На Урал я попала по распределению. Мне хотелось быть поближе к маме, она никогда не отличалась крепким здоровьем, а от уральского поселка Баранчинский до моего родного города Слободского было всего 18 часов пути на поезде дальнего следования. Распределение в институте у нас было в основном на восток – в Читу, Иркутск, Хабаровск, а также в среднюю Азию – Чимкент и еще какие-то города в Казахстане. Были и другие точки Советского Союза.
В день, когда прошло распределение, мы с подругами сообразили себе легкий праздничный ужин. На одной из фотографий, запечатлевших это событие на фоне карты Советского Союза, которая занимала всю стену общежитской комнаты моих подруг, я беззаботно тычу пальцем куда-то в район Уральских гор, гораздо севернее Свердловска, где, по моим понятиям, должен находиться поселок Баранчинский. В этот момент я даже и не подозреваю, какую роль будет играть этот поселок в моей судьбе.
Рядом со мной стоят мои друзья. Витя М. показывает в район Карелии. Где-то там находится город Сегежа. Витя попадет туда на целлюлозно-бумажный комбинат. Потом он станет комсомольским лидером, пойдет по партийной линии, примет участие в одном из партсъездов, на котором наш будущий президент Ельцин бросит на стол свой партийный билет. Позже Витя станет мэром города Сегежа и не сможет приехать в Питер на встречу выпускников в 2007 году, так как будет в этот момент принимать в своем городе губернатора области.
Но это будет через 30 лет.
А пока... Нам всем по 22 года, у нас еще все впереди, и никому не дано знать, как сложится его судьба. И Оля К. указательным пальцем показывает в район Челябинска, где расположен уральский город Миасс. Оля проживет на Урале 3 года, а потом вернется к маме в красивый древний городок Великие Луки Псковской области, который был разрушен во время войны почти до основания, а потом отстроен заново. Много лет Оля проработает на таможне. Кто знал тогда, что Великие Луки могут быть границей России!
... Идет 1977 год, в стране – тотальный дефицит товаров и продуктов, но я об этом знаю только понаслышке. В городе на Неве, где я училась, продуктов было вполне достаточно для тощего студенческого кошелька. А по поводу промтоваров... Вспомните советские фильмы. Какие-то полосатые вязаные жилеты, скромные блузочки... Мохеровые вязаные кофты считались пиком моды. У меня был темно-синий кримпленовый костюм, который я заказала себе в ателье на Петроградской стороне года за два до распределения, его можно было носить вечно. Брюки в жуткую полосочку, неимоверно расширенные книзу, которые в те годы считались модными, да кримпленовое платье невероятно яркой расцветки - вот и все мое «приданое». В общем, я наивно считала, что гардероб у меня подобран лет на 5 вперед. К тому же, я предусмотрела некоторый запас польской косметики – тени, тушь, помада, пудра – в целом тянули граммов на 100 – 150. С таким запасом не только до ближайшего отпуска, но и до «дембеля» можно дотянуть!
...Несмотря на, казалось бы, малое количество вещей, чемодан у меня получился приличной тяжести, да и объемом не маленький. Помимо чемодана было много и других вещей... кто не раз менял место жительства, тот знает, как трудно начинать все с начала на новом месте.
Московский поезд в те годы прибывал в поселок около 7 часов утра, вместе со мной выходил мужчина средних лет. За пару минут я успела его расспросить, что же это за место такое, и как там живется простому люду. Мужичок искренне заверил меня, что житье становится все хуже и хуже, в магазинах совсем нет продуктов, уже несколько месяцев нет в продаже сливочного масла, колбасы... Видимо, перечислять все продукты, которых не было на прилавке, мужичок счел утомительным, он кратко сообщил, что есть в магазинах: молоко, хлеб, рыбные консервы.
Я все это выслушала, но времени на обдумывание ситуации у меня уже не было – мои пожитки стояли на перроне, и идти мне было некуда. Пришлось расспрашивать народ, где же все-таки находится Баранчинский Электромеханический завод. С погодой мне повезло, стоял солнечный сентябрьский денек. Меня послали на автобусную остановку. Дорога туда от 13 выгона показалась мне очень длинной – чемодан, сумки, баулы... Наконец-то я села в автобус.
Говорят, язык и до Киева доведет... Пока я разбиралась, куда мне нужно ехать, мне деликатно объяснили, что свою остановку я уже пропустила... А теперь мне нужно выйти и пересесть в автобус, который идет к вокзалу. На мои слабые попытки возразить, что на вокзале я сегодня уже была, народ только загадочно улыбался моей непонятливости.
И вот я нахожусь в холле женского общежития, но мои проблемы на этом не заканчиваются. Вахтерша вежливо предлагает мне подождать коменданта общежития, и даже дает мне ее номер телефона. Удивило отсутствие наборного диска на телефоне, нужно было снять трубку и, услышав вежливый женский голос, напрямую назвать телефонный номер. Потом девушка на том конце провода вручную соединяла абонентов. Это чем-то напомнило мне черно – белые фильмы о революции с дедушкой Лениным во главе и неизменным возгласом вождя в трубку: «Багышня, Къемль!».
Забегая вперед, скажу, что звонила я комендантше в течение дня несколько раз, сонный женский голос постоянно отвечал мне, что подойдет с минуты на минуту... Время шло, и я решила оставить свои вещи в общежитии и все-таки найти этот Баранчинский Электромеханический завод, где мне предстояло работать...
Итак, я вышла на главный проспект поселка, и начала свое первое путешествие. По ходу прогулки я обозревала все местные достопримечательности. По правой стороне главной улицы мне бросился в глаза продуктовый магазин «Восход», Через два месяца, в честь 60-летия Октября, отстояв огромную многочасовую очередь, я получу по заводским спискам подарочный набор – небритую утку и банку сгущенки. Все это богатство я отвезу маме, куда, заработав на уборке картофеля пару отгулов, я сорвусь на Октябрьские праздники. Моя милая мама умудрится как-то в отсутствии холодильника сохранить эту утку и приготовит потом ее мне в дорогу...
У магазина бабульки торговали картофелем. Приценилась – огромное 12-литровое ведро отборной картошки стоило 1 рубль! Совсем неплохо, жить можно!
Пешеходная дорожка переходила в аллею, на обочине которой радовали глаз три вполне современных дома. В одном из них располагалась почта, где меня ждали письма от моих подруг... Я торопливо вскрыла конверты и взахлеб прочитала всю свою корреспонденцию. Девчонки писали, как они устроились на новом месте. Настроение после чтения писем заметно улучшилось, солнышко засветило ярче...
На аллейках, примыкающих к домам, прогуливались небольшими группами козы, которые старательно жевали все, что считали нужным сжевать, в том числе и кусты акации, и молоденькие деревья. При всем при этом козочки были бодрыми и веселыми, они прекрасно вписывались в окружающую меня действительность.
...Мимо здания проходной пройти было невозможно, главная улица поселка упиралась прямо в ворота завода. Один из ВОХровцев мне популярно объяснил, что я должна пройти в отдел кадров. Для этого нужно дойти до заводского клуба «Уголек», затем повернуть налево...
Я не почувствовала подвоха в этом совете. Конечно, удивилась немножко – странное название для клуба... С чувством юмора у меня всегда было как-то не очень, я все и всегда воспринимала всерьез... Дойдя до клуба, я увидела на его воротах четкую надпись, из которой всякий мог бы легко понять, что местный культурный центр носит имя товарища Ленина!
Удрученно я перевела взгляд с клубной вывески на само здание... Да, что-то стало проясняться! Действительно, клубу очень подходило его новое название – «Уголек», ведь он был полностью выгоревшим! В тот год по поселку пронеслась серия пожаров – горели частные дома, сгорел и клуб... причину пожаров так и не установили, люди не спали по ночам, устанавливали дежурство по своим улицам, а дома продолжали гореть!
...Начальница отдела кадров отнеслась ко мне доброжелательно. Но на свое рабочее место я попала только через несколько дней – весь отдел на неделю был выслан на уборку картошки. На дверях отдела на хорошей перфорированной бумаге было написано объявление шариковой ручкой: «Отдел закрыт. Все на картошке!».
В колхоз мы по осени будем ездить очень долго, вплоть до развала Союза.
...А пока, в первый свой день приезда в поселок, я стою на заводской плотине и любуюсь красотой окружающего мира. Мерно шумит вода. Перед глазами – тихая гладь пруда и осенняя красота уральской природы. Рабочий день продолжается, на плотине совсем безлюдно. Я еще не знаю, как называется этот пруд и его притоки. И звонкое красивое имя чистой горной речки Актай мне пока тоже неизвестно. Напротив меня – то ли остров, то ли противоположный берег. Осенний лес на нем раскрашен ярко и празднично – красавицы березки в золотом наряде, зеленый ельник, тонкие осинки с листьями всех расцветок – от лимонно – желтого до ярко - багряного. Небо спокойное и прозрачное. Ярко светит солнце.
Я не спешу уходить, впереди у меня все так неясно и зыбко... И идти мне еще некуда, и о своей дальнейшей судьбе я еще ничего не знаю... Вода успокаивает душу. Плотина шумит спокойно и ровно, будто говорит мне, что все сложится, все устроится, надо только подождать немножко...
В общежитие я возвращаюсь уже под вечер, мой чемодан ждет меня на вахте... И снова я сижу с вахтером на диванчике и жду, жду, жду... Наконец приходит комендант общежития. Дама чем-то недовольна и жалуется вахтеру на плохое самочувствие... Затем она приглашает меня с собой, открывает без стука дверь в одну из 4-х местных комнат и показывает мне на койку у окна.
Ура! Наконец-то я дома!
Вскоре в моей трудовой книжке появилась первая запись, в которой говорилось, что я принята на Баранчинский Электромеханический завод им. Калинина в отдел ИВЦ (Информационно-вычислительный центр) на должность инженера-электроника.
Так началась моя жизнь на Урале. И живу я здесь, дорогие мои, ровно 30 лет и 3 года.
Октябрь 2009 г.