Однажды, уже очень давно, по телевидению показывали с большим успехом проходивший в Москве творческий вечер Расула Гамзатова. Поэт, в том числе, много говорил о важности художественного перевода, благодаря которому национальные литературы становятся открытыми, а народы, как следствие, – более близкими друг другу. Он, между прочим, предложил собравшимся прочесть стихотворение на его родном – аварском – языке. И действительно продекламировал несколько гортанных строф. «Нравится?» - обратился к залу. А когда услышал оттуда голоса одобрения, усмехнулся: «Мне тоже нравится. Это – Пушкин».
Вспомнился тот случай в связи с другой историей, как-то рассказанной отцом моего приятеля по институту Ираклия – Элизбаром Гедеванишвили. Многие наверняка хорошо помнят этого замечательного режиссера и педагога, преподавателя театрального института, очень обаятельного человека. Будучи многосторонне одаренным, Элизбар Гедеванишвили был известен и как незаурядный живописец. Хотя, сам он, бравший в юности уроки у Евгения Лансере, отдавая занятию изобразтельным искусством много времени и сил и, объективно, обладая и отточенной техникой, и острым глазом, всегда подчеркивал, что увлекается живописью всего лишь как любитель и художником себя не считает.
В 70-е годы прошлого века в Тбилисском театральном институте имени Шота Руставели начали набирать группы студентов из республик Северного Кавказа. Позже выпускники этого вуза сыграли немалую роль в развитии театрального искусства у себя на родине. С поступившими по целевому набору ребятами работал и Элизбар Гедеванишвили. Он выпустил, в частности, группу из Дагестана, на основе которой в столице этой республики – Махачкале – был открыт первый музыкально-драматический театр. Педагог сохранил теплые отношения с бывшими студентами, принимал активное участие в решении и творческих, и организационных вопросов, связанных с новым Махачкалинским театром, помогал своим ученикам готовить первые спектакли, в силу чего много бывал в Дагестане, где подружился с видными деятелями культуры, в том числе, с Расулом Гамзатовым. Он часто пересказывал историю, поведанную ему легендарным аварским поэтом.
Оказывается, к какому-то юбилею Расула Гамзатовича в Махачкале было принято решение выпустить в местном издательстве отдельной книгой переводы на русский язык тех его стихотворений, которые до того на русском не печатались. Учитывая авторитет и популярность Гамзатова в СССР, на русский язык переводилась каждая строчка, написанная им в зрелом возрасте. Книги его стихов в переводах прекрасных русских поэтов издавались и расходились многомилионными тиражами. Поэтому, авторам идеи юбилейного издания ничего не оставалось, как отыскать для него ранние стихи Расула Гамзатова, созданные в годы, когда он не был еще так широко известен. Таковые были обнаружены в избытке. Русскоязычным поэтам в Махачкале поручили перевести эти произведения на русский язык. И составили из них сборник. При этом, с самим Расулом Гамзатовым никто не советовался. Напротив, желая сделать поэту сюрприз, всю работу по подготовке книги именно от него-то и держали в тайне.
Наконец, настал долгожданный день. Новое издание, выполненное на невиданном до того в Махачкале полиграфическом уровне, под бурные аплодисменты, переходящие в овации, в праздничной обстановке вручили виновнику торжества. А уже на следующий день книга появилась в местных магазинах. Но она не пролежала на полках и часа. Разразился страшный скандал. Тираж полностью изъяли из продажи и, по слухам, уничтожили. А всех, кто имел отношение к подготовке издания, строго наказали, вплоть до снятия с работы и исключения из рядов КПСС.
Оказывается, еще учась в Литературном институте в Москве, Расул Гамзатов перевел на аварский язык поэму Пушкина «Полтава» и напечатал этот перевод в каком-то периодическом издании, выходившем в Махачкале. То ли в спешке, то ли по другой какой-то причине, в процессе подготовки юбилейного издания с этим обстоятельством не разобрались, приняли «Полтаву» за оригинальное произведение молодого Гамзатова, перевели ее с аварского на русский и вклчили в сборник. Вошедшее в книгу произведение мало чем напоминало первоначальный пушкинский текст. Тем не менее, ситуация была очевидной и абсолютно смехотворной, и вызвала справедливый, в общем-то, гнев и самого Расула Гамзатова, и знатоков и поклонников его творчества. А также знатоков и поклонников творчества А.С. Пушкина, которые с полным основанием полагали, что творения Солнца русской поэзии заслуживают того, чтобы относиться к ним с большим вниманием и уважением.
- Правда, - говорил уважаемый Элизбар, - будучи человеком необыкновенно остроумным, Расул Гамзатович все-таки оставил себе несколько книг из уничтоженного тиража, чтобы иметь вещественное подтверждение правдивости этой анекдотичной истории. Одну такую книгу он подарил мне. И теперь она является гордостью моей домашней библиотеки. Ведь, что ни говори, а это настоящая библиографическая редкость.