Солнечный луч дополз до правой ноги Эдемского, и он вытянул ее подальше, чувствуя приятное тепло. Нестерпимо хотелось потянуться, встать и налить себе кофе. Эдемский сменил позу и вслушался в слова клиентки.
И я поняла, что все мои мужчины нравились мне именно из-за своих недостатков. Мой первый мужчина казался мне сильным, но очень хрупким, как будто он может рассыпаться от малейшего противостояния... Со вторым сложнее, но и у него недостатков хватало. И всегда как-то так получалось, что я одновременно была для них «глупой блондинкой», но при этом зарабатывала больше их, и они не могли мне простить это...
Эдемский вздохнул и спросил:
- Почему их недостатки так важны для вас? (Вопрос был так себе, и беседа становилась вязкой. Хотелось сменить тему)
Я думаю, мне нравилось конкурировать с ними. Ну, знаете, меряться членами, у меня был явно больше. (Пауза) Хотя, я всегда в начале ими восхищалась. Они все были интеллектуалами, по-своему очень талантливыми. Мне вообще нравятся только гении. (Дымчатый взгляд Анны задержался на аналитике)
Наверное, мне нравилось именно это соотношение, эта деталь: что гениальные люди тоже имеют слабости, такие трогательные и человеческие. Меня всегда интересовали простые вещи: как человек живет, как ходит, как ест, как двигается. Это многое говорит о человеке. За полгода нашей терапии было много полезного. Но знаете что было для меня наиболее важно?
(Она сделала паузу, но он молча смотрел и ждал продолжения. Это было похоже на какую-то игру)
Когда мы встретились на улице и вместе шли на сессию. Когда вы ели суп перед нашей встречей. Это было трогательно.
Вам важно видеть, что я тоже человек, ем и хожу по улице?
Мне важно это, и важно чувствовать вас рядом, заваривать с вами чай. Вы значите для меня очень много. Спасибо вам. Похоже мне пора.
В дверях она одевалась, почти не поднимая глаз. Эдемский думал о том, стоит ли уже говорить об идеализации и переносе, и о ее избегании. Или пока рано?