Южно-Китайское море: новый Персидский залив
В связи с ростом экономического и стратегического влияния Китая в мире многие государства стремятся к партнёрским отношениям с ним. Однако существует и тревога перед новой гегемонией, которая становится особенно очевидной в бассейне Южно-Китайского моря.
Китай, Тайвань, Филиппины, Вьетнам, Малайзия и Бруней претендуют на весь или хотя бы часть архипелага островов Спратли и Парасельских островов в Южно-Китайском море, содержащих большие неиспользуемые запасы нефти и газа. Здесь проходит Главный морской путь для транспортировки, главным образом, сырой нефти из Ближнего Востока. Малаккский пролив примыкает к Южно-Китайскому морю, и половина мировых запасов нефти и сжиженного природного газа проходит через него. Вокруг этого региона витают постоянные споры, связанные с принадлежностью обширных запасов природного газа и нефти.
По Конвенции ООН 1982 года по морскому праву (UNCLOS) прибрежные государства имеют суверенитет в пределах своих территориальных вод до 12 морских миль, а также исключительную экономическую зону (ИЭЗ) до 200 миль от их берегов. UNCLOS ограничивает права государств на исследования и изучение природных ресурсов в ИЭЗ, кроме смежных стран. Китай подписал и ратифицировал в 2000 году UNCLOS, претендуя на Парасельские острова в Южно-Китайском море, что было встречено протестом Вьетнама и укоренило его конфликт с Китаем.
В последнее десятилетие в регионе наблюдается рост милитаризации и числа государств, создавших военно-морские базы. В 2007 году Китай, Вьетнам и Филиппины подписали соглашение о совместном контроле над спорными территориями, ставшее прорывом к снижению вероятности конфликтов в регионе. Однако правовые принципы определения границ действенны не на всём скоплении островов Южно-Китайского моря. Регион напоминает «новый Персидский залив» – кризис возникает из-за спорных тенденций в эксплуатации месторождений нефти и природного газа в Южно-Китайском море и затрагивает многие границы. Бруней также претендует на острова Спратли с намерением получить дополнительные энергоресурсы, так что делимитация границ конфликта маячит впереди.
До недавнего времени многие спорные границы, особенно морские, оставались неопределёнными. Однако в связи с открытием новых потенциальных ресурсов нефти и газа конфликты на границах делимитации, особенно в Южно-Китайском море, между Китаем и Вьетнамом, Филиппинами и Брунеем, Индонезией и Малайзией участились.
Запасы углеводородов в Южно-Китайском море по некоторым оценкам составляют 50 миллиардов баррелей нефти и 20 триллионов кубических метров природного газа. Однако данные об этих запасах существенно различаются. Государственная Китайская национальная оффшорная нефтяная компания (CNOOC) рассматривает Южно-Китайское море как «Бонанза» и запланировала в соответствии с 12-м пятилетним планом (2011–2016 г.) инвестировать 30 млрд долларов США в глубоководное бурение нефтяных скважин.
Вьетнам является третьим по величине производителем нефти в регионе. Снижение в 2011 году производства из-за истощения основных месторождений нефти заставило его обратить свои взоры на шельфы Южно-Китайского моря. Это сделало ситуацию между Китаем и Вьетнамом особенно трудно решаемой. Энергетическая компания США «Exxon Mobile» подписала с Вьетнамом соглашение о ведении разведывательных работ в Южно-Китайском море, усугубляющее существующую напряжённость. Китайские власти предупреждают «Exxon Mobil» о возможных последствиях, если те пойдут с разведкой к Парасельским островам.
Геополитическая и военная напряжённость в Южно-Китайском море резко усилилась за последние четыре месяца. Китай, Тайвань и Филиппины усилили свою риторику в отношении оспариваемых богатых нефтью островов Спратли, что вызвало усиление военного присутствия в регионе всех сопредельных стран. Однако, учитывая, что 40 % глобальных морских перевозок проходит через Южно-Китайское море, контроль над регионом представляет жизненно важный стратегический интерес и для Соединённых Штатов.
Так или иначе, государства бассейна Южно-Китайского моря выстраиваются против общего врага – Китая и, следовательно, зависят от дипломатической и военной поддержки США. Эта конфронтация, вероятно, проявится ещё более остро, когда Азиатская энергетическая спираль спроса и потребления энергии, как ожидается, удвоится к 2030 году. Китай, составляющий половину этого роста, всё отчётливее становится главным гарантом экономической мощи региона.
Высокие цены на энергоносители и рост мирового спроса сделали привлекательными многие области, не представлявшие ранее коммерческий интерес из-за имевшихся географических, геологических или геополитических сложностей. Нефтяные и газовые месторождения, пересекающие границы нескольких государств, создают уникальный набор проблем для них. В отличие от полезных ископаемых, где разделительная линия месторождения пролегает в чётко определённых пределах, нефтяные и газовые месторождения, выходящие за пределы границ, могут быть использованы полностью или частично одной либо всеми сопредельными сторонами. В случае текучих месторождений на территории двух и более государств разделение особенно сложно, ибо ни одно государство не может определить точное количество принадлежащих ему нефти или газа. Это обязывает государства договариваться о совместном освоении таких зон. Существующий суверенитет над природными ресурсами неприменим к разграничению жидких месторождений полезных ископаемых, покрывающих несколько границ. Морские коридоры и богатые нефтью воды Южно-Китайского моря уже давно предрасполагают к глобальной вспышке. Необычайный экономический рост в Китае и спад его в США усугубляют геополитическую конфронтацию.
Зависимость от импорта нефти является болезненной и уязвимой точкой Китая. Это объясняет его стремление развернуть вокруг спорных вод дополнительную дипломатическую и военную поддержку, обосновывая свои претензии в регионе. Государства бассейна Южно-Китайского моря обязаны наладить сотрудничество в совместной разведке и разработке нефтяных и газовых ресурсов в спорных границах во избежание нового Персидского кризиса, могущего дестабилизировать поставку энергоносителей во всём мире.