Об аппендиците я знал немного. Что червеобразный отросток у человека, именуемый аппендиксом, может воспалиться в любой период жизни. И если это случилось, то немедленно нужно обратиться в скорую. Иначе аппендикс может лопнуть, что приведёт к очень серьёзным последствиям, и даже летальному исходу. В принципе на этом мои знания про аппендицит, почерпнутые из школьного курса анатомии, заканчивались. Да и больше мне и не хотелось знать о нём. До недавнего дня…
В тот день я был в гостях у своего друга. Играли в карты, пили домашнее вино, курили на кухне. Было весело и время проходило незаметно. Друг мой, как и я вот уже третью неделю сидел дома в неоплачиваемом отпуске, и возможность совместного скоротания хотя бы одного дня была весьма кстати. Всё, как я и сказал, было отлично, и лишь одна ерунда меня начала беспокоить. У меня закололо в правом боку. Так как у меня в организме отродясь не было всё в идеальном порядке, я не придал этой несильной боли никакого значения. Обыграв друга в карты несколько раз на затуманенную голову (хотя на трезвую мне это не удавалось никогда) я пожал ему руку и отправился домой.
Ночью я спал плохо, хотя не уверен, виной тому была боль в боку, либо этиловый спирт, всосавшийся в кровь из красного домашнего вина. Утро следующего дня меня встретило усилением боли в боку. Я встревожился. Мы с женой обратились к всемирной паутине за помощью в этом вопросе. Прочитали на каком-то сайте симптомы аппендицита. Мои ощущения вроде бы не совпадали с симптомами аппендицита. Но следующее меня встревожило: "Если боли не очень сильные, тошноты и рвоты нет (такое случается нередко) больной не торопится обратиться к врачу. И тогда простой аппендицит переходит во флегмонозную форму. Сам червеобразный отросток наполняется гноем, на его поверхности возникают язвы. Из-за язв воспаление начинает распространяться на ткани, окружающие отросток – стенки кишки, брюшину".
Я обзвонил несколько знакомых людей в поисках совета. Одни меня успокаивали, говоря, что это не то, что я думаю. Другие советовали обратиться в скорую. Окончательно убедили меня не медлить аргументы последнего советчика, который просто привёл пример своего дедушки, умершего из-за лопнувшего воспалённого аппендикса. Я набрал несложный номер.
- Скорая. Здравствуйте.
- День добрый.
- Здравствуйте.
- У меня симптомы аппендицита.
- Фамилия?
- …
- Возраст?
- 25 лет.
- Адрес?
- …
- Подъезд, этаж?
- Второй, третий.
- Вызов зафиксирован, ждите.
Я повесил трубку, приготовил паспорт и полис медицинского страхования. Захватил с собой немного денег, хотя с полисом я не должен платить был ничего. По закону…
Минут через пятнадцать постучались в дверь. Открыв, я увидел низенького медработника средних лет. Шевеля пшеничными усами, он шагнул в комнату. Мне в нос резко ударил сильный запах пота. Такое ощущение, что он в этой одежде потел не меньше месяца. Морщась от неприятного запаха, я лёг на кровать. “Эскулап” пощупал меня, и предложил поехать в больницу для сдачи анализов. Я накинул куртку, запер двери квартиры и поехал в учреждение здравоохранения, в котором не был три года…
* * *
Мне охватило уныние, как только я переступил порог больницы. Слишком много болел я в детстве, и это выработало у меня стойкое отвращение к больницам, поликлиникам, уколам, анализам и больничной еде.
Невесёлые мысли прервал мой “благоухающий” проводник, заполнивший какие-то бумаги в регистратуре. Я последовал за ним, и мы вступили в длинный коридор. Он объяснил, что мне необходимо сдать кровь на анализ, а затем зайти на приём к хирургу в мужскую палату напротив. Заняв очередь в кабинет сдачи анализов, я прислонился к стене и приготовился терпеливо ждать. Передо мной было всего два человека, но ждать пришлось больше получаса.
По белому больничному коридору туда-сюда сновали люди: врачи и медсёстры в белоснежных халатах и деловых масках на лицах; стационарные больные в халатах, спустившиеся с верхних этажей больничного корпуса, еле передвигающие ноги; технички, в основном преклонного возраста, тянущие за собой противный запах хлора. Я разглядывал проходящих мимо, и хорошее настроение из меня постепенно улетучивалось, уступая место унынию. По всей видимости сегодня мне предстояло ночевать в этом аккумуляторе человеческой боли, а может уже сегодня лечь на операционный стол. “Ну ладно, посмотрим, ещё же ничего не ясно!” попытался я себя приободрить, входя в кабинет сдачи анализов. Войдя, я поздоровался, в ответ на что мне указали на стул и велели подождать. Лаборант выделывала различные фокусы с человеческой кровью, отливая её из одних пробирок в другие, добавляя какие-то растворы, и что-то высматривая в окуляре микроскопа.
Я с детства не люблю, когда мне кровь на анализы берут. Хотя с пальца ещё терпимо, раз – и готово. А вот с вены… Бррр!
Женщина-лаборант средних лет взяла меня за руку и, привычным движением выдавила из проколотого безымянного пальца несколько капель крови. Затем мне дали в руки талон, и отправили на второй этаж, на рентген. В пустом холодном коридоре никого не было, я сел на кушетку, обитую дермонтином. Кабинет рентгенолога был занят, я приготовился ждать. Мне, как и любому пациенту нашей страны не привыкать к очереди в поликлиниках и больницах, это такое же нормальное явление, как и сами врачи. Даже если ты записался на приём в определённое время, нет никакой гарантии, что ты будешь в кабинете в то время, которое указано на бумажке. Перед тобой может оказаться неуравновешенная бабуля, которая будет своим телом закрывать дверь и орать, что она уже два часа ждёт, поэтому никого не пропустит. Пройти через такой живой щит не теряя лица и самообладания невозможно, поэтому приходится ждать, пока врач отпустит шумную пациентку. Бывает и по-другому. Стоишь ты себе мирно в очереди, пытаясь не забыть того, кто перед тобой и того, кто за, чтобы не было хаоса. Тут подходят какие-то странные личности, и сразу же хватаются за ручку двери. На возражения из очереди они обычно отмахиваются, что им только спросить кое-что надо. Через минут десять они выходят с рецептом или направлением от врача и быстро удаляются под дружный злобный взгляд всей компании, стоящей под дверью.
Толстая тётка в роскошном пальто вышла из кабинета, на ходу застёгивая пуговицы, и через пару минут вызвали меня. Сложный заграничный аппарат показал, что, скорее всего это не аппендицит и, начёркав что-то в бланке, грозная укротительница всепроникающих лучей направила меня обратно на первый этаж в приёмное отделение, где хирург должен был вынести свой вердикт.
Хирурга я ждал в мужской палате, где было порядка девяти коек. На них сидели тучный старик с багровым лицом, нестарый мужчина со сломанной рукой, бомж с землистым лицом и потухшими глазами. Все ждали хирурга, я тоже сел на свободную койку, зажав в руках анализ крови, также отрицавший проблемы с червеобразным отростком. Пытаясь сдержать свою радость, я ждал хирурга, чтобы тот подтвердил выводы своих коллег, и я мог, наконец, уйти из этого места. Места, без сомнения нужного и полезного, но крайне неприятного и унылого.
Молодой хирург с деловым видом зашёл в палату и занялся своим делом. Траектория движения его по палате была такой, что я оказался последним в списке страждущих. Отправив бомжа с диагнозом "туберкулёз" в стационар, он подошёл ко мне. Пощупав мой бок, он глянул в анализ и бланк от рентгенолога. Предложенный мне выбор не стал трудной проблемой. Хирург подтвердил слова, начёрканные на бумажках, но предложил провести предстоящую ночь в стационаре, чтобы понаблюдать, не будет ли хуже. Я выбрал второе, и, засунув в паспорт сложенный вчетверо листок с заключением, выписанным хирургом, выбежал из здания больницы. Вырвавшись на свежий воздух, мне показалось, что небо стало синее, снег белее, люди добрее. Я радовался, как узник, после многолетнего заключения вышедший на свободу. Стараясь не оглядываться на больницу, я зашагал прочь. К вечеру покалывания почти прекратились, а на следующее утро я их не обнаружил вовсе.
Мой аппендикс пока со мной, и надеюсь, что он вместе со мной попадёт туда, где нет надобности его вырезать. Посмотрим…