Маржинальность и маргинальность.
«Не верьте словам политиков. Слова политиков это легкокрылые бабочки. Играя яркими красками, они порхают высоко и невесомо. Не верьте. Великолепие это обман. Бабочки сказочной красоты - есть суть безобразные, всепожирающие гусеницы - черви. Гусеницы это мысли политиков, они лишь короткий миг радуют глаз, и то лишь затем, чтобы посеять тысячи личинок новых червей.
Не верьте словам политиков, но верьте делам их. Ибо дела это камни, они неизменны тысячи лет. Смотрите, сложены ли дела политиков в стены домов, или разбросаны в полях и мешают пахарям, а может они свалены кучей, большой, но бесполезной и лишь мешают проходу, или они укоризненными надгробьями стоят на кладбищах». Философия Ян Ши.
В сумерках морозно – туманных площадей, в словоблудии победно – хвалебных од, в лабиринте пламенных призывов и неопределенности благих намерений приближается грозно новая весна. Смутно и тревожно приближается. Настали времена когда многие хотели перемен, пусть не всегда понимали каких, но от этого хотение несколько не слабло, а лишь крепчало и усугублялось.
Партия и правительство в едином порыве, и в едином же лице ощутила возрастающее падение рейтинга. Хотя навязчивая мысль о том, что все хорошо и скоро будет еще лучше продолжала сквозить из выступления в выступление, но все же пришлось признать – что бы было совсем уж замечательно, нужно сделать сто шагов вперед, со стодвадцатого места. Сразу же возникает вопрос – доколе доселе не делались подобные шаги.
Нельзя не признать факт, что общее благосостояние, рассчитанное как средняя температура по больнице, заметно возросло со времен более менее правдоподобного семидесятипроцентного рейтинга. И хлеба и зрелищ народу дают все больше, а рейтинг клонится все безнадежнее. Тогда возникает другой вопрос – а что же будет тогда, когда реалии мировой экономики повернутся к лесу передом, а к нам наоборот, когда средняя температура благосостояния начнет падать.
Попробуем вместе разобраться в причинах вялости и безвольной деградации рейтинга. Я не сказал в причинах сто двадцать девятого места, хотя эти причины и те, это одно и то же, только вид сбоку. Но сейчас о рейтинге, пока есть еще хоть какой то смысл его обсуждать.
1 социальная маргинальность. Количество самых бедных в стране уменьшилось, но кратно увеличилась их ненависть в отношении к власти. Люди получающие зарплату менее 10 тысяч, более всего готовы поднять топоры и вилы. А таких по Рассеи матушке много и много миллионов, при том, во многих местах их концентрация значительна. Но пока оставим за скобками фактор территориальной консолидации протестных настроений. Оставим за скобками, с учетом того, что это один из самых потенциально опасных моментов. Рассмотрим пока в общем. Социальная маргинальность резко выросла. Это синдром «нелюбимого ребенка». Если в семье из десяти детей трое любимчики, остальные семеро не любят этих троих. Если из десяти детей семеро любимчики, а трое отверженные, то трое ненавидят родителей еще сильнее чем любимчиков.
Кстати, последнее время все чаще перепутывается понятия «маргинальность» ( обиженная и озлобленная отсталость) и маржинальность (прибыльность, замечательная восторженность). Здесь вспомним старину Фрейда. Если первое употребляется вместо второго – человек говорит о светлом будущем, а сумрак его подсознания мрачен, если наоборот - то и наоборот тоже, соответственно.
2 жертвы сепарации в экономике. Процесс сепарации в рыночной экономике – это процесс постоянного пожирания сильными слабых. Сильнейшие продвигаются вверх по лестнице экономической экспансии буквально по головам «неудачников». Тот, на кого наступили, сваливается вниз. Он становится злейшим врагом государства. Неудача в бизнесе - сильнейший фактор презрения к власти.
Это синдром «разорившегося лавочника». Разорившийся лавочник всегда обвиняет во всех своих бедах государство с его законами, он даже того, кто на него наступил непосредственно, ненавидит меньше, чем законы. Когда дела у лавочника идут вверх, все успехи он приписывает себе, стоит ему оступится и сразу виноваты законы. Налоги, подати, правила – это они разоряют. Это работает в любой экономике, даже не в такой стодвадцатой по коррупции.
3 синдром накопления гнева. Люди помнят добро. Но не все, не всегда и очень недолго. Другое дело зло. «Я не злопамятный, просто память хорошая».
Добро, неожиданно совершенное государством для человека, не накапливается в благодарной памяти. Более того, это добро приводит к быстрому привыканию и к требованиям нового добра. Зло со стороны государства подобно банковскому вкладу в надежном, швейцарском банке, оно ни куда не исчезает со временем, а наоборот прирастает процентами. Оно накапливается и скрупулезно учитывается до мельчайшей копеечки. И как же человеку не ненавидеть государство всей силой страсти, ежели само государство, это прежде всего машина по сбору и распределению налогов и податей с человека. И, естественно, человек стоящий у руля, на троне, становится олицетворением всех пороков государства. И чем он дольше там рулит, тем меньше тех, кто желает ему добра. Конечно вы скажете – «а как же вселенский плач в Корее?». Я отвечу - вспомните вселенский плач по Сталину. Хотя в сильном тоталитарном обществе, с помощью пропагандистской машины делается все что бы нивелировать этот синдром, все равно, после падения режима, вселенский плач превращается в пляску на могилах.
4 имиджевый разрыв. Цветастый, словесный фасад государства, как правило сильно отличается от реального внутреннего устройства. Чем больше разрыв, тем сильнее раздражает приукрашенный фасад. Со временем он надоедает сильнее чем захламленный и за… задний двор. Конечно же руководство партии и правительства обвиняют в состоянии заднего двора в первую очередь, но это самое соображение возникает и при виде разукрашенного фасада.
5 безвыходность. Человек всегда жаждет свободы. Прежде всего свободы выбора. Когда человек угнетен отсутствием вариантов продолжения пути, он подвержен скрытой, латентной депрессии. Она проявляется во время мнимых перекрестков, когда видимость возможного направления наглухо закрыта невозможность по ним продвигаться. Выборы без возможности что либо изменить, это фактор озлобления. Не зря в советское время «выборы» сопровождались песнями, плясками и ярмарками. Тогда мудрая партия и правительство подменяло понятие выборы неким ритуальным шествием, что то типа очередной годовщины октября. И когда сегодня на «выборы, без выбора» сгоняют административной палкой, диву даешься недальновидности политики. И это вместо гармони, балалайки и клоунов.
6 инертность политической элиты. Политическая элита делает только то, ради чего она существует. Она не умеет и не может ни чего более. Она не может изменится сама, без разрушающего воздействия из вне.(совсем не обязательно из за границы, хотя заграница завсегда и, с огромным удовольствием, готова помочь). Потому как политическая элита это система взаимоотношений между особо маржинальными представителями общества, направленная на сохранение их экономических суперпозиций, и завоевание новых. Трудно изменится даже отдельному человеку, и во сколько раз труднее изменится системе взаимоотношений людей. В «демократических» государствах существует несколько политэлит и их соперничество более менее регламентировано законами. В тоталитарных системах господствующая и всехподавляющая элита может быть только сметена, разметена или в самом мягком варианте «подрихтованна» с помощью отбрасывания отдельных частей («политическая сепарация», как при переходе от Ельцина к Путину). Варианты разрушения политэлиты в клоаке революции гибельны для общества в целом. Потери во всех отношениях колоссальны. Готова ли партия и правительство рихтоваться самостоятельно вот в чем состоит тревожный вопрос сего дня. Никаких признаков этого не видно. Все еще надеются проехать на политических фокусах. Выборы то можно проехать, что дальше? Единственный человек в России сегодня, кто может гарантированно отменить революцию – это Путин. Но он должен хотя бы попытаться изменить систему. Систему политической пустыни вокруг себя. Систему преданных болванов в правительстве. Систему в которой коррупция стала основой основ, а самыми частыми нарушителями законов являются чиновники. Систему отсутствия социальных лифтов. Систему всеоболгтельного пиара. Систему, пороков которой несть числа. Антиоранжевые представления это конечно нечто, так у нас оранжевых то нету, наши то пострелы белые ленточки приторочили. «Трудовой Урал поддерживает…» - это замечательно, это задорно. А сколь же весело и радостно будет смотреть многим миллионам бюджетников, чьи зарплаты меньше десятки как лейтенанты и полковники будут получать от пятидесяти до ста. Особенно когда после выборов отпустят бешенную лошадь инфляции. Почему и сиих несознательных граждан не согнать на митинги под лозунгами «как мы рады, как мы рады, что вы все из Ленинграда». А может организовать вселенскую поддержку как в Корее северной.