Мы провели замечательный день за городом и возвращались домой уже в сумерках. На душе было легко и спокойно, я подумала, что уже давно мне не было так хорошо и надо бы сохранить это ощущение подольше. Скоро будем дома, дорога знакома и если машин не много, то минут через 20-ть уже можно будет нырнуть под душ и спать.
Все произошло именно тогда, когда этого совсем не ждешь, и планы твои никак не включают произошедшее в список приятных моментов предполагаемого будущего.
Машин на трассе было не много, темнело быстро, но мягко, мерное рычание двигателя убаюкивало и вдруг перед нами возникает огромная тень, которая материализуется в красавца лося. Дальше все как в кино, скрип тормозов, резкий рывок в сторону и удар. Испуга нет, ты просто не успеваешь испугаться, сквозь туман замечаешь спешащего укрыться в лесу рогатого великана.
- Хорошо, не зацепили, мелькает мысль, и туман сгущается в темноту.
Я иду, держа папу и маму за руки, мне весело, можно подпрыгнуть повыше и повиснуть на их руках. Папа с мамой планируют завтрашний день, завтра у меня день рождения.
- Мам, а сколько мне завтра лет будет?
- Четыре, - отвечает мама и опять переключается на список покупок.
Утром я иду в детский сад, весна, солнце и мешок конфет у мамы в руках делают обычный день совершенно необычным. Сейчас я приду в группу и буду угощать всех конфетами, а меня будут поздравлять и дарить подарки.
Холодно. Почему холодно, весна же? Снег медленно падает на лицо. Свет фар чертит параллель в небо.
- Лида, Лида, - как сквозь сон слышу я свое имя. А может, это не меня зовут, уж очень все расплывчато и не реально.
Расплывчатым пятном в поле зрения появляется в темноте чье-то лицо.
- Живая, - кричит голос кому-то на дороге.
- Потерпи, сейчас все будет хорошо.
И я опять ныряю в темноту.
- Лида, поторопись, - кричит мама из соседней комнаты.
- Мы же опаздываем, доктор ждет.
Я сижу на кровати и болтаю ногами, почему-то меня не интересует зачем нас ждет доктор.
- Врач горлышко посмотрит, - говорит мама и этого достаточно. Я привыкла к больнице, мама работает в травмпункте, и я часто сижу у нее в кабинете, рисую картинки и наблюдаю за тем, как врачи вправляют вывихи, накладывают гипс на сломанные руки и ноги, зашивают рваные раны и порезы. На стене висит плакат с изображением девочки, которую укусила маленькая лисичка. Лисичку трогать нельзя, так говорит мама, она может быть бешеной. Почему такая хорошенькая лисичка и бешеная я понять не могла. Но больницы не боялась и ходила туда, как домой.
Мама заводит меня в отделение и уходит, я остаюсь в палате с пятью женщинами разного возраста.
- Какая хорошенькая девочка, - говорит мне одна из них и протягивает апельсин.
В соседней палате лежат мужчины, один из них плетет совершенно потрясающих рыбок из отработанных капельниц, с длинными и волнистыми хвостами, похожих на рыбку из сказки А.С. Пушкина «О рыбаке и рыбке». Получить такую в подарок, это просто счастье.
- Пойдем, доктор горлышко посмотрит, - говорит медсестра, отрывая меня от окна, и я послушно иду за ней.
В кабинете меня сажают в кресло и прибинтовывают руки к подлокотникам, медсестра встает сзади и крепко фиксирует мою голову руками. Мне страшно, я не понимаю, что происходит и кричу.
- Не кричи. Помолчишь, быстрее закончим, - говорит врач.
Я смотрю, как в лоток бросают куски того, что вырезали из моего горла.
- Ну, вот и все, - улыбается доктор, и меня отвязывают от кресла.
- Рот не закрывай, - говорит медсестра, провожая меня до палаты.
Кровь наполнила рот и сейчас начнет вытекать наружу, я делаю большой глоток, потом еще. На встречу идет мама и показывает мороженое, она улыбается и обнимает меня.
- Молодец, теперь ангины нам не страшны, гланды вырезали, болеть будешь меньше, - говорит она, укладывая меня в кровать.
Я улыбаюсь, и тут меня начинает рвать кровью.
- Поверните ей голову на бок, - слышу я сквозь шум сирены скорой помощи.
Во рту специфический привкус крови и меня рвет ей. Я знаю рядом люди, и они делают все, чтобы помочь мне и от этого наступает чувство успокоения. Боли я не чувствую, только в голове все смешалось и перепуталось.
- Потерпи, скоро будем на месте, - сообщает голос, и я опять проваливаюсь в свое прошлое.
Вечер, я заранее выхожу из квартиры на лестничную клетку. Сейчас приедет скорая, делать маме перевязку. Наверное, это очень больно, потому, что мама сильно кричит, и я ухожу, что бы ни слышать этого. Нет, все равно слышно и я спускаюсь этажом ниже. Из квартиры выходит моя подружка Оля, и мы болтаем о школе и о мальчишках со двора. Нам уже 9-ть и сфера наших интересов растет как снежный ком.
- Мама скоро умрет, - говорю я ей, и Оля замирает. Она не знает, как ей реагировать на мое заявление и просто молчит.
- А может, все обойдется, - говорит она, через пару минут.
- Не знаю, - отвечаю я, и мы опять переходим на школьные темы.
Мне никто не говорил, что мама умирает, я просто знала это и за этот год, который стал для нее последним, привыкла к этой мысли. Или просто не могла до конца поверить в происходящее и относилась к ситуации как к фильму в конце, которого обязательно произойдет чудо и все сложится наилучшим образом. Не знаю, что происходило тогда в моей голове, но меня старались оберегать, сведя информацию к минимуму, а я не задавала вопросов и принимала жизнь такой, какая она есть. Почти полгода я прожила практически одна, маму положили в больницу в Ленинграде и папа с бабушкой были там с ней. Квартира осталась на мне, вторая бабушка жила в сорока минутах езды от нас, она работала и приезжала только ночевать.
- Лида, у тебя ключи от квартиры есть, - спрашивает учитель, вызвав меня с урока.
- Твои соседи звонили, беги домой, там что-то случилось.
Я беру ключи и бегу домой. Около двери моей квартиры собралась большая толпа соседей, все шумят и настроены не очень доброжелательно.
- Вы уже весь стояк затопили! - Кричит на меня соседка с нижнего этажа.
Я торопливо открываю дверь. В коридоре и комнатах полно воды и слышно как вода льется из открытого крана. Оказалось, что коммунальщики начали проверять систему отопления, а кран на батарее в кухне оказался открытым. Я стаю по щиколотку в воде, соседи орут, я не знаю, за что хвататься, пытаюсь сдвинуть намокший ковер, и слезы добавляют воды к потопу. Соседи наоравшись уходят, остается только тетя Таня, которая помогает убрать всю воду и одобрительно подбадривает – Ничего, все будет нормально, не переживай, - и я ей верю. Вечером приедет бабушка и накормит, а то и сказку расскажет, и все волнения уйдут.
- Дайте термоодеяло, - слышу я голос из темноты.
- Большая потеря крови, вливайте физраствор, скоро будем на месте.
- Держись девочка, держись…
Родители вернулись домой, маме сделали операцию, ввели трубку в желудок, через которую можно капельно вводить бульон или воду. Я ее уже не узнаю, от нее, веселой и вечно спешащей, молодой и красивой остался скелет обтянутый желтоватой кожей. Желудочный сок разъедает все вокруг трубки, опухоль не операбельна и боли жуткие. Она все время на морфине, а я не понимаю, с кем она разговаривает, и куда опять собирается ехать. Я боюсь остаться с ней наедине. Отец живет в кресле рядом с маминой кроватью, он тоже похудел и стал нервным.
- Дайте еще обезболивающего, - опять врывается в мое сознание голос, и я чувствую, что меня трясет. Потом опять мягкая, бархатная темнота и детство.
Зима, я возвращаюсь из школы домой. Дома тишина.
- Мама умерла, - говорит бабушка, обнимая меня и уводя в маленькую комнату.
В доме начинают появляться люди, соседи, знакомые и те которых я не знаю. Кто-то плачет, кто-то молчит, кто-то тихо шепчется, косясь на меня. Пришли одноклассники, обступили и что-то говорят, а я не знаю как себя вести, я не привыкла к всеобщему вниманию и чувствую себя неловко, я молчу и при первой возможности ухожу в бабушкину комнату, там меня не трогают. На кладбище меня не взяли, а вечером на поминках собрались родные и соседи по дому. Я сижу рядом с бабушкой и не очень понимаю, зачем мы здесь собрались.
- … и Лидочка, такая хорошая девочка, такая отзывчивая и добрая, - говорит соседка с первого этажа.
- Зачем она врет? - Думаю я, неделю назад она приходила к отцу и просила наказать меня, за то, что я подралась с ее дочкой.
- Скорее бы домой.
Выходя из автобуса, я увидела отца. В этот момент я поняла, что произошло! Я осознала, что прошлая жизнь ушла безвозвратно. От отца осталась его тень, он умер вместе с мамой! Я впервые разрыдалась и вместе со мной рыдала мамина подруга, обнимая меня и повторяя – Ну, не надо, ну, успокойся…
И я постепенно успокаиваюсь, и жизнь идет дальше, не так как могла бы, но это тоже жизнь и впереди еще много чего и свои радости, и первая любовь, и маленькие победы, и поражения, друзья и не очень, работа, замужество, дети и воспоминания.
Я слышу, что кто-то плачет. Открываю глаза и вижу мужа, он держит мою руку и его слезы падают на мои пальцы.
- Я здесь, - пытаюсь сказать я ему.
Он видит, что я открыла глаза и улыбается мне.
- Привет. Ты меня напугала. Извини, этот лось выскочил так внезапно…
- Все в порядке, - говорю я, мы вместе, это главное, а авария останется просто еще одним воспоминанием.
Завтра будет день, боль и ее преодоление. Завтра будет жизнь, оставив моему вчера фрагменты воспоминаний, как кусочки большой и яркой мозаики, которую я соберу в большую картину, но это будет еще не скоро.