Захват

Кислюк Лев
 



                Самый простой способ  уничтожить врага-это   
                найти друзей среди врагов твоего  врага.
               
                (Хазарская пословица)

1.

Осень в Москве началась рано.  Горожане ждали бабье лето, но природа
обманула  людей, и,  в ноябре,  тротуары покрылись чистым  белом покрывалом
мягкого хрустящего снега. По народным приметам, первый снег непременно
должен был растаять, а через сорок дней земля обязана была укрыться 
постоянным белым покрывалом. В этот раз все было иначе. Пришли ранние
холода. Свинцовое небо не пропускало солнечных лучей.  Осенних дождей не
было вовсе, зато каждый день  сверху сыпались   белые,  похожие на вату
снежинки. 

Дороги не успевали очищать, только посыпали  песком с какими-то
реагентами.  Всё вокруг из белого становилось грязно-красно-серым. Автомобили
на поворотах бросали эту жидкую, ядовитую слякоть на тротуары, под ноги
пешеходам. Уборщицы сбились с ног, постоянно намывая полы за посетителями,
заносившими грязную жижу  в магазины и учреждения.

Рядом с Таганской площадью. Между знаменитым театром «На Таганке» и
Котельнической набережной, в  одном из тихих переулков,  стояли несколько
старинных особнячков.  Когда-то там счастливо жили  небогатые дворянские
семьи, но  кровавые революции, прогремевшие над всей страной,  вымели хозяев
из родовых гнёзд, и дома позанимали советские учреждения.

Разные аббревиатуры  красовались на вывесках за семьдесят лет
советской власти. Пришел  странный и, непонятый пока современниками, век
двадцатый, уничтоживший последнюю империю на территории России.
Учреждения закрылись, а дома стали постепенно ветшать и разрушаться. 

Одной усадьбе повезло больше других – её как-то быстро присмотрела для
себя одна из новых,  частных компаний, которые вырастали как грибы после
дождя на  плодородной почве всеобщей неразберихи и разрухи.   

Дом был небольшой, с пристроенным к нему флигелем для прислуги  и
добротным каретным сараем  в глубине усадьбы. Кованая, оставшаяся с   
«прежних времен», ограда ещё сохранила в своих стальных ажурных
переплетениях забытые инициалы  бывшего хозяина дома. Судя по вывеске,
сделанной на листе из полированной «нержавейки»,  здесь обосновалась фирма
«ПромИнвестАренда».  Во флигеле удобно разместилась служба безопасности
фирмы, а в каретном сарае - гараж на четыре автомобиля. Так, недалеко от
Таганской площади, в тихом старинном особнячке пошла обычная «офисная»
жизнь. 

Фирма въехала в особняк совсем  недавно, до этого все её службы
размещались  в цокольном этаже   девятиэтажного дома спального района
Ясенево. Но растущие  доходы предприятия  позволили  подписать договор
аренды особняка в очень престижном районе Москвы на девяносто девять лет.
Правда, перед тем как усадьба приняла новых хозяев в свои мягкие объятия, 
пришлось полностью перестроить дом и флигель, полностью заменить
водопроводные  трубы и канализацию,  поменять оконные рамы и сделать
евроремонт.  Дом отделали заново снаружи, применив самые современные
материалы, но постарались сохранить  всю прелесть старинной архитектуры.

«ПромИнвестАренда» занималась оформлением собственности.
Приватизация, вызванная перестройкой,  позволила многим людям осуществить
свои самые заветные мечты.

Теперь  можно было стать собственником  магазина, бани, кинотеатра  -
чего угодно, лишь бы хватило денег и сил на управление, выкуп и …..взятки
чиновникам. Появились владельцы  автомастерских,  газет, телеканалов и даже
огромных промышленных предприятий. Одна часть населения страны,  с
удивлением, посматривала на другую её часть, поражаясь предприимчивости  и,
неизвестно откуда взявшейся, коммерческой хватке.  Вчера  только человек был 
простой и понятный всем житель коммунальной квартиры, а сегодня он уже
владелец какого-нибудь  «Норникеля»  или «Газпрома»! «Откуда бабки?» –
спрашивают обыватели.  «Всё по закону!» – отвечает владелец, и  прикупает
следующий заводик или нефтяную скважинку.

В кабинетах  «ПромИнвестАренда»   был обычный рабочий день. Кто-то
говорил по телефону, записывая в органайзер необходимое.  Несколько человек 
курили на лестнице.  В канцелярии две девушки копировали документы на
ксероксе и аккуратно раскладывали  все экземпляры страница к странице. В
приемной  директора все шло по плану. Средних лет женщина-секретарь в
строгом деловом костюме, приглашала  сотрудников  «на ковер»  по записанному
заранее в блокноте, списку. 
 
- Иван Митрофанович,  Сергеев  в приемной!
- Пусть заходит. Здравствуйте, Алексей,  присаживайтесь.
- Я, собственно,  с информацией по  бывшему 134-ому почтовому  ящику. Мы
собрали дополнительные  сведения о главных акционерах.
- Рассказывайте.
- По сути дела, контрольный пакет в руках   трех человек -  директора,
главного бухгалтера и главного инженера.  С кого начинать?
- С директора.
- Ну, анкетные данные вам известны. Самый весомый пакет. Эти двое –
инженер и бухгалтер - у него в кулаке. Никогда и ничего без его согласия не
делают. Характер вспыльчивый, но быстро успокаивающийся.  Когда-то принимал
непосредственное участие в строительстве  этого «ящика». Был одним из десяти
вольнонаёмных специалистов, строивших завод. Остальные были ЗК.  Тогда была
такая система: освобождали, условно, политических, тех, что по 58й, они и
строили.
- А что это за статья?
- Контрреволюционная деятельность. Там, в части второй, этой статьи,
написано, что если человек не знал о конечной цели преступления, то его не
расстреливали и срок давали поменьше. Не двадцать пять лет без права
переписки, а  десять или даже три года. Под это дело забирали всех членов семьи
обвиняемых, без разбора.  А потом, из зеков  подбирали специалистов с
«высшим» и организовывали для них закрытый поселок. Выезжать  запрещали,
работать – сколько угодно. Вот с такими людьми завод построили за три года. Они
же на  нем и работали. Наш директор тогда был молодым специалистом,
единственным вольнонаемным в своем цехе. Быстро выдвинулся и стал сначала
главным инженером, а потом директором.
- Дальше.
- Всю свою жизнь проработал на этом заводе. Думаю, что драться за него
будет отчаянно.
- Давайте по делу.
- Был вхож во все государственные органы. Власть и возможности на заводе
и в городе были огромные. Как же! Город небольшой, а это предприятие
единственное, кроме авторемонтного заводика и консервной фабрики. Во время
перестройки растерялся, дезориентировался. Госзаказа не стало, денег не стало.
Долго пытался оперировать старыми связями – ничего не получалось. Чиновники
в главках и министерствах спасали собственные шкуры. Ну, вы знаете, как это
было. Даже и в это время нашлись понимающие люди «вверху». Некоторая
продукция завода была всё ещё  необходима армии и заказчики сами, напрямую
обратились. Появились договора, возможность загрузить  оборудование и
персонал,…… Правда, только на  тридцать процентов, не более. Но у людей
появилась зарплата!  Потом  оказалось, что все, что делалось на заводе,
устарело и нужны другие, более прогрессивные конструкции. А где их взять? 
Министерства перестали заниматься разработками, а сами заводчане создать
новую технику  не могли. Просто не умели, никогда этим не занимались!
Руководство опять растерялось – нужно было перепрофилироваться, а как?
Предложения директору делались, но он был  неуступчив.
- Подробнее о предложениях, от которых отказались, что-нибудь знаете?
- Конечно. Инженер был у них один молодой, способный и очень шустрый.
Сразу после института пришел. Голова хорошая, через полгода назначили
начальником отдела. Грамотный. Даже старые рабочие его слушали, открыв рот.
Он сразу разобрался, в чем беда завода.  Через  кого-то вышел на  сингапурских
китайцев и притащил директору заказ, на огромное количество сантехнической
арматуры и фитингов из нержавеющей стали и меди. В то время медь  и
нержавейка у нас были на порядок дешевле, чем на западе. Очень выгодный
заказ. Но директор потребовал, чтобы потенциальный покупатель обеспечил
завод инструментом и оснасткой для выполнения этого заказа.

Он так привык, это была обычная практика в Союзе! Но сингапурцы только
рассмеялись. «Мы платим деньги, купите все, что вам нужно» - сказали они.
Молодой инженер бил себя в грудь и уверял директора, что обеспечит подготовку
производства, но директор ему не поверил. Всё отмёл и продолжал ждать
государственного заказа.
- Ещё предложения были?
- Этот же инженер предлагал наладить производство холодильников,
автомобильных  кондиционеров, и  других, как тогда говорили, товаров народного
потребления. Кончилось тем, что директор наорал на него: «Ты, что! Хочешь мой
завод превратить в гандонную фабрику!!!  Не будет этого! Страна одумается!
Недолго ждать осталось!» Парень ещё чуток поработал на заводе, да и  уехал в
Питер. Живет на частной квартире. Работает в хорошем автосалоне, продает
Вольво.
- А что же рабочие? Как они воспринимают руководство, которое не дает им
возможности кормит их семьи?
- По-разному. Да вы знаете, как это бывает. Кто-то  от огорода кормится, кто-
то ворует. Кто-то на стороне подрабатывает. Но «в открытую» никто не выступает.
Кто его знает этого Шмеля, вдруг добьется  госзаказа!
- Акций у рабочих  много?
- По протоколу, двадцать шесть процентов. Мы их скупили, практически все.
- Директор знает, что кто-то скупает акции?
- Если и знает, то значения этому никакого не придает. Мер никаких не
принимает.
- Семья у него большая?
- У  директора?
- У директора, ведь мы говорим о нем, не так ли?
- Жена умерла, Сын - кадровый военный, холостой, служит на таджикской
границе.  Между ним им и отцом что-то произошло, пять лет глаз в город не кажет.
Дочь  живет здесь же в Средневолжске,  замужем, сыну пять лет.  Муж работает в
городской администрации.
- С директором более или менее ясно. Что по главному инженеру?
- Холостяк. Сорок пять лет. Сын институтского друга директора.  Раньше
преподавал в местном политехническом институте. Уже десять лет работает
главным инженером на бывшем ящике. Директору верит безоговорочно!
- А почему холостой?
- Два раза был женат. Первая жена  ушла от него через три месяца после
свадьбы. Причину никто не знает. Со второй жили плохо, почти сразу начались
скандалы. Она требовала, чтобы он перевелся в Москву, а ему, это было, в
общем-то, по барабану. Восемь лет назад она познакомилась с каким-то
командированным  москвичом, развелась, забрала сына и уехала в столицу. У
главного десять процентов акций.  И у бухгалтера десять процентов.
- Бухгалтер женщина, молодая?
- Не молодая. Пятьдесят лет. За работу держится зубами. Деревенская. 
Когда-то, как только колхозникам выдали паспорта, кажется в 1974 или 1975 году, 
уехала из родного села, поработала в городе и  поступила на бухгалтерские
курсы. Потом работала на разных заводах, все время повышала квалификацию,
но в родное село больше никогда не возвращалась. Даже к родным погостить не
приезжала.
- Это  же, как нужно ненавидеть, как это сейчас называется, малую родину?!
- Вероятно, плохие воспоминания о колхозной действительности. Она
замужем. Муж простой слесарь. Два сына. Один в Армии, другой тоже на заводе
слесарит.
- Наш заказчик  просит  начать операцию как можно скорее. Вы готовы?
- Да мы уже и начали, собственно.  Вы помните  Сережу  Авдеева, из 
оперативного отдела? Ну того самого специалиста по девушкам?
- Избавьте меня, пожалуйста, от подробностей ваших делишек!  Лучше
скажите, что уже сделано.
- Я, собственно,  и хотел об этом сказать. Разговоры с директором ни к чему
не привели. Но все будет сделано.
- С местной милицией работаете?
- Безусловно. Дальше всё будет по обычному плану, не волнуйтесь. До сих
пор все было чисто.
- А вот представьте себе, волнуюсь! Волнуюсь каждый раз. Ну ладно, будем
надеяться на ваш профессионализм. Идите. Огромная просьба – держите меня в
курсе всего.
- Конечно, Иван Митрофанович!  -  сказал Сергеев, а сам подумал:
«Делишек» он не хочет знать! А бабки хочет получать немереные? Интересно, что
заинтересовало заказчика на этом заводике? Ладно, придет время – узнаем».               


2.

Если слух его не обманывает, то через реку идут люди. Стараются
двигаться скрытно и бесшумно, но  опытное ухо  все равно уловит диссонанс в
шелесте камыша под прохладным утренним ветерком. Дикая утка захлопала
крыльями, кто её спугнул? Заснувшие лягушки  опять наполнили теплый воздух
своими  звонкими голосами, кто их потревожил?  В наушнике раздался негромкий
щелчок, потом ещё один.

Шмель поправил, вставленный в ухо, маленький наушник. Это Шер 
предупреждает командира и товарищей: «Идут гости!»  Разговаривать  нельзя,
могут прослушивать, поэтому Шмель легонько постучал в ответ по микрофону –
так договаривались, и  услышал как Шер тихо, ноготком, постучал по микрофону
своей рации – одинарный, два двойных.  Шер понял, командир услышал и готов
принять гостей как положено.

В полукилометре от тугаёв , командир засадного батальона майор Миронов
тоже услышал: «Команда готова к встрече». Минуты не прошло - ответили
остальные. Каждый занял своё место, и был крайне внимателен. 

Шмель взял с собой только четверых. С ним пошли Шер, Хохол, Риф и
Буйвол. Окрестности были им хорошо знакомы, но почти сутки, после получения
задачи они потратили, чтобы определить место дислокации для каждого. Нужно
было не только отследить маршрут передвижения каравана, но и,  подобравшись
к нему как можно ближе, попытаться взять всех живыми. Да и самим  погибать
было ещё рановато.
 
Шмель явственно услышал необычный плеск воды - караван близко.
Местность была трудная – сливались вместе три реки: Амударья, Вахш и Пяндж,
образовывая обширную площадь, покрытую ручьями и заливами. Тугаи стояли
непроходимой стеной. Но носильщики терьяка   преодолевали любое препятствие
и несли свой смертоносный груз с покорность верблюдов.

Шмель чуть не плюнул от досады на этих сверхпокорных людей,  вовремя
опомнился и присел в воду так, что выше поверхности остались только его глаза и
кончик ствола Калашникова. Антенна покачивалась как камышинка. Караван мог
пройти совсем близко, а задачу нужно было выполнить. За боеприпасы и рацию
он не волновался,  все было надежно упаковано.

Камыши зашуршали сильнее, громко зачавкала донная тина и на фоне
ночного многозвёэдного неба  показались силуэты  людей, согнувшихся от
тяжелой поклажи.  Один, два, три …… девять человек! Оружие наверняка есть, но
ведь как принайтовили, ничего не звякнет!

Все как ожидалось - направление штатное, на заранее подготовленную
позицию. Да, разведка и профилактика это большое дело. Теперь можно
подняться и, не торопясь,  следовать  за караваном, только не забыть сделать
ещё одну мелочь. 

Шмель включил рацию и, проверив выставленную частоту,  сделал
несколько  легких и быстрых ударов пальцами по микрофону - барабанная дробь.
Услышав в ответ серию таких же ударов, выключил связь и осторожно двинулся 
на северо-восток.
 
Поднял глаза на звездное небо, полярная звезда была на своем законном
месте, это означало, что следует изменить направление строго на север. Там
можно будет снять мокрую химзащиту и, в заранее подготовленном окопе, найти
свою любимую СВД .
Скоро караван  был уже на плоскогорье в одном из скалистых каньонов.
Измученные  люди спали, не снимая грузов, прикрывшись только маскировочной
сетью, чтобы  пограничный патрульный вертолет ненароком не наткнулся на них.

Опытный караванбаши послал наблюдателей на гребни. Они ползли без
груза, налегке, в  бархатной темноте южной ночи, каждый на свою сторону. Бойцы
приняли их споро и бесшумно, как учили. Зажали рты и,  плотно обернув руки и
ноги  тесьмой, утащили на внешнюю сторону каньона.  Там, в полной темноте,
Риф и Хохол тихо разоружили злодеев и, истратили  весь запас скотча,
привязывая каждого к персональной арче. Зато теперь была полная уверенность,
что будут сидеть тихо и мирно.

Рассвет в горах начинается быстро и неожиданно. Вот было темно, а вот,
показались первые яркие-яркие лучи солнца  и через минуту света уже столько,
что слепит глаза! Сразу зашелестели цикады в траве, запели невидимые птицы.
Мгновенно высыхает роса, но ночные запахи не сразу покидают склоны гор  и ещё
долго радуют путника.

Караванбаши проснулся первым и заворочался под  тяжелой
маскировочной сетью. Нужно было выбираться, быстренько справить нужды и
найти эту проклятую пещеру, разрази её Аллах,  куда требовалось сложить весь
груз. Да и часовых пора менять. Крепкий чернобородый мужчина, настоящий
«карасакал »,  встал, поправил халат,  чапан    и посмотрел наверх. Высоко, на
гребнях скал стояли   крепкие ребята в камуфляже, с автоматами Калашникова,
направленными на спящую группу. Их было так много, и они были так решительно
настроены, что караванбаши захотелось опять залезть под маскировочную сеть и
спрятаться там, в пыльном и темном сне. Надолго, пока весь этот кошмар не
кончится.

В  группе майора Шмеля было полторы десятка правил поведения при
захвате  вооруженного каравана. Одно из них гласило: «Не нужно нарушать сон
вооруженного человека». Внезапно проснувшись,  он Бог знает, чего наделает. 
Надо дать усталому человеку отдохнуть. Он встанет расслабленный, довольный и
будет способен здраво рассуждать и действовать.

Вот и сейчас заместитель командира батальона Шерзод Каримов, спокойно
ждал, пока караванбаши пинками разбудит свой отряд и только потом, когда все
боевики были на ногах  и (очень предусмотрительно) без оружия, он сказал в 
мегафон, прозванный в  народе «матюкальником»,  на узбекском и фарси:
«Благоразумие!!! Только благоразумие может вас спасти. Не пытайтесь
прикоснуться к оружию, не нагибайтесь к земле, не трогайте ваш груз. Замрите, и
я скажу, что вам делать дальше».
   
Стоящий рядом с Шером прапорщик Вова Пачинский  по кличке «Буйвол»
стал медленно, но как-то по–звериному ловко  спускаться в ущелье. Весь отряд 
«нарконосильщиков» удивленно наблюдал за ним. Ещё бы!  Конечно, около
тридцати бойцов держат их на мушках, но  в одиночку подойти к банде!? 

Благодаря колоссальной природной физической силе, короткой шее и очень
широким плечам, при вполне среднем росте, Володя  с детства был грозой   всех
уличных  королей города Дзержинска. За силу и необузданную злость, приятели
прозвали его Буйвол.  В драках он бил противника только один раз и тот уже мог
не увидеть окончания  сражения.

Ему было только четырнадцать, а против него выходили взрослые мужики,
вооруженные выломанными из, стоящих тут же, скамеек,  деревянными брусьями.
Буйвол, обладавший мгновенной реакцией, крутился между кулаками и кольями
как «черт на сковородке». В результате  получал пару синяков, а его соперники 
расползались по домам, зализывая серьёзные раны.

Но задержанные не знали Вову Пачинского и напряглись, предчувствуя 
возможный  шанс на освобождение. Шер продолжал вещать по «матюкальнику»:
«К  вам спускается прапорщик Пачинский! Он не вооружен. Он  обыщет каждого  и
скажет, что делать дальше!»

Шмель замер, в своём окопчике, контролируя ситуацию через прицел СВД.
Он был уверен  в Вове, но чем черт не шутит.  Пачинский пошел не в самую гущу
задержанных, а немного правее.  Смирно стоящий, молодой, смуглый  душман,
мимо которого он проходил, резко присел, пытаясь дотянуться до лежащего
рядом «калаша». Но тут, же  почувствовал, что на него упала бетонная плита. Это
Буйвол  прыгнул на беднягу и придавил его весом своего тела.

Надо сказать, что, несмотря на невысокий рост, весил он сто десять
килограммов. Мышцы, всегда тяжелея жира, поэтому хорошо тренированные
люди  легко двигаются, но и немало  весят.

Остальные носильщики смертельного груза  даже не шевельнулись.
Больше половины из них  жили поблизости от границы, бывали у родственников
по эту сторону Пянджа, и  близкие, желая уберечь их от беды, показывали почти
всех выдающихся бойцов специального подразделения и рассказывали кто и  на
что из них способен.

Благополучно обыскав нервного душмана, Пачинский сдал его подошедшим
бойцам. Каждый из боевиков подходил к Володе с поднятыми руками. Буйвол
тщательно обыскивал его, забирал оружие, документы, если таковые имелись и
передавал дальше. В это же время  приземлился вертолет, и, прибывшие бойцы
организовали погрузку мешков с наркотиками в его зеленое чрево. Они
передавали мешки из рук в руки, а невезучие носильщики провожали грустными
собачьими глазами каждый тюк.

Подняв тучу пыли, в ущелье приземлился еще один вертолет. Туда наспех
погрузили скованного караванбаши и несколько солдат. Остальные пошли своим
ходом, один из вертолетов завис над возвращающейся группой, отслеживая
безопасный путь.

Шмель собрал с бруствера обоймы, гранаты, а любимую СВД завернул в
промасленную ткань. Мокрую одежду закатал в химзащиту  и отдал
подбежавшему Рифу. Нужно было отдохнуть и возвращаться к обычным
полковым заботам.

Для того, чтобы укрепить  границу между Таджикской Республикой и
Афганистаном, российское  и таджикское правительство  размещало на
приграничных территориях специальные подразделения армии России. Их
задачей была борьба с терроризмом и наркотрафиком. В одном из таких
специальных полков служил  командир батальона, майор Михаил Захарович
Шмель. 

Здесь все было всерьёз и по-настоящему.  Настоящий и очень опасный
враг, готовый на все за свои мерзкие, грязные   деньги. Настоящие боевые
операции, а не дурацкие учебные тревоги с высосанными из пальца «вводными».
Настоящая взаимовыручка между офицерами и дружба между солдатами. 
Дедовщина не могла прижиться там, где жизнь каждого зависела от каждого. 

Попадались, конечно,  разные люди, одетые в военную форму, но их
быстро отфильтровывала боевая работа. Как правило, такие кадры стремились
придти к повышению и карьере значительно менее опасными путями. Поэтому
после прибытия в полк, они сразу начинали писать рапорта вышестоящему 
начальству  о переводе в другие, более безопасные воинские подразделения.

Вертолет  не спеша  дотянул до казарм родного полка. Михаил сдал  оружие и
спецсредства, принял душ, переоделся и только потом написал рапорт о
проведенной операции.

Усталый и не выспавшийся  майор Шмель был вымотан, выжат и собирался
потихоньку выбраться из части, залечь в спячку на съемной квартире  в поселке.
Но не тут, то было! Едва он вышел из казармы, как  увидел  бегущего 
подполковника Волковницкого.  Командир полка  был несколько грузноват  и
бежал с трудом, придерживая кобуру с табельным Макаровым  на левом боку.
- Миш,  зайди к  начальнику связи, для тебя сообщение!
- Откуда?
- Вроде из дома!
- Ничего не понимаю. Прислали бы телеграмму, письмо на худой конец…..   

Теплое солнце  почти касалось кромки гор. Легкий ветерок  ласкал влажные
после душа волосы. Пчелы кружились над ухоженными полковыми клумбами, и
сильный запах  цветов перебивал ароматы готовившегося ужина в солдатской
столовой.  Михаил  не спеша пошел к зданию управления полка.  Давно он не
получал вестей из дома. Наверное, года четыре. В общем, как поссорился с
отцом, так и не получал.

Начальник связи полка, черноглазый закарпатец, старлей Сашко  Рехнюк,
стоял у порога пункта связи с радиограммой в руках.
- Товарищ майор, тут что-то срочное! Забирайте! Если что, я вас быстро по
телефону соединю через «Весну».  Читайте!

Михаил взял радиограмму и прочел: «Миша!  У отца инфаркт! Срочно
приезжай! Яна». Странно. Отец никогда не болел. То есть вообще никогда не
обращался к врачам.  Что же произошло?
-  Сань!  Можешь меня сейчас с домом соединить?
- Та зараз! Тильки у командира разрешения спрошу,  –  лейтенант бросился к
телефону и уже через пять минут набирал домашний номер старшего Шмеля.

Михаил взял трубку. На его тревожное: «Алё!» ответил совершенно
незнакомый женский голос, который подтвердил, что у Захара Осиповича 
обширный инфаркт и Яна Борисовна у него в больнице. 
- Понимаете, Михаил Захарович, на заводе сложилась тяжелая ситуация. Вот
директор и не выдержал, заболел.
- А что произошло?
- Да я собственно точно не знаю. Это вам лучше у Яны Борисовны спросить.
Я  домработница, меня Ирой зовут. Слышала краем уха, что что-то неправильно с
акциями, а подробностей не знаю. Вы позвоните попозже, когда Яна Борисовна
будет дома, она вам все объяснит. 
- Попозже я не смогу, отсюда сложно звонить. Постараюсь взять отпуск и
приехать как можно быстрее. Да свидания, Ира!
- Я передам. И вам до свидания!

Шмель вышел через КПП и медленно пошел по поселку.  Ещё недавно он
хотел только одного – спать! Теперь  это желание пропало неизвестно куда.  Что
случилось дома?! Что с отцом?!

Разногласия  Шмеля отца и Шмеля сына начались ещё в детстве.  У
маленького Михаила всегда и на все было свое мнение. Он всё и всегда делал по-
своему. Ему было три года, когда родители, мама была ещё жива и ослепительно
красива,  брали его с собой в гости  к таким же, как они молодым специалистам
Наде и Васе Подтыкайло. 

Время было бедное, в магазинах почти ничего не было, но столы в каждом
доме накрывались обильные. Надя была акушером, пациенты буквально
молились на молодого, талантливого врача. Высокая, длинноногая, зеленоглазая
с копной длинных волнистых рыжеватых волос, она была полной
противоположностью  Лиды Шмель -  кареглазой, черноволосой  с прозрачной
бледно-розовой кожей. 

Вася и Захар выглядели как, если не родные, то двоюродные братья –
рослые, широкоплечие, светловолосые. Только у Захара   глаза были серые, а
Василий смотрел на мир голубыми, цвета неба  глазами, через толстые стекла
очков.  Маленького Мишу сажали за стол вместе с взрослыми, но………. он
отказывался есть. Никакие уговоры не действовали. Взрослых это несколько 
напрягало.  Каково это сидеть за накрытым столом, рядом сидит трехлетний
ребенок и ничего не ест! Внимательно прислушивается ко всем разговорам  и
молчит.

После нескольких рюмок водки или стаканов местного вина это уже никому
не было интересно. Ребенка никто не замечал, разговор заходил о заводских
делах и общих знакомых.  Такие застолья были частыми, других развлечений в
маленьком городке не было.  Время текло быстро и наконец, наступал час
прощания.
Дома малыша быстро раздевали, умывали и, при первой же попытке
уложить в постель  слышалось: «Мама  я хочу кушать!»
- Но почему ты в гостях ничего не ел?!
- Я стеснялся.

Родителей это страшно злило. Ведь только, что сидел за столом и воротил
нос от всяких вкусностей, которые предлагала ему тетя Надя! А мама знала, что
пойдут в гости и сама ничего не готовила. И что теперь делать, неужели
укладывать спать голодного ребенка? Захар был готов устроить трехлетнему
сыну первую показательную порку!  Приходилось что-то срочно подогревать или
жарить, не смотря на то, что обоим нужно было рано вставать на работу. Лида
преподавала в  местном техникуме историю, а Захар строил завод.

Потом когда  Захар уже  стал директором завода, а Миша пошел в школу у
них были уже другие проблемы.  В доме было много книг, энциклопедий по
искусству и религии,  энциклопедических и толковых  словарей под разной
редакцией,  подписных художественных изданий и справочников.

Мальчик читал всё с упоением и страстью.  А учительница начальных
классов, преподающая у него, даже не подозревала, что её малолетний ученик 
читать научился ещё до  школы и к третьему классу прочитал несколько больше,
чем это удалось ей к окончанию педагогических курсов. И, мало того, все
прекрасно запомнил.

Как-то на уроке учительница рассказывала ребятам о разных цветах:
желтом, голубом, красном и бирюзовом. Причем бирюзовый они назвала просто 
«бирюза».  Не терпевший разночтений Миша поправил её:
- Бирюза – это камень, Мария  Ивановна. Зелено-голубого цвета.
Молодая учительница не стерпела конкуренции:
- Миша, бирюза – это такой цвет!
- Нет, камень, я завтра принесу энциклопедию!
- Неси!

Ладно бы маленький Шмель просто принёс энциклопедический словарь и
показал строку о бирюзе учительнице где-то наедине. Нет!   Он не поленился
притащить громадный том  и прямо в классе, на глазах у всех нашёл нужную
строчку и ткнул в нос учительнице!  Это было невероятное  унижение для
молодого педагогического кадра.

К Мише резко возросли требования, двойки и тройки посыпались на  него
как из рога изобилия.  То за что любой его одноклассник получил бы вполне
приличную оценку, ему  оценивалось как «плохо» или очень плохо». Удивленная
мама стала просматривать все домашние задания сына, чего раньше не делала
никогда. Увидела эту странную закономерность и встретилась с молодым
преподавателем. Учительница запальчиво перечисляла грехи молодого Шмеля,
но категорически отказывалась сравнить его домашние и классные работы с
работами остальных ребят.

Но мама Михаила было женой директора самого крупного завода в городе и
директор школы, к которому она обратилась, забыв о чести мундира, вызвал к
себе учительницу  и разобрался в вопросе досконально.  Маленький Шмель был
оправдан, учительница скрепя сердце согласилась, что перегнула палку.
Конфликт был улажен.

Но отец крепко поговорил с Михаилом и запретил ему, без согласования с
ним учить учителей и вообще высовываться со своим мнением. Сказано учителем
«белое» значит «белое», «черное» значит «черное».  Сегодня ты учителей
ставишь в неудобное положение перед всем классом, а завтра тебя выпрут из
школы с таким характером!

Михаил этот урок запомнил, но отец совсем не был уверен, что что-то в
этом роде сын ещё не вытворит, так как тот был свободолюбив и неуступчив. А у
отца и времени то, сыном заниматься не было! Завод отнимал  всё свободное и
несвободное. Захар неделями был в командировках.

«Выбивать» приходилось всё!  Новое оборудование,  обоснованный план на
следующий год,  материалы  и финансирование на социальные нужды – всё
приходилось  доставать, вымаливать,  выпрашивать. Зато все заводчане были
обеспечены отдельными квартирами в новых домах,  исправно работали детские
сады и школы. В магазинах кроме вездесущего берёзового сока были и прочие
продукты.  Может быть не в достаточном количестве, не самого лучшего качества 
и не для всего города, но для заводчан было практически всё.

Мама Михаила очень много работала, впрочем, как  и все в то время. Но в
один несчастный для семьи день  заболела неизвестной  тогда болезнью и очень
быстро, в течение двух недель умерла в местной больнице. Михаилу пришлось
самому  управляться с домашним хозяйством.  Занятый заводом отец долгое
время не замечал, что сыну становится все тяжелее совмещать учебу в школе и
приготовление обедов и ужинов, но наконец, заметил и взял домработницу –
пожилую, чистоплотную женщину Нину Львовну, невесть, когда осевшую в этих
местах.

Все сразу стало на свое место. С учебой стало лучше. Отношения с
учителями были не плохие, а редкие драки со сверстниками для защиты
обиженных и оскорбленных  почти не мешали молодому Шмелю зарабатывать
обычнее четверки и пятерки. Троек не было совсем.

Когда Михаил окончил школу с серебряной медалью, отец  в
категорическом тоне приказал ему подавать документы  в любой технический ВУЗ
страны, но желательно в Баумановское училище, готовившее инженеров высшей
квалификации.  Михаил наотрез отказался. Он собирался поступать в  Рязанское
училище воздушно-десантных войск. Это был первый серьезный скандал с отцом.

Захар кричал, что у него единственный сын, и он не допустит  превращения
его в «пушечное мясо».  Что он запрещает Михаилу даже думать о карьере
военного. Что кадровые военные  строевики – это тупоголовые исполнители
чужой воли и не достойны уважения.

Михаил учился хорошо, командование и преподавательский состав им были
чрезвычайно довольны. Каждое лето он ездил домой на каникулы  и  ежедневно
выслушивал гневные тирады отца, так и не принявшего его выбор. Пришло время,
и Михаилу, как одному из лучших выпускников училища, было предоставлено
право самому выбрать себе назначение.

Он выбрал Таджикистан и оказался прав. Боевая работа была интересной,
нужной и полезной. Но попав в свой первый отпуск, домой, Михаил опять
услышал гневные крики отца и обвинения в непослушании. Захар считал его
службу никчемной и ненужной. Он говорил, что ещё не поздно изменить все, уйти
из армии и заняться чем-нибудь полезным. Он, человек привыкший, что ему
подчиняются сотни людей, не мог взять в толк, почему сын не подчиняется. Ведь
он хочет ему только добра!  Михаил был оскорблен таким отношением и уехал,
наутро, не попрощавшись. Он больше не звонил отцу, посылал только
поздравительные телеграммы с праздниками и днями рождения.

Такую телеграмму он послал в день бракосочетания своего отца с его
секретаршей Яной, о  долгом романе с которой уже устали говорить
Средневолжские сплетницы. Яна была значительно моложе Захара и все были
уверены, директор никогда не жениться на ней. Возможно, разрыв с сыном
испугал старого Шмеля, и он не захотел одиночества. Никто не знал этого.

3. 

«Итак,  что мы имеем с гуся, как говорят в Одессе? Мы имеем радиограмму
от Яны – это раз,- думал майор Шмель
- По телефону связного ответа получить не удалось – это два. Что
спровоцировало инфаркт у отца? Что случилось на заводе? Ведь отец в
Средневолжске мог всё.

Захар Шмель – директор  электротехнического завода, оборонный госзаказ
на котором  составлял более восьмидесяти процентов плана. Градообразующее
предприятие, на котором работает  пять тысяч человек – почти все взрослое
население  города Средневолжска. Есть правда ещё консервный заводик,
авторемонтный и маленькая кожевенная фабричка, но это не в счет.   То есть,
практически, каждая семья зависит от того, с какой ноги встанет сегодня Захар
Шмель,  поэтому слово его было на вес золота.

На чьи деньги чинят дороги и половина жилого фонда? На средства завода.
Кто дает распоряжение на строительство домов и ремонт детских садиков?
Шмель.  Кто, в конце концов, рекомендует  областным властям,  кого ставить
мэром или главой администрации города? Тот же Захар Шмель.  Что же
произошло? Нужно идти к Волковницкому и попытаться взять неиспользованные
дни отпуска.

На следующее утро после  утреннего развода майор Шмель был  в
кабинете командира сводного полка.

- Разрешите войти, товарищ  полковник?
- Заходи Шмель. Садись. В чём дело?
- Разрешите обратиться по личному делу. Вчера пришли вести из дома. В
общем, у отца инфаркт. Его жена просит срочно приехать.
- Так всё серьёзно? Но я слышал, что инфаркт без причины не бывает. Что-
то случилось?
- Даже не знаю. Звонил  домой, никто ничего вразумительного не говорит.
Правда, с Яной – женой отца поговорить не удалось. Домработница сказала, что
на отцовском заводе какие-то неприятности, вот его и прихватило.
- А что за неприятности?
- Да не знает она!
- Давай спросим у нашего полкового «лекаря» Нугзара от чего бывает
инфаркт?
- Как я сразу не догадался у него проконсультироваться! Конечно Егор
Владимирович, звоните Шекиладзе.
- Зачем звонить, вызовем. Пусть прибежит, ему полезно побегать.
Волковницкий нажал кнопку внутренней связи и  крикнул: «Дежурный!
Лейтенанта Шекиладзе ко мне! Быстро!»
Через несколько минут, запыхавшийся Шекиладзе стоял перед командиром по
стойке смирно.
- Вольно, Шекиладзе! Садись. Доложи нам с майором,   по каким причинам у
людей инфаркт бывает. Можешь?
- Так точно, товарищ полковник. Основная причина возникновения инфаркта
миокарда это нарушение тока крови по венечным (коронарным артериям). Такое
нарушение чаще всего возникает на фоне атеросклероза венечных артерий.
- Ты не на консилиуме, Шекиладзе. Своими словами доложи.
- Есть. Разрушаются стенки артерий и вен и в местах разрушений
появляются  бляшки. Происходит закупоривание, то есть тромбоз, ну и в
результате инфаркт.
- А по каким причинам разрушаются стенки?
- Основная причина – это возраст, товарищ полковник. Но вам до этого ещё
далеко.
- Тут речь не обо мне, лейтенант. У товарища майора отец  в больнице.
Диагноз – инфаркт.
- Разрешите обратиться к товарищу майору. Миш, отец курит?
- Есть грех.
- Гипертония есть?
- Когда-то  в больнице лежал, недолго. Говорили – давление.
- Ну, вот тебе весь букет причин. Возраст, гипертония, курение. Ещё лишний
вес и  гиподинамия – отсутствие достаточной нагрузки. Он у тебя директор, я
слышал? Наверное, всё время или в кабинете сидит, или на машине ездит, а?   
- Нугзар, а нервные перегрузки в связи с неприятностями могут вызвать
инфаркт?
- Вторичный фактор! Могут быть «последней  каплей переполнившей «чашу
терпения организма».
- Всё ясно. Товарищ полковник, разрешите подать рапорт о предоставлении
очередного отпуска?
- Подавайте майор.  Езжай. Нужна будет помощь – обращайся. Деньги,
лекарства, транспорт. В ваших краях полно моих друзей по училищу. Если ты воин
– справишься с любыми трудностями. А ты воин. Вперед майор!
- Есть.

Он быстро оформил документы в строевой части, собрал вещи и попутный
вертолет   доставил его на вокзал.

В маленьком районном городе Кизилабад все было стандартно: типовое
здание районной администрации – бывший райсовет, белые колонны, высокие
двери, большие гулкие коридоры, маленькие комнаты с высокими потолками и
портретами президента Хурмонова в каждой комнате.    

Обычный вокзал: белое здание, широкие двери выходят на привокзальную
площадь и такие же на перрон.  Комната ожидания, наполненная рядами
свинченных между собой стульев  из никелированного железа и кожзаменителя.
Пассажиры здесь читают, спят, едят, кормят своих детей – ждут.   
 
Вокзальный ресторан тоже не блистал разнообразие дизайна: выбеленные
стены, две огромные пальмы в кадках,  на высоком потолке большая пыльная
люстра. Столики покрыты белыми  стираными и жестко накрахмаленными
скатертями с заштопанными дырами от зажженных сигарет посетителей.  На
каждой стене картина с пейзажами выполненными, скорее всего, местным
живописцем-самоучкой.  Официантки в белых фартучках и крахмальных белых
кокошниках - всё как всегда, как десять, двадцать  и тридцать лет назад. Разве что
ассортимент стал  богаче, но качество………. Да и не станет хороший повар
работать за гроши в вокзальном ресторане заштатного городка.

В этом же здании был  и буфет.  За не совсем чистым стеклом буфетной
витрины  лежали бутерброды с копченой колбасой, неизвестного возраста и
салаты непонятного происхождения. Но выбор спиртного был более многообразен 
– больше десяти сортов пива, водки  с разными этикетками, крепленные и
сладкие вина.

До прихода поезда было примерно два часа, хотелось есть и Михаил пошел
в ресторан.

В огромное овальное окно вокзального ресторана, зашторенное розовыми
занавесями, отдаленно напоминающими театральные кулисы, пробивалось яркое
азиатское солнышко.  Веселые пылинки плясали в его длинных  желтых лучах и
напоминали иллюстрацию из учебника физики о броуновском движении молекул.
В зале было два десятка столов и огромная стойка похожая на старинные стойки
бара в американских вестернах. У этого монументального сооружения и дремали
официантка и буфетчица.

Михаил присел за свободный столик. Они все были свободны, в ресторане
не было ни одного посетителя, поэтому выбор был большой.  Он сел и как бы
увидел себя со стороны. Молодой, высокий, загорелый, кареглазый, коротко
стриженный, в  простом, но не дешевом штатском костюме и легкой голубой
рубашке (парадная форма и камуфляж были аккуратно уложены в чемодан и
сданы в камеру хранения). Он был похож на  молодого Марка Бернеса из фильма
«Два бойца». 

Молодящаяся официантка медленно повернула голову в его сторону и, тут
же, ленивое выражение на её лицо сменилось маской неподдельного интереса.
Она подошла к Михаилу.
- Что будете заказывать?
- Для начала, хотелось бы посмотреть меню – улыбнулся Шмель
- Меню, конечно, есть, но в нем все блюда «долгоиграющие», а вы на поезд
не спешите?
- Вы правы, но мой поезд через два часа, так что времени достаточно.
Михаил снял пиджак и повесил его на спинку стула.

- Может быть, вы просто скажете, что вкусного уже готово? Мне хотелось бы
просто пообедать.
- Очень вкусная солянка, пальчики оближешь! Наш повар чемпион города по
солянке, потом картошечка фри и классная свиная отбивная с жареным луком.
Лучшая еда для офицера.
- Офицера?! Как вы узнали, что я военный?
- А у вас загар специфический – руки только до запястий и шея до
воротничка, – девушка широко улыбнулась. От её былого сонного состояния не
осталось и следа, молодой симпатичный офицер  стимулировал её остроумие.
- Вы прямо Шерлок Холмс!
- Я просто давно здесь работаю.
- Согласен на солянку и отбивную с луком и жареной картошкой.
Что будете пить?
- «Баян Ширей» с минеральной.

Солянка была в меру горячая, сине-черные маслины в ней соседствовали с
ярко желтым лимоном. Карри и кайенский перец придавали умопомрачительный
запах блюду, а нарезанная соломкой говядина была мягкая и пряная.  Шмель был
удивлен, никогда ещё ему не приходилось  пробовать такую изысканную еду в
такой глуши.

И его удивление только усилилось, когда принесли свиную отбивную с
жареной картошкой и луком.  Нежнейшее мясо казалось, таяло во рту. Жареный
лук  был румяный и вкусный. А картошка своим ароматом быстро заставила
забыть о золотистой солянке.

Запив все это великолепие сухим белым «Баян Ширеем» смешанным с
минералкой, Михаил почувствовал себя бодрым и готовым к любым
неприятностям. Он достал бумажник и, вынув из него несколько красивых
тысячерублевых бумажек, положил их на стол.
- Это вам, дорогая девушка, и вашему классному повару! Или это повариха?
Ну да это не важно, пусть примет от майора Шмеля.
- Так это вы майор Шмель?!
- Вы меня знаете?
- В газете читала. Вы с наркомафией боритесь.
- Сказки! Ни с кем я не борюсь, все это выдумки.
«На фиг мне эта реклама! – подумал Шмель – надо будет поговорить с
командиром, чтобы журналистам поменьше информации давал».

- Не скромничайте, - перебила его мысли девушка – Про вас несколько раз
писали. Говорят, что те операции, которые вы разрабатываете всегда успешные.
- До ничего я не разрабатываю! - воскликнул Михаил – я вообще в другом
месте служу! К наркотикам никакого отношения не имею!
- Значит, я ошиблась, или журналисты что-то перепутали. Жаль. Но все
равно, вернетесь, заходите к нам в ресторан. У нас по вечерам, полгорода гуляет.
Договорились.

Шмель внимательно посмотрел на девушку. Голубоглазая блондинка,
невысокая, не худая, но и не полная. Белоснежный фартук, отороченный
кружевами, подчеркивал тонкую талию.  Девушка улыбнулась Михаилу, положив
на столик счет, легко повернулась и танцующей походкой пошла к барной стойке. 

«Сыграем в любимую игру «Расскажи всё»! Ей, наверное, лет тридцать, -
подумал майор – окончила школу в этом маленьком городке. Можно было учиться
дальше, но для этого нужно было уехать в большой город, а здесь, скорее всего,
был некий парень. Одноклассник или  сосед, на которого она с детства смотрела с
обожанием. Он вернулся после военной службы в расшитой «дембельской»
форме  и сразу же заметил подросшую  Катю….или Нину, ….или  Машу» 
- Девушка, как вас зовут!?
- Света!
- Светочка, деньги на столике. Спасибо, всего вам хорошего!
До свидания.

«Ну вот, - продолжал фантазировать Шмель – было шумное застолье,
бывший солдат много выпил, и Света показалась ему, отвыкшему от женской
ласки, необыкновенно красивой, а он ей потрясающе мужественным, так и
случился грех….. Наутро он  испугался сделанного, она плакала, а через
некоторое время грех стал, виден невооруженным глазом.

Шумная свадьба, рождение ребенка, муж оказался пьющим (и как только
раньше не заметила!!!!). Работа ему не нравилось, а денег не хватало (кому и
когда их хватает). Тяжелый развод. Некоторое время он помогал деньгами, потом
уехал на заработки и пропал….. Выручила подруга – устроила работать в
ресторан. Работа, конечно, тяжелая, но денежная – чаевые, обсчет-обвес…,
дармовые продукты….. Надеждой жив человек – череда жующих и пьющих
клиентов, разные лица, разные люди, а вдруг среди них и появится тот самый, с
большой буквы…?»   

Михаил улыбнулся собственным мыслям: «Тебе  Миша не воевать, а
романы писать! Скорее всего, все по-другому: и семья у неё нормальная, муж –
водитель большегрузного самосвала на обогатительной фабрике.  Она работает
через день, а по субботам, у них бываю потрясающие ночи любви! И тогда на
следующее утро он едет на своем КАМАЗе и думает только  о ней, а не «об
выпить стакан водяры» и не «об завалиться к какой-нибудь крале». Ведь вполне
может быть, что  у неё были хорошие добрые родители, которые  её воспитали
тоже хорошей и доброй.

В жизни ведь, что посеешь, то и «пожрешь», как говорил маленький сын его
полкового друга и заместителя Шерзода Каримова.  Ему вспомнилась старая
притча, рассказанная несколько дней назад  приезжим капитаном Трофимовым из
штаба округа. Тот был редактором окружной газеты и большим любителем всяких
поучительных притч и рассказов.

Любимая притча капитана Трофимова

Однажды женщине приснился сон, что за прилавком магазина стоял
Господь Бог.
- Господи! Это Ты! - воскликнула она с радостью.
- Да, это Я, - ответил Бог.
- А что у Тебя можно купить? - спросила женщина.
- У меня можно купить все, - прозвучал ответ.
- В таком случае дай мне, пожалуйста, здоровья, счастья, любви, успеха и   
много денег.
Бог доброжелательно улыбнулся и ушел в подсобное помещение за
заказанным товаром. Через некоторое время он вернулся с маленькой бумажной
коробочкой.
- И это все?! - воскликнула удивленная и разочарованная женщина.
- Да, это все, - ответил Бог и добавил: - Разве ты не знала, что в моем   
магазине продаются только семена?

Шмель вышел на перрон, посмотрел направо. На табло высветился номер
его поезда, значит скоро посадка.  Второй путь, одиннадцатый вагон.

В купе кроме Шмеля оказалось ещё два человека: пожилая женщина с
огромными сумками и молодой человек в костюме, с галстуком на жилистой шее.
Михаил помог  женщине  забросить  тяжеленные баулы на багажную полку,
познакомился с молодым человеком, назвавшимся главным санитарным врачом
района.  И  решил сходить за постельным бельём.

Моложавая проводница стояла к нему спиной и перебирала в  широком
сером мешке  плотные и слегка влажные  стопки чистого белья. Её движения
были резкими и нервными, словно она заранее готовила себя к очередному
долгому и утомительному путешествию. Михаил спокойно смотрел на её спину и
фантазия его работала. 

«Почему  в поездах чистое бельё всегда влажное и серое?  Стирают
дешевым порошком и сушат наспех, в каком-нибудь сушильном агрегате? Но ведь
деньги за него берут аккуратно, может быть нужно брать больше, и, немножко,
подумать  о людях, которые будут на нём спать?  Как же нужно не уважать, не
любить, даже может быть ненавидеть пассажиров, чтобы  так упорно, на всех
железных дорогах России культивировать это серое, дранное, влажное убожество
– думал Шмель -  Вот и проводница должна быть ухожена, красива, вежлива и
воспитана как стюардесса в самолете, а  всё абсолютно не так. Да, но
стюардесса, наверное, получает зарплату:  за какой-нибудь «налет часов» или
«высотные», а проводница……»
- Девушка, а какая у вас зарплата?
Удивленная проводница резко обернулась, в глазах её мелькнула злая искра.
- А вам какое дело! Не мешайте работать!
- Извините.

Поезд уже давно набрал    скорость и четко отсчитывал шпалу за шпалой.
Сердитое выражение лица проводницы смягчилось, перед ней стоял Михаил
Шмель, симпатичный, русоволосый мужчина, на его загорелом лице ярко
выделялись карие глаза. Широкие плечи, крепкие руки, добродушная улыбка –
женщина улыбнулась в ответ.
- Да разве это зарплата! Так, слёзы одни.  Идите к себе мужчина. Сейчас я
все вам принесу.
- Слушаюсь!
- Военный?
- Офицер, мадам!
- Я вам не мадам.
- А кто же вы? Конечно же, мадам. Ведь не мадемуазель?
- Удивительное дело, как садится мужик в поезд, так сразу становится
холостяком и начинает заигрывать с проводницей. А то и с соседкой по купе.
- С моей соседкой не позаигрываешь, ей,  наверное,  лет сто или двести. И
жены у меня нет, клянусь честью. Место жены абсолютно вакантно. Если бы вы не
были так сильно заняты, то я предложил бы обсудить этот вопрос  подробнее.
- Обсудить, конечно, можно…было бы, но сначала нужно решить другой
вопрос.
- Какой?
- Куда деть моего алкоголика, что ждет меня в Самаре.
Шмель и девушка дружно рассмеялись.

В купе, со стаканом чая в руке Михаил задумался. За окном  проплывали
типичные пейзажи. Горы кончились и начались предгорья. На зеленых полянах
паслись отары овец, вдоль рек стояли кишлаки  утопающие в фруктовых садах. 
Уставшее за день солнце медленно уходило  за линию горизонта и меняло цвет
своих лучей с ярко-желтого на розово-красный. Вечерние птицы сменили
дневных, замолчали кузнечики, наступало время ночных цикад.  На хлопковые
поля вышли «мирабы» - специалисты по поливу. Всю ночь они будут управлять
многочисленными арыками, каналами и ручейками – хлопчатник должен напиться
вдоволь.

Молодой человек в костюме и галстуке оказался разговорчивым малым. 
Несколько раз предложил Михаилу выпить, но получив отказ, предложил пойти в
тамбур покурить. 
- Я не курю – ответил на приглашение Шмель.
- Ну, пойдём, братишка, я покурю, а ты посмотришь.
- Будет интересное зрелище? 
- Будет интересное предложение, гарантирую! Пойдем!

Михаил  медленно шёл в тамбур и думал. «Что-то уж очень настойчиво
приглашал меня покурить этот случайный попутчик. Подключим дедуктивный
метод – как сказал бы знаменитый Шерлок Холмс. Он хочет привести меня туда,
где спокойно сможет, угрожая отобрать у «глупого вояки» все его отпускные. Я
ведь выгляжу как «глупый вояка» сегодня? Весь вопрос в том, сколько у него
будет помощников?  Но это выяснится только в тамбуре».

Тамбуры пахнут  промасленным металлом и старым, проевшим все и вся
сигаретным дымом. Пол его заплеван и грязен. Интересно как долго здесь не
мыли полы и стены? Тамбур должен быть грязным априори! Это такая же
традиция  гордой фирмы РЖД,  как влажные серые простыни  и слой пыли  между
полками и на оконной раме в  каждом купе. Постепенно привыкаешь ко всему, к
грязи тоже.

В тамбуре на гремящей и качающейся поверхности вагонного пола, у левой
двери, курили и разговаривали два молодых  человека одетые в спортивные
брюки и свободного покроя куртки. Очень короткие стрижки придавали им
спортивный, но и  несколько угрожающий вид. У правой двери стоял  высокий,
крепкий парень своим видом напоминавший прошлогоднего чемпиона по боям без
правил.

Когда Михаил и его попутчик  появились в тамбуре, все трое бросили
сигареты и медленно подошли к ним. Михаил постарался  оказаться в правом углу
тамбура, теперь сзади напасть на него стало невозможно. Двое курильщиков,
стоявших слева, не заметили защитного маневра Шмеля, а «чемпион» справа
явно обратил на это внимание. Попутчик Михаила предложил майору сигарету и,
получив отказ, достал сам из яркой пачки «Мальборо» белый цилиндрик с
оранжевой полоской фильтра. Закурив, он выдохнул дым в лицо Михаилу и, 
подойдя к нему вплотную, спросил:
- Тебя зовут Михаил Шмель?
      - Допустим.
- Так да или нет?
- А вам собственно, какое до этого дело?
- Документы покажи?
- Чего? Вы что, военная прокуратуру? – Михаил говорил первое, что
приходило ему в голову.
- Мы хуже!
- Вижу, что хуже. Только у меня принцип, кому попало, документы не
показываю. Да, я Шмель Михаил Захарович, майор российской  Армии.
Достаточно?
- Достаточно.  Ты куда собрался?
- Твоё какое дело? И вообще мужики, пропустите меня. Вы курите, я
некурящий и ваши вопросы мне неприятны.
- Майор, сейчас мы тебя пропустим, а ты возьмешь свои вещички и
вернешься в часть. Или как у вас говорят, на зимние квартиры. Понял?
- Мне команды отдает только непосредственный начальник, понял? А ты со
своими орлами можешь построиться и идти в задницу. Я понятно излагаю?
- Ну, майор, ты сам напросился! Я хотел быть вежливым!

Не дожидаясь нападения, Шмель ударил впередистоящего попутчика верхней
частью лба в нижнюю часть носа. Это был старый, хорошо отработанный приём,
после которого,  у нападавшего   долго будут течь слезы из глаз. Развернувшись
на левой ноге, Михаил резко выбросил её вперед и вправо. В пах  «чемпиону».
Жестко, резко, так как учили его и, как учил он сам.

Повернувшись к двум оставшимся  бойцам, Шмель увидел кулак
направленный прямо в его лицо. Перехватив  его двумя руками, Михаил присел и
резко повернул  руку соперника вниз и вправо. Парень закричал и упал на
заплеванный пол тамбура, прижимая руку к себе.  Майор  выпрямился и впечатал
свой сжатый кулак  в его обозленный, кричащий рот.

В тамбур заглянула испуганная проводница. С одного взгляда оценила
ситуацию и крикнула:
- Полицию звать?!
- Зови, родная!

Пока проводница бегала за полицейским,  сочувствующие пассажиры 
принесли  Михаилу все, чем можно было, по их мнению, связать бандитов.
Галстуки, ремни,  пояса от платьев – все пошло в ход. Через несколько минут,
«четверо  смелых» были связаны по всем правилам искусства. На ближайшей
станции  полицейские приняли у начальника поезда четырех  связанных
нарушителей и заявление «потерпевшего» о факте нападения.

Сидя в своем купе удивленный Михаил размышлял: «Обычно, когда хотят
побить и отобрать деньги  не спрашивают имени и отчества. Просто бьют и
отбирают. А эти сначала удостоверились кто перед ними. Значит, им нужен был
именно я. А «на фига»?! Я не олигарх и не политик. Даже не журналист
международник. Кого там ещё могут заказать?  Любовника жены?  Не
припоминаю, чтобы ставил кому-то рога. Кому-то способному организовать
заказной мордобой.  Они хотели, чтобы я  вернулся  в часть! Опять же «на фига»!
Нужно было, чтобы я не поехал домой. Да кому до этого есть дело?! Странно».

Шмель выключил свет и, проверив заперта ли дверь в купе, лег спать.

 Утро следующего дня был пасмурным и дождливым. Местные жители были
рады, а приезжим было все равно – они приезжали или уезжали и  повседневные
заботы были в них сильнее радости от теплого дождика, столь редкого в этих
краях. Дождь – это милость Аллаха! Будет вода и будет все - фрукты и мясо,
деньги и работа.

Поезд прибыл в областной центр. Шмель вышел  из вагона, зашел в здание
вокзала и выскочил на улицу, чтобы поймать такси и уехать в аэропорт. Дождь
закончился как по мановению волшебной палочки, но на город опустился 
влажный теплый туман. Собственной руки не было видно  на расстоянии метра от
глаза.  Машины сразу стали ездить гораздо медленнее, Михаил  остановился у
выхода, вглядываясь  в  серо-розовые хлопья окутавшее все вокруг. Тяжелые
чугунные фонари  освещали небольшое пространство вокруг себя и по этим
пятнам света ориентировались люди, чтобы найти знакомые им улицы и переулки.

«Ничего  - подумал Михаил – постоим, подождем, когда рассеется это марево
и, найдём такси». В это же мгновение что-то чиркнуло рядом с его ухом и,
одновременно, от ближайшего фонаря, от его чугунного постамента отвалился
маленький кусочек. Михаил резко подался вперед  в  туманную темноту и через
несколько метров уперся  в стоящий автомобиль. Наклонившись, он разглядел
черно-белые шашечки на дверце машины.

- В аэропорт поедем?
- Куда угодно поедем, только бы выбраться из этого «молока» - сказал
немолодой, бородатый водитель, открывая клиенту дверь.


Они быстро доехали до аэропорта, и Михаил попросил водителя взять ему
билет, но не в Средневолжск, а в Москву. Сам идти в кассу не захотел. Ему крепко
надоели эти неожиданные нападения и выстрелы из тумана, и захотелось
добраться до дома невредимым. Вот захотелось и всё. Зарегистрировавшись на
рейс, он сидел в накопителе и размышлял. Последнее время ему приходилось
делать  это часто, может быть даже слишком часто.

Кто-то сильно не хотел, чтобы он добрался до дома и идет буквально на всё
вплоть до убийства, чтобы этого не случилось.  И кому же он успел так сильно
насолить?

Наркомафия исключается. Если бы его захотели убить производители и
распространители «белого дьявола», то они сделали бы это прямо  на службе.
Был бы урок тем, кто придет после него и займется той же работой. Нет – это не
то.  А может быть  это связано с отцом? Ведь предупреждали же его давешние
бандюки, чтобы не ехал в родной город. В любом случае, лучше появиться с
Средневолжске с неожиданной стороны – будет полезней для здоровья.  Эх, с кем
бы посоветоваться?! Кто говорил мне о связях в столице? Волковницкий!

Миша  вынул сотовый телефон и набрал номер командира полка.

- Егор Владимирович? Товарищ полковник? Это Шмель беспокоит! Сейчас не
можете говорить? Ладно, жду. 

Волковницкий обещал перезвонить через двадцать минут, но через пятнадцать
всех позвали на посадку, и пришлось выключить телефон на весь долгий путь до
столицы нашей Родины. Поздно вечером  Шмель позвонил ещё раз.
- Ну, наконец-то – закричал обрадованный полковник – рассказывай.  И долго
слушал  обстоятельный рассказ  майора  обо всем, что с ним произошло за
последние сутки. Когда Шмель закончил импровизированный доклад, он ответил
не сразу.
- Слушай майор, тут нужно подумать. Ты сейчас где, в гостинице?
- Так точно!
- Оставайся там, я посоветуюсь с народом и свяжусь с тобой утром.
Спокойной ночи.
- И вам спокойной ночи, товарищ полковник.

В  десять утра он позвонил Михаилу на сотик.

- Майор, я дам тебе сейчас один номер телефона. Свяжешься по нему  с
Суржиковым. Звать его Евгений. Он владелец частного охранного агентства
«Артемида». Абсолютно надежный человек. Я его давно знаю, впрочем, это тебе 
не интересно. Всё ему расскажи. Он поможет. Не знаю как, не знаю чем, но
поможет обязательно. У  тебя деньги есть?
- Есть.
- Не знаю, но скажешь Евгению, что я буду ему должен, понял?
- Понял!
- Нужно разобраться,  кто и почему так на тебя обиделся, что аж убить готов.
Домашний адрес твоего отца у меня есть. Когда поедешь домой пошли мне
эсэмэску.
- Понял спасибо товарищ полковник!
- Спасибо потом скажешь. Десантура своих не бросает, так генерал
Маргелов  говорил!

Москва бурлила вокруг  майора Шмеля, наезжала на него автомобильной 
толпой, обдавала брызгами, удивляла «пробками».  Было холодно  и сыро.
Москвичи и москвички  кутались в разноцветные шарфы и прятали руки в
перчатках и варежках. Снег шел и сразу таял. Отвыкшему от российской  погоды
Михаилу было непривычно зябко. Он зашел в ближайшее кафе и, заказав
зеленый чай, позвонил Суржикову.

4.

Евгений любил маленькие автомобили.  Маневренные, незаметные,
запарковаться можно где угодно. Его Нисан-Микро для наружного наблюдения
идеальный вариант.

Евгения Суржикова  звонок его старого друга Егора Волковницкого застал в
автомобиле. На своем Ниссан-Микро он выруливал из старого московского двора,
где жил уже больше тридцати лет. Он собственно всегда там жил. Маленький,
тихий, зеленый двор в районе Старого Арбата  прятался за длинной аркой и
ажурными вечно открытыми воротами. Здесь жили его мама с папой и сюда
привезли маленького Женю из роддома. Здесь он рос, ходил в школу, познавал 
жизнь  и «пацанские» истины. Вместе с друзьями он играл в этом дворике, и
воспитывали их родители время от времени, так как работали  с утра и до вечера.
А ребята, после школы, бегали по московским улицам и она, улица, давала
основное воспитание.

Каждый из его друзей пошел своим путем. Кто-то стал вором и отсиживал
уже по пятому сроку за разные некрасивые дела. Кто-то тянул  инженерную лямку
в различных московских конторах, КБ и заводах.  Егорка Волковницкий, сын
полковника внутренних войск, по прозвищу «Волчок», окончил РДУ и служил  на
юге. Женя  после юрфака долго работал в милиции и прокуратуре. Как только
появилась возможность создать своё детективное агентство, он ту же оставил
службу во «внутренних органах»  и зарегистрировал  «Артемиду».

Главным бизнесом «Артемиды» была охранная деятельность. Сотрудники
охраняли офисы, заводы, склады и, иногда, магазины, и оптовые базы. Если
предлагали  работу по личной охране, то и это было возможно. Реже к Суржикову
обращались с просьбой о поиске пропавших родственников или расследовании
супружеских измен. Работа это была муторная и дорогостоящая, поэтому
Евгений, чтобы не потерять форму,  занимался ими сам. Для этого у него было
несколько специально нанятых сотрудников, работающих лично на него. Со
временем Евгений, с помощью денег, точнее взяток, получил выход на все
полицейские базы данных, и это существенно ускорило расследования.  Как пел в
старом фильме «Буратино» незабвенный кот Базилио: «Ему покажешь медный
грош и делай с ним, что хошь……»


Егор позвонил и рассказал какую-то очень детективную история
происходящую с его другом и Евгений должен был встретиться с Михаилом, так
звали сослуживца Волковницкого, в своем офисе, через два часа.

Михаил Шмель появился в офисе «Артемиды»  точно в назначенное время.
Он был в штатском, загорелый  и  Жене понравился с первого взгляда.
Осмотревшись и улыбнувшись хозяину кабинета, рассказал обо всех своих
злоключениях за последнее время. Евгений задумался.

- Значит, кто в вас стрелял, вы не видели?
- Не видел. И давайте на «ты» мне так проще будет. Там туман был, но
думаю, что стреляли с расстояния не больше трех-четырех метров. С большей
дистанции просто ничего не было видно.
- Давай на «ты». Кому же ты так насолил, а?  Значит, эти ребята из
поезда советовали тебе вернуться в часть?
- Да.
- А ты рванул в Москву, чтобы  появиться с той стороны, откуда тебя не
ждут?
- Именно. Понимаешь, я там у себя, ну в общем, на своей работе
занимаюсь и планированием всяких….. скажем так, … мероприятий.
- Это мне Волчок объяснил.
- Кто?
- Да, твой родной командир полка.  У нас во дворе его Волчком звали. 
А  значит, у твоего отца большие неприятности на работе и, какие это
неприятности ты не знаешь?
- Не знаю. 
- Вот это мы и постараемся выяснить. Похоже, здесь есть какая-то
связь. Кому-то так не хочется, чтобы ты приехал домой, что готов, этот кто-то тебя
прихлопнуть как муху.
- А как мы это узнаем?
- Есть у меня один эксперт. Очень грамотный. Как-то с ним большое
дело расследовали. В международном масштабе. Короче, расследовал он сам, а
я только ему охрану персональную организовывал. Нужно его поискать.  Ира!
В кабинет заглянула секретарша.

- Ира! Найди мне Ковалева, срочно!  И соедини. 
- А кто это – Ковалев?
- Он директор завода «Точприбор» и очень толковый мужик. Поможет нам
навести справки по предприятию твоего отца.

Евгений Суржиков долго говорил по телефону с Александром Ковалевым, 
подробно объясняя ему ситуацию. Положив трубку, он сказал:
- Ты слышал, я всё ему объяснил. Давай подождем часа ….. три. Дадим
Саше спокойно во всем разобраться. А пока, чтобы тебе не было скучно,
спускайся в подвал, там у нас небольшой тир. Постреляй. Есть Макаров, Берета,
Кольт ……  Потом поедем в «Прагу» обедать и там встретимся с Александром. 

Через три часа они были в Ореховом зале знаменитого ресторана «Прага»
на Арбате. Суржиков и Шмель даже не  успели сделать официанту заказ,  как   в
зале появился  высокий мужчина, лет сорока. Светло-русые волосы были
зачесаны направо, оставляя небольшой пробор, а серо-голубые глаза смотрели
внимательно и строго. Евгений встал.

- Знакомься Михаил. Это Александр Ковалев – директор и совладелец
московского завода  «Точприбор». Он же мой лучший эксперт в мире бизнеса.
Каждое его слово – золото. Саша – это Михаил  Шмель, майор и подчиненный
моего друга. Служит в Таджикистане и совершенно не в курсе того, что у нас тут  в
Центральной России творится.
- Перестань  травить, Женя. – Ковалев улыбнулся, и сразу его лицо
потеряло прежнюю строгость.
- Сань, что тебе удалось узнать? – спросил Евгений
- А поесть? Что, голодного будешь допрашивать?
- Да какой это допрос? Кстати, Миш, Александр родился в Средней
Азии. И знает про неё всё. Но не об этом речь. Что скажете, сэр?
- Ну, слушай. Времени ты мне дал катастрофически мало, поэтому
выяснить удалось только отдельные детали.  На этот заводик в Средневолжске 
нацелился один из самых крутых рейдеров России – Иван Жеребовский.
Бизнесмен, сделавший миллиарды на рейдерстве. Ты, Миша, слышал, что такое
рейдерство? 
- Так, краем уха. Типа того, что один бизнесмен отбирает бизнес у
другого, но как это делается, не знаю.
- Технологий отъёма бизнеса, так же как, технологий отъёма денег у
Остапа Бендера, у этих «орлов» много.  Но мы посмотрим данный конкретный
случай –  электротехнический завод в Средневолжске. 
Сначала предложили директору, главному инженеру и главбуху продать
контрольный пакет акций. Они отказались. Потом скупили акции у рабочих.
Скупили всё, что можно. Там было процентов десять. Мало, но для проведения
операции вполне достаточно. 
На заводе сложилась тяжелая финансовая  обстановка. Нет  денег на
зарплату. Удалось оформить кредитный договор с  банком АСТ на тридцать шесть 
миллионов рублей.  Через некоторое время, когда пришла пора отдавать деньги
банку, выяснилось, что кредитная ставка в договоре волшебным образом
изменилась. Была  двадцать три  процента, а стала пятьдесят восемь.
- Как же это получилось!
- Через подкупленного человека в бухгалтерии была выкрадена, на
время, печать предприятия  и заводской экземпляр кредитного договора. Текст
был откорректирован и положен на место. Печать тоже.
- Но ещё один экземпляр договора храниться в банке.
- Банк АСТ  принадлежит Темляку. Приятелю Жеребоского. Там тоже
все было исправлено. Естественно такие деньги завод выплатить не может, и
банк подал на него в суд. Залогом,  вероятно, служила какая-то крупная заводская
недвижимость, ну не знаю что. Платить естественно нечем. Было уже несколько
судов. Все проиграны. И это ещё не всё.
- Что же ещё?
- Завод буквально замордовали всяческими  проверками. В
прокуратуру, главное следственное управление в городскую  и  областную
администрации,  в разное время, пришли письма, от всяких организаций, и
граждан, о финансовых нарушениях и воровстве на электротехническом заводе.
Письма идут до сих пор. Это все продолжается более полугода. Проверки
проходят ежедневно. Заводская администрация в панике. Директор попал в
больницу с инфарктом.
- Директор – это мой отец.
- Да ты что?!  И я примерно знаю, чем это может закончиться.
- Чем?
- Где-нибудь  в далеком и маленьком сибирском городе объявится акционер
завода. И не важно, сколько у него акций. Любой акционер по стандартному
уставу  может потребовать собрать внеочередное собрание акционеров для
решения срочного вопроса – спасения предприятия от банкротства.

Он пошлет письмо с требованием созыва  собрания акционеров на завод,
но кто-то, на заводе, тот, кто получил мзду, возьмет это письмо и отправит
обратно с отметкой, что в требовании отказано. Так произойдет два или три раза.
Тогда этот, неизвестный никому акционер, обратится в суд по месту жительства. 
Приложит эти отказы и протокол собрания акционеров, которое он сам якобы
собирал. В этом протоколе директор, решением собрания, будет снят с
занимаемой должности, а назначен будет совсем другой человек.
- Да ты что! Неужели так можно сделать?!
- Ещё как можно!  Судья в далеком сибирском городе не будет иметь
законных оснований для отказа истцу. Да и подмазан он будет основательно.
Хочешь знать, что будет дальше?
- Конечно.
- В один совсем не прекрасный день  полицейские из разрешительной
системы заберут все оружие службы безопасности завода на проверку.  Лучше
всего в пятницу, так как встречный иск до понедельника никто не примет – суды
отдыхают. И сразу же после этого,  на завод явится новый директор, назначенный
собранием акционеров и утвержденный решением суда в далеком сибирском
городке. Он войдет на завод с помощью полиции. Если надо, местную охрану
повяжут или выдворят за территорию завода с помощью ОМОН и судебных
исполнителей. Потом вообще закроют завод на несколько дней – им понадобится
немного времени, чтобы забрать все ключи от сейфов, бухгалтерские документы и
печати.
Всё старое руководство будет уволено и назначено новое. При этом
оформляются все нужные документы. Обязательно захватывается реестр
акционеров. Старый убирается, делается новый. По нему получают нужное
решение местного суда для физического захвата предприятия. Как только это
произойдет, фальшивый реестр уничтожают, а подлинный возвращают в
спецчасть.  Городские власти обычно подкупаются заранее и они молчат.

Шмель и Суржиков были подавлены. Евгений как столичный житель
слышал о рейдерских захватах, но технологию этого дела не представлял.
Михаил же увлеченный своей службой вообще не знал, насколько сильна
коррупция в России и насколько несовершенно законодательство, позволяющее
такие наглые действия.  Александр сделал паузу, улыбнулся.
- Если вы думаете что это единственный способ захвата, то сильно
ошибаетесь. Их десятки. И фирм занимающихся вопросами, связанными с
захватом десятки. Если не сотни.

Потрясенный Михаил поднял глаза на Ковалева.
- Что же это со страной случилось?! Надо что-то делать!
- Я читал, что Генпрокурор России Юрий Чайка отчитался перед Владимиром
Путиным о рейдерских захватах более 44 предприятий в Санкт-Петербурге. В
рамках дел было арестовано 32 человека. Семидесяти шести гражданам
предъявлены обвинения.  Что-то делают.
- А мне что делать теперь, как ты думаешь Саша?
- Трудно сказать, твой папа попал в крепкие клещи.  Ты знаешь, Миш,
времени, конечно, на изучение ситуации было маловато, и кое-что осталось для
меня неясным.
- Что именно?
- Зачем Жеребовский вцепился в этот завод? В свое время он обанкротил
АЗЛК. Территории завода были в самой Москве. Их очистили и отдали под
строительство жилья. Прибыль составила пятьсот процентов. Но земля в
Средневолжске никому по большому счету не нужна.
Запасов ценного сырья, которое можно выгодно продать на заводе нет.
Серьёзной прибыли завод  не приносит. Так в чем же дело? 
Одно могу сказать абсолютно точно – просто так Иван Митрофанович
ничего не делает. Если тратит такие серьёзные деньги на захват, значит, почуял
запах крупных бабок!  Поэтому вариантов вижу только два.
- Какие?
- Первый. Сложить лапки и плыть по воле волн. Твой отец столкнулся с
превосходящими силами  противника. Нужно его подлечить и забыть былое. А
завод пусть достается Жеребовскому.
Вариант второй. Если есть силы и желание рискнуть…… Ты, ведь  по
спецоперациям, прости меня, специалист……..  Ведь не зря они хотели тебя
остановить. Значит чего-то бояться. Видимо ты можешь им помешать. Подумай.
Только долго не думай. Времени у тебя в обрез. А я  ещё кое-какую информацию
пособираю. Жеребовский  - твой враг. Есть одна старая истина: Чтобы
уничтожить врага нужно найти друзей среди врагов твоего врага.
- Подумаю.
- Я готов тебе помочь, Женя, как я понял тоже. Так Жень?
- Меня об этом лучший друг просил. В  деньгах сказал не стесняться. И, если
честно, меня вся эта история достала! Этого подонка  Жеребовского нужно
остановить. Сделаю всё, что нужно. Абсолютно всё. Ребята, встречаемся через
сутки. За это время каждый должен продумать свой вариант действий. И сразу
вперёд. Принято?
- Принято.

5.

Михаил Шмель ходил по осенней Тверской и любовался городом.  На
улицах, как всегда, было полно людей.  Книжный магазин напротив бывшей
гостиницы «Интурист»  втягивал и выбрасывал из своих недр ярко одетую
публику. У памятника Пушкину стояли  десяток мужчин с букетами цветов, нервно
поглядывая на часы. Стайка девушек пробежала мимо задумавшегося майора,
оглянулись на него, рассмеялись и побежали дальше. Наверное, торопились к
своим, таким же веселым как они,  молодым ребятам.  Кафе и рестораны были
переполнены. Шмель вспомнил отца, мать и картины детства как  живые встали у
него перед глазами.    

- Мне стыдно! Понимаешь, стыдно смотреть на тебя! Мой сын не может быть
трусом и слизняком! – кричал   на него отец
- Я не трус и не слизняк!– ответил Мишка, размазывая слезы по лицу.

Соленые  капли щипали глаза  и не давали смотреть прямо перед собой. Но
даже если бы их не было – смотреть все равно было трудно. Один глаз заплыл
почти полностью от набирающего цвет синяка. Второй был залит кровью. Кровь
капала из рассеченного лба на ресницы,  отделить верхнее веко от нижнего стало
трудно. Взволнованная, испуганная мама готовила йод, бинты и вату. Отец   стоял
посреди комнаты. Он был уверен, что, прояви Мишка хоть  немного упорства и
храбрости,  вытирать кровь пришлось бы его противникам. Но, кто же его так
избил? И за что?
- Рассказывай!
- Что рассказывать?!
- Что ты натворил?
- Я натворил?! Они сами на меня напали! Они всех новеньких так встречают! 
Еще на первой перемене начали на меня «тянуть». Ты, мол, зубрила,
оказывается! Имей в виду, у нас учителям поддакивать западло. Мол, рожу сейчас
тебе начистим, чтоб знал, кто в классе вышку держит!  И полезли. Ну, я  первому 
и врезал! Тогда все из класса повыскакивали, а  после уроков пришли какие-то
парни, наверное, из девятого или десятого класса. Человек пять. Всех  выгнали, а
меня зажали в угол. Я ничего не мог сделать, понимаешь!
- Сейчас пойдем в школу, и ты мне всех покажешь.
- Не пойду – сказал Мишка,  отмахиваясь от маминых рук. Убежал в свою
комнату и хлопнул дверью. Лежа на тахте лицом в подушку,  он  заново переживал
этот проклятый день.

В комнату постучали. Вошел отец.
- Ну ладно. Не хочешь  показать драчунов, дело твое. Собирайся,  поедем 
на «Старт».
- Это на стадион, зачем?
- Там тренирует боксеров мой старый друг, Миша Франк. Поговорим с ним.
Может быть, научит тебя давать отпор всяким  там … заречным.

Началось все с того, что их семья получила новую квартиру в красивом
девятиэтажном доме на опушке молодого леса. Солнце по утрам золотило
верхушки деревьев, и легкий туман уходил, постепенно уступая место
прозрачному воздуху. Где-то далеко постукивал   дятел, начинали петь лесные
птицы. Шум города был, но какой-то далекий и не назойливый.

Новая,  школа была тут же рядом. Сверкающая свежими красками  и
целыми стеклами.  Правда, все эти красоты не радовали Мишку. Ему хотелось
обратно в старую, пусть и тесную коммунальную  квартиру. В старую родную
школу, где он всех знал с первого класса, и все знали его. Он слышал, что в новый
дом  будут заселять бывших жителей бараков из Заречья.  Что это значит, он в
этот же день ощутил  на собственной шкуре.

Зареченские славились свободолюбием, презрением к любому начальству
и  законам. Каждый праздник, да что праздник, каждую субботу, на чахлой
зеленой траве  между жилыми бараками ставились длинные столы. И начинались
долгие и громкие застолья, кончающиеся  шумными, а иногда и кровавыми
разборками.

Каждый пятый житель барачного поселка тянул сроки за разные разности.
Поэтому милиция  сюда приходила неохотно. Все конфликты решались по своим 
«понятиям».   Барачные дети принесли свои  порядки и в новую школу.

Слушать на уроке учителя, делать дома уроки – это  было «западло». Те,
кто готов был подчиняться школьным правилам были «лохи», «слабаки» и
«стукачи». Лохов  и слабаков нужно было презирать, а стукачей бить. Бить
следовало и всех новичков. Это называлось «устроить прописку». 

Сбегать с уроков нужно было так, чтобы все, включая учителей, это видели.
А на уроках можно было вообще делать, что угодно – гоготать, бросаться
учебниками, ходить по классу.  Это все было «кайфно» и «прикольно». 
Связываться с зареченскими боялись даже учителя.  Бывали случаи, когда
защитить младших братьев приходили ребята постарше или взрослые парни,
прошедшие огни и воды. Зареченские девочки мало, чем отличались от ребят.
Мат у них  был нормальным языком общения.

Сейчас, лежа на своей любимой тахте, Мишка с тоской думал, что он будет
делать завтра.  Три дня подряд Генка Рылов, Наиль Бикчурин и Женька Рузаев не
давали ему прохода. Подстерегали на каждой перемене.
- Эй, новенький, хочешь в морду?
- Сам сейчас получишь!
- А ты подойди! Что, боишься!? Трус ты, новенький! Вот погоди мы тебе
«прописку»  устроим!

После уроков Мишка возвращался  домой по заросшей каштанами  аллее.
На зелени деревьев отдыхал глаз. В воздухе стоял запах сентябрьской жары и
уличных цветов. Но Мишку ничего не радовало. Неразлучная троица  и здесь не
давала ему покоя. Подвижный как ртуть, светловолосый, Генка, подбегал сзади и
пинал его  щегольской портфель.  Высокий, широкоплечий Женька и худощавый
Наиль шли сзади и не давали поймать убегающего приятеля.

Мишке ни разу в жизни не приходилось драться. При мысли, что нужно
ударить наглого пацана,  у него слабели ноги, а на лбу выступала испарина. Нет,
он не боялся. Просто ему надоело,  все это! Почему нужно терпеть, что его
тетради, пока он был на перемене, заливались каким-то клеем. Учебники
оказывались где-нибудь за шкафом, а куртка, его классная итальянская куртка,
вываляна в грязи. Одноклассники казалось, не замечали ничего. Особенно трудно
было терпеть сочувственно-презрительные взгляды соседки по парте Ленки
Коновальчук. Зеленоглазая, русоволосая  девчонка  односложно отвечала на
вопросы, но сама не заговаривала и даже не смотрела в сторону своего соседа.
Класс затаился и ждал, что будет, чем все закончится.

Отец принял, как всегда, единственно верное решение. Если сын не умеет
себя защитить – надо его научить. Сам он  рос  во время  войны, когда в их южный
город хлынули толпы эвакуированных и уголовников.  В спокойных прежде парках
и скверах стали появляться банды грабителей. В больницах и госпиталях лежали
раненные фронтовики. В городе можно было почти свободно купить оружие.
Ходить с ножом в кармане или, даже, с пистолетом стало обычным делом.  Тогда
и познакомились студент Захар Шмель, будущий Мишкин папа, и  боксер, чемпион
Азии, Давид Франк.

Они жили в одном дворе, дружба завязалась как бы сама собой. Давид был
спокойным  почти флегматиком. Среднего роста, ширококостный он уже
оканчивал медицинский институт. Мишкины родителя еще не были женаты и
только «встречались», а  чемпион Давид Франк  уже женился  на  подруге своего
детства  гимнастке – «художнице»  Ниночке. Как-то раз Миша и Нина пригласили
будущих Мишкиных родителей в кино.  Фильмы шли трофейные и
«союзнические». В этот раз показывали «Серенаду солнечной долины» с Соней
Хенни в главной роли.

- Додик, ты деньги взял? – спросила Нина Давида.

  Занятый разговором Давид, помахал рукой Ниночке. Успокоенная, она
обернулась к подруге, и обе девушки погрузились в свои, девичьи, разговоры.
Автобусов, в то время, было мало, троллейбусов  не было вообще. В трамвае
люди стояли, как обезьяны из старой шутки: «Три обезьяны сидели, тесно
прижавшись, друг к другу спинами».

Внезапно Давид почувствовал, что кто-то лезет к нему в карман.  Резко
обернувшись, чемпион в полутяжелом  весе успел схватить за руку человека,
пытавшегося улизнуть в толпу. Второй рукой он схвати его за горло, глаза бедняги
слегка  выкатились, рот судорожно открылся.
 
- Отдавай деньги! Куда спрятал? – рявкнул Давид, тряхнув вора-неудачника.
Тот глазами показал на свой карман.
- Ага, - сказал обрадованный  боксер.

Выхватил бумажник  из  кармана  карманника и резко толкнул вора к
трамвайной двери.  Человек вылетел  из вагона  на полном ходу.
      
Перед билетными кассами кинотеатра Нина достала из сумочки бумажник
мужа. Давид от удивления потерял дар речи.
- А у меня, чьи деньги? – удивленно пробормотал он, вытаскивая из кармана
другой бумажник. Хохотали  все так, что заболели челюсти, а глаза наполнились
слезами. 

Вообще-то Мишка давно хотел попробовать заняться боксом. Книгу Джека
Лондона «Лютый зверь» зачитал до дыр. А недавно прочел «Ринг за колючей
проволокой» Андрея Борзенко. Оказывается, в конце войны наши пленные в
концлагере Бухенвальд,  боксировали с фашистами! Истощенные, они все равно
ухитрялись побеждать. На матчах, специально устраивался страшный шум. В это
время заключенные пристреливали в подвалах лагеря самодельное оружие.
Готовились к восстанию. И самое главное,  главный герой этой книги   
тренировался он когда-то вместе с Давидом Франком. Это была судьба. Нужно
ехать! Ну, берегитесь фашисты зареченские!

Улицы были залиты летним солнцем. Асфальт неохотно отдавал свое
тепло. Миша с отцом впервые переступили порог  боксерского зала на стадионе
«Старт».

Все изменилось. Здесь уже  пахло не ранней осенью, а запахом
пропотевших кожаных перчаток.  Посреди большого зала виднелись канаты ринга.
Вокруг висели тяжелые боксерские мешки, груши и, что-то такое, чему Мишка еще
не знал названия. Шум. По каждому мешку или груше  кто-то бил. Причем не
просто бил, а  прыгал вокруг снаряда, нанося удары, справа и слева. Иногда снизу
или сбоку. Казалось, все это делается беспорядочно и как попало.  Тренер, Давид
Борисович,  внимательно рассмотрел подростка и сказал:
- Породистый щенок!
- То есть как Додик? – оторопел от такой оценки отец
- Данные есть,  заниматься будет, но далеко  не пойдет.  Бокс требует
полной отдачи. А он, под вашим же влиянием, захочет образование получить.
Значит в «большой спорт» даже не придет.
- Так ты его не возьмешь?
- Да взять то возьму – вздохнул Франк – но будущее могу предсказать сразу.
Вон Степан на «груше» работает, видите? У него в семье девять братьев и
сестер. Отец  умер.  Мать иногда утром не знает, чем детей вечером кормить
будет. А здесь у меня он тренируется два раза в день и специальное питание
получает. Спортивные костюмы, трусы, майки – все до носок. Понятное дело –
работает как вол. Первенство города выиграл. Уже и младший брат его тоже сюда
бегает. А ваш то из интеллигентной семьи. Зачем ему бокс, для улицы?
- Для улицы тоже нужно, Додик. Вспомни  нашу с тобой молодость. Как на
Высоковольтной  дрались с  чеченцами? А трамвай, в котором ты же «ограбил»
вора?
- Серёжа! – крикнул тренер. -  Иди сюда. Сейчас поработаешь с этим парнем.
Михаил, одевай перчатки.
- Да я никогда в жизни… - начал Мишка
- Знаю, что никогда, сейчас и попробуешь.
- Додик, а это не опасно? – забеспокоился отец
- Захар! Все под контролем. Готовы? Начали. Три минуты.

Эти три минуты показались  Мишке  часом. Сергей, с которым его свела
судьба,  был его ровесником, но от природы очень крепким и мускулистым. Он уже
три месяца занимался и был уверен, что почти всему научился. Жалкие Мишкины
удары он парировал легко. Сам бил резко и только в живот.  После боя Миша
вышел на балкон и весь ужин, которым мама его предварительно накормила,
вылился из него мгновенно. Он вернулся в зал, где спокойно беседовали его отец
и тренер. Ему стало нехорошо. Голова гудела, во рту было горько.
- Ну, что? Будешь боксом заниматься? - хитро прищурился Франк
- Буду. -  Плохо соображая, что говорит и делает, сказал Мишка
- Понедельник, среда,  пятница. В восемнадцать ноль ноль. Понял?
- Понял.

Прошел  месяц. Зареченские постепенно привыкли к Мишке, а он к ним. В
дружбу не лез,  списывать не давал, с уроков не сбегал, но считалось, что
«прописку» он прошел.  Бить не пытались, так как он никого не «заложил», а это
считалось правильным поступком. Учителя, казалось, ничего не замечали. По
вечерам, сидя в своей комнате, Мишка мечтал выловить всех своих обидчиков по
одному. Каждому  врежет в подбородок и в солнечное сплетение. Мысленно он
уже это сделал.

Тренировки начались очень не просто. На первой, после общей разминки,
тренер заставил его два часа отрабатывать  боевую стойку и передвижения по
рингу.
- Что такое боевая стойка? Это такое положение тела боксера, при котором
он может нанести противнику любые атакующие действия, а противник при этом
не сможет ответить тем же. Понял?
- Понял.
- Встань ко мне левым боком. Ступни поставь параллельно, но  мизинец
левой ноги должен смотреть на меня.  Ноги слегка согни в коленях. Сделай шаг
вперед. Да не так широко! Еще раз. Двигайся так, чтобы положение ног
относительно противника всегда было одинаково. Все выполняют тренировочные
задания, а судьба Михаила учиться ходить! Всем работать! Время пошло!

Боксеры ходят на ринге не как обычные люди. В спортивном журнале
Мишка вычитал выражение  чемпиона мира среди профессионалов Кассиуса
Клея: «Нужно порхать как бабочка и жалить как пчела». Тренер не спускал глаз с
новенького. Пять тренировок понадобились  только  для того, чтобы научиться
правильно, передвигаться на ринге.

- А сегодня  будем изучать движения в боевой стойке. Поставь ноги 
правильно. Подбородок опущен вниз к груди. На противника смотришь
исподлобья. Левое плечо приподнято вверх и закрывает подбородок. Левая рука
смотрит на противника. Правая рука у правой стороны подбородка и закрывает
его. Живот слегка втяни. Теперь двигайся боксерским шагом вперед, назад,
вперед, назад. Продолжай.
- А когда я буду удары учить?
- Вот когда  освоишь  передвижения, стойку  тогда и перчатки наденешь.
- Я уже могу.
- Забыл, как тебя Сережа Начинский отделал  в первый же день? Советую
вспомнить. Работай. Не нравиться – не держу.
- Нравиться.

Пришел счастливый день, когда тренер, посмотрев на Мишкины
передвижения, поставил его в пару с его ровесником  Андреем.

- Сегодня  будете отрабатывать прямой левой и защиту от него. Стали в
стойку и медленно левую руку вперед. Во время удара поворачивайте кулак так,
чтобы в конце траектории  рука смотрела вверх тыльной стороной. Раз, раз.
Правильно. Правая рука в раскрытом виде ловит левую у самого подбородка.
Понятно? Начали. Пять раундов отработки без перчаток. Потом забинтовать руки,
надеть перчатки и попробовать сделать то же самое, но быстрее.

Как только темп отработки увеличивался, Мишка переставал следить за
руками, ногами и «выходил» из стойки.

- Михаил, держи стойку! Андрей, тебя это тоже касается! Работаем, 
работаем!

Вот и попробуй тут порхать как бабочка, если нужно одновременно держать
сложную стойку  делать удар и защищаться. Но  другие то могут! Он сам видел,
еще, как могут! Дома, перед зеркалом,  вставал в стойку  и, прикрывая левым
плечом подбородок, бил и  бил левой прямо перед собой. Когда плечо  каменело,
а рука отказывалась повиноваться, представлял себе одного из врагов. Ну,
например Игорька Рылова. Вот тебе прямой левой  и еще, еще! Становилось
легче. 

Учиться в школе было интересно у хороших учителей. Историчка пресным
голосом рассказывала содержание учебника и, продиктовав задание, убегала,
наверное, к своим детям, которые ждали ее и были ей рады.

Математик Яков Петрович, уволенный, по слухам,  из суворовского училища 
за «псих», дело свое знал. Сверкая глазами, объяснял он очередную тему, и
попробуйте не понять с первого или, по крайней мере, со второго раза! Крик его
был слышен на всех этажах  школы. В классах были высокие деревянные двери.
Во время уроков в коридорах школы плыла гулкая пустота, но иногда там
тосковали выгнанные с уроков или опоздавшие.

Порой они  открывали двери и заглядывали в классы. Якова это
раздражало чрезвычайно! Он брал кусок мела в руку и замирал у двери с
поднятой рукой. Дверь открывалась в очередной раз и в нее просовывалась
вихрастая голова  нарушителя. С быстротой молнии опускалась рука учителя,
кусок мела разбивался о макушку не ожидавшего подвоха  пацана.

Такого удовольствия  на лице, какое выражало лицо математика, Мишка не
видел ни у кого до этого. Учил он их чуть меньше года. Потом пропал неизвестно
куда. Вот тогда и появился в Мишкином седьмом «Б» новый классный
руководитель – математик  Анна Рафаковна.

Сначала она никому не «показалась». Маленького роста, круглолицая, с
веселыми карими глазами и курносым носиком, она в первый же день устроила
тотальный опрос, проверку знаний  всех абсолютно, присутствующих  по всему
пройденному материалу. Результаты ее не обрадовали.
- Ну, что же дорогие мои. Знания ваши, мягко говоря, недостаточны. Все
начинаем сначала.
- Ну, Анна Рафаковна!! Не надо сначала! Времени же мало осталось! –
кричали Мишкины одноклассники.
- Те, кто не хочет знать математику, могут вообще не ходить на мои уроки.
Разрешаю. Но всем придется сдавать экзамены. Как вы это сумеете сделать – это
уже будет ваша проблема.
- Что, вообще можно не ходить?
- Да, пожалуйста.
- И директор ничего не скажет?
- Не скажет, я с ним договорюсь.
- А экзамены все-таки сдавать?
- Может быть, и не сдавать. Кто же вас допустит  без посещения занятий? Но
и аттестат не получите. За что же его вам давать?
- Так какой же выход?
- Вам решать!

Зареченские были абсолютно сбиты с толку. Учительница продолжала
говорить.
- До вас, я преподавала в институте. Поэтому предлагаю  работать так, как 
принято в Вузе.
- Новые дела! И как же это?
- Помолчите. Один или два урока я буду тратить на объяснение новой темы.
Читаю лекцию – вопросы можно задавать сразу, во время рассказа. Если кому-то
что-то непонятно, готова остаться после уроков. Потом задаю домашнее задание
и, за  весь следующий урок,  опрашиваю всех стопроцентно. Оценки выставляю
каждому. Если кто-то не ответил на какой-то вопрос – могу задать его на любом
следующем опросе. Так что возможность исправить оценку всегда будет. Только
работайте. Я вам помогу.
 
Не соврала. Уроки математики  стали всем интересны. Все трудные
правила, скучные математические законы обрели смысл и форму. Углубляться в
непроходимые ранее дебри тригонометрии и алгебры  стало увлекательно. Но
самым приятным было то, что напряженность исчезла. Стало возможно просто
подойти к учителю и попросить еще раз объяснить что-то и не нарваться, при
этом, на оскорбление или на издевательство.
               
Однажды Лена Коновальчук  попросила:
- Миш, проводи меня сегодня домой
- Что-то случилось?
- Ну почему сразу случилось! Ничего не случилось.  Просто неохота домой
идти одной. А ты против?
- Да нет, не против, только у меня сегодня тренировка сразу после школы.
- А чем ты занимаешься?
- Боксом. Только не говори никому!
- Да не скажу я, не бойся. А можно мне посмотреть?
- К нам девчонок не пускают. Тренер считает, что они нерабочую обстановку
создают. Напротив нашего зала – зал гимнастики. Там «художницы» тренируются.
Первое время часто забегали. Ну, ребята и старались. Так некоторые даже
травмы в это время получали.
- «Художницы» - это кто?
- Девчонки, которые художественной гимнастикой занимаются.
- Красивые?
- Разные. 
- Тебе кто-нибудь из них нравится?
- Честно говоря, я ни одну  толком не разглядел. Времени нет. У нас между
каждым раундом перерыв всего две минуты.
- И надо успеть отдохнуть? Это же невозможно!
- Возможно, возможно. Cначала было трудно конечно. Уже почти привык.
Ленк! А  ты, что, одна боишься идти домой?
- Ну….., не боюсь.
- Тогда  в чем дело?
- А тебе трудно да? Один раз тебя попросила, а тебе трудно.
- Ну, если тебе ничего не угрожает….
- Ты что, совсем отупел от своего бокса? Сегодня не угрожает, а  что завтра
будет, никто не знает.
- От бокса нельзя отупеть. Там не просто драться, а думать надо. Давид
Борисыч  рассказывал, что почти все великие боксеры были  очень умными
людьми.
- Заливаешь, Мишуня!
- Нисколько.  Начнем с древности. Пифагора знаешь?
- Ну?
- Он был великий кулачный боец, олимпийский чемпион!  Английский поэт
Байрон занимался боксом. И  физик Нильс Бор. И ещё, был такой великий боксер
– Геннадий Шатков. Он доктор юридических наук. Попенченко, который все
бои заканчивал только нокаутом, был кандидатом технических наук. Да у самого
Давида Борисыча три высших образования!
- Какие три?
- Он сначала окончил экономический факультет. Потом медицинский. Ну,  а
уже после физкультурный. А знаешь, что бокс, практически, один из самых
старинных видов спорта.
- Да уж, вы мужики, всегда готовы кулаками помахать.
- Это не «помахать». Бокс – это искусство!  Бывали случаи, когда один боксер
сдерживал сто человек! Если знаешь бокс - ты вооружен!
- И ты теперь тоже вооружен?
- Шутишь. Мне еще  пахать и пахать, пока нормальным боксером стану.
- Ладно, сегодня не можешь, а завтра проводишь меня, йес?

Миновала осень, за ней зима. Мишка бегал на тренировки. Нагрузки
переносил легко. Он сам чувствовал, как у него прибавляется знаний и навыков.
Пройдены были  уже шесть основных ударов: два прямых, два боковых и два
удара снизу, под названием «апперкот». Ударов всего шесть, а разновидностей их
было не счесть. Методов защиты тоже было очень много. Узнавая больше о
технике бокса, Миша все больше понимал,  как, на самом деле, мало он еще
знает.

Ни одна тренировка не была похожа на другую. Вначале была пробежка по
стадиону всей командой. Потом разминка и, в конце «заминка». А задания для
отработки техники ударов и защиты тренер придумывал всегда разные. Скучно не
было. В свободные от тренировок дни он провожал Лену домой.  Одноклассники 
это знали. Видели их часто вместе, но никто не дразнил. Не называл женихом и
невестой.  И о том, чем он занимается,  никто в классе не подозревал. Миша   не
говорил, Лена тоже помалкивала.

Один раз в тренировочный зал заглянул  невысокий седой старик. На вид
ему было лет семьдесят. Несмотря на возраст, он был, подтянут и бодр.
Абсолютно молодые голубые глаза смотрели из под густых белых бровей. Франк 
скомандовал:

- Все, стоп!  Знакомьтесь ребята. Это приехал мой тренер Сидней Львович
Джексон – чемпион мира в легком весе среди профессионалов. А теперь все по
местам! Покажите великому Джексону, какие вы бойцы!

Про Джексона Мишка знал все или почти все. Когда-то, в  1917 году,
менеджер чемпиона мира подписал контракт на тридцать показательных
выступлений боксера в южных городах российской империи.  Октябрьский
переворот и Гражданская война  застали профессионального бойца в Средней
Азии. Уехать он не смог из-за травмы. Менеджер его бросил и укатил в Америку.
Большевики мобилизовали Джексона на борьбу с басмачами. Два года боев не
прошли бесследно.

Раненный боксер, переквалифицировавшийся в кавалериста, проходил
лечение в тихом южном городке. Влюбился в хорошенькую медсестричку.
Женился  и попытался организовать школу по изучению искусства кулачного боя. 
Власти инициативу одобрили. Постепенно вокруг Джексона собрались очень
способные парни. Так получилось, что всех лучших боксеров в  стране воспитал
он. Давид Борисович Франк тоже был его учеником.

Обычно, когда  Сидней Джексон приходил на тренировки, туда, где
тренировали его ученики, ребята не сразу уходили домой. Старый боец был
ходячей  боксерской   энциклопедией  и охотно рассказывал все, что знал. Вот и
сегодня  никто никуда не торопился. Всем было интересно, что на этот раз
расскажет «Сидней Львович».

- У американского боксера, чемпиона мира в тяжелом весе, Джека Демпси
была кличка «Джек-тигр».  До самых преклонных лет он сохранял отличную
физическую форму. Во время прогулки бывшего чемпиона с супругой двое
молодых людей, вырвав из  рук миссис Демпси портмоне, попытались сбежать. Не
тут-то было! «Джек-тигр» догнал их и, не затягивая процедуры, проучил  настолько
убедительно, что воры сами поспешили сдаться полиции.  Случилось это, когда
Демпси было уже 82 года (!).
- Ух-ты, здорово! Сидней Львович, расскажите еще, что-нибудь!
 
- Когда-то чемпионом мира в тяжелом весе, среди профессионалов  стал
Санни Листон. Это был громадный и очень мрачный парень. Никто никогда не
видел его улыбки. Но однажды  его увидали хохочущим, и это довело его до беды.
Против него на ринг вышел  Марти Маршал. Боксер по профессии, но комик по
призванию. Он понимал, что с Санни ему не справиться, поэтому на протяжении
нескольких раундов  то бегал по рингу, то паясничал и кривлялся, передразнивая
Санни и арбитра. Это было настолько смешно, что даже мрачный Санни зашелся
в хохоте.
В этот момент Марти  подскочил к нему и нанес удар в челюсть. Челюсть
чемпиона треснула. На ногах он устоял, но врач немедленно остановил бой.  Но
вообще-то ребята главное в боксе  - техника и еще раз техника. Отрабатывайте 
удары и, особенно защиту, до тонкости, до  автоматизма. Голова не должна быть
занята простыми движениями. Боксер должен думать только над тактикой боя.
Все остальное руки и ноги делают сами. Хотите, покажу  «Солнышко Демпси»?
- Покажите, покажите!
- Ты стоишь на ринге прямо перед противником. Он в «глухой» защите. Если
у тебя достаточно сил можно просто пробить защиту и победить. Но лучше
заставить противника раскрыться. Демпси делал  один нырок вправо и два
коротких нырка влево. Раз, раз! Противник, думая, что он отходит, раскрывается и
тут  « Джек тигр» делал ещё один длинный нырок вправо. И вот он уже перед
раскрывшимся противником. Удар, и все. Бой завершен. 
Сидней Львович! Еще, что-нибудь!
  - На сегодня хватит. Я, собственно, зашел к вам, чтобы сделать
объявление. В ближайшее воскресенье будут соревнования между двумя клубами
«Динамо»  и «Трудовые резервы». Участвовать будут  только юноши.
Начинающие тоже. Пора некоторых уже на ринге «обстреливать». Готовьтесь.
Остальное  вам скажет ваш тренер.
- Давид Борисыч!  Кто от нас будет выступать?
- Андрей Каримов,  Серёжа Начинский,  Миша Шмель, Саша Коркин  и еще
пять человек.

Мишке стало немного нехорошо. В животе появилась какая-то пустота, ее
быстро заполнял липкий и позорный страх. Нет, он понимал, что не убьют его и
больно, скорее всего, не будет. Он ненавидел себя за эту беспомощность. Отец
говорил ему когда-то:
- Бояться все! Но  одни умеют преодолевать страх, а другие нет. Те,
кто умеет,  считаются храбрецами. И еще запомни - страх полезен! Он заставляет
человека концентрироваться, включает такие механизмы в организме, о которых
никто даже не подозревает. Был случай, когда человек спасаясь от собаки, сходу
перепрыгнул трехметровую стену!

Миша огляделся по сторонам. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь заметил
его боязнь. Вокруг стояли ребята,  с которыми, вот уже четыре месяца, он
проводил почти все вечера. С кем-то уже пробовал сразиться на ринге, с кем-то
еще не успел. Но, ни у кого на лице не было страха.  Или умеют преодолевать,
или не бояться! Воздух был полон запахом кожаных перчаток  и боксерских груш.
Кто-то мылся в душе, кто–то сматывал влажные бинты с кистей рук. Все было  как
обычно. Постепенно Мишка совсем успокоился. Предметы вокруг приобрели
первоначальную четкость.

- Давид Борисович! А во сколько приходить, в воскресенье  и куда?
- На стадионе  «Динамо»,  в восемь часов взвешивание. Утром не
завтракайте. После взвешивания поедите.

Быстро пролетела суббота. Вечером Мишка  положил в сумку чистые бинты
для рук, выглаженные трусы и майку. Будильник поставил на семь часов. 

Весеннее солнце  слепило глаза. В воздухе висел запах цветущих яблок.
Утренняя свежесть забиралась за шиворот.  Ранние  птицы начинали свои
бесконечные разговоры. Поливальные машины уже прошли, асфальт был
мокрым, а на листьях деревьев искрились капельки. День обещал, был быть
теплым. Мишка быстро шел на стадион, не замечая утреннего торжества
природы.

В спортзале у весов   толпились  мальчишки. У ринга стоял стол, на нем
лежали какие-то бумаги. Тренеры  стояли  тут же, рядом, и что-то весело
обсуждали, время, от времени смеялись и хлопали друг друга по плечам.
Некоторых Миша знал. Они иногда приходили к ним на тренировки, внимательно
смотрели спарринги, тихонько беседовали с Давидом Борисовичем. Наконец к
весам подошел тренер Миссюра.
   
- Все на взвешивание! Быстрее ребята, подходите. Медики, прошу
поучаствовать.

Взвешивание пошло быстро. Миссюра взвешивал очередного боксера, а
симпатичная медсестра записывала  результаты в специальный журнал. Через
сорок минут  все было окончено.

- Список пар вывесим через час. Первый бой будет в десять часов. Прошу
никого не опаздывать.

Толпа  боксеров, пересмеиваясь и гомоня, потянулась к выходу. Теперь
можно было сбегать домой и  немного позавтракать. Ровно в девять тридцать вся
эта разноцветная и разновозрастная  ватага  безмолвно стояла около  стены,
изучая вывешенные на ней списки пар. Миша  нашел свою фамилию. В списке
значилось: М. Шмель – А. Каримов, шестая пара. Предстояло драться с Андреем
Каримовым! Он частенько был партнером Мишки на тренировках. Боксом
занимался уже год, обладал хорошей реакцией и силой удара. 

Весенний день померк для Шмеля. Каждая клеточка  тела отказывалась
повиноваться. Появилось особое Состояние, называвшейся у спортсменов
«мандраж». По рассказам бывалых боксеров оно бывает почти у каждого и
проходит с первым ударом гонга. Но до начала боя было еще много времени. Что
же делать? Выручил, как всегда, Давид Борисович:

- Шмель, на разминку! Начинай потихоньку. Всем, слушать сюда! Первым
десяти парам – разминаться! Формула боя для новичков – три раунда по полторы
минуты. Младшие работают старшие секундируют. Давайте быстро и без зигзугов! 
«Бой с тенью» - любимое упражнение.  Дерешься с воображаемым
противником. У древних греков, говорят, «бой с тенью» назывался скиамахией.
Это был отдельный вид спорта на древних олимпиадах, а победителям ставили
статуи.

Зигзуги – было любимым словечком тренера. Плохо делаешь упражнение –
зигзуги. Подсачковываешь при разминке – тоже зигзуги. Но, как, ни странно, это
знакомое  словечко совершенно успокоило.  Теперь переодеться, небольшая
пробежка и слегка, как учили, поработать «с тенью». Мышцы стали теплыми, тело
легким. Время прошло незаметно.

- На ринг вызывается боксеры Шмель - красный угол, Каримов – синий
угол! Приготовиться Начинский – Дакоев!  Боксеры готовы? На середину.
Покажите перчатки. Теперь вы. Не волноваться. Работать спокойно. Слушать
только рефери. Открытой перчаткой не бить. Ниже пояса не бить. Все понятно?
Бокс!!

Гонг ударил оглушающе громко  и  неожиданно. Мишка прыгнул вперед,
пытаясь нанести удар левой в голову противника, но Андрей сделал шаг в сторону 
и,  печатка партнера рассекла только воздух. С, неизвестно откуда взявшейся
яростью, Миша еще раз  напал на Андрея. Он попытался  провести  удар правой
рукой сбоку – «хук». Андрей «нырнул» под  грозный удар и ударил сам левой
сбоку и правой прямой.  Боли Миша не чувствовал, зрителей, и рефери не
слышал. Он только бил, бил и бил, пытаясь попасть  в ускользающего противника.
Первый раунд был проигран вчистую. В перерыве, секундант, один из старших
ребят, пытался втолковать новичку:

- Не суетись. Думай хорошенько. Летишь, как оглашенный. А он контролирует
ситуацию полностью. Защищайся! Делай все, как учили. Все, перерыв кончился.
Вперед и думай, прежде чем, что-то предпринять.
 
Миша понимал, что все делает неправильно. На тренировке это было
совсем не так! Он защищался и нападал разумно. Его удары были меткими и
сильными. А сейчас, непонятно какая сила, гнала его вперед и вперед. Он
промахивался. Получал удары и  в голову и в корпус. Не чувствуя боли и не
слушая советов секунданта. Практически,  ничего не видя перед собой, бил, бил и
бил! Более опытный Андрей умело уклонялся, нырял, подставлял под удары свои
перчатки, бил сам,  метко попадая в цель. Второй раунд был потерян, так же как и
первый. В перерыве   в синий  угол зашел Давид Борисович.

- Так, Миша, перестань бить! Только защищайся. От прямых - перчатками,
под  боковые ныряй. Покажи, что ты взял ситуацию под контроль.  Выигрывать не
надо, только отработать защиту в условиях соревнований. Понял?
- Да. Так выигрывать не надо?

- Нет. Не надо. Только защищаться! Гонг. Вперед.

Как будто какая-то пелена спала  с Мишкиных глаз. Он увидел себя на
ринге. Ясно увидел Андрея. Тот  мелкими шажками  приближался, ожидая
очередных  богатырских наскоков. В углах рта затаилась усмешка. Его левая рука
пошла вперед. Разведка! Миша подставил перчатку и ушел вправо.  Получается!
А ну-ка подождем немного. Нападай Андрейчик! Есть! Правую парируем
движением правой кисти и в сторону.  Оказывается можно сделать так, чтобы в
тебя не попали! Забыл совсем,  нужно двигаться, встал столбом  на ринге! Ничего
себе – «порхать как бабочка». Двигаемся, вправо влево. Нормально. Еще прямой
левой, подставим перчатку.

Удивленный Андрей  понял, что Миша справился с волнением, стал
осторожнее, но неожиданно раздался звук гонга.

В этом бою победил Андрей Каримов! – рефери поднял вверх руку  победителя.

Оба парня были недовольны. Один тем, что третий раунд как-то смазал его
безоговорочную победу. Другой тем, что только в третьем раунде почувствовал
себя хозяином ринга. Еще бы немного времени! Подошел Давид Борисович.

- Чего расстроился? Не надо.  Для начала неплохо. Сумел, все-таки побороть
себя. В третьем раунде было не узнать.
- В третьем только, а мог бы весь бой так провести!
- Не мог бы. Ты знаешь, как я свой первый бой проиграл? С треском! И
второй  тоже. Только на третьих соревнованиях сумел сопернику какое-то
сопротивление оказать. Каждый раз в глазах красные круги – лез как баран на …
другого барана. Пока все нормально.
- Чего ж  нормального. Проиграл Андрейке, а ведь на тренировке у него один
раз выиграл!
- Соревнования – это совсем другое. К тому же Андрей уже год занимается. В
боксе опыт  очень много значит. Голова должна быть «холодной», а тело
«горячим». Ты понимаешь, что это значит.
- Не очень.
- Это значит, что ты должен быть всегда абсолютно спокоен на ринге и в
жизни, кстати, тоже. Внутри себя ты должен быть спокоен, а на ринге действовать
очень быстро и продуманно. Если будешь нервничать, злиться, выходить из себя
– обязательно проиграешь. Например, тебя сильно ударили, и ты пропустил удар
– это больно. Но и в этом случае нельзя голову терять. Разозлишься –
проиграешь.  Но то, что сумел взять себя в руки показывает потенциальные
возможности. Пора браться за тебя всерьез. Теперь каждый бой будем заранее
планировать. Это не просто.  Надо тебе заметить, что по данным американского
телеканала ESPN бокс является самым сложным видом спорта.
- Да не может быть!
- Ну, прямо старый анекдот про китайцев. Встретились два еврея и, один
говорит другому: «Ты знаешь  кто Мао Дзедун по национальности?» Второй
отвечает: « Не может быть!!». К твоему сведению группа экспертов,  в которую
входили ученые, журналисты и спортсмены, по десятибалльной шкале оценивала
различные виды спорта по нескольким критериям. В итоге бокс оказался самым
сложным, а второе и третье место заняли хоккей на льду и американский футбол.
- А по каким параметрам оценивали?
- Выносливость, сила, энергия, скорость, ловкость, гибкость, сила духа,
стойкость координация  и аналитичность  применительно к их необходимости в
каждом виде спорта. Средний балл для бокса составил, если я не ошибаюсь,
72,37, для хоккея с мячом 71,75 и для американского футбола 68, 37.  А  знаешь,
какой вид спорта самый безопасный? Не бокс конечно. Но среди  боевых видов
бокс на первом месте по безопасности.
- Все ясно. Ну, я пошел?
- Давай. В понедельник тренировка. Не опаздывай.

Миша шел по свежепомытому асфальту на троллейбусную остановку.
Пахло  влагой и распустившимися листьями деревьев. На улице было много
народу. Люди шли, каждый по своим делам. Переговаривались, смеялись. Лёне
казалось, что все они видели его неудачный бой и смеялись ему вслед. Несмотря
на разговор с тренером, он уже почти решил бросить бокс. Хватит, столько труда
и все насмарку. Он пришел домой и, не отвечая на расспросы родителей, заперся
в своей комнате.

В понедельник на тренировку не пошел. Горечь поражения травила душу.
Самолюбие как  незаживающая рана  пульсировало в голове. Хорошо, что в
школе никто ничего не знал и не задавал вопросов. 
На следующий день, в школе Лена попросила  проводить ее домой.

- Заодно зайдем на  базар и купим все «на плов». Мама сказала. Нам все
равно мимо идти.
- Нет проблем, Ленок. Это я люблю.

Мишка действительно любил бывать на городском рынке, или как у них
принято было говорить – на «базаре».  Весной, конечно, не было большого 
разнообразия. Длинные ряды помытых и обтертых от влаги овощей: моркови,
ранних весенних помидоров, сладкой и горькой редьки соседствовали с буртами 
прошлогодних и привозных яблок, дынь в специальных  соломенных сетках. Такие
дыни подвешивали к потолку, и они не портились всю зиму. А вот зелень: укроп,
петрушка, киндза и, Бог знает, что еще, лежало на длинных мраморных
прилавках.

Все это пахло и слепило глаза разноцветьем красок. Тут же находились
ряды с пряностями незаменимыми для плова. Так, немного барбариса, зра
иранская. Сухой укроп, перец красный, перец черный – достаточно. Теперь нужно
взять мясо. Конечно, баранина и пусть будет немного косточек, они дадут  плову
нужный цвет. Морковь и лук берем уже нашинкованные.  Рис дома есть.  Все надо
попробовать хурму и инжир, курагу и орехи. Пришел на базар голодный – уйдешь
сытый.

Довольные   ребята  закупили  все, что нужно  отправились в путь. Лена
жила неподалеку в одноэтажном домике. Таких домов здесь было  штук двадцать.
Они стояли стена к стене  с двух сторон. Проход между ними был перегорожен
деревянными воротами и вел в большой двор, расположенный над рекой  Дархан.

Около ворот стояло несколько мальчишек  чуть постарше Мишки, и играли в 
«лянгу». Маленький  кусочек меха с пришитой к нему свинцовой бляхой 
подбрасывали то одной, то другой ногой. Выигрывал тот, кто дольше всех
продержит «лянгу» в воздухе. Увидев Мишку и Лену, они сразу перестали играть.

- Кто это к нам идет? Кто это наших девчонок провожает!? Кому это мы
сейчас нос набок свернем!
- Я не ваша девчонка. Отойдите! Отойди Иван! Миш, он мне прохода не дает.
Всякие гадости говорит и за косы дергает. Отойдите все, а то я папе скажу!
- Как это не наша! Живешь в нашем дворе значит наша! Эй, урод, а ты что
молчишь? Сейчас мы тебя бить будем. Готовься.

Один из ребят, был старше всех и  выше ростом. Он явно был здесь 
главным. Подойдя к Мишке, широко замахнулся. Мишка пригнулся, не спуская
глаз с противника и, когда рука того с шумом пронеслась над головой, резко
ударил прямым справа. Не удержавшись на ногах, его враг покатился  в весеннюю
грязь. Двое соратников Ивана подскочили  к  Мишке, чтобы схватить его за руки,
но он, увернувшись, одного ударил правым хуком, а второго недавно разученным 
апперкотом. 

- А ну, прекратите драку! Сейчас же всех к родителям отведу!

Это Ленка успела сбегать домой, и привести отца. Ребята
разбежались. Только Мишка остался, Лена  крепко схватила его за руку.

- Папа! Это Миша, познакомься. Он из нашего класса. Они пристали, а он
заступился!
- Ну, заходи, герой. Где так драться научился? Я, пока шел,  видел, как ты их
раскидал.
- Папа он боксер!  Боксом занимается уже почти полгода.
- Да какой я боксер! Мне еще учиться и учиться.
- Меня зовут Григорий Савельевич. Я, Ленин папа. Заходи, чаю попей, потом
мы с дочкой тебя проводим.
- Да не надо, сам дойду!
- Ты, конечно, никого не боишься – это я понимаю. Но мы тоже хотим
прогуляться. Так что не отказывайся.
- Ну ладно.

Они долго пили чай из красиво расписанных фарфоровых чашек. Потом
долго шли до его дома. По дороге,  Мишка рассказывал про свои тренировки. Про
Джексона и Франка. Про разные приемы и удары. Лена и ее отец   все
расспрашивали его: «А не больно ли когда бьют в лицо?  Сильно ли устает он на
тренировках?» И вообще обо всем. Лена не отпускала его руки, а отец ее, как бы,
этого не замечал. Маленькая соседка по квартире Катя, молча сидела за столом и
не сводила с Миши глаз.

Постепенно Мишка забыл, что еще недавно хотел бросить бокс. Незаметно
они дошли до дома и, только тогда Лена неохотно отпустила его руку. На
следующий день он, как ни в чем, ни бывало, пошел на тренировку.

Прошло пять лет. Круглая цирковая арена. На ней установлен боксерский
ринг. Все места в цирке заняты. Народ  стоит даже в проходах между рядами.
Разноцветная, галдящая толпа  громко приветствует выходящих на ринг боксеров.
У каждого свои болельщики. Строгие судьи сидят тут же за длинным столом. На
ринге рефери меняют друг друга. Идет первенство республики. Судья-
информатор объявляет:

- На ринг вызываются  боксеры  Михаил Шмель – общество «Труд»  и  Акоп
Мирзоян – «Динамо»! Финальный бой! Победитель будет чемпионом республики.

В синем углу появляется Мишкин противник - высокий, сильный парень. На
руках переливаются канаты мускулов. Длинные руки. Ни капли лишнего жира
Крепкая, хорошо прокаченная спина обилием мышц напоминает шахматную
доску. Секунданты, не теряя времени,  одевают  ему на руки перчатки. В рот
вставляют «капу» -  чтобы губы не разбивались о собственные зубы. В
противоположном, красном углу появляется Миша. Он одного роста с
противником, но сложен, пожалуй, более пропорционально. Крепкие, сильные
руки обмотаны бинтами. Секундирует ему  Давид Борисович Франк.  Новые 
скрипучие перчатки надеты. «Капа»  в рту.

- Ну, Миша все делаем по плану.
- Да, Давид Борисыч, как договорились.

Боксеры выходят на середину ринга, потом расходятся. Раздается звук
гонга. Миша, легко передвигаясь, наносит противнику легкие, но неожиданные
удары справа и слева. Это разведка.  Противник ему знаком, но кто знает, какую
установку он получил от тренера на этот бой?  Публика неистово кричит, но
боксеры её не слышат. Они реагируют только на рефери и друг  на друга. 

Мирзоян пытается загнать партнера в угол, но тот уходит и наносит серию
прямых справа и слева завершив атаку боковым справа.  Еще некоторое время
они обмениваются ударами, ни один не попадает в цель, и отступают друг от
друга.  Ленка, из зала смотрит на ринг, затаив дыхание. При каждом ударе
Мирзояна она болезненно морщится, как будто ударяют ее.   

Миша  проводит обманный прием, сильный удар и враг оказывается в углу.
Он уже приготовился обработать его, но звучит гонг. В красном углу Давид
Борисович, обмахивая ученика полотенцем, говорит:

- Пока все идет правильно. Больше двигайся. Работай на контратаках. Все
получится. Только не отступай от нашего плана. Уходи от его ударов, ныряй,
уклоняйся. Пусть он бьет в пустоту. Бей сам и уходи. Вот увидишь, он выдохнется.

В третьем раунде измотанный  Мирзоян  бросился, вперед забыв об
осторожности. Он провел правый прямой. Полностью вложил в него вес своего
сильного тела, рассчитывая закончить бой одним сильным ударом. У него это
получалось почти всегда, но не сегодня. Миша слегка отклонил голову влево,
одновременно ударив справа, под руку противника. «Кросс!!!» - ахнул зал. 
Мирзоян закачался и рухнул как подкошенный.

- Раз, два, три… девять! Аут! Нокаутом  победил Михаил Шмель. Он и
становится чемпионом республики среди молодежи в среднем весе!

Публика неистово аплодировала. Рефери поднял его правую руку. Миша
улыбался Ленке. Зрителям.  Себе. Тому мальчишке, который пришел первый раз
в боксерский зал и не смог с ним расстаться.

6.   

Суржиков ждал Михаила в своем кабинете. За полчаса до встречи позвонил
Саша Ковалев, извинился, и сказал, что он обязательно выяснит причину такого
огромного интереса  рейдеров к заводу в Средневолжске,  но на это уйдет больше
времени, чем он рассчитывал. Кроме того, ему срочно нужно слетать в Ташкент,
отвезти жену к родственникам. Она хотела рожать в родном городе и, чтобы
рядом была её мама и тетки. Ничего не поделаешь, желание беременной
женщины – закон.

Евгений ждал  Шмеля и думал, глядя в окно. На улице все было залито,
неожиданным для  осени, солнечным светом. Ранний снег растаял, но холод стал
резче и как-то  морознее. Ветер раскачивал оголившиеся ветви деревьев и, по
всем признакам было видно, что зима не за горами, а солнце – это временный
гость в этом огромном городе. Шум машин был почти не слышен. На столе стоял
небольшой фарфоровый чайник с крепко заваренным чаем и блюдце с  вяленым
инжиром.

Михаил пришел вовремя. От него пахло осенней листвой и морозным
воздухом.  Аккуратно повесив куртку на вешалку, он сел за стол и улыбнувшись,
спросил:
- Чаю можно?
- Нужно.
-       Кто тебя научил  пить так чай?  Так «по азиатски», без сахара с
вялеными фруктами?
-        Ковалев, кто ж ещё!  Он говорит, что, добавляя  сахар в чай, мы
портим его вкус. Пей.  Знаешь, я много думал о нашем деле и хочу уяснить для
себя некоторые  вещи. Например: чего собственно мы хотим добиться?
-        Жень, я понимаю это так. Мой отец построил завод.  Не он один,
конечно, но волею судьбы он оказался во главе. С тех пор жизнь изменилась –
раньше все было государственное, теперь частное. Я, хоть и офицер, лицо
«государево», но это понимаю четко. Мне кажется, нет, я уверен, что было бы
справедливо, если заводом будут продолжать владеть те, кто его, можно сказать,
вынянчил. Разве не так?
- Так.
- Ну, вот, а какие-то козлы хотят эту собственность у «правильных»
владельцев отнять. И, при этом, довели   отца до инфаркта! Моя задача
восстановить справедливость. У этих  рейдеров  есть всё: деньги, люди, связи.  У
меня есть ты, Саня Ковалев и ……….всё. Это проблема. Нужно решить эту
проблему такими малыми силами.  Как американском фильме: хорошие парни
против плохих. Хорошие всегда побеждают! 
- Ты забываешь, что у меня  все-таки есть «Артемида».
- Да, эта богиня нам поможет!
- Не иронизируй уж так. Так какой-нибудь план у тебя есть?
- Ты удивишься, но есть. Для начала я хочу встретиться с Жеребовским.
- Что!?  Но ведь ты специально поехал в Москву, чтобы  доехать до дома
в безопасности. А так ты сразу себя обнаружишь!
-       Да. Но,  мне кажется,  если я  зафиксируюсь  у Жеребовского, на
меня перестанут нападать. Побояться, что в случае чего, нападения можно будет
связать с этим визитом.  И, кроме того, я хочу понять  степень его
заинтересованности в отцовском заводе. Будет ясно, на что он может пойти, ради
исполнения своей цели. 
-       Ну, ты стратег! Это вас так в войсках учат? А если он тебе не скажет, ну,
не покажет степень своей заинтересованности? Он же далеко не дурак. Вообще
не захочет с тобой встречаться! Кто ты и кто он!
-       Я офицер российской  армии, сын человека которого он задумал
ограбить! Он наглый и нахальный враг. Я хочу посмотреть ему в глаза.
-       …… Ну ладно, поедем. Если встречаться с Жеребовским, то при
свидетелях. Я тоже поеду.  Предварительных звонков делать не будем. Война
план подскажет.

Ниссан-Микро весело бежал по Садовому кольцу. Скромные Лады, Жигули
и старенькие Москвичи дисциплинировано, строем трогались с места по первому
же сигналу светофора, стояли в знаменитых московских пробках и безропотно
пропускали вперед солидные черные и серебристые представительские
автомобили и проблесковыми маячками.

Огромные внедорожники  БМВ, Мерседесы и Хамеры,  уверенные в своей
неприкосновенности, объезжали заторы на перекрестках, невзирая на правила и
знаки. На московских дорогах текла своя жизнь, неизвестная пешеходам и
совершенно отличная от жизни на дорогах в других городах страны.
 
      Евгений был опытным водителем, всё-таки коренной москвич, поэтому
через некоторое время его Ниссан  припарковался у тихого особнячка  стоящего
за ажурной кованой оградой, недалеко от  Котельнической набережной.  На
блестящей металлической  табличке было написано:  ООО «ПромИнвестАренда».

На  изящной калитке стояло переговорное устройство, оснащенное
видеокамерой. Михаил  смело нажал кнопку. Приятный женский голос спросил:
- Здравствуйте,  чем могу помочь?
- Мы из ФСКН  России . Нам срочно нужен господин Жеребовский. Он на
месте?
Евгений удивленно посмотрел на Михаила, тот ободряюще улыбнулся  и достал
из кармана удостоверение. Женский голос стал глубже и тревожнее.
- Иван Митрофанович, в мэрии, но должен подъехать с минуты на минуту.
Пождете в приёмной?
- С  удовольствием.
- Проходите.

Они прошли по  брусчатой дорожке,   и зашли в старое здание. Но старым
оно казалось только снаружи. Внутри это был образец  самого прекрасного
евроремонта.  Прихожая, где у Михаила проверили удостоверение,  была
отделана розовой  каменной плиткой, скорее всего армянским туфом или
искусной подделкой под него. Стены в коридорах были  мягких цветов и прекрасно
гармонировали  с дубовыми дверями кабинетов. Пахло хорошим кофе и ванилью.
Всё было солидно и дорого. Видно было, что руководство фирмы не жалеет денег 
на комфорт для персонала.

В приемной их встретила средних лет женщина-секретарь в строгом
деловом костюме.
- Что будете пить? Чай, кофе, соки, минеральную воду…..
- Два кофе, если не трудно, у вас так прекрасно пахнет кофе.

Секретарь  подошла к небольшой кофемашине, установленной  на отдельном
столе тут же в приемной. И, через несколько минут друзья уже пили ароматный
«арабико» со свежими сливками. 

В приемную входили и выходили из неё какие-то хорошо одетые люди.
Молодые красивые девушки приносили и оставляли документы. Бросали быстрые
взгляды на Евгения и Михаила и уходили обратно, в какую-то свою жизнь,
текущую за этими стенами.  Периодически раздавались телефонные звонки, на
которые секретарь отвечала с разными интонациями, но неизменно вежливо и
корректно.

Шло время и друзьям уже казалось, что  они  уже очень давно сидят тут в
чистой и пахучей приёмной. И будут сидеть ещё очень долго, потому, что здесь
очень хорошо. Вот хорошо и всё тут!

В приемную вошла очередная посетительница, высокая светловолосая
женщина в брючном костюме, который делал её ещё выше и привлекательнее. 
Зеленые глаза  удачно сочетались с явно натуральными изумрудами в кольцах  и
серьгах.  Михаил оглянулся на вошедшую и напрягся. Женщина оглядела
приемную и спросила секретаря:
- Маша, а где Иван Митрофанович?
- Иван Митрофанович в мэрии, вот и господа его ждут.
- Понятно. А по какому вопросу прибыли господа?   Женщина
внимательно посмотрела на Михаила и Евгения. Михаил широко улыбнулся.

Посетительница как-то по-птичьи наклонила красивую голову и ещё раз
оглядела Шмеля.  Внезапно  взгляд её потеплел, и она тихо спросила:

- Миша, это ты?
- Всё-таки узнала. А я уж думал, не узнаешь никогда. Ну, привет, Леночка!
- Господи, неужели меня ещё можно узнать? Столько лет прошло! Миша,
Миша, неужели это ты? Что ты тут делаешь?  Пойдём ко мне. Забирай своего
товарища и, пойдём.
- Женя разреши тебе представить мою одноклассницу Лену Коновальчук.
Мы проучились много лет в одном классе и Лена, всегда «болела»  за меня на
соревнованиях.
- И была немного влюблена в своего соседа по парте. Но это всё в
прошлом. Я уже давно не Коновальчук. Маша, я забираю ребят к себе.
- Хорошо, Елена Григорьевна.

Они вышли в коридор, весело разговаривая. Встреча было неожиданной и
приятной.

- Лен, вот уж кого не ожидал встретить здесь так это тебя. Ведь с выпускного
не видались. Кто ты, что ты делаешь в этой жизни?
- Сейчас все расскажу. Заходите, это мой кабинет. Открывайте дверь.

За дверью оказалась приемная несколько меньше чем та, которую друзья
уже видели, зато секретарь была значительно моложе и симпатичнее
предыдущей. На двери кабинета была табличка, на которой было написано:
Финансовый директор Е.Г. Жеребовская.  Михаил озадаченно посмотрел на
Евгения.
- Значит ты ……
- Да, жена Ивана Жеребовского. И финансовый директор этой фирмы. Мы
с  Иваном ещё в институте познакомились. Он потрясающий человек: остроумный,
интеллигентный, работоспособный необыкновенно! 
- Что-то я пропустил видно, пока за наркокурьерами гонялся. Ну,
рассказывай Лен как жизнь, как родители? Я ведь с тобой не виделся…… страшно
сказать сколько лет.
- Ну что рассказывать? Родителей уже давно перевезла в столицу. Никак
не привыкнут. Все время стонут, что все друзья у них остались в Средневолжске. 
Ты соседку мою по квартире в Средневолжске помнишь? Катя Новикова, такая
черненькая была, маленькая. Когда ты приходил, она все время прибегала на
тебя посмотреть. Окончила университет  в прошлом году. Неужели не помнишь?
Я её с собой брала, когда ты на соревнованиях выступал. В общем, все
нормально.  Про мужа  тебе рассказала, я у него работаю. Кстати, а  что вы с
другом хотели? Я не могу помочь?
- Нет, Лен. К сожалению, ты не сможешь. Но нужен он мне твой муж очень
срочно.
- Сейчас позвоню ему.

Лена достала сотовый телефон, набрала номер и что-то тихо и долго
говорила.   Потом с неохотой убрала трубку и сказала.

- Ты знаешь, Иван будет в мэрии ещё часа три, но он вот что предлагает –
приходите к нам домой, в гости, сегодня вечером.  Накроем хороший  стол,
вспомним молодость. Это и вас Женя тоже касается. Я Катю приглашу. У меня
бывшая соседка по квартире в Средневолжске, такая красавица, закачаетесь!
Там, заодно, и все вопросы с мужем обсудишь. Всегда лучше  делать это в
неформальной обстановке. Я права?
- Наверное, права. Как ты думаешь Евгений?
- Безусловно, права. И потом я очень хочу познакомиться с Катей!

Лена радостно хлопнула ладонью по столу.

- Вот и отлично! Сейчас адрес напишу. Может быть, за вами машину
прислать? Не надо? Хорошо. А может быть все-таки, прислать? Если вы будете
на своей машине, вам не удастся попробовать моего любимого испанского вина?
Ну ладно. Значит, сегодня в восемь жду обоих.
- Договорились. Лен, как я рад тебя видеть!

Друзья распрощались и уехали. Впереди был трудный вечер и, им нужно было
к нему серьёзно подготовиться.  
 
7.

Они приехали ровно в восемь ноль-ноль. Жеребовские жили в огромном
элитном охраняемом доме на Якиманке.  Недалеко от метро Большая Полянка.
Окруженный высоким забором, дом возвышался над всеми старыми строениями,
которых немало было в одном из самых старых районов Москвы. Суржиков
назвал охраннику свою фамилию и фамилию пригласившего его жильца элитной
крепости. И только минут через пять, созвонившись с хозяевами квартиры, 
охрана открыла перед ними заветные ворота. Один из охранников показал место,
где можно было припарковать автомобиль. Друзья вышли из Ниссана-Микро, и
пошли к подъезду. Суржиков остановил Михаила.

- Давай покурим, Миша пока не зашли в этот дом.
- Я не курю, ты же знаешь.
- Знаю, но хочу тебе кое-что сказать. Когда мы были в офисе Жеребовского,
я там наставил «жуков» где только можно. И в его  офисе, и в кабинете Елены.
Значит, некоторое время мы сможем слушать и  анализировать разговоры,
которые там будут вести. Жалко, что мы не были в кабинете «самого», я бы и там
воткнул. Все уже пишется и два моих парня постоянно на этой прослушке. 
- Ну, ты даешь!  А почему ты сказал «некоторое время»?
- Я думаю, что этот офис периодически детектируется  и наших «жуков»
обязательно обнаружат. Но вдруг за время их работы мы узнаем что-то
интересное?
- Ты прав. Кстати, заметил, сколько там камер?  Следят за собственными
сотрудниками, причем совершенно открыто.
- Здесь тоже все камерами утыкано. Оглянись.

На козырьке подъезда стояла довольно мощная камера, на заборе  их было
четыре. Каждая могла поворачиваться и имела свой сектор наблюдения.

- Ну что ж, все правильно. Береженного Бог бережет. Когда занимаешься
таким бизнесом – жди ответных действий от тех, кого ты разоряешь. Они тоже не
юные пионеры.  Могут принять ответные меры. Уверен, что охрана здесь
вооружена боевым оружием.
- Пожалуй. Ну что пойдем?
- Вперед  в логово!

Они зашли в подъезд и  ещё раз назвали фамилию пригласившего. «Да, да,
конечно! Проходите, вас ждут. Направо до лифта и поднимайтесь на третий
этаж».

Лена стояла у двери  в  свободном платье цвета светлой охры и ни, была
почти не похожа на ту серьёзную и строгую «бизнесвумен» с которой они
столкнулись в офисе фирмы. Рядом с ней стояла  девочка лет шести и стройная
молодая девушка. Лена улыбалась, а девушка  внимательно вглядывалась в лицо
Михаила. Шмель тоже посмотрел на неё более внимательно. Среднего роста,
темно каштановые вьющиеся волосы, зеленые как у Лены глаза и  белая матовая
кожа. Что-то знакомое мелькнуло, когда она  оглянулась на  дверь. Точно!

- Катюша, с трудом тебя узнал. Какая ты стала красивая!
- А я тебя сразу узнала. Только теперь ты не тот мальчик, который приходил
к нам, а взрослый мужчина. Такой большой, сильный!

Катя снова посмотрела ему в лицо, и он увидел какие длинные и пушистые
у неё ресницы. Лена засмеялась и спросила:

- Ну что, красивая у меня Катюша? Я же говорила.
- Перестань Лен, я самая обыкновенная.
- Хорошо, хорошо обыкновенная, не спорю. Скажу по секрету, у Катюшки
комплекс собственной недооценки. Цены себе не знает. В прошлом году
закончила  юрфак, с однокашниками организовали юридическую фирму и уже 
работают с хорошей доходностью.
- Так мы коллеги – радостно сказал Евгений – Разрешите представиться -
Евгений Суржиков!
- А я о вас слышала. Вы раньше в МУРе  работали, а потом вас оттуда
выдавили и теперь у вас агентство «Артемида». Кстати, очень успешное.
- Оказывается я  знаменитость. Очень рад встрече, мечтал с вами
познакомиться.

Лена познакомила их с дочкой. Девочка чинно подала  гостям руку, назвала
имя: Олеся и ушла куда-то к себе, в недра огромной квартиры. Потом они в
сопровождении хозяйки прошли по всей квартире.

- Общая площадь у нас чуть больше трехсот квадратных метров. Здесь
гостиная,  совмещенная с кухней. Там – просто гостиная. На нижнем этаже есть
ещё комната для гостей. Туалет, ванна – это само собой. Кабинет Ивана тоже на
нижнем. А на втором уровне Олеськина комната, она никого туда не пускает. Две
спальни – большая называется мастербедрум, спальня хозяев и ещё одна
гостевая. Там теперь Катюшка живет временно, пока себе жильё не подыщет.
Весь этот дом в пределах ограды – это кондоминиум. Знаете, что это? Отлично.
На весь дом здесь три теннисных корта и один большой бассейн. Вода там
подогревается плавать можно в любое время. Хотите искупнуться?
- Лена, а муж твой дома? – спросил Михаил
- Пока нет. Он попозже подъедет. Попросил начинать без него. Стол,
наверное, уже накрыли. Пойдем. 
- А кто накрыл?
- У нас приходящая прислуга. Сам понимаешь, при нашей работе, убираться
и готовить совершенно некогда. Да я и не люблю эту домашнюю работу. С Олесей
занимается гувернантка, а готовит и убирает, женщина из специального агентства.
Она у нас уже несколько лет. С тех пор как мы сюда переехали.
- Гувернантка, кухарка – Лена вы лучший представитель российской
буржуазии. По крайней мере очень красивый представитель. – сказал Евгений.
- Спасибо Женя! Приглашаю всех в гостиную. Чем богаты, тем и рады! 

Через полчаса после того, все уже сели за стол, примерно после третьего
тоста «за  дружбу», «за школу» и за «родителей» появился хозяин дома. Высокий,
средних лет широкоплечий мужчина. Несколько грузноватый, с проблеском
седины в густых  темно русых волосах. Он производил впечатление усталого, но
физически  очень сильного  человека. Внимательным взглядом  Иван
Жеребовский оглядел  присутствующих, ненадолго задержал взгляд на Михаиле и
широко улыбнулся.

- Рад всех вас видеть в своем доме. А мне найдется место за этим столом?
Хотелось бы рядом с женой, конечно,…… но это как она захочет. Я бы сел между
женой и свояченицей, но  эта молодая  труженица юстиции может отказаться.
- Ваня, у тебя есть своё место за этим столом. Место главы семьи, – сказала
Лена
- Спасибо, дорогая.

Они сидели за накрытым столом и беседовали как лучшие друзья, пока  не
подошло время десерта.  Жеребовский встал, потянулся и сказал:
- Пока дамы будут руководить сменой блюд, мы можем перекурить в
кабинете. Господа  гости не против?
- Даже очень за! – сказал Евгений, а Михаил только сверкнул  глазами и
изобразил на своём лице самую веселую улыбку, на какую был способен.

Мужчины перешли в кабинет, обставленный с большим вкусом. Мебель и
ореховые панели были подобраны в тон друг другу. У окна стоял большой 
письменный стол с резными ножками. На столе  небольшая стопка документов и
открытый ноутбук.  Глубокие кожаные кресла  удачно дополняли ансамбль.
Книжные стеллажи и большая панель плазменного телевизора  создавали
смешанное впечатление уюта и рабочего места. Мужчины  сели в кресла, Евгений
и Иван закурили. Хозяин кабинета достал из стола бутылку греческого коньяка
Метакса и налил каждому в маленькую коньячную рюмку.

- Это отличный коньяк, но его нужно немного подержать в ладони, согреть.
Вот так. Миша, мне доложили, что  вы приходили ко мне на работу.  Чем могу
помочь?
- Меня зовут Михаил Захарович Шмель.
- Ах, вот в чем дело! Припоминаю эту фамилию.
- Это фамилия  человека, директора электротехнического завода в
Средневолжске. Человека, у которого вы  отбираете его законную собственность.
Которого  вы,   своими действиями,  довели до инфаркта. Я  хотел  посмотреть
вам в глаза и понять,  кто вы такой? Как  можно быть настолько алчным, чтобы так
просто наступать на живых людей не считаясь  ни с кем.
- Так вы считаете, что  мной руководит только алчность?
- А что же ещё?  Я просто поражаюсь беззаконности ваших действий! Где
полиция, неужели все куплено-продано? Когда я попробовал поехать к  отцу на
меня напали прямо в поезде! А на вокзале в меня стреляли. Это как понимать?!
- Мне очень жаль, что ваш папа  заболел, Поверьте, я этого не хотел. А что
касается нападения на вас, то мне доложили, что  это вы первый напали на
людей, которые хотели попросить вас выехать к отцу несколько позже. Если это
не так, то извините. А на вокзале стреляли не в вас, а мимо вас. Эти…..идиоты….,
не могу их назвать по-другому надеялись, что боевой офицер испугается и
вернется. Придурки!  Остальные наши действия совершенно законны, а с
моральной точки зрения безукоризненны, уверяю вас.
- Что?! Как это так?!
- Да, конечно, ваш папа построил этот завод и очень успешно им управлял во
времена Советского Союза, кто с этим спорит!? Но, когда обстановка изменилась
он растерялся. Не смог обеспечить предприятие ни заказами, ни материалами.
Вы знаете, что семьдесят процентов, персонала пришлось уволить?  Знаете?
- Это не ваше дело. Владельцы завода лучше знают, что и как делать.
- А люди, которых уволили, что им делать?! Ведь в вашем. Богом забытом,
Средневолжске работать больше негде. И что делать их семьям, умирать с
голоду?
- А вы сможете обеспечить завод работой?
- Я смогу. Привести вам пару примеров? Для начала – нет большего  вреда
сегодня для любого завода чем «красный директор», это вам понятно?  В
Ульяновске есть авиационный завод. Очень большой, построенный ещё во
времена СССР.
После перестройки дела там пошли под уклон. Государство заказов не
давало, и директор  Бухайлов, кстати, генерал лейтенант по званию,  поехал в
Москву, в Госплан. А Госплана уже нет, что делать? Он стал ждать, что все
вернется на круги своя. Но на заводе пятьдесят тысяч работающих! Зарплаты нет.
Началось повальное воровство и пьянство. Люди стали перекрывать дороги и
требовать у властей денег. Власти естественно плевали на людей с высокой
горки.
- И что?
- Мы с коллегами проработали эту проблему и поехали к Бухайлову. Он нас
встретил, и выслушал. Мы предложили ему наладить окраску больших самолетов
в Ульяновске. Видите ли, Михаил, большие  самолеты  красят в мире только в
двух местах -  В США, на фирме БОИНГ и в Шенноне, там есть специальная
окрасочная камера. Я ему сказал ему:
У вас прекрасная огромная окрасочная камера. Мы найдем вам заказы.
Работы будет навалом. Вы сможете продержаться некоторое время на этих
заказах, а потом наше правительство опомниться и даст вам госзаказ или вы что-
то придумаете. Но сохраните персонал и дадите возможность людям
существовать!
- У меня и краски столько нет. – сказал Бухайлов
- Заказчики сами привезут краску
- А вам какое дело до нашего завода?
- Мы хотим поучаствовать в приватизации  вашего завода, загрузить его
работой и заработать на этом.
- Что?! Это наш завод! Тех, кто на нем работает! А вы котитесь к…… Ну сами
понимаете куда!

В результате завод мы у него все-таки забрали, теперь там постепенно
налаживается дело.  Пришлось заняться не только окраской, но и ремонтом и
выпуском запасных частей. И всякими другими делами.
- Вот и занимались бы этим заводом, что у вас мало работы?
- Мало! Мы поставили там своего генерального директора, главного
инженера и главбуха и они всю тяжесть управления взяли на себя. Нет, Если
мало вам этого примера вот вам ещё. Недалеко от Средневолжска есть город
Затонск. Вы его прекрасно знаете. Там до перестройки был отличный
ликероводочный завод.
- Ну, уж там проблем с заказами не было!
- Не было, но директор, почувствовал бесконтрольность и стал грабить
собственное предприятие. Все деньги из кассы выгребал. Из-за границы не
вылезал.  Не стало средств на воспроизводство оборудования, на модернизацию,
на зарплату. Персонал стал воровать, охрана этому способствовала.
- Нужно было обратиться в правоохранительные органы.
- Куда? Да органы там участвовали в воровстве и до конца этого завода 
оставались считанные дни. Мы все взяли в свои руки. Сняли директора, сменили
систему охраны, модернизировали производство. Теперь тот персонал, что
раньше вынужден был воровать – молиться на нас! Есть хорошая зарплата, дом
построили жилой. Квартиры продали людям по хорошей цене. В данном случае
мы не волки, а санитары леса!
- Ладно, Иван …. Митрофанович, ближе к делу. Что по электротехническому
заводу в Средневолжске?
- Там мы тоже предлагали директору разные варианты сотрудничества…
- Но всегда крайне выгодные для Вас, так ведь?
- Мы не благотворительный фонд, а коммерческая организация. Работаем
для получения прибыли. И на эту прибыль живем.
- Шикарно живете!
- Кто как работает, тот так и живет.
- Хотите совет? Отстаньте от отца и его завода.
- Уже не могу. Слишком много денег вложено. И, потом, я эту операцию
провожу в интересах очень важного клиента. Мы предлагали вашему папе
добровольно сдаться на очень хороших условиях – он не захотел. Хотите вы
совет?
- Ну?
- Поезжайте в Средневолжск. Навестите отца. Разберитесь в обстановке. 
Если будет необходимо, возвращайтесь – поговорим ещё раз. Идёт?
- На первый случай годится. Извините, если что не так?
- Да чего уж там.
- Вынуждены попрощаться. До новой встречи.
- До свидания.

Выйдя из кабинета, друзья не сразу отправились к выходу. Долг вежливости
требовал  попрощаться с хозяйкой.  Лена не очень удивилась тому, что друг
Шмель и Суржиков внезапно засобирались домой, но Катя заметно расстроилась.
- Миша, а можно я вас до машины провожу – сказала она.
- И я тоже. Мишка, ты хоть телефон оставь, когда ещё увидимся  – добавила
Лена с улыбкой.

Они вышли из подъезда,  и пошли  к  машине, тихонько переговариваясь.
Катя шла рядом с Михаилом. Она была напряжена и вздрагивала всякий раз,
когда её пальцы случайно касались руки майора.  Суржиков открыл дверцу
автомобиля, достал оттуда небольшой блокнот. Он написал на первой странице
несколько строчек и вырвав лист отдал его Лене.

- Здесь наши телефоны – мой и Михаила. Звоните в любой час дня и ночи.
- Обязательно, и вы звоните. Особенно без повода, просто, когда
соскучитесь.

Автомобиль летел по ночной Москве, по её сияющим, электрическим
светом, улицам.  Ночная темнота не властна была над этим городом, или как
сейчас стало принято говорить, мегаполисом. Желтые окна домов жили своей
самостоятельной жизнью, пряча семейные тайны столичных жителей в глубине
квартир. Немногочисленные прохожие  старались побыстрее покинуть  холодные 
осенние улицы.  Поток автомобилей казалось, не уменьшился, а наоборот и,
пробки, стали  плотнее и дольше. Но Суржиков прекрасно знал город. Он
переулками объехал самые длинные из них и, через некоторое время  остановил
автомобиль у гостиницы. Вышел вместе с Михаилом и спросил его:

- Миш, что думаешь делать?
- У меня есть план, Женя.
- Расскажи, будь другом?
- Зайдем ко мне в номер, там теплее.
- А давай лучше в машине, не исключено, что пока мы были в гостях,  в твой
номер поселили «жуков».
- Вот как?
Они вернулись в автомобиль  и, Шмель долго рассказывал, что он собирается
сделать.  Евгений внимательно слушал и только изредка вставлял замечания:
- Правильно. А вот это я бы сделал так.

Через полчаса у них был совершенно точный и согласованный план действий
по схеме «А» - оптимистический, и по схеме «Б» - писимистический вариант.    
Осталось продумать заключительный этап операции. Здесь было много
неясностей, и друзья договорились поработать его на ходу. То есть решать
вопросы по мере их возникновения, как любил говорить директор «Артемиды»
Евгений Суржиков. Внезапно зазвонил телефон Михаила.

- Миша!  Это Катя!  Вы можете говорить?
- Конечно, Катюша, слушаю.
- У меня очень мало времени. Я всё знаю и хочу вам помочь. Завтра
переговорю со своими партнерами. Думаю, что они со мной согласятся. Хочу
представлять интересы Средневолжского завода, как юрист. Вы согласны?
- Катя, а как же Лена?  Как вы ей это объясните?
- Это её проблемы. Я случайно узнала, что  их фирма планирует захват
Средневолжского завода и с самого начала была против. Но Ивана было не
удержать. Заказчик платит очень большие деньги.
- Понимаю. Но вы, член семьи, или я что-то не так понимаю?
- Я это не одобряю, более того, считаю, что это подлость. Сюда идут, я
больше не могу говорить! В общем,  нужно, чтобы директор завода подписал мне
доверенность на ведение всех дел, понятно? Всё, пока. Увидимся!
- Пока.

Удивленный Евгений  спросил:

- Миш, что она хотела?
- Хочет быть представителем завода во всех судах и организациях, как
юрист.
- А это не подлянка какая-нибудь? Она же из семьи Жеребовского.
- Вообще-то она из другой  семьи. Но если честно…….. я не очень понимаю,
почему она  предлагает помощь.
- Что тут непонятного! Она на тебя запала, я это сразу понял. А если
женщина запала на мужика……..
- Перестань! Молоденькая девчонка, а я уже старый пень.
- Она не девчонка! Женщина! И очень красивая. Другой бы радовался. И ты
не пень. Ты  кадровый офицер, боец. Да за таких как ты женщины драться
должны!
- За что драться?! За неустроенную гарнизонную жизнь? Или за то, что
никогда не знаешь, придет муж своими ногами или его принесут на носилках?
- За то драться, что рядом с таким как ты она себя будет чувствовать
защищенной. Женщиной, наконец!
- Ладно, всё хватит. Тебе не кажется, что нам необходима юридическая
поддержка, а мы этого и не сообразили?


8.

Яна Шмель, недавно вернулась из больницы.  У Захара, её мужа, врачи
определили  инфаркт миокарда и прописали полный покой. Говорить с ним о
делах завода было категорически запрещено. Никаких звонков по телефону,
никаких  документов «на подпись», ничего, что может повредить больному и
ухудшить его состояние.

 Шмеля мучили процедурами, уколами и капельницами.  Горстями
заставляли  пить таблетки и микстуры, но лучше ему не становилось. Конечно,
могла помочь операция по  аортокоронарному шунтированию. Но врачи считали,
что пациент слишком слаб и операцию на открытом сердце продолжающуюся
несколько часов просто не выдержит.

Яна вставала утром рано, в пять утра, варила  легкий куриный бульон,
готовила котлеты на пару  или что-нибудь такое же диетическое и несла в
больницу. Про заводские дела она  ничего знать не могла, времени не было на
разговоры. Впрочем, они ей  были почти безразличны. Её главной заботой был
Захар, его жизнь и здоровье. 

Она влюбилась в него сразу, когда начала работать в приёмной. Директор
Захар Шмель был уже не молод и вдов, но энергии в нем было столько, что иные
молодые могли позавидовать.  Постепенно  и он обратил внимание на молодую
секретаршу, для которой каждое его слово было непреложной истиной.

Захар пригласил её пообедать в ближайшем ресторанчике.  Со временем
эти общие обеды переросли в постоянную привычку и плавно в совместные
ужины на его или её квартире. Потом он  сделал ей официальное предложение,
без всякой надежды, что она его примет. Одно дело спать с директором и
говорить, что его любишь – тут может быть замешан и карьерный аспект,  совсем
другое дело стать женой пожилого человека, пусть даже и не бедного, но не
молодого.   

Но со времени смерти жены, никто не был ему  так дорог как она. С сыном
отношения не сложились и, кроме завода и Яны у Захара ничего не осталось. Как
ни удивительно это было для Захара и окружающих, молодая женщина приняла
его предложение.  Они тихо расписались в  Средневолжском ЗАГСе, в будний
день, без всякой торжественности.  А знакомые и друзья узнали об этом только
через несколько дней от работницы ЗАГСа, тетки одного из них.  Хорошие люди
только удивились, плохие позавидовали. Но Захар и Яна об этом ничего не знали.
То, что молодая секретарша ежедневно обедает с директором,  остается у него
ночевать и, наконец, переехала к нему – это не казалось странным. Странно
было, что она вышла за него замуж. Вернее, что он женился на ней. 

За окном было темно. Осенний день закончился, и темнота  окутала город. 
Люди стремились быстрее попасть домой, к телевизорам и родственникам. К
вечернему чаю.

Неожиданно в квартире Яны раздался телефонный звонок. С явной
неохотой она сняла трубку  и, тут же глаза её округлились от удивления. Сказав 
несколько слов, она сначала бросилась к зеркалу. Посмотрела на себя, поправила
волосы, накинула платок на плечи. Включила свет в прихожей и стала
прислушиваться.  На лестничной площадке раздались тяжелые мужские шаги.
Яна открыла дверь и, в комнату вошел улыбающийся Михаил. Вместе с ним в
прихожую вошел запах осеннего двора и свежести.

- Привет мачеха! Как поживаешь?
- Здравствуй Миша! Шутка твоя очень глупая. Какая из меня мачеха?
- Законная!  Как там отец?  Когда поправится?
- Не знаю. Пока он очень слаб. Пойдешь завтра к нему?
- Тут такое дело, Яна. Я хочу помочь вам. То есть тебе, отцу, всему вашему
заводу. Не знаю, что у  меня получится, но приложу максимум усилий.
- Ты собираешься один сражаться с этими подонками?! У тебя ничего не
получится. За них городские власти, полиция, судебные исполнители. Все против
нас! 
- Мне обещали помочь очень хорошие люди. Кто сейчас исполняет
обязанности директора?
- Никто. Захар  побоялся подписать приказ об исполнении обязанностей. Он
чувствует, что на заводе есть «крыса», но не знает кто это.  Никому не доверяет.
- Объясни отцу, что ему придётся довериться мне и сделать все, что я скажу.
Может быть, тогда удастся отвоевать  обратно  завод. Сейчас я объясню тебе,
какие приказы нужно подготовить и подписать. Какие доверенности оформить и на
чье имя.  Сделать это нужно очень быстро и сразу передать Евгению Суржикову.
Он  со своими людьми приедет завтра.

Михаил долго объяснял Яне суть необходимых приказов и доверенностей.
Она тут же, на его глазах, села за компьютер и стала набирать документы.
Михаил  попрощался и ушел, а Яна до самого утра печатала все бумаги. Потом
положила их в свою большую хозяйственную сумку. Туда же загрузила два
термоса с бульоном, паровыми котлетами и пошла в больницу.

Захар уже не спал. Он рано проснулся и лежа в кровати вспоминал свою
длинную и нелегкую жизнь. Яна проскользнула в палату, поцеловала мужа и
сначала покормила его. Потом, она припала к его уху, и что-то тихонько
прошептала, поглаживая по плечу. Глаза Захара выразили удивление и радость.
Яна на мгновение отстранилась и сразу же опять приникла к мужу и очень тихо
заговорила, что-то объясняя. Захар сделал нетерпеливое движение рукой, и она
достала из сумки твердую папку и пачку бумаг. Пока Захар перелистывал и
подписывал документы, она стояла у входной двери в палату и крепко держала
входную ручку, чтобы никто посторонний не вошел.

Через полчаса Яна уже выходила из дверей больницы.  У самого входа её
остановил невысокий  мужчина в коричневой кожаной куртке и бейсбольной кепке.
Он представился Евгением Суржиковым и предложил подвести её до дома на
своей машине.  «А у вас есть какой-нибудь документ?» - спросила Яна.

Женя показал ей свой паспорт   и пригласил следовать за собой. За углом
стояла его «машина». Так он называл небольшой автобус, набитый людьми в
униформе, похожей на военную. На левой стороне груди у каждого из них была
нашита незнакомая Яне эмблема  и слово «Артемида».  Как только двери
автобуса закрылись за Яной, пописанные бумаги перекочевали из её сумки в кейс
Суржикова.

В это же время  Александр Ковалев дозвонился до Михаила Шмеля.

- Миша, привет!  Я, наконец, разобрался, почему Жеребовский так
настойчиво хочет  забрать Средневолжский завод!  Ты когда-нибудь слышал о
самолете-невидимке?
- Стелс? Конечно, слышал. А причем здесь Средневолжский завод?
- Принято решение разместить на этом заводе изготовление приборов для
российского самолета-невидимки!! Кто-то, узнавший  об этом, решил забрать
завод  себе  и  дал такое поручение фирме Жеребовского. Это же громадные
инвестиции!! Огромные деньги! Понимаешь?
- Не совсем.
- Чтобы ты лучше все понял, я отправлю тебе на телефон информацию.  Но
самое интересное скажу на словах – самолет-невидимку изобрели не
американцы! В России был такой ученный по фамилии Башкирцев – он   
теоретически, то есть математически обосновал возможность такого аппарата.
Было это в ……. Ну, в общем,  отправляю. Читай!
- Давай.

История изобретателя Башкирцева   

Николай Минович Башкирцев  родился в 1932 году в селе Чарское,
Алтайского края, в крестьянской семье. Когда ему, было, пять лет его отца
репрессировали и он погиб в лагере. Как говорил незабвенный товарищ Берия –
отец превратился в лагерную пыль.  А сын его Коля окончил школу и поехал
поступать в Алма-Атинский университет  на физико-математический факультет.
Прекрасно сдал экзамены, но вопрос о его зачислении решался не просто – как-
никак сын  «врага народа». Все-таки приняли.

Через год он перевелся в  Одесский университет имени Мечникова. Дело в
том, что у парня была очень сильная близорукость, а в Одессе, в клинике
профессора Филатова его обещали вылечить.

Блестяще окончил университет и был распределен в  Центральный научно-
исследовательский радиотехнический институт, находящийся в столице нашей
родины, городе  Москва. Этот институт занимался разработкой радиоэлектронной
аппаратуры для разведки с авиационных и космических аппаратов. И
командовало этой организацией Федеральное космическое агентство России.

Через пять лет Башкирцев уже был кандидатом, а  ещё через три года
доктором наук. Но все началось с издания почти не замеченной российской
наукой книги под названием «Метод краевых волн в физической теории
дифракции». Издана она была всего в  шести тысячах экземпляров, но там был
изложен математический аппарат, который в дальнейшем был использован в   
стелс-технологии! Это первая часть истории.

Перенесемся  в другую часть света и другую страну – США. Американцы
всегда пристально следили за разработками советских ученных, особенно в
области радиоэлектронной разведки. И так получилось, что сотрудник огромной
американской фирмы Локхид Мартин, молодой человек, переводчик по имени
Денис  Вишневецкий  прочел и перевел книгу Башкирцева.  Денис прочел книгу и
офанарел. Ученный описывал алгоритм собственного изобретения, способный
подсчитать эффективную площадь рассеяния для самолета абсолютно любой
формы. И получалось, что этот параметр можно было снизить почти до нуля!
Значит, аппарат на радаре может быть практически не виден. Денис решил копать
глубже.

Оказалось, что в начале двадцатого века в России уже предпринимались
попытки создать невидимый аэроплан, и они были удачны. И самолет был
невидимым  реально!  Летчик садился в  машину, разгонял её на взлетно-
посадочной полосе и по мере разгона   машина, как бы, растворялась в воздухе,
становясь невидимой.  Все дело было  в специальном покрытии самолета. Это
было не совсем то, что сделал Башкирцев. Он работал над тем, чтобы самолет
был невидим на радаре, но  создал математическую базу и для явления,
связанного со специальным покрытием. То есть летательный аппарат становился
невидимым и для радаров и для обычного зрения. Сначала Денис решил, что
этого Башкирцева нужно срочно завербовать или просто похитить из лап
коммунистов. Но потом увидел, что вся нужная теория полностью описана и
осталось только сконструировать это самолет-невидимку. Написав докладную, он
побежал к начальнику.

Но бюрократ не оценил доклада.  Это было время войны во Вьетнаме.
Фирма разрабатывала  истребитель F-16 и знаменитый транспортник «Геркулес».
Взрослые дяди серьёзно играли в войну. А всякие там волшебные сказки типа
«самолет-невидимка» никого не интересовали. Шеф предложил Вишневецкому 
покинуть кабинет, но Денис отказался. Начальник сказал ему: «Иди и занимайся
своей работой! Переводи и не лезь в то, что не понимаешь!» И когда Денис
отказался выйти из кабинета в очередной раз, шеф взял его за шкирку повернул к
себе задом и ударом ноги вышиб из комнаты.

Оскорбленный Денис отнес свой доклад инженерам. Те  сразу схватили
суть дела, прикинули возможные формы самолета и конструкции приборов и, уже
через десять лет, выдали  тактический ударный самолет  F-117  построенный по
технологии «стелс». 

Шли годы. Война во Вьетнаме кончилась и Денис Вишневецкий сделавший
за это время блестящую карьеру, решил  навести справки через  советское
посольство, жив ли ещё господин Башкирцев Николай Минович? Оказалось жив!
Проживает в Дубне, недалеко от Москвы и работает старшим научным
сотрудником в Институте Радиотехники и Электроники.  Вишневецкий тут же
выслал  Башкирцеву приглашение  на лекционную деятельность в США. Были
девяностые годы и ученного неожиданно отпустили!

Денис мечтал встретиться с человеком, благодаря которому он сделал
карьеру и вручить ему какой-нибудь орден за непреднамеренное повышение
мощи Армии США или за обогащение концерна Локхид Мартин. Но один вопрос
его особенно мучил и, когда они встретились с Николаем Башкирцевым, Денис
сразу его задал. Он спросил:
- Скажи мне, пожалуйста, Николай, почему   такая засекреченная страна как
СССР допустила утечку такого важного военного секрета как технология «стелс»?
И почему Советский союз не построил свой самолет-невидимку, ведь
возможность была!?
Башкирцев ответил ему на очень хорошем английском языке.
- Дело было так. Написал алгоритм. Посчитал. Попробовал
экспериментально. Сошлось. Пошел к шефу. Тот приказал перестать заниматься
х….й и интенсивнее работать над РЛС. Я стал настаивать. Шеф не уступал. Стали
кричать друг на друга. Потом шеф схватил меня за шкирку и  футбольным ударом
вышиб меня за дверь. Я обиделся и написал монографию.

Николай Башкирцев остался в США и больше никогда не возвращался на
Родину. Он участвовал в разработке всех самых известных самолетов Армии
США.




9.

Среди   вековых корабельных сосен,  золотых волжских песков и  каменных
гор притаился небольшой город Средневолжск. Когда-то тут стояла крепость,
защищающая русский гарнизон от набегов степной вольницы: калмыков, казахов и
казаков. Потом со всеми замирились, и крепостица  превратилась в острог,
тюрьму для вольных и недовольных и преступников.  Вокруг  начали селиться
люди, распахивали поля, сажали сады. А потом появились ремесленные
мастерские  и   небольшие заводики. Единственное, что смущало – это резко
континентальный климат. Зима жесткая, морозная переходила в жаркое, знойное
лето почти без весенних переходов. И осень была короткая и быстро
переходящая в холодную зиму. Но и к этому  привыкнуть можно.   

К проходной электротехнического завода в Средневолжске подъехал
автобус и  грузовой автомобиль с крытым кузовом. Из автобуса вышел невысокий
человек в армейской полевой форме, но без знаков различия. На бейсболке цвета
хаки была какая-то  эмблема и надпись «Артемида». Он подошел к проходной
завода и попросил вызвать начальника  охраны. К нему вышел седой, худощавый
мужчина и представился:
- Начальник охраны завода, Степан Степанович Шамов, с кем имею честь
беседовать?
- Директор охранно-детективного агентства «Артемида»  Евгений Суржиков
из Москвы. Ознакомьтесь, пожалуйста, с приказами по заводу.

Начальник охраны  долго  изучал переданные ему бумаги. Прочитав их 
несколько раз, он поднял глаза на Суржикова.
- Здесь написано, что я обязан передать вам свои полномочия  на
неопределенный срок.
- Так точно – Евгений уже понял, начальник охраны, отставной военный и с
ним лучше говорить на языке близком к  уставному, армейскому.
- Сейчас я соберу людей и проинформирую. Вы хотите приступить сегодня?
- Немедленно.
- Заезжайте на территорию. Сейчас откроют ворота.
- Есть. А вас я попрошу, перед тем, как вы соберете персонал, показать мне
периметр завода и ознакомить с действующей системой охраны.
- Слушаюсь.
- Это здорово, что у вас заводоуправление находиться на территории завода.
Меньше возможностей проникновения и захвата предприятия.
- А что, ожидается захват?
- В наше время всё может быть.  Проводите, пожалуйста, моих ребят в
бухгалтерию, спецчасть и, пожалуй, в канцелярию.
- Есть.

Персоналу бухгалтерии зачитали очередной приказ директора завода, по
которому все работники, кроме главного бухгалтера, были отправлены во
внеочередной отпуск. Присутствующие бойцы «Артемиды» внимательно
проследили, чтобы из  бухгалтерии, спецчасти и канцелярии ничего не было
вынесено и, потом, опечатали все шкафы и сейфы.

Начальник охраны с удивлением наблюдал,  как   в караульном помещении
устанавливались какие-то шкафы,  рядом с заборами в землю втыкались
непонятные штыри. На  самих ограждениях разматывались и крепились рулоны
колючей проволоки. Везде ставились камеры видеонаблюдения и совершенно
непонятные ему приборы.

Он слышал непонятные ему новые слова: датчики движения, вибрационные
противоподкопные чувствительные элементы и всякие другие. Ему предложили
посмотреть и подписать новые караульные списки, где на каждых трех его
сотрудников обязательно значился один работник «Артемиды».

Заводская оружейная комната была пуста. Совсем недавно местные
полицейские забрали все оружие охранников на проверку. Но Суржиков отдал
короткое распоряжение и в «оружейке»  появилось вооружение бойцов охранного
агентства, а ключи отдали лично ему.

К вечеру система охраны завода была приведена в такое состояние, что
могла выдержать нападение небольшого отряда террористов. Но Евгений был
недоволен  и ещё  раз обошел периметр. После этого он куда-то позвонил:
- Приезжай. Мы своё дело сделали, можешь ставить «подарки». Кстати,
завтра пятница? Значит, гости нагрянут завтра. Может быть ночью, после
двадцати четырех ноль-ноль. Утром? Посмотрим. Мы готовы.

****************
Ночь  была  лунная и, не по-осеннему, теплая.  Желтый свет  уличных
фонарей  скупо освещал длинную кирпичную стену  гаража. Внутри  два мощных
прожектора светили прямо на ворота гаражных боксов.  На  узких тротуарах
идущих вдоль стены и на  дороге, заросшей кленами с облетевшей листвой,
прохожих не было.  В этом районе почти не строились жилые дома, только
склады, мастерские и  мелкие  производства.  Утром сюда приедут  рабочие и
конторские служащие, отработают день и уедут домой к семьям.

Гараж принадлежал местному УВД. Транспорта там было не много, но
охрана предусматривалась серьёзная. На четырех углах стояли вышки, а в
караульном помещении сидели несколько пожилых  полицейских и играли в
шашки.  Здесь никогда не было ни одной кражи или угона, история местного УВД
такого не знала. Да и какой дурак будет угонять  полицейский автомобиль?

 Поэтому  инструкция по охране объекта   существовала, но её уже
двадцать лет никто не выполнял. На вышках никогда никто не дежурил, мониторы
не работали. Но примерно через каждый час кто-нибудь из караульных  выходил
из здания и осматривал замки на воротах гаража.  Формально.  По вечерам,
иногда, звонил начальник гаража и интересовался всё ли в порядке, цел ли замок
на складе запасных частей. Ответ подразумевался всегда один и тот  же, но он
все равно звонил.

  В это время года ночи очень тёмные и, поэтому, никто не заметил, как 
какая-то бесформенная фигура бесшумно взлетела на стену, задержалась на
верхнем гребне на какое-то время, и мягко соскользнула во двор,  притаившись
между вышкой и стеной. Через несколько минут из караулки вышел охранник 
сонным взглядом осмотрел двор и нырнул обратно в тепло здания.

Человек в мешковатой бесформенной  одежде легко приподнялся и мягко,
по-кошачьи перебежал к стене караульного помещения.  Медленно приподнялся, 
заглянул в окно: двое охранников мирно спали, остальные играли. Присел, и на
полусогнутых ногах  прошел к освещенной калитке, врезанной в ворота гаража.
Приподнялся, задержавшись всего на несколько минут, открыл дверь, вошел
внутрь и плотно прикрыл её за собой.

Через пятнадцать минут  эта же калитка тихонько открылась и выпустила из
своего чрева неизвестного.  Его голова была закрыта капюшоном, а все тело
укутано в бесформенную накидку  темного цвета. Заметить  странного посетителя
гаража можно было только при ярком свете прожектора. Впрочем, он явно избегал
освещенных мест двора. Пригнувшись, перебежал в глубину территории к дверям
склада запасных частей и, бесшумно вскрыв замок  двери, проскользнул  в  её
проем и закрыл за собой.  Что он там делал, сложно было предположить потому,
что ни единого звука  оттуда не доносилось.

Ещё через полчаса очередной охранник вышел из дверей «караулки»  и
закурил. В это же время стала бесшумно открываться дверь склада, но сразу же
закрылась. Мягко без стука. Впрочем, сонному охраннику это было все равно. Он
и не смотрел по сторонам, задумавшись о чем-то  своем. Так, глядя внутрь себя,
он и покинул холодный двор гаража.   

Темная, расплывающаяся в  осеннем воздухе и неярком свете, нечеткая
человеческая фигура осторожно подошла к вышке и в одно мгновение оказалась
на кирпичном заборе. Тихо спрыгнув на тротуар, человек-тень отряхнул
кирпичную пыль с рукавов бесформенного плаща и, спокойно пошел по тротуару в
сторону ближайшего переулка. Ещё через минуту оттуда выехала автомобиль
темного цвета, повернул направо и скрылся холодном, осеннем, наступающим на
город тумане.

В  пятницу неожиданно засияло солнышко,  запели птицы, не успевшие ещё
улететь  в жаркие страны.  Резко запахли упавшие с деревьев листья и, засияли
отмытыми  красными и желтыми цветами.  Повеселели и люди и животные.  Даже
у бродячих собак появились на мордах своеобразные улыбки – а вдруг всё
повернётся вспять и зимы не будет!   Но начальник Средневолжского отдела
судебных исполнителей   Никита Зотов,  молодой полный мужчина, в синей
форме с одутловатым лицом,  не обращал внимание на природу. Ему было
нехорошо.

Сказывалось вчерашнее. Они засиделись  в сауне  с московскими гостями, 
и  произошло самое страшное -  водку запивали пивом! Но это была такая водка и
такое пиво!  И всё было так здорово, так хорошо! И симпатичные московские
ребята, которых привез его однокашник по юрфаку. И девушки, которых они
пригласили. Не наши, не Средневолжские. Никита подумал тогда: «Как хорошо. В
этом клятом Средневолжске  ещё сделать не успеешь, а уже все знают. А тут
девочки не местные, значит, и жена ничего не узнает».

Нет, начало вечера он помнил хорошо. Приятель познакомил со своими
друзьями. Отличные ребята, все из «Первопрестольной». Как пояснили, работают
в  сфере недвижимости. Выпили, коньяк был отличный, Никита такой никогда не
пробовал. Мягкий, ароматный, крепость не чувствовалась. После второй рюмки 
наехало приятное тепло на всё тело, но голова сохраняла чистоту и ясность.

Москвичи  рассказали, что приехали  для исполнения решения суда  города
Чулым, Новосибирской области. Суд постановил признать законным протокол
собрания акционеров  Средневолжского  электротехнического завода. Никите
показали этот протокол – бумага абсолютно законная. По этому документу
директор завода Шмель увольнялся, а назначался директором совершенно другой
человек. Никиту с ним познакомили, но он его не запомнил. А вот Шмеля  Никита
знал очень хорошо и ненавидел. За что? Он не смог бы ответить на этот вопрос.

Наверное, за то, что  когда его, Никиту Зотова перевели в этот богом
забытый городок, то, чтобы получить приличную квартиру, нужно было обратиться
к Шмелю. А он был занят и, принять его не смог и согласился только после
четвертого звонка  областного прокурора. И когда Никита был у него в кабинете,
то испытал непонятную робость перед этим человеком. Особенно в тот момент,
когда Шмель поднял глаза от бумаг и  внимательно посмотрел на него. Никите
показалось, что  взгляд  Захара  как рентген  высветил все его потаенные мысли.
Квартиру Шмель, в конце концов, выделил, но Зотов всегда помнил этот взгляд. 

Наступил момент показать   всем кто хозяин в городе. Даже если бы Зотову
не заплатили, он бы все равно уважил просьбу однокашника. А тут  за выполнение
собственных должностных обязанностей он получил тяжелый конверт с купюрами,
который положили в портфель на его глазах.

Значит, в начале вечера был коньяк, потом водка, потом пришли
незнакомые, но очень аппетитные девушки. Потом было пиво, пиво и.……… Вот
теперь голова просто разламывается от резкой боли в затылке! А нужно собрать 
команду, позвонить в полицию. Впрочем, с полицией не должно быть проблем.
Вчера ребята сказали, что там все решено. 

Нужно войти на территорию завода – директора нет, в больнице лежит
старый козел! Охрана разоружена. Все оружие на проверке в разрешительной
системе полиции. В общем, дело плевое.  Сам он не поедет, не царское это дело.
Заместитель вполне справится. Вот если бы директор был на месте, тогда он,
Никита организовал бы ему местечко в кардиологии.

Зотов вызвал секретаря и быстро отдал нужные указания. Сейчас подойдет
транспорт, и бригада выедет на место. 

Машины не было.  Прошел час, потом второй.  Зотов поднял телефонную
трубку.

- Николай, почему не докладываете  о выезде?
- Никита Палыч! Нет транспорта. Менты должны за нами заехать.
- Ты им звонил?
- Нет.
- Звони.

Через некоторое время  заместитель прибежал в кабинет  Зотова.
- Никогда такого не было, Никита Палыч! У ментов весь транспорт выведен
из строя!  Ехать не на чем. Представляете, кто-то пробрался в ночью гараж и
проколол все колеса. Мало того, вскрыты  капоты всех автомобилей и похищены
жгуты электропроводки.
- У них же там все под охраной!
- В том то и дело! Охранники говорят, что с постов не отлучались.
- Есть ещё новости.  Завод нанял какую-то охранную фирму, и те уже 
полностью перестроили систему охрана предприятия. Шамова  отстранили. Там
командует какой-то москвич.
- Откуда сведения?
- Так все бабки в городе говорят. Людей-то, заводчан отпустили в
бессрочный отпуск,  вот они и рассказали.
- У тебя машина здесь?
- Моя собственная?
- Да.
- Здесь.
- Бери с собой двух человек и дуй  в полицию. Пусть дадут двоих бойцов, и
все вместе шуруйте на завод. К  вечеру доложишь  о положительном  результате.
Слышишь, о положительном!
- Да понял я, Никита Палыч. Только вот свою машину брать…
- Выполняй!
- Есть!

Ох, и болит же затылок, и ведь не уйдешь домой – служба. Да и жена вчера
окрысилась.  То ли следы помады обнаружила на рубашке, то ли запах чужих
духов почувствовала. Пришлось отдать ей конверт, но это её не успокоило.
Смотрела как чёрт на ладан.  Молчала, но по всему чувствовалось, вечером будет
разбор полетов. Никита провел мокрой рукой по затылку. Раздавшийся звонок
телефона заставил его вздрогнуть. Звонил заместитель.

- Никита Палыч,  приезжайте срочно!
- Что случилось?
- Да сами увидите!

Зотов подъехал на такси через полчаса. То, что он увидел, его неприятно
удивило.  На заборе, окружающем всю территорию завода,  висели  длинные
растяжки и плакаты. На каждом из них разным шрифтом и цветом, но очень
крупно было написано: «Помогите! Наш завод хотят захватить рейдеры!  Все
население Средневолжска останется без работы! Помогите!».   Такие же плакаты
висели и на заводоуправлении.

Вокруг ходили, стояли и бегали люди. По всему было видно, что
журналисты. Щелкали фотоаппараты, жужжали видеокамеры. А справа, на 
облетевшем газоне стоял  небольшой автобус с надписью ТЕЛЕВИДЕНИЕ. На
автобусе было смонтировано несколько спутниковых тарелок, а рядом на
раскладном кресле удобно устроилась белокурая девушка. Напротив неё стоял
здоровенный парень с камерой на плече. Девушка что-то весело говорила, глядя
в объектив, а парень снимал.

К  Зотову  подбежал  заместитель. Лоб его был мокрым от пота.
- Никита Палыч!  Не получится у нас.
- Кто вызвал прессу!
- Представляете, там теперь охраной рулит московский  гость. Шамова то ли
сняли, то ли отодвинули. Москвич и вызвал этих щелкоперов. Мы попробовали
войти, так нас дальше порога не пустили.
- Полицейские?
- Сунулись, было, так одному из них так вломили, что  пришлось
медицинскую помощь оказывать.
- Это ведь нападение на представителя  власти при исполнении служебных
обязанностей!
- Так  мне инструкцию показали  и договор с заводом. Они тоже при
исполнении. Я им показал судебное решение, а они мне показали,   документ, что
оно уже обжаловано и силы не имеет. А после этого налетела эта журналистская
саранча.

Зотов потер затылок и перед его внутренним взором появился давешний,
пухлый конверт. Что же теперь делать, отдавать его обратно? У жены ведь теперь
его не отобрать, пожалуй. Голова продолжала болеть  и вместе с болью
поднималась злость.  Спецназ, что ли вызвать из области?  Зотов резко
повернулся и сказав: «Уходим». Направился к машине своего заместителя.

Пятничная баталия была проиграна. Решить вопрос о более продуктивном
штурме, до вечера, возможности не было.  А при журналистах это сделать было
вообще не реально.  Оставалось  ждать  следующей недели.

10.


Волга хороша в любое время года. Летом  приятно нежиться на горячем
золотом песочке  её огромных пляжей. Очень хорошо   сидеть с удочкой, на
перевернутом ящике, и ждать когда какой-нибудь глупый окунь или 
акулообразная стерлядка схватят наживочку насаженную на крючок.

Небо здесь бывает удивительно голубое  и глубокое, глубокое. Лежишь на
спине и смотришь вверх, постепенно погружаясь, в эту невероятную синь. Воздух
пахнет речными водорослями  свежей ухой и откуда-то издалека доносится запах
горячего асфальта.

Зимой, не сразу, постепенно, на реке нарастает  ледяной метровый щит, по
которому не только ходить – на автомобиле ездить можно! Можно, но не нужно,
потому, что бывает, и проваливаются неудачники  вместе с машиной на дно. В
ледяную воду к спящим рыбам и ракам.  И рыбалка зимой по особенному хороша.
Кто не пробовал, и объяснять бесполезно – не оценит.  Гуляют по берегам
холодные снежные метели. Завывают в трубах  деревенских домов
расположенных по берегам великой реки  великие ветры.

Весной особенно опасно рыбачить на льду. Природа просыпается, лед
начинает таять, и таял бы все лето, но неугомонные люди начинают бомбить его с
самолетов. Им, людям, навигацию подавай. Чтобы ходили по Волге корабли и
баржи. Чтобы люди могли пролететь на подводных крыльях, например из Самары
в Казань, из Тольятти  в Чистополь. Да и из Чебоксар в Астрахань доплыть можно,
нужно только захотеть.

Осенью на Волге скучно. Корабли ставят на зимние стоянки. Яхты и лодки
убирают в просторные эллинги. Обширные дачные  «шестисоточные» поселки
пустеют.  Но не так все грустно, как кажется. Последнее время по берегам рек
строят  красивые большие коттеджи, такие же, как в Европе и Америке. А может
быть даже лучше.  Стены из знаменитого красного сызранского кирпича
отделывают «рваным» камнем по типу швейцарских шале, специальной плиткой
«под мрамор» или просто красивым разноцветным сайдингом. Посмотришь с
воды – просто сказочный  пряничный домик.

В одном из таких, покрытых сайдингом коттеджей  готовили еду. Сначала
конечно сделали генеральную уборку, пропылесосили все три этажа и помыли
полы. А потом к плите. Сначала салаты. Режутся помидоры, болгарский перец,
лук. Открываются банки с маслинами. Всё это смешивается с квадратиками
соленой болгарской брынзы и получается вкуснейший греческий салат. В это
время натертая пряностями курица уже жарится в раскаленном воздухе
аэрогриля.

Что теперь? Открыть баночки с солеными огурцами и помидорами. Много
не надо. А сладкое, торт и коробка конфет, пусть стоят в холодильнике вместе с
бутылкой украинской перцовки и прямоугольным пакетом красного итальянского
Кьянти. И все эти чудеса творила всего лишь одна женщина. Вернее молодая
девушка. Среднего роста с зелеными глазами и каштановыми волосами.

Михаил Шмель подумал, что заблудился. Он слишком давно не был в
родном городе. За время его отсутствия  рядом  с набережной вырос большой
коттеджный поселок, о котором он ничего не знал. Кто построил эти большие 
двух и трех этажные дома?  Разноцветная отделка, автоматические ворота,
зеленые газоны у входов. Это точно Средневолжск или  какой-нибудь Давос? В
Давосе Михаилу бывать не приходилось, но в иностранных фильмах он видел
примерно такие же жилища у простых американских или французских
полицейских, риелтеров и домохозяек.

 Он бы ещё больше удивился, если бы заглянул за ограды, установленные
вокруг этих красивых домов. В некоторых дворах сияли кафелем крытые
бассейны. Тут же зимние сады и оранжереи.  Примерно в половине из домов были
флигели для прислуги. А в одном, довольно большом, весной во дворе
развертывалась пасека. На зиму  улья прятались в специальный погреб, а летом
пчела активно собирали сладкий мед для своих хозяев. Гречишные поля были
рядом, в одном, случайно уцелевшем, при перестройке, колхозе.

Катя Новикова, бывшая соседка одноклассницы Лены, позвонила ему утром
и попросила вечером приехать  по делу в дом её отца. И он приехал, но не верил
своим глазам.  Как говорится: вот эта улица, вот этот дом, но неужели это их дом?
Его отец, старый Шмель, считался, наверное,  самым денежным человеком  в
городе, но жил в трехкомнатной квартире, правда, в хорошем кирпичном доме. А
здесь  такие хоромы!  У металлической  двери  виднелось переговорное
устройство.

Он  припарковал  вазовскую девятку  темного цвета на обочину, подошел к
двери и осторожно надавил кнопку вызова.  Катя ответила ему почти сразу:
- Кто там?
- Это я, Катюша, Михаил.
- Миша, я сейчас открою ворота, заезжай.
Он вернулся к автомобилю, заехал в раскрывшуюся пасть  ворот и с
недоумением  оглянулся назад. Ворота, пропустив его машину, медленно
закрывались.   Михаил   поднялся на крыльцо и зашел в дом.

На первом этаже никого не было. Катя крикнула откуда-то сверху:
- Миша! Сейчас приведу себя в порядок и спущусь. Походи по дому
осмотрись.
- Понял.

Михаил пошел по дому,  держась правой стороны.  Стены в каждой комнате
имели свою цветовую гамму. А в одной, самой большой из них, гостиной
совмещенной с кухней,  была  ореховая барная стойка  и полка с таким
количеством разнообразных напитков, какое можно было увидеть только в
зарубежном фильме.  Он и чувствовал себя   персонажем   закордонного кино.

Двигаясь по дому, Михаил постепенно дошел до бассейна, выложенного
голубой плиткой. Мягкий свет струился откуда-то из углов комнаты. Бассейн был
не широким, но достаточно глубоким. Вдоль стены стояли низкие деревянные
скамейки. В противоположном, от входа, конце зала виднелась простая
деревянная  дверь. Михаил заглянул за неё. Там  прятался уютный предбанник и
маленькая сауна. Медленно оглядывая это невиданное для него, офицера,
великолепие, он вернулся в гостиную.

Катя, одетая в маленькое черное платье накрывала на стол. Их взгляды
встретились, её зеленые глаза блеснули. И он снова поразился,  как время
меняет людей, особенно женщин. Совсем недавно  это была маленькая худенькая
девочка, бегала везде за своей старшей сестрой. Теперь же красивая, даже очень
красивая, уверенная в себе и своей красоте женщина.

В такую можно влюбиться. Но  что ты можешь ей дать? Тоскливую
гарнизонную жизнь  и вечное ожидание мужа – офицера с боевого задания? 
Понимание того, что в любой день можешь стать не женой, а вдовой? Короткие
встречи и долгие дни ожидания, которые даже заполнить нечем, потому, что
работы для жен офицеров, как правило, в дальних гарнизонах не хватает. Что-то
ты размечтался майор! Ведь так было уже не раз. Встретишь хорошую девушку, а
она, если не дура, никогда не пойдет за человеком, который не способен
предоставить ей приемлемые условия жизни. Ей и её будущим детям. И это
правильно.

- Привет Катюша!  О чем ты хотела со мной переговорить?
- Здравствуй Миша!  Не торопись.  Поужинаем вместе, посидим, поговорим.
Я так давно тебя не видела. Наша встреча в Москве не в счет.
- Почему?
- Потому….. Когда я была маленькой девочкой, ты для меня был настоящим
героем! Боксер, спортсмен, высокий, красивый, сильный! Я бегала на все твои
соревнования. И потом становилась старше, но эта память всегда была со мной.
Ты только не  прими мои слова за какое-то объяснение в любви. Я понимаю, что у
тебя, наверное, своя, неизвестная мне жизнь. Наверное, есть любимая женщина.
Жены нет, это я точно выяснила. Но не может не быть у  мужчины твоего возраста
постоянной подруги. Не может!
- Никого нет. Можешь верить или не верить, но это так.
- Верю, но не понимаю, как это ты увернулся.
- Я же спецназовец. Уворачиваться моя профессия.
- Не могу скрыть, что очень рада. Садись за стол. Открой, пожалуйста, вон ту
бутылку.

Катя рассказала Михаилу, что в далеком городе Чулым её друзьям удалось 
выиграть дело против единственного акционера  Средневолжского завода.   
Акционер оказался вполне покладистым мужичком и готов был продать свои
акции по сходной цене. Александр Ковалев уже вылетел в Новосибирск, для
покупки его доли,  и сделает это в самое ближайшее время.

Но возможность захвата пока очень реальна, потому,  что президент АСТ-
Банка Темляк.  Тот самый, который финансировал захват завода, не отказался от
своих намерений и нажимает на все «кнопки» для  осуществления  своего плана.
Он уже потратил много денег  и случае неудачи ему их никто не вернет.
Жеребовскому  этот Темляк звонит ежедневно – орет, кричит, угрожает. Поэтому
нужно быть готовым ко всему. Командировки юристов оплачивал Александр
Ковалев. Он обещал и дальше помогать Катиной фирме, в этом плане всё
нормально.

Организованную Жеребовским компанию травли руководства завода пока
остановить не удается. Нужно время.

Михаил сидел рядом с Катей, вдыхал аромат её духов. Её открытые плечи 
были близко. Очень близко. Он почти не слышал, что она говорила, видел только,
как открываются и закрываются её губы. И думал, что, наверное, они мягкие  и
теплые. И эти белые плечи, наверное, гладкие, как мрамор, а у него не хватает
смелости протянуть руку и проверить, так ли это. 

Конечно, Катя видела, какое впечатление она производит на Михаила. Ей
очень хотелось, чтобы он, наконец, проявил смелость и.…… В этот момент его
рука легла на её узкую ладонь.  Катя сделала вид, что  не заметила  и
продолжала говорить о  документации, об арбитраже…….   Ей так приятно было
ощущать тепло его руки, но пусть он немножечко  согнет пальцы!  И Михаил как
будто услышал её мысли и легонько пожал  ей ладошку.  Господи, какое счастье!

Михаил с неохотой оторвал  взгляд от Катиных глаз, а руку от её ладони и
сказал:
- Катя, а Лена и твои родители знают, что ты здесь со мной?
- Знают.
- А Лена и Иван знают, что ты мне….. нашей семье помогаешь?
- И это знают.
- Они, наверное, недовольны тобой?
- Родители  одобряют. О том, что муж Лены руководит захватом, они не
знают. И вообще не в курсе его бизнеса. Знают только, что он очень богатый
человек и всё. Лена, конечно, против моего участия.  Но и она сильно не
возражала.
- Почему?
- Ну что ж ты такой непонятливый! Попробуй подумать головой, ты ведь
умеешь!
- Даже представить себе не могу, почему.
- Ну, ты и тормоз, Миша! Да потому, что я люблю тебя с детства! С тех пор
как себя помню, я хотела быть с тобой. Понял?
- Ты не всё обо мне знаешь, Катюша.
- Да всё я знаю. Всегда, держала тебя в поле своего зрения. Это отец твой не
всё о тебе знает, а я всё!
- Я  действующий офицер. Моя жизнь сплошной риск. А жизнь – это
гарнизоны в самых  дольних точках…….
- Да, да, да!  Гарнизоны, нет работы, постоянное ожидание, опасности….  Но
ты подумал, что может быть, я о таком и мечтала?
- Такая девушка как ты заслуживает лучшего в своей жизни.
- Может быть. Но мне не надо лучшего. 

Она подошла к  Михаилу обняла его и прижалась к нему, как будто каждой
клеточкой своей пыталась впитать в себя. Он, наконец,  узнал какая бархатная у
неё кожа и как она пахнет. Не пряными духами, а какой-то свежей зеленью. От
этого запаха мысли в его голове разбежались в разные стороны, и он подхватил
её на руки. Катя закрыла глаза, она была счастлива. Михаил нёс её на руках
вверх по лестнице, такую легкую, почти невесомую  и у неё возникло реальное
чувство полета. Она летела  в его объятиях и думала: «Господи!  Неужели может
быть в жизни что-нибудь прекрасней! Только бы это никогда не кончилось!»

Миша  проснулся на  огромной кровати, в спальне второго этажа. Окна
были занавешены волнами штор.  Где-то в вышине потолка  мерцала
хрусталиками  люстра.  Едва слышный шум улицы показывал, что утро уже
наступило и, вместе с ним начиналась другая жизнь, с иными, чем вчера
заботами.

  Дверь в спальню открылась и  вошла Катя, с небольшим подносом в руках. 
На ней была одета  его рубашка и ….. больше ничего. Шурша босыми ногами по
ковру, она подошла к кровати и установила столик с маленькими ножками прямо
на постели. Михаил  даже зажмурился, так она была хороша и желанна  в этой
мужской рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами.

Катя прекрасно понимала, какое впечатление она производит на Шмеля.
Легкая улыбка мелькнула на её губах:

- Что  желает на завтрак господин майор?
- У нас принято обращение товарищ. Товарищ майор.
- Какие же мы товарищи после всего, что, было – сказала Катя и пискнула,
едва увернувшись от рук Михаила.
- Иди ко мне
- Сначала покушай. Овсянка, тосты с джемом. Апельсиновый сок или
кофе?
- Сначала ты. Я голодный, я  слишком долго ждал тебя и проголодался!
- А уж как долго я ждала!

Она убрала столик на пол, присела  на кровать. Михаил медленно
расстегнул оставшиеся не застегнутыми пуговицы на её рубашке  и притянул к
себе. Одна его рука крепко обнимала Катю за тонкую девичью талию, вторая
гладила, её грудь, бедра, длинные ноги и  узкие щиколотки. Дыхание Кати стало
глубже, чаще. Она закрыла глаза, и вся отдалась своим чувствам.

 Через пару часов они  усталые  и разгоряченные, вместе  позавтракали и
пошли в бассейн поплавать.  Катя   сказала:

- Миша, когда всё кончится, ты возьмешь меня с собой?
- Что кончится, Катюша?
- Ну, мы отобьем завод. Решим все проблемы и поедем  туда, где ты
служишь?
- Ты не сможешь там жить.
- Почему?
- Там у людей все очень просто. Простая жизнь, комфорта нет вообще.
Работы  даже для жен комсостава никакой.
- Миш, ты хочешь, чтобы мы были вместе?
- Очень хочу! Но как это сделать? Я могу тебя увезти в Таджикистан, к
месту дислокации, но ты сбежишь оттуда через несколько месяцев.
- Хорошо. Отложим пока этот трудный вопрос. Ответь мне только на один
более простой – ты меня любишь?
- Да. Люблю. И, оказывается, очень сильно люблю. Только до
сегодняшнего дня не понимал этого.
- Я всегда знала, что главное тебе это хорошо разъяснить, и ты сразу
поймешь – Катя, рассмеявшись, отпрыгнула  в сторону, потому, что Михаил
запустил в неё маленькую, игрушечную,  желтую уточку, лежавшую на краю
бассейна.
- Ну и что теперь нам делать?
- Я просто удивляюсь, какие вы мужчины заторможенные. Будем решать
проблемы по мере их возникновения!   О чем ты сейчас думаешь?
- О тебе.
- Это правильно. Но ещё тебе нужно думать о том, как ты с Женей
защитишь завод от второго штурма. Он будет покруче первого. А моя  главная
задача  другая. АСТ-Банк   обратился в суд, чтобы взыскать  невыплаченные
деньги, отданные в кредит на зарплату. 
- Но это была продуманная банком операция.  Сначала в тексте договора
была сумма гораздо меньшая.
- А как это доказать?
- Ты знаешь, а я попробую найти человека, который выкрал кредитный
договор, а потом положил его обратно. Это ведь мог сделать только работник
бухгалтерии или канцелярии?
- Или  спецчасти. А как ты это сделаешь?
- Очень просто.   

И Михаил рассказал Кате о том, как  в далеком таджикском кишлаке нашли
вора укравшего драгоценные украшения, передававшиеся из поколения в
поколение в семье местного кузнеца.  Родственники считали, что  это колье и
браслеты их пращуру подарил сам Искандер Зулькарнайн . В древности его
войско проходило через эти места. Пращур кузнеца, якобы, показал ему дорогу
через горы в Индию и полководец, таким образом, с ним расплатился.

В кишлаке  никто и никогда не запирал двери. Многие знали, где хранятся
ценности, и никто никогда на них не покушался. Внезапно  хозяйка обнаружила,
что  они пропали. Тогда местный старейшина Мухаммад-бобо  отыскал их в доме
одного из односельчан, к которому приехал родственник из города. Вот этот
родственник и  попробовал украсть старинные драгоценности. Когда правда
открылась, негодяя с позором выгнали из кишлака. Мухаммад-бобо сказал тогда
Михаилу, что в прежние времена вору отрубили бы правую руку.

- И о чем мы разговариваем? Нам, что нечем заняться? - сказал Шмель
- Миша, тебе пора – с грустью проговорила Катя –  Нужно все подготовить и
проверить. Нет, ты сам мне сказал!
 
Она была абсолютно права. Жизнь продолжалась, и задача ещё не была
выполнена. 
 
11.

В бухгалтерии Средневолжского завода, кроме главного бухгалтера, 
работало пять женщин.  Пять  бухгалтеров вполне справлялись с бумажным
валом  первичных платежных документов, нескончаемых квартальных и годовых
отчетов, а также прочими хитрыми бухгалтерскими задачами завода. Кроме этого
существовал финансовый отдел, где работали ещё пять женщин,
контролировавших  бухгалтерию и каждое заводское подразделение в
отдельности. 

В канцелярии   четыре  молодые канцеляристки ловко управлялись   с 
папками-скоросшивателями, уничтожителями документации  и прочей малой
механизацией, позволяющей поддерживать необходимый порядок в этом
бумажном водопаде.

Но был ещё и загадочный спецотдел, в сейфах которого, как считалось,
хранилась  особо  ценная документация: контракты, важные договора, секретные
дела на сотрудников и ……….  Остального не знал даже директор завода.
Известно это было только начальнику спецотдела,  бывшему сотруднику  КГБ, а
ныне пенсионеру  экс-полковнику  с простой русской фамилией Иванов и двум
молодым женщинам, сидящим в одном с ним кабинете.

Всех этих уважаемых дам и  господина Иванова, пригласили по телефону  в
заводоуправление, и все они с волнением  сидели и стояли в приемной директора
этим пасмурным утром. Никто не знал, зачем их собрали. Каждая надеялась, что
её не уволят. Ведь слухи о предстоящих увольнениях уже давно ходили по
городу.

Ждали они уже минут сорок, напряжение нарастало, некоторым немолодым
дамам уже стало казаться, что это ожидание длиться бесконечно. Внезапно из
кабинета директора вышла Яна Борисовна Шмель, бывший секретарь, а ныне
жена директора завода и сказала:

- Прошу всех пройти в кабинет директора. Рассаживайтесь, на столе
минеральная вода, пожалуйста, пейте. Сейчас  вам скажет несколько слов
Евгений Николаевич Суржиков, исполняющий начальника службы безопасности
завода, а потом мы с вами начнем  работать. Пожалуйста, Евгений Николаевич.
    
- Уважаемые дамы и господин Иванов. Перед нами стоит серьёзная задача.
Сейчас постараюсь объяснить её суть. Примерно год назад наш завод обратился
в  Банк-АСТ за кредитом на заработную плату. Сумма была серьёзная, но банк
потребовал обеспечения. Пришлось оформить залог в несколько раз,
превышающий эту сумму. Практика обычная если бы не особые  обстоятельства.

После того как кредитный договор был подписан  и   наш экземпляр уже
хранился на заводе, требуемая сумма была получена, и вы все получили
заработную плату без задержки. Но когда пришёл срок  возвращать кредит
оказалось, по договору нам следует вернуть не ранее записанную сумму, а
значительно большую. Которую завод, естественно, выплатить не мог.

Причем при повторном изучении нашего экземпляра договора оказалось,
что записана  именно эта большая сумма долга, а не та, что записывалась при его
подписании. Вы  понимаете, что произошло?

Финансисты, бухгалтеры  и канцеляристки с недоумением посмотрели друг
на друга.

- Да, да! Вы правильно думаете, кто-то, мы пока не знаем кто. Украл
заводскую печать, пропечатал ею совсем другой текст договора, а потом заменил
наш экземпляр на  подложный. Вероятно, этот кто-то получил очень хорошую
взятку или  от фирмы господина Жеребовского или от АСТ-Банка. Как вы думаете,
можно сегодня  доказать, что это преступление имеет место быть? Очень трудно.
А найти этого человека? Тоже трудно. Но это было вчера, когда нам не могла
помочь современная техника.
Сегодня уже, слава Богу, есть прибор под названием полиграф, он же
детектор лжи. Вот этот прибор и поможет нам обнаружить так называемую
«крысу» в нашем крепком и дружном коллективе. Всем всё понятно? Да, ещё
маленький нюанс. Предлагаю вам всем добровольно согласиться на
обследование с помощью полиграфа и других более простых приборов. Если кто-
то откажется, мы будем считать отказавшегося этой самой «крысой» и, сначала
сами проведем  необходимые допросы для расследования преступления. А потом
передадим отказавшегося следственным органам. Естественно  после увольнения
с работы. Вот теперь всё.

Женщины взволнованно переглядывались, но никто не отказался. Потом
Суржиков прочел предварительную лекцию. Он объяснил, что полиграф обмануть
невозможно!  Это последнее слово техники применяется для допросов во всех
цивилизованных странах. Суржиков продолжал:

- Человечество всегда хотело иметь какой-нибудь прибор или метод
установления лжи. В древней Индии, например, когда проводился допрос
подозреваемых лиц, их, просили одновременно с ответом на поставленный
вопрос ударять в гонг. Было замечено, что когда вопрос вызывал затруднение,
внутреннее замешательство и это приводило к сбоям в ударе в гонг. В древнем
Китае подозреваемым давали сухую рисовую муку, просили ее прожевать в
разговоре с ними; если человек был не в состоянии это сделать, его осуждали,
считая это попыткой сокрытия правды.
Понятно, что если мы совершили что-то противоправное, например, украли
ценный документ и продали его конкурентам фирмы то у нас, при проверке
появится эмоциональное напряжение. Это может проявляться по-разному:
учащается или снижается частота пульса, изменяется ритм дыхания, изменяется
статическая проводимость кожи, изменяется температура тела, изменяется
характер биотоков мозга.
Короче говоря, организм реагирует на возникшие затруднения, старясь
выйти из создавшегося положения, занимая состояние повышенной
мобилизованности. Можно зафиксировать такую эмоциональную реакцию
человека, сопровождающуюся физиологическими изменениями, которые
возникают ввиду создавшихся трудностей. А полиграф все это фиксирует. Он
очень опасен для лгунов и преступников.

Особенно та модификация прибора, которую мы применим сегодня. Сама
проверка займет примерно три часа. Обратите внимание, что в левом углу
кабинета установлена небольшая кабина. Опрашиваемый будет находиться
непосредственно в ней. Для здоровья это не опасно. Датчиков никаких нет, все
показатели фиксируются дистанционно. Перед тем, как провести проверку каждый
из вас напишет заявление вот такой формы. Кстати, прошу обратить внимание,
что здесь есть такая фраза: Разрешаю использовать результаты испытания на
полиграфе в судебных инстанциях. Понятно?

Для начала, мы продемонстрируем прибор в действии  на ком-нибудь из
вас, чтобы всем было ясно, как он работает. Иван Иванович, не хотите побыть 
подопытным «кроликом»? Садитесь сюда. Спокойно.

Начальник спецотдела уселся в прозрачной камере. Вокруг его тела
появилось электрическое свечение, напоминающее нимб. Женщины тихонько
ахнули.  Оператор, сидящий тут же начал задавать вопросы:
- Вас зовут Альберт?
Иван?
Дмитрий?
Петр?
Юрий?
Александр?
Сергей?
Ваша фамилия Иванов?
Выродились в Куйбышевской обл.?
У Вас среднее образование?
Вы могли бы за крупную сумму предать интересы фирмы?
В настоящее время Вы находитесь в Средневолжске?
Вы родились в1929 году?
В настоящее время вы проживаете в Средневолжске?
Вы когда-нибудь обманывали своего начальника?
Вам достоверно известно кто совершил кражу?
Вы учились в средней школе?
Вы когда - нибудь, нарушали служебные инструкции?
Вы принимали участие в подготовке к краже?
Вы служили в армии?
В своей жизни Вы совершали поступки, которых стыдитесь?
Вам достоверно известно, куда отвезли похищенную вещь?
Вы по специальности пожарный?
Отвечая на мои вопросы, Вы что-нибудь скрыли?
Сегодня - четверг?
Сегодня - 24 января?
Вы когда-либо искажали сведения о себе?
До 2000 года Вы крали чужие вещи?
Вам достоверно известно, на чем была вывезена украденная вещь?
Мы сейчас находимся на 3-ем этаже?

Вопросы задавались один за другим через равномерное время. Иванову
потребовалась  выдержка и терпение, чтобы ответить на все. Женщины
напряженно наблюдали за процессом проверки. Через сорок минут оператор
исчерпал свои вопросы, обработал полученные сведения и спросил:

- Иван Иванович, вы разрешите мне огласить результаты проверки
буквально в двух словах?
- Да, конечно.
- Вы никогда не  нарушали закон, но, отвечая на некоторые вопросы, сказали
неправду. Вот на этот и на этот. Посмотрите сами в  списке. Это так?
- Да, так, – вздохнул Иванов.
- Свободны. А вас, дамы порошу заходить по одному. Проведем первую
проверку. В комнате погасят свет,  на моем столике будет гореть слабая лампа. 
Каждая из вас подойдет к столу и опустит руку в эту ёмкость, так, чтобы
дотронуться до дна. Та из вас, которая виновна в  краже  печати и подмене
документа  почувствует легкий удар тока и вскрикнет. Для остальных все пройдет
безболезненно. Потом будет проверка непосредственно на полиграфе. Ясно?
Начнём.

Женщины стали подходить к столу и опускать руку в ёмкость. Не вскрикнула
ни одна. Суржиков притворно удивился и попросил всех показать пальцы, которые 
прикасались ко дну ёмкости. У всех женщин пальцы были испачканы чем-то
темным и только у  молоденькой блондинки Лидочки  из канцелярии пальцы и
ладони были чистые. Суржиков разрешил всем помыть руки, и началась проверка.

Внешне всё было спокойно. Бухгалтера, финансисты и работники
канцелярии  сидели молча и ждали вызова на проверку. В приемной горел яркий
свет, Яна Борисовна сидела за столом секретаря и внимательно следила за 
поведением проверяемых. Через одинаковые промежутки времени в  кабинет
директора входили очередные дамы, а те, кто прошел проверку, сидели тут же.

Но  напряжение всё же было сильным, потому что хорошо знакомые между
собой женщины сидели молча и не общались!  Прошло несколько часов. Из
кабинета вышел Евгений Суржиков и, зачитав небольшой список, объявил, что
перечисленные могут идти домой, у них все в порядке, они ни в чем не замешаны.

В приемной осталось восемь человек. Напряжение усилилось – оставшиеся
не только не разговаривали, но старались даже не смотреть друг на друга. В
кабинет пригласили очередного испытуемого. У дверей приемной неожиданно
появились двое мужчин в форме «Артемиды»  и  остались стоять как часовые,
охраняющие вход. 

Из кабинета вышел  оператор и объявил, что все присутствующие могут
быть свободны. Результаты проверки будут обработаны и представлены каждому,
кто хочет с ними ознакомиться. Женщины заулыбались друг другу, охранникам и
Яне Борисовне. Радостно гомоня, они, очень быстро, покинули заводоуправление.
Эта тяжелая процедура для них закончилась, наступило облегчение.

Двое охранников по знаку Суржикова перешли к двери кабинета и встали по
обеим её створкам. В приемную вошёл Михаил, кивнул Яне и прошел в кабинет.
За рабочим столом директора сидел Евгений, перед ним на стуле съёжилась
канцеляристка Лидочка. Оператор в дальнем углу собирал своё оборудование.
Михаил занял стул напротив   молодой блондинки. Лида сидела тихо, только
изредка всхлипывала и не поднимала глаза на мужчин. Суржиков спросил:

- Итак,  девушка.  Как вы нам объясните результаты вашей проверки?
Детектор лжи определил, что это вы  организовали подложный кредитный
договор. Ваша версия?
- Дурацкая ваша машина! Ничего я не брала!
- Нет, это сделали вы! Мы вас ещё на первоначальном этапе вычислили.
В ёмкости, куда вы руку опускали, дно было испачкано сажей. Всего лишь! А вы
думали, что будет больно, и не дотронулись до дна. Ваши ручки остались
чистыми. Чистыми, если говорить фигурально, конечно. На самом деле  у вас
грязные преступные руки!

Михаил внимательно поглядел в глаза Евгения. Взгляд  директора
«Артемиды» блистал сталью как у Дзержинского в старом революционном
фильме. Михаил опустил взгляд и, видно было, что он едва сдерживает  смех.
Женя перевел строгий взгляд на Лидочку.

- Итак,  это сделали вы! Пока тут шла работа, мы  переговорили с вашими
родными. Оказывается  вы купили тур в Таиланд. И не какой-нибудь  дешевый, а
самый лучший. Пятизвездочная гостиница, всё включено…….  Неужели это и есть
цена вашей верности? Ох, как не повезет вашему будущему мужу.
- Да что вы понимаете! Да я, да мы……  - и она  зарыдала громко и горько. 
Но никому в этом кабинете её, почему-то не было жалко.
- Пока вы слезами смываете своё огорчение, я хочу кое-что сказать. Если
можно плачьте, пожалуйста, потише, иначе вам ничего не будет слышно.

Лидочка перестала рыдать, но глаз не понимала. Суржиков продолжил.

- Собственно говоря, вариантов у вас не много. Один из них самый
пессимистический. Мы сейчас вызовем полицейских или следователя
прокуратуры, на ваш выбор. И сдадим кое-кого им. Естественно,  отдадим ваше
заявление, в котором вы признаете сведения, полученные с помощью «детектора
лжи»  законными, правильными и разрешаете использовать их в суде. Результаты
мы тоже отдадим.
А потом будем внимательно приглядывать, чтобы работники
правоохранительных органов ничего не перепутали, и все провели корректно.
Тогда судья спокойно даст вам максимальный срок. Потом, когда вы выйдете из
колонии….. И не надо опять начинать рыдать! В общем, когда вы выйдете из
колонии,   вас достанут ваши друзья, заказавшие эту кражу. И тогда вы уже
никогда никому ничего не расскажете. Знаете почему? Вас убьют.  Но есть и 
оптимистический вариант.
Будет судебный процесс. Банк предъявляет иск  заводу. Хочет взыскать эту
непомерную сумму. Вы выступите на суде и расскажете, кто и как заставил вас
выкрасть печать, а потом подменить договор. И письма перехватывали тоже вы. У
нас ведь только одна «крыса», не правда ли? Мы поможем вам избежать 
ответственности за эти преступления. Хотите?  Вам даже не придется банку
взятку возвращать. Потом уедете, куда захотите. Да, это сделка. Мы вынуждены
на неё пойти. Согласны? Подумайте. 

Девушка вынула маленький белый платочек из  кармана блузки и вытерла
слезы. У неё был  вид совершенно несчастного человека. Этот Серёжа -  студент
из столицы говорил, что всё   будет хорошо. Никто ничего не узнает. А потом они
поедут в Таиланд, и он купит ей серьги с изумрудами! У неё никогда не было
драгоценностей. Маленькое золотое кольцо – подарок мамы и всё. А так хочется
брильянтов, изумрудов.

И всего-то нужно было  взять печать и какой-то договор из сейфа. Да их тут
целый ящик! А потом всё вернуть на место. Она  сделала, а теперь её хотят
отправить  в полицию и в тюрьму.  По телевизору только позавчера был фильм
про лагерь. Там жуткие заключенные резали друг друга,  а охране это было
безразлично. Причем женщины-зеки были ещё хуже мужчин! Что же делать?! 
Михаил и Евгений внимательно смотрели на неё. Все мысли пролетавшие в этой
маленькой белокурой головке можно было прочитать на Лидочкином лице.

Девушка подняла глаза и посмотрела сначала на Суржикова, потом на
Шмеля.

- Что я должна делать?
- Сегодня  вы поедете с нами. Мы завезем вас домой, вы возьмете свои
вещи,  и  поедем дальше, в Москву. Там поживете в прекрасном санатории
несколько дней вместе с нашей сотрудницей. Отличное место! Единственная
просьба, даже требование -  не пользоваться телефоном. Понятно?
- Понятно.
- Может быть,  на этом все и закончится. Но может быть и другой расклад
– вам  придется выступить на суде и рассказать обо всем. После суда мы устроим
вашу судьбу очень хорошо. Ясно?
- Да. Ехать прямо сейчас?
- Сейчас.
- Я готова.

Разговаривал Суржиков, а Михаил,  устроившись в углу кабинета, шептался
с Катей по телефону. Столько ласковых слов, сколько сейчас услышала от него
Катя, он за всю жизнь не говорил никому и никогда. Поэтому  Шмель немного
нервничал и чувствовал себя не в своей тарелке. Когда запас словесного мёда
иссяк, он перешел к делу:

- Катюша, девочка моя, мы поймали «крысу».
- Терпеть не могу крыс!
- Перестань. Ты же меня поняла. Сейчас мы повезем её на базу и, завтра
утром я буду у президента АСТ-Банка.
- Ты уже договорился с ним о встрече?
- Нет, но уверен, он меня примет.
- Значит, у нас есть время только до утра?
- У нас с тобой впереди целая жизнь! Но я хочу видеть тебя прямо сейчас.
- Ты знаешь, где я тебя буду ждать.
- Знаю, я приеду.


13.

Наум Федорович Темляк   проснулся очень рано. Будильник ещё не
прозвонил свою утреннюю песню. За окном  падал осенний снежок. Падал на
теплую ещё землю. Поэтому судьба его была предрешена – растает  и  добавит
слякоти  и без того грязным улицам. Дома было тепло и уютно, на столике стоял
его любимый свежевыжатый  апельсиновый сок, рядом лежали две белые
таблетки – от давления  и мультивитамин. Наум Федорович точно знал, что в
здоровом теле обязательно будет здоровый дух, а профилактика для организма
необходима.

Он подошел к зеркалу, посмотрел и остался, собой доволен. Крупный, выше
среднего роста мужчина. Чуть-чуть грузноватый, но это ничего. Теннис два раза в
неделю и бассейн по пятницам хорошо поддерживают  форму.   
Наследственность  у него отличная! Предки Наума Федоровича были донскими
казаками, воевали напропалую  с кем и за кого прикажут. По этой причине были
освобождены русскими царями от налогов и выплат на вечные времена.

Но вечных времен не получилось. Крепкие казацкие дворы были порушены
пьяницами и тунеядцами под  руководством  бывших каторжан и кровных казацких
врагов – большевиков. Трудолюбивые  казаки  истреблялись всеми возможными
способами. И. Рейнголъд (в 1919 г. - член Донбюро!), писал Ленину: "Казаков, по
крайней мере, огромную их часть, надо рано или поздно истребить, просто
уничтожить физически, но тут нужен огромный такт, величайшая осторожность и
заигрывание с казачеством: ни на минуту нельзя забывать, что мы имеем дело с
воинственным народом, у которого каждая станица - вооруженный лагерь, каждый
хутор - крепость".

Отец Наума Федоровича бежал в город,  по поддельным документам,
легализовался  и поступил работать на металлургический комбинат. Так и
проработал всю жизнь слесарем ремонтником в механическом цехе. В родную
станицу никогда не возвращался, о судьбе близких ничего не знал.
Единственному сыну, когда он вырос, рассказал  всю правду. От прошлого у них
осталась только казацкая фамилия – Темляк.

 Темляка - младшего работа на заводе не прельщала. Окончив финансовый
факультет  столичного  университета, Наум стал работать в Сберегательном
банке.  Он прекрасно понимал, что экономика в Советском Союзе  уродливо
гипертрофированна  и неуправляема. Крах её должен был быть неминуем, но
представить себе как это произойдет, было невозможно. Империя казалась 
незыблемым колосом.  Поэтому все, что произошло потом, стало неожиданностью
не только для  населения, но даже для тех, кто предвидел и мечтал об
изменениях.

   Перестройка  все перевернула с головы на ноги. Многие коллеги Темляка
среди первоначального хаоса и непонимания сумели ухватить солидные куски
бывшей государственной собственности: нефтяные вышки, угольные шахты,
заводы. Наум Федорович  тоже задумался над своей будущей судьбой.

И тут  судьба ему улыбнулась.  Партийное коммунистическое начальство
страны  быстро теряло власть и  возжелало  создать себе твердую платформу
для будущей жизни.  Третий секретарь столичного обкома, знакомый Темляка
вызвал его к себе для разговора. Результатом этого разговора стала организация 
банка, в числе учредителей которого был Сбербанк  и небольшая группа частных
лиц –  бывших партийных функционеров. Всего лишь через год успешной работы 
акционеры-физические лица, выкупили долю «Сбера» и остались  единственными
владельцами  АСТ-Банка.

Кроме обычных банковских операций  АСТ  занимался всем, что позволяло
заработать быстро и много денег. Наум Федорович  лично руководил этой
«небанковской» деятельностью.  Обширные знакомства  в правительстве страны
и государственной Думе очень помогали ему совершать умопомрачительные по
своей доходности операции. Акционеры были довольны.  Уровень их жизни после
перестройки не ухудшился, а наоборот. Темляк тоже был акционером своего
банка и свою долю прибыли переводил в офшорную зону на Каймановых
островах, справедливо полагая, что подальше положишь – поближе возьмешь.

Таким образом, утро у потомка грозных воинов было  обычным, а день
обещал быть трудным.  Некоторые весьма выгодные сделки проводились
неоправданно долго. А скорость здесь была главным гарантом выигрыша.  Какое
счастье, что в России нет закона о запрете использовании инсайдерской 
информации!  В США  это считается серьёзным преступлением,  можно получить
большой срок, а в России,  пожалуйста!

В 1998 году, он, обладая такой информацией, смог вовремя сбросить ГКО 
и "заработать" миллионы на росте курса доллара.  За хорошие деньги чиновники
любого уровня сообщали ему такие ценные сведения, что на них можно было
выстроить не одно состояние.

Во время первой чеченской  войны он познакомился с генералом Басовым,
командиром 5й десантной бригады. Генерал показался ему интересным
человеком – веселый, в меру пьющий, очень неглупый.  После двух трех
дружеских застолий Басов предложил Темляку организовать страховку
цементного завода в пригороде чеченской столицы.  Наум Федорович выполнил
его просьбу. После этого на цементном заводе была обнаружена база боевиков и
его  сровняла с землей российская авиация. Полученная по страховке сумма в
несколько миллионов долларов была поделена между Басовым и Темляком.

Почти год назад Наум Федорович услышал от знакомого депутата рассказ о
небольшом заводе в далеком для него городе Средневолжске. Депутат клялся и
божился, что там планируется производство оборудования для российских
самолетов-невидимок! Уверял, что правительство уже приняло такое решение и
на  завод вот-вот хлынет золотой дождь из инвестиций.  И тогда тот, кто сумеет 
встать на пути этих денежных потоков будет несметно богат. На следующее утро
Темляк поручил своей службе безопасности, навести справки.

Выяснилось, что руководство завода безуспешно ищет кредит для выплаты
зарплаты своему персоналу. Местные банки не соглашаются. Наум Федорович
понял, что его время пришло, и  тут же отправил своего заместителя к директору
завода с очень выгодным предложением.  Банк  готов был дать кредит заводу  по
очень низкой процентной ставке, но залог должен был быть в двадцать раз выше
кредитной суммы. Директор завода не заподозрил подвоха и подписал кредитный
договор. Дальше все произошло по раз и навсегда отработанной схеме. Кроме
того, была нанята  специальная фирма, которая должна была создать
предприятию дополнительные трудности, чтобы нынешние владельцы даже не
помышляли о какой-либо самообороне!

Но время шло, а результата все не было. Сегодня Наум Федорович
собирался разобраться в этом деле досконально.  Жена накрыла завтрак в 
обширной кухне. Она всегда готовила мужу завтрак сама – семейные традиции
нужно поддерживать. Начальник его личной охраны встретил хозяина у машины и 
в его сопровождении Темляк уселся на заднее сидение черного бронированного
Мерседеса.  До банка он доехал без происшествий.

Кабинет встретил его  мягкими бликами красного дерева, запахом новой
кожаной мебели и уютным ароматом ванили.  Весь день был расписан по часам.
Сейчас Наум Федорович ждал начальника службы безопасности с докладом о
Средневолжском заводе.  Полковник МВД в отставке, Степанов был к докладу
готов, но сильно волновался.  Он зашел в кабинет Темляка и сел, только тогда,
когда президент банка указал ему на стул.

- Рассказывайте.
- Судебные исполнители  не смогли попасть на завод. Охрану мы
обезоружили, но по странному стечению обстоятельств, весь транспорт полиции
оказался выведенным из строя,  и прямо с утра приехать не получилось. Потом 
выяснилось, что место заводской охраны  заняла частная охранная структура,
нанятая руководством завода. Полностью изменилась система охраны завода, и
везде встали люди с боевым оружием. Кроме того,  к проходной предприятия
были приглашены представители прессы. И ещё одно. Мы выяснили, что 
сибирский акционер продал свои акции  и претензий к заводу больше не
предъявляет.
- Как вы думаете, кто за всем этим стоит?
- Акции   куплены  МПО «Московский завод Точприбор», точнее
генеральным директором этого объединения Ковалевым. Очень сильный 
человек. Имеет большие связи.
- Я слышал о нём. Считаете, это он наш конкурент?
- Может быть. В любом случае у нас есть кое-что в запасе. Судебное
слушание по кредитному договору ещё не состоялось. Мне представляется, что
наши шансы на выигрыш стопроцентные.
- Вы абсолютно  уверены?
- Да. Все бумаги безукоризненны. Любой суд признает нашу правоту. Как
говорил великий вождь товарищ Сталин: « Победа будет за нами».
- Имейте ввиду,  вы лично отвечаете за положительный исход операции.
- Есть. Разрешите идти?
- Идите.

Степанов встал, по-военному  повернулся и вышел. 

Наум Федорович потянулся в кресле и подвинул к себе высокую стопку
банковских документов. Наступило время для рассмотрения текущих дел,
нуждающихся в его подписи. В это время его никто не имел право беспокоить.  Он
внимательно изучил и подписал несколько документов и вдруг увидел, что мигает
лампочка на его прямом личном телефоне. Этот номер знали только близкие ему
люди. Только им было дано право звонить ему в любое время. Телефон был
защищен от прослушивания и номер его был засекречен. Он поднял трубку.

- Слушаю.
- Наум Федорович? Вас беспокоит  Михаил Захарович Шмель, сын директора
Средневолжского завода. Мне совершенно необходимо встретиться с вами.
- Где вы узнали этот номер?
- Ну, это не сложно. Мне его подсказали  знакомые из ФСБ. Итак, встретиться
необходимо именно сегодня. Иначе будут неприятности.
- У вас?
- Со своими неприятностями я, практически, справился. Теперь хочу помочь
вам.
- Спасибо. Вы очень любезны. А в чем, собственно, дело?  У нас имеется
комитет по благотворительности. Может быть, вам начать с него?
- Может быть. Если этот комитет организовал подмену документов на
Средневолжском заводе, то безусловно с него и начнем. 
- Играете в  хорошего парня? У меня нет времени на глупости, господин
Шмель. 
- А это и не глупости господин ….. Темляк. Разве то, что я вам звоню по
этому номеру,  не убеждает вас в серьёзности  ситуации. Ведь если нам не
удастся договориться, мне придется поступить, так как я совсем не желаю
поступать. Поверьте – это не просто слова. 
- Ну, так и быть, я обедаю в Метрополе в  14-20. Подъезжайте туда, вас
проводят к моему столику.
- Я буду не один.
- Я тоже. До встречи.      
 
Конечно, Наум Федорович Темляк не каждый день обедал в  легендарном
ресторане «Метрополь», но дело было не в высоких ценах. Просто ему нравились
места попроще, а старинный несколько высокомерный  дизайн  лучшего
ресторана столицы был ему в общем-то чужд. Но сегодня ему хотелось
произвести впечатление на провинциала,  побудительных мотивов которого он не
мог прогнозировать. Информация о нем была неполной, это слегка напрягало.

Московский ресторан – легенда - «Метрополь» расположился неподалеку
от Красной площади и Кремля. Он находится на первом этаже не менее
знаменитой одноименной гостиницы. Спроектированное более века назад здание
выделялось на фоне других столичных строений оригинальной архитектурой в
стиле «модерн» и техническим оборудованием, способным удовлетворить
потребности самых взыскательных гостей.

За более чем вековую историю здесь побывали Шаляпин, Рахманинов, 
Николай Гумилев, Комиссаржевская, Куприн.  Владимир Ильич Ленин – любитель
вкусно поесть, не обошел вниманием это заведение. Король Испании Хуан
Карлос, Элтон Джон, Майкл Джексон и даже Монсерат Кабалье   были приятно
удивлены вкусом блюд русской кухни. Рецепты многих из них не выходили за
стены «Метрополя» и передавались поварами из поколения в поколение. Исконно
русские щи и солянка, русские пельмени, блины с икрой, мясные, рыбные,
грибные яства – все рецепты были проверены временем и гостями «Метрополя».

Когда-то здесь снимался фильм «Доктор Живаго».

Архитектор А.  Эрихсон, 150 лет назад, оформил интерьер ресторана в
неоклассическом стиле. Потолок в виде огромного купола, покрытого
уникальными витражами, настенная живопись «под» Рубенса, монументальные
светильники, прекрасный мраморный фонтан посреди зала, тихий звук падающей
воды…и гости в плену очарования атмосферы королевской роскоши и богатства
ресторана  «Метрополь».

Здесь умели встречать гостей.  Темляк и экс-полковник Степанов прошли в
зал и, перед ними, сразу же, появился высокий, черноволосый, одетый в  синий
костюм и ослепительно белую рубашку, человек.

- Наум Федорович, очень рады вас видеть. Вы  сегодня вдвоем?
- Пока да, но к нам подойдут ещё господа, двое или трое.
- Прекрасно! Заказ сделаете заранее?
- Для себя да, а гости закажут сами.
- Ваш столик свободен.

В «Метрополе»  у Темляка был любимый стол. Он находился не в центре зала, а у
стены под балкончиком. Подальше от  возможных любопытных глаз.

Ждать пришлось недолго.  Через  пятнадцать минут к их столику подвели
Михаила и Евгения. Для такого случая друзья облачились в новые  английские
костюмы, купленные здесь же неподалеку в одном из центральных магазинов
Москвы.  Шмель и Суржиков представились. Темляк  рукой указал им на
свободные места за столиком.

- Прошу вас господа. Садитесь. Заказывайте. Я угощаю.
- Благодарю вас. Пусть принесут то же, что и вам. Разберемся, чем питаются
российские банкиры – сказал Михаил.
- Попробуйте. В ваших горах этим не накормят.
- О! Вы многое знаете обо мне. Это радует.
- Кое-что уже знаем. Итак, что вас привело ко мне?
- Как говорили наши с вами предки, донские казаки: Кто развязал язык, тот
вложил саблю в ножны.  Хотим, временно вложить саблю в ножны и попробовать
договориться.
- Договориться о чем? Не говорите загадками.
- Да уж, какие там загадки! Номер с заменой одного кредитного договора на
другой  у вас не получился. Мы нашли человека, который вам помог, и если суд
все-таки состоится, этот человек  выступит на заседании и расскажет всю историю
вопроса. Как вам этот вариант?
- Я понятия не имею, о какой замене вы говорите. Если  ваша женщина
собирается рассказывать какую-то историю, то не забудьте представить
доказательства, что она, эта история правдива. Иначе я вас привлеку за клевету.
Понятно?
- А откуда вы знаете, что это женщина? Я этого не говорил.  Доказательства
в виде свидетельских показаний нами получены. Наум Федорович   отмените
процесс, для вас нет другого выхода.
- Что, значит, отменить судебные слушания. Наше дело абсолютно  правое и
мы его выиграем. Как говорили наши с вами общие предки: За правду и волю, ешь
вволю.
-   Но они ещё говорили: Тот не казак, кто боится собак.  У вас есть один
знакомый – очень влиятельный человек.  Вы знаете,  о ком я говорю? По глазам
вижу – знаете!  У вас с ним очень давняя вражда. Напомнить вам как всё
началось? К вам обратился  помощник  губернатора города Чардым. Помните?
Просьба была пустяковая, но вы ему отказали. Ладно бы просто отказали, вы его
послали сказать куда? Теперь неожиданно  его, человека, которого вы оскорбили, 
пригласили в столицу и назначили……. Впрочем, вы знаете кем.  Но, представьте
себе, он вас не забыл. Более того, у него куча родственников, которых нужно 
теперь пристроить  в столице.  Вы улавливаете мою мысль?
- Это мои проблемы. Но интересно, откуда все это вам известно?
- Он сам мне все рассказал. Мы с другом утром были у него в офисе.
Обещал помочь.
- Кишка тонка у вашего чиновника!
- Это у  заместителя главы администрации  премьера кишка тонка? Вы
смелый человек. Вот он так не считает. И посоветовал весьма неглупый ход.
Мало что посоветовал, помог связаться с нужными людьми.
- Что за ход, если не секрет?
- Он предложил собрать пресс-конференцию по  вопросу рейдерского
захвата Средневолжского завода!  Правы вы или не правы – пресса сделает всё,
чтобы стереть вас с лица  земли. Ух, как у нас не любят богатых! Особенно 
банкиров.  Общественное мнение будет не на вашей стороне. Есть о чём
задуматься.
- У вас ничего не получится.
- Наум Федорович, по большому счету я вас уважаю.  Но, знаете, чему меня
научила служба? Надо уметь проигрывать иначе никогда  не научишься
выигрывать. А если хочешь победить, то  найди врага своего врага и подружись с
ним.
- Я не нуждаюсь в ваших консультациях.…..  Нужно подумать.

Шмель и Суржиков одновременно встали из-за стола, и пошли к выходу.
Евгений грустно сказал другу:

- Даже супа не поели.

Разгоряченный Михаил сверкнул на него глазами и хмыкнул.

- Какого тебе супа надо!? Сейчас заедем куда-нибудь, закажу.
- Я хотел «на халяву». 
- Ну и будет тебе  «на халяву». Я же плачу.
- Ты свой. Какая же это «халява»?
- Не капризничай.
- Ладно. Не нервничай. Шучу я. Как думаешь,  мы  его убедили?
- Ели не убедили, то война будет не на шутку. Придется вызывать моих
ребят.
- Подождем.
- А у нас есть выбор? Главное, чтобы он не разгадал нашу военную хитрость.
- Да уж.


14.

В это время за столиком в «Метрополе» шел тихий разговор. Взволнованный
Степанов  успокаивал своего шефа.

- Наум Федорович! Туфта всё это!
- Откуда  вы  знаете, а вдруг они действительно задействовали такой
крупный калибр!
- Я  ж…й чую, нет у них таких связей! Откуда?
- От верблюда. Это хорошо, что у вас такая чувствительная ж..а, но мне
нужны факты. Проверьте, были ли они сегодня утром у заместителя главы
администрации. Быстро!

Степанов выскочил из-за стола и побежал в фойе ресторана. Там он достал
телефон из кармана  и нервно набрал номер.

- Света! Скажи, пожалуйста,  у тебя есть знакомые в администрации 
премьера? Да, у премьера! Есть? Очень хорошо. Можно быстро выяснить были ли
сегодня утром у заместителя главы  Суржиков и Шмелёв? Нет не Шмелёв,  а
Шмель?  Да, да. Прямо сейчас! Жду.

Ждать ему пришлось довольно долго. Он уже отчаялся дождаться ответа и
хотел вернуться в роскошный зал ресторана, как вдруг неожиданно зазвенел
звонок.

- Да, я! Что ты говоришь? Были с утра? И сколько времени там провели?
Ты не спрашивала? А если спросить? Куда мне пойти? Нет, это очень важно. Жду.
Не выключаюсь, жду…..…….. Да! Слушаю, сколько? Понял. Спасибо. Я тебе
должен.

Степанов медленно  пошел в сторону зала.  Подошел к столику, отодвинул
стул и сел. Темляк молча  смотрел на него. Степанов  посмотрел ему в глаза и
сказал:

- Вы не поверите, Наум Федорович, но они действительно были у
заместителя главы администрации. Он их принял очень хорошо и  сам проводил
до двери приемной, когда они уходили. И были они в кабинете около часа.

Темляк стукнул кулаком по столу, стаканы и фужеры на нем подпрыгнули и
зазвенели.

~~~~~~~~~~~~~~~     
Считается, что  море на горизонте всегда синего цвета. Это не так. Иначе
человек не назвал бы одно море Белым, другое Черным, а ведь есть ещё Красное
и Желтые моря. Правда, по поводу Желтого моря можно поспорить. Люди вокруг
него  живут в основном  монголоидной расы, с желтоватым цветом кожи. Отсюда и
название моря. Но Средиземное море – это особый случай. Сотни народов,
веками смотрели на его волны и ходили на судах по его просторам. И вода в нём
может быть всякого цвета.

На полуострове Пелопоннес далеко выдающемся в Средиземное море
расположена прекрасная Греция. В древности воинственные племена ахейцев,
данайцев и прочих родственных народов  завоевали каждую пядь этой
благодатной  земли. Даже современные кризисы не сумели пошатнуть этот 
сплоченный веками конгломерат  вольных трудолюбивых людей. Прекрасные
берега застроились фешенебельными отелями, и  щедрые туристы со всего мира
хлынули на   плодородную землю Греции и, её многочисленных островов.

Есть такая старая фраза: «В Греции всё есть!»  Действительно всё и на
любой вкус. Для любителя истории – развалины древних храмов, для  активного
человека – дайвинг , сафари на лошадях и осликах, плавание в бассейне и море.
Для влюблённых специальные номера в отелях,  романтически-теплые вечера  и
закаты. Не перечесть.  В Греции всё есть!

На одном из ослепительных греческих островов, вечером,  молодая пара
решила поужинать в одной из прибрежных таверн, которыми усыпан, весь берег
теплого золотистого, под вечерним солнцем, Средиземного моря. Девушка была
среднего роста, темно каштановые вьющиеся волосы  немного выгорели на
солнце и стали светлее. Зеленые, как морская вода по утрам, глаза и  слегка
загорелая кожа делали её похожей на морскую сирену. Её спутник был высок и
широкоплеч. Они зашли в прибрежный ресторанчик и сели за столик. Им подали
меню. Играла тихая музыка, местные бузуки   создавали непередаваемый
колорит. Девушка тихонько тронула мужчину за руку.

- Миша, я не хочу жареную рыбу. Они её слишком зажаривают, и она 
становится горьковатой. Давай закажем «мезе».
- Катюш, а ты знаешь, что такое «мезе»? Это восемь или двенадцать блюд!
Их будут нести целый вечер, и мы все равно не съедим. Давай  я закажу и тебе и
себе.  Доверься мне, будешь довольна.
- Ну, уж если я доверилась тебе настолько, что стала твоей женой, то
заказывай. Посмотрим, на что способен русский офицер.

К ним подошел официант и Михаил Шмель, это был он,  заказал себе  и
Кате несколько разных салатов и большого лобстера на двоих.

- А вино пусть будет кипрское – сказал счастливый молодожен – есть у вас
«Афродита»? Пусть будет «Афродита», но в конце ужина принесите по
маленькому стаканчику «Командари».
- Где ты научился разбираться в греческих винах, дорогой? Не в таджикских
же горах?
- А интернет, любимая! Ты забываешь об интернете.  И потом я всегда
готовлю операцию, иначе  нам удачи не видать.
- Миша, я давно хотела тебя спросить. Осенью, когда мы отбивали захват
завода, вы с Суржиковым, действительно  договорились с заместителем главы
администрации действовать совместно против Темляка? Вы были у него?
- Конечно, были. Это Саша Ковалев организовал. Они старые знакомые по
институту, учились вместе. Нам обязательно нужно было зафиксировать своё
присутствие у него.  Суржиков сказал, что Темляк непременно это проверит, и
оказался прав. Но говорили мы с ним совсем на другие темы. Он  хоть и на
высокой должности, но в Москве недавно. Чувствовал себя пока ещё не в своей
тарелке. А тут  заваливает к нему провинциал типа твоего мужа, так он больше
часа с нами беседовал! А как у Саши дела?
- У него всё прекрасно. Его жена, Юлдуз, ну Юля, ты её знаешь, родила
сына. Назвали  Костиком. Правда Юля зовет его Каха, так звали её любимого
брата. Кстати, Кахрамон  и  Саша большие друзья были, даже в армии служили в
одном подразделении.
- Насчет  армии у меня тоже есть одна удачная, на мой взгляд, мысль.
- Слушаю.
- У меня есть бывшая однокашница, и она вышла замуж, недавно, не за
майора, конечно, как я.
- А за кого же?   
- За капитана, но служит он в министерстве обороны. Так вот я с ней
переговорила, и мы решили….
- Могу себе представить.
- Не можешь. Мы решили устроить тебе вызов на учебу в академию
генштаба. Хватит тебе по горам душманов  гонять.
- Может быть ты и права, мудрая женщина. Тем более, что пять лет учебы –
это пять лет в Москве…..
- Одобряешь? Я так рада. Миш, а как там  Захар Осипович?
- Выздоравливает. Они с Яной в Кисловодск собираются, в санаторий. Хотят
вернуться месяца через два. На это время назначено испытание нового прибора
Башкирцева. Лучше скажи как  твоя бывшая соседка?
- Лена? Нормально. Жеребовский   даже деньги Темляку не вернул. А Ленка -
финансист, мелкие подробности бизнеса её не волнуют. Ты ж её знаешь.
- А всё-таки хорошо, что мы вместо свадьбы поехали сюда. Ты довольна?
- Я счастлива.

Солнце зашло за море и сразу стало темно. Зашуршали цикады, запели
ночные птицы, цветы стали пахнуть особенно сильно.  Миша и Катя смотрели на
всю эту красоту, друг на друга и радовались  тому, что они вместе. Им казалось,
счастью не будет конца. Но впереди была другая жизнь. Всё только
начиналось……….



"Российская Бизнес-газета" 
24.08.2010 

Со времени начала мирового финансового кризиса все более возрастает роль
банков в недружественном поглощении. Причем происходит это, отнюдь не
оттого,  что кредитной организации так нужен на балансе непрофильный
актив, и даже не для перепродажи на рынке (это тоже отдельный, весьма
сложный процесс). Суть в том, что, как правило, за банком в данной ситуации
стоит некое третье лицо, заинтересованное в приобретении бизнеса, и
которому скупка разоренного, ослабленного предприятия обойдется
существенно дешевле, нежели его приобретение у собственника, если тот
захотел бы продавать. Закон запрещает банкам принимать участие, в
коммерческой «небанковской»  деятельности используя собственный капитал,
но.……  В 2010 году в Росси было официально зафиксировано боле 1200
рейдерских захватов





3.01.2012 г. Тольятти


Тугаи — это местное название лесной растительности речных долин, произрастающей по берегам и на
островах этих рек, а также на нижних террасах
Терьяк - опий-сырец
СВД – снайперская винтовка Дегтярева
Карасакал – (тюрк) черная борода, мужчина среднего возраста
Чапан – свернутый матерчатый платок, исп. как пояс
Легендарный Командующий ВДВ, десантник номер один, генерал армии Василий Филиппович Маргелов
ФСКН - Федеральная служба Российской Федерации по контролю над оборотом наркотиков
Искандер Зулькарнайн – (Искандер Двурогий) - Александр Македонский
Инсайдерская информация — (англ-Insider information) — существенная публично нераскрытая служебная информация компании, которая в случае ее раскрытия способна повлиять на рыночную стоимость ценных бумаг компании. Сюда можно отнести: информацию о готовящейся смене руководства и новой стратегии, о подготовке к выпуску нового продукта и к внедрению новой технологии, об успешных переговорах, о слиянии компаний или идущей скупке контрольного пакета акций; материалы финансовой отчетности, прогнозы, свидетельствующие о трудностях
компании; информация о тендерном предложении (на торгах) до его раскрытия публике и т. д.

ГКО – Государственные краткосрочные облигации
Дайвинг – подводное плавание
Бузук – греческий струнный музыкальный инструмент
Душман - На дари (язык афганских таджиков) "душман" – враг, противник
 
 
 
 


1