Ambrose Bierce.
A Ваву Tramp.
Перевод с английского.
Если бы тогда Вы встретили маленького Джо, то, скорее всего, Вы бы пришли в ужас. Казалось, шел обычный осенний дождь. Но капли, стекающие по лицу Джо, были совсем необычного свойства: черные, жирные, - липкие. Годами Джо еще не вышел, - закон о равных возможностях существовал, наверное, не для него.
Но такой дождь – явление странное даже для Блэкбурга, где случались самые необыкновенные происшествия. К примеру, лет 10-12 назад с неба дождем просыпались лягушата; достоверность подтверждена современной хроникой, намекнувшей на эффект благоприятной для французов погоды.
А спустя несколько лет в Блэкбурге выпал темно-пурпурный снег, - зимой там холодно, снегопады часты и обильны. Сомнений не было – выпавший снег оказался цвета крови. Растаяв, он превратился в воду такого же оттенка. Если вообще это была вода, а не кровь. Явление привлекло внимание публики, научных толкований было ровно столько, сколько было ученых: они совсем запутались. Но жители города, люди, которые годами жили в этом самом месте, знали кое-что о красном снеге. Они качали головами и предсказывали что-то.
Это «что-то» произошло: последующее лето запомнилось разгулом таинственной болезни, - то ли эпидемия, то ли эндемия, то ли Бог знает что (доктора не знали что), которая унесла жизни половины населения города. Другая половина, почти вся, сбежала. Люди долго не хотели возвращаться, но, в конце концов, вернулись, стали жить и расти числом, как прежде. Но Блэкбург сильно изменился.
Однажды случилось происшествие иного рода, хотя такое же необычное, - явился призрак Гетти Парлоу, в девичестве Браунон. В Блэкбурге это имя значило многое. С незапамятных времен, с первых дней колонизации Америки, Брауноны являлись самой знатной семьей поселения. Семья была богатая и блистательная, и блэкбуржцы были готовы защищать ее честное имя до последней капли своей плебейской крови. Известно, что большинство членов семьи почти всю свою жизнь оставались в Блэкбурге, хотя все они где-то получали образование, путешествовали. Мужская часть семейства заправляла различными предприятиями, женщины первенствовали в благих делах. А из женщин Гетти считалась самой обожаемой по причине ее доброго ко всем расположения, чистоты нрава и необыкновенной красоты. Будучи в Бостоне, она вышла замуж за прохвоста по имени Парлоу и, как поступали все Брауноны, привезла его с собой в Блэкбург. Сделала его человеком и, заодно, членом городского совета. У них родился ребенок, которого назвали Джозеф и, как было принято в тех краях, они страстно полюбили его. Позже родители скончались от выше упомянутого мора, и в возрасте одного года Джозеф остался сиротой.
К несчастью для Джозефа, неизвестная болезнь на этом не остановилась. Она истребила все семейство Браунон и всех их родственников; те из них, кто успел уехать, больше не вернулись. Традиция рухнула; имущество семьи перешло в чужие руки. Остались только те из известной семьи, что лежали на кладбище Оук Хилл, где они составили колонию, способную противостоять вторжению местных племен и удержать лучшую часть земель. Однако, вернемся к привидению.
Однажды вечером, через три года после смерти Гетти Парлоу, молодые люди из Блэкбурга проезжали в фургоне мимо кладбища Оук Хилл. Если Вы знаете те места, то сможете припомнить, что дорога на Гринтон идет на Юг, минуя Оук Хилл. Они возвращались с майского фестиваля в Гринтоне (факт, который поможет установить точную дату происшествия). Это была веселая компания из 12 человек, хотя все еще помнили печальные последствия той страшной беды, что посетила однажды их город. Когда они поравнялись с кладбищем, возница, вскрикнув от изумления, резко осадил лошадей. Да, изумиться было чему, - впереди, почти на самой обочине, только что за оградкой, стоял призрак Гетти Парлоу. Сомнений не возникло ни у кого, - каждый парень, каждая девушка из этой компании водили знакомство с ней. Ее узнали; а на то, что это был призрак, указывали известные приметы: саван, распущенные волосы, взгляд, устремленный вдаль, - все! Тревожно призрак вытягивал руки на Запад, как будто в мольбе к вечерней звезде, явившейся объектом его вожделения, хотя далеким и недоступным. Все оторопели, как рассказывали люди, и каждый из весельчаков, - а веселились они исключительно с лимонадом, - отчетливо мог слышать зов: «Джои! Джои!» Через минуту призрак исчез. Разумеется, никто не заставляет Вас верить в это.
А в то же самое время, как было впоследствии установлено, Джо блуждал в далеких степях на другом краю континента, в окрестностях города Уиннемукка, что в штате Невада. Туда его увезли добрые люди, дальние родственники его отца. Они его усыновили и должным образом воспитывали. Но в тот вечер он потерял дорогу домой и заблудился в близлежащей пустыне.
Его дальнейшая судьба толком не прояснилась; о многом можно только догадываться. Известно только, что его подобрали индейцы племени Пуит. И некоторое время он жил с ними. Потом они продали бедолагу, продали за деньги какой-то женщине, ехавшей в поезде на Восток. Это случилось далеко от станции Уиннемукки. Женщина признавалась, что все ее поиски родни мальчика оказались безуспешными, поэтому, будучи бездетной вдовой, она усыновила его. На данном этапе своего существования Джо, казалось, совсем перестал ощущать себя сиротой. Смена многих родителей в его судьбе даровала ему иммунитет от всех несчастий, возможных в положении горького сироты.
Миссис Дарнелл проживала в Кливленде, в штате Огайо, но ее пасынок решил долго там не задерживаться. Полицейский, новичок того обхода, увидел Джо, когда тот, как бы прогуливаясь, удалялся от ее дома. Он расспросил его и получил в ответ только: «искать мой дом». Должно быть, он двинулся по железной дороге, потому что через три дня очутился в городке Уайтвилль, который, как Вы понимаете, находится далеко от Блэкбурга. На нем была приличная, но очень грязная одежда. Объясниться с полицией он не смог, а потому был арестован как бродяга и препровожден в детский приют. Там его хорошо отмыли.
Джо сбежал: просто пошел как-то в лес, и в приюте его больше не видели.
Спустя время мы находим его на пригородной улице Блэкбурга: он одиноко стоит под холодным осенним дождем. Сейчас самое время объяснить, что сами по себе капли дождя не были черными и жирными, - они становились такими, стекая с его лица и рук. Джо, действительно, выглядел так, как будто художник затейливо изляпал его краской. Несчастный бродяжка явился босым, его обнаженные ноги были красными и опухшими. Он хромал на обе ноги. Одежда его… нет, никто не подберет названия тому, во что он был одет, или скажет, каким чудом это на нем держалось. Вне всяких сомнений, он промерз до костей, - он и сам это чувствовал. На его месте окоченел бы любой, - именно по этой причине никого там не было. Как он здесь оказался, Джо не смог бы объяснить и ценой своей жалкой жизни, даже если бы обладал запасом слов, превосходящим сотню. Судя по тому, как он озирался вокруг, он не имел ни малейшего понятия, где он оказался; и зачем.
Впрочем, он не был глуп для своего возраста и своего времени. Он замерз и голодал, но мог передвигаться, сильно сгибая колени и ступая с носка на пятку. Он решил пробраться в один из широко расставленных по улице домов, которые казались светлыми и теплыми. Но, когда он попытался осуществить свое разумное намерение, появился огромный любопытствующий пес, что страшно испугало его. Надеясь, не без оснований, конечно, что сами по себе животные не бывают жестокими, Джо заковылял прочь. Справа и слева от него потянулись мрачные влажные поля. Дождь слепил глаза. Наступала темная и туманная ночь. Он шел по дороге, которая ведет в Гринтон. Сказать иначе, дорога ведет в Гринтон тех, кто удачно минует кладбище Оук Хилл. Каждый год многим это не удается.
И Джо сбился с дороги.
На следующее утро его нашли, промокшего, закоченевшего, но уже не голодного. Очевидно, на кладбище он попал, пройдя в ворота, в надежде найти дом, при котором не было собак. Он бродил в темноте, спотыкался об могилы, пока совсем не выбился из сил. Его маленькое тело лежало на боку. Грязная щека покоилась на руке, так же перепачканной землей. Другую руку он прятал в лохмотьях, чтобы согреть ее. Щека, обращенная вверх, была до белизны чиста, - дождь отмыл ее, наконец, как будто приготовив для поцелуя ангела. Бродяжка лежал на могиле Гетти Парлоу, но тогда этому факту не придали значения. Потому что ребенок еще не был опознан. И могила не раскрылась, чтобы принять его, хотя это обстоятельство хотелось бы изменить.