XVIII
В тот же день, октябрьские ноны, было завершено возведение зрительских мест, что означало практически – поскольку машины, устройства для поднятия занавеса и прочее было сооружены – означало и окончание строительства театра. Посвящённый этому событию обед поначалу намечался в портике, но даже вместе со сценой он не смог бы вместить всех желавших отметить появление нового здания, пусть деревянного и временного, но столь культурного назначения, ибо желавшими были все гости. Когда Кастик доложил своей госпоже, что размещение столов и лежанок в портике и на сцене невозможно, ибо не останется места слугам, она приняла решение перед обедом собрать всех гостей и наказала рабам пока не расставлять столы, но все блюда, закуски, вино, посуду держать наготове.
Начало возведению театра было положено за десять дней до этого момента сразу по приезду Фабии и Клодии в ЛесБестии. В то время как Пульхерия просто споласкивалась с дороги, Присцилла не только купалась и умащалась, но и пригласила, велев не смущаться её наготой, Космика и Кастика, дабы начертить план театра. Кастик сообщил, достаточно точно прикинув на глаз – скоро замеры их подтвердили – данные о крутизне склона от дома до портика. Космик, отлично знающий геометрию, на церах рассчитал площадь партера и, соответственно, диаметр полукруга, который он будет занимать. Затем ширину и высоту ярусов зрительских мест, чтобы они не сильно возвышались над землёй склона. Также и количество зрительских рядов в соответствии с предполагаемым числом гостей, с заданной Фабией шириной посадочного места и тем, что зрительские места, в отличие от полукруга партера, должны быть сектором в треть круга. На получившемся чертеже писательница добавила пару черт, долженствующих напоминать театр Помпея и, на всякий случай, восьмой ряд – и Кастик получил готовый план сооружения.
Сцена вровень с бетонным полом портика высотой около четырёх песов, глубина её от переднего края до колонн пять пассусов, длина тринадцать. Для ровности площадки партера землекопы убрали не так уж много земли. Диаметр полукруга партера пятнадцать пассусов. Ширина ступени зрительского яруса примерно четыре песа, высота два с половиной. Таким образом, последний, восьмой ряд возвышался над сценой на шестнадцать, а над уровнем партера на двадцать песов, и театр Фабии представлял собой немалое сооружение, прочное и просторное. Рассчитанное на заполнение партера сотней кресел, а рядов – пятью- семьюстами зрителей.
Собравшиеся в портике гости, то есть на тот момент почти все почтившие ЛесБестии своим приездом, кроме двух-трёх, что слишком сладко почивали в своих покоях, гости недоумевают по поводу пустых столов, нагромождённых возле деревянных колонн; колонн, что ограничивали с двух сторон по радиусам зрительский сектор. Единственный маленький стол стоит посреди сцены, близко к каменным дорическим колоннам. Публика шумит. Нарядная, в тончайшей изящной жреческой палле, Присцилла взбирается на этот столик, поднимает левую ладонь, гости стихают.
– Буду по возможности краткой. Предоставлю произнесение торжественных слов застольному красноречию. С принесением жертв Великому Отцу Либеру театр Фабии будет считаться открытым. Этот праздничный обряд проведёт Понтифик. Дикси. Слово сенатору Титу Марцеллу.
– Многоуважаемая Присцилла! От имени большинства присутствующих вопрос тебе. Где же проявляться «застольному красноречию»? Где обед?
– Отличный вопрос, отец! Прежде чем ответить на него, необходимо разобраться с посадкой зрителей. Предлагаю такую, чтобы женщины сидели вперемешку с мужчинами, как это было ранее, сто, двести и более лет назад. Почтим таким образом обычай предков! Это первый вариант. Естественно, за сенаторами и членами их семей остаётся партер, за всадниками – первые четыре ряда. Второй вариант: по относительно новой традиции женщины сидят отдельно от мужчин. Объявляю голосование простым расхождением в стороны. Кто за первый вариант – по примеру славных предков – прошу отойти вправо от меня, – Присцилла показала правой рукой, долго не опуская её, нужную сторону. – Те, кто за второй, за разделение – прошу влево от меня, – эпоним нового театра едва машет левой. – Квириты и гражданки, прошу разойтись. Этой ночью, – добавляет фламина, – Богиня, по всему судя, сама Талия, указала мне во сне именно первый вариант на время ЛесБестийских Дионисий. Думаю, эдилы не будут суровы из-за нарушения на пару дней театрального закона.
Один упомянутый магистрат, причём курульный, произносит: «Конечно, нет!» – он сразу отошёл вправо. Как и Марцелл, и ещё с дюжину отцов-конскриптов, в том числе два консуляра и четыре бывших претора. Четыре сенатора шагнули влево. Остальные гости проголосовали ещё нагляднее, в соотношении приблизительно четыре-пять к одному. Столь явно зрители, но ещё более, повлияв на мужчин, словно в Курии первые в списке сенаторы на прочих, ещё более зрительницы поддержали «обычай предков».
– Благодарю, светлейшие, выдающиеся, все столь желанные гости! – продолжает Фламина Кибелы. – Рада принятому «портик-консульту», угодному Музе! Теперь по вопросу сенатора Тита Марцелла. Прошу не трогать таблички на креслах и местах. Они заняты для консулов и других весьма почтенных лиц и особ, которые будут их сопровождать. Вам же предлагаю занимать свободные, располагаться удобнее и обедать прямо на своих будущих зрительских местах. Милости прошу! Театр Фабии готов послужить не только Отцу Либеру, Талии и Мельпомене, но, дорогие гости, и Церере!
Едва Присцилла кончила речь, лишь малая часть слушавших осталась ей поаплодировать. Аристократия, послав вперёд слуг, устремляется занимать приличествующие ей сиденья. В основном все стараются разместиться хотя бы примерно так же, как в театрах Города, с поправкой на компактность и на то, что оба пола не разделены. Некоторым всадникам и «всадницам» уже теперь приходится подниматься и на третий, и даже на четвертый ряд, чтобы расположиться свободнее и ближе к центру.
В портике остались главным образом сенаторы и принадлежащие к этому сословию аристократки. Одни из них, когда партер и кресла были закончены, другие сразу по приезду – все они выбрали себе кресла, обозначив выбор табличкой с именем, а кто-то вдобавок и с титулом. На нескольких центральных креслах были дощечки с простой надписью «Не занимать», они окружали привезённое из Города роскошное кресло, лежащая на котором табличка гласила: «Император Цезарь Гальба». Вера заходила к нему и приглашала, Принцепс выразил надежду, что найдёт время.
– Присцилла! Ты провела голосование, будто каждый день посещаешь заседания Курии.
– Не каждый числящийся в её списках способен столь чётко исполнять, можно сказать, обязанности консула, – звучали комплименты сенаторов…
Обед прошёл отлично. До и после жертвоприношения один актёрский хор исполнил торжественные гимны Вакху и Музам, и театр Фабии в ЛесБестиях был официально открыт за шесть дней до предстоящих Дионисий. Вместо привычных флейт и лир трапеза проходила под репетиции хоров. Гости, вкушающие прекрасное фалернское и отличные яства, отметили, что октябрь – замечательное время для театральных зрелищ: нет такой жары как летом. Также, что гостеприимная пригородная вилла – превосходное место для театра: зритель спокойно и вольготно устраивается на сидении, и у него всё рядом, всё под рукой. Любовник или любовница, место для отдыха, слуги, трапеза и прочее.
Окончание обеда ознаменовались повторным пением гимна Юпитеру, Мусагету и Музам тем же профессиональным коллективом.
С Муз мою песню начну, с Аполлона и с Зевса-Кронида,
Ибо от Муз и Метателя стрел, Аполлона-владыки,
Все на земле и певцы происходят, и лирники-мужи,
Все же цари – от Кронида. Блажен человек, если Музы
Любят его: как приятен из уст его льющийся голос!
Радуйтесь, дочери Зевса, и песню мою отличите!
Ныне же, вас помянув, мы к песне другой приступаем.
Другие песни звучали уже на ужине, который вновь разделил аристократическое общество ЛесБестий на дюжину компаний. Объединиться опять предстояло только на Дионисиях, в том же театре, практически на тех же местах, но среди более многочисленной публики.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/02/05/377
------------------------
рассадка в театре – первые, лучшие ряды партера – император и его приближённые, консулы, консуляры (бывшие консулы) и т.д. Первые четырнадцать ярусных рядов – для всадников. В эпоху империи женщины сидели отдельно от мужчин.
эпоним – тот, в честь кого названо что-либо.
словно первые в списке – список сенаторов вёлся в иерархическом порядке. Первым был записан самый уважаемый и авторитетный, он так и назывался princeps Senatus – «первый (в списке) Сената». Во время империи слово «принцепс» стало одним из титулов императоров. Далее шли бывшие консулы (при Республике перед ними записывались бывшие диктаторы и цензоры), затем бывшие преторы и т.д. Вёл заседание обычно консул (или оба консула). При обсуждении вопроса консулы просили высказываться желающих – по списку. Естественно, мнение первых в списке – авторитетных и уважаемых – влияло на остальных. Голосовали часто расхождением в стороны.
«портик-консульт» – от слова сенатус-консульт – постановление (решение) Сената.
Мельпомена – Муза трагедии.
С Муз мою песню начну… – один из т.н. гомеровских гимнов, они приведены в пер. В. В. Вересаева.