Выродки.
(По материалам уголовных расследований)
15-го марта в 21 час 30 минут в горрайуправление милиции поступило заявление от гражданки Яблончук об исчезновении ее шестилетней дочери Ольги. Поиски девочки, проведенные в темное время суток, результата не дали. На следующий день поиски продолжились, и в 10 часов 30 минут тело Оли Яблончук было обнаружено в 300-х метрах от дома, где проживала девочка. Труп лежал на дорожке с внешней стороны забора, ограждавшего дачные участки. Нижняя часть туловища девочки была обнажена, на левой ноге оставался резиновый сапожок желтого цвета, на котором держались снятые с ребенка трусики и колготы, на теле имелись следы изнасилования. Территория дачного кооператива примыкала к черте города, от которого он был отделен железнодорожной колеей. Дачный массив со стороны города был огорожен забором, состоявшим из секций металлической сетки высотой 1м 40 см, внутри же часть индивидуальных участков оставалась без ограждения. Вход на дачи располагался со стороны главной дороги, где имелись ворота и калитка, которые не запирались. От ворот до дома, где жила девочка, расстояние не превышало 150 м. Тропинка, на которой лежал труп, напрямик соединяла два микрорайона города.
Возникло предположение, что убийство и изнасилование девочки произошли на территории дачного участка. От места обнаружения тела вглубь территории до асфальтированной дорожки вела цепочка нечетких следов длиной около 20м, отпечатавшихся на влажном после таяния снегов грунте. Экспертиза сделала выводы, что следы были оставлены не более суток назад, а исходя из глубины следа и длины шага, вес человека составлял около 80 кг, рост до 170 см, размер обуви №№ 41-43. Из возможных улик был приобщен к делу окурок с фильтром белого цвета сигареты с запахом ментола, найденный возле тела за забором со стороны дач. Откуда к забору вели следы, определить не удалось, так как внутри массива в некоторых местах пролегали дорожки с твердым покрытием. При осмотре дачных домиков обнаружилось, что в пяти из них взломаны запоры и имеются следы проникновения, совершены кражи и акты вандализма. В одном из взломанных домиков был найден сапожок убитой девочки, на диване лежала ее вязаная шапочка, по полу были разбросаны старые газеты, обрывки стенных обоев, оконных занавесок и тюля, также валялись пять пустых бутылок из-под пива и одна из-под водки, окурки сигарет, пластиковые стаканчики.
Судмедэкспертиза дала заключение, что девочка была задушена и изнасилована. При тщательном осмотре обуви и одежды потерпевшей на правом сапожке в том месте, где голенище было измазано глиной, отпечатался след ладони с четкими папиллярными узорами. Отпечаток, вероятно, возник, когда насильник снимал сапог с ноги девочки. Также на полу недалеко от входа лежал прилипший к обрывку тюля, еще не успевший засохнуть, комок глины размером 5 х 5 см, на котором отпечаталась часть резиновой подошвы с рисунком «ёлочка».
Мать погибшей пояснила, что Оля до 17.00 была дома, смотрела мультфильм, затем поела блинчиков со сметаной и вареньем и пошла гулять. Старшая дочь посмотрела по телевизору сериал и в 18.00 тоже ушла гулять. В это время она видела сестру, играющей с детьми в песочнице. Когда в 19.20 старшая дочь возвращалась домой, Оли и детей во дворе уже не было. Предположительное время смерти потерпевшей с18.10 до 19.20 определила и судмедэкспертиза, дополнительным подтверждением указанного времени были слабо переваренные остатки пищи в желудке убитой.
По факту изнасилования и убийства несовершеннолетней было возбуждено уголовное дело, и работники милиции и прокуратуры приступили к расследованию данного преступления.
Для раскрытия резонансного убийства начальник уголовного розыска майор Яковенко привлек троих сотрудников, в том числе и положительно зарекомендовавшего себя за время недолгой службы в розыске молодого оперативника лейтенанта Симакова. Перед тем, как отправить сотрудника на задание, майор пригласил его традиционный инструктаж.
- Так вот, слушай, Сергей, - в задумчивости потирая переносицу, заговорил Яковенко, - похоже, девочку убили в том домике, где её сапожок и шапочку нашли. Хозяина дачи сразу исключаем, имеет алиби, тем более ему уже за восемьдесят. Он говорит, что проверял две недели назад, замки были целыми. Скорее всего, дачу вскрыли за несколько дней до убийства. Судя по беспорядку, там орудовали пацаны или бомжи. Насильник же, случайно обнаружив открытую дверь, завел туда девочку. Ну, и не исключен вариант, что тот, кто взломал дверь, зная об этом, потом привел в домик девочку. И криминалисты говорят, что следы в домике оставлены в разное время. Ты выдвигайся в тот район, поговори с народом, нужно выяснить, кто ломился в эти домики, а также выявить всех людей, которые 15-го марта с шести до девяти вечера находились в районе дач и дома, где жила девочка. Заодно спрашивай, не было ли там случаев, чтобы кто-то приставал к малолетним детям. Все понял? Теперь, какие у тебя соображения?
Лейтенант быстро поднялся с места, так как знал, что начальник розыска не любит тугодумов, и начал излагать свои выводы и догадки по поводу данного преступления:
- Девочку убили в домике, а труп несли почти 100, чтобы оставить за забором. Если бы тело оставалось в доме, его так быстро не нашли. Значит, убийца специально убрал тело с места преступления. А вдруг это кто-то из семьи хозяина дачи?
- Молодец, голова работает, - похвалил майор подчиненного. – Этой версией уже занимаются.
- Тогда как вы смотрите на вариант, что преступник специально отнес тело на видное место, чтобы вызвать общественный резонанс. Такие демонстративные действия характерны для некоторых категорий серийных убийц.
- Ты еще накаркай, - постучал майор костяшками пальцев по деревянному столу, – маньяка нам не хватало! Все карты тебе в руки, вот и ищи этого выродка, - стал проявлять нетерпение Яковенко. Симаков видел, что суровый начальник розыска не расположен вести длительные дебаты, но не смог удержаться, чтобы не завершить изложение плодов своих размышлений по-книжному красиво:
- А вот еще версия, товарищ майор: убийство совершил человек, как-то связанный с дачами, поэтому, следуя своей извращенной преступной логике, таким неуклюжим способом он попытался отвести от себя подозрение.
- Вот нашелся на мою голову специалист по дедуктивному методу великий сыщик «Сержик» Холмс! – майор также не сдержался, но от саркастической улыбки, а не высокопарных выражений. – Изъясняешься, будто профессор! Вчера, небось, учебник по криминалистике штудировал? Над этой версией тоже работают. Составим списки всех дачников и членов их семей, ты первый на очереди для проверки. Все, кончай базар - вокзал поехал! Шагом марш на задание!
Лейтенант ответил: «Есть!», поскорее развернулся, чтобы начальник не видел его улыбки до ушей и пошагал из кабинета.
Свое расследование Симаков начал с того, что зашел во двор, где перед исчезновением играла в песочнице девочка. Четырехэтажный дом на три подъезда был крайним в жилом массиве, метрах в 150 – 200 от него начинались дачные участки. Преступник, заманив девочку, мог быстро преодолеть это расстояние, и его никто не заметил, тем более, в шесть часов вечера уже начинало темнеть. Выполняя наказ майора Яковенко, сыщик обошел окрестные дворы, добросовестно опрашивая всех встреченных им граждан согласно порученных ему пунктов плана оперативно-розыскных мероприятий, а именно:
а) не располагают ли граждане сведениями об учинении развратных действий по отношению к несовершеннолетним;
б) не встречались ли им в этом районе подозрительные лица как вечером 15-го марта, так и ранее;
в) кто из жителей микрорайона может являться случайным свидетелем похищения девочки, так как в указанное время возвращается с работы, гуляет с собакой, занимается спортом и т.п.
г) кто, по мнению граждан, причастен к взлому дачных домиков;
д) проживают ли в микрорайоне подозрительные лица, которые могут вести антиобщественный образ жизни.
Скоро оперативник заполнил добытыми сведениями несколько листов своего блокнота. Фактов, которые прямо указывали бы на лицо, совершившее убийство, он не добыл, но определенную информацию, требующую дальней проверки, собрал. Более конкретные сведения касались краж и актов вандализма в дачных домиках. Эти действия приписывались группе подростков. Лейтенант сделал перерыв в опросе граждан и направился по конкретному адресу к одному из своих бывших подопечных, проживавшем в этом районе. Симаков начинал свою карьеру в органах в отделе по работе с несовершеннолетними правонарушителями, на милицейском жаргоне: «по деткам», хотя среди этих деток, помимо многочисленных воров, хулиганов и насильников, встречались и жестокие убийцы. Валентин Скворцов, в данный момент учащийся ПТУ, с которым у Симакова успели сложиться конструктивные отношения, к убийцам и грабителям, слава богу, не относился, когда-то промышлял мелкими кражами да баловался наркотиками.
Поднявшись на второй этаж, Симаков позвонил в квартиру, послышались быстрые шаги, дверь распахнулась, и перед лейтенантом предстал юноша лет 16 – 17. Симаков, видимо, оторвал его от обеда, увидев лейтенанта, юноша быстро дожевал, вытер губы тыльной стороной ладони и с хитренькой ухмылкой приветствовал гостя:
- Здравствуйте, Сергей Владимирович! Вот уж не ожидал. Никак соскучились?
- Здравствуй, Валик, - улыбнулся в ответ Симаков и протянул руку, юноша после секундного колебания ответил рукопожатием и пригласил заходить.
Расположились он на кухне. Юноша убрал в раковину тарелку со стола, открыл окно, вытащил из лежавшей на подоконнике пачки сигарету и закурил. Симаков от сигареты отказался, но поговорить был не против. У коллег лейтенант выяснил, как обстоят дела у бывшего подопечного, да и тот факт, что юноша за прошедший год не сел, свидетельствовал, что проведенная в свое время Симаковым работа не пропала даром.
- С занятий пришел? – задал лейтенант вопрос таким тоном, будто они с собеседником только вчера расстались.
- Ага! – кивнул головой Валик и выпустил струю дыма в окно. – Сегодня в «бурсе» короткий день, завтра на практику. А вы откуда?
- Девочку убитую нашли.
- Это на дачах?
- Да. Хожу, с людьми разговариваю. Не слышал о придурках, что к детям пристают?
- Про детей не знаю. Голубой один терся, но мы ему как-то морду натерли, теперь обходит наш двор стороной.
- Какой он из себя?
- Мужик дебелый, волосы черные, лысоватый, морда круглая, щекастая, еще -лупоглазый, ходит мелкими шажками, будто в штаны наложил, - довольно точно описал портрет известного в городе гомосексуалиста наблюдательный юноша.
- Слегка сутулится, а шея цветной косынкой повязана. Знаю такого. А как дружки твои поживают? - перешел к следующему пункту секретного плана лейтенант. – Феся, слышал, на гоп-стопе влетел, а остальные?
- Живут, не тужат. Ваську в армию забрали, Костян с Вованом соскочили по состоянию здоровья, у них родители при «бабках».
- Уж точно! С их здоровьем в армию лучше не соваться, целее будет. Дури накурятся или ширнутся, и устроят гонки «Формулы-1» на танках или стрельбу по движущимся мишеням из окна казармы, - пошутил Симаков, а когда юноша перестал смеяться, вперил в того пристальный взгляд и строго спросил:
- А ты, Валик, уколами не балуешься?
- Нет, Сергей Владимирович. После больницы полгода прошло, даже не тянет.
Ответ прозвучал совершенно искренне, для большей убедительности Валентин задрал рукава рубашки и показал локтевые сгибы.
- Видите, все чисто!
- Вот и классно! – порадовался за бывшего юного правонарушителя Симаков. – Залезть в болото легко, тяжело грязь отчистить. Друзья друзьями, а жить придется тебе. Не дай бог, будешь загибаться от передоза, Вован с Костяном с того света не вытащат. К тому же, они и сами давно там быть могут. Наркоманский век недолог, - по старой памяти провел воспитательную беседу лейтенант.
- Да понимаю я, Сергей Владимирович, - с молодой горячностью воскликнул юноша. – Сам стараюсь поменьше видеться с ними.
- Так и нужно, Валик. Сменишь окружение – поменяешь образ жизни. И вообще, ты уже вырос, а я не такой старый, так что называй меня просто по имени. Лады?
Лейтенант поощрительно хлопнул парня по плечу и продолжил:
- Ты слышал, что дачи взламывают?
- Мать говорила и пацаны во дворе.
- А пацаны что говорили?
- Колька Иванюк с папашей ходил дверь ремонтировать. Рассказывал, что еще несколько дач обокрали.
- Красть там особо нечего, а вот напакостили по полной программе. Может, Вована с Костяном работа?
- Не думаю. Им та рухлядь ни к чему, а побалдеть после дозы они и так, где имеют. А зачем тебе, Сергей те дачи, ты ведь «детками» уже не занимаешься? – полюбопытствовал юноша.
- Я, Валентин, теперь занимаюсь убийствами, - заявил Симаков, стараясь придать своему голосу и выражению лица максимум солидности. - Не исключено, что эти взломщики, или кто-нибудь из них, туда девочку затянул. Правильно?
- Правильно, - затаив дыхание, слушал грозу окрестного преступного мира юноша.
- Или возьмем вариант, что эти пацаны могли видеть на дачах какого-нибудь подозрительного типа. Поэтому я и хочу их установить. Сами же кражи меня интересуют мало. Уловил мысль?
- Да, - с готовностью кивнул головой юноша. – Если б это наши пацаны чудили, я б знал.
- А кто? Не с Луны же они прилетели?
- Я думаю, с Пятого микрорайона. Напрямик пустырями от них совсем недалеко до дач.
- А фактами располагаешь? – продолжал игру в расследование оперативник.
- Располагаю. Есть у меня сосед Витька, салага еще, в 8-м классе учится. Как-то вечером вдоль дач домой шел, на пацанов нарвался, забрали мелочь и сигареты, мобилки у него не было, дали по шее и отпустили. Он одного из них описал, похож на Зеленого.
- Зеленого трудно не узнать, - усмехнулся лейтенант. – Когда это было?
-Недели две назад. Во, слушай, Сергей! – вдруг оживился юноша. – Вспомнил я про одного урода. В пятом доме живет, на втором этаже, окно торцевое. Когда девки или тетки молодые идут, он на подоконник становится, штаны снимает и свои дела им показывает. Витка Чижова в том доме живет, не раз такое кино наблюдала.
Симаков для закрепления доверительных отношений поговорил с парнем на разные житейские темы, оставил номер своего телефона и на прощание пожелал юноше успехов как в учебе, так и в личной жизни. Пройдя по главной улице квартала в сторону, противоположную от дачного массива, лейтенант нашел нужный дом и определил окно, откуда предположительно могли производиться противоправные действия сексуального характера. Оперативник уже намеревался войти в подъезд, как из-за угла дома при полной экипировке, которая включала в себя красный парусиновый жилет, надетый поверх телогрейки, метлу на плече, лопату и ведро в руках, появилась дворничиха – дородная краснощекая женщина, явно перешагнувшая за тонкую и неконкретную грань бальзаковского возраста, то есть для молодого лейтенанта с некоторой натяжкой она могла бы годиться в матери, а вот у майора Яковенко, а тем более начальника городской милиции полковника Ходунова, при определенных обстоятельствах она могла бы вызвать определенный интерес. Симаков вежливо поздоровался, показал, впрочем, не раскрывая, удостоверение, для вящей убедительности проинформировал, что он из уголовного розыска, и, не упоминая свое несолидно звучащее звание, назвал фамилию, имя и отчество. После официального представления он завел с женщиной разговор о состоянии общественного порядка на вверенной труженице метлы и лопаты территории, получил информацию, что пацаны по вечерам громко включают музыку, пьют пиво и зажимают девчонок, в 32-й квартире постоянные пьянки и скандалы, в 25-й наоборот все подозрительно тихо, многие граждане оставляют пакеты с мусором, где придется, а «собачники», вернее их питомцы, загадили все тротуары.
- А как по части нарушений общественной нравственности и внебрачных отношений? – учитывая по его меркам солидный возраст собеседницы, постарался поделикатнее сформулировать свой вопрос молодой сыщик.
Женщина недоуменно вытаращилась на лейтенанта и, глупо хихикнув, дала исчерпывающий ответ:
- Это ты насчет бл-ва, касатик? Да сношаются на каждом углу, и никакая холера их не берет! По утрам вокруг беседок, или по подъездам кило гондонов собираю, можешь глянуть, - ткнула она носком кирзового сапога ржавое ведро, на мгновение задумалась и с жаром продолжила:
- А еще в третьем доме Валька живет, с соседом женатым снюхалась, а сама мужа имеет. А ведь если у нее два мужика, то у кого-то вообще ни одного! В 14-м доме таких три, одна в первом подъезде, а две в четвертом. Да что там далеко ходить! – дворничиха расстегнула телогрейку и помахала, остужаясь, полами. – Надо мной мужик живет, самому точно за сорок, седой весь, а девки молодые так и шастают. Я женщина одинокая, психика у меня тонкая, а у него всю ночь кровать скрипит, как молотилка, заснуть невозможно!
Женщина с пыхтением выпустила воздух из мощной груди, затем сняла с головы платок и вытерла вспотевший лоб. Вдруг собеседница хитро взглянула в глаза лейтенанту и, заговорщицки ему подмигнув, поведала:
- Тут недавно в двенадцатом доме «гель» завелся!
- Какой гель? – не понял лейтенант.
- Ну, из этих, что с мужиками, - хихикнула дворничиха. – Сама видела, как пацаны совсем молоденькие к нему приходили. Я сначала думала, что это девки: прическа модная, глаза накрашены, а как-то смотрю, стоит по пояс голая и на балконе курит. Я ей кричу: «Лифчик надень, бесстыжая!» Поворачивается лицом – ёли-пали! А это хлопец, еще и на три буквы меня послал, гаденыш.
- Да, распустился народ, - проявил Симаков солидарность со страдающей от нерастраченных эмоций дворничихой, записал адрес вероятного педофила и продолжил беседу:
– А еще говорят, женщинам срам отсюда показывают, - показал в сторону крамольного окна оперативник.
- А, это Степа-Маньяк! – пренебрежительно махнула рукой дворничиха. – Он только показывать и может. В шутку его так прозвали. Мужик безобидный, но пару раз в году заскоки у него случаются. Мать и в психушку сдавала, и к бабкам водила, все без толку. Но нашла одного «экстрасекса», тот новый способ лечения предложил. Вроде бы помогло, полгода его в окне уже не видели.
- И какой же это способ? – проявил демонстративную заинтересованность лейтенант.
Лицо у женщины приняло заговорщицкое выражение, она придвинулась ближе к собеседнику и жарко задышала чесночным духом.
- Ох, касатик, и способ! – плотоядно облизывая губы и напирая на лейтенанта непомерно развитым бюстом, восхищенно заговорила дворничиха. – Ты, наверное, и сам бы от такого способа не отказался, - окинула женщина оценивающим взглядом стройную фигуру молодого опера. – Есть у этого «экстрасекса» помощница. Вот она вырядится, и под окном будто бы гуляет. Степа ее увидит, и сразу в стойку, а эта помощница делает вид, что устоять не может, и к нему в квартиру. Такой сеанс лечения пару раз провели, Степа сказал, что баб теперь не боится, и даже сам в больницу лег, «релакс»… рефлекс закрепить, чтоб у него больше не падал.
- Так он сейчас в больнице? – скрывая разочарование, что отпал такой перспективный подозреваемый, уточнил Симаков.
- В больнице, в больнице, - вдруг заторопилась женщина. – Я пошла, что-то у меня вся спина мокрая, продует еще…
Оперативник все-таки зашел в подъезд, и выяснил, что любитель сеансов действительно последнюю неделю пребывает на излечении.
Симаков дворами вернулся к дому, откуда была уведена девочка, опять же опрашивая всех встреченных им граждан, если те имели желание с ним общаться, а оттуда пошел в сторону дач. Двигаясь предполагаемым маршрутом преступника, он прошел сквозь по-прежнему незапертые ворота, нашел дом, где было совершено убийство, удостоверился, что почва вокруг дома, да и на большинстве участков, действительно глинистая, и направился к месту обнаружения трупа потерпевшей. Легко перемахнув через полутораметровый забор, Симаков очутился на тропинке, которая связывала спальный район, где проживала потерпевшая и жилой квартал под названием 5-й Микрорайон, до которого напрямую было метров пятьсот. В той стороне просматривалась автомобильная трасса, в месте пересечения которой с железнодорожной колеей был оборудован переезд со шлагбаумом и будкой дежурного. Симаков пришел к выводу, что все, кто следовал по тропинке вдоль дач в сторону 5-го Микрорайона, или наоборот, должны были выйти на трассу возле переезда, потому что сразу за железнодорожным полотном сплошной полосой, перекрывая иные пути, тянулись высокие бетонные заборы, ограждавшие территории торговых предприятий с многочисленными складскими помещениями.
Через несколько минут лейтенант был на переезде. Под стеной кирпичной будки на скамеечке сидел мужчина довольно солидного возраста в черной железнодорожной курточке с зелеными петлицами на воротнике, рядом на скамейке лежала форменная черная фуражка, а к стене были прислонены лом, совковая и штыковая лопаты.
- Слава доблестным труженикам наших железных дорог! – приветствовал мужчину Симаков, присел рядом, предъявил удостоверение и назвался. – Что, дядьку, спортом занимаетесь? – кивнул лейтенант на стоявший у стенки шанцевый инструмент.
- Ага, можешь и ты размяться, - в тон ему ответил мужчина.
- Я лучше посижу, за сегодня уже набегался, - отказался Симаков.
- А мне дальше переезда бегать некуда. Что ж ты, сынок, работу себе такую хлопотливую нашел?
- Так опера, как и волка, ноги кормят! – привел лейтенант любимую поговорку майора Яковенко. – Вы тут по сменам дежурите?
- По сменам. С восьми утра до восьми вечера.
- Позавчера в какую смену были?
- Пришлось сутки отбарабанить, напарник приболел. А что случилось то, авария? У нас тут на переезде машины часто бьются.
- А вы ничего не слышали?
Мимика, выражение глаз и поведение путевого обходчика при каверзном вопросе оперативника выглядели вполне естественными, и ничего подозрительного лейтенант не заметил, потому он пока не смог решить, куда его определить: в разряд возможных подозреваемых или возможных свидетелей.
- Возле дач девочку мертвую нашли.
- Да ты что! Когда? – мужчина захлопал себя по карманам и вытащил помятую пачку сигарет.
- Позавчера вечером убили.
- Вот, выродки! Поймали?
- Нет. В тот вечер вы никого подозрительного здесь не видели?
- Сейчас, когда грязь развезло, людей мало ходит, а вот пару недель назад по морозцу пацаны с 5-го Микрорайона туда-сюда гоняли.
-Почему думаете, что с Пятого?
- Я сам там живу. «Здаётся» мне, в сторону дач они и ходили.
- Узнали кого-нибудь?
- Есть один придурок в соседнем подъезде, Дутым кличут, настоящий дебил.
- Знаю такого, - подтвердил Симаков, - до дебила, может, он и не дотягивает, но парнишка борзый.
- Борзый, слабо сказано. У него точно не все дома. Он же рос на моих глазах. В детстве кошек с балкона в космос запускал. Подрос - подолы девкам на ходу задирал, еще вырос – стал в подъезде прятаться, свет выключит, девки зайдут, а он их лапает. А недавно мать одной соплячки скандал подняла, мол, он ее дочь избил и трахнул. Та девица, правда, и так всем давала налево-направо, ее и бить не надо, родители Дутого откупились. И что с людьми делается, - вздохнул обходчик. – Может, это Чернобыль так повлиял, что столько уродов рождается?
Симаков по причине мало прожитых лет не мог составить объективной картины о состоянии нравственности и психического здоровья нынешнего и предыдущих поколений, поэтому в эту вечную и бездонную тему углубляться не стал, а спросил, видел ли кого-нибудь обходчик идущим со стороны дач после 18 часов вечера.
Мужчина призадумался, почесал затылок и стал вспоминать:
- В 17.40 согласно графика дизель прошел… Ага, и две женщины со стороны 5-го Микрорайона вдоль колеи к дачам двинулись, затем их какой-то парень догнал, и они вместе пошли. Еще два велосипедиста через переезд проехали, но на тропинку не поворачивали, поехали по асфальту. А вот в 19.52, когда экспресс ехал, то осветил фарами какого-то мужика, что со стороны дач по тропинке шел, но к переезду приближаться он не стал, двинулся через пустырь.
- И как тот мужик выглядел?
- Говорю же, далеко было, не разглядел. Вроде бы среднего роста, коренастый, одет в курточку из «камуфляжки», на ногах, похоже, резиновые сапоги с подвернутыми голенищами, а может, фасон такой.
- Покажите, где вы его видели? – поднялся со скамеечки лейтенант.
- Вот здесь я стоял, - указал обходчик на забетонированную площадку возле столба шлагбаума. - А он вышел, видишь, где заборчик заканчивается. Сколько здесь метров? Наверное, больше ста. Если бы поезд не проезжал, я бы в темноте его вообще не заметил.
Симаков посмотрел туда, куда указывал путевой обходчик, и его осенила догадка, что тот, вероятнее всего, видел возможного убийцу. Ведь в это время девочка была уже мертва, и если ее тело лежало на тропинке, то мужчина, двигаясь со стороны дач, не мог его не заметить.
- Сколько лет этому мужчине было, можете сказать?
- Судя по тому, с какой скоростью он по грязи шуровал, не старый точно. Мне кажется, он специально через пустырь попёр, чтобы мимо будки не идти.
- После восьми вечера кто-то шел с той стороны, или наоборот, к дачам? – задал очередной вопрос лейтенант, а получив ответ, что никого, не стал больше отвлекать от дел старого обходчика и записал в блокнот его данные. Тут звонок в будке возвестил о приближавшемся поезде. Оперативник, быстро попрощавшись с дежурным, еще быстрее решил, куда ему нужно идти, и удалился в выбранном им направлении, то есть в сторону 5-го Микрорайона.
Минут через пятнадцать-двадцать, миновав пустырь и несколько новостроек, лейтенант был на территории 5-го Микрорайона, компактно расположенного на окраине города жилого массива. Симаков хорошо помнил, где проживал Харчук Аркадий, с 15 лет состоявший на учете в милиции и известный под кличкой Зеленый. Сейчас Харчук уже достиг совершеннолетия, волосы в зеленый цвет большее не красил, но по-прежнему был склонен к совершению правонарушений и употреблению наркотиков, поэтому плавно перекочевал из одной милицейской картотеки в другую. Симаков поднялся на четвертый этаж, на площадке отметил, что, как и год назад, вместо звонка из стены торчат оборванные проводки, и решительно постучал в деревянную дверь кулаком.
- Головой постучи! – донеслось из квартиры и раздалось несколько хриплых смешков.
- Разве что по голове, - подумал Симаков и толкнул ободранную дверь, которая хоть и со скрипом, но легко открылась. Лейтенант вошел в узкий коридор, сразу учуял специфический запах конопли, и, ориентируясь на голоса, направился на кухню. Здесь, открыв дверь, в задымленном помещении он увидел сидевшего за столом Зеленого, кто-то широкоплечий сидел к лейтенанту спиной, а на столе стояло самодельное приспособление, изготовленное из пластиковой бутылки, известное в народе под названием «бульбулятор», от которого к Зеленому и его гостю тянулись резиновые трубки.
- Ты кто? – выпустив изо рта порцию дыма, заплетающимся языком спросил Зеленый.
Сидевший за столом обернулся, и оперативник по щекастой физиономии узнал Дутого.
- О, время сэкономлю, вся компания в сборе, - с удовлетворением отметил Симаков, оставаясь в дверном проходе, по одесски - вопросом на вопрос ответил Зеленому:
- А ты глюк поймал, не узнаешь?
- Н-не узнаЮ, - пробормотал Зеленый и тупым взглядом, будто баран на новые ворота, уставился на Симакова.
Дутый развернулся вместе со стулом и тоже посмотрел на вошедшего. Взгляд у него был более осмысленным, чем у компаньона.
- Я тебя узнаЮ, - глупо захихикал Дутый. – Ты мент позорный!
- Где мент? – заозирался по сторонам Зеленый. – Атас! – неожиданно заорал он, вскочил со стула, распахнул окно и попытался взобраться на подоконник.
Симаков подскочил к нему, успел поймать сзади за брючный ремень, усадил Зеленого на стул и закрыл окно.
- Ты куда, дурик, ведь четвертый этаж, - попытался урезонить Симаков накурившегося анаши Зеленого, и вновь вернулся на исходную позицию к двери кухни.
Зеленый нашарил на столе конец трубки, затянулся, медленно выпустил дым, откинулся на спинку стула и уронил грудь на голову. Дутый накурившись благодатного зелья, напротив, к состоянию нирваны не приблизился, его обуяла двигательная активность с элементами критики
- Ты чего сюда пришел, мент? – монотонно завел свой монолог Дутый, но с каждым словом добавляя в свою речь экспрессивности. – Кайф нам обломать? Думаешь, я забыл, как в прошлом году ты через весь город меня в наручниках вел!
Лейтенант оставался спокоен, понимая, что не стоит обострять ситуацию и реагировать на оскорбительные высказывания одурманенного наркотиками юнца, тем более, как помнил Симаков, Дутый, находясь и при ясном сознании, толерантным поведением не отличался. Поток слов, который полился из глотки Дутого, полностью стал состоять из нецензурных выражений, но с весьма конкретным смыслом: угрозами в адрес лейтенанта. Тут Дутый, несмотря на свою склонную к полноте фигуру, довольно резво вскочил со стула и сделал шаг в сторону стоявшего в дверном проеме Симакова. Оперативник не стал ждать, пока Дутый вплотную приблизится к нему, сделал шаг навстречу и толкнул Дутого в грудь, усаживая на место. Однако тот оказался тяжелее, чем рассчитывал лейтенант и устоял на ногах.
- А-а-а! Наших бьют! – вдруг раздался дикий крик. Это, оказывается, пришел в себя Зеленый. Он схватил лежавший на столе кухонный нож и с вытаращенными глазами бросился на оперативника. Симаков для большей устойчивости оперся на широкое плечо Дутого и, развернувшись на левой ноге, правой со всей силы засадил боковой удар, который у специалистов рукопашного боя называется «йоко-гери», Зеленому под ребра. Тот глухо вскрикнув и выпустив нож, отлетел к стене, сполз на пол и, схватившись за пораженное место, застыл неподвижно. Нейтрализация Зеленого заняла долю секунды, но на действия Симакова успел отреагировать Дутый. Он обхватил сзади лейтенанта за туловище и попытался оторвать от пола, чтобы повалить на землю. Однако и здесь оперативнику пригодились полученные на борцовском ковре навыки. Симаков своим каблуком, не жалея, припечатал к полу ступню Дутого вместе с пальцами, а так как обут он был в одни носки, удар оказался очень болезненным. Дутый взвыл, хватка его ослабла. Лейтенант, разведя локти, вывернулся из захвата противника. По причине того, что на тесной кухне они стояли почти вплотную друг к другу, Симаков применил удар коленом в пах, а когда Дутый опустил руки, ударил локтем в челюсть. Нокаутированный Дутый щелкнул зубами, испустил печальный вздох и осел на пол. Симаков подтащил его тяжелое обмякшее тело к стене, под которой, скрючившись, сидел Зеленый, надел на запястье Дутому наручники, просунул один браслет за трубу парового отопления и с другой стороны пристегнул руку Зеленого. После этого он ощупал карманы поверженных гладиаторов, ничего не нашел и вышел коридор, чтобы проверить верхнюю одежду. Симаков отыскал выключатель, загорелся свет. Внимание оперативника сразу привлекла висевшая на крючке курточка из непромокаемой ткани типа «болонья» модной камуфляжной расцветки. Судя по размеру, она принадлежала Дутому. Симаков быстро прошелся по карманам, нащупал что-то твердое и тяжелое, это оказался складной нож. Положив нож на место, он проверил карманы курточки Зеленого, но и там того, на что рассчитывал, не нашел.
- Неужели, все скурили? – подумал Симаков и направился назад на кухню, но споткнулся об лежавшую на полу обувь. Это оказались сапоги темно-синего цвета, низ был резиновый, а голенища из непромокаемой ткани с оторочкой из искусственного меха по цвету светлее, чем сам сапог.
– Курточка из «камуфляжки», резиновые сапоги будто бы с отворотами, фигура коренастая. Это ведь приметы, что мне обходчик с переезда описал. Вот так повезло! – возрадовался молодой оперативник. Он взял один сапог и осмотрел подошву, надеясь обнаружить следы глины. Сапоги были 42-го размера, подошвы - грязными, между выпуклостями рисунка набилась земля, а сам рисунок напоминал «елочку» с фотографии следа, оставленного на месте преступления. Пальцы сыщика нащупали что-то в подкладке голенища, он потряс сапогом, и ему на ладонь из прорези, шедшей по шву подкладки, выпал перетянутый резинкой целлофановый кулечек размером с грецкий орех. Симаков развернул целлофан, потрогал пальцами и понюхал его содержимое, удовлетворенно хмыкнул, упаковал назад и засунул на место. Проверил он подкладку и второго сапога, затем вернулся на кухню. Дутый с Зеленым сидели рядышком под стеной, теперь они оба пребывали в нирване, водили осовелыми глазами из стороны в сторону да бормотали себе под нос какое-то заклинание, звучавшее как «йомахубля».
Нужно было проинформировать руководство, что Симаков и сделал, позвонив майору Яковенко. Через полчаса прибыла оперативно-следственная группа, были проведены необходимые юридические процедуры, после чего Дутого и Зеленого отправили в ИВС, а Симакову майор Яковенко поручил опросить соседей и знакомых Дутого и выяснить, не проявлял ли тот нездорового интереса к малолетним девочкам.
Лейтенант до вечера бродил по дворам и квартирам, но ничего нового, о чем бы не было известно милиции, к портрету заядлого правонарушителя не добавил. Когда на улице стемнело, Симаков решил, что на сегодня хватит проявлять служебное рвение, и отправился на остановку общественного транспорта, чтобы ехать домой. Дождавшись нужной маршрутки, он заплатил за проезд и прошел в глубь салона. Мест свободных не было, Симаков, взявшись за поручень, посматривал то в окно, то на входивших во время остановок пассажиров. На одной из остановок в автобус зашел молодой мужчина со спортивной сумкой на плече. Симаков протянул руку и тронул мужчину за плечо, тот обернулся, увидел лейтенанта и расцвел в белозубой улыбке.
- О, Сергей! – воскликнул мужчина, извинившись, обошел загораживавшую проход толстуху, и они с Симаковым обменялись крепким рукопожатием.
- С тренировки? – то ли спросил, то ли констатировал Симаков. – Я тоже с работы. Набегался, не меньше, чем в спортзале.
Встреченный Сергеем молодой мужчина по имени Анатолий был его соседом, работал тренером по гимнастике. Вскоре маршрутка прибыла на нужную остановку, мужчины выбрались из душного салона и направились в сторону дома.
- Так может, Серега, поменяемся работами? – предложил, улыбаясь, тренер. – Я в детстве Конан-Дойля начитался и мечтал сыщиком стать.
- А я дзюдо с детства занимался, - в тон ему ответил Симаков. – Если вдруг нас поменяют местами, абсолютными профанами выглядеть не будем.
- И где же ты бегал целый день? – с явным желанием услышать что-нибудь пикантно-криминальное спросил приятель.
Симаков, в отличие от некоторых коллег-розыскников, не стал напускать на себя таинственности и, имея свой интерес, решил удовлетворить любопытство приятеля.
- Убийцу, Толя, ищем. Какой-то выродок девочку изнасиловал.
- Что, изнасиловал и зарезал, как Чикатило? – загорелись глаза у тренера.
- Нет, задушил. Кстати, можешь проявить свои наклонности к сыскному делу. Милиция собирает информацию о лицах, проявляющих сексуальный интерес к детям, а также склонных к насилию опять же на сексуальной почве.
- То есть, маньяка ищете?
- Нормальный человек не будет ребенка насиловать. Если что-нибудь подобное узнаешь, или от кого-нибудь услышишь, сообщи мне, - попросил Симаков и для поощрения товарища, а также в качестве примера, поведал ему историю о нетрадиционных способах лечения эксгибиционистов, поведанной сегодня утром сыщику любвеобильной дворничихой. Предложение Симакова, видимо, нашло отклик в душе далекого от милицейских будней человека, о чем мог свидетельствовать его вопрос.
- А где убили девочку?
- На дачах за 5-м Микрорайоном.
- Приметы убийцы есть? – последовал второй вполне профессиональный вопрос тренера.
- Ничего конкретного. Рост до 170 см, вес около 80 кг, может быть одет в курточку из «камуфляжки».
- У меня тоже рост до 170 см, но вешу я 62 кг. Выходит, ваш подозреваемый – толстяк, - сделал верный вывод собеседник Симакова.
- По свидетельству возможного очевидца, скорее – коренастый крепыш.
Мужчины некоторое время прошли молча, видимо новоиспеченный сыщик вспоминал, какими он располагает сведениями по данному вопросу.
- Серега, ёханый бабай! – вдруг воскликнул Анатолий и в порыве чувств довольно сильно хлопнул лейтенанта по плечу. – Знаю я такого придурка! Все сходится: широкоплечий, с небольшим животиком, рост точно не выше метр семьдесят, и дача есть за 5-м Микрорайоном, когда-то за день рождения там выставлял.
- И кто это? – с преувеличенным энтузиазмом спросил оперативник.
- Вместе работали, тоже по спортивной гимнастике тренер. Пару лет назад в раздевалке с девчушкой без трусов застукали. Объяснил, что она связку в паху растянула, а он проверял. Родители скандал устроили, пришлось ему со спортшколы уволиться. Сейчас, слышал, по шабашкам в Москву ездит.
Симаков записал данные бывшего тренера, пообещал приятелю, в случае, если его информация поможет раскрыть преступление, ходатайствовать перед руководством о поощрение добровольного помощника милиции, и мужчины, успевшие за интересной беседой добраться до места проживания, распрощались и направились каждый к своему подъезду.
На следующий день Симаков составил рапорт о проделанной работе и отнес начальнику отдела.
- Ну и выродков в городе развелось. Всего день поработал, а сколько извращенцев и психопатов выявил. Может, древние спартанцы были все-таки правы, что неполноценных детей сразу после рождения со скалы в пропасть бросали, - сделал неожиданный вывод, который поверг бы в ужас приверженцев гуманизма, майор Яковенко.
Симаков, подумав, рискнул возразить начальнику, но не с точки зрения теории абстрактного гуманизма, а в практической плоскости:
- Как же по грудному младенцу можно определить, кто из них маньяком вырастет? Я думаю, здесь дело в воспитании.
- Не скажи, Сережа. Наследственность тоже играет роль, - отстаивал свою точку зрения майор. – У меня жена работает в школе для детей с отклонениями или задержками в психическом развитии. Заметь, не в той, что для умственно отсталых, там все ясно, а в такой школе, где собирают детей, которые в обыкновенной школе просто были бы заядлыми двоечниками, а так профессорами они не становятся, но многие вырастают во вполне адекватных людей. Так вот, в эту школу уже стали приводить детей родители, которые сами ее заканчивали. Ничто не проходит бесследно. Ладно, коль мы уж заговорили о древних временах, то согласно дошедшей до нас с тех пор поговорке, вернемся к нашим баранам, то бишь психам. По материалам, что ты собрал и другие сотрудники, а также по Дутому и Зеленому наша юрисдикция, слава богу, закончилась, ими будут заниматься следователи, а розыск будет копать дальше. Ты вчера версию выдвигал, что преступник имеет отношение к дачам. Теперь тебе представилась возможность проверить ее на практике. Вот тебе список, - протянул Яковенко лейтенанту лист бумаги. – Здесь 30 адресов. Это список хозяев дач. Всего же членов дачного кооператива 185 человек. Пройдись по этим адресам, но по-тихому: начни с соседей, выясни, есть ли среди членов семей этих дачников люди, подходящие по возрасту и приметам, и чем они дышат. Если кто-то покажется перспективным, также тихо проверь по месту работы или учебы, а тогда уже говори с ним самим и родственниками, постарайся выяснить, где он был в момент убийства. Все понял?
- Так точно! Разрешите идти? – демонстрируя готовность немедленно приступить к выполнению задания, вскочил с места лейтенант. От опытного начальника не ускользнула промелькнувшая в глазах подчиненного ирония и нарочитая порывистость в движениях.
- Сергей, - подавив вздох, приступил к воспитательной беседе майор, - если хочешь стать хорошим сыскарем, к выполнению каждого поручения нужно относиться так, будто это главное расследование в твоей жизни. Я понимаю, чем с бабульками речи вести, намного интереснее банду грабителей разрабатывать, участвовать в вооруженных задержаниях, или, на худой конец, хулиганам руки заламывать. Вчера на Дутом с Зеленым размялся, сегодня позанимайся нудной текучкой, - также не обошелся без иронии в своем поучительном монологе майор. – Работа сыщика на 90% состоит из копаний в мелочах. А когда нароешь горсточку вроде бы и незначительных фактиков, да высыплешь на бумагу, из них вырисуется харя конкретного подозреваемого или путь, ведущий к раскрытию преступления. Вот ты вчера Дутого почему заподозрил? Потому что нарыл и сопоставил несколько фактиков. Во-первых, подходит под описание путевого обходчика: курточка из «камуфляжки», коренастый, резиновые сапоги. Во-вторых, размер ноги и рисунок подошвы схожи со следом на месте преступления. В-третьих, склонность Дутого к проявлениям агрессивного поведения.
- Есть еще четвертый факт, товарищ майор, - включился в ход обсуждения Симаков. – Большая вероятность, что Дутый с Зеленым по дачам лазили, поэтому он знал, куда может девочку завести.
- Эксперты сапоги Дутого исследовали, и сомневаются, что след на даче он оставил. Но не огорчайся, криминалисты, наконец, смогли снять отпечаток ладони на глине с сапожка девочки. Поэтому теперь подозреваемого перевести в разряд обвиняемого раз плюнуть: нужно только снять дактилоскопические отпечатки. Поэтому ищите потенциальных подозреваемых, господа, чем больше – тем лучше! Выше голову, юноша, вперед и с песней! – напутствовал начальник подчиненного и выпроводил из кабинета.
Симаков у себя в кабинете просмотрел список, сгруппировал членов дачного кооператива по компактности проживания, затем поболтал, обсуждая криминальные новости, байки и сплетни, с коллегами-розыскниками и отправился выполнять задание.
Выдвигаясь на троллейбусе в заданный район, лейтенант, вопреки установке майора Яковенко не чураться черновой работы, обдумывал, как бы облегчить свою участь при проверке пресловутого списка.
- В списке 30 семей. Как минимум в половине из них имеются мужчины в возрасте от 18 до 50 лет, а то и не один. Это же сколько возни: соседей опрашивать, потом у подозреваемых по месту работы проверять их моральный облик, после этого алиби устанавливать… Да, перспектива еще та, - рассуждал оперативник. – А через неделю окажется, что убийца никакого отношения к дачам не имел. Нужно придумать такое, чтобы под видом горсвета или горгаза зайти на квартиру к этим дачникам-неудачникам и сразу определить, живет здесь подозреваемый, или нет. А можно пойти другим путем: по сопоставив неопровержимые признаки, убедиться, что именно в этой квартире живет подозреваемый. Только как эти признаки вычислить, если у меня есть только один бесспорный факт – след резиновой подошвы…
В это время троллейбус подъехал к городскому рынку. Симакову бросилась в глаза сверкавшая в лучах весеннего солнца всеми цветами радуги вывеска, установленная на крыше металлического павильона, который вызывающе-монументально возвышался над торговыми точками попроще. Прочитав надпись на вывеске «Обувь на все случаи жизни», Симаков ухмыльнулся и неожиданно для себя, повинуясь интуитивному чувству, в последний момент успел выпрыгнуть на тротуар. За его спиной громыхнули двери, троллейбус с завыванием укатил, а лейтенант остался на остановке, размышляя, что же подвигло его на это спонтанное действие. Видимо причина была установлена, потому что после секундного раздумья, Симаков решительно зашагал вглубь торговых рядов. Через минуту он уже заходил внутрь обувного павильона. Под стенами обширного зала располагались ряды заполненных разнообразной обувью стеллажей, посередине стояло несколько обтянутых дерматином низеньких скамеек, по залу бродило с полдесятка покупателей. Обслуживающий персонал состоял из двух молоденьких девчушек. Возле кассы сидела модно одетая женщина лет тридцати пяти, по уверенному выражению ухоженного лица и властному взгляду которой нетрудно было догадаться, что это хозяйка торговой точки. Симаков быстро проследовал вдоль стеллажей с обувью так называемого модельного ряда ширпотребовского ассортимента и остановился возле полок с разнообразной резиновой обувью. Здесь были выставлены сапоги разных фасонов, галоши, рабочие ботинки на толстой литой подошве, рыбацкие ботфорты с голенищами до самого паха. Покупателей рядом не было, оперативник достал из кармана курточки блокнот, в котором находилась фотография отпечатка следа, и, методично переворачивая сапоги, стал сверять рисунок на подошве с изображением на снимке. Непонятные действия посетителя не прошли мимо внимания хозяйки магазина. Симаков ей представился и, показав фотографию, спросил, не попадалась ли ей обувь с таким рисунком подошвы. Женщина внимательно посмотрела на снимок, затем еще более внимательно на румянощекого лейтенанта, сказала, что ее зовут Мариной, взяла Симакова под руку и повела в конец стеллажа, где указала на полку с резиновыми сапогами лягушачьего зеленого цвета и непритязательного вида.
- Вот, что вам нужно, товарищ лейтенант, - низким воркующим голосом проговорила женщина.
Симаков приложил фотоснимок к подошве и убедился в схожести рисунка.
- Скажите, Марина, такие сапоги бывают только зеленого цвета?
- Да, это новая партия, - получил ответ Симаков. – И знаете, Сергей, где их выпускают? – интригующе поиграв тонкими бровями, спросила молодая женщина.
- И где же? – изобразил преувеличенный интерес оперативник.
- В нашем городе производство наладили. Завод «Культбытизделий» импортную линию установил.
- Это там, где галоши и резиновые мячи делают? И сколько этих сапог у вас купили?
- Мы уже вторую партию взяли, а сколько продали, в компьютере есть. Давайте, Сережа, зайдем ко мне в кабинет.
Женщина в упор посмотрела выразительным взглядом в глаза Симакову, и у того возникло ощущение, будто ему в лоб уперлись два пистолетных ствола крупного калибра. Не дожидаясь ответа, Марина четко, как курсант на строевом смотре, развернулась и зашагала впереди, энергично двигая мускулистыми ягодицами под узкой кожаной юбкой. Симаков, следуя за роковой бизнесвумен, скромно отводил взгляд. В кабинете быстро выяснили, что таких сапог было получено 40 пар, из них продано 28, опрошенные продавщицы, естественно, покупателей не запомнили. Симаков уже собрался уходить, но гостеприимная хозяйка пригласила его выпить чашку кофе, и хотя кофе он не любил, предпочитая чай с лимоном, сыщик в знак признательности за полученную информацию решил остаться.
- А покажите мне, Сережа, еще раз эту фотографию, - попросила Марина после того, как насыпала в чашки сахар и растворимый кофе, налила туда кипятку и выставила на стол тарелочку с печеньем.
Изучив снимок, она указала на овальное пятно, частично нарушавшее узор подошвы.
- Что это, по вашему мнению?
- Ну, не знаю, - пожал плечами Симаков, - может, жвачка прилипла, или смола с асфальта.
- А я думаю, это заводской брак. Пресформа пригорела к подошве, и когда ее отрывали, нарушили рисунок, - уверенно заявила женщина. – Мне несколько подобных сапог пытались всучить на складе.
- Да, народ у нас так и норовит словчить или напакостить за твои же деньги, - посочувствовал Симаков.
- Вот именно! - с неожиданным темпераментом откликнулась женщина и сверкнула глазами. – И главное, эти сапоги им и так есть куда пристроить. Мне завскладом рассказывала, что некондицию они своим рабочим вместе со спецодеждой выдают.
- Оба! – бухнуло в голове у лейтенанта. – Вот и есть связующее звено! – возликовал в душе Симаков. – Теперь точно придется Марину на свидание приглашать. Эх, чего только не сделаешь ради любимой службы!
Сыщик улыбнулся и с признательностью посмотрел на женщину. У той затрепетали хищно вырезанные, как у певицы Ирины Аллегровой, крылья носа, она вытащила из подставки на столе визитную карточку и протянула Симакову.
- Звоните, Сережа, не стесняйтесь. Вдруг у вас снова вопросы насчет обуви возникнут, да и не только обуви, - проворковала женщина и на прощание еще раз выстрелила в упор своими глазищами, Симаков поблагодарил за гостеприимство и пока не получил смертельное ранение в сердце, поскорее унес ноги.
Лейтенант на маршрутном такси быстро добрался до завода, у охранника выяснил, что за обеспечение рабочих спецодеждой отвечает один из заместителей директора завода, и прошел к тому в кабинет. Замдиректора по телефону переговорил с начальником нужного отдела, тот принес список рабочих, которым вместе со спецодеждой выдавались некондиционные резиновые сапоги, и сыщик с этим списком отправился в отдел кадров. Начальником отдела кадров, судя по выправке и манере держаться, был бывший военный. Он сходу вник в суть вопроса и постарался оказать сотруднику органов необходимую помощь. Сначала из списка работников завода отобрали мужчин в возрасте от 18-ти до 50-ти лет. Таких оказалось 47, затем исключили тех, кто в день убийства работал во вторую смену. Осталось 28 человек. Из них удалили мужчин слишком низкого или слишком высокого роста, а также имеющих характерные приметы, как-то хромоту, чрезмерную тучность и т.п. К сожалению, на складе, выдавая сапоги, не указывали размер ноги, поэтому больше сократить список не удалось. Оставшихся 7 фамилий Симаков сверил со списком членов дачного кооператива, но, к великому сожалению, ни одного совпадения не нашел. Однако сыщик не унывал. Семь человек – это не 186, и даже не 30, которые первоначально было поручено проверить Симакову. Принесли личные дела семи потенциальных подозреваемых, лейтенант выписал их адреса, но и здесь ни один адрес не совпадал с местом проживания дачников, а некто Сижук Михаил Павлович, 32-х лет, согласно паспортным данным, вообще был прописан в другой области.
- Сижук кем работает? – спросил Симаков у кадровика.
- Грузчиком числится.
- А живет где? Не может же он на работу каждый день за 150 км ездить.
- Он и не ездит. Прессовщицей Света Епифанцева у нас работает. Он у нее пристроился.
- Женат, что ли?
- Нет, как сейчас это называется: живут в гражданском браке, а проще говоря, сожительствуют. А вообще по натуре дрянной мужичонка. Уже выгонять хотели, так Света упросила. То исподтишка пакость какую-нибудь устроит, типа в раздевалке бабам лифчики поменяет, то напьется – бузить начинает. Месяц или два назад прогулял пару дней, пришел весь избитый. Говорит, упал – покалечился, но я выяснял: его сосед за что-то избил.
Пока начальник отдела кадров рассказывал, лейтенант краем глаза пробежался по списку дачников и под номером 159 прочитал: Епифанцева Светлана Егоровна, проживает 5-й Микрорайон, дом 15б, кв. 29.
- Вот и связалось! - возликовал в душе лейтенант. – Как говорит Яковенко: не ленись рыть яму, и в нее обязательно кто-нибудь попадет. Главное – самому туда не свалиться, если выроешь не в том месте. Но я, похоже, с местом угадал, - похвалил сам себя молодой сыщик, выяснил у кадровика, работает ли сегодня Сижук, попросил их разговор держать в секрете и покинул завод.
Желая собрать побольше информации о возможном подозреваемом, Симаков не стал пока докладывать начальнику розыска, а отправился по месту проживания Сижука. На всякий случай лейтенант заглянул на опорный пункт милиции, но убедился, что он слишком хорошо думает об участковом инспекторе капитане Довбнюк, чтобы тот в обеденное время мог находиться на боевом посту. Тогда сыщик нашел дом №15б, подошел к подъезду, в котором жила Епифанцева, но к ней заходить не стал, а этажом ниже высмотрел квартиру, где дверь попроще, и нажал кнопку звонка. На пороге квартиры предстала старушка, маленькая, сухонькая, но с живым блеском в глазах.
- Как раз то, что надо, - с удовлетворением отметил лейтенант. – Такая всё про всех знает.
Он мило, но не настолько, как незадолго до этого ему улыбалась бизнеследи Марина, улыбнулся пожилой женщине, показал удостоверение и назвался.
- Сергей, значит? - проговорила старушка. – У меня внука тоже Сергеем зовут, но тебя постарше будет. Тебе сколько лет?
- Двадцать семь почти, - рассмеялся Симаков от неожиданной завязки разговора.
- О, так ты старше! – бесхитростно удивилась бабулька. А моему двадцать пять только, но выглядит солиднее, пузо наел, кабан!
- Нужно спортом заниматься, - посоветовал Симаков.
- Займется он! Разве что будут соревноваться, кто больше пива выпьет. Так что ты хотел, милок?
- Поговорить бы надо, - сделал конфиденциальное выражение лица оперативник и оглянулся по сторонам.
- А чего, и поговорим, - не стала возражать старушка. – Мне все равно делать нечего.
Хозяйка квартиры привела Симакова на кухню, усадила за стол и поставила чайник на плиту.
- Так о чем ты поговорить хотел? – усевшись напротив и надев очки, спросила она.
- О чем с милицией можно говорить? О состоянии правопорядка! Как вас зовут, уважаемая? – избрал легкую тактику ведения беседы лейтенант.
- Клавдией Петровной. Ты новый участковый?
- Нет, я в другом отделе. А как ваш участковый, справляется?
- Появляется иногда, алкашей или бомжей гоняет по дворам, а так сталкиваться не доводилось. Люди говорят, выпить любит.
- Спасибо за сигнал. Я руководство проинформирую, - сделал вид Симаков, что записывает в блокнот, а старушка тем временем приготовила чашку чая, бросила туда дольку лимона, соорудила значительных размеров бутерброд из батона с сыром и колбасой и поставила все это перед лейтенантом.
- Кушай, милок! – предложила она. – Будешь без обеда бегать, долго не протянешь, и так худой.
- Спасибо. Клавдия Петровна, - искренне поблагодарил Симаков. – Худой я разве что по сравнению с вашим внуком, но действительно сегодня еще не обедал. Так какие правонарушения у вас в доме бывают, кражи, например, или драки?
Старушка думала недолго, и пока лейтенант пил чай и поедал бутерброд, перечислила все известные ей криминальные проявления, случившиеся в доме, где она проживала и окрестных дворах. Симаков внимательно слушал, а те сведения, что действительно заслуживали внимания правоохранительных органов, записывал в блокнот. Когда поток красноречия гостеприимной хозяйки иссяк, а чай и бутерброд закончились, сыщик перевел разговор в более интересную для него плоскость.
- А скажите, Клавдия Петровна, соседи у вас не пьют, не буянят?
- Всякие есть. Вот через стенку в соседнем подъезде один «дубил» живет. Как дома появляется, так музыку включает. Весь день «Радио мелодия» слушает, оно у меня уже в печенках сидит! Вот, кстати, и сейчас музыка играет.
Симаков прислушался, и действительно услышал звуки позывных незабвенной радиостанции, доносившиеся даже через несколько комнат до кухонного помещения.
- Встречаются такие экземпляры. Чем меньше в голове мыслей, тем громче в квартире играет музыка. Я сейчас к нему зайду поговорю. А если не поможет, вот вам моя визитка, позвоните, направим участкового, - пообещал лейтенант.
- Вот спасибо, уважь старушку, - расчувствовалась женщина. – Может, еще бутербродик съешь?
Симаков от бутерброда отказался и снова повторил свой вопрос насчет драк.
- Было и такое. Пацаны как-то во дворе подрались. Ага, еще Пашка Витюк какому-то алкашу морду набил, тот в подъезде мочился.
- Правильно сделал. Таких козлов нужно воспитывать. А между соседями драк не случалось?
- Нет, вроде бы народ спокойный подобрался, разве что Светки Епифанцевой сожитель, как напьется, анекдоты похабные рассказывает.
- Кому рассказывает?
- Да кому придется. Мы на лавочке сидим, он подсядет, и язык, как помело. О, вспомнила! – оживилась старушка. – Как-то он с синяками ходил, говорили, что это с первого подъезда Васька Белов его избил, а за что не знаю.
Симаков уточнил, в какой квартире живет драчливый Васька, от всей души поблагодарил старушку за угощение и полученную информацию, заверил, что сейчас поговорит с любителем громкой музыки, и покинул квартиру. Зайдя в следующий подъезд, он поднялся на второй этаж, музыку было слышно даже на лестничной площадке, поэтому лейтенанту не нужно было гадать, в какую дверь звонить. После десятка звонков дверь наконец открылась, и на пороге возник долговязый юноша лет двадцати, увидев Симакова, он изменился в лице и отступил назад.
- Воробей, для начала сходи, выключи музыку! – почти крикнул ему в ухо лейтенант, а когда юноша развернулся и пошел в комнату, проследовал за ним. – Так это ты, оказывается, здесь обосновался, - когда стало тихо, сурово сдвинув брови, обратился к парню Симаков. – Без милиции, вижу, жить не можешь.
- Я же ничего не делал, - с испуганным видом стал оправдываться парень.
- Тебе еще сделать что-нибудь остается, тогда бы сразу в зону. Срок у тебя условный, а жалобы в милицию поступают. Правда, уже не за кражи, а нарушение порядка.
- Да вы что, Сергей Владимирович, я же по хулиганке не выступаю!
- Кроме хулиганства хватает других правонарушений, в том числе нельзя нецензурно выражаться в присутствии граждан, включать громко музыку и тому подобное. А твой музон соседей уже достал. Хочешь, чтобы я протокол составил? – припугнул старого знакомого оперативник.
Симаков, проведя профилактичекую беседу, не преминул задать несколько вопросов о соседях, в том числе об интересовавшем сыщика Сижуке, еще раз обратил внимание на недопустимость нарушения правил общежития, и распрощался с бывшим подопечным, которого когда-то задерживал за квартирную кражу.
Васька Белов оказался молодым мужчиной с худощавым лицом, широкими плечами, стройной фигурой и крепкими мозолистыми ладонями, силу которых ощутил Симаков при рукопожатии. Оказалось, он принял оперативника за представителя мебельной фирмы, который должен был явиться, чтобы принять заказ на изготовление стенки. Когда ошибка прояснилась, и Белов узнал, что Симакова интересует его драка с Сижуком, приветливая улыбка мигом сошла с его лица, глаза гневно сузились и, выругавшись, он дал исчерпывающий ответ:
- Вот, сука! Он еще в милицию жалуется? Пускай спасибо скажет, что инвалидом не сделал. Знаешь, лейтенант, за что он получил? Дочка у меня есть, пять лет ей. Как-то захожу в подъезд, а он снял с нее трусы и щупает, падло.
Мужчина, разнервничавшись, достал из висевшей в прихожей курточки пачку сигарет и, предложив Симакову, который отказался, закурил, энергично выпуская дым.
- Когда это случилось, помнишь? – по принципу собеседника, перешел на «ты» Симаков.
- На следующий день после старого Нового года. Он потом извинялся, что, мол, пьяным был, а сам заявления пишет, паскуда!
- Ты на него тоже напиши, - предложил Симаков. – Мы одно дело раскручиваем, где этот Сижук, возможно, фигурирует, но только между нами, так что факты нам нужны. Не помнишь, курточка из ткани камуфлированной расцветки у него есть?
- Есть ватник, только его и носит, алкаш.
- А росту он какого?
- Ниже меня слегка, но толстоватый…
Симаков, добыв информацию, которая прямо указывала, что Сижук может являться убийцей девочки, дабы не спугнуть удачу, не стал больше расспрашивать жильцов дома, тем более посещать квартиру Епифанцевой, а прямым ходом отправился на работу, где доложил обо всем майору Яковенко. Тот посовещался со следствием, пришли к мнению, что оснований для задержания Сижука достаточно, и на выходе из ворот завода без лишнего шума он был задержан Симаковым и двумя его старшими коллегами.
Незамедлительно после доставки в милицию у Сижука сняли отпечатки пальцев, особое внимание уделяя отпечатку левой ладони. Одновременно с задержанием, был произведен обыск по месту жительства подозреваемого, то есть на квартире сожительницы. Епифанцева пояснила, что утром 15-го марта по дороге на работу она попросила Сижука сходить на дачный массив и проверить, целы ли запоры на их домике, так как слышала от соседей о кражах на дачах. Вечером она вернулась домой сразу после восьми часов, и увидела, что Сижук только что зашел в квартиру, сам он был в верхней одежде, грязные и мокрые резиновые сапоги стояли в коридоре, от него пахло алкоголем.
Его курточка, свитер, рубашка, брюки и даже трусы и майка спереди были испачканы в глине. Сижук объяснил, что на дачи он не успел зайти, а по дороге домой споткнулся и упал в грязь. Одежду Епифанцева выстирала, а рубашку за ветхостью выбросила на балкон в коробку, где хранилась ветошь. Резиновые сапоги и рубашка были изъяты и подвергнуты экспертизе, которая дала однозначный вывод, что след на куске глины, оставленный в домике, где была убита девочка, оставлен правым сапогом Сижука, потому что кроме одинакового рисунка, имелось полное совпадение очертаний овальной выпуклости на подошве сапога с вмятиной на следе. Это же в дальнейшем было подтверждено следственным экспериментом на собранной возле дачного домика глине. Также экспертиза показала, что почвенные образцы, собранные с рубашки Сижука и сапожков убитой девочки идентичны по качественному минералогическому составу фракций, содержат одинаковые по структуре и химическому составу соединения и примеси. Этим подтверждалось предположение, что одежда Сижука была испачкана сапожками девочки, при ее изнасиловании.
Одним из главных доказательств вины Сижука являлось то, что отпечаток его левой ладони полностью совпадал с отпечатком на глине, которая прилипла к голенищу сапожка девочки, найденного на месте убийства. Однако, впоследствии Сижук заявил, что с выводами экспертизы не согласен, так как для сравнения были предоставлены не его отпечатки, и потребовал повторного проведения экспертизы. За несколько дней до этого заявления от контролера СИЗО поступил рапорт, что Сижук на прогулках до крови растирает ладони о шероховатую поверхность стены, мотивируя тем, будто он очищает кожу от никотина. Когда повреждения на коже ладоней Сижука зажили, была проведена повторная дактилоскопическая экспертиза, полностью подтвердившая выводы предыдущей.
По делу исследовался окурок сигареты с ментолом, найденный возле места обнаружения тела девочки. В слюне окурка был выявлен агглютиноген «А», который был выделен и в слюне самого Сижука. Сижук, категорически отрицая свою причастность к убийству, заявил, что он не курит сигарет с ментолом. Однако следствие выяснило, что 15-го марта после 16.00, окончания рабочего дня, Сижук совместно с неким Злотюком зашли в кафе, расположенное недалеко от завода, где выпили принесенную с собой бутылку водки и по два бокала пива. При этом Сижук курил сигареты с ментолом марки «Прима», которые купил при Злотюке, объяснив, что когда он выпьет, ему нравятся сигареты с ментолом. По словам Злотюка, Сижук говорил ему, что по заданию жены должен проверить дачу. Из кафе они вышли в 17.30, немного прошлись по городу и расстались. Злотюк повернул на свою улицу, а Сижук направился в сторону дач. Проследили вероятный маршрут Сижука от места, где он расстался с собутыльником, до дачного массива. Кратчайший путь пролегал через улицу, а затем и двор того дома, где проживала убитая девочка.
Сижук так и не признал себя виновным в убийстве и изнасиловании Оли Яблончук, хотя его вина подтверждалась совокупностью всех собранных следствием доказательств, зато эти доказательства были полностью учтены судом, который приговорил Сижука к высшей мере наказания: пожизненному заключению.