Красотка

Она была очень хороша собой и знала это.  «Что за прелесть! - говорили про неё – посмотрите на эту красотку!» Она же только щурила зелёные глаза, отчего они начинали блестеть, как звёзды.  Если восторги становились слишком назойливыми, она неторопливо поднималась, потягивалась, красиво изогнув спинку, и медленно удалялась. Разрешая собой любоваться, она, однако, не дозволяла фамильярности и, когда кто-нибудь хотел её приласкать, щурила изумрудные глаза свои и делала что-то ещё неуловимое, что заставляло тех умерить свои желания.
Больше всего она любила сидеть у окна на подоконнике и смотреть на улицу.  Это полностью удовлетворяло её любопытство. Потом, это так удобно! А там, за окном, и машины, и холод, и дождь. А эти белые мухи! Один обман. Иллюзия. Да чего стоит только один Барбос?! Лохматый, неопрятный. И правильно, что его не пускают в дом.
Когда она, сидя у окна, начинала тщательным образом приводить себя в порядок, Варя, её хозяйка, восклицала: «Правильно, Мусенька, правильно! У нас гости сегодня». И по примеру Муси тоже начинала прихорашиваться. Варя пудрила свой нос – зачем? – недоумевала Муся, что-то делала с глазами, отчего они начинали блестеть. Прямо как у Муси!
Потом приходили «гости». На самом деле, это был всего один гость. Варя называла его Толик. Толик приносил коробку конфет, целовал Варе руку, затем шейку и ещё что-то. Наверное, нос, который она пудрила. Затем Толик говорил о том, как он скучал, как его душа рвалась к ней, к Вареньке, и какие важные дела не позволили ему придти в прошлый раз. «Опять врёт!» – видела Муся по глазам. «Прости меня, дорогая!» - говорил он с чувством. И Варенька прощала.
  А Муся? Привыкшая к всеобщему обожанию, она вдруг чувствовала себя одинокой, незаслуженно забытой. Однажды, чтоб привлечь к себе внимание, она прыгнула к Варе на колени. Но Варя, против обыкновения, отправила её в другую комнату и закрыла дверь. Это было обидно.
И всё из-за этого Толика. Ну что в нём хорошего! Одни усы. К тому же, он заставляет Варю страдать. Однажды, мстя за Варю, Муся, преодолевая отвращение, положила свою нежную мягкую лапку на голую до локтя руку гостя, выпустила коготки и провела ими со всей страстью, на которую только была способна. «Ах, ты ж…» - завопил Толик. Но Красотка, проявив несвойственную ей шустрость, была уже на шкафу и оттуда с удовольствием наблюдала за происходящим.  На руке ненавистного Толика выступали капли крови. В общем, отношения её, Муси, с Толиком не сложились.
Иногда приходила «тётечка Аня». Хотя никакая это не тётечка, а настоящая тётка, большая и толстая. Она гремела кастрюлями и говорила густым басом.
- Ну что твой хахаль, всё ещё таскается к тебе? – спрашивала она с нарочитой грубостью. –  Чем раньше он тебя бросит, тебе же лучше будет.
- Чем это он вам не угодил?! – слабо возражала Варенька. Голос у неё дрожал, носик морщился, а на глаза накатывались слёзы.
- Мне годить не надо. Мне он даром не нужен. А вот что ты в нём нашла?! Прощелыга он! Прощелыга и есть, - повторяла тётка непонятное слово. И тут утончённая, привыкшая к деликатному обращению Муся была полностью с ней согласна. А бедная Варя уходила в спальню и закрывала за собой дверь, а когда выходила, то глаза и нос её были красными от слёз.
Тётка ещё громче гремела кастрюлями и бранилась. Вдруг голос её становился тонким. Это она начинала жалеть и «бедную Вареньку» и себя.
- Нешто я не понимаю?! Нешто я не баба?! Рази я молодой не была?! Не любила? Жаль мне тебя, дурёху! Сиротка ты моя…. Чтоб ему, ироду, пусто было, прости, Господи! – заключала она басом.
Трудно было поверить, что эта большая рыхлая тётка, всегда сердитая была когда-нибудь молодой, влюблённой! Бывают же чудеса! Но тётка уходила, и они оставались вдвоём.
Варя ходила бледная и всё вздыхала. И тогда Муся садилась на подоконник и начинала умываться – «намывать гостей». Пусть уж приходит этот Толик, раз он ей так нужен. Иногда Красотка умела быть великодушной.