Во время учебы в университете устроили меня на лето, по блату, подработать на Челябинский трубопрокатный завод и определили сварщиком в девятый цех, который в простонародье назывался кроватным. В цехе катались трубы для металлических кроватей, гардин и другого ширпотреба, так называемые, трубы малого диаметра. Бригада, в которую меня поставили, по своему составу была типичной для завода того времени. В бригаде работало пять человек: один выпускник физического факультета Кишиневского университета, один выпускник Челябинского политехнического института и я - студент. Все трое, молодые парни, трудились электросварщиками третьего разряда. Электросварщиками руководил бригадир, который окончил техникум, а над всеми стоял опытный мастер, но уже только со средним образованием. Работать на заводе считалось престижным - многие выпускники вузов прятали свои дипломы о высшем образовании и шли на завод простыми рабочими, ибо устроиться на завод инженером было практически невозможно. Социальная защищенность и зарплата, именно у рабочих, была одной из лучших в городе.
В подтверждение сказанному, приведу интервью с директором завода, председателем профкома и секретарем парткома, которое они давали на радио. На передаче они втроем рассуждали о том, куда им направить прибыль завода. В разговоре звучало, что у завода есть все - и парники, и спортивные сооружения, и санатории на Черном море, а руководство постоянно «ломает голову», куда же еще вложить средства от прибыли. Конечно, это была бравада, но дыма без огня не бывает.
Рабочие на заводе, в основном, работали в три смены по следующему графику - четыре дня в первую смену с 8-00 до 16-00, четыре дня во вторую с 16-00 до 24-00 и четыре дня в третью с 0 часов до 8-00. В первый рабочий день мне дали в руки металлический крюк из толстой проволоки и поставили на место сварки труб, механически отрывать горячую стружку от трубы.
Технология изготовления трубы достаточно простая. Металлическая лента определенной ширины, поставляемая с металлургического завода, прокатывалась через валки, сворачивалась в трубу, а стык сваривался, далее, резец, в точке сварки, снимал стружку. Если стружку подцепить крюком, когда она раскалена, то оторвать ее от трубы не составляло труда, но если зазеваешься на несколько секунд, особенно ночью, под утро, жди неприятностей. Стружка, после резца, выходит острее бритвы. Поэтому, пока я не приноровился отрывать вовремя стружку, рукавицы были постоянно в клочьях, а руки в кровавых порезах.
По мере приобретения опыта на заводе, я пытался вносить мелкие рацпредложения по организации труда, радея за перевыполнение плана. В частности, предлагал ночью не останавливать станок и идти всем обедать, а обедать по очереди. И это было реально. На что мастер с твердой улыбкой говорил:
- Сынок! Вырубай станок! Все на обед!
А мне, как самому молодому объяснял, что если план сто процентов, то перевыполнять его следует не на пять или десять процентов, а на десятые доли процента, иначе в следующем месяце начальство увеличит план еще больше - от достигнутого результата, за ту же зарплату.
- Делай, как я сказал, тогда и бригада всегда будет в почете и премия в кармане.
Так и работали – учась у мастеров.
1975г.