня, тебя встречают эти чёртовы рогатины!
- Робин Гуд, исчадье ада! – рычит сэр Джон. (Он с головы до пят покрылся копотью, перья на его шлеме опалены). – Придумал пускать огненные колёса! Наши кони боятся огня и сбрасывают седоков! Мы несём огромные потери!
- Сколько людей вы потеряли? – хмуро спрашивает Ричард.
- У меня больше трети выбыло из строя! – докладывает Дайтон.
- А у меня – половина! – угрюмо сообщает Форест.
Ричард яростно сверкнул глазами, стиснув кулаки:
- Ну, хорошо же! (Короткая пауза.) Я понял, в чём наша ошибка, господа! Мы пытаемся атаковать пехоту в конном строю! Превосходство рыцаря в искусстве владения мечом! Нам следовало с самого начала идти в бой пешими… Слушайте мой приказ! (Рыцари вытянулись по струнке.) Всем спешиться! Я лично поведу вас в бой!
…Гремят барабаны, трубят рога – стройными рядами рыцари надвигаются на крестьянское войско, укрепившееся на холме.
- Опять… - стонет Лиззи, глотая слёзы. – На этот раз нам не выстоять!
Дик, вдруг испугавшись, обнял сестру, уткнувшись лицом в живот (ростом он не достаёт Лиззи до груди).
- Не думая об этом, сестра, - не оборачиваясь, отвечает Эдди. – Каждое мгновенье, отпущенное тебе судьбой, следует проживать достойно!
- Сир, - негромко говорит Грини, - Для меня было величайшей честью сражаться рядом с вами!
- Благодарю вас, сэр! – Эдди отвечает лёгким кивком головы. – Но я надеюсь, что это не последний наш бой!
Алиса стоит как вкопанная. Крупным планом её лицо – ей страшно. Она не может оторвать взора от зрелища стройных рядов врага...
Смена видеоряда: левый фланг. Плотными рядами стоят воины на холме. Ниже весь склон усеян павшими, где рыцари лежат вперемежку с мужиками… Малыш Джон отирает пот со лба:
- До чего упорные ребята! – усмехаясь, он взирает на приближающегося неприятеля. – Сколько их не бей – всё лезут и лезут!
Смена видеоряда: правый фланг. Робин снисходительно взирает на рыцарей:
- Красиво идут!
Подбегает один из воинов:
- Робин! Колеса и пакля кончились!
- Что-о?! - Робин помрачнел, секунду он молчит, потом резко встрепенувшись командует. - Лучники целься! Меньше упреждение! Они идут медленно!
Копейщики, что держат пики приседают, лучники поднимают луки, целятся…
Смена видеоряда: центр. Таэннес, верхом на коне напряженно всматривается в приближающийся строй врага. Рыцари уже поднимаются вверх по склону… Нестройный хор голосов:
- Что делать, Таэннес? Похоже, их не остановить!...
Таэннес повернул голову, вождь улыбается:
- Что прижали хвосты? Не бойтесь раньше времени! (Воздев руку, командует.) Горнист, сигнал!
Камера обращена на Тома. Дождавшись долгожданной команды белобрысый мальчишка вытянулся во весь рост, поднёс горн к губам…
Стрела со свистом рассекает воздух… Вот она исчезает, свист резко прерывается. Громкий вздох…
Схватившись за грудь, Том пошатнулся – стрела пробила его кольчугу.
- Том, - Алиса стоит в полусотне шагов от трубача.
Том устоял. Собрав последние силы, он трубит в горн: аккорд, ещё аккорд!
- Том, пожалуйста… - Алиса готова расплакаться.
Третий аккорд!
Новая стрела пронзает горло трубача! Том падает навзничь.
- Том!!! – со всех ног Алиса бросается к горнисту. – Нет, Том, пожалуйста, нет!!!
Том мёртв, его глаза остекленели глазами. Окоченевшая рука сжимает горн…
Смена видеоряда: рощица на высоком взгорке. Под сенью деревьев укрылись полки сэра Грея, Джонса, Дункана и герцога Мальборо. Командиры полков внимательно наблюдают за ходом битвы.
- По всем расчётам, они давно должны были быть опрокинуты и обращены в бегство, - задумчиво говорит герцог Мальборо. – Но они стоят! Непостижимо…
- Их алый стяг нерушим, - констатирует сэр Грей.
- А королевское знамя? – осведомляется сэр Дункан.
- Тоже стоит, - удовлетворённо отвечает сэр Джонс.
- Противник спешился, - замечает Мальборо. - Сейчас самое время его атаковать!
С поля боя доносится троекратный призыв горна.
- Сигнал, - удивлённо замечает сэр Грей. – Так вот, оказывается, что замыслил этот хитрый горбун… Ай да Таэннес!.. По коням, джентльмены! Мы атакуем!
Звуки рожков, конское ржание. Рыцари устремляются в атаку.
Смена видеоряда: Ричард. Король слышит троекратный зов горна…
- Что это? Сигнал? Но что он означает… Сэр Майлз, ты видишь что-нибудь?
- Впереди всадник на вороном коне. Он сражается под стягом с золотым драконом!
- Это Таэннес! – шепчет король.
Его перебивает захлёбывающийся вопль Дайтона:
- Нас атакуют справа! Противник справа!
Слышны звуки рожков, приближающийся конский топот… По рядам королевского войска бежит ропот:
- Рыцари… Откуда рыцари? Нас атакуют рыцари!
Замешательство. Королевское войско попятилось, утратив строй…
- Стой, Дайтон, - король хватает сэра Джона за грудки, - желаешь бросить своего благодетеля? Я же произвёл тебя в графы…
- Вот именно, - отвечает Дайтон. – Теперь мне есть чего терять…
- Предатель! – король хватается за меч.
Форест сзади схватил Ричарда за плечо:
- Ваше величество, ещё не поздно перестроить войско! Только прикажите – мы отбросим их!
- Нет, Форест! Как ты не поймёшь – Таэннес посылает вызов мне! Я обязан сразиться с ним, или я не король! (Камера на Ричарда) Коня! Коня мне! Моё королевство гибнет! Я не могу сражаться пешим, когда мне брошен вызов!
Камера делает пол-оборота: Дайтон где-то раздобыл лошадь и собирается ускакать. Подскочив, король валит его наземь и сам вскакивает в седло. Король трубит в рог и скачет навстречу Таэннесу.
- Умри, мятежник! – Ричард на скаку обрушивает меч, но Таэннес парирует удар.
- Посмотри в лицо смерти! – король бьёт снова, но удар приходится по щиту.
Щит раскололся пополам. Вождь бросает бесполезный обломок:
- Нет, Ричард, сегодня умрёшь ты!
Король налетает в третий раз…
- О-оо!!! – меч Таэннеса вонзился щель, меж пластинами доспеха…
Король пошатнулся в седле. Падает с головы его корона…
Картинка: Таэннес на коне замер над поверженным врагом. К нему подъезжают Робин Гуд и Малыш Джон:
- Таэннес! – возбуждённо кричит Робин Гуд. – Они бегут! Мы победили!
- Это была славная победа… - Вождь склонился, болезненно держась за плечо.
- Ты ранен? – Малыш Джон торопливо спешивается, помогая вождю сойти с коня.
- Мы победили, друзья, но борьба только начинается, - негромко говорит Таэннес.
Подле него на земле лежит окровавленная корона…
Смена видеоряда: на холме под голубым знаменем Эдди и Дик. Они видят, как конные полки, спустившиеся с пригорка, гонят остатки королевского войска: рыцари поверженного короля бросают оружие и сдаются в плен…
- Мы победили? – вопрошает Дик. – Это победа, да?!
Юный принц где-то потерял шлем и ветер шевелит его волосы.
- Это победа, Дик! – Эдди треплет брата по голове.
- Теперь тебя коронуют, и ты станешь великим королём, как наш отец!
- Не всё так просто, Дик, не знаю! – грустно вздыхает Эдди.
- Но почему?
Вместо ответа Эдди смотрит на сестру.
Принцесса и паж сидят на земле. Вокруг валяются убитые. Лиззи перевязывает голову Грини. Кровь пажа сочится из-под бинтов… Лицо и руки принцессы – в кровавых ссадинах…
- Тебе очень больно? – спрашивает принцесса.
- Ничего, терпеть можно… - Грини силится улыбнуться. – Главное – мы победили!
- А я, представь, совсем не рада этой победе, - печально вздыхает принцесса.
- Почему? – Грини останавливает её руку.
Принцесса потупила взор:
- Теперь моего брата наверняка коронуют. Мы вернёмся во дворец, и всё пойдёт по-прежнему. И я снова буду танцевать на балах, улыбаться иноземным послам и ждать заморского принца, за которого меня отдадут замуж!
- А чего же ты хочешь, Лиззи? - Грини сжал её руку.
- Чего я хочу… - Лиззи подняла голову и смотрит Грини в глаза. - Чего хочу!
Она решительно обнимает Грини и целует прямо в губы. Паж опешил – он не знает, что ему делать! Но вот он обнимет принцессу – сперва робко, а затем уже крепко!
- Тили-тили-тесто! Жених и невеста! – кричит Дик и смеётся.
Лиззи, Грини и Эдди смеются вместе с ним. Неожиданно Дик спохватывается:
- А где Алиса?
Перестав смеяться, все встревожено озираются: Алиса пропала!
…Алиса (в доспехах и с луком за плечами) бредёт краем бранного поля, перешагивая через брошенное оружие. Впереди неё бежит чёрная кошка.
- Чернушка, куда ты меня ведёшь? – зовёт Алиса.
Кошка останавливается и требовательно глядит на девочку.
- Ты хочешь, чтобы я шла за тобой? – вопрошает Алиса.
Кошка поворачивает голову и бежит дальше…
- Подожди, не так быстро! – Алисе нелегко поспешать за ней.
Хлопают крылья. Громкое карканье…
На землю слетает ворона! Миг – и она вырастает, распахнув чёрный плащ… Перед оробевшей Алисой предстала фея Моргана. В правой руке волшебница сжимает жезл, в левой, подобранной к груди, Моргана держит лиловый шар:
- Пробил час расплаты, дерзкая Алиса!
- Что вам от меня нужно? - пятится Алиса. - Я никогда не желала вам зла…
- Ты нарушила мои планы! Такие дерзости я не прощаю никому!
Шар и жезл в руках Морганы вспыхивают. Из шара исходит туманное сияние, которое как бы перетекает к жезлу, обвиваясь вокруг посоха Мерлина. Сияние исходит к концу посоха, где собирается в огненную точку…
- Превращайся в камень, дерзкая девчонка! – Моргана устремляет посоха на Алису.
Из конца посоха вырвался узкий луч - Алиса едва успела прыгнуть в сторону. Луч ударяет по земле – и куст с осенней красно-оранжевой листвой, возле которого только что стояла девочка, превратился в чёрное каменное изваяние.
Моргана хохочет:
- Захотела поиграть в кошки-мышки? - фея опять направляет посох на Алису. - Что ж, беги, мышка!
И тут за спиной феи раздаётся глухое ворчание. Моргана успевает обернуться…
Чёрный зверь, похожий на пантеру, оскалил белоснежные клыки. Топорщится дыбом длинная шерсть, горят огнём зелёные глаза.
- А-аа!!! – Моргана хочет направить посох на зверя, но зверь прыгает!
Зеленоглазая «пантера» сбивает с ног волшебницу, придавив ничком. Раскатились в разные стороны и посох Мерлина, и лиловый шар...
- Помогите! – фея борется, пытается встать, но исполинская чёрна кошка впилась в Моргану длинными когтями.
Алиса опомнилась. Не теряя времени, концом лука она чертит на земле глубокую бороздку. Вот линия замкнулась в круг, обведя бьющихся на земле волшебницу и кошку. Осталось начертать знаки…
«Пантера» следит за Алисой. Отпустив Моргану, зверь отталкивается от земли и в последний миг перепрыгивает через черту! Тотчас зверь уменьшился в размерах, вновь обернувшись маленькой Чернушкой…
Начертан последний знак. Моргана торопливо встаёт, бросается на Алису, но словно бы с размаха налетает на прозрачную стену. Волшебница мечется в очерченном пространстве, не в силах вырваться:
- Нет! Нет! Я не могу преодолеть магическую черту!.. Миля девочка, умоляю, сотри волшебные знаки! – Моргана падает на колени. – Проси что хочешь! Я буду тебе служить, как служила Ричарду…
- Ну уж нет! – сердито отвечает Алиса. – Мне твоя помощь ни к чему!
Кошка трётся об ноги девочки.
- Чернушка! – Алиса берёт кошку на руки. – Это ты меня спасла! Спасибо тебе… Н-на! (Целует зажмурившуюся кошку в нос)
- Не-ет!!! – в ужасе вопит Моргана.
Вспышка! Взрыв! Расходится облако белого дыма…
Ошеломлённая Алиса сидит на земле с разинутым ртом. Перед ней – фея в зелёном одеянии. Нагнувшись, она торопливо подбирает лиловый шар – женщина оборачивает талисман широким рукавом своего платья, шепчет какое-то заклинание, и шар в руках её вдруг превращается во взъерошенную серую куропатку.
- Больше ты никому не причинишь зла! Лети! – фея в зелёном одеянии подбрасывает птицу в воздух и та, хлопая крыльями, улетает прочь. Проводив её взглядом, фея подбирает посох Мерлина…
- Спасибо тебе, добрая девочка! – фея в зелёном платье подаёт руку Алисе.
- В-вы к-кто? – Алиса нерешительно принимает руку, встаёт.
- Люди и звери, которым я помогаю, зовут меня леди Дайн.
- Так это вы были Чернушкой! – Алиса краснеет. – Ой! (Прикрыла рот ладонями.)
- За твоё доброе сердце я бесконечно благодарна тебе, - улыбается фея. – А за то, что ты меня спасла, я исполню любое твоё желание.
- Разве я вас спасла? – не верит Алиса.
- Своим поцелуем ты сняла злое заклятье Морганы…
- Прости меня, прости, сестра! – Моргана трясётся от страха.
Носком башмачка леди Дайн стирает магические знаки.
- Что вы делаете! – хочет остановить её Алиса.
- Не беспокойся, Алиса, Моргана нам больше не опасна! – фея направляет на Моргану посох. – Превращайся в жабу, злая колдунья!
Моргана против своей воли замирает, на корточках…
- Кв-ва-аа!!!
На месте, где она только что была теперь сидит бурая жаба…
- Ой! - всплеснула руками Алиса…
Жаба прыгает, пытаясь убежать, но леди Дайн проворно настигает её и, смеясь, хватает за заднюю ногу:
- Теперь, в наказание, ты останешься жабой до тех пор, пока кто-нибудь тебя не поцелует…
Положив дрыгающуюся жабу в мешок, леди Дайн вешает его на пояс.
- Но она же жаба! – жалостливо восклицает Алиса. – Кто захочет поцеловать её…
- Не знаю, не знаю, - смеётся леди Дайн. – Это уже, как принято говорить у вас в России, «будет совсем другая история»…
- Вы сможете вернуть меня домой? – радуется Алиса.
- Я отправлю тебя прямо сейчас! – фея подняла посох над головой Алисы. - Закрой глаза… Раз… Два… Три… (Голос леди Дайн медленно слабеет, как бы удаляясь).
Алиса закрыла глаза – и наступила темнота. Резкий вскрик:
- Ага! Вот ты где!
- Ой! – Алиса открыла глаза.
Она опять в дупле старой ивы. Кольчуга, лук и колчан со стрелами исчезли - на Алисе снова костюм рейнджера из шестого эпизода «Звёздных войн». Под рукавом пищит детектор: «Внимание! Чужое сердцебиение».
- Поздно-поздно, Алисочка! – хихикает мальчишеский голос. - Я тебя засёк!
Алиса поднимает голову – в дупло заглядывает Званский.
- Лёнька! – подтянувшись, Алиса обнимает Званского и целует один раз в щёку.
- А-аа! – опешив, Званский так и замирает с разинутым ртом…
…Снова подмосковный лес. Деревья роняют последние листья. Небольшой глайдер, похожий на микроавтобус, поднявшись над макушками деревьев медленно разворачивается, ложась на курс. Алиса на заднем сидении отрешённо прислонилась лбом к стеклу. Рядом сидят ребят – Званский и Наумов (Сапожков сел вперёд). В кресле пилота Пашка:
- Мы это дупло, Алиска, вчетвером обшарили! – не отрываясь от приборов, говорит Пашка. – Нет там никакого подземного хода!
- Я думаю, - веско добавляет Аркадий, - ты нечаянно уснула, когда там пряталась, и Аваллония тебе просто-напросто приснилась!
- Может быть, и приснилась, - печально вздыхает Алиса, глядя в окно глайдера. – Как той Алисе, что попала в Страну Чудес… А, может, и нет!
И тут глаза её расширились – внизу под глайдером пролетает серенькая куропатка! Та самая…
Конец эпизода-67.
Узники «Ямагири-Мару». Сценарий по мотивам одноименной повести Кира Булычёва.
Эпизод-68. Узники «Ямагири-Мару». Часть первая
…Москва. За окнами хмурое небо. Барабаня по стеклу, из нависших туч моросит дождик. Ребята сидят за столами: учителя нет, они потихоньку переговариваются, перешёптываются и перемигиваются. Камера обводит их – перед каждым на столе закреплена узкая табличка с именем: «Алиса Селезнёва», «Аркадий Сапожков», «Павел Гераскин», «Джавад Рахимов», «Маша Белая», «Наташа Белая», «Илья Чашков», - всего семь человек. Антураж - как в первом эпизоде «Миллиона приключений», но на боковой стене-экране теперь не предки человека, а пособия по анатомии и физиологии (от отдельных клеток и человеческих органов, до всего организма в целом, а также схемы и таблицы). Рисунки расположены каскадом, один поверх другого, как окна из программы Windows, поперёк, на боковом корешке каждого окошка - название: «Скелет», «Опорно-двигательная система», «Кровеносная система» и т. д. Задняя стена, обращённая к учительскому столу, свободна от наглядных пособий. Вместо неё, во всю стену сияет не по-японски пышная икебана из ярких цветов с добавлением всяческой зелени, горит затейливый транспарант: «Дорогой классной от её бывших шестиклассников! Поздравляем с началом летних каникул!» Точно такая же икебана (только намного меньше размером) стоит на учительском столе.
Дверь раскрывается, в класс входит Каролина Павловна:
- Ах, какая прелесть! – увидев букет на стене, учительница остановилась, всплеснула руками. – Большое спасибо, ребята! Ну, здравствуйте, мои дипломники! Столы и кресла вам уже малы... Почему вы так быстро растёте?
- Вы ещё посмотрите, как мы за лето вырастим, - говорит Джавад.
- Пришли все? - улыбаясь, продолжает Каролина Павловна. – Никто не заболел? Не купался на Гавайях? Не умчался на карнавал в Рио? Не улетел на денёк на Луну? (Усаживается за учительский стол.)
- Если вы меня имеете в виду - сказал Пашка, - то сегодня я пришёл раньше всех.
- Не может быть! – улыбнулась учительница.
- Может, - встревает Алиса, - я могу засвидетельствовать.
- Всем свойственно ошибаться, - театрально вздыхает Пашка, - я, например, с возрастом становлюсь рассеянным.
- Это он хочет сказать, - усмехается Аркадий, - что становится великим!
- Мне очень приятно, - говорит учительница, - что в моём классе будет великий выпускник. Но, займёмся делом! Итак, на сегодня, ребята, вам было задано рассказать, какое летнее путешествие для себя придумает каждый из вас. Ну, кто самый смелый? Кто готов защитить свой проект первым?
- Хорошо было сто лет назад, - печально вздыхает Маша, - любое путешествие было необыкновенным…
- А как хорошо было тысячу лет назад, - говорит Илья Чашков. - Тогда даже паровоз не изобрели!
- Ваши слова следует понимать так, что ничего интересного придумать не удалось? – учительница удивленно поднимает брови, голос её становится строгим.
Джавад раскрывает ноут-бук, включает проектор и над его столом загорается изображение воздушного шара:
- Я строю воздушный шар, - говорит Джавад. – На нём я полечу вокруг света...
- Сто раз уже летали! – пренебрежительно замечает Пашка.
- А я полечу сто первым маршрутом! – возражает Джавад.
- Очень хорошо, - кивает учительница. – Необыкновенным может стать даже самое обыкновенное, на первый взгляд, путешествие.
- Конечно! – говорит Маша. – Вот мы с Наташей этой весной подружились со средиземноморскими дельфинами. И мы договорились, что они перевезут нас через Средиземное море…
- Верхом на дельфинах? – удивляется Аркадий. – Это, может быть, очень опасно…
Наташа вспыхивает:
- Неужели ты думаешь, что дельфины дадут нам утонуть? – говорит она обиженно.
- Ну а ты, Аркаша? – обращается к нему учительница. – Ты, не сомневаюсь, придумал что-то необыкновенное.
- У меня есть один знакомый, который работает в Физтехе, - говорит Аркадий. – Он изучает один загадочный артефакт, доставленный на Землю позапрошлым летом… Его, с риском для жизни, привезли два школьника…
Камера отворачивается и показывает этих школьников - Пашка сияет, а Алиса, наоборот, густо краснеет…
- Артефакт обладает способностью всё уменьшать. На его основе сконструирован аппарат для уменьшения. Я собираюсь обойти дачу, чтобы пронаблюдать, как живут насекомые и растут цветы...
- Если увидишь незнакомую собаку или ворону – зови бабушку на помощь! - усмехается Пашка.
- Она не услышит. Потому, что я буду меньше в пятьдесят раз…
- Паша, - говорит учительница, - а какое путешествие придумал ты? Ты всех готов критиковать, а о своих планах молчишь... Опять рассеянность подвела?
- Не надо иронизировать, Каролина Павловна, - отвечает Пашка. – Великие люди требуют особенного подхода. Деликатного. Мы очень ранимы…
- Извините, Павел Викторович, - вежливо улыбается Каролина Павловна, - но, пожалуйста, учтите, что даже великие не избавлены от обязанности сдавать дипломные работы. Иначе в седьмой класс им не попасть…
- Есть у меня одна мысль, - говорит Пашка. – Я отправляюсь к центру Земли…
- И у тебя есть на чём отправиться? - спрашивает учительница.
- Есть! – важно заявляет Пашка. - Я буду путешествовать на подземном корабле.
- Подземный корабль ещё только проектируется, - замечает Джавад.
- Корабль, может и проектируется, - усмехается Пашка, - а подземная лодка уже существует.
- Как же так? – забеспокоился Илья Чашков. – Я тоже планировал подземное путешествие... Проплыть по реке, что течёт под пустыней Сахара, а ты мне ничего не сказал! Если бы я знал, что есть такая лодка…
- Не всякому по плечу управлять этим судном! – высокомерно заявляет Пашка. – Кузнец Семён Иванович, сделавший её, полгода меня стажировал…
- А я могу присоединиться к тебе? – спрашивает Илья.
- Я бы рад, - злорадно ухмыляется Пашка, - но лодка совсем маленькая. Вдвоём не поместиться…
Пашка торжествует, Илья обиженно надувает щёки…
- Надо делать поспешных заключений, - примирительно говорит учительница, - я думаю, Паша, вы и Илья вместе найдёте выход из положения… Алиса, (поворачивается к Алисе) а какие твои планы?
- Я лечу на остров Трук, - говорит Алиса. - Полтора века назад, во время войны, в лагуне атолла был потоплен огромный конвой. Спустя много лет там побывала подводная экспедиция. Учёные обнаружили интересную вещь: затонувшие корабли стали прибежищем морских обитателей: их корпуса обросли кораллами, а в трюмах поселились удивительные рыбы. Но вот уже полвека там никто не бывал, и было бы интересно узнать, какие изменения произошли там за это время.
- В трюмах затонувших судов, наверное, лежат груды сокровищ... – мечтательно говорит Пашка. – Слушай, Алиска, ты должна взять меня с собой!
- Я собираюсь исследовать кораллы, а не искать сокровища, - возражает Алиса.
- Ничего, одно другому не мешает, - загорелся Пашка. – Так и быть, пускай Илья отправляется в Сахару на моей лодке, а я лечу с тобой на Трук!
- Ты уступаешь мне лодку? – не верит Илья.
- Да, но смотри, не поломай её, - нарочито строго говорит Пашка, - потому что к центру Земли я тоже когда-нибудь отправлюсь! Ну как, Алиска, решено?
- Я согласна тебя взять, Паша, (на Пашку Алиса не смотрит, она подмигнула Илье) но с условием: это моя экспедиция, и главной буду я!
- Договорились! – вздыхает Пашка…
- Вот видите, ребята, как хорошо уметь разрешать конфликты! – улыбается учительница. – Не сомневаюсь, свои дипломные путешествия вы тоже сдадите на «отлично»!...
…Высоко в безоблачном небе мчится скоростной остроносый флаер. Внизу расстилается безбрежный простор океана. В кабине - Алиса и Пашка. Алиса сидит за рулём, Пашка раскрыл на коленях ноут-бук. Он, без умолку, тараторит:
- Я тут кое-какие справки навёл – ну, по тем затонувшим кораблям… Оказывается, в составе конвоя шёл транспорт «Ямагири-Мару», на котором везли большую партию рубинов из Бирмы – годовая добыча тамошних приисков! А ещё - каучук, олово и другие ценные грузы… Алиска, ты слышишь?
- Слышу, - не поворачивая головы, отвечает Алиса. – Ты мне мешаешь вести флаер. И потом, я уже тебе объясняла: сокровища мы ищем в последнюю очередь.
- Ну что заладила, в последнюю, так в последнюю – Пашка сердито захлопывает ноут-бук. (Повернувшись к окну, он смотрит вниз.) - Ух ты! Ну и красотища… Вот это я понимаю: океан! Давно я не купался в океане… Смотри-ка, Алиска: киты!
(Внизу, навстречу флаеру проплывает, группа кашалотов. Огромный чёрный самец, высунув кончик морды, пускает косой фонтан.)
- Интересно, - задумчиво произносит Пашка, - водится ли тут белая акула-людоед?
- Атолл Трук! – объявляет Алиса.
Далеко впереди на голубом фоне неба вырастает длинная гряда белых облачков. Под ним на фоне тёмной воды - светлая тоненькая полоска. Она стремительно приближается, и вот уже становятся виден исполинский, обращённый углом на запад треугольник рифов, обрамляющих светлую, цвета лазури лагуну… Во многих местах в рифах видны разрывы – каналы, по которым лагуна сообщается с океаном. Многочисленные песчаные островочки выглядывают из воды – они кажутся белыми из-за кораллового песка. На них зеленеют кокосовые пальмы. С севера на юг атолл тянется на 40 километров, с запада на восток – на 60. В середине лагуны с запада на восток протянулась гряда скалистых островков. Самые крупные расположены на концах цепи, посередине они совсем крошечные. От уреза воды до вершин гор острова покрывает густой тёмно-зелёный лес. Многочисленные посёлки на побережье сверкают на солнце плоскими крышами домов. Флаер держит курс на крупнейший из островов, что на западном конце гряды. Его берега изрезаны многочисленными бухтами…
…Круглая белая площадка, расписанная оранжевыми кольцами, на манер мишени. Неподалёку стоит одноэтажное белое здание – флаерная станция. Флаер зависает, выпускает посадочные опоры, садится. С глухим звуком поднимается левая половинка прозрачного фонаря – из кабины выскакивает Пашка и спрыгивает на белый песок (площадка поднята на высоту человеческого роста). Скидывая на ходу майку и шорты, он бежит вниз по склону к манящей синей глади лагуны, что сверкает меж наклонившихся стволов кокосовых пальм.
- Алиска! – оборачивается Пашка. - Ты чего застряла?
Алиса, выбравшись из кабины, присела на корточки подле посадочных опор:
- По инструкции, флаер необходимо закрепить! – отвечает она. – Не то первый же ураган его унесёт…
- Ну ладно, закрепляй скорей и присоединяйся!
Пашка уже достиг берега, остановился, осторожно он пробует ногой воду:
- До чего ж вода, замечательная!
Разбежавшись, он прыгает в воду, подняв фонтан брызг:
- В Москве сейчас дождик, а тут… Райский уголок!
Камера описывает полукруг, демонстрируя панораму бухты, белые песчаные пляжи и рощи кокосовых пальм. Виднеются крыши домов, покрытые тёмно-синими панелями солнечных батарей. Раздаётся далёкий крик:
- Back! Immediately back!!! In water to enter it is impossible! (- Назад! Немедленно назад!!! В воду входить нельзя!)
Алиса, присевшая у опор флаера, поднимает голову: Из здания флаерной станции выбежал высокий очень худой темнокожий человек и бросился вслед за Пашкой. По металлической лесенке Алиса спускается на землю и бежит к лагуне. Она бежит мимо щита, на котором написано «No swimming!» («Купаться запрещено»).
Ничего не подозревающий Пашка безмятежно плещется у берега. Человек забегает в воду (по пояс), хватает за руку и тащит на берег. Поначалу Пашка опешил, потом, опомнившись, стал вырываться, ожесточённо размахивая свободной рукой:
- Куда вы меня тащите! Отпустите! Не имеете права!
Пашка упирается, и тогда темнокожий мужчина из всех сил дёргает его, так что, разбежавшись, Пашка оказывается на берегу: он упал на живот и, охая, растирает руку. Алиса, добежав до берега, остановилась, растерянно переводя взгляд с Пашки на мужчину. Мужчина по щиколотку стоит в воде и сердито смотрит на него, уперев руки в бока:
- A boy will die to read? Yonder black on white is written: «No swimming!» (- Вы читать умеете? Вон, чёрным по белому написано: «Не купаться!»)
Алиса повернула голову туда, куда указывает мужчина. Пашка встаёт, стряхивает прилипший к животу песок и недовольно ворчит:
- Можно было и по-человечески позвать, чем так на людей кидаться….
- Я звал, - сердито продолжает мужчина, перейдя на русский.
- Он звал, - подтверждает Алиса, - только не знаю, почему.
- Вы из Москвы прилетели? – спрашивает мужчина (Алиса и Паша кивают). – Понятно… Ещё ничего не знаете! В Тихом Океане купаться запрещено.
- Акулы? – живо заинтересовался Пашка (приложив ладонь, всматривается в гладь бухты).
- Хуже, - хмурится мужчина. – Таинственная смерть... Идёмте в посёлок!
Мужчина обнимает ребят за плечи. Повернувшись спиной к камере, они удаляются по тропинке, петляющей меж стволами пальм:
- Меня зовут Аран Сингх, - представляется мужчина. - Я директор морской фермы.
- Очень приятно, Алиса Селезнёва!
- Павел Гераскин…
Наклонившись, Пашка подбирает валяющуюся на песке одежду и шлёпанцы…
…Кабинет Арана Сингха. Длинный стол в форме буквы «Т». Директор фермы расположился во главе стола, в кресле. Пашка и Алиса сидят по правую сторону. Напротив них на стене горит экран, где демонстрируется разнообразное морское хозяйство: подводные плантации жемчужниц и морского гребешка, крабовые фермы, рыбные пастбища. Их обслуживают люди в аквалангах и разнообразные подводные роботы. Сингх рассказывает:
- Этой видеосъёмке ровно один месяц. Того, что вы видите, теперь нет. Кто-то невидимый уничтожил всё живое в лагуне! Разорил осьминожьи садки, не оставив никаких следов…
- Совсем никаких? – недоверчиво переспрашивает Пашка.
- В том-то и дело! – Сингх разводит руками. – Сетки остались целыми, но осьминогов сожрали. От них практически ничего не осталось… Потом неожиданно замолчал старина Джо – это наш ручной кашалот. Он частенько приплывал к острову, работники фермы с ним дружили, а на прошлой неделе к Гуаму прибило обглоданную китовую тушу… (Сингх печально вздыхает, на экране демонстрируются соответствующие кадры.) Всё, что осталось от бедняги Джо…
- В здешних водах свирепствует стая акул, я же говорил! – говорит Пашка.
- Если б было так просто! – качает головой Сингх. – На теле несчастного кита остались следы крошечных зубов. Это точно не акулы…
- И больше ничего неизвестно? – спрашивает Алиса.
- Пока это всё, чем мы располагаем... Вот почему, ребята, я настоятельно рекомендую воздержаться от исследований! Приезжайте лучше на следующий год.
- Мы не можем, - говорит Пашка. – Нас тогда в седьмой класс не переведут.
- Я понимаю ваше беспокойство, - говорит Алиса, - но, по-моему, вы волнуетесь напрасно. В батискате нам ничто не угрожает. Верно, Паша?
Пашка рассеяно кивает:
- Ну, да, верно, конечно…
Дверь в кабинет раскрывается, входит дородная женщина-полинезийка, она несёт на подносе два бокала с беловатой жидкостью:
- Здравствуйте, дети! – улыбается женщина. – Кокосового молока хотите?
- Хотим, - кивает Пашка.
- Спасибо, - приветливо улыбается Алиса.
- Спасибо, Дороти, - говорит Сингх.
Дороти ставит бокалы на стол, улыбается ещё раз и уходит. Ребята потягивают молоко через соломинки…
- Я не могу выделить вам сопровождающего, - говорит Сингх. - Все свободные работники, патрулируют ближнюю и дальнюю акваторию…
- Что мы, маленькие дети? - возмущается Пашка.
- Пожалуйста, не волнуйтесь за нас! – заверяет Алиса. – Правила безопасности мы знаем назубок!
- Ладно, - сдаётся директор, - но всё-таки дайте слово, что будете на связи!
- Обещаем! - Алиса и Пашка отвечают хором.
Пустынный скалистый островок, заросший лесом. В паре километров, отделённый проливом, виднеется второй такой же остров. Белый песчаный пляж, зелёные пальмы. К пляжу, похожий на толстую сардельку, приткнулся батискат. Люк наверху открыт, оттуда доносятся какие-то шорохи и стуки. Пашка (в плавках) суетится на берегу. Он раскладывает треногу штатива, устанавливает на ней круглую тарелку антенны. Из люка высовывается Алиса (в купальнике):
- Держи палатку! – она кидает оранжевый объёмистый тюк.
Пашка ловит и, оттащив под сень зарослей, надувает её, подкачивая ножным насосом. Палатка раздувается, топорща оранжевые бока. Что-то падает с глухим стуком. Пашка оглядывается:
- Кокос! Сейчас молочка попьём…
Он продолжает качать. Пока Пашка занят, из-под корней пальмы выползает огромный, похожий на паука, краб – пальмовый вор. Могучими клешнями он хватает упавший орех и закатывает его в норку…
Палатка накачана. Двухметровым куполом она стоит в тени пальм и панданусов. Довольный Пашка наклонился, чтобы подобрать орех и перестает улыбаться: пальмовый вор уже почти затащил орех…
- Стой! Это мой орех! – как заправский голкипер, Пашка бросается на живот, вытянув руки, но поздно: краб юркнул в норку. – Ух! Вор проклятый…
Пашка встаёт, грозит кулаком, потом задирает голову вверх: с пальмы гроздьями по три свисают орехи:
- Ладно! Не вышло с этим, с дерева сорвём!
Скинув шлёпанцы, Пашка карабкается по наклонному стволу пальмы.
- Пашка, ты где? - из люка батиската высовывается Алиса. - Не успели лагерь разбить, он уже на дерево полез!
С пальмы точно камнепад на песок сыплются тяжёлые орехи… Тяжело дыша на землю соскакивает Пашка.
- И очень даже успели! – возражает он, собирая добычу. – Палатка к вашим услугам!
Откинув полог, Пашка заносит орехи внутрь.
- Ладно, - говорит Алиса. – Сейчас я заполню бортовой журнал, и мы пойдём погружаться. (Алиса скрывается в люке, потом высовывается снова) Не вздумай в воду лезть! Не забывай, о чём нас предупреждал Сингх!
- Да помню я, помню! – сердито отмахивается Пашка.
Алиса грозит Пашке кулаком и скрывается в люке. Пашка нехотя походит к воде, небольшая волна накатывает на пляж, шевеля песок у самых Пашкиных ног:
- Взяла моду следить! – бормочет Пашка сердито. – Что я, детсадник, что ли?
Он торопливо оглядывается. Камера поворачивает объективом по сторонам, демонстрируя великолепные виды лагуны атолла Трук.
- Пока она журнал заполняет, пару раз окунуться можно…
В воде извивается и узкое, как у крошечного угря, полупрозрачное тело рыбки… Пашка стоит по пояс в воде, приготовившись нырнуть…
- Ай! – болезненно вскрикнул Пашка, отмахиваясь, как от ужалившей его осы. – Что это, медуза что ли? (Нагнувшись, Пашка всматривается в воду) О-ой!!!
Точно ужаленный, Пашка подпрыгивает и, не удержавшись, падает в воду. Окатываемый волнами он на четвереньках, выползает на берег, то и дело проводя рукой по укушенной ноге. Согнувшись, Пашка осматривает ранку: на мякоти икры, вцепившись мёртвой хваткой, повисла оторванная головка загадочной рыбки. Болезненно морщась, Пашка осторожно отдирает рыбью голову, впившуюся кривыми острыми как рыболовные крючья зубами. Из ранки течёт кровь…
Кабина внутри батиската. Перед пультом два вращающихся кресла: одно пустое, во втором сидит Алиса и надиктовывает в висящий у её рта микрофон:
- Местное время 10:15. Мы у южной оконечности острова Фефан. Лагерь разбит. Метеопрогноз благоприятен. Проверка батиската закончена, готовы к погружению.
Топот шагов, батискат чуть вздрагивает. Алиса оборачивается: через верхний люк в кабину забирается Пашка.
- Алис, ты не волнуйся, - говорит он с виноватым видом, - но меня кто-то укусил. Возможно, ядовитый…
Поставив ногу на сиденье второго кресла, Пашка демонстрирует ранку:
- Змея? – встревоженная Алиса тянется за аптечкой. - Ты её рассмотрел? Ранка сильно болит? Голова у тебя не кружится?
- Не успел. Какая-то рыбка, очень маленькая, такая вся, прозрачная… Я отмахнулся и нечаянно оторвал ей голову. Фу! Даже вспомнить противно... Кое-как отодрал.
Алиса смачивает ватку зелёнкой и прикладывает к ранке. Пашка морщится.
- Терпи, ныряльщик! – сердито приговаривает Алиса. – Ох, и горе мне с тобой! Не помощник, а самый настоящий балласт!
…Пляж. По берегу деловито снуют толпы зелёных крабиков с огромной алой клешнёй (вторая клешня так мала, что почти не отличается от лапки, но цвет её такой же алый, как и у большой клешни). Ковыряя песок, они засовывают в рот кусочки пищи. Среди песка в большом количестве валяются белые обломки кораллов. Алиса и Пашка бродят по берегу, у Гераскина под коленкой повязка:
- Ну и где ты её отодрал? – допытывается Алиса.
- Тут где-то… - Пашка смотрит под ноги. – Должно быть, волной смыло…
Алиса смотрит под ноги. Волной прибило многочисленные обломки кораллов:
- Не нравится мне всё это! – вздыхает Алиса.
- Что не нравится? – не понимает Пашка.
- Ты посмотри, сколько мёртвых кораллов, прибило к берегу! Представляю, что творится там, - Алиса кивает в сторону лагуны.
- Наверное, на днях был шторм, - неуверенно предполагает Пашка.
- Хорошо если так! – Алиса повернулась, осматривает берег. – А ты обратил внимание: совсем не видно морских птиц!
- А разве тут должны быть птицы? – Пашка повернулся вслед за Алисой.
- Спрашиваешь! Фрегаты, бакланы, крачки, олуши! Вон, видишь, сколько гнёзд на деревьях! И все пустые…
- Может, ещё не сезон? – снова предполагает Пашка.
- Нет, в море творится что-то нехорошее, - уверенно говорит Алиса. – Нечем птенцов кормить, вот птицы и улетели...
Камера повёрнута на скалистый, поросший лесом берег. Слышно, как ребята забираются в батискат, захлопывают люк…
…Снова кабина батиската: Алиса и Пашка сидят в креслах за пультом. Алиса диктует в микрофон.
- Местное время 10:30. Люк закрыт, мы в ста метрах от берега. Начинаем погружение. Расчётное время всплытия – 12:00.
В огромном иллюминаторе кабины, занимающий весь нос, плещется волна. По бокам расположены два других иллюминатора - поменьше. Урчит мотор. Волны ползут вверх и смыкаются над батискатом. На экране пульта – карта морского дна. Светящимся пятнышком отмечено местоположение батиската.
…Синюю толщу воды пронизывают светлые солнечные лучи. На неровном, покрытым кораллами дне играют солнечные зайчики. В иллюминатор кораллы кажутся почерневшими, от многочисленных бугров и наростов. Не видно никакой живности: ни крабов, ни креветок, ни, тем более, рыб. Лишь актинии, похожие на пышные анемоны, колышут щупальца, из которых боязливо выглядывают полосатые рыбы-клоуны. Вблизи хорошо видны колонии кораллов, похожие на диковинные кусты, огромные грибы, шары и вазы, пучки органных труб. Они не играют красками, выглядят одинаково пепельно-серыми.
- Они же мёртвые! – восклицает Алиса.
Их облепили создания, похожие на огромные чёрные репьи – такие они колючие.
- Это кто, морские ежи? – тычет пальцем Пашка.
Алиса запускает манипулятор и отдирает один из «репьёв» от куста коралла. Ветви куста крошатся и осыпаются струйками белого песка…
- Acanthaster planci, он же Терновый венец! – объявляет Алиса. – Вот кто погубил здешние кораллы.
Перед иллюминатором (в половину кабины), схваченная металлической клешнёй, извивается морская звезда. Она очень похожа на ежа, усеяна толстыми иглами, но у неё десять щупалец, расходящихся от толстого, сильно выпуклого диска.
- Как их много! – вертит головой Пашка.
И правда: насколько хватает глаз, терновыми венцами усеяно всё дно…
- Сто лет назад, - говорит Алиса, - они чуть не уничтожили австралийский Большой барьерный риф. А виной всему были люди. Они охотились за моллюсками-харониями, ради их больших красивых раковин. Харонии питаются терновыми венцами. Когда врагов у морских звёзд не стало, венцы расплодились и погубили рифы. Понадобилось почти сто лет, чтобы они восстановились…
Пашка выпустил второй манипулятор. Порывшись на дне, он поднимает огромную, похожую на витой конус раковину:
- Это, случайно, не та раковина?
- Точно! – кивает Алиса. - Их ещё зовут «рог Тритона»…
Пашка кладёт раковину в контейнер для образцов, достаёт ещё раковину, ещё и ещё… Дно буквально усеяно раковинами – все пустые.
- Кто же их всех уничтожил? – недоумевает Пашка.
Вокруг, потревоженные клешнёй манипулятора, вьются маленькие, похожие на угрей, рыбки, каждая с ладонь. Они выглядят хрупкими и полупрозрачными, как медузы… Как и медузы, они лишены глаз, но у них зубастые пасти.
- Пашка, смотри! - Алиса хватает Пашку за руку.
Из-под раковин выполз потревоженный Пашкой краб. Он настороженно выставил клешни, таращит чёрные глаза на длинных стебельках...
Одна из маленьких полупрозрачных рыбок подплыла к крабу и вцепилась в его панцирь. Краб угрожающе потянулся клешнёй, но следом ужа группа рыбок бросается на краба со всех сторон, краб пускается наутёк, пытается забиться в щель, но всё новые и новые рыбки облепляют его и приворачивают вверх лапками. Вот краб стал похож на шевелящийся клубок…
- Я их узнал! – возбуждённо кричит Пашка. – Давеча меня укусила точно такая же!
Он запускает стальной манипулятор в шевелящуюся массу: рыбки расплываются (некоторые пытаются вцепиться в металл зубами). От краба остался лишь пустой, выеденный изнутри панцирь…
- Бедный крабик - потрясённо произносит Алиса.
- Пятьдесят две секунды! – Пашка смотрит на мерцающий на пульте секундомер. – Теперь понятно, кто всю живность слопал! Пусть Сингх готовит нам премию. На обратном пути надо будет отловить парочку этих очаровательных рыбёшек…
(Пашка повернулся к Алисе, на его лице сияет улыбка.)
- Чему ты обрадовался? - злится Алиса. - Ведь это же экологическая катастрофа! Океан под угрозой… И путешествие пошло насмарку…
- И вовсе не насмарку! Борьба с экологическими катастрофами: чем не тема? – усмехается Пашка. – Но это завтра, сегодня, раз уж не повезло с кораллами, будем искать затонувшие сокровища!
- Да уж, повезло, так повезло! - фыркает Алиса. - Ладно, бери управление.
…Батискат уходит на глубину. Сумрак сгущается. Огромной тёмной скалой застыл остов затонувшего корабля. Судно сильно накренилось на левый борт.
- Теплоход «Ямагири-Мару» - объявляет Пашка. – Построен в Йокогаме по заказу компании Тойо-Кисен в 1938 году. Водоизмещение 6442 тонны, 1166 лошадиных сил, скорость 16 узлов. Затонул 18 марта 1944 года…
Корабль до того оброс водорослями и ракушками, что кажется природной скалой, лишь симметричные очертания, выдают искусственное происхождение. Батискат приближается к плавно закруглённой корме, в дали неясно виднеется сквозь толщу воды высокая прямоугольная надстройка из которой торчит, похожая на башню старинного замка, круглая труба. Нос корабля теряется с синеватом тумане…
- А ты точно уверен, что это именно то судно? – спрашивает Алиса.
Вместо ответа Пашка счищает манипулятором обрастания на корме. Становится видны иероглифы: ;;;;;.
- «Ямагири-Мару»! – читает Пашка. – Я его координаты наизусть выучил…
- Глубина 34 метра, – сообщает бортовой компьютер приятным голосом.
- И как же мы попадём внутрь? – вопрошает Алиса. - Имей в виду, за борт выходить нельзя!
- Разве мы с тобой, Алиска, когда-нибудь отступали?! - восклицает Пашка.
Батискат опускается к каменистому дну. Сверху нависла огромная, как дом, корма, видны исполинский винт (диаметром больше батиската) и руль. Пашка включает прожектор – тут довольно темно… Луч, пробиваясь сквозь беловатые хлопья, шарит вдоль борта, на котором не видно обшивки, из-за разнообразной фауны и флоры. В луч света вновь и вновь вплывают стайками знакомые безглазые зубастые рыбки.
- Интересно, - задумалась вслух Алиса, - почему у них нет глаз? Так часто выглядят обитатели морских глубин, но здесь же мелководье…
Наконец, прожектор осветил то, что нужно: посередине борта зияет исполинская дыра, метров пять длиной и три – высотой. Её рваные края загнуты внутрь…
- Сюда, пожалуй, весь наш класс заплывёт, с учителем и инструктором в придачу, - замечает Алиса притихшим голосом. – Чем же это его так?
- Торпедой с американской подводной лодки! – авторитетно заявляет Пашка. – Подбитый транспорт еле доковылял до Трука, где встал на ремонт. Здесь-то его и настигла авиация. От судьбы не уйдёшь…
Осторожно водя джойстиком Пашка маневрирует, примериваясь. На экране пульта высвечивается контур пробоины и - обведённый красным - контур аппарата. Длина его чуть короче пролома. Вспыхивает транспарант: «Внимание! Опасность!», ему вторит бортовой компьютер:
- Внимание, опасное маневрирование! Рекомендуемая скорость - «Самый малый».
Внутри в корпусе луч высвечивает погнутые переборки, похожие на сломанные рёбра балки-шпангоуты. На покосившейся палубе угадываются какие-то цистерны и похожие на вертикальные живые изгороди – до того обросли – огромные ящики. Должно быть, это остатки груза… В кольцевых ограждениях вращаются винты аппарата – главный, на корме, и четыре небольших подруливающих по сторонам.
Наконец на экране контур батиската встал в контур пробоины. Компьютер:
- Оптимальный путь выбран. Риск пятьдесят процентов.
- Ну что, Алиска, рискнём? – Пашка смотрит и подмигивает Алисе.
- Ладно, раз уж мы здесь… - вздыхает Алиса. – Не возвращаться же с полпути! Только погоди минутку, я вызову Сингха! (Алиса включает рацию.) Батискат вызывает базу, батискат вызывает базу! Пожалуйста, ответьте!
…Недолгий шум помех… На экране пульта появляется Сингх.
- Наконец-то! – сердито говорит он – Почему долго не были на связи?
- У нас всё в порядке, - отвечает Алиса. – А как дела у вас?
- Плохо! – хмурится директор фермы. - Загадочные нападения участились. Они начались в районе Марианской впадины и распространяются на юг, захватывая всё новые и новые акватории. Всё живое гибнет! Чем вы сейчас заняты, ребята?
- Осматриваем затонувшие корабли, - отвечает Алиса. – Мы тут нашли кое-то, что вас, наверняка, заинтересует. Мы вам покажем, когда вернёмся.
- Не задерживайтесь! - отвечает Сингх. – И оставайтесь на связи! Пока!
Экран гаснет.
- Ну, - Пашка тянет джойстик на себя, - вперёд!
…Подрабатывая поворотными винтами, батискат, плашмя, опускается в пролом…
Конец эпизода-68.
Эпизод-69. Узники «Ямагири-Мару». Часть вторая
…Недолгий шум помех… На экране пульта появляется Сингх.
- Наконец-то! – сердито говорит он – Почему долго не были на связи?
- У нас всё в порядке, - отвечает Алиса. – А как дела у вас?
- Плохо! – хмурится директор фермы. - Отмечены новые случаи загадочных нападений. Они начались в районе Марианской впадины и постепенно распространяются на юг, захватывая всё новые и новые акватории. Всё живое гибнет! Чем вы сейчас заняты, ребята?
- Осматриваем затонувшие корабли, - отвечает Алиса. – Мы тут нашли кое-то, что вас, наверняка, заинтересует. Мы вам покажем, когда вернёмся.
- Не задерживайтесь! - отвечает Сингх. – И оставайтесь на связи! Пока!
Экран гаснет.
- Ну, - Пашка тянет джойстик на себя, - вперёд!
…Подрабатывая поворотными винтами, батискат, плашмя, опускается в пролом…
Путешественники оказываются в тёмном помещении, похожем на пещеру: только вместо сталактитов с подволока и вдоль стен спускаются переплетения смятых и искорёженных труб, толстых и тонких, а вместо сталагмитов на покосившейся палубе растут причудливые столбики морских губок. Дополнительную сюрреалистичность обстановке придаёт сильный крен: судно завалилось на левый борт, отчего палуба и подволок круто уходят вниз, под прямым углом с ними смыкается такой же покосившийся борт. Над головой навис неестественный треугольный свод. Всё кажется сдвинутым, согнутым, перекошенным игрой разбушевавшихся стихий, нелепым капризом жуткой нечеловеческой силы. Предметы, некогда стоявшие и лежавшие на палубах, сместились к левому борту и, свалившись друг на друга, образуют непроходимую баррикаду…
- Куда это мы попали, интересно? – Алиса смотрит по сторонам.
- Должно быть машинное отделение, - не оборачиваясь, отвечает Пашка. – Вон, видишь, цилиндры частоколом торчат? Это раньше был дизельный двигатель…
Аппарат медленно ползёт по узкому проходу. Повсюду ил. В лучах прожекторов мелькают какие-то хлопья, и когда Пашка тормозит, батискат настигают бурые тучи мутной взвеси, потревоженные винтами. И всюду, куда не повернись, ребят встречают злобные рыбки, похожие на тонких змеек, с вечно оскаленными пастями. Поодиночке и целыми стайками они норовят наброситься на вытянутые вперёд клешни манипуляторов, пробуя на зуб их металл.
Пашка не пристально смотрит вперёд, на индикаторе высвечивается транспарант: «Самый малый».
- Кроме этих хищных рыбок, - замечает Пашка, - никакой живности нет. Ни крабов, ни креветок, ни морских червей…
- Ну, губки, вон, остались! – не занятая управлением, Алиса вертит головой и время от времени фотографирует (полумрак кабины освещает сполох яркой вспышки, а на обзорном экране пульта застывает отснятый кадр, обведённый тонкой белой рамкой). – Видимо, губки для них несъедобны. Нет здесь ничего интересного!
- Самое интересное всегда впереди! – упрямо твердит Пашка.
Впереди путь преградила переборка. Она прогнулась внутрь, и в одном месте разорвана. Пашка подводит аппарат вплотную, осторожно щупает обеими манипуляторами края щели: из-под клешней и сверху, с потолка, сыплется бурая крошка ржавчины, клубится ил… За полтора века переборка проржавела насквозь, и поддаётся усилиям механических рук… Захлёбываясь, воют сервомоторы клешней, зловеще скрежещет гнущееся железо... Манипуляторы медленно раздвигают щель в прорванной переборке, и вот путь свободен снова!
Батискат вплывает в следующий отсек.
Это грузовой трюм. Внизу виден такой же завал из упавших друг на друга предметов, составлявших груз «Ямагири-Мару». Поверх различных обломков лежат какие-то странные цилиндры, покрытые слоем ила, диаметром они почти полметра, и больше двух метров длиной. Один конец их сильно вытянут и заострён, второй слегка скошен, вроде усечённого конуса.
- Что это такое? – недоумевает Алиса. – Емкости какие-то, или, может быть, буйки? Тогда почему они не всплыли…
Пашка поддевает один из цилиндров манипулятором, пытается поднять, но ничего не выходит: сервомотор натужно воет, но цилиндр лишь чуть сдвигается с места. Только клубится в лучах прожектора потревоженный ил.
- Вес объекта 1460 килограмм, - сообщает бортовой компьютер приятным голосом, - усилие манипулятора недостаточно.
- Вот тебе и буйки! - усмехается Пашка (и тут его осенило). - Да это же снаряды… Алиска, мы нашли артиллерийские снаряды!
- Какая же должна быть пушка, чтобы стрелять такими снарядами? – не верит Алиса. – Это, наверное, Царь-пушка, что в Кремле стоит…
- Не пушка, а пушки! – возбуждённо говорит Пашка. – Пушки линкора «Ямато»! Здесь же военно-морская база была, и транспорт вёз снаряды для флагмана японского флота! «Ямато» был самый большой корабль в мире…
- Постой-ка, - задумалась Алиса. – Если корабль вёз на Трук снаряды, то он никак не мог приплыть сюда из Бирмы... Он мог приплыть только из Японии! Значит, никаких рубинов здесь нет, и никогда не было!
- Получается так, - кивает Пашка и сокрушённо вздыхает. - В который раз Интернет бессовестно врёт!
- Надо выбираться отсюда! – разочарованно говорит Алиса. – Только время зря потеряли…
- Погоди, - отмахивается Пашка, - давай ещё что-нибудь посмотрим. Интуиция подсказывает мне, что здесь нас ждут великие открытия…
Алиса, ничего не говоря, морщится, фотографирует лежащие снаряды, и батискат движется дальше.
В трюме угрюмо, темно и мрачно. Остатки груза – громоздкие угловатые коробки, непонятного назначения, по несколько метров каждая. Гудит мотор, шумит вентиляция – больше ничто не нарушает безмолвия мёртвой стальной громады.
Впереди что-то блеснуло. Луч прожектора высветил что-то похожее на серебристое клубящееся облако… Позади смутно угадывается непонятная тёмная масса…
- Впереди скопление живых организмов, - предупреждает бортовой компьютер.
Батискат подплывает ближе и тут становится видно, что это – огромное скопление всё тез же зубастых рыбок.
- Ух, ты! Сколько их… - восклицает Пашка. – Не иначе, у них тут гнездо.
Алиса наводит камеру, подкручивая верньеры, устанавливает резкость и фотографирует.
Сбившись в плотный косяк, извивающиеся рыбки кружат в непрерывном хороводе. От него то и дело отделяются небольшие стайки и уплывают прочь. Возвращаются рыбки не стайками, а, почему-то, поодиночке, и хорошо заметно, что обратно рыбка плывёт вдвое медленней. Видимо, проглоченная добыча отяжеляет – брюшка одиноких змеек слегка располнели, и зубастые хищницы уже не кажутся полупрозрачными – напротив, они лоснятся серебром. Подплыв к косяку, рыбка останавливается, и тотчас к ней со всех сторон устремляются десятки худых и прозрачных товарок. Тычась пастями о пасть, они требуют корм, и подплывшая рыбка, словно по команде, отрыгивает кусочки пищи, которые мигом расхватывают голодные члены семьи…
- Смотри, Пашка, оказывается, у них принято делиться добытой пищей – совсем как у муравьёв!
- Откуда они взялись, интересно? – сам себя спрашивает Пашка. – Я таких ещё никогда не встречал, ни в электронных справочниках, ни в книжках о них не говорится ни слова. Может ты, Алиска, что-нибудь знаешь?
- Я тоже их впервые вижу, - признаётся Алиса.
- Может, они вообще, не с нашей планеты? – предполагает Пашка. – Может их как-нибудь случайно на Землю занесло в виде спор, а они взяли, да и размножились…
- Сейчас узнаем! – Алиса берётся за ручку, управляющую манипулятором.
Механическая рука изгибается и захватывает клешнёй небольшой сачок. Алиса медленно ведёт манипулятор, накрывая сачком стайку отделившихся от косяка рыбок. Особого умения не требуется: зубастые змейки сами бросились к сачку, спутав, видимо, его с какой-нибудь добычей. Они бьются в сачке, пытаются грызть острыми и кривыми, словно крючья, зубами прочные синтетические волокна… Алиса подтаскивает сачок к корзине, куда складывают образцы.
- Провести полный анализ! – приказывает Алиса, нажимая на кнопку пульта. – Установите происхождение данного образца.
- Полный анализ образца займёт 20 минут, - отвечает компьютер. – Ждите…
- Ладно, - говорит Пашка, - пока он там анализирует, посмотрим, что там…
Сквозь колышущийся серебристый занавес рыбьего роя проглядывает тёмная тень. Что-то, похожее на бревно, торчит в сторону батискафа. Пашка пытается дотянуться манипулятором. Рыбкам это не нравится – серебристый занавес разрывается напополам. За косяком зубастых хищниц луч прожектора высветил причудливой формы угловатый короб, увенчанный круглой конической башней. Из неё в сторону батиската угрожающе торчит орудийный ствол…
- Танк… - шепчет заворожённый Пашка. – Алиска, это ж самый настоящий танк!
- Ну и что? – равнодушно вопрошает Алиса.
- Как что! – восклицает Пашка возбуждённо. – Сейчас танки только в музее увидишь, да ещё в кино… А тут… Вон, ещё один, а, вон, смотри, ещё!
Пашка водит прожектором, и луч высвечивает танки: накренившиеся вместе с палубой и сорванные с мест – опрокинувшиеся, перевернувшиеся кверху гусеницами. Орудия одних нелепо задрались вверх, у других – опущены до упора.
- Да тут танков полный трюм! – Пашка оценивающе обозревает местность. – Наверное, на остров целый батальон переправляли, а, может, и полк!
Люк механика-водителя ближайшего к батискату танка распахнут настежь, оттуда выплывают всё новые и новые рыбки-змейки…
- А рыбы-то, оказывается, в танке живут! – говорит Пашка.
- Смерть всегда тянет к смерти, - отвечает Алиса, пожимая плечами. – Что тут удивительного?
- Сейчас поглядим, сколько их там осталось… - Пашка направляет манипулятор прямо в открытый танковый люк.
…Не рассчитав, пилот батиската промахивается, и механическая клешня с силой упирается в покрытый ржавчиной бронированный лоб машины. С душераздирающим скрежетом танк сдвигается с места…
Трюм затонувшего судна, доселе бывший миром безмолвия, приходит в движение, точно Пашка неосторожно разбудил спящего великана. Как при землетрясении, всё вокруг грохочет, рвётся и рушится. Кружась, точно осенние листья, сверху сыплются огромные бурые куски ржавчины, тёмные облака ила застилают иллюминатор. Что-то большое и тяжёлое обрушивается на батискат: взвыв, замолкает двигатель, останавливаются винты. Удар выбрасывает ребят из кресел:
- Пашка!
- Алиска, держись!
В кабине гаснет свет, на несколько секунд наступает темнота и тишина…
…Сначала вспыхивает мерцающий свет: оживает пульт, загораются лампочки и индикаторы. Потом снова начинает шуметь вентиляция. Раздаётся мелодичный голос бортового компьютера:
- Функционирование бортовых систем восстановлено частично. Есть угроза жизни экипажа.
Батискат застыл, сильно накренившись на нос. Алиса и Пашка, скорчившись, лежат на полу кабины, под самым пультом. Ребята трут ушибленные бока:
- Пашка, ты цел? – поднимая голову, спрашивает Алиса.
- В следующий раз обязательно пристегнусь! – Пашка, кряхтя, встаёт на ноги и помогает подняться Алисе.
- Что произошло? – Алиса забирается в кресло.
- Кажется, на нас упал подволок, - вертит головой Пашка. – Прожектор разбило... Впрочем, мути поднялось столько, что всё равно не разглядеть!
За иллюминатором – словно кружится пурга. Только «снежинки» тёмно-бурые, а не белые… Медленно, очень медленно они опадают, и сверху сквозь мутные облака как будто забрезжил дневной свет. Батискат лежит на покосившейся палубе. Перед ним из мглы вырастает угрюмая громада танка…
- Почему же нас не тогда раздавило? – вопрошает Алиса.
- Танк не дал! – отвечает Пашка.
И точно: всей своей массой рухнувший подволок лёг на танк, батискат зацепив лишь боком.
- Задний ход дать мы можно? – обращается Алиса к компьютеру.
В ответ взвыл двигатель, вновь завращались винты. Батискат дёрнулся назад, и почти сразу же остановился. Компьютер:
- Правый манипулятор попал под обвал. Манипулятор заклинен. Движение невозможно.
- Всё! Приплыли… - вздыхает Пашка.
Алиса включает передатчик. На экране видеосвязи тотчас загорается транспарант: «Все абоненты вне зоны доступа. Связь невозможна»…
- Как же так… - Алиса в растерянности.
- Волны не проходят, - догадывается Пашка. – Корабль-то железный, вот он их и экранирует.
- И мы не сможем подать никакого сигнала? – не верит Алиса.
- Не сможем! – потянувшись, Пашка выключает связь. – На сколько нам хватит кислорода? (Обращается к компьютеру)
- Запасов кислорода хватит на два часа, – мелодичным голосом отвечает компьютер.
- Почему так мало? – удивляется Пашка.
- Бортовые системы частично повреждены, - бесстрастно информирует компьютер. – Регенерация кислорода невозможна.
Тем временем, на пульте вспыхнул экран, на котором появляется таблица. Компьютер:
- Закончен анализ биологических образцов, произведённый по заданию экипажа. Судя по составу микроэлементов, район происхождения данных образцов – Марианская впадина…
- Очень приятно, - ворчит Пашка, - только кому теперь нужен, твой анализ.
- Надо что-то делать, - говорит Алиса. – Через два часа мы задохнёмся… Я одену акваланг и выйду наружу. Попробую отрезать заклиненный манипулятор.
- Я одену акваланг! – Пашка, севший было в кресло, торопливо вскакивает. – Не женское это дело, жизнью рисковать.
- Я надену акваланг! – не терпящим возражений голосом перебивает его Алиса. – Ты не сдал зачёт Лукьянычу по сварочным работам.
- А рыбы? – вопрошает Пашка.
Алиса задумалась
- Одену гидрокостюм! – отвечает она. – Им его не прокусить… Наверное…
(Голосу её недостаёт уверенности.)
Шлюзовая камера – маленькое цилиндрическое помещение, похожее на душевую кабинку. Наверху ярко горит лампа. На Алисе чёрный гидрокостюм, она в последний раз проверяет акваланг, включает горелку газового резака (горит маленькое голубоватое пламя):
- Пашка, я готова! Пускай воду! – свободной рукой Алиса надвигает маску.
Слышится громкий шум воды: по полу побежали пенные потоки. Вода быстро поднимается. Вот она пенится у колена, вот – уже по пояс. Алиса, сосредоточившись, ждёт. Неожиданно глаза её округлились, она вздрогнула:
- Ой!
Снова округлились, Алиса резко согнула ногу:
- А-ай!!
Снова повела, уже другой ногой:
- О-ой!!! Мамочка… Как больно-то!...
Размахивая свободной рукой и ногами, Алиса силится отбиться от невидимого противника. Воды в шлюзовой камере уже по грудь, и она буквально кишит извивающимися рыбёшками. В наушниках звучит голос Пашки:
- Алиска, что с тобой?
- Рыбы!!! – захлёбываясь визжит Алиса, - Здесь одни рыбы! Пашка останови шлюзование!
- Не могу! – живо отзывается Пашка. – Осушительный клапан, за твоей спиной!
Алиса повернувшись, пытается повернуть массивный маховик. Одной рукой ей не хватает сил…
- Да брось, ты, резак! – в сердцах восклицает Пашка.
Поднявшаяся вода накрывает Алису с головой. Алиса выпускает резак (пламя его тотчас автоматически гаснет) и, присев, берётся за маховик. Её руки и ноги буквально облепили извивающиеся серебристые змейки, хищницы повисли на гидрокостюме точно пиявки… Отчаянным усилием, Алиса повернула маховик – вода, бурля, уходит.
- А-а-а!!! – в панике, почти потеряв контроль над собой, Алиса брезгливо силится стряхнуть облепивших её рыбок.
Вода ушла. Открыв люк, Алиса на четвереньках вползает в кабину батиската. От пережитого и непрекращающейся боли её трясёт:
- Паша, помоги! – зовёт она, сорвав маску. – Сними акваланг, скорее…
Пашка бросается на помощь, стаскивает ранец, Алиса расстёгивает молнию гидрокостюма. На тёмном коврике бьются и извиваются серебристые рыбки…
… Разноцветными огнями перемигивается пульт. Алиса, повернувшись боком, сидит в кресле, завернутая от подбородка до пят в клетчатое одеяло… Подходит Пашка (он по-прежнему в плавках). В руках он держит литровую банку, в которой плавают усыплённые рыбки. Он садится в кресло напротив (лицом к Алисе):
- Вот, заспиртовал! – демонстрирует банку. – Сильно они тебя?
- Угу, - буркнула Алиса.
Она высунула из-под одеяла руку, распухшую, всю в следах от многочисленных укусов, буквально почерневшую от зелёнки.
Взяв банку, Алиса рассматривает своих недавних мучителей.
- Вот тебе и гость из Марианской впадины, - рассеяно бормочет Пашка. - Самого глубокого места в океане!
- Если бы не гидрокостюм, я бы оттуда не выбралась! – вздыхает Алиса. – Пока вода уходила, они меня бы до костей успели обглодать…
Камера поворачивается: на коврике кабины разложен Алисин гидрокостюм – весь в многочисленных дырах.
- Такие, наверное, и кита сожрать могут… - замечает Пашка.
- Запросто, - Алиса невольно ежится. – Теперь я знаю, что чувствовал перед смертью старина Джо! Ну, тот, несчастный кашалот… (Ставит банку на пульт.)
Пауза. Ребята подавленно молчат. Алиса смотрит на экран. Там горит транспарант: «Кислорода осталось на 40 минут». Пашка, поймав её взгляд, говорит:
- Я отключил речевой интерфейс. Чтоб зря не каркал…
- Ничего, нас обязательно найдут! - успокаивает сама себя Алиса. – Мы уже полтора часа, как не вышли на связь. Представляю, что сейчас на берегу творится… Сингх, наверное, всех на ноги поднял, сейчас, спасатели лагуну обшаривают. Нас вот-вот отыщут…
- Здесь в лагуне, – спокойно отвечает Пашка, - тридцать железных гробов, и каждый не меньше «Ямагири-Мару». Это не считая пары десятков других старых корыт… А ещё, не исключено, что мы поплыли в открытый океан, и утонули там… Нет, я бы нас не нашёл!
- И что ты предлагаешь? – спрашивает Алиса вполголоса.
- Выйти наружу. Нужно отрезать заклиненный манипулятор, иначе – каюк!
- Эти марианские рыбы чуть не сожрали меня ещё в переходнике! Ты захлебнёшься в дырявом скафандре за минуту…
Пашка, ничего не говоря, поворачивает кресло к пульту. Он берётся за второй, оставшийся свободным манипулятор. Тихо гудят сервомоторы. Изгибающаяся механическая рука шарит вокруг обездвиженного батиската. Муть давно осела. Впереди угрюмо чернеет угловатая громада танка – сзади из-под обрушившейся палубы пробивается дневной свет… Вокруг по-прежнему роятся тысячи серебристых убийц… Пашка пытается вытащить застрявшую под обвалом клешню, он понимает, что усилия, в общем-то, напрасны, потому особо и не старается. Свободный манипулятор невольно задевает танк, слышится негромкий стук металла о металл. И тут…
- Пашка! – дрожащей рукой Алиса хватает товарища за руку.
Пашка поворачивает голову. Заворожённые ребята смотрят, как из распахнутого танкового люка выплывает очередной огромный рой. Но не круглый, как прежде, а продолговатый, вытянутый. Пашка быстро подводит манипулятор и ударяет прямо в центр роя. Плотный клубок рыбок на миг рассеивается и под их массой становится видна…
- Это их царица! – восклицает Пашка.
В призрачном свете, пробившемся сквозь тридцатиметровую толщу воды змеится трёхметровая зубастая рыбина, очертаниями похожая на большого угря, плоская как ремень, сжатая с боков, со сплошными плавниками, тянущимися вдоль спины и брюха, плавно переходящими в хвост. Извиваясь, рыба сверкает перламутром, и у неё, в отличие от малых рыб имеются глаза – огромные, выпученные, в половину зубастой головы. Мелкие безглазые рыбки-змейки облепили уплывающую царицу плотным роем.вот они снова сомкнулись… Косяк уплывает прочь.
Алиса какое-то время тупо провожает взглядом удаляющуюся стаю безжалостных убийц, потом бросается к пульту, к кнопке телесъёмки.
- Не работает! – останавливает её Пашка. – Камеры разбиты…
- Эх! – сокрушается Алиса. – Это надо было обязательно показать Сингху! Когда ты знаешь своего врага в лицо, с ним легче бороться…
- Может, они все уплыли? – с надежной, Пашка смотрит по сторонам.
Куда там: сотни рыбёшек по-прежнему вьются за иллюминаторами.
- Караулят, гады! – скрипит зубами Пашка.
Замахнулся манипулятором: рыбки по-прежнему, точно бешеные, набрасываются и пытаются кусать стальную клешню. Пашка надеясь их как-нибудь разогнать, машет и машет механической рукой. Манипулятор рассекает воду, и Пашка снова не рассчитал: острые стальные клешни с размаха вонзаются в палубу и пробивают его. Пашка с трудом выдирает манипулятор. Из пробоины вслед за ним вырывается пузырь какой-то тягучей жидкости. Он струится наверх, разбиваясь по дороге на небольшие круглые капли, цветом похожие на ртуть: тёмно-серые, и блестящие.
- Что это? – удивляется Алиса. – Вроде как ртуть, но почему она поднимается кверху?
- Это не ртуть, - отвечает Пашка. – Это соляр. Я пробил цистерну с соляркой – должно быть, ёмкость для судового дизеля…
Пашкино лицо каменеет:
- Эврика... – громко шепчет он. – Алиска, мы спасены! Если в этой цистерне осталось дизельное топливо, оно отпугнёт рыб! Рыбы терпеть не могут солярку…
В подтверждение Пашкиных слов, рыбки, накинувшись на вырывавшийся из пробоины пузырь, окунулись мордочками и тотчас бросились врассыпную.
- Там этой солярки десятки, если не сотни, тонн! – возражает Алиса. – Если дать ей вытечь, она загрязнит лагуну, погубит всех рыб…
- Каких ещё рыб? - смеётся в ответ Пашка. – Всех рыб давным-давно сожрали! А через полчаса погибнем и мы – воздух кончается.
- Иногда ты бываешь логичен, - печально вздыхает Алиса.
- Ладно, я пошёл, - Пашка поднимается с кресла.
- Почему ты? – возмущённо, Алиса пытается остановить. – Я лучше тебя умею…
- Может быть, - сухо кивает Пашка, - Ты, может быть, всё лучше меня умеешь, даже в футбол играть, только учти: у тебя вместо гидрокостюма решето. А мой костюм тебе велик.
- Ладно, - оставшись за пультом, Алиса печально кивает. – Удачи тебе!
…Пригнувшись, Пашка забирается в переходник (люк открывается внутрь). На нём серебристо-серый гидрокостюм, за плечам висит ранец акваланга. Вот он развернулся в тесном цилиндрическом помещении, вот задраил люк…
В наушниках звучит голос Алисы:
- Пашка, пускаешь воду по моей команде! Понял?
- Понял! – машет рукой Пашка и, присев на корточки подбирает с пола оброненный резак.
Видеоряд: кабина батиската. На экране пульта та же картинка, что до того, только уменьшенная: Пашка в переходнике. Он зажёг горелку и ждёт, приготовившись. Алиса за пультом, берётся за ручку, управляющую манипулятором. Она подводит механическую клешню к пробоине в палубе, сквозь которую по-прежнему сочиться соляр. (Одна половинка клешни вошла внутрь, вторая осталась снаружи.)
- Ну… - Алиса резко ведёт ручкой.
Взвыв сервомоторами, манипулятор половинкой клешни вспарывает наискось, точно бритвой, гнилую проржавевшую цистерну. Палуба содрогается. Перед батискатом клубится сизый занавес - это потоки соляра поднимаются со дна.
- Пашка, давай! – кричит Алиса в микрофон (закреплён у рта на обруче).
- Понял! - Пашка вертит маховик.
Внутрь переходника с рёвом врывается вода.
- Как там рыбы? – спрашивает Алиса.
- Пока ничего не чувствую, - говорит Пашка. – Всё, переходник полон! Я открываю наружный люк. (Звонкий металлический щелчок).
Видеоряд: днище накренившегося на нос батиската. Клубится тёмно-серый соляр. Открывается круглый люк, Пашка, приседая на корточки, вываливается на накренённую, уходящую косо вниз, палубу трюма. Держась свободной рукой за батискат, он выбирается из-под аппарата к его левому борту. Несколько рыбок бросаются было в атаку, Пашка, так и не заметив их, скрывается в клубах солярки. Рыбки не выносят запаха нефтепродуктов, и стремглав уплывают прочь.
- Алиса, ты меня видишь?
Слева в бортовом иллюминаторе на миг промелькнула Пашкина рука.
- Не очень, - сообщает Алиса.
- А я совсем ничего не вижу, - признаётся Пашка. – Пробираюсь на ощупь… Алиска! Убери свободный манипулятор – чтобы я, случайно, не перепутал!
- Выполняю! – говорит Алиса и втягивает левый манипулятор в корпус.
Батискат вздрагивает.
- Есть, нащупал! – раздаются в наушниках слова Пашки
- Скорей начинай резать! – говорит Алиса.
В большом носовом иллюминаторе сквозь тёмный туман тускло мерцает голубое пятнышко. Взгляд Алисы прикован к этому пятну, и она мысленно видит, как Пашка, сидя на корточках, держится рукой за застрявший манипулятор и перерезает его, включив горелку резака на полную мощь. Вокруг клубится чёрный туман… (Соответствующая видеовставка.)
Резкий треск ломающегося металла. Алиса открывает глаза. Батискат вздрагивает и выпрямляется – нос, прижатый обрушившимся грузом к палубе, всплывает.
- Порядок! – кричит радостно Пашка. – Возвращаюсь обратно. Без меня не уезжайте…
Видеовставка: Подтянувшись на руках, Пашка забирается в переходник и закрывает за собой люк.
Кабина батиската. Шумит вода: идёт обратное шлюзование. Что-то идёт не так, как надо: на цветном индикаторе пульта, схематично изображающем цилиндр переходника, уровень воды застывает примерно на уровне одной трети.
- Паша, у тебя всё в порядке? -спрашивает Алиса.
- Не совсем… - Пашка сопит. - Вода не уходит. Тут почти по пояс.
- Так и знала! Давай, я открою люк снаружи…
- Будет потоп, - предупреждает Пашка. – И довольно грязный!
Но Алиса, не слушая, уже встала с кресла и идёт к люку. Она поворачивает штурвал замка и с силой толкает (изнутри ей помогает Пашка). Поток грязной воды, пополам с соляркой, врывается в кабину. Воды становится чуть выше, чем по щиколотку. Шлёпая по луже соляра, в кабину вползает Пашка:
- Уф! Я сейчас задохнусь! – он срывает маску. – Скорей бы наверх…
Алиса помогает ему стащись тяжёлый ранец и бросается обратно к креслу. Взявшись за ручку джойстика, она даёт задний ход. Батискат медленно, то и дело на что-нибудь натыкаясь, цепляясь кольцевыми ограждениями винтов. Вот он, весь в пятнах, вырывается из клубящегося соляра – перед носовым иллюминатором простирается широкая щель, образованная рухнувшим подволоком трюма. Косые солнечные лучи рассекают толщу синей воды. Далеко-далеко серебрится поверхность лагуны…
В наушниках, сквозь треск помех, слышится усталый, печальный голос Сингха:
- Батискат, батискат, ответьте… Пожалуйста, ответьте…
- База, это батискат! - звонко говорит Алиса. – Мы всплываем. Экипаж чувствует себя хорошо…
- Вы живы!!! – перебивает Сингх (его лицо появляется на экране видеосвязи). – Мы вас ищем уже почти два часа! Что случилось?!
- Пожалуйста, извините нас, - говорит Алиса миролюбиво, - мы были в трюме одного транспорта. Поэтому прервалась связь…
- За сокровищами полезли?! – ядовито вопрошает Сингх.
- Нет, - Алиса невольно краснеет. – Мы нашли хищных рыб, опустошающих ферму. Сейчас мы их вам привезём…
Лагуна атолла Трук. Далеко, где-то на горизонте белеют пляжи, зеленеют кокосовые пальмы. Из воды показалась спина батиската. Со стуком открывается верхний люк, Пашка, перемазанный соляркой, высунувшись, осматривается, с наслаждением подставляет грудь дуновению ветра:
- Ух! Как же приятно дышать свежим воздухом… Сейчас бы на песочке позагорать, попить кокосового молока…
- Не отвлекайся, - доносится снизу голос Алисы. – Ты хорошо их видишь?
Пашка прикладывает ладонь к бровям:
- Повернуть на два румба вправо!
…Батискат догоняет стаю серебристых рыбок. Поравнявшись, он выпускает сеть – извивающиеся змейки, что тоньше мизинца, свободно проскакивают меж ячеями, но огромная рыбина, что в центре роя, попадает в сеть. Маленькие рыбёшки не могут бросить свою королеву, и облепили сеть.
Шелестящий звук: над батискатом зависли флаеры, Пашка машет им рукой…
Видеоряд: работники фермы очищают лагуну от вылившегося соляра. С флаеров над лагуной разбрасывают реагенты и сорбенты. Небольшие катера буксируют боны к месту аварии. Рабочие сгребают лопатами загрязнённый песок, и среди них, в оранжевых спецовках – Алиса и Пашка. Водолазы собирают со дна терновых венцов (специальными сачками, руками брать нельзя: морские звёзды ядовиты). Вновь яркими красками расцветают кораллы. Вьются стайки пёстрых рыбок, похожих на тропических бабочек. В открытом океане траулеры одного за другим вылавливают косяки хищных змеек. Над ними кружат чайки и другие птицы. Последний кадр плавно превращается в картинку на настенном экране, в кабинете Сингха. Алиса и Пашка стоят напротив директора. Сингх выключает экран:
- Спасибо, вы очень помогли нам, ребята! – Сингх улыбается, жмёт ребятам руки. – Я обязательно напишу директору вашей школы, чтобы вас наградили, как следует… Вы собираетесь уезжать, или ещё погостите?
- Вообще-то, в Москве нас родители ждут, - важно замечает Пашка, - но, раз вы просите, мы, конечно, погостим ещё немного! (Подмигивает Алисе.)
Вдвоём они выходят из кабинета. Пашка, наклонившись, шепчет Алисе на ухо:
- Слушай, я недавно узнал, у острова Гуам триста лет назад затонул один испанский галеон. Давай слетаем, а? Это совсем недалеко, один час на флаере…
- Сначала, мы починим батискат, - отвечает Алиса. – А то нехорошо получается: нам его доверили, а мы его поломали…
- Ладно, - кивает Пашка. – А потом сокровища, договорились?
- Там видно будет, - отвечает Алиса.
Конец эпизода-69
Конец Атлантиды. Сценарий по мотивам одноименной повести Кира Булычёва.
Эпизод-70 Письмо из Пацифиды
Утреннее солнце восходит над океаном… Лёгкая волна накатывает на белый песок пляжа. Остров изогнутой песчаной косой лишь на несколько метров возвышается над поверхностью моря. Слабый ветер колышет кроны высоких, слегка изогнутых кокосовых пальм, растущих группками по три-четыре дерева. Ближе к середине острова зеленеет панданус – его короткие стволы обильно ветвятся, заканчиваясь пышным султаном длинных, прямых кожистых листьев, похожих на листья лилии. Не доходя метр-полтора до земли изгибаются и тянутся параллельно грунту, опираясь на бесчисленные подпорки ходульных корней – корни тоже изогнуты, слегка, и кажется, что невысокое деревце куда-то шагает…
…На песке лежит ствол вывороченной с корнями пальмы. Краб, пальмовый вор, тащит кокосовый орех. Вот его коснулась стремительная тень: краб повернулся, подобрал лапки, угрожающе выставив могучие клешни. На длинных стебельках таращатся глазки. Над ним пролетала крачка - белая птица с длинным ласточкиным хвостом, чёрной шапочкой на головке и чёрными кончиками крыльев. На песке в неглубокой лунке мама высидела яйца, и сейчас птенчики выглядывают из-под маминой грудки. Завидя подлетающего папу, мама-крачка приподнимается, а трое пятнистых малышей-пуховичков, начинают громко пищать, требовательно разевая клювики, блестят точно бусины их чёрные глаза… У крошечных птенчиков широкие зевы – алые с чёрной каймой по краям, и папа-крачка торопливо засовывает свой длинный, острый клюв то в один, то в другой...
Вдоль пляжа, параллельно, в нескольких метрах от воды, тянется полоса засохших водорослей. Среди них попадаются раковины, панцири крабов, морские звёзды, обломки кораллов. По большей части, они давно лежат на берегу, высушенные и выбеленные солнцем, но некоторые принесены волнами недавно – они ещё влажные и тёмные. Подле группками собираются раки-отшельники и сухопутные крабы, у которых правая клешня в два раза больше левой. Они копошатся в осклизлых комках, выброшенных морем, подбирают что-то съедобное, ссорятся и дерутся, старясь прогнать соперников от своей добычи. У самой полосы прибоя, ступая лапками по набегающей волне, толпятся маленькие, с крупную монету, манящие крабики – зелёные, на чёрных лапках. Их глаза, торчат на длинных стебельках. Левая клешня у них такая маленькая, что размером неотличима от лапки (но цветом не чёрная, а такая же, что и большая клешня), зато правая – едва ли не больше туловища. Она приметна издали – алая или ярко-оранжевого цвета. Крабик держит её поднятой вверх и то и дело машет, точно знаменосец знаменем.
Вот среди мусора лежит большая, с книгу величиной, раковина моллюска с длинными рогами-отростками, точно ресницами вокруг глаза. Снаружи раковина светло-серая в бурую полоску, изнутри она сверкает и переливается перламутром.
На раковину наползла тень – к ней тянутся тонкие детские руки.
Камера поворачивается: это Алиса присела на корточки. Она в светлом купальнике успела основательно покрыться загаром. Девочка берёт раковину, прикладывает к уху устьем и, зажмурив глаза, улыбаясь, слушает шум моря.
- Надо ребятам привезти, - сама себе говорит Алиса. – Пусть тоже послушают!
Она поднимается, кладёт раковину в корзинку, где уже полно трофеев: разнообразных ракушек, морских звёзд и кораллов. Перешагнув через поваленный ствол, Алиса бредёт дальше – мимо гнезда крачки (птица спокойно сидит, хотя Алиса проходит в нескольких шагах), мимо больших крабов (те проворно ныряют в норки, вырытые в песке), маленькие крабики снуют под ногами точно муравьи…
Впереди из мокрого песка торчит какая-то тёмно-зелёная трубка. Вот набежала волна, смыла прилипшие песчинки, и трубка ярко сверкнула в лучах солнца…
- Ой, а это что?
Положив корзину на песок, Алиса подбегает, осматривает трубку, откапывает.
И вот уже у девочки в руках большая пузатая бутылка. Бока её покрыты плотной коркой водорослей, вытянутое горлышко запечатано коричневым сургучом. Алиса скребёт сургуч ногтями, но тот держится на совесть. Тогда, взяв горсть песка, Алиса оттирает бок, счищая присохшие водоросли. Подняв, Алиса рассматривает бутылку на просвет: внутри неё что-то виднеется…
Держа находку за горлышко, Алиса, подхватив на ходу корзинку, бросается бежать, прочь от воды, напрямик, через заросли молодых панданусов:
- Пашка, Пашка! Гляди, что я нашла!
Продравшись сквозь кусты, Алиса оказывается у противоположного берега острова (шириной полста метров). Далеко на горизонте виднеются скалистые островки, что возвышаются в центре лагуны атолла Трук. К пляжу приткнулся батискат (из неглубоких ниш в бортах торчат две клешни манипуляторов). По закруглённому борту, к приоткрытому люку наверху, поднимается скоб-трап. В тени пальм разбита круглая оранжевая палатка. Откинув полог, Алиса заглядывает туда: Пашка проснулся и, лёжа в спальном мешке, на животе, читает какую-то толстую старинного вида книгу. Второй спальный мешок пуст.
- Пашка, - Алиса кидает корзину на свой спальник. – Гляди!
Она демонстрирует бутылку.
- Не мешай! – недовольно отмахивается Пашка. – Я в полушаге от великого открытия, а ты меня сбиваешь…
- Ты что, - усмехается Алиса, - уже совершаешь открытия, не вставая с постели?
- И нечего хихикать! – Пашка сердито отлистал назад пару страниц. – Перевожу с испанского, ты только послушай: «…Я услышал отчаянный крик лейтенанта Гонсалеса. «Капитан! – кричал он. - Скорей на мостик!» (С этого места видеовставка: палуба старинного парусника, слова Пашка, звучащие за кадром, комментируют происходящее на экране) Я выскочил на палубу и остановился, поражённый невиданным зрелищем: ослепительный зеленоватый болид нёсся по тёмному ночному небу, оставляя длинный след. Примерно в миле от нас он погрузился в морские волны. Когда море успокоилось, капитан, приказал подойти ближе, чтоб осмотреть место падения. И тут Гонсалес закричал снова: «Кит слева по курсу!» Люди, собравшиеся на палубе, притихли: то был не кит. Загадочное существо, потревоженное небесным пришельцем, поднялось к поверхности. Мы увидели маленькую голову на конце длинной шеи, немного позади, из воды горбом поднималась спина, а за нею во тьме угадывался хвост. В обе стороны от чудища расходились волны. В длину зверь достигал ста футов, то есть он был таким же, как киль нашего фрегата. Неведомое существо, представшее перед нами, было, без сомнения, гигантским морским змеем, в существование которого верят все моряки. Чудовище имело явные намерения напасть на корабль, и капитан приказал зарядить пушки, но вслед за тем, к немалому облегчению оробевшей команды, он распорядился изменить курс. (Конец видеовставки: снова палатка, Пашка читает вслух.) По приказу капитана, штурман Фернандо де Гарсия произвёл обсервацию. Согласно его вычислениям, происшествие случилось в трёх неделях пути от Манилы, в точке с координатами 151 градус 50 минут 22 секунды восточной долготы и 8 градусов 15 минут 54 секунды северной широты…» Слушай, Алиска, ведь это же совсем рядом!
- А что за книга? – Алиса ставит бутылку, перед самым Пашкиным носом.
Пашка, заложив пальцем страницу, открывает титульный лист. Во всю страницу - длинное заглавие, напечатанное по-испански:
- Описание путешествия Хосе Мануэла Родригеса де Эспинолы графа де Альмонте, посланника его величества, короля Фердинанда VII, в Вест-Индию и на Филиппинские острова, а также о кругосветном плавании фрегата «Санта-Клара», совершенном в 1816-19 годах. Издано в Мадриде в 1832 году, - прочёл Пашка. – Из здешней библиотеки книженция! Пока другие купаются и загорают, я делаю великие открытия… И знаешь, что? (Пашка откладывает книгу в сторону, сморит пристально на Алису.)
- Что? – спрашивает Алиса.
- Мы с тобой, не теряя времени, должны отправиться согласно указанным координатам! Мы совершим погружение и отыщем огромный метеорит и морского змея! Наверняка, это тот самый гигантский тюлёнь, которого сфотографировали в позапрошлом году у Новой Зеландии! Здесь, возле Трука, у него, должно быть, логово!
- Не слишком ли много времени прошло? – скептически усмехается Алиса.
- Не важно! – возбуждённо машет руками Пашка. – Чем крупней животные, тем дольше они живут! Если слон пятьдесят лет, а кит – восемьдесят, то почему морскому змею не прожить целых триста?
Алиса улыбается, и Пашка начинает сердиться:
- Не веришь, оставайся на берегу! Отыщешь новый вид каких-нибудь каракатиц…
- Или старинную бутылку, выброшенную на берег.
- Чтобы найти такую бутылку нужно иметь особый взгляд! – усмехается Пашка. - Настоящие тайны и открытия покоряются лишь людям моего склада…
Пашка возбуждённо размахивает рукой и нечаянно опрокидывает бутылку. У него округляются глаза:
- Э… Это откуда?
- Оттуда! - Алиса смеётся. - Только что на берегу нашла.
- Настоящая?! – Пашка хватает, рассматривает, вертя в руках…
- С письмом внутри, - хихикает Алиса.
- Какое право ты имела находить? Я, может быть, ищу старинную бутылку всю свою жизнь, а ты просто так шла по берегу и… - Пашка прыгает на одной ноге, вторая застряла в спальнике. – Такого просто не должно быть!
- Раз не должно, то дай сюда! – Алиса выхватывает бутылку.
- Не смей! – Пашка, нагнувшись, стаскивает спальник. - Её надо немедленно разбить! Вдруг они носятся в океане на каком-нибудь плоту…
- Кто носится? – Алиса отбивается от настырного Пашки.
- Те люди, что бросили бутылку! – Пашка пытается отнять бутылку у Алисы.
- За триста лет их, должно быть, унесло очень далеко. И вообще, это моя бутылка и разбивать её я никому не позволю! Это исторический памятник.
Алиса с бутылкой в руках выскакивает из палатки, Пашка (с книгой в руке) бежит по пятам:
- Какой ещё памятник! Это сигнал бедствия!
Алиса подбегает к батискату, карабкается по скоб-трапу:
- Плывём к Дороти, в лабораторию, увидим, что это за сигнал!
- Поплыли! – Пашка карабкается следом. – Только, чур, я веду!..
Захлопывается люк. Фыркнув мотором, батискат сползает на глубину. Он плывёт к далёкому скалистому берегу на той стороне лагуны, полоска пены тает на воде…
…Лаборатория. Толстая полинезийка в белом халате сидит за микроскопом. Распахивается дверь, вбегают запыхавшиеся Алиса и Пашка.
- Дети, не разбейте микроскопы! – говорит Дороти, не поднимая головы.
Алиса ставит рядом с ней на стол свой трофей:
- Дороти, скажите, что это такое?
- Бутылка, - говорит Дороти, оторвавшись от микроскопа.
- Это таинственная бутылка, - говорит Пашка, - её море выбросило на берег!
- Странно, - Дороти рассматривает бутылку, держа как заправский эксперт-криминалист, одной ладонью за донышко, а другой – за кончик горлышка. - Сейчас такие не делают… (Взяв с подноса скребок, Дороти скоблит донышко.) - Вот тут написано: «Виланова». Севилья».
- И что это значит? – спрашивает Пашка.
- Сейчас узнаем, - повернувшись во вращающемся кресле, Дороти набирает запрос на компьютере (На экране появляется страничка какого-то сайта.) – Вот, нашла! (Читает.) «Стекольная компания, основанная в 1719 г. Хуаном Вилановой в городе Севилья, обанкротилась в 1823 году. Бутылки в одну английскую пинту и полпинты она выпускала, начиная с 1756 года».
- Всё сходится! – говорит Алиса. – Бутылка страшно древняя. Её носило по волнам триста лет!
- Дети, вы ошибаетесь! – Дороти скоблит бутылку, пинцетом отдирает корку засохших водорослей. – Это бутылка пробыла в воде не больше полугода.
- Не может быть! – восклицает Пашка – вон же как обросла!
- Вот именно, она почти не обросла! - возражает Дороти. - В наших водах фауна и флора необычайно активны. Если бы бутылку бросили в море три века назад, вы и не догадались бы, что это бутылка. Вы решили бы, что это кусок коралла…
Взяв узкое, сверкающее сталью долотце, Дороти аккуратно оббивает сургуч, ударяя маленьким молоточком.
- Сейчас посмотрим, что внутри… – длинным пинцетом Дороти извлекает свёрнутый в трубочку листок бумаги.
Она осторожно разворачивает белый листок, расправляет, прижав края. На листке написано: «151; 50' 22'' E, 8; 15' 54'' N».
- Это координаты места, где её сбросили, - говорит Дороти. – Я думаю это океанологи. На Гуаме у них база, они исследуют морские течения… Правда, на листке должна стоять дата, но её почему-то… (Дороти переворачивает листок.) Почему-то забыли проставить.
- Зачем же было брать старинную бутылку? – недоумевает Алиса.
- Не знаю, - Дороти пожимает плечами. – Может, какой-нибудь шутник захотел позабавиться?
Пашка, молчавший задумчиво, вдруг бросается к столу, хватает записку и выбегает прочь.
- Пашка, ты куда? – Алиса бежит за ним.
Набережная большого посёлка. В зелени садов стоят двух и трёх этажные коттеджи. Пышно цветут гибискусы. У пирса застыли пришвартованные лодки и катера, в отдалении покачивается на волне батискат. Алиса бегом спускается по широкой лестнице, что с набережной ведёт на пирс. Пашка уже у батисата, карабкается к люку.
- Пашка, подожди меня! – кричит на бегу Алиса.
Кабина батиската. Пашка, разложив на пульте книгу, прикладывает к её странице записку. Топот ног, в люк прыгает Алиса.
- Алиска – Пашка манит её пальцем, не оборачиваясь, - ты посмотри сюда!
Алиса подходит к пульту.
- Что? – не понимает она.
- Ты ничего не замечаешь? – спрашивает Пашка.
- Что я должна заметить?
- Не быть тебе великим исследователем! – усмехается Пашка. – Это же одинаковые координаты! До секунды!
- Не может быть! – Алиса тянется к листку, разложенному поверх книжной страницы.
Пашка прав: цифры совпадают.
- Старинная бутылка, совпавшие координаты, дата не проставлена… Стольких случайностей подряд в жизни не бывает, - Пашка захлёбывается от волнения. – Это неспроста! И знаешь, что мы с тобой сделаем?
Повернувшись, он смотрит на Алису, та глядит на Пашку:
- Наверное, завтра мы с тобой поплывём в ту точку…
- Почему завтра?! – Пашка почти кричит. – Сегодня! Сейчас!! Немедленно!!!
…Открытый океан. Солнце стоит в зените. Кружатся чайки и олуши, гордо реет в небе одинокий альбатрос. Крупная океанская зыбь качает оранжевый батискат. Из воды выскакивают стайки летучих рыбок. Камера наезжает. На экране – кабина батиската. Ребята пристёгнуты к креслам. Алиса с бодрым видом нажимает на кнопки. Пашка, осунулся: он совсем позеленел.
- Скорей бы вниз! – бурчит, недовольно, он. – У меня морская болезнь разыгралась.
- Не зная броду, не суйся в воду, - возражает Алиса. - Нельзя погружаться наобум!
Камера поворачивается, снимая сзади. Теперь хорошо заметен пульт: светятся экраны и цветные индикаторы, на выпуклом переднем иллюминаторе солнечные блики и неясные отражения ребят. Равномерно гудит вентиляция.
На одном из экранов – карта морского дна. Сверху высвечиваются координаты: «151; 50' 22'' E, 8; 15' 54'' N». Алиса внимательно изучает карту:
- От четырёхсот, до пятисот метров, довольно глубоко. Дно относительно ровное, но посередине проходит узкий каньон. Сейсмическая и вулканическая активность не отмечена. Судя по электронной лоции, в этом районе ещё никто не погружался.
- Мы будем первыми, - морщится Пашка, сражённый приступом. – Давай скорей!
- Начинаю погружение! – говорит Алиса. (Щёлкает рычажком.)
На глубомере загорается транспарант: «Глубина 0». Шумит вода, поступающая в балластные цистерны. Волна резко захлёстывает аппарат, накрывая «с головой». Вот сомкнулась вечно дрожащая серебристая поверхность… Изумрудную океанскую толщу пронизывают отвесные солнечные лучи.
- Балластные цистерны заполнены, - сообщает бортовой компьютер. – Внимание! Скопление живых организмов!
Внизу проносится косяк стремительных сардин. Точно чёрные тени, их преследует группа больших двухметровых тунцов.
- Акула! – возбуждённо восклицает Пашка, вытянув руку.
Мимо, лениво водя хвостом, проплывает полосатая тигровая акула. Размером она почти с батискат, от носа до хвоста пять метров (правда, не такая толстая). Алиса,
не теряя времени, фотографирует. Впрочем, батискат хищницу не интересует: акулу привлекают сардины. Повернувшись, она величественно удаляется…
- Глубина погружения пятьдесят метров, - сообщает компьютер.
Становится заметно темнее. Солнечные лучи уже не видны: вода приобрела равномерную синюю окраску. Батискат проходит сквозь скопление прозрачных, точно отлитых из стекла медуз – вот одна из них, равномерно колыхая зонтиком и шевеля щупальцами, проплыла мимо иллюминатора…
Пашка оживился: его больше не укачивает. Он проверяет манипуляторы, выводя одну за другой механические руки из ниш, сгибая, разгибая, смыкая клешни. Воют сервомоторы. Какая-то тень приближается к батискату… Чёрное, словно ночь, существо, по-птичьи машет огромными плавниками…
- Манта, - тихо говорит Алиса. (Снимает на камеру.)
- А я думал, морской змей! – разочарованно отвечает Пашка.
Избегая столкновения, огромный скат, легко и грациозно закладывает крутой вираж и становится видно его белоснежное брюхо. Топорщатся парные жаберные дуги, сквозь которые манта отфильтровывает планктон…
- Глубина сто пятьдесят метров, - сообщает компьютер.
Стало темно. Пашка включает прожектора. Столбы света отвесно уходят вниз. В их лучах хлопьями снега кружат тысячи крошечных живых существ – рачки, медузки, личинки разнообразных морских организмов. Словно искорками светлячков, толща воды расцвечивается сотнями живых огоньков: зеленоватых, красноватых, синих. Они мигают, пульсируют, движутся. Вот мимо иллюминатора проплыла с ладонь величиной глубоководная рыба-удильщик. У неё огромная, в полтуловища, голова и непропорциональный куцый хвостик. Из разинутой пасти торчит частокол тонких и длинных зубов, на носу, на коротком стебельке горит фонарик. Напротив другого иллюминатора показалась чёрная как ночь каракатица. Выпустив пару ловчих щупальцев (вдвое длиннее остальных, коротких), она пытается схватить крупную молочно-белую креветку. Вовремя разглядев опасность, креветка изогнулась пополам и окатила хищника струйкой огненной жидкости: каракатица ошеломлённо замирает, облачко жидкости расплывается в воде, клубясь и фосфоресцируя, а креветка стремглав удирает прочь. За противоположным иллюминатором проплывает плоская как блин крупная рыба с длинными и узкими, как аистиный клюв, челюстями. От головы к хвосту тянутся три ряда светящихся огоньков – ни дать, ни взять, пассажирский лайнер в ночи…
Заворожённые, ребята смотрят во все глаза, не успевая фотографировать. Вода за бортом уже чернильно-чёрная. Огоньки светящихся существ, сияют, словно звезды на ночном небе.
- Глубина четыреста метров, - сообщает невозмутимый компьютер. – Внимание! Впереди дно!
Пашка запускает двигатели, быстро вращаются винты. Аппарат, чуть опустив нос, продолжает погружение (уже не так медленно). В лучах прожекторов показалось дно, покрытое бурым илом. Белыми кустами то тут, то там колышут щупальца двухметровые морские перья – глубоководные родичи кораллов. Похожие на вытянутые бокалы, виднеются глубоководные стеклянные губки. Беловатые офиуры (похожие на морских звёзд, но с узкими, извивающимися точно змеи лучами) неспешно ползают по рыхлому грунту.
- Ничего любопытного, - задумчиво констатирует Пашка. – Странно…
- А ты думал, тебя здесь ждут и приготовились встречать? – ехидничает Алиса.
Пашка молчит, шарит прожектором. Дно приближается. Батискат медленно проплывает над ним.
- Гляди! – резко вскрикивает Пашка.
В илистом дне зияет глубокая борозда, похожая на след от колеса, но шириной с батискат – больше двух метров. Пашка тормозит, разворачивает батискат и ведёт аппарат вдоль него.
- Снимаешь? – спрашивает он, повернувшись к Алисе.
Та молча кивает.
- Это оставил морской змей! – уверенно заявляет Пашка.
- Ты что, крупнейший в мире специалист по морским змеям? - скептически усмехается Алиса.
- Так и есть! – надувается Пашка. – Новозеландские океанологи своего змея упустили, а я своего – не упущу!
След резко оборвался: под аппаратом снова тянется ровное илистое дно, с торчащими кое-где морскими перьями и губками.
- Куда же он подевался? – Пашка растерянно озирается по сторонам.
- Вероятно, - предполагает Алиса, - надоело ему по дну ползать. Взял, да и поплыл.
- Допускаю, - согласно кивает Пашка. – Вопрос, куда он поплыл? Что там у нас впереди? (Показывает на карту, что мерцает на экране.)
- Каньон, - отвечает Алиса. – Стены отвесные, глубина от ста до двухсот метров…
Под лучами прожекторов показался чёрный провал подводного каньона.
Батискат зависает над обрывом, примеряется и погружается дальше, прямо в пропасть. Мимо главного иллюминатора ползёт угрюмый каменистый склон…
- Странно, - говорит Алиса, следя за приборами, - температура воды почему-то растёт. Уже пятнадцать градусов…
- Подводный вулкан? – предполагает Пашка.
- В лоциях сказано, что этот район геологически стабилен.
- Что ж, придётся теперь кое-кому эти лоции переписывать! – усмехается Пашка.
- Глубина шестьсот тридцать метров, - сообщает компьютер. – Внимание, приближается дно!
Снова показалось дно. Сквозь слой ила торчат огромные угловатые валуны, сорвавшиеся со склона. Батискат медленно пробирается вдоль обрыва, обшаривая стены и дно каньона лучами прожекторов. Впереди что-то сверкнуло. Пашка направляет батискат в ту сторону. В свете прожекторов видна поднимающаяся кверху струйка пузырьков.
- Что я говорил! – радуется Пашка. – Все признаки вулканизма налицо. Сейчас мы пробу возьмём…
Манипулятор подводит к воздушной струйке опрокинутую пробирку. Она быстро наполняется газом. Механическая рука осторожно втягивает пробирку в приёмник для образцов. В кабине батиската, сидя за пультом, Алиса нажимает на кнопки – один из экранов обновился, на нём – таблица.
- Состав пробы, - читает Алиса. – Азот – 78 %, кислород - 21 %... Да это же обыкновенный воздух!
- И что, по-твоему, это значит? – вопрошает Пашка.
- Наверное, где-то под дном есть пещера, заполненная воздухом, - неуверенно предполагает Алиса.
- Чепуха какая-то… - морщит лоб Пашка. – Не бывает таких пещер… Если, только пещера эта прежде не располагалась на суше - дно опустилось и… Так это что, выходит, мы с тобой, Алиска, Атлантиду нашли?
Пашка тупо смотрит на Алису.
- Во-первых, - говорит Алиса, - никакой Атлантиды здесь быть не может. Атлантида в Атлантическом океане, а в Тихом океане – Пацифида. А во-вторых, Атлантида никогда не существовала – её Платон выдумал!
- Может, и выдумали, - возражает Пашка, - но факты – упрямая вещь. Откуда ещё на дне взяться воздуху?!
Пашка снова смотрит в иллюминатор – точно по волшебству струйка исчезла:
- Уму непостижимо! Куда подевался воздух? Только что шли пузырьки…
- Наверное, воздух кончился, - предполагает Алиса.
- Тысячи лет выходил-выходил, а мы приплыли – и кончился? – язвит Пашка. – Всё, одеваю скафандр! Нечего в батискате рассиживать, когда за бортом такое…
Пашка отстёгивается и встаёт с кресла. Алиса живо хватается за свой ремень:
- Пашка, погоди, я тоже иду!
…Дно каньона. Вдоль склона на камеру медленно движутся две человеческие фигуры. За их спинами сияет огнями, похожий на игрушку батискат. Водолазы облачены в массивные жёсткие скафандры, предназначенные для глубоких погружений. Привычных гермошлемов нет – вместо них выпуклые, наклонённые вперёд купола, жёстко сочленённые с металлическим корпусом. Узкий переплёт, делит купол надвое, охватывая его как обруч. Внутри обруча, закреплён изогнутый в дугу светильник. Вот водолазы поравнялись с камерой. Сквозь стёкла видны лица – впереди шагает Пашка, чуть позади – Алиса. Передвигаться ребятам тяжело: вода сковывает движения. Из-под массивных башмаков при каждом шаге с каменистого дна поднимается облачко мути. В наушниках раздаётся Пашкин голос.
- Пузыри вырывались здесь! – Пашка, тяжело припав на колено, касается дна массивной перчаткой (на пальцах в месте каждого сустава выступает шарнир). Алиса обходит Пашку (становится на заднем плане, к камере лицом). Девочка вертит головой. Она смотрит вдоль стены обрыва, уходящей куда-то во тьму.
- Там что-то… Пашка, выключи свет! – раздаётся голос Алисы.
Ребята одновременно гасят лампы-обручи. (Из-за их спин светят лишь прожектора батиската). Далеко впереди мерцает огонёк. Как будто кто-то приближается с фонариком. Вот он ослаб, чуть заметно мерцает дно – этот кто-то повернулся, осматривая что-то на дне. Серебристые звёздочки поднимаются кверху.
- Пашка, ты видишь? - шепчет Алиса.
- Ага, - так же шёпотом отвечает Пашка, - там тоже пузырьки. У них протечка, воздух выходит. Они ремонтом занимаются…
Раздаются глухие удары: кто-то колотит чем-то тяжёлым по металлу.
- «Они» - это кто? – спрашивает Алиса (не столько Пашку, сколько саму себя).
- Подойдём поближе! – Пашка тянет Алису за руку. – Увидим…
- Я боюсь, - тихонько говорит Алиса. - Вдруг это… какие-нибудь атланты?
- А кто-то говорил, что Атлантида – выдумка! – усмехается Пашка.
- Нечего злорадствовать. Мы ничего о них не знаем. Вдруг они опасны? Нам лучше вернуться и сообщить Сингху.
- Что нам может угрожать? На Земле конец XXI века! – Пашка успокаивает и Алису, и себя.
- Ну да, а два года назад один такой «атлант» с чужой планеты хотел меня убить…
- Ну, и сидела бы на берегу! - злится Пашка. - Девчонкам только в куклы играть!
Пашка идёт вперёд, Алиса злится на Пашку, но всё-таки идёт следом.
Тусклое световое пятнышко впереди неожиданно пропало.
- Что это? – остановился в недоумении Пашка.
Тотчас Алиса впереди различила какое-то движение: в свете прожектора батиската, к ребятам приближается бурое, извивающееся вертикально тело – огромный зверь, видимый в анфас. Равномерно в такт взмахивают огромные, похожие на крылья ласты – каждое метра два длиной…
- Пашка, назад!!! – Алиса тащит застывшего столбом товарища.
Морской змей уже рядом. Его шея прямая и вытянутая, а веретеновидное тело и хвост непрерывно извиваются, но не по-змеиному, из стороны в сторону, а вертикально. На тёмном фоне головы и туловища белеют острые зубы…
- Ложись! – кричит Алиса и падает ничком.
Пашка, выйдя из ступора, падает – взбаламутив воду, змей проносится над ребятами. Его длина – метров 15. По-кошачьи гибко змей разворачивается назад, перевернувшись на спину, взмахом ласт, опять переворачивается вниз животом, и возвращается…
- А-аа!... – зажмурившись от ужаса, Алиса неподвижно лежит на спине.
Змей трётся концом морды об её гермошлем. Голова формой похожа на голову морского льва, только полтора метра длиной. Ноздрей на кончике морды нет – они на темени. Небольшие тёмные глазки смотрят на Алису, как будто улыбаясь. Рядом копошится Пашка – змей тут же переключает своё внимание. Кончиком морды он хочет поддеть и подбросить Пашку (как морской лев, играя с мячом).
Раздаётся далёкий и протяжный свист. Змей встрепенулся, вытянул шею и свистит в ответ, да так, что у ребят в ушах закладывает (Алиса инстинктивно прижимает руки к стеклу шлема). Бросив детей, змей уплывает прочь, туда, откуда явился. У него четыре ласта – он гребёт ими в такт: опуская передние, поднимает задние…
- Паша, ты жив? – Алиса подползает к другу.
- Д-да, - неуверенно отвечает Пашка, приподнимаясь, - жив, кажется…
- Ну, он меня и напугал! Я думала, ещё секунда, и он нас растерзает!
- Где ему, - к Пашке возвращается обычная самоуверенность, - в таких прочных скафандрах нам никакой змей не страшен!
- Не страшен… - Алиса передёргивает плечами. – Если бы не тот человек, что в последний момент приказал змею остановиться… Наверное, этот змей ручной – раз он их слушается.
- Так или иначе, он уплыл, - Пашка стряхивает ил со стекла. - Ну, что встала? Пошли! (Хочет идти дальше, поворачивается к Алисе).
- А, может, хватит на сегодня?
- Алиска, я тебя сегодня не узнаю! Когда это мы с полдороги возвращались?
Повернувшись к камере спиной, ребята уходят во тьму.
…Следующая картинка: ровное дно каньона. Круглый валун на дне. На гладкой поверхности камня нет ни крошки ила. Рядом торчит невысокий столбик, похожий на педаль. Пашка присел на корточки, щупает валун рукой, Алиса стоит рядом.
- Что-то это мне напоминает, - вздыхает Алиса. – Вот тот камень, наверняка люк. А тот, что поменьше, его открывает. У ашиклеков на астероиде, было точно так же…
- Проверим, - Пашка, привстав. Надавливает ногой на столбик. Он послушно уходит вниз, и тотчас двухметровый валун сдвигается – под ним загорается свет. Видна шахта, вертикально вниз ведёт скоб-трап.
- Вот вы и попались, голубчики! – говорит Пашка. – Интересно, как вас величают? Наверняка, атлантами!
- Атланты в Атлантиде, а в Пацифиде, наверное, эти, какие-нибудь…
- Пацифисты, что ли? – Пашка смеётся и спускается по скоб-трапу.
- Не знаю! – злится Алиса, спускаясь следом.
…Они стоят на решётчатом полу, на дне высокого цилиндрического помещения, похожего на переходник в батискате, только раз в пять больше. В середине круглой стены широкая прозрачная дверь, за которой виден коридор. Видны какие-то рычаги, кнопки, штурвалы, но как обращаться с ними ребятам неизвестно: надписи на непонятном языке.
- И как туда войти? – вопрошает Пашка. – Не разбивать же…
- Ты что! – набрасывается Алиса. – Там, внутри воздух. Чтобы туда попасть, надо сперва спустить воду!
- Как же её спускают? – вопрошает Пашка.
И в этот миг люк наверху задвигается. Вода в переходнике приходит в движение – она закручивается струйками водоворотов. Наверху ревёт воздух. Переходник осушается, открывается прозрачная дверь…
В проёме показался седовласый высокий и страшно худой старик. У него длинные отвисшие усы, землистое лицо. На старике синий облегающий комбинезон, на голове - узкая золотая диадема с разноцветными камнями:
- Входите, дети, - по-русски говорит он.
Конец эпизода-70.
Эпизод-71. Последние Атланты
- Входите, дети, - по-русски говорит седовласый старик с диадемой на голове.
Пашка и Алиса неуверенно мнутся с ноги на ногу.
- Смелее! Чего в переходнике зря стоять? – старик посторонился.
Пашка силится задрать ногу, чтобы шагнуть через комингс, у него никак не выходит: на воздухе скафандр тяжёл чересчур. Старик скребёт под усами:
- Н-да… Скафандры вам, видимо, придётся снять.
Пашка возмущается:
- Ещё чего! – Пашкин голос звучит приглушённо и искажённо, точно из бочки. – И не подумаю… Вы, лучше, воду в переходник обратно пустите – мы уйдём…
- Зачем же вы тогда сюда приходили? - усмехается старик и решительно перешагивает через комингс, к ребятам. - Следили, наверное?
- С чего вы взяли? - под стеклом шлема Пашка делает изумлённые глаза.
- Следиди-следили! - качает головой старик (зайдя Пашке за спину, он придирчиво изучает скафандр.) - Ходят тут всякие, подглядывают…
- Мы морского змея искали, - обернувшись, говорит Алиса (голос тоже, словно из бочки). – Но он на нас напал … Это вы ему свистели, чтобы он отстал?
- Какой ещё змей? – не понимает дед. – Эмпедоклюс, что ли? Он не нападал, ему просто поиграть захотелось, молодой ещё… (Кладёт руки на плечи Пашке и Алисе.) Он, нас охраняет. Как чужого завидит, так сразу предупредить спешит…
- А вы кто? – спрашивает Алиса.
- В смысле, как величать? - хитро прищурившись, переспрашивает дед. – Гермесом меня кличут. Я – механик тутошний. Если что починить-исправить, то завсегда меня зовут… А вообще-то я атлант. Мы тут все атланты…
Старик нагибается, ловко отпирая сразу оба замка: щелчок! – и заплечные ранцы у скафандров детей плавно отворились. Пашка и Алиса даже ахнуть не успели!
- Вылезайте, вылезайте! – посмеивается старик. – И не бойтесь: я вас не съем…
- А мы не боимся! - говорит Алиса и, согнувшись, вылезает первой.
(Из тяжёлого скафандра вылезают по-стрекозиному, через люк на спине - сначала из люка высовывается спина, потом голова из шлема, руки из рукавов, напоследок ноги из штанин). Глядя на Алису, Пашка, кряхтя, вылезает следом. На ребятах облегающие гидрокостюмы: на Алисе - чёрный, на Пашке - серебристый.
- Да, интересные стали делать скафандры, - Гермес, с видом знатока, осматривает, заглядывает внутрь, - А какая у них, если не секрет, глубина погружения?
- Две с половиной тысячи метров, - угрюмо сообщает Пашка.
- Неплохо! – качает головой Гермес. – Ну, пошли! (Легонько подталкивает детей.)
Они идут полутёмным коридором. Пол выложен чёрными каменными плитами, стены – розовым полированным ракушечником, свод - мраморный. В стенах глубокие ниши (ниши чередуются: одни выложены тёмным гранитом, следующие – белым мрамором). В тёмных стоят мраморные статуи, в светлых - золочёные светильники на бронзовых подсвечниках в человечий рост. Электрические лампы (в форме свечей) далеко не все исправны – многие не горят, некоторые вообще отсутствуют. Костюм старика тоже не вполне исправен - весь в потёртостях, кое-где заштопан и заплатан. На плечах - золотые украшения в виде, похожих на старинные эполеты, крылышек. Точнее, одного крылышка - на левом плече. На правом плече сломано, половина крыла отсутствует. На спине Гермеса золотая эмблема – два скрещивающихся гаечных ключа: разводной и простой. Он шагает позади и не спускает глаз с ребят. Пашка зыркает по сторонам:
- Ну, что я тебе говорил! Сто против одного, что это Атлантида!
- Атлантида, Атлантида, не сомневайтесь! - кивает сзади Гермес.
- А почему людей нет? – интересуется Алиса. – Вы разве тут один живёте?
- Экая ты любопытная! – ворчит старик. – Много будешь знать, скоро состаришься!
- А вы куда нас ведёте? – не может успокоиться Алиса.
(Статуи в нишах кончились. Вместо них пошли двери – массивные с резным орнаментом по краям, и тяжёлыми бронзовыми ручками.)
- А мы уже пришли! - Гермес берётся за ручку и толкает дверь внутрь. - Заходите!
Озираясь, ребята проходят внутрь и оказываются в длинном сводчатом зале. У одной стены грудой сложены ящики. Поверх грудой свален всевозможный хлам: жестяные пивные банки, обросший кораллами корабельный штурвал с надписью: «SANTA MARIA», ржавая абордажная сабля, обломки кремневого пистолета… Вдоль противоположной стоят скамьи: сиденья у них каменные, а спинки – бронзовые. Они изображают головы кобр, угрожающе расправивших капюшоны…
- Я где-то это уже видела, - Алиса задумчиво смотрит на змеиные головы.
- Я доложу госпоже Гере, а вы сидите тихо, ребятки, - Гермес на пороге, собрался уходить, - Госпожа Гера созовёт совет, и там решим, что с вами делать.
Он захлопывает дверь. Алиса видит, что с противоположной стороны нет ручки…
- Откройте! - подскочив к двери, Алиса барабанит по ней кулаками и ногами.
- Ловушка! – Пашка сощурился. – Так я и знал!…
- Если знал, почему шёл? – вопрошает Алиса. - Специально, чтобы в неё угодить?
- Я не шёл, я притворялся! – говорит Пашка совершенно серьёзно. – Теперь, когда мы одни, мы с тобой найдём выход и убежим!
- Ну, и где тут выход? – вопрошает Алиса.
- Пока не знаю… - отвечает Пашка. – Надо поискать…
Ребята осматриваются. В помещении горят два светильника: один над дверью, второй – с противоположной стороны. Пашка простукивает стену. Алиса стоит у груды хлама. Среди прочего, зелёными боками поблескивают пузатые бутылки…
- Пашка, смотри! – она хватает друга за руку. - Так вот откуда пришло письмо…
Пашка оборачивается, берёт бутылку, смотрит на донышко:
- Точно! Клеймо, такое же, как на той, что с запиской! Как сказал бы старик Холмс: «Это последнее звено в цепи тайн!» - заинтересовавшись, Пашка откидывает крышку одного из контейнеров. - Гляди-ка, Алиска, дублоны!
Сверкающей горкой в ящике лежат золотые монеты. Пашка запускает в них руку, монеты со звоном сыплются сквозь Пашкины пальцы:
- Настоящие, - потрясённо выдыхает Пашка. – Им, наверное, лет пятьсот!
- Тут целый склад старинных вещей! - говорит Алиса. - Может, это тайная база подводных археологов?
- Скажи лучше, пиратов! – смеётся Пашка. – Ты в каком веке живёшь? Тайных баз давно не осталось. Неужели тебе ещё не понятно...
- Сейчас ты опять скажешь, что это Атлантида, - перебивает Алиса.
- А что ещё, по-твоему?! И потом, этот Гермес давеча сам говорил…
- Вот именно, что говорил! – вспыхивает Алиса. – А ты обратил внимание, на каком языке он с нами говорил? Откуда в Атлантиде могут знать русский язык?!
- Так русские – это потомки атлантов! – Пашка возбуждённо жестикулирует. – (Короткая видеовставка: сначала, Атлантида: атланты в комбинезонах, вроде того, что был на старике Гермесе, парят в небе на дельтапланах, погружаются в море на батискатах… Италия: этруски в тогах и туниках высекают статуи и декламируют стихи… Наконец, Россия – крестьяне в лаптях и зипунах под сенью берёзок пашут землю сохой. Один останавливается и, усмехнувшись, крутит пальцем у виска.) Ты что думаешь, мы всегда в России жили? Когда-то много-много тысячелетий назад наши предки жили в Атлантиде. Потом, когда Атлантида затонула, атланты переселились в Италию, и о них пошли этруски: «эт-руски» - «это русские», понимаешь?! А потом часть этих этрусков отправилась дальше на восток, и от них пошли мы, русские… Это я в одной старинной книжке вычитал…
- Какую несусветную чушь ты читаешь! - в сердцах фыркает Алиса (за кадром).
Конец видеовставки.
…На штабеле ящиков, внезапно появился освещённой прямоугольник. В середине застыл человеческий силуэт. Алиса и Пашка оборачиваются: с противоположной стороны, оказывается, есть потайная дверь! В проёме - женщина, лет пятидесяти. На ней длинное зелёное платье до пят, расшитое морскими коньками и морскими звёздами. Весьма объёмистую талию охватил золотой пояс в виде змеи (голова - пряжка). На груди в несколько рядов - ожерелья из раковин и жемчужин, в ушах – массивные серьги (тоже из раковин морского гребешка). Длинные чёрные волосы перехвачены диадемой, точно такой как у Гермеса:
- Вы чего расшумелись? – недовольно спрашивает женщина (пауза). – Спать не даёте… Это вас Гермес поймал?
- Нас никто не ловил, - обижается Пашка. – Мы сами пришли.
- А разве вы не знаете, что к нам нельзя приходить? - говорит женщина.
- Почему? – спрашивает Алиса.
- Потому, что наш закон не велит, чтобы в Атлантиду приходили чужие!
- Мы не знали, - отвечает Пашка.
- А как вас зовут? – интересуется Алиса.
- Я – наследница Афродита, - важно представляется женщина. – Скоро Гера умрёт, и я стану тут главной. Я вам нравлюсь? (Спрашивает нарочито строгим голосом.)
- Признаться, не очень, - отвечает Пашка.
- Злой, нехороший мальчик! Я тебя обязательно казню, – говорит Афродита. (Запустила в рот палец, грызёт ноготь.) - А ты, девочка, пойдёшь со мной играть? Я тебе своих кукол покажу. У меня тысяча кукол, мне их папа дарит!
- Признаться, - Алиса коситься на Пашку, - я уже давно не играю в куклы, но с вами, Афродита, сыграю с удовольствием...
- Тогда пошли! – расплывшись в улыбке, Афродита хватает Алису за запястье и грубо тащит в узкий коридор, где двое едва разойдутся.
Откинув лиловый занавес, они попадают в комнату, с мягкими стенами, полом и потолком (обтянутыми лиловой тканью) куда принято помещать душевнобольных. С боку стоит диван с неприбранной постелью. У соседней стены – туалетный столик с зеркалом и множеством ящичков. По углам - кресла (все разные: мебель собрана с затонувших в разные годы кораблей). Горят светильники на стенах. На полу расстелен коврик, грудой свалены куклы и другие игрушки.
Бросив Алису, Афродита бежит к туалетному столику: подкрашивает губы, подводит глаза, при этом, умолку тараторит:
- Тебе, девочка, у меня нравится? Сейчас мы будем играть!
Алиса, и вслед за нею камера, обводит взглядом кукол, валяющихся на полу: куклы самые разные: фарфоровые и целлулоидные, деревянные и тряпичные, в длинных платьях и коротких распашонках, некоторые без руки, без ноги или без глаза. Две огромные куклы (почти с Алису ростом) сидят, тараща глаза, в креслах, самая маленькая куколка-пищалка лежит на диване, на подушке.
Алиса стоит в центре комнаты, Пашка украдкой выглядывает из-за занавески. Толстая женщина резво запрыгивает на диван, хватает маленькую куколку:
- Ты когда-нибудь видела столько кукол? - улыбается Афродита.
- Нет, - отрицательно качает головой Алиса.
- Правильно, - кивает женщина, - потому что я – наследница великого царства! Сегодня я люблю… вот эту! (бросив пищалку, хватает с пола деревянную, куклу без ноги). Хочешь такую же?
- Хочу! – послушно кивает головой Алиса
- Тогда бери, я тебе дарю! – Афродита, улыбаясь, протягивает куклу Алисе, но как только Алиса протягивает руку, наследница Атлантиды, резко отдёргивает руку. - Нет, ты вся грязная! Испачкаешь мою драгоценную куколку!
- Я не грязная! – возражает Алиса.
- Тогда почему ты такая чёрная? – не верит Афродита.
- Это гидрокостюм – одежда для ныряния, - объясняет Алиса.
- А, одежда! – вскочив с дивана, Афродита щиплет Алису за рукав. – Тогда пошли, я тебя переодену!
Они идут тем же коридором, которым вошли, Пашка, отскочив, прижался к стене, но Афродита не обращает на него никакого внимания. Она грубо тащит Алису за собой. Снова занавес – на сей раз бордовый. Афродита откидывает его, и они оказываются в каком-то высоком-превысоком зале, заставленным шкафами. Под ногами скрипит деревянный пол. Алиса осматривается: назначение помещения ей совершенно непонятно… На всю комнату горит один-единственный светильник.
- А что это за место? - спрашивает Алиса.
Афродита отчаянно чихает: она роется в шкафах. Столбом стоит пыль.
- Гримёрка. Когда-то здесь театр был, представления давали, там (кивает на ряд кабинок, вдоль стен) актёры переодевались, а там – сцена… Тут много всего интересного… Вот, погляди! (Афродита поворачивает голову к Алисе, напялив огромный зелёный парик) Красиво, правда?
- Афродита, а откуда у тебя столько кукол? – интересуется Алиса.
- Сверху, - объясняет Афродита. – С затонувших кораблей. Тут всё с затонувших кораблей! Бывало, парусник ещё на дно не опустился, а Посейдон с папой уже на субмарине спешат, вещи собирают… Правда субмарина давно сломалась, но ничего… (Повернувшись к Алисе, Афродита широко улыбается.) Теперь мы на вашей субмарине плавать будем!
- А вы тут одна живёте? – интересуется Алиса.
- Почему одна? - совсем как ребёнок насупилась женщина. - С папой!
- А мама у вас есть?
- Нет, - грустно вздыхает Афродита, потупив взор. – Она умерла, я совсем ещё маленькая была… (Поднимает глаза.) А когда это было, я не скажу!
- Почему? – спрашивает Алиса.
- Чтобы ты не догадалась, сколько мне сейчас. А вообще-то, скоро мне сорок исполнится. Я тогда стану большой и взрослой и буду тут править!
Афродита довольно хихикает и, повернувшись, снова начинает рыться в шкафах.
Алиса украдкой пробирается к огромному занавесу, отгораживающему задник от сцены, откидывает его…
- А… Ап-чхи! - занавес пропитан тысячелетней пылью.
- Будь здорова! – смеётся Афродита.
…Бывший зрительный кажется ещё более тёмным. (Тут тоже горит только одна лампочка.) Вдоль стен в несколько рядов громоздятся штабелями контейнеры, а всю середину занял старинный испанский галеон – он уместился со всеми мачтами, реями, вантами и прочим такелажем. Длинный бушприт упёрся в занавес, из орудийных портов грозно торчат стволы пушек.
- Как же его сюда затащили? – Алиса смотрит на парусник во все глаза.
- Мне папа рассказывал, его разобрали и перенесли по частям, а потом снова собрали, - отзывается Афродита (скрипят дверцы шкафов, шуршит одежда). – Там с другой стороны лесенка, можно наверх подняться, у штурвала постоять. Я часто поднимаюсь... А, вот, на мачту папа подниматься не велит (вздыхает). Оттуда, наверное, всю Атлантиду видно, но папа не пускает – говорит, я разбиться могу…
- А кто твой папа? – интересуется Алиса.
- Мой папа здесь самый главный! Его Меркурий зовут… – Афродита вытряхивает пыль из одежды, – Бери!
В одной руке она держи пару белых кроссовок с наклейкой «Adidas». В другой - джинсы с наклейкой «Levi Strauss», и футболку с портретом Елены Метёлкиной (надпись по кругу «ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ» - сверху – и «К ЗВЁЗДАМ!» - снизу.)
- Иди в кабинку, переоденься! – велит Афродита.
…Алиса в кабинке у покрытого слоем пыли зеркала. Она уже переоделась, приглаживает волосы на голове: расчёски нет.
- А разве твой папа главнее госпожи Геры? – громко спрашивает Алиса.
Позади задвинутой шторки что-то грохнуо.
- Мой папа главнее всех! - возмущённо шипит Афродита. – Только эта Гера никого не слушает. Поэтому я её скоро отравлю, чтобы она больше здесь не командовала! (Афродита бесцеремонно откидывает шторку кабинки.) Ну, скоро ты там?
Афродита переоделась: на ней зелёный парик и серебристое обтягивающее платье со шлейфом, изображающее чешуйчатый рыбий хвост (как она поместилась непонятно – кажется, платье вот-вот лопнет):
- Я русалка! – громко объявляет наследница престола Атлантиды. - А ты будешь сказочный принц. Я тебя сейчас буду очаровывать…
Мелко-мелко семеня (иначе в её наряде передвигаться невозможно), Афродита пятится и садится на скамейку, к которой прислонена большая арфа. Томно закинув голову, Афродита перебирает струны и напевает дурным голосом:
- А-аа! А-аа! Правда, у меня великолепный голос? А-аа! Сейчас, мой принц, ты позабудешь навсегда даму сердца, что носишь на груди! (Пальцем Афродита указывает на портрет актрисы Метёлкиной.) А-аа… Ну, что стоишь? Я тебя уже очаровала, давай, признавайся мне в любви!
- Простите, - Алиса густо краснеет, - но я не умею признаваться в любви…
- Не умеешь? - Афродита, красная от гнева, вскакивает. - А, может, не хочешь?! Может, ты меня не любишь?! Ты, наверное, собираешься отнять у меня трон?!
Афродита угрожающе наступает, но, запутавшись в шлейфе своего платья, спотыкается и падает. Сидя, она громко хнычет, утирая глаза кулачками:
- Папа! Папа!!! Меня обижают! Эти пришельцы такие противные!
В проёме показался высокий, толстый лысый мужчина. На нём уже знакомая диадема, он одет в белую тунику и пурпурную тогу, с пояса свисают ножны:
- Убийцы! – кричит мужчина, выхватывая из ножен кривой кинжал. – Не смейте обижать моего драгоценного ребёнка!
На пути нечаянно подвернулся Пашка (стоявший в коридоре за портьерой) и, споткнувшись о неожиданное препятствие, лысый толстяк падает, роняя кинжал.
- Алиска, бежим!!! – подпрыгнув, Пашка хватает Алису за руку.
Перепрыгнув через охающего на полу Меркурия, ребята бегут в коридор, но портьера неожиданно распахивается и из-за неё показался Гермес. Он переоделся в белую тогу и зелёную тунику, на плече у него вышита чёрная кобра, которая, кажется, вот-вот схватит старика за нос:
- Вот вы где! А я вас обыскался…
- Пашка, туда! – Алиса тащит Пашку назад, к краю занавеса и…
С разбега она ударяется головой о толстый живот Меркурия (уже успел подняться) - уперев руки в бока, он пошатнулся, но устоял. Дети не успели опомниться, а их уже крепко схватили:
- Пусти-и-те!!! – Алиса и Пашка барахтаются, силясь вырваться из объятий, но Меркурий держит крепко.
- Папа, немедленно казни их! – возмущённо кричит Афродита (Она тоже кое-как поднялась.) – Я приказываю! (Топает ногой.)
- Успокойся, доченька! – ласково отвечает Меркурий. – Ты ещё маленькая и пока не можешь приказывать. Судьбу этих пришельцев решит Совет!
- Да, да! – топает ногой Афродита. - Пусть их судьбу решает Совет…
…Круглый зал совета. Меж двумя проходами, задрапированными портьерами, на возвышении стоит трон. Спинкой ему служит голова кобры. К подлокотнику прислонён посох. Вдоль круглой стены стоят кресла. Судя по излишку свободного пространства, когда-то их было много больше, но теперь всего четыре. В центре зала - короткая скамья. Портьера слева раздвигается, из-за неё выходит Афродита (снова в зелёном платье) и спешит сесть на крайнее левое кресло подле трона. Следом появляются Гермес и Меркурий, ведущие под локти, соответственно, Алису и Пашку (Алиса идёт спокойно, Пашка упирается, Меркурий грубо его волочит). Усадив детей на скамью в центре, Гермес достаёт из-под складки тоги пульт и нажимает на кнопку – вокруг задержанных вспыхивает голубоватое сияние силового поля, так что дети не могут подняться со скамьи.
Меркурий садится на трон, Гермес – в кресло напротив. Из левого прохода показался атлант в белой тунике и синей тоге. У него длинная седая борода и золотая диадема с камнями! Он поклонился присутствующим. Гермес вежливо кланяется в ответ, Меркурий сухо кивает. Вошедший садится по соседству с Гермесом.
Правая портьера раздвигается, и в зал величественно входит женщина. На ней чёрная туника и белоснежная тога. У неё старческое сморщенное лицо. Седые волосы охватила золотая диадема (У всех атлантов они совершенно одинаковые). Женщина подходит к креслу справа от трона. Меркурий встаёт:
- Совет жителей Атлантиды! – возвещает он и громко ударяет посохом.
Звучит торжественная музыка. Все (кроме Алисы и Пашки) встают. Музыка обрывается так же резко, как и началась. Все садятся. Воцаряется тишина.
- Гера, твоё слово! – говорит Меркурий.
- Благодарю, - сухо кивает женщина с обручем на голове. - Жители Атлантиды! Случилось небывалое! Три сотни лет мы жили в мире, и вот сегодня наш покой потревожен пришельцами! Именно поэтому я просила владыку Меркурия созвать Совет, чтобы решить судьбу двух преступников, посягнувших на наш закон…
- Не знаем мы ваших законов! – кричит Пашка – Мы ничего не нарушали!
- Простите, - перебивает Алиса, - а в чём, собственно, заключается ваш закон?
- Наш великий закон, - сурово отвечает Гера, - гласит, что никто, вошедший сюда, не может выйти обратно! Незнание закона не освобождает от ответственности тех, кто его нарушил…
- Какие-то средневековые порядки! – продолжает возмущаться Пашка. - Я требую, чтобы нас немедленно отпустили!
- Назовите себя, - требует Гера.
- Я Алиса Селезнёва, - отвечает Алиса. – А это мой друг, Паша Гераскин. Мы проходим биологическую практику на морской ферме, на острове Трук.
- Сколько вам лет? – продолжает Гера.
- Двенадцать, - отвечает Алиса.
- Что ж, - вздыхает Гера, - мне бесконечно жаль лишать жизни столь юных существ, но… Я обязана подчиниться закону!…
- Постой, Гера! – мужчина я синей тоге решительно встаёт. – Я не хуже тебя знаю закон, и в нём не сказано, что пришельцев обязательно лишают жизни.
- Опять течёт, то там трубу прорвёт, то тут потолок протекает, - оживился Гермес, - а я один, я старый, никак не поспеваю. Отдайте их мне, мне помощники нужны…
Атланты невольно задирают головы: со свода капает вода.
- Твоё мнение, Посейдон, мне понятно, - властно отвечает Гера, - как и твоё желание, Гермес. Но вы не видите того, что замечаю я: пришельцы опасны! Они хотят бежать! Пока они живы, тайна Атлантиды под угрозой! Есть только одно средство избавить нас всех от этой угрозы – казнить пришельцев! Ставлю вопрос на голосование: кто за то, чтобы казнить пришельцев?
- Ах так?! – Афродита возмущённо вскакивает с кресла. – Ну, тогда, я против! Не успели мне прислать детей в подарок, а ты, Гера, уже требуешь лишить их жизни?! Ты всегда была злой и вредной! Я тебя ненавижу! Я хочу играть с этой девочкой и… с этим мальчиком тоже, хоть он грубый и невоспитанный!
- Афродита, у тебя есть куклы для игр, - спокойно отвечает Гера.
- Я не хочу кукол! – Афродита вопит дурным голосом и топает ногами. – Мне надоели куклы! Хочу настоящих детей! Папа!!! Скажи, чтобы она их не трогала!
Меркурий, дремавший на троне, живо очнулся:
- Кто обижает мою девочку?! А… (смягчается) Гера! Ты неправа… Детям надо сохранить жизнь, раз того хочет моя дочь Афродита…
- Госпожой Герой вопрос поставлен на голосование, - говорит Посейдон, поднимаясь с кресла. - Кто за казнь детей, поднимите руки!
Глаза Геры пылают огнём ненависти. Она медленно тянет руку.
- А теперь, поднимите руки те, кто против казни!
Посейдон и остальные атланты поднимают руки, а Афродита - аж две руки.
- Итак, большинством голосов, Совет Атлантиды постановил: жизнь сохранить! – Меркурий ударяет посохом.
- Вы ещё пожалеете об этом! – Гера шипит и уходит прочь.
- Э-э-э! - Афродита показывает ей язык. - Ура! Ура! Алиса, пошли в куклы играть!
- Игры подождут! – спустившись с трона, Меркурий берёт Афродиту за руку. – Доченьке пора ужинать...
- Не хочу ужинать! – капризно хнычет Афродита. - Ты меня спать уложишь, а я не хочу спать! Мне уже сорок, и я большая! Я хочу играть, играть с Алисой!
- Нет, - Меркурий уводит упирающуюся дочь. – Сейчас мы будем кушать кашку, а с Алисой ты наиграешься завтра. Никуда твоя Алиса не убежит…
Они уходят, слышны стенания Афродиты: «Не хочу кашку! Хочу играть!»
- Ох, опять на верхнем ярусе протекает, пойду чинить! - Гермес встаёт с кресла. – То здесь течёт, то там… Сил моих нет! (Собрался уходить.)
- Гермес! – зовёт мужчина в синей тоге.
- Что тебе, Посейдон? – Гермес оборачивается.
- Отключи поле, - Посейдон подходит к скамье, указывает на сидящих ребят.
- Ой! - Гермес хлопает себя по лбу. – Совсем склероз замучил…
Достав пульт, он отключает поле. Гермес уходит, ребята свободны.
- Ну, дети, вы, наверное, проголодались? – добродушно улыбается Посейлон (такой же худой и седовласый, как и Гермес). - Идёмте за мной, я вас накормлю…
Пашка встаёт, вслед за тем встаёт Алиса. Посейдон идёт к выходу, ребята шагают следом и негромко переговариваются за его спиной:
- Фасейфачас, – говорит Пашка Алисе.
- Фавлефасу, - кивнув, отвечает Алиса Пашке.
За левой портьерой – огромный зал с колоннами, изображающими деревья. Они в несколько рядов. Потолок изображает голубое небо. Итак, они вошли в зал…
- Алиска, вправо! – кричит Пашка, а сам бросается влево.
Алиса петляет мимо искусственных древесных стволов и вдруг видит своё отражение: она останавливается в растерянности, трогает впереди себя рукой – ладонь упирается в зеркало! Тогда она бежит мимо зеркальной стены. Слева, за колоннами притаился Посейдон. Он улыбается, щёлкает пальцами – и перед Алисой появляется огромный пригнувшийся тигр, готовый прыгнуть. Хищник угрожающе рычит… Алиса, ошеломлённо вытаращив глаза, медленно отступает.
- Держись! - к ней подскакивает Пашка, заслонив от хищного зверя.
Из-за колонны показался Посейдон:
- Ну что, набегались? – он поднял руку, щёлкнул пальцами, и тигр мгновенно растворился в воздухе.
- Голограмма, - улыбаясь, объяснил Посейдон.
- Ага, - кивает запыхавшийся Пашка, - я догадался.
- Если бы догадался, прошёл бы, - усмехается атлант. - А теперь - направо!
…Узкая длинная комната. Стоят несколько табуретов, стол, над столом – окошко пищедоставки. Во всю противоположную стену в четыре ряда светятся мониторы камер слежения. Некоторые выключены, другие работают. Посейдон подвигает к столу две табуретки, достаёт из пищедоставки поднос, расставляет две тарелки, половником разливает суп из супницы:
- Фазафахофадифате, - улыбаясь, говорит Посейдон. – Никогда не надо недооценивать противника…
- Вы правы, - вздыхает Алиса, садясь за стол.
Ребята, садятся за стол. Нехотя берутся за ложки.
- Руки мыли? - улыбается Гермес. - Так у вас, кажется, принято интересоваться?
Ребята молча едят суп. Украдкой, Пашка интересуется экранами. На них - залы и коридоры Атлантиды (некоторые ребятам уже хорошо знакомы), но на одном изображён город, стоящий на берегу моря, на фоне заснеженных островерхих гор. Закатные блики сияют на его фасадах, горы на горизонте окрасились в розовый цвет… Своим чередом идёт мирная жизнь: взлетают и садятся глайдеры и флаеры, ветер надувает паруса яхт, нарядные прохожие прогуливаются по набережной…
- Кино смотрите? – Пашка показывает на экран.
- Нет, - отвечает Посейдон. – Я специалист по тектонике литосферных плит. Изучаю землетрясения и умею их предсказывать. Это Антофагаста, город в Чили.
- Знаем, - кивает Пашка.
- Но никто пока не знает, что сегодня в полночь его разрушит землетрясение. А потом с океана придёт цунами… И к утру город перестанет существовать.
- И вы спокойно это говорите? – Алису душит комок, подкативший к горлу.
У неё и у Пашки пропал аппетит.
- Мы не вмешиваемся в дела землян, - негромко отвечает Посейдон. – Не только вы не должны приходить в Атлантиду, но и мы не вправе её покидать: таков закон!
- Кто вы? - Алиса не спускает с Посейдона пристального взора.
- Мы - последние из атлантов, - спокойно отвечает Посейдон, глядя ей в глаза.
- А вот и врёте, никакие вы не атланты! - говорит Алиса, прищурившись. - Откуда у вас имена греческих богов? Ведь Греция на другом конце Земли!
- Мы были нацией великих мореплавателей! - улыбается Посейдон, - Наши предки посещали не только Грецию, но и…
- И Рим! – подсказывает Алиса.
- Верно, - кивает Посейдон, - и Рим…
- А вот и снова врёте! – говорит Алиса. – Потому что во времена Атлантиды Рима не существовало! Рим основали много тысяч лет спустя! Кстати, к вашему сведению, Гермес и Меркурий – это один и тот же бог. Гермес – его греческое имя, а Меркурий – римское!
- В самом деле? – Посейдон сбит с толку. – Не знал…
- Представьте! - смеётся Алиса. - У нас это каждый школьник знает, а вы впервые слышите! По-моему, вы просто заигрались…
В этот миг камни диадемы на голове Посейдона ярко вспыхивают, и Посейдон замирает, лицо каменеет, глаза больше не смотрят на Алису…
Тем временем, Пашка следит за экранами: вот Гермес накладывает хомут на трубу, а вот Гера, точно львица в клетке бродит по комнате из угла в угол. Афродита капризничает: Меркурий, только что уговаривающий дочь скушать ещё одну ложечку кашки, окаменел, точно статуя. Неожиданно Пашка замер, вцепившись в край стола: он видит батискат! Аппарат лежит на дне какого-то бассейна...
Посейдон очнулся от оцепенения, так же неожиданно, как и замер, камни его диадемы больше не горят, погаснув, точно выключенные лампочки:
- Никуда не выходите, дети! – просит он. – Я сейчас вернусь… (Уходит.)
Пашка тотчас хватает Алису за руку и тащит к экрану – тому, где их батискат:
- Видела?! Наш батискат здесь! Когда все уснут, мы подкрадёмся и убежим.
- А ты знаешь туда дорогу? - сомневается Алиса.
- Дорогу я разведаю, - отвечает Пашка. – Прямо сейчас. Твоя задача – оставаться здесь и прикрывать мой тыл, если этот Посейдон раньше времени появится: отвлеки его, соври что-нибудь… Справишься?
- Я постараюсь, - неуверенно отвечает Алиса. (Пашка направляется к двери.) Алиса негромко зовёт его. - Паша…
- Что? – тот обернулся.
- Нет, ничего, - Алиса поспешно опустила глаза, - иди…
Пашка тихонько выскальзывает в коридор. Алиса смотрит вслед. На экраны она не глядит, а на одном из них видно, как госпожа Гера покинула свою комнату…
…Цилиндрический переходник – похож на тот, через который ребята проникли в Атлантиду. Он ведёт в бассейн. За прозрачной стеной, на дне лежит батискат. Пашка в серебристом гидрокостюме мучительно соображает, как попасть туда. Он вертит головой во все стороны. В стену встроен пульт – на нём кнопки, переключатели и полно надписей на непонятном языке. Рядом в стенной нише висит мягкий скафандр, подле на полочке лежит круглый шлем...
- Ладно! Была, не была, - сам себе говорит Пашка.
Он вытаскивает из ниши чужой скафандр, напяливает на себя костюм…
- Так-так! – раздаётся за его спиной (Пашка замер). К нему подходит Гера. - Ты замыслил побег, Паша?
- Почему вы так решили? – Пашка, в скафандре, но без шлема медленно отступает.
- Сотни лет мы живём по древним законам, - Гера не спускает глаз со шлема на полке.
Пашка, заметив, куда она смотрит, метнулся к шлему, но Гера его опередила:
- …И никому не дозволено их нарушать! – говорит Гера, сжимая шлем обеими руками. (Отступает к выходу.)
- Отдайте! – Пашка бросается за Герой, но та уже перешагнула через комингс.
- Что вы делаете?! - дверь захлопывается, Пашка напрасно барабанит по ней.
- Тайна Атлантиды будет сохранена! - Гера нажимает на кнопку.
В переходник врывается вода. Она бурлит и стремительно прибывает.
- Выпустите меня!!! – Пашка, разбивая кулаки в кровь, стучится в дверь.
- Прощай, мальчик! – из-за прозрачной двери Гера смотрит, как он мечется по затапливаемому переходнику.
Она злорадно улыбается, потом, повернувшись, уходит…
В операторской Алиса приникла к экрану:
- Паша… - дрожащими губами шепчет она.
Вбегает Посейдон. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что происходит:
- Опоздал! – скрежещет зубами он. (Хватает Алису за плечи и, развернув, прижимает к груди, чтобы та не видела.) – Ему уже ничем не помочь!
Конец эпизода-71.
Эпизод-72. Конец Атлантиды
В операторской Алиса приникла к экрану:
- Паша… - дрожащими губами шепчет она.
Вбегает Посейдон. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что происходит:
- Опоздал! – скрежещет зубами он. (Хватает Алису за плечи и, развернув, прижимает к груди, чтобы та не видела.) – Ему уже ничем не помочь!
- Неправда! Неправда!! - Алиса бьётся в его объятиях, силясь вырваться. - Пустите!!!
Она вырывается и бежит к двери. Посейдон спешит за ней:
- Алиса, ты не знаешь дороги!
…Пашка мечется в переходнике: вода уже доходит до шеи. Он сбрасывает тяжёлый заплечный ранец водолазного скафандра и пытается плыть: переходник довольно высокий. Кружатся водовороты, бушует пена… Уровень воды растёт. Пашкины руки касаются потолка – из-под подволока уходит последний воздух… В отчаянии Пашка скребёт решётку на потолке, за которой начинается труба клапана затопления (через него уходит воздух). Его засасывает в водоворот…
В последний миг перед его мысленным взором проносятся воспоминания: Каролина Павловна и мама, Мария Тимофеевна; турнир в Жанглетоне и сэр Диц, рыцарь Чёрного волка, мчащийся во весь опор; дельфиньи спины, и он вместе с Алисой держится за их плавики; старик Гермес, говорящий: «Заходите, дети!»
Изображение дрожит, как будто, подёрнутое рябью, и меркнет, растворившись в ярком свете. Яркий свет бьёт Пашке в глаза – это горят лампы на круглом потолке переходника. На этот свет, льющиеся сверху наползает тёмная тень – её очертания приобретают резкость, и Пашка видит, что это Гермес. Старик озабочено вздыхает:
- Охо-хо… Опять поломка. Иду и вижу – прорвало, старое всё ненадёжное… Ты почему шлем не одел? – одной рукой почему-то Гермес держит свою диадему, второй - шлем от Пашкиного скафандра.
Пашка приподнимает голову: он лежит на полу камеры. Он силится подняться, и Гермес помогает ему встать на ноги.
- Это вы остановили воду? – спрашивает Пашка.
- Я, - кивает Гермес.
- Почему вы меня спасли? – спрашивает Пашка.
Старик виновато опускает глаза:
- Это я не тебя, это я себя спасал, - нехотя отвечает он.
Пашка придирчиво смерил старика взглядом:
- А вы не такой простой, каким кажетесь!
- Кажусь, я всем кажусь… Каждый про меня думает: какая опасность от старого дурака? Тем и спасаюсь… (Неожиданно Гермес меняется в лице, он роняет шлем, его старческая рука впивается в Пашкино запястье.) Я боюсь! Боюсь её… - Гермес трясётся от страха и заговорщицки озирается. – Гера убьёт меня! Убьёт, как уже убила многих! Мальчик, ты собрался бежать, и правильно, я сам давно хочу бежать, только не на чем было, а теперь у нас есть подводная лодка… Мальчик, я помогу тебе, но ты, пожалуйста, дай слово, что увезёшь меня отсюда!..
- Хорошо, - кивает Пашка (приседает, торопливо подбирая шлем). – Даю слово, что возьму вас с собой, только я сейчас убежать не могу: я должен забрать Алису!
- Ничего с твоей Алисой не случится, - вцепившись точно клещ, старик с жаром разубеждает Пашку, - с нею Посейдон. Он, конечно, размазня и олух, но твою подружку в обиду не даст: он у нас благородный! Пожалуйста, (готов пасть на колени) увези меня, а потом возвращайся за своей Алисой!
- Ладно, - нехотя соглашается Пашка. – Договорились!
В этот миг экран на пульте переходника осветился, на нём властное лицо Геры:
- Напрасно ты снял диадему, Гермес! – её глаза пылают гневом. – Меня невозможно обмануть – я обо всём догадалась! Своим преступлением ты заслуживаешь смерти! Ты ещё можешь спасти свою ничтожную жизнь, если сейчас же, на моих глазах, прикончишь этого мальчишку! Ну?! я жду…
Пашка, подскочив к пульту, выключает экран (под экраном большая красная кнопка). Гермес роняет диадему, он трясётся:
- Всё пропало! Госпожа Гера теперь меня точно уничтожит…
- Да не бойтесь вы её! – приободряет старика Пашка. – Она одна, а нас двое! А с Алиской – даже трое!..
…Алиса и Посейдон, запыхавшись, вбегают в переходник. На полу блестят лужицы воды, камера пуста…
- А где же Паша? – Алиса лихорадочно озирается по сторонам: выключенный пульт, пустая ячейка для скафандра…
Посейдон подбегает к пульту, включает, нажимает на какие-то кнопки. Экран засветился – на нём непонятные символы:
- Кто-то перекрыл воду и осушил переходник! Возможно, твой друг ещё жив!
- Жив?! – Алиса хватает Посейдона за руку. – Побежали обратно! На ваших мониторах мы его найдём!
- Нет, погоди… - Посейдон мотает головой, хватается за грудь. - Дай отдышаться! Моё сердце не такое молодое, как у тебя, бег ему противопоказан… Кто же это мог сделать? (Посейдон рассуждает вслух.) Меркурий? Нет, он с Афродитой... Гера? Нет, в ней давно погибла совесть… Неужели Гермес?! Этот старый, выживший из ума маразматик… (Посейдон задумался, камни его диадемы ярко вспыхивают.) Странно, почему он молчит…
На полу - диадема Гермеса. Её камни вспыхивают в такт камням Посейдона...
Алиса, увидев, подбирает золотой обруч, украдкой вертит его в руках, потом подскакивает к внешней прозрачной двери в бассейн:
- Батискат исчез! – она тянет Посейдона за руку. – Значит, Пашка и в самом деле жив! Он сейчас мчится за помощью!
- Боюсь, твой друг опоздает, - задумчиво говорит Посейдон.
- Почему? - не понимает Алиса. – Ведь с ним сейчас, наверное, Гермес. Он знает отсюда выход и укажет дорогу…
- Это-то и страшит меня, девочка! – Посейдон обречённо вздохнул. – Тайна Атлантиды ни в коем случае не должна быть нарушена. Иначе быть беде…
(Пауза.) Теперь задумалась Алиса:
- Два года назад неподалёку отсюда, на дне океана, я нашла затонувший звездолёт. Он пролежал под водой триста лет, и у его космонавта была точно такая же диадема! (Показывает обруч Гермеса.) Но тот космонавт был не из Атлантиды, он сказал, что прилетел с планеты Крина. Вы, случайно, не слыхали об этой планете?
Посейдон замер, как громом поражённый:
- Крина, - в голосе его слышен стон. - Три века я не слышал этого слова…
…Картинка расплывается. Далее видеовставка:
Земля, Атлантика. За штурвалом каравеллы юный Колумб. Над морем кружат чайки. Высоко-высоко по небу чиркнула падающая звезда. Камера наезжает, метеор растёт и видно, что это – огромный космический корабль, тормозящийся в атмосфере. Он падает, погружаясь в морские волны, подняв тучи брызг… От корабля во все стороны отделяются, похожие на торпеды субмарины. Они мчатся, обгоняя дельфинов. Внутри – криняне, внимательно следят за приборами. Вот одна из субмарин подплывает к берегу. Это Южная Америка. Подняв перископ, криняне наблюдают за жизнью доколумбовой Мексики: ацтеки и майя возводят каменные пирамиды, высекают статуи, жрецы совершают жертвоприношения…
Глубоко на дне океана, уткнувшись опорами в придонный ил, стоит звездолёт. Биологи в аквалангах исследуют и приручают морского змея. Историки на субмарине обследуют затонувший парусник землян, извлекая из трюма сундуки с книгами и разными сокровищами. Строители в тяжёлых водолазных скафандрах возводят подводный посёлок...
А тем временем, на суше проносится вихрь исторических событий: Кортес покоряет Мексику, пираты нападают на испанские галеоны, в Европе жгут ведьм, Галилей изучает небо в телескоп, Исаак Ньютон, под яблоней, пишет «Математические начала», Великая Французская революция, Бородинская битва…
Голос Посейдона за кадром комментирует видеоряд:
«Много веков назад, когда Колумб только-только собирался открывать Америку, а Николай Коперник ещё не родился, на Землю прилетела научная экспедиция с планеты Крина. Могучие и мудрые криняне за много веков до землян вышли в космос и посылали космические корабли во все уголки Вселенной…
Учёные Крины наблюдали за жизнью Земли с величайшей осторожностью. Для исследователей чужих планет действовал единый закон: они никому не должны были показываться на глаза. В противном случае ход истории оказался бы нарушен, что грозило катастрофой Земле, и всем её обитателям…
Для своей базы криняне выбрали надёжное убежище - глубокое ущелье на дне Тихого океана. Здесь они построили подводный посёлок для исследователей. Из книг, которые мы находили на ваших затонувших кораблях, криняне узнали о том, что когда-то очень давно существовал материк, погрузившийся в пучину моря. В его честь подводную базу назвали Атлантидой, а учёных-исследователей, живших на ней – атлантами. На быстроходных субмаринах они бороздили воды Мирового океана. С помощью своих удивительных приборов они, незаметно для землян, вели наблюдение за важнейшими событиями, происходившими в мире…»
Следующий видеоряд:
Крина, космодром, звездолёт готовится к старту. По трапу на борт поднимаются три десятка молодых людей - мужчин и женщин. Среди них камера выхватывает знакомые лица «атлантов»: Меркурий, Гера, Гермес, Посейдон. Звездолёт стартует.
Приближается Земля – планета обращена восточным полушарием, видны Индия, Бирма, Индонезия, Малайзия, Филиппины, Австралия. Изогнутая линия терминатора отсекла просторы Тихого океана. Корабль метеором прочертил ночное небо. Внизу виден трёхмачтовый парусник. Командир звездолёта меняет курс, чтобы не задеть земное судно - звездолёт приводняется поблизости от парусного фрегата… Молодой Посейдон, отпустивший короткую бородку, и Гермес с пышными усами плывут в субмарине. Гермес сидит за штурвалом, Посейдон в перископ наблюдает, плывущий по морю большой колёсный пароход…
Комментарий Посейдона за кадром:
«И вот, триста лет назад, с Крины прилетела очередная группа наблюдателей, чтобы сменить своих коллег на подводной базе. Полёт прошёл без осложнений. Звездолёт достиг Земли и благополучно приводнился, правда, поблизости случайно проплывало парусное судно, однако всё обошлось, никто не пострадал, а земляне на паруснике решили, что видели падение метеорита…
Итак, смена приступила к работе. За несколько веков на Земле многое изменилось. По морю плавали пароходы, небо бороздили воздушные шары, а на суше первые паровозы побежали по первым железным дорогам. Мощь землян росла день ото дня, прятаться от их всепроникающего взора становилось всё труднее…»
Новый видеоряд:
Меркурий, пока ещё с пышной шевелюрой, сидит за пультом станции дальней космической связи и тщетно вызывает Крину. Родная планета не отвечает. Положив руки на плечи, за его спиной стоит девушка. Поодаль стоят другие криняне - Посейдон, Гермес, Гера. Их лица задумчивы и мрачны. Гера смотрит на встроенный в стену экран календаря. На нём изображён космический корабль, под которым расположена таблица с указанием дат, одно из чисел обведено красным прямоугольником…
Обеденная зала. Криняне, молча, сидят за столами, не прикасаясь к еде. Гермес о чём-то пытается заговорить с Посейдоном, тот отмахивается. Встаёт и подходит к зеркалу, висящему на стене. Посейдон стоит, всматриваясь в своё отражение: прямо на глазах он стареет – у него вытягивается борода, волосы седеют, лицо покрывается морщинами…
Комментарий Посейдона за кадром:
«Вскоре после нашего прилёта связь с Криной неожиданно оборвалась. Мы так и не поняли в чём дело: вначале нам казалось, что это техническая неполадка. Но самый тщательный осмотр аппаратуры и антенн не выявил неисправностей. Полные дурных предчувствий, мы с нетерпением ждали прилёта корабля. Так прошли пятнадцать лет. Наша смена подходила к концу, мы заполняли последние страницы журналов наблюдения, паковали собранные коллекции...
Но произошло то, чего мы больше всего опасались – в назначенный срок корабль не прилетел. Медленно тянулся за годом год, Земной эфир уже был полон радиосигналов, по небу мчались самолёты, а вскоре искусственные спутники вышли на орбиту Земли, но корабля, того долгожданного корабля с Крины, что должен был забрать нас, всё не было… Даже самые стойкие пришли в отчаяние. Одна за другой выходил из строя наши субмарины, которых нечем было чинить. Последняя сломалась больше полувека назад. Всеми забытые, мы старели, седели и умирали на своей базе, неожиданно ставшей для всех нас тюрьмой…»
Конец видеовставки. Камера делает пол-оборота: Посейдон стоит у прозрачной двери переходника и смотрит на своё тусклое отражение. Подле него - Алиса.
- Пойдём, - Посейдон тянет Алису за руку.
Они выходят из переходника и идут длинным коридором, разговаривая на ходу.
- А что же могло случиться с вашей планетой? – спрашивает Алиса.
- Мне страшно об этом думать, но, боюсь, нашу Родину постигла беда: война, чума, космическая катастрофа… Тот человек со звездолёта ничего тебе не говорил? Может быть, он прилетал за нами?
- Нет, - вздыхает Алиса. – Он прилетал не за вами. Он прилетал, чтобы покорить Землю и. Он даже собирался убить меня, чтобы приняв мой облик, стать тираном … Только у него ничего не получилось: он умер. Он был очень стар.
- Какая некрасивая история, - печально вздыхает Посейдон, - боюсь, у тебя останутся превратные представления о Крине и кринянах...
- Нет, что вы! – успокаивает Алиса, - я отлично вас понимаю. У нас на Земле люди тоже бывают разные, но хороших всегда больше, чем плохих, и у вас, я уверена, дела обстоят так же… Но вы так ничего не попытались сделать все эти триста лет?
- Некоторые пробовали, - вздыхает Посейдон. – Многие создавали семьи, старались завести детей. Но дети умирали – жить под водой нелегко. Выжила одна Афродита. Она дочь начальника нашей базы, ей уже восемьдесят лет.
- Как восемьдесят? – удивляется Алиса. – А она говорила - сорок…
- Она скрывает свой возраст, - вздыхает Посейдон. - Бедный, несчастный ребёнок!
- Неужели вы не могли позвать кого-нибудь на помощь? - недоумевает Алиса.
- Ты забываешь о законе! - качает головой Посейдон. - Первая заповедь наблюдателя на чужой планете гласит, что ни при каких обстоятельствах, он не имеет права выдать своё присутствие. Представь, что наша техника попадёт в злые руки, которые употребят её с преступными намерениями? Знаешь ли ты, сколько людей погибли в Хиросиме и Нагасаки? А допусти мы оплошность - и ядерная война могла разразиться бы у вас на много веков раньше…
(Параллельно - видеовставка: Наполеон Бонапарт держит в руках небольшой пульт перед ним – экран на котором изображена атомная бомба, тикает механизм. Наполеон нажимает на кнопку – вспышка! Атомное облако встаёт над Москвой...)
- Но сейчас-то Земля не такая! – говорит Алиса. – У нас давно покончено с войнами, а наши космические корабли путешествуют по всей Галактике! Мы могли бы разыскать вашу Крину и выяснить, что случилось с ней!
Посейдон вздрагивает, словно Алиса сказала что-то ужасное:
- Некоторые пытались, - хрипло, понизив голос, отвечает он. - Они говорили, что надо открыться землянам. Но, прежде чем они успевали осуществить свои намерения, их находили мёртвыми. Гера утверждала, что это были несчастные случаи или самоубийства, но теперь я не сомневаюсь, чьих это рук дело…
- И тем не менее, кто-то не опустил руки, - говорит Алиса. – Знаете, как мы с Пашей отыскали вас? (Посейдон молча вертит головой) Мы нашли на берегу острова старинную бутылку, в которой была записка с координатами. Вашими координатами. (Посейдон останавливается, Алиса останавливается тоже.) Вы, случайно, не знаете, кто бы это мог сделать?
(Параллельно – видеовставка: Алиса на пляже выкапывает бутылку из песка.)
- Это мог сделать… (Посейдон стоит точно громом поражённый.) Гермес… Это мог сделать только Гермес! – восклицает Посейдон. - Он почти каждый день что-нибудь ремонтирует снаружи. Конечно же, это он пускает в море бутылки! Ах, я старый слепец, как я не разглядел в нём союзника! Когда добро разобщено, зло побеждает. Если бы я знал раньше… Вдвоём мы давно остановили бы Геру!
(Видеовставка: Гермес, копается в ящиках, извлекает пустую бутылку, озирается и, достав из кармана синего комбинезона свёрнутый в трубочку лист, засовывает в бутылку, заливает горлышко сургучом…)
- А почему ей так хочется убить меня и Пашу?
- Понимаешь, Алиса, - объясняет Посейдон, - то, что из всех атлантов выжили лишь мы, не случайно. Каждого спасало дело, ради которого он жил. Для Меркурия – забота о родной дочери, для меня – научные наблюдения, для Гермеса – бесконечный ремонт и поддержание в порядке нашей базы, ну, а для Геры (Посейдон вздыхает) для неё, к сожалению, не нашлось мирного занятия. Поэтому сердце её ожесточилось…
(Видеовставка: Меркурий качает на руках маленькую Афродиту, Посейдон наблюдает в экраны жизнь моря и что-то записывает в журнал, Гермес стучит молотком, что-то подкручивает гаечными ключами, Гера, заложив руки за спину, вышагивает по коридорам базы и по стене скользит её тень. Тень постепенно растёт, изгибается, на глазах превращаясь в тень кобры – высовывает раздвоенный язык, разевает пасть, из которой торчат ядовитые зубы…)
- А кто она? – спрашивает Алиса.
- Офицер службы безопасности. Её обязанность - блюсти закон. Когда-то он был необходим, но сегодня утратил всякий смысл. Однако для Геры закон давно превратился в идола, в жертву которому она готова принести любого. Вот почему она цепляется за старое: ведь если закон отменить, её власти настанет конец, её жизненному стержню настанет конец, её жизни настанет конец…
Коридор поворачивает и расширяется: Алиса и Посейдон оказываются в огромном едва освещённом зале – бывшем зрительном зале театра. В несколько рядов громоздятся штабелями контейнеры. Огромным балконом над головами нависает корма трёхмачтового галеона вся в резных украшениях, отделана позолотой.
- Этот корабль вы нашли на дне моря? – спрашивает Алиса.
- «Нуэстра Сеньора де Толоса» , XVII век, - отвечает Посейдон, – наша гордость … Несколько поколений подводных археологов реставрировали её.
- Жаль здесь никто не видит! - подойдя вплотную, Алиса коснулась старинной дубовой обшивки…
- Мне тоже жаль! – соглашается Посейдон. – За века мы накопили сказочную сокровищницу знаний. Наши открытия могли бы принести огромную пользу, а они лежат как вот этот никому ненужный, покрытый пылью хлам. (Окидывает взором бесконечные ряды ящиков.) Рано или поздно своды Атлантиды рухнут, и с ними вместе обратятся в прах эти сокровища…
…За её спиной внезапно слышится шорох. Посейдон хватает Алису за руку и изо всей силы дёргает на себя...
Расширенными глазами Алиса видит, как из обшивки, подле которой она стояла секунду назад, дребезжа, торчит старинный испанский кинжал…
Алиса краем глаза видит, как чья-то тень метнулась за ящиками…
- Это была Гера, да? Она хотела меня убить?
- Не бойся девочка, - Посейдон схватил Алису в охапку. - Гера! Я знаю, что ты здесь! Ты поступаешь подло и низко! Ты презрела решение Совета, презрела законы человечности, но есть же предел! Не становись зверем, Гера! Закон, которому ты служишь, мёртв, Атлантида обречена, у неё нет будущего, но будущее есть у наших знаний! Мы должны открыть их людям! Опомнись, Гера, у тебя есть шанс…
Шорох, между штабелями вновь промелькнула стремительная тень:
- Ложь! – кричит Гера. – Закон Атлантиды жив, пока я жива! А если закон умрёт, то пусть с ним вместе умрёт и Атлантида!
Топот ног. Гера убегает…
- Она убежала! – говори Алиса.
Пальцы Посейдона сжимаются в кулаки:
- Ах, я старый дурень! Я совсем забыл о законе. Она замыслила уничтожить базу…
- Уничтожить?! – в ужасе переспрашивает Алиса.
- Бежим! – Посейдон срывается с места.
Алиса бежит следом.
- Есть такой пункт в законе, - на бегу объясняет Посейдон. – Если существование базы раскрыто, и ей угрожает захват, то начальник базы обязан её уничтожить… Внизу есть секретная комната, чтобы войти в которую нужно знать код… Там центральный клапан, открыв который можно затопить Атлантиду!
- А вы знаете этот код? – спрашивает Алиса.
- В том-то и дело, что нет! Его знает только начальник базы и офицер безопасности… Меркурий! Меркурий!!! (Кричит на бегу, цветные камни его диадемы ярко вспыхивают.) Гера сошла с ума, она собирается затопить нас!
…Детская: Меркурий укладывает Афродиту на диван, заботливо укрывает простынёй… На его диадеме вдруг загораются камни…
- О-о-о! – Меркурий стонет, поднеся обе руки к вискам. – Что-то случилось!...
Афродита тотчас вскакивает с постели:
- Папа, что с тобой? – она встревожено трясёт отца.
…Коридор базы, путь разветвляется: один проход сворачивает направо, второй по отвесному скоб-трапу уходит вниз…
- Алиса! (она успевает обогнать старика, и Посейдон, ловит девочку за шиворот) беги вот по этому коридору направо! Впереди будет операторская. Будь там и жди меня. Если что – запрись!
Алиса бежит по коридору направо, Посейдон, с несвойственной старикам резвостью, спускается по скоб-трапу вниз…
…Операторская. Как раньше горят мониторы. Алиса вбегает, захлопнув за собой дверь. Прижавшись к двери спиной, девочка старается отдышаться и тут…
Взгляд случайно падает на один из экранов, и Алиса замирает, затаив дыхание. Камера наезжает на экран монитора: в небольшой круглой комнате, похожей на переходник, Алиса видит Геру. Та стоит перед пультом и что-то набирает на клавишах. Взгляд девочки переключается на соседний монитор – тамошняя камера стоит в коридоре. На экране – Посейдон (за его спиной видны скобы трапа). Навалившись всем телом на рукоять, бородатый атлант силится сдвинуть запертую дверь… Вот он бросил напрасное занятие и застыл что-то беззвучно говоря…
Снизу под монитором ползунок, он отведён до упора. Алиса передвигает его к середине, появляется звук:
- Меркурий, не могу открыть, - обречённо говорит Посейдон. - Гера сменила код…
Алиса снова переводит взор: на первом экране Гера нажимает кнопку на пульте… Тотчас комнату, где она находится озаряют вспышки мигалок…
И почти сразу в монотонный гул вентиляции вплетается мощный вой сирен…
- Всё! – кричит Посейдон на своём мониторе. – Система затопления включена! У нас только десять минут… Алиса (Посейдон поднял голову.) Я знаю, ты меня сейчас видишь! Дождись меня! Я сейчас поднимусь…
Камера передаёт, как Посейдон карабкается по скоб-трапу наверх… Алиса лихорадочно озирается: с краю, на стене с мониторами закреплён микрофон. Подле – кнопка и массивное колёсико настройки со шкалой вокруг и какой-то малопонятной разметкой на ободе. Алиса бросается к микрофону, нажимает на кнопку (кнопка загорается красным огоньком) и начинает наугад подкручивать колесо настройки.
- Вызываю батискат! Вызываю батискат! - торопливо кричит она в микрофон. – Алло, Паша, Паша! Пожалуйста, откликнись! Паша, я знаю, что ты там! Паша, я тебя прошу! Нас сейчас затопит… Паша!! Услышь меня!!!
Параллельно словам Алисы – картинка: экран монитора. На нём детская комната. Меркурий запер двери, баррикадируется. Он подтаскивает туалетный столик, подпирает его диваном… Афродита помогает ему, подтаскивая к запертой двери кресла. На полу вповалку валяются куклы… Вдруг баррикада приходит в движение и разваливается: диван, прислонённый наискось, падает, сверху, вдребезги расколотив зеркало, на него опрокидывается туалетный столик… Тотчас изображение на этом мониторе сменяется помехами…
…Пол и стены операторской содрогаются. Сквозь ритмичное завывание сирен, оцепенев от ужаса, Алиса слышит шум воды. Он нарастает…
Дверь в операторскую резко распахивается, Алиса, вскрикнув, обернулась. В проходе Посейдон. Его мучает одышка.
- Алиса… - он едва может говорить, - сейчас мы с тобой пойдём… Пожалуйста, ты только ничего не бойся…
- Посейдон, - торопливо говорит Алиса, - я пытаюсь вызвать батискат, но я не знаю, как пользоваться вашей рацией… Может, у вас получится? Нужно вызвать Пашу, и он нас спасёт.
- К сожалению, на вашем батискате стоит рация другой системы, - грустно усмехается Посейдон. – Боюсь, Паша нас не услышит! И обруч Гермеса здесь!
- Что это? – Алиса смотрит под ноги. – Смотрите…
Всё громче шумит вода… Вот уже из коридора в комнату устремились первые робкие пока ручейки.
- Алиса, ты не бойся! – Посейдон улыбается и отрицательно машет головой. – Разве ж это вода? Видишь: её совсем немного, и она совсем не страшная…
- Мы погибнем, да? – шёпотом спрашивает Алиса.
Посейдон медленно, чтобы ненароком не напугать, подходит вплотную, мягко, но решительно, берёт девочку за руку:
- Ну, что ты! С чего это нам с тобой погибать? Мы ещё поживём…
Посейдон ведёт Алису за собой, и, шлёпая по растекающимся лужам, они уходят из операторской… На стене горит один единственный монитор: на экране секретная комната. Гера спокойно сидит в кресле у пульта и с улыбкой ждёт смерти. Люк в комнату уже прогнулся под колоссальным напором воды… Вот его срывает с петель, и точно пушечное ядро люк крушит всё на своём пути, а в помещение врывается целый водопад, экран гаснет. В операторской воды уже по колено, плавают коробки, листы бумаги, пустые банки и всякий прочий хлам…
…Снова детская – уже не на мониторе, а «вживую». Шумит вода, из щелей, сквозь запертую дверь, хлещут мощные струи. Повсюду плавают куклы. Афродита спасается на кресле, сжимая десяток кукол, то и дело норовя выудить из воды ещё одну, но рук не хватает, и, подобрав новую куклу, Афродита роняет другую.
- Папа! – исходя рёвом, вопит Афродита, - Убери противную воду! Я прошу тебя!
Меркурий, не теряя присутствия духа, подкрепляет еле держащуюся дверь:
- Сейчас, дочка! Видишь – я стараюсь!
Перешагнув через упавшую портьеру, из коридора появляется Посейдон:
- Идёмте за мной, скорее!
Меркурий тотчас бросает свою бесполезную баррикаду:
- Пошли, дочка! – по колено в воде он подходит к Афродите.
- Я боюсь!!! – визжит Афродита, роняя кукол.
Папа мягко берёт Афродиту на руки и несёт.
- Куклы… Куколки мои… - захлёбываясь, плачет Афродита.
…Бывший зрительный зал, превращённый в склад. Атланты и Алиса спасаются на палубе галеона. Воды уже столько, что трехмачтовый парусник свободно плавает по ней. Вода шумит всё прибывая, корабль раскачивается, пенные волны ударяют его в борта и бешено крутится на мостике незакреплённый штурвал. С оглушительным треском ломается рангоут – бушприт упёрся в сцену, концы мачт – в потолок. Мачты рушится одна за другой – сперва грот, потом фок и, наконец, бизань. Со свистом рассекая воздух, проносятся обрывки снастей. Люди на палубе мечутся, уворачиваясь от обломков и обрывков такелажа. Кажется, что «Нуэстра Сеньора де Толоса» снова попала в свирепый ураган. Сверкают словно молнии вспышки короткого замыкания, рассыпая искры. Одинокой звездой на потолке горит последняя электрическая лампочка. Истошно визжит Афродита:
- Папа, я боюсь!!!
- Все наверх! – командует Посейдон.
Алиса карабкается на марс по веревочной лестнице. Следом Меркурий и Посейдон вдвоём затаскивают Афродиту. Вот и марс. Почти над самой головой навис потолок – в него упёрся обломанный конец грот-стеньги.
- Ну, вот и всё! – обречённо вздыхает Алиса.
Дальше подниматься некуда, вода вливается в открытые орудийные порты.
- Не бойся, Алиса, это ещё не конец! – её обнимает Посейдон…
…И в этот миг всеобщий рёв и грохот, неожиданно пронзает резкий знакомый свист! Оглушительно фыркая из мутного водоворота показалась огромная голова.
- Эмпедоклюс! – кричит Афродита. – Ты приплыл за нами!
Алиса невольно отшатнулась: к ней на длинной змеиной шее тянется полутораметровая голова, похожая на голову морского льва. Сзади исполинскую тушу морского змея осветил яркий свет прожектора: из бушующей воды выныривает батискат…
- Пашка! Ты нас услышал!!! – Алиса чуть не падает в воду.
К счастью, Посейдон держит её крепко.
Распахивается люк. Показался Гермес:
- Кажется мы вовремя! – кричит он. – Скорее, залезайте в аппарат!
- Ну-ка, доченька…- Меркурий подталкивает Афродиту.
- Нет! – вопит Афродита. – Я не брошу своих кукол!
- Афродита, я подарю тебе своих кукол! - бросается уговаривать Алиса. - У меня их очень много!
- Правда? – недоверчиво переспрашивает Афродита.
- Правда-правда, спускайся скорее!…
Отец подсаживает дочь Гермесу и тот помогает ей протиснутся в люк, после чего в батискат залезает сам Меркурий. Посейдон, передаёт Алису, Гермес её принимает. Оказавшись на палубе батиската, Алиса одним прыжком забирается в люк:
- Пашка! Ты всё-таки расслышал!
Она готова его расцеловать. Но это невозможно: в кабине невероятно тесно и к Гераскину (он за пультом) не подобраться.
- Благодари Эмпедоклюса! – отвечает Пашка. – Стоило мне выплыть из бассейна, как змей загородил дорогу и давай грудью бросаться на биатискат. Я и подумал, у вас что что-то случилось…
- А как ты нас нашёл? – спрашивает Алиса.
- Так Эмпедоклюс привёл! Он, оказывается, совсем не безмозглый!
Змей вьётся возле батиската. Заглядывает в большой иллюминатор, скалит зубы, по-своему улыбаясь…
В кабину протиснулся Посейдон. Гермес задраил люк и спустился последним:
- Можно погружаться!
Пашка уверенно берётся за джойстик. В иллюминатор– непроницаемое даже для мощного прожектора мутное месиво.
- Как же ты найдёшь дорогу? – волнуется Алиса.
- Не волнуйся! - усмехается Пашка. - змей нас выведет!
И точно: сквозь иллюминатор видно, как впереди мелькают ласты и извивающийся хвост Эмпедоклюса, и даже сквозь корпус доносится его заливистый посвист…
…Батискат петляет в мутных темных закоулках гибнущей атлантиды. Пару раз застревает, но Эмпедоклюс, подтолкнув, помогает двигаться дальше. Вдруг тесные стены туннеля раздвинулись – впереди чистая вода: царство морских глубин, царство вечной ночи…
- Вырвались! - вздыхает Пашка, утирая пот со лба. – Начинаем всплытие…
- Прощай Атлантида! – вздыхает Посейдон.
- Мы ещё вернёмся, осушим туннели, ваша база возродится! – успокаивает Алиса.
- Это уже будет не наша база! - печально говорит Посейдон. – Наша история закончилась.
- Неправда, - возражает Пашка, - она только началась!
Он включает рацию:
- Батискат вызывает Трук! Батискат вызывает Трук! Дороти, сообщи на сейсмостанцию: сегодня в полночь в Антофагасте случится землетрясение!
На экране видеосвязи появляется лицо Дороти:
- Хорошо, обязательно передам… Ой! Кто это? Откуда эти люди?!
Дороти потрясенно разглядывает толпящихся кринян.
- Дороти, это наши гости! – Алиса улыбается и машет Дороти рукой.
Батискат поднимается к поверхности. Рядом с ним плывёт морской змей...
Конец эпизода-72.