Руны замшелого камня
На валуне, о который я споткнулся, и содрал с него носком сапога ворсистую кожуру моха, в образовавшемся “окошечке”, открылись причудливые письмена. Я отбросил в сторону рюкзак - и стал осторожно счищать с камня бархатисто – зеленые наросты. Камень был сплошь покрыт каким-то питроглифическим письмом. Сюда, в этот уголок тайги, забрел я в поисках ягод и лекарственных трав. Эта брусничная поляна среди молчаливого соснового бора на краю элегически-дикого озера наводила на мысли о том, что, быть может, кагда-то она была стойбищем хантов, манси или каких-то других исчезающих малых народностей, а позже, вполне возможно эти сосны стали свидетелями пришествия сюда раскольников. Черты и резы на камне настолько взволновали меня, что я забыл о ягодах( а эта поляна была буквально усыпана свисающими к земле кисточками кроваво-красной брусники) и долго –долго разглядывал этот шедевр древнего искусства.
Заночевать пришлось здесь же .Слишком далеко ушел я от последней деревни. При свете пляшущего пламени костра мне довелось наблюдать удивительный эффект – камень буквально ожил. Узнаваемые символические изображения лосей, медведей, глухарей – и другие иероглифы, о смысле которых можно было только гадать, - ожили и стали преобразовываться в объемные фигуры. Из темноты, на освещенную поляну выступили люди с лицами индейцев в одеждах из звериных шкур. Самый старый из них – косматый шаман с бубном, отбивая такт по своему музыкальному инструменту, затянул заунывную песню. Он пел долго—долго, танцуя вокруг костра какой-то первобытный танец, подражающий движениям зверей. Вдруг он растворился в темноте. На его месте выступил из мрака старец в монашеском одеянии с массивным поблескивающим крестом на сыромятном ремешке.
Он подошел к камню, сел на него и подняв лицо к луне, - стал распевать псалмы.
Потом подошел ко мне, свернувшемуся у костра на подстилке из сосновых веток ,перекрестил,- и тоже исчез. Наутро, сфотографировав валун, с полным ведром ягоды и пучками брусничника– я возвращался домой, гадая - сном было увиденное мною или явью? Эти сомнения усилились после того, как , проявив пленку, я увидел на ней пустые белые квадратики. Попытки позже найти эту поляну на берегу озера—ни к чему не привели...Но с тех пор шаман и монах являются ко мне ночами, чтобы диктовать, диктовать, диктовать... Валяются на лоджии те резиновые сапоги, рюкзак еще хранит смолистый запах хвои, давно съедена брусника, давно израсходован весь брусничник на заварку, а я все тщусь отыскать тот камень, воскресить в вображении писмена на нем, расшифровать их...