Я шла поперек толпы,
навстречу её движенью,
и в ненависти к сраженью
рассматривала слепых.
Там было полно чужих,
горящих тоской и злобой,
смердящих гнилой утробой,
Несущих с собой ножи.
К их лицам прилипли маски
иронии и алчбы,
и каждый из них натаскан
живых паковать в гробы.
Я им говорила – зря вы
Идёте на нас стеной.
Прикинулись, что друзья вы,
стране, из-за вас больной.
Но вам уже нет ни веры,
ни времени слушать вас.
И только из чувства меры
народ допускает класс
потомственных рекрутёров
в застенки живых могил,
чтоб было заметно взору,
кто сам себе ямы рыл.