Вот и закончились тёплые летние деньки, и как-то незаметно подкралась осень. Листья на берёзах начали желтеть, опадать и устилать золотистым ковром лесные тропинки. С каждым днём в чаще, несмотря на почти повседневную пасмурность неба, становилось всё светлей и просторней. Лес был преимущественно берёзовым с редкой примесью осины, а стало быть в эту пору полностью обнажал свои ветви от летнего одеяния. Оттого и бежал солнечный свет к земле с каждым новым листопадным днём всё более беспрепятственней. Осень начиналась с холодных утренников, чуть позже и закаты стали бодрить прохладой, а там и дни, не успевая прогреться за всё более короткий отпускаемый им срок, стали типично осенними, холодом бодрящими и ледком под ногами похрустывающими. Произошла смена сезонов, и осенний окончательно вступил в свои права.
Готовилась к зиме и река. Течение в ней было приличное, и остановить её первым осенним заморозкам было не под силу. Всё, что могли эти лёгкие ночные морозцы, так это на десяток сантиметров от берега жалкое подобие ледостава изобразить, а уж дальше в речное русло заглянуть им не было никакой возможности. Вода крушила их старания в мелкое крошево и шугой отправляла вниз по течению.
Моста в этот год через реку, после весеннего половодья смывшего старый, так и не построили. Леспромхоз совсем захирел, совхоз развалился, а у Совета только и хватило деньжат починить старый паромишко, залатать кое-как дыры, справить новый трос да оплатить некий мизер переправщикам. (Которые, к слову сказать, подолгу на должности за тот мизер и не задерживались.) Предстоящие зимние холода решали проблему переправы, но прежде, в самом конце осени наступал период, когда деревенька лишалась связи с «землёй» совсем. Это когда лёд всё же появлялся на большей части русла, но ещё слабый и не прочный. Паром в эту пору ходить уже не мог, сплавлялись с горем пополам на лодках, да и не сплавлялись, а больше маялись. Зимнюю же переправу (чуть позже) наводить было делом привычным, занимались этим «всем миром» как правило в выходные дни. Хотя теперь это правило было скорректировано в пользу всей семидневной недели. Когда нет работы в хозяйствах – тут уж всё один сплошной выходной.
Собралось общество к ноябрьским и в этот раз. Река уже встала. Ребятня гоняла шайбу по всему руслу реки. Родители на них первое время покрикивали, а спустя день-другой и они успокоились. А когда порвавший недоуздок председательский мерин убёг с кошёвкой на ту сторону реки, тогда уж всем стало ясно – пора браться за дело! На работу вышли все. Работа была не хитрая - укладывай сетку да другую какую «связку» на лед в створе пути, и поливай водой из проруби, намораживая слой за слоем ледовую переправу.
Единственным, кого не досчитались, оказался местный олигарх Иваныч. Иваныч был бывшим руководителем леспромхоза. Вовремя подсуетившись он из руководителя «перекрасился» в «хозяина», но дело развалил, склоняя за то при каждом удобном случае нерадивое правительство допустившее разруху в стране, хотя личное благосостояние как-то укрепил и укрепил весьма основательно. Основательность измерялась двумя этажами украшенными новомодным сайдингом с черепичной крышей отгроханного семейного гнёздышка над землёй и третьим, подвальным этажом. От любопытных глаз сельчан он укрылся бетонным забором из бывших стен леспромхозовских строений. Теперь он занимался металлом. Сдав остатки техники хозяйства, принимал всё, что несли со всей округи стар и млад, правда платил при этом, по слухам, твёрдую цену.
Иваныч может и вышел бы поработать на общество, да больно не по чину, с его-то авторитетом, в один ряд с местным перекати-полем становиться. Мог бы он и рабицей какой, помочь, но тут уж его жаба заела – чего вдруг живую деньгу в лёд морозить?! Сделают и без его, хоть какая помощь от этих голодранцев обществу! А он налоги платит и магазин содержит, чтобы было чего к столу в их краю сыскать, да и из одёжки опять же кроме его кто ещё чего на продажу завезёт?
А народ управился и без Иваныча! За два дня набрали, в общей сложности, под метр льда. Прогнали туда-сюда последний деревенский трактор. Разнесли по краям переправы вешки и приколотили к столбу знаки с разрешаемым к переправе весом. (Тяжелее трактора всё одно в их краях техники не сыскать!)
Только недолго простояла та переправа! У Иваныча, за те полтора месяца что паром не ходил, железа набралось…
Угробил наутро третьего дня олигарх общественную переправу! И «газона» своего с прицепом да с под облака нагруженным железом тоже угробил! Утопил на самом глубоком месте! Хорошо хоть сам с сыном уцелели, выскочили! Всё же сетка, вмороженная в лёд, помогла…
Хотя и не его та сетка была…