Кесарю – кесарево, а чудакам – расчудесное
И вот, весь город вышел навстречу
Иисусу и, увидевши его, просили,
чтобы Он отошёл от пределов их.
Мат. 8:34.
По 8-й главе Матфея.
Пожалуй, надо поговорить и о чудесах, хотя говорилось раньше, что не будет на них делаться упора в этой писанине. Прямо никак нельзя, оказывается, и здесь без этого. А иначе – что это за чудеса, сотворённые нашими легионами святых, если за их спинами ничего не было. А, оказывается, были такие страсти неописуемые, что хоть и выноси этих самых святых.
В перечислениях чудес Евангелия разительно отличаются друг от друга. Если Матфей, Марк и Лука просто забили нам голову этими чудесами, то Иоанн меньше всего обращает внимание на эту сторону жизни и похождений Иисуса, чепухой он всё это посчитал. Есть у него описание нескольких чудес, но чтобы уж ставку на них делать – этого нет.
Евангелие от Иоанна написано другим слогом, не повествовательным, а, что ли, более художественным, поэтическим. Поэтому места чудесам здесь и не осталось. Основное в Евангелии от Иоанна – поучения Иисуса, Его божественность, а не доказательство Его божественного начала. Да и первое чудо, приведённое Иоанном, совершённое Иисусом, никак не вписывается в другие чудеса. Это чудо в Кане Галилейской (2:1–11). Немного об этом выше говорилось. На свадьбе Он был со Своими учениками и Матерью. Да вот незадача, вино закончилось у хозяев, их родственников, в самый разгар, можно сказать. Свадьба эта произошла на третий день после избрания Андрея, Петра, Филиппа и Нафанаила (по утверждению писателя Иоанна). Так что и они на свадьбе были, мёд-пиво пили, при них вино и кончилось. Вполне возможно, что на этой свадьбе, в качестве родственника, присутствовал и Иоанн. Мать Иисуса сообщила Сыну, что вино у хозяев всё выпили, не рассчитали на способности гостей. Вероятно, для того сказала, что хватит, мол, сидеть тут, попили, поели, пора и убираться восвояси. Она ведь не знала ещё о Его способностях, да и никто ещё не знал. Иисус ответил Матери:
– Ну и что из того? Кончилось и кончилось. Обычное дело.
Но Мать, видимо, настаивала уйти со свадьбы, а Иисусу не хотелось. Вот Он и велел принести шесть кувшинов с водой. Принесли. Он и говорит: «Раз-ли-вай!» Выпили, а вода-то вином оказалась, да ещё каким!
«Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской и явил Славу Свою; и уверовали в Него ученики Его».
Ну, как они уверовали в Него, это дальше будет видно. А народ, гуляющий на свадьбе, так ничего и не понял, не узнал, не до того было. Вина навалом, да ещё на халяву! Веселись, душа!
Я галопом посчитал все чудеса, которые мне попались у авторов: у Марка – 21, у Матфея – 30, у Луки – 24, у Иоанна – 10. Вполне возможно, что я какие-то чудеса и пропустил.
И чтобы особенно не распыляться, пробежимся небольшим галопом по чудесам. Начиная с Матфея, но с прицепкой к нему в некоторых случаях и других писателей.
По Матфею Иисус излечил ну просто очень большое число людей. Больше всего Матфей упирал на бесноватых. Тогда их было слишком много. Понятно почему, потому что бес в человеке, это совсем не глухота, слепота или насморк. Последние – наказание Бога, а бес – он сам по себе, как раз враг Богу. Вот и показал Матфей божественную силу Иисуса во всей её мощи.
Но Марк и Лука, как более сообразительные, об излечении бесноватых не сказали практически ничего, всё больше напирали на болезни естественного (от Бога) происхождения. Но у первых трёх приводится удивительно чудесная победа Иисуса не над одним бесом, а над целым легионом. Вот описание этого чуда.
Причалили как-то к берегу, в очередной раз в своих передвижениях по земле обетованной, Иисус с учениками, народ учить, а к ним тут же прибежали бесноватые, излечиться. Их бесы почуяли неладное и стали просить Иисуса: «Ты нас не губи, мы Тебе ещё пригодимся. Посели Ты нас вон в тех свиней». Недалеко от этого места паслось стадо свиней штук тысячи с две, спокойно травку щипало. Иисус, недолго думая, отправил бесов в свиней, каждой по одному и досталось. Те (свиньи), конечно, перепугались от такого вторжения, бросились со скалы в море и погибли. Бесам-то поделом! А вот хрюшек за что? Ну, хорошо, не хрюшек. А их хозяину каково? И в суд не подашь. Докажи, попробуй, что это вон та группа в «полосатых купальниках» такое сотворила. Нет свиней, и нет дела. Возлюби-ка после этого ближнего. Даже если этот ближний – дядя, Который величает Себя Спасителем.
Пастухи рассказали в городе, как было дело. А вот хозяева свиней поступили по закону, по Божьему. Пинков не надавали, хотя и прибить могли ещё до запланированного распятия, но, поскольку не пришло для этого время, то попросили друзей-приятелей уйти вон. Тогда естественно, что хозяева этих свиней на суде у Пилата точно кричали бы: «Распни его!» Случилось это всё в Гергесе (или Герасе). Но Лука (8:26–35) и Марк (5:1–17) указывают, что случилось это чудо в окрестностях города Гадара, который расположен в юго-восточной части Геннисаретского озера. Названия немного похожие, вот и перепутали. Тем более, что свидетелями гибели свиней эти писатели не были. А кто был, так тот ничего об изгнании легиона бесов не говорит. Речь идёт о скромном молчуне Иоанне. Но он молчит на этот счёт. Вы скажете, а как же Матфей? Он что, не был, разве, там? Нет, не был, он тоже, как Марк и Лука, писал об этом со слов других. Это мы сейчас читаем главу из Матфея. А Матфея у Матфея Иисус призовёт только в следующей главе. Так что историю эту Матфей совершенно точно записывал с чужих слов.
Кстати, о свиньях. С какой стати, да ещё в таком количестве, они произрастали в земле, в которой Бог запретил использовать в пищу это нечистое животное, к которым свинья и относится, потому что она хоть и имеет раздвоенные копыта, но не жуёт жвачку. Только в этом смысле можно понять действия Иисуса по отношению к стаду свиней – уничтожил нечистых животных, заботясь о душах людей, в частности – о душах хозяев этих свиней. Тогда – конечно. Прав Он был, безо всяких на то сомнений. Можно сказать – избавил хозяина свиней, нарушителя Божьего закона, от большого греха употребления нечистого животного.
И другое. Сомневаюсь, что бесы могли погибнуть в воде (в озере), только физические тела могут погибнуть, здесь – свиньи. Бес, вообще говоря, это дух, злой дух. Беса, как я думаю, можно лишь изгнать, а убить вряд ли возможно.
По Матфею здесь выясняется одно весьма странное обстоятельство. Оказывается, что ученик Иисуса Пётр, будущий апостол, совсем даже и не от тяжёлой работы сбежал, а утёк он от жены с детьми, надо полагать. Но домой к себе всю компанию привёл, покормить-переночевать. А за это Иисус исцелил его тёщу. Долг платежом красен. Об этом остальные евангелисты благоразумно смолчали. Правда, Лука (гл. 4) называет исцеление тёщи Симона, когда Иисус и его ученики пришли отдохнуть и закусить в дом Симона. А вот какого Симона? Симона ли Петра-апостола или другого? Симонов в тех местах много было, как, повторимся, донов Педров в Бразилии, в те времена ещё не известной, но где было очень много диких обезьян.
Некоторые из чудес прочно обосновались в церковных службах: «неделя о расслабленном», «неделя о слепом», «Лазарева суббота». Конечно, странно бы звучало – «неделя о бесноватом», какая разница. Даже больше, изгнание беса требует приложения больших сил, значит и весомее изгнать беса, чем излечить обычную простуду и даже слепоту или глухоту.
Все евангелисты приводят чудо насыщения пяти тысяч человек (а Матфей даже усиливает: не пяти тысяч, пять тысяч было только мужиков, а там ещё были женщины и дети). Все накормлены были пятью хлебами и некоторым количеством рыбок. Произошло это так. Казнили Иоанна Крестителя. Голову ему отрубили по просьбе дочери тогдашнего правителя. Ученики Иисуса похоронили Иоанна, а Иисус расстроился, как будто и не знал о том, что произойдёт, пошёл опять в пустыню. А народ – за Ним, проследить как бы чего Он с Собой не сделал, а заодно и исцелиться. Дело было к вечеру, домой возвращаться поздно. Кушать хочется всем. Словами-то сыт не будешь. Пришлось Иисусу взяться за дело. Оставалось у них пять хлебов и две рыбки, а народу собралось пять тысяч с большим, надо думать, гаком. Надо думать, что и гак мог быть и не меньше, чем пять тысяч. Словом, весь город ушел за пятёркой путешествующих в пустыню. Раздали по одному хлебу на тысячу с учётом такого же гака. Поели как следует, а кусков недоеденных осталось целых двенадцать полных коробов. По три, не считая Иисуса, на каждого бездельника. Иисуса-то чего считать. Ну что же, исполнилась мечта о хлебе, благоденствии. А евших-то было совсем даже не пять тысяч, я повторюсь, странно даже как-то такое число называть. Забыли посчитать женщин и детей, число которых и определяло тот самый гак. А что их считать! Так, клюнут немножко, по зёрнышку, а то и понюхают корочку – и достаточно. От такого безобразия, имеется в виду почитания женщины как нечеловека, и пошла, вероятно, поговорка: Я думал, что идут двое, ан мужик с бабой.
Иоанн (гл. 6) уточняет для нас с вами, откуда взялись хлеб и рыбы. Конечно, у этих бездельников не могло быть еды, поскольку сами всегда попрошайничали. И вот когда Иисус спросил учеников, в частности, Филиппа (а Сам уже знал, как Он будет всех кормить): «Слушай, Филя, где бы еды достать на эту ораву?» А Филя и говорит: «Ого! Еды! Да на эту ораву и денег никаких не хватит. Спроси, вон, Иуду-казначея, чего у нас там денег-то осталось? Сами пусть пробавляются. И самим нам неплохо было бы поесть, да нечего!» Но самый пронырливый, Андрей Первозванец, говорит: «Там у пацана одного, – мечтательно произнёс он, – я видел хлеба немного и рыбок». Как вы думаете, для чего он это сказал? Чтоб всех накормить, что ли, этими пятью хлебушками? Да он и не думал об этом, что он, совсем полоумный, этот Первозванец. Он о себе думал. Им-то тоже, понятно, хотелось поесть. Они ведь так и привыкли, что их всегда кормят. Так и сделали, отобрали у мальца хлеб и рыбу. Причём, у какого-то мальца оказалось аж пять хлебов, да ещё две рыбки! Запасливый пацанёнок! Хорошо, что Иисус вмешался и Своей божественной силой Он хоть спас Своих учеников от наказаний за грабёж. Пришлось применить Свою Божественную силу. Народ и успокоился, поевши.
А вот в перерывах между чудесами Иисус отметил, что всем идущим за Ним будет место в Царствии Небесном, лежать будут рядом с Авраамом, Исааком и Иаковым. Вон сколько чести! А не идущим за Ним чести не будет, попадут они в место, где «будет плач и скрежет зубов». Этот «плач и скрежет зубов» очень часто повторяется в выступлениях Иисуса. Это замена Богу вместо жертвоприношения. Раньше жжёным мясом баловался, а теперь поел – давай развлечений, помимо тех, которые устраивал этой группе их товарищ, Симон Кананит. Да и про зубы резковато сказано, как-то не вообразить себе наказуемую душу с зубами. Похоже, что «в том месте» будут одни только скрежещущие зубы. Трещотки, словом.
Часто с народом Иисус предпочитал не встречаться. Бежал от него, в данном случае – на лодке, вместе с учениками. Но им всем не очень повезло. Только они в лодку, как приключилась буря. Но Иисус в это время уже спал сном праведника. Его, конечно, разбудили, говорят: «Что же Ты дрыхнешь! А ну-ка, спасай нас!» А Иисус, потянувшись сладко, говорит: «Ну и чучмеки вы, чего вы боитесь, бури, что ли?» Дунул-плюнул против ветра, буря и утихла из-за такой наглости. Понятно, что все удивились.
Нет, не дунул-плюнул, это я несколько преувеличил, намеренно солгавши. У Матфея (26) записано так:
«И говорит им: что вы так боязливы, маловерные? Потом встав запретил ветрам и морю, и сделалась великая тишина».
К некоторым чудесам придётся ещё вернуться. Ну, хотя бы потому, что во второй главе Иоанн пишет о первом чуде в Кане Галилейской, а потом прибавляет в этой же главе, что Иисус творил какие-то чудеса, которым все дивились. Скорее всего, это были фокусы, потому что вторым чудом Иисуса тот же Иоанн и назвал в четвёртой главе исцеление сына царедворца. А ещё и потому, что кроме Иисуса ещё один избранный, но не Иисусом, пробавлялся чудесами, Ангел Господень.
Как пишет Иоанн в пятой главе (только у Иоанна описывается этот случай), у Овечьих ворот в Иерусалиме есть целебная купальня. Но она знаменита не своими целебными водами, а тем, что временами Ангел Господень камнем бултыхается с небес в купальню. И вот, кто первым входил в эту взбаламученную Ангелом воду, тот и выздоравливал, чем бы ни болел. Можно представить себе ту давку болящих, которые хотели быть первыми. Издевательство какое-то Ангела, тем более – над больными людьми. Скучновато, видать, на Небесах у Бога, что приходилось устраивать себе такие развлечения. Да и Иисус, видя всё это безобразие, ничего не сделал. Только одному помог, который тридцать восемь (какая точность! – С.Ч.) лет болел, но здесь ему никак не удавалось первым попасть в воду. Да, и о чём же спросил Иисус этого человека? Правильно: «Хочешь ли быть здоровым?» Хорошенький вопрос, как издёвка в такой ситуации. Впрочем, каков Сам – таков и вопрос. А что же, трудно было помочь остальным? Нет, не трудно, но очень хотелось, вероятно, зависть у других вызвать, как один из смертных грехов.
Кстати сказать, купальня эта, называемая дополнительно Домом Милосердия, действительно существовала у тех самых Овечьих ворот в Иерусалиме. Археологи нашли её. И вода в ней в те времена бурлила, но не кипела, а оставалась холодной. Дело в том, что названная купальня входила в систему водоснабжения Иерусалима. Устройство системы водоснабжения было весьма искусным (строительство её, похоже, выполняли, вероятно, геодезисты с использованием каких-то геодезических приборов), содержало многочисленные шлюзы, в том числе и подземные, для управления водотоком. Так вот, при открывании подземного шлюза купальни для впуска воды создавалось впечатление неожиданного её закипания, бурления. Очень даже похоже на то, что это именно Ангел Господень свалился в этот момент в воду. И никто другой иной. Тем и лечились.
И ещё. Полагают, что купальня у Овечьих ворот использовалась для мытья жертвенных животных, барашков без порока. Поэтому ворота и назывались Овечьими.
«Не надо говорить: чудес не бывает, раз их существование не доказано. Верующие всегда могут сослаться на недостаточную полноту наших знаний. В действительности же констатировать наличие чуда невозможно сегодня и не станет возможным завтра, так как констатация его всегда будет равносильна преждевременному выводу. Врождённый инстинкт говорит нам, что всё, что природа содержит в недрах своих, подчинено определённым законам, познанным либо таинственным. Но даже если человек подавит это своё предчувствие, он никогда не может сказать: «Это явление – вне природы». Наши исследования никогда не проникнут так далеко. И поскольку чуду свойственно ускользать от познания, всякая догма, его утверждающая, ссылается на неуловимого свидетеля, который так и не явится до скончания веков.
Чудо – понятие детски-наивное, обречённое на исчезновение с того момента, как разум начал приобретать связное представление о природе. Греческая мудрость отвергала самую мысль о нём. Гиппократ по поводу эпилесии говорил: «Болезнь эту называют божественной; но все болезни божественны и одинаково ниспосылаются богами». Он говорил как философ-естествоиспытатель. В наши дни человеческий разум менее последователен. Особенно раздражают меня такие суждения: «Мы не верим в чудеса, потому что ни одно из них не доказано» (А.Франс. «О чуде»).
Ура А.Франсу!
Какая-то мысль от всего этого в голову лезет, после прочтения Евангелия от Иоанна. Ни притч нет, кроме, может быть, одной, чудес маловато, да и те, которые есть, совсем не прославляют Божественного, скорее говорят о духовной бедности этого Божественного. Да, Ваня-то, именем который Иоанн, оказался казачок засланный, причём, скорее всего, самим тёзкой, родственником, как и Иисусу, Иоанном Крестителем. Положим, чудо воскрешения Лазаря. Это очень большое чудо, из-за него и набросились старейшины, книжники и фарисеи на действия Иисуса, боясь, что Он тем самым возвеличит Себя в глазах народа. Да оно так и было, как пишут исследователи этого события. Но ведь о таком значительном чуде больше никто из евангелистов не написал, даже свидетель его – Матфей. Но и Марк тоже мог бы это поместить в свои записки, если бы это был исторический факт, на котором, несомненно, присутствовал ученик Иисуса Пётр (Симон), тесно сотрудничавший с Марком после казни Иисуса. Да и в народе ходили бы слухи о таком чуде, ведь ещё были живыми его свидетели, поэтому и Лука, зная об этом, непременно бы воспользовался и сообщил бы об этом своему другу Феофилу, а заодно и нам, грешным. Пусть даже и не осталось свидетелей, все умерли, но слухи просто так не умирают, они живут в памяти и передаются из поколения в поколение, тем более, что и поколений-то ещё не набралось. Уж что-что, а про воскрешение мёртвого-то наверняка сохранились бы хоть какие-то слухи. Думаю, что и историк Иосиф Флавий вполне мог бы воспользоваться этой исторической «правдой», чтобы о ней упомянуть в какой-либо из своих книг.
Принимаю и возражения ваши, что по прошествии многих лет от событий до бумаги и чернил кое-что и забылось, да и не так вспомнилось. Склероз был и в те времена. Но, товарищи дорогие, написано было по наущению Оттуда, и никак иначе, не болеющим, понятное дело, склерозом. Вряд ли можно полагать, что у Бога имеется такая чисто человеческая болезнь как склероз. Да и к чему этот склероз прицепится? Вряд ли у Бога есть голова и мозги. Конечно, «по образу и подобию Нашему» говорит об обратном, чем я. Но, кроме мозгов, у человека есть и ещё очень многое, чего Богу совсем и не нужно. Так что с головой и мозгами я, думаю, прав. Нет их. А тексты Евангелий просто, как науськал, так и написали. Но кто во что горазд. А упомянутые «образ и подобие» можно назвать просто оболочкой такой вот формы.
Вообще-то ученики очень усиленно удивлялись деяниям Иисуса. Можно и это объяснить. Лестно ведь Иисусу, что так Его воспринимают, чисто по-человечески лестно: «Ах! Какой же Ты ловкий да умный!»
Ну, хватит злопыхать об этом. Пора переходить к другой главе от Матфея, в которой весёлая компания оказалась после изгнания бесов в свиней. Можно сомневаться, что после содеянного эту группу отпустили с миром. Но как-то неудобно было писать, что им по шеям накостыляли, и поделом бы. Как написано, отпустили с миром, валите, мол, подобру-поздорову:
«Пастухи же побежали и, пришедши в город, рассказали обо всём, и о том, что было с бесноватыми. (Что некоторая группа из пяти человек загнала всех наших свиней в озеро, где они все и утонули – С.Ч.) И вот, весь город вышел на встречу Иисусу и, увидевши Его, просили, чтобы он отошёл от пределов их».
Повезло этой компании несказанно! Потому что не настало ещё время собирания камней, как говорил Екклесиаст. Правда, он говорил, что «есть время разбрасывать камни, и есть время их собирать». Так вот «время их собирать» ещё не пришло.
Далее: Глава 29. Призвание Матфея.