Переливчатым звуком ясности веяло и казалось, что уже сейчас виден смысл. Обычная трясина мыслей, заунывное мурлыканье философии комом сворачивались внутри. Я сжался от боли простой истины, неозвученной в слух. Казалось мир диалога столь обширен, что его не охватить. Где-то камертон мыслительного настроения издал прозрачный звук оптимизма, но столкнувшись с пустотой тихо смолк с эхом грусти.
И тогда он повторил свой вопрос:
«А ты кто?»
И пьяно икнул…