Землесос «Витим», Якутия, 1989.
Второй механик Толик. Высокий, хромавший после перелома ноги, неспешный человек. Попавший на «Витим» с шикарного земснаряда финской постройки, попасть на который было невозможно. Я попросил его рассказать, а что же с ним произошло, как он попал к нам? Чего ради оставил недосягаемые высоты парохода, где даже у моториста в каюте был ковер и кофеварка, не говоря об умывальнике?
Он работал на большом землесосе, их было два в том районе. Землесосы эти имели одну особенность – если наш «Витим» выплевывал грунт через трубы, находящимся на понтонах длиной 600 метров, то «Индигирка», на которой работал Толик, выплевывала грунт по длинной трубе, выходившей из верхней части судна, и которую вывешивали на один борт. Струя была, поверьте, ОЧЕНЬ сильной. А в ней ведь не только вода. В ней – грунт с водой, адская ударная смесь.
«Индигирка» имела два сосуна, опускавшихся на глубину до 14-ти метров. И два главных двигателя, работавших на насосы. С помощью этих насосов она сосала. Опускала сосуны и вовсю сосала грунт. Шла Саша по шоссе и сосала сушку. Так углубляют дно.
Река. Посреди реки стоит землесос и занимается своей работой. Сосет. И выплевывает грунт под охрененным давлением через трубу на правый борт. Вы в какой штанине носите? А у него свесилось направо. Сужающаяся труба диаметром чуть меньше метра стоит под прямым углом к борту судна. Длина трубы – около сорока метров. Из трубы струя, метров 30-40. Толик стоит на вахте, на земснарядах механики совмещают вахты на мосту и работу в машине.
Земснаряд является главным на том участке реки, на котором он работает. Поэтому любой пароход, желающий пройти это место, должен запросить «добро» на проход у земснаряда. Какой-то небольшой сухогруз попросил прохода у Толика. Толик дал ему добро на проход по своему левому борту (на правый, как мы помним, у них висела труба, из которой струячило), стравил лебедку левого борта и дал отмашку. Судно стало приближаться, и у Толи сложилось впечатление, что оно идет ему прямо в лоб.
Толик переспросил их, мол, вы помните, по какому борту вы должны пройти? Те вальяжно: ну, что вы? Конечно, помним, по вашему левому борту.
Толик смотрел на приближающееся суденышко. Его курс наконец начал меняться, но – налево! То есть, оно свернуло на ПРАВЫЙ борт землесоса, прямо под трубу. Толик еще раз запросил их по радио, те раздраженно ответили, что все слышат и понимают, и пройдут по ЛЕВОМУ борту землесоса. Толик не мог поверить своим глазам.
Ситуация как-то быстро стала угрожающей, Толик не мог резко остановить двигатели, за оставшееся время он смог только немного снизить их обороты, и таким образом уменьшить напор смеси грунта с водой, вылетающей из трубы.
Суденышко шло прямо на трубу.
И прошло под ней.
У них струей воды и песка слизало все, что было внутри мостика. Все эти радары-штурвалы, стекла-двери, столы-гирокомпасы, телефоны-матюгальники, ну все – как корова языком. Остался чистый металл надстройки, освобожденный даже от плена краски.
А люди, спросите вы? Люди успели в последний момент спрятаться внизу, в надстройке.
Что потом? Потом тоже было интересно, ведь это судно, раненное на всю голову, стало неуправляемым. Ну чем вы будете управлять? Штурвала нет, а для того, чтобы связаться с машиной и дать им знать, в какую сторону повернуть руль, нужно туда позвонить. По телефону, которого тоже нет. Да. Было интересно. Главные двигатели остались работать, и их дополнительно несло вниз течением. Пока не уткнулись в берег неподалеку.
Толику дали два года условно. Он должен был предвидеть, так сказали ему. Ущерб нанесен – кого-то ж надо наказать? И списали с землесоса-красавца. А к нам его взял командир, который был ему братом.
Он должен был предвидеть, что те мудаки не знали, где у землесоса правый борт, а где левый, и что они пойдут прямо под струю грунта. Сколько дали вахтенному штурману на раненном пароходе, история умалчивает.