Последнее время страх всё более и более стал овладевать им, сжимать всё тело судорогой, всю душу захватывать ознобом. Ему слышались голоса - тревожно звучащие, жалостливо стихающие, громко зовущие. Несомненно, его слуха касались слова – протяжные и обрывистые, гневные и обеспокоенные - лишь наречие, которому они принадлежали, было таинственно неведомо, мучительно непонятно. Ещё являлись тени – те, что подступали порой донельзя близко, рассматривали невидимыми глазами пространство пред собой, отступали ненадолго, удалялись, пропадали – чтоб после возникнуть – каждый раз нежданно, жутко.
Выходя в свет...
Когда он появился на свет, и тени обрели очертания - медсестёр, а голоса зазвучали нежностью – матери и отца, страх вырвался наружу пламенем крика – разорвавшего тишину, спалившего все ужасы и отчаяния, что так долго склонялись над ним.
Исторгнув из себя мучительное чувство, он захворал. Заболел любопытством и удивлением, беспомощностью и познанием. Страх исчез. Но лишь на время.