Артист все мешал сахар в чае, и говорил, говорил, говорил… Отделаться от назойливого попутчика нереально: на весь поезд – всего четыре пассажира, из которых еще двое – отец и дочь артиста… Нет, ну кто бы сказал Арсению – нет, тогда еще просто Сеньке, - лет пятнадцать назад, когда вся пацанва горланила песни из нового приключенческого фильма и сражалась на из чего попало сделанных шпагах, что встретишься с ним – да, с ним самым, офигеть! – вот этак, запросто, в купе поезда – и не будешь знать, куда деться от спившейся звезды с дрожащими руками. Эх, сюда бы хоть одну даму лет тридцати с хвостиком – можно было бы сбагрить обузу ей: когда-то по этому человеку много девчонок сходило с ума… Но что поделать, если почти все человечество предпочло встречать Новый год по домам и ресторанам, а не в вагоне поезда «Воркута – Москва»?
- … я тогда в Абхазии снимался, ну, помните, эта приключенческая история – про искателей сокровищ? Молодой, горячий, вино, девушки. Все классно, и вдруг приходит телеграмма: «Бросай все, приезжай срочно, папа упал с крыши». У нас был не очень высокий дом, я его снес потом и новый построил, хороший, большой. А старый стоял маленький, деревянный еще, понимаете? В самом высоком месте - метра три с половиной, кажется. Но папе хватило. Перелом позвоночника, можете себе представить? То-се, деньги, доктора… Кое-что восстановить удалось, но ноги – нет, так в коляске и ездит с тех пор. И пьет, как он пьет! Бог мой, он никогда так не пил – да он вообще не пил до того, как упал, это, дуралей, как разогнался с семнадцати, так по сию пору не всегда остановиться могу… И папа с тех пор вот такой… ну, вы видели. Простите, простите, я вижу, что утомил чудовищно, но у меня нет выхода: если я не буду с кем-нибудь пить чай и разговаривать, я напьюсь, а это нельзя, и не потому, что папа, а потому, что Агата. У нее утром температура тридцать восемь и семь, представляете? Замерзла девонька моя в этой клятой Воркуте, век ее не видеть, но это деньги, а без них никак… Спит она, уснула, и это хорошо. Пусть. А вы знаете, меня уже все проводники послали на хер, я их достал. А начальник поезда попросил автограф, а потом тоже послал, представляете? И вот через несколько часов наступит Новый год, а мы все еще будем ехать в этом поезде и пить чай, потому что ничего другого нельзя…
Арсению все происходящее казалось чьим-то бредом. Возможно, сейчас где-нибудь в Сибири, какой-нибудь поклонник Артиста болел жуткой хворью, и видел бесконечный нудный сон с кумиром в главной роли, а он, Арсений, случайно угодил в этот кошмар на роль второго плана, и теперь не деться никуда, потому что поезд мал, а до Москвы еще сутки… «Ох, я и думать стал такими же бесконечными периодами, как он, - ужаснулся Арсений. – Напиться, что ли, в самом деле? Мне-то можно». Да не хочется напиваться, вот в чем фокус! Злость, досада, скука – это все есть, но водкой не снять… Как ему «повезло» с этой командировкой! Отправить туда могли любого из пятерых менеджеров, но выбрали именно его. На резонный вопрос «почему я?» Леночка, секретарша, томно потянулась, и с легкой хрипотцой – и смертельным ехидством – в голосе полупрошептала: «Ну-у, тебе же все равно не с кем встречать Новый год, не так ли? Вот мы с шефом и решили…». Это её «мы с шефом» расстроило окончательно: точно, дружок, здесь тебе не светит. Ладно, съездим, делов-то.
Поезд остановился. Артист отодвинул штору, протер ладонью запотевшее окно.
- Смотрите-ка, станция, - произнес он. – Может, выскочим на перрон, глотнем свежего воздуха?
Арсений подумал и согласился: покурить на морозе – самое то, может, получится слегка взбодриться?
Выходили через ближайший вагон. Проводник, сухопарый мужчина в летах с орлиным носом и такими бровями, что сам Брежнев обзавидовался бы, предупредил:
- Стоя-а-анка – пятна-адцать минут. Две уже прошло.
- Далеко не убежим, - пообещал Артист. – Мы же без курток, уже через пять замерзнем.
- О-о-о! Кого я вижу! С Новым годом, с новым счастьем! – к ним подбежал Дед Мороз. Бежал быстро, но облако жуткого перегара все равно его опередило. – Ща как вас всех тут упоздравляю!
- Проклятье, - прошептал Артист. – Как же я забыл?! Агата! Ей же очень нужен Дед Мороз!
- Этот явно не в кондиции, заметил Арсений, стараясь дышать ртом.
- Да, вижу… что же делать, что же делать… А! Знаю! Идемте!
- Я едва прикурил…
- К черту сигареты! Идемте же, время!
- Куда ещё?
- С мной, обратно! Эй, любезный, давайте с нами, поздравить кое-кого надо.
В вагон попадали долго: Дед Мороз путался в ногах и норовил упасть со ступенек. Общими усилиями втянули-затолкали пьянчугу в вагон, впихнули в первое же купе.
- Раздевайтесь! – властно приказал Артист.
- Э-э-э… Мужики, вы чё? Какого хрена?!
- Слушайте, вы денег хотите? – Артист достал из кармана тысячную купюру и помахал перед носом ряженого.
- Ага, - икнул тот.
- Раздевайтесь, шустро! Быстрее же, времени нет!
- Ну, как скажете… - и Дед Мороз начал медленно раздеваться. Артист не утерпел, бросился ему помогать.
- Арсений, одевайтесь скорее!
- Я?!
- Да, да, вы! Прошу вас! Нет, умоляю! Ее необходимо поздравить с Новым годом!
- Я не умею!
- Фигня, главное, чтобы Дед Мороз пришел! Ну же, прошу вас!
- А вы? Вы же Артист!
- Меня она непременно узнает, сказка рухнет! Ну, пожалуйста! Время же!
- Но она спит!
- Проснется! Одевайтесь!!!
Арсений пожал плечами и стал быстро облачаться в костюм Деда Мороза.
- Прекрасно! Прекрасно! – Артист посмотрел на часы. – Бегите же, это через пять вагонов отсюда… не туда! В другую сторону!
- А подарок? – спохватился Арсений. – Где я подарок-то ей возьму?!
- А, чёрт! Едва не забыл! – Артист бережно вытащил из внутреннего кармана пиджака маленькую прелестную куколку. – Вот. Теперь бегите!
Арсений кивнул и умчался прочь.
Агата давно не спала, но продолжала делать вид, будто еще не проснулась: папа куда-то ушел, а дедушка снова пьяный, будет приставать со своим дурацким сюсюканьем и нелепыми вопросами. Но тут послышался топот, дверь купе откатилась с грохотом, и ворвался… Дед Мороз!
- Ой! – сказала Агата и села.
- Ты Агата? – тяжело дыша, строго спросил Дед Мороз.
- Да… - едва слышно ответила она.
- Э! – очнулся от полудремы дедушка. – Эт-то хто?
Но Дед Мороз не обратил на пьяного инвалида ни малейшего внимания.
- С Новым годом тебя, дорогая Агата! С новым счастьем! Желаю тебе поскорее выздороветь, больше никогда не болеть и всегда быть хорошей девочкой! А это тебе мой подарок!
- Мин-нутчку! – попытался встрять старик.
- Спаси-ибо… Ой, Дедушка Мороз, а как же ты в поезд-то попал? Ты с нами едешь, что ли?
- На волшебной тройке приехал.
- А где она?
- На крыше соседнего вагона припаркована. Агатушка, милая, поезд вот-вот тронется, и тогда моя волшебная тройка взлететь не сможет. Пора мне, малыш. Хорошего нового года!
- С Новым годом, Дедушка!
- С новым счастьем, Агата! А вам, дедуля, бухать бы поменьше…
Арсений бежал через вагоны, на ходу сдирая с себя красный тулуп, шапку с париком, бороду… Оставалось снять только штаны.
- Сейчас поезд отправляется! – донесся голос проводника.
Штаны никак не хотели сниматься, Артист помогал, суетился. Успели. Сунули пьянчужке в руки тысячу рублей да ворох дедморозовой одежды, совместными усилиями сгрузили его на перрон, проводник закрыл дверь и поезд тронулся.
- Ну, вы да-а-аёте, мужики! – прокомментировал бровеносец.
- Как? Получилось?! – Артист вцепился в Арсения, умоляюще посмотрел в глаза.
Он никак не мог отдышаться, и потому только кивнул. Странное дело: куда успела подеваться мощная хандра, утюжившая его все время после отъезда из Москвы?
- Слава богу… Спасибо, спасибо вам огромное! А не выпить ли нам по этому поводу, а? Скажем, настоящего крепкого железнодорожного чаю? Папаша, заварите, пожалуйста!