В эту прекрасную, летнюю ночь отчего-то не спалось. Даже не в самые напряжённые дни повседневные мысли не так просто отпускают в сказочную страну снов. Наша стремительная жизнь, настолько насыщена разного рода информацией, что к вечеру, нелегко от всего отрешиться, и спокойно отдохнуть. Но причина бессонницы была не в этом. От дневной усталости не осталось и следа. Как раз наоборот, мысли были насыщены творческой энергией. Хотелось жить! Остро чувствовалась лёгкая прохлада сибирского лета. За открытым окном едва слышно шуршала сочная листва огромных, статных тополей. Откуда-то издалека доносилось монотонное стрекотание, вечного спутника человека, одинокого сверчка. Жизнь в округе, не замерла ни на минуту даже глубокой ночью.
Не долго раздумывая, я сел за письменный стол, и продолжил неоконченную к вечеру работу. Дело пошло без особых проблем, но в голове, время от времени сквозила мысль, о том, что, чего-то всё же не хватает? Конечно же: не хватало музыки! В считанные мгновения, из стоявшего на столе магнитофона, зазвучала мелодия Баха. Прекрасная музыка заставила задуматься.… И тут произошло что-то совершенно необыкновенное: вдруг мгновенно, я оказался в просторном кабинете большого дома, где-то далеко в Европе. Из-за окна отчётливо доносился шум летнего дождя. Его капли мерно отстукивали по оконным рамам, какой-то сложный, лишь музыканту понятный ритм…
Убранство кабинета поразило своей скромностью: письменный стол, шкаф с большим количеством книг и кипами исписанной нотными знаками бумаги. В углу чёрный, с резными спинками диван. Посередине комнаты большое старинное кресло, очевидно выставленное сюда специально, для приходившего по каким-либо делам гостя, тут же становившимся первым критиком вновь рождённого музыкального произведения. В глубине комнаты, напротив кресла, чуть в тени от света свечей, стоял музыкальный инструмент – клавесин. В этот самый момент, моего внезапного появления, за ним сидел, сам Мастер – Иоганн Себастьян Бах.
Его крепко сложенная, мужественная фигура едва заметно покачивалась из стороны в сторону, подчёркивая движение музыкальной композиции. Внутренняя гармония его души, отражалась и на его внешнем облике: выражение лица очень серьёзное, а если приглядеться, то можно было увидеть искрящуюся внутренней радостью улыбку. Взгляд острый и глубоко задумчивый, как у мудрого старца с высокой горы взирающего на бренную жизнь суетной долины. Мерцающие свечи в бронзовом подсвечнике, казалось, неслышно подмигивали в такт льющейся мелодии. Музыка была печальной, но не тоскливой. Скорее, это было философское размышление о чём-то вечном. Она была отражением царившей дождливой, пасмурной погоды за окном, и в тоже время, тёплой и уютной атмосферы рабочего кабинета композитора. Музыка сплетала всё воедино – здесь и сейчас, и во веки вечные. Возможно, потом, он начал бы объяснять словами свои мысли, навеянные этой чудесной мелодией. Мы вместе, долго бы пытались вывести суть этого настроения, но музыка объясняла всё сама, без слов. Обычная человеческая логика здесь была абсолютно бессильна. Мы молчали. Говорили Музы…. Великий художник, яркими, звучащими красками выводил чудесную картину, где-то там, высоко над нами парящего Высшего Мира невыразимой Красоты и Гармонии…
Для всех навсегда останется тайной: о чём думал в этот момент великий человек? О чём сказал, и не успел сказать он людям своей музыкой? В какие заоблачные дали, уносит он нас в своём искусстве…?
17.07.2003 г.
Д.Зырянов - Омский