Она была совсем овощная. Юбка из капусты, ножки из укропа, голова-одуванчик и ручки из веточек.
Ярек часто вспоминал свою сестру. С яростью и нежностью. Она была неземная. Овощная. Совсем не для этого мира. Он ее ненавидел. И напоминал ей об этом при каждом удобном случае.
Ася никогда не красилась, не носила каблуки, а волосы стригла очень коротко.
И все равно он ее любил.
Даже когда она орала на него, обнаружив, что он прочел ее дневник.
Даже когда она ябедничала мамочке.
Даже когда сползала по другую сторону двери, шепча и крича одно слово: «Ненавижу».
А ведь он всегда хотел ей только добра.
Видел все ее недостатки. И хотел помочь. Исправить.
А она не слушала.
Никогда по настоящему его не слушала.
Она вечно совершала ошибки. Не тот вуз, не тот парень рядом с ней, не та работа. И зарплата тоже, определенно, недостойна ее. Ведь она достойна лучшего.
Как же она этого не понимает?
Ярек настаивал на своем.
Кричал. Просил. Рассказывал.
Она смеялась и просила не лезть в ее жизнь.
И однажды он не выдержал. И в сердцах пообещал оставить ее в покое.
Он надеялся, что она не выдержит. Попросит прощения. Вернется. Внемлет словам.
Одумается в конце-концов.
Он ждал.
Терпеливо.
Но она не одумалась.
И даже не подумала его все же поблагодарить за все то добро, которое он сделал ей.
Теперь он слышит о ней все реже и реже.
От случая к случаю.
Кажется, она счастлива.