«Однажды я спросил у него:
- Почему ты не пьешь?
Он, внимательно посмотрев на меня, ответил:
- Потому что алкоголь делает меня слабым, а я не могу себе этого позволить.
Иначе я не смогу защитить тех, кто мне дорог.»
Эйфория. Это прекрасное состояние легкости, дарованное тебе алкоголем. Твое и без того хорошее настроение взлетело до небес и растеклось там, за облаками, будоражимое каждой стопочкой обжигающей жидкости, что теплом растекалось по твоему телу.
Эйфория. Ты чокался с другом и весело смеялся, любуясь едва сокрытой под легким платьем, фигуркой своей будущей супруги, бродящей по саду в красках заката… и не ты один, но какое до этого дело одурманенному сознани&.
Твои чувства притуплены, ты не чуешь опасности, ты растерял последние крупицы бдительности, ты в плену эйфории.
И когда твоя не пьющая будущая супруга отправилась спать, когда твоя королева, потрепав тебя за волосы со спокойствием отправилась в страну Нимфея, ты не остановился, ты продолжил, за разговором и воспоминаниях из детства, пытаясь не упустить эту призрачную волшебницу, эту ласковую колдунью – эйфорию.
И шла стопочка за стопочкой, наперегонки с сознанием, твое лицо расплывалось в улыбке идиотика, когда раскинувшись в шезлонге, улавливал ускользающим сознание нелепые шутки друга, ты ржал смехом придурка, пытаясь поднять его упавшего при попытке сходить до ветра. Ветер вы нашли, где сидели, не в силах идти. И руки, потеряв силу, с трудом разливали по рюмкам уже не обжигающую не чувствительное тело, жидкость, и прозрачные капли растекались по столу, капали в темноте на траву.
Ты не заметил, как твой друг соскользнул из лап эйфории на землю, как он забылся тяжелым, но таким глубоким сном, коими спят мертвые, надежду на чье пробуждение не найти у близких.
Ты не заметил, как они перемахнули через забор, как появились рядом, на много трезвее тебя. Ты смотрел невидящим взглядом в их ласково-голодные глаза, обрадованный новой компании. Ты пытался разлить по рюмкам, и они заботливо перенимали бутылку, помогая тебе поставить росчерк в приговоре. Они интересовались, где та красивая девушка, что была здесь, и ты гордо заявлял, что она там, где и должна быть, когда мужчины пьют – в постели, но не замечал этого липкого блеска в их глазах. Ты с трудом улавливал ход времени, но это не помогало тебе уследить за их передвижениями. Лишь когда они оба куда то исчезли тебя потянуло в дом.
Ты, стоя в дверях, с не пониманием смотрел в глаза своей будущей супруге, что уже не в силах кричать, лишь всхлипывала от боли и унижения, распростертая на полу, с раскинутыми в стороны ногами.
Ты упал от пары толчков и просто уснул, тут же на полу…
… и прозрачные капли растекались по лицу, капали в темноте на пол…
Ты мирно спящий под мостом богатырь, в объятиях, столь ласковой эйфории.
Ты обещал себе заботиться о ней. Ты оберегал ее столько времени и был всегда рядом. Она научилась верить тебе, она научилась чувствовать себя в безопасности рядом с тобой.
А когда они насиловали ее на пару, ты спал рядом.
Ты не проснулся, когда пришла очередь второго и он, развернув, выбил из нее новый крик. Ты не проснулся, когда они снова поменялись местами, а твоя лишенная сил будущая жена, теряя рассудок, молила кого-то о прекращении этого.
Ты не просыпался, когда они рвались в плоть самого дорого тебе создания. Ты не просыпался, когда кровь, та самая, которую ты так боялся увидеть на ней, не останавливаясь, сочилась на пол. Ты не проснулся, когда она, промокнув между ног остатками разорванной ночнушки, свернулась клубочком, уставилась в темноту, не видя ни чего перед собой.
Ты был во власти такой прекрасной и манящей эйфории.
А над маленькой дачей, над садиком со спящим другом, распростав крылья, кружил, смеясь, демон алкоголя.
У тебя ведь ни когда не было такого страшного похмелья? Ты ведь ни когда так не жалел что проснулся?
Да, она привела себя в порядок, насколько могла и оделась. Да, она смыла с пола кровь. Вот только смыть с глаз пустоту и презрение, к тебе, плачущему у ее ног, не смогла, а ты даже не вспомнил ночных гостей.
Да, ни кто не мог предположить, что все так выйдет.
Да, ни кто не мог предположить, что придется заплатить такую цену за превращение мужчины в скотину.
В это утро, ты, стоя под теплыми лучами солнца, понял какая на самом деле это чушь. Ты, проклиная себя, понял многое. Но что из этого могло помочь исправить случившееся? Быть может то, что алкоголь превращает мужчину в скотину? Быть может то, что ты предал свою королеву, поправ ее доверие? А может то, что тебе ни когда не оправдаться и не заслужить прощения? Или то, что это все бесполезная лирика, бесполезная в потерявшем краски мире, в мире, в котором стало тяжело ложиться спать, потому, как страшно оставаться наедине с самим собой?
Да, ты больше не выпил ни рюмки, да, ты стал избегать алкогольных отделов в магазинах, да, ни кто из друзей не понимает, почему ты так смотришь, на них, выпивающих. Нет, не принципиально, а потому что ты вспоминаешь эти пустые глаза, это вдруг ставшим безграничным одиночество, это отчаянье и потому что в тебе просыпается ненависть к убившему в себе мужчину. Ненавидеть себя тяжело, не правда ли?
Она, вероятно, простила тебя, но так и не смогла избавиться от презрения к тебе. Да и ты не смог смотреть ей в глаза.
И тех двоих ты не лишил жизни, нет, их посадили. Один освободился не скоро, а второй так и не вышел. Но кому из вас это добавило улыбки? Ни кому, и ни чего не изменило.
А эйфория, спускаемая с цепи демоном алкоголя, все так же обласкивает превращающихся в скотин мужчин.