Я ВЕРНУЛСЯ В МОЙ ГОРОД
В Москве я не был двенадцать лет. И не был бы еще столько же, если бы не настойчивые уговоры жены, посетить семьей ее родных и двоюродных. Она меня и раньше уговаривала много раз, но только теперь я почему-то согласился. Наверное, наконец соскучился по Москве. Времени я себе выделил на поездку в обрез. Четыре дня на все-про-все. Валя с Алей улетели на несколько дней раньше, и там меня должны была встретить.
Первый случай, достойный упоминания здесь, произошел уже в самолете. Свободных мест в салоне было предостаточно, но один ''наш человек'' умудрился устроить скандал из-за того, что кресло его возле окна оказалось занято. Мужик лет сорока, длинный как баскетболист и от этого еще менее устойчивый (а и трезвому-то с таким ростом нелегко удерживать равновесие), с раскрасневшейся рожей, отвисшей губой и идиотской ухмылкой, громогласно выступал на диком иврите с диким же руцким акцентом обращаясь к стюарду и стюардессе компании ''Трансаэро''. Ребята не могли бы его понять, даже если бы сдали на пятерку иврит в ''ИнЯзе''. Посему, они по очереди, деликатно, не теряя самообладания, переспрашивали его на хорошем английском, мол ''чё те, мужик, надо?'' Подозреваю, что они специально не переходили на русский, так как, если бы скандалист усек, что это - свои, он прибегнул бы к языку куда более ему доступному. А в салоне, все же, были и дети.
В конце концов вопрос был решен в пользу скандалиста, а женщину, занявшую не свое место, пересадили на другой ряд к иллюминатору же. Длинняк развалился на всех трех сидениях и захрапел. За четыре часа полета он и выспался, и слегка протрезвел, и ради справедливости скажу, что когда я выходил из самолета, краем уха уловил довольно сконфуженные, тихие его извинения, преподносимые одной из стюардесс.
Мы сели в Домодедово. Выяснилось, что Валя сильно задерживается, и, чтобы не терять времени, я поехал на Павелецкий электричкой. Изучив расписание, я пришел к невеселому выводу, что Аэроэкспресс вот-вот отходит, а следующий - через час, почему и купил билет на обычный поезд. Выходя на платформу, я заторопился по совету контролерши у турникетов и побежал к вагону, который она мне указала. Вскочив в тамбур, откуда меня приветливо поторапливала проводница, я как-то сразу догадался, что попал все же на экспресс. Но двери вагона у меня за спиной уже захлопнулись. Миловидная молоденькая проводница, посмотрев на мой билет, с какой-то грустью в глазах дала понять, что это - не то, чего она ожидала увидеть. Но, все равно, открыла дверь внутрь вагона и сделала приглашающий жест. ''Вот оно! Пресловутое русское гостеприимство'', - мелькнуло у меня в голове, и я занял место в почти-что пустом вагоне. Напротив меня расположился молодой ортодокс в отличном костюме, дорогих очках, при шикарном галстуке и с наушником крутого мобильника в ухе. На вешалочке я заметил классное пальто, а на столике перед ним - прекрасный кожаный портфель. Парень был не из бедных. Он, конечно же, говорил по своему пелефону, при том, разумеется, на иврите. В первую минуту я, даже, не дал себе отчет в том, что это происходит в подмосковной электричке, а не в ракэвете (поезде) Хайфа - Тель-Авив. Но когда появилась проводница и начала проверять билеты, я осознал нелепость происходящего!
В моё время пейсатые по Москве в своих шляпах не гуляли. Их вообще не было, пейсатых. Да и шляп - тоже. Проводницу же интересовала не шляпа, а билет. А у него, как раз, с билетом было все впорядке, и теперь очередь дошла до меня.
С девушкой мы, как бы, уже были знакомы, поэтому я, довольно смело, протянул ей фиктивную свою бумажку и сказал, что просто перепутал и, если можно, то доплачу разницу. На самом деле, вряд ли бы она стала тормозить из-за меня поезд, ссаживать или возвращать обратно. А остановок экспресс не делал. Я бы спокойно доехал до конечной, просто извинившись.
Но мне захотелось выглядеть джентльменом. Причем, иностранным. Она, скорее всего, это почувствовала, потому что, смутившись объяснила, что не может мне дать квитанцию. Я же парировал разговоры о квитанции, как обоюдно унижающие наше человеческое достоинство и, выяснив, что должен сто четыре рубля плюс пятьдесят копеек, начал рыться в бумажнике. В это время у меня зазвонила мобила. И ежу было ясно, кто это звонит, но ежа рядом не наблюдалось, а проводнице я на всякий случай объяснил, протягивая сторублевку, что ''щас поговорю с женой (чтоб не думала, будто я какой-то холостяк) и найду остальные четыре с полтиной''. В ее глазах появился нескрываемый ужас. Приняв от меня деньги и прошептав: ''да не надо больше'', - она исчезла из вида, как-будто ее никогда передо мной и не было. А жаль, недурна собой была эта крашеная, скорее всего, блондиночка.
Я, действительно, ее больше не встретил и, даже, стал попозже сомневаться: а было ли ''видение'' на самом деле. Но недостача сотни в бумажнике опровергала всевозможные мистические объяснения произошедшего события.
Валя меня дожидалась у входа в метро, и мы двинули в Бутово, где располагалась наша, пока еще незнакомая мне, резиденция. В метро я не ощутил абсолютно никаких ощущений. В смысле, нигде у меня не закололо, не засосало, не защемило и не перехватило тоже. Как-будто я и вчера, и позавчера ездил в московской подземке, не отлучаясь на столько лет. Это было немного странно, но это было так. Видимо, память обладает свойством избавлять нас от лишних эмоций. Чему мне было удивляться, если звук и запах метро - у меня в крови, как и русский язык, что я теперь слышал вокруг себя.
Дом у Риммы Ивановны, как я и полагал, оказался внушительный и классный. Мне понравилось сразу все. И фасад, и внутреннее расположение, и обстановка в доме.
Было раннее утро, погода стояла не слишком зимняя, так что я замерзнуть не успел, а и в доме было тепло, полы были с подогревом. В планах у нас значилось дожидаться Алю, которая ночевала у своей двоюродной сестры.
У моей жены в Москве живут три сестры и два брата. А у тех, в свою очередь, - дети и внуки. Если я начну подробно объяснять, то вы читать это попросту не станете. Вот потому, я лишь скажу, что Римма, Наталия и Марта (Мария) - Валины сестры, а Сергей и Володя - братья. Но о моём приезде никто из родственников пока не знал.
Когда Марта увидала меня вблизи, она чуть не выронила из рук драгоценную ношу. А держала она на руках своего первого внука Андрюшку. Жаль, что мы не попросили ее держать увиденное в тайне. Позже, дождавшись Наталию у выхода из метро (не помню, как называется, но на той же ветке, которая сейчас носит красивое название ''Легкое метро'' - там же в Бутово), та меня вообще не заметила. Даже на мой оклик, посмотрела невидящим взглядом, но когда осознала, очень распереживалась. Не могла поверить такой радости.
В течении следующих двух дней еще не раз были восторги и восклицания тех, кто никак не ожидал меня видеть. Но я уже подробно об этом не буду говорить. Хватит. Однако, уточню, что Марта успела позвонить брату Сергею, для которого этот сюрприз должен был стать особенным, и выдала секрет раньше времени. Он сразу стал вызванивать нас по мобильнику и, когда я говорил с ним, то попросил пресечь утечку информации обо мне в тот же час. Он, конечно же, это исполнил и никому более, даже своим детям и жене, не рассказал.
Мы с Наталией отправились в клуб, которым руководила ее младшая дочь, соответственно Валина племянница. Местечко,я вам доложу - не хилое, очень и очень изысканное, несмотря на то, что находилось оно не в центре, а на окраине Москвы, даже за МКАДом. В ресторанчике нас накормили первоклассно и напоили тоже. Я не решился ни на что серьезное, но шампанского с дамами выпил с удовольствием. Впервые я видел, как сервируют деликатесы в специальной посуде. Очень оригинальные там у них были ложечки, согнутые так, что стояли в виде башмачков. А суп подали в пиалах, срезанных на скос. Потрясающе красиво. Я кое-что оттуда почерпнул. А ведь это дело - мне не в новинку.
Потом мы еще куда-то поехали вместе с женой и дочкой, потом Алька пошла в кино на ''Самый лучший фильм'', из названия которого уже явственно следовало, что это - дрэк мит фэфер, а мы с Валей разделились. Пока она занималась своими делами, я отправился прогуляться рядом с метро Китай-город. Я не привык к этому названию, хотя оно появилось еще при мне, и по-старому называю станцию ''Площадь Ногина''. Там я умудрился заблудиться, когда спешил обратно в метро на встречу с Валей у головы того самого Ногина, который стал Китаем. Возвращались мы домой поздно, усталые и подзамершие.
Но Мария нас ждала к себе на пельмени. Дом Марты и ее мужа Лени находился на той же улице дачного поселка, что и особняк Риммы, всего-то в полусотне метров. Выйдя из метро (Бунинская аллея - конечная), Валя решила поймать машину. Это оказалось легко. Бомбят в Москве все без исключения. Останавливаются и старые жигулята и крутые мерсы. Но мерс нас везти не захотел, а ''Спутник'', подталкивающий его в зад, согласился сразу. Забыл сказать, что мы с Валей еще зашли в супермаркет ''Виктория'', чтобы купить игрушки для Мишкиных детей. Я как раз дозвонился до Кулича (имена моих друзей тоже дублируются, все - Мишки, поэтому буду употреблять школьные клички) и договорился о завтрашней встрече. Оставалось присоединить к ней Поврина. А у него - двое малышей. Подарки им я заранее не приготовил, вот мы и пошли в магазин. К тому же, нам надо было дождаться Алю из кино и время мы провели с толком.
Разочарован я остался лишь сервисом по ремонту обуви. На купленных специально к поездке сапогах заела молния. Я ее дергал, но добился только того, что она разошлась и сапог теперь у меня держался на ноге лишь усилием воли. Воли мне не занимать, но расходовать я ее собирался несколько иначе. Дядька в униформе фирменного сервиса по ремонту башмаков, скучавший в окошечке продвинутой мастерской при универмаге, рассмотрев поломку, сказал, что заказ примет на пятницу. Я потоптался минуту в сомнениях на одной ноге и решил, что три дня без сапога - мне будет хуже, чем в сапоге без молнии. О срочном заказе речь не шла, даже за дополнительные деньги. И я, весьма озадаченный такой материальной незаинтересованностью, решил что чиниться буду в Хайфе. (Через неделю на Адаре я зашел к сандляру и за пять минут починил сапог, на котором местный грузин молча подрезал какую-то мешающую кожицу и денег с меня не взял).
Теперь мы все вместе пришли в гости к Марте с Леней. Там было уютно и вкусно, а когда я решил, что уже пора дозваниваться до Поврина, своей мобилки найти не смог. Пропал телефон.
Думаю, уместно привести тут интернетовский анекдот:
- А я вчера свой мобильник потерял.
- Как потерял?
- Да мобильник всегда теряют по одной схеме: суешь руку в карман, а его там нет!
Вот по этой схеме я его и не нашел, но догадался, что выпасть он мог или в машине того бомбилы, или при высадке из нее. На посланные сигналы мне никто не ответил, и хотя в успех мне не верилось, мы с Леней, вооружившись фонариком, сходили к шоссе, месту нашей выгрузки. Ничего, кроме сугробов мы там не обнаружили и с чистой совестью вернулись. А после мы с Валей сразу же ушли домой, то есть к Римме. Поврину я дозвонился по городскому. Он обрадовался, ведь и с ним мы не виделись уйму лет... чёртову дюжину!
Первый вечер в доме у самой старшей (остальные - просто старшие) Валиной сестры Риммы продлился до глубокой ночи. Опять, как и днем, мне пришлось пить шампанские, но на этот раз я только сделал вид, что пью, а сам стал дожидаться (и дождался таки) настоящего питья: двенадцатилетнего виски. Мы проговорили половину ночи, а утром вместе с Алькой поехали в центр.
Еще в Хайфе, перед поездкой мы договорились, что обязательно сходим в театр всей семьей. Алька хотела только в Ленком. Такая привязанность образовалась у нее с прошлых московских приездов. Вот мы и поехали на Пушкинскую, попытаться достать билеты на ''Женитьбу''. Конечно же, их не оказалось в наличии. Решив поискать по кассам в метро, мы пошли сначала в ''Шоколадницу''. Это - тоже Алина привязанность.
В приятнейшей обстановке я выпил чашку капучино, а дочь моя умяла какой-то сандвич, тортик и тоже чем-то запила. Не из жадности, а для удовлетворения любопытства моих зарубежных читателей уточню, что такой завтрак обходится примерно в 500 рублей. Но обстановка и угощение того заслуживают. Потом мы с Алькой двинули на встречу с нашей мамой, которая не сопровождала нас в поисках билетов, а занималась своими служебными вопросами. А когда мы собрались все вместе, то в первой же кассе нам попались билеты на субботу, как и было задумано. Интересно, что еще накануне, до попытки купить билеты в кассах самого театра, мы обошли в метро мест пять-шесть и все - безрезультатно. Но, кто ищет... Тут опять расскажу о ценах. На билетах, не самых дорогих, стояла цена, опять таки, в 500 рублей. Но в кассе в переходе метро они продавались с наценкой ''за услугу''. Посему, за каждый билетик пришлось выложить на тысячу больше. ''Услуга'', в некоторой степени, - медвежья. Но мы все равно были довольны, притом - очень-очень.
Теперь настала очередь идти с Валей в банк, где она должна была получить деньги переводом из Израиля. Отделение одного известного банка ей было указано конкретно, и мы направились по адресу. Выглядело все в этом банке солидно, но вот незадача, не нашлось у них достаточно наличных американских рублей, чтобы выдать нам сумму переведенную, межу прочим, за оч-чень приличные комиссионные.
Молодой человек в окошечке извинился и предложил на выбор варианты: заказать сумму на завтра или идти в их главное отделение и забрать деньги там. На улице шел снег с дождем, дул противный ветер, времени у нас было немного, но я решил, что завтра мы потратим его куда больше, если из Бутово специально опять поедем сюда. Удостоверившись, что в другом отделении такая сумма найдется (конечно, там обязательно вам выплатят!), мы отправились в путь.
Двадцать минут не самой приятной прогулки по Москве, и вот мы входим в зданее банка, которое сразу мне не понравилось. Выглядел главный офис куда менее солиднее неглавного, парень в окошке по-хамски разговаривал с клиентом перед нами в очереди, да и сама очередь не радовала совсем. А когда она подошла, и ''банкир'' нам заявил, что все бумаги у Вали неправильные, что такого перевода не может быть, поскольку данная компания работает лишь по России, и мы должны получать деньги через что-то там другое, то настроение наше начало портиться не на шутку. Настоятельно попросив его удостовериться, что перевод сделан и уже проверен его коллегами, Валя пока еще кое-как сдерживалась. Когда он, вернувшись после непродолжительного отсутствия, даже не извинился, а просто объявил, что у них нет столько валюты, и получить мы ничего не можем, моя жена взорвалась. Она весьма грозно потребовала немедленно вызвать в зал начальника, спросив возмущенным голосом: ''Вы так и будете меня гонять из банка в банк?'' Парень удалился, и я увидал, как он стал советоваться с какой-то девицей неподалеку. Девиц, надо отметить, там слонялось несметное множество. Все - в униформе и без дела.
И в это время откуда-то снизу раздался громкий и очень злой мужской голос: ''Да придет уже кто-нибудь в депозитарий? Сколько я буду тут сидеть?'' Тут же по лесенке, ведущей из недр этого банка, поднялся импозантный охранник, который робко ни к кому специально не обращаясь, повторил просьбу ''подпольного'' клиента, мол ждет там человек. Мертвое молчание было ответом на оба этих заявления. Мужик внизу продолжал распаляться на счет ''долбанного банка'', на что наша дочка с ухмылкой заметила: ''Хорошо, хоть без мата''.
И тут началось. Терпение у дядьки в подземелье совсем закончилось и он орал о своей злой участи несвязные предложения, из которых, все же, можно было понять, что его там - в депозитарии (слово это очень напомнило мне лепрозорий) держат уже полчаса! Да еще к тому же заперли! Теперь его реплики уже сопровождалось известными и не очень известными Але эпитетами, гиперболами и даже параболами. Охранник, явно самый приличный человек в этом банке, бегал туда-сюда между этажами, привлекая дополнительное внимание работников финансовой сферы к бедственному положению ''опущенного'' ими вкладчика. Наконец одна из девиц направилась к лесенке виляющим шагом и скрылась внизу, постукивая каблучками по ступенькам. Далее все, кто находились в гостеприимных стенах описываемого учреждения, явственно услышали следующий диалог разыгрываемой вживую пьессы:
- Что Вы тут орёте, подождать нельзя, что ли!?
- Да я уже сорок минут тут сижу! ...ля-ля-ля!
- А у меня, что, думаете, других дел нету?
- А Вы думаете, что у меня других дел нету?! Долбанный банк! Надо все деньги отсюда забрать!.. ать! ...ать! ...ать!..
Но в это время вернулся ''наш'' парень с пачкой долларов, судя по которой в этом банке можно было одновременно получить, как минимум, три перевода, подобных нашему. Как-будто не было отказа и конфликта, он велел Вале переоформить какие-то бланки (мол все не так!), и я, уже не дожидаясь окончательной развязки, покинул сие место, так как опаздывал на встречу со своими Мишками. Судьба узника депозитария осталась мне неизвестна.
Мишки ждали меня около Тургеневской, возле здания Лукойла, в машине. Поэтому сильно не замерзли, несмотря на мое опоздание. Ну, мне как приезжему - простительно. Не виделись мы тысячу лет, но не узнать друг друга не могли. Кулич выскочил из-за руля и побежал мне навстречу, так как я сам не мог определить, где он припарковался. А в салоне нас ждал Поврин.
За пару месяцев до этого я подробно разглядывал фотки моих одноклассников, те что они в изобилии выкладывают в и-нете, поэтому хорошо себе представлял, что с ними (или нами?) со всеми стало. Однако действительность оказалось куда менее удручающей. Только вот в отношении количества волос интернет не врал. Физиономии же, на мое удивление и на радость, были теми же, что навсегда застыли в моей памяти.
Кулич пригласил нас пообедать в итальянский ресторан, где он заказал столик на случай аншлага, и через пять минут мы уже снимали с себя пальто и куртки. Поврин застрял перед зеркалом, на что получил от Кулича хихачку, мол самый лохматый изо всех нас. Мишка не оправдывался, а наоборот, остроумно парировал философским заключением, что чем меньше волос, тем больше приходится причесываться. А когда мы усаживались за низенький столик в удобные диваны, я заметил, у наклонившегося вперед Кулича, проплешину, немногим уступающую Поворинской. На что, конечно, не смог сдержаться и отпустил укольчик. И тут во второй раз оказалось, что лысеющие мужчины совсем необидчивы и вполне самоироничны.
Обедали мы вкусно и изыскано. Место к тому располагало и даже обязывало. Выпили бутылку ''резервного'' Кьянти и порассказали друг другу всяких подробностей о своих последних десяти годах. Все эти годы мы слегка общались по телефону, в письмах, весточками с оказией, поэтому, лишь дополнили свои представления о каждом. А потом, перед расставанием я, передавая эстафету, сказал, что теперь их очередь приезжать в Израиль, где можно повидать не только меня одного. Ездят они по миру довольно много, так что еще один маршрут могут освоить. На том и порешили.
Эта встреча много для меня значила. Писать подробно пока на этот счет рано. Я еще буду думать об этом. Поврин с женой действительно посетят нас через пару лет, и мы встретимся семьями у нас дома. Будет и Мишка Дайчман и Оська. Наши дети и жены впервые увидят группу LADYBIRD в полном составе за привычным делом - исполнением песенки ''Your face'' на русском и английском языках. Только это - уже совсем другая история...
На следующий день я встречался с Лидкой. Так уж вышло, что изо всех остальных наших одноклассников ни с кем больше практически никаких отношений я не поддерживаю. И с ней не поддерживал сто лет, пока на одноименном сайте она не написала мне, и отношения наши сразу восстановились самым непосредственным образом.
Она не знала, что я еду в Москву, и сейчас мне предстояло сюрпризом осчастливить девушку, которую я в последний раз лицезрел на школьном выпускном вечере в июне 1979 года. Представляете?!
И мы встретились! И узнали друг друга! И расцеловались! И пошли бродить по Кузьминкам, таким мною забытым, и таким привычным Лидке. Маршрут наш был историческим: от кинотеатра ''Высота'' до Ветеринарной Академии по улице Юных ленинцев, которая до сих пор так и называется (!), через нашу школу до моего бывшего дома и еще немножко далее. Мы проникли на территорию 479 средней школы, огороженной давно серьезным забором, а не полуметровой оградкой, как когда-то. Там мы попросили какую-то женщину нас сфотографировать на фоне таблички у входа. Она удивилась, что закончив школу так давно, мы до сих пор помним, где она находится. Потом мы гуляли по парку, вышли к прудам и лесничеству. Я удивлялся, как все уменьшилось в размерах и усохло в объеме. Пожалуй впервые я по-настоящему оценил мудрость фразы ''когда деревья были большими''.
Пятиэтажный дом, в котором мы жили практически всю жизнь до отъезда, не изменился совсем. То есть - абсолютно. Ни пластик на балконах, ни коричневая доска для объявлений у подъезда, ничего! Мы прошли дальше, до детского сада, где когда-то работала мама, я посмотрел на свою первую школу, в которой учился до середины 4-го класса: все выглядело знакомым и чужим одновременно. В нескольких местах выросли высокие многоэтажки, что среди потрепанных хрущевок смотрелось нелепо. Но местные наверно уже привыкли, а приезжим - всегда что-нибудь не так.
Лидка мне рассказывала о своей жизни, я, конечно - о своей. Пешком мы вернулись к метро и зашли в кафе чего-нибудь выпить и согреться. Официантка дала нам меню. В ответ на просьбу о коньяке она заговорщицки прищурилась и спросила: ''Вам хорошего?'' Мы переглянулись, и я решительно попросил самого хорошего, подозревая, что просто хороший окажется недостаточно хорош. Сомневаюсь однако, что хоть кто-то из клиентов этого симпатичного, кстати, ресторанчика отвечал на ее вопрос: ''Нет, нам плохого''. Утолив голод каким-то тортиком, согревшсь кофейком с рюмочкой и вправду неплохого коньяка, мы с Лидкой расстались трогательно и, как мы тогда думали, еще лет на 25.
И она приедет вскоре к нам в гости, а через полгода даже повторит визит в страну, ей понравившуюся сразу. Конечно, первые впечатления всегда сильные и яркие позже слегка меркнут и успокаиваются. Бывает, что и ухудшаются под влиянием определенных случаев и событий. Но надеюсь, что у Лидки в целом об Израиле осталось положительное, доброе впечатление. Для этого она сама сделала много, а и мы с друзьями поработали не мало.
Через полчасика я вышел из метро Выхино в сторону Старого Гая, встретился с Валей, и она стала ловить машину. Ехать в Старо-Косино было недалеко, но там бродить впотьмах по дачным нерасчищенным улочкам нам не хотелось. Мужик бомжеватого вида попытался было поторговаться с моей женой, но быстренько сломался, и вот уже мы едем в раздолбанном ''Гольфике'' под звуки дико блатного шансона да еще с приоткрытым окном. А все же - зима, морозец. Водила, парень из простых, живо интересуется: ''а если бы я сказал ''двести пятьдесят'', поехали бы?'' На отрицательный ответ следует резонное: ''потому я и не сказал''. Потом он просит у Вали мобилу позвонить жене (таксист без мобилы на мой взгляд это - такой же нонсенс, как таксист без машины), при этом он хочет, чтобы Валя сама набрала номер, видимо, не умеет обращаться с трубкой. Когда Валя по приезде на место передает ему в руки мобильник, следует такой разговор: ''Петрович, тебе взять бутылочку Миллера? Нет? А я еще работаю. Ну ладно, бывай''.
''Это Вы точно жене звонили?'' - с сомнением интересуется Валя. Без тени обиды шофер отвечает утвердительно. Тогда уже я не выдерживаю и подмечаю довольно громко себе под нос, что Петрович зря от Миллера отказалась.
''Да у меня жена - Наталья Петровна, я и зову ее ласково Петрович''. Логика - железная, и мы почему-то верим в эту легенду. А что нам остается?
Дом в Косино очень старый, бревенчатый, но недавно отремонтированный и уютный. Здесь живет семья Сергея, одного из трёх старших братьев Вали. Из братьев, однако, он самый младший. Его дочь Танюшку я знаю очень хорошо, его самого видел пару раз, а вот сына Сережу и жену Галю - еще не имею чести знать. А будут и другие родственники, многие из которых - для меня в новость. Впрочем, я для них тоже, да еще и - сюрпризом!
Вечер был долгим, а так как часть гостей попала в пробки, то даже очень долгим. Из Бутова наши ехали на Риммином ''Лексусе'' два с половиной часа. Точнее, ехали меньше часа, а вот почти два стояли. Правда, в джипе пережидать пробку куда комфортнее, чем, скажем, в ''Москвиче''.
Ну, а потом было, конечно же, шампанское, но, слава богу, и все остальное. Семейные разговоры, общие проблемы и радости я не стану пересказывать. Скажу лишь, что обратно мы разместились в двух машинах и добрались до дома всего минут за тридцать пять. Была глубокая ночь, и я увозил с собой в подарок от Сергея очередную бутылку водки, на этот раз - в виде толстенькой крысы в черном цилиндре с красным мешком в лапках. Год крысы, все-таки!
В Бутово, у Риммы мы продолжили употреблять ''изысканные напитки и божественные харчи'', такие как бужеле с икрой. Я подозревал, что на утро я уже не встану...
Рассказывать о том, как мы ходили на ''Женитьбу'' - дело неблагодарное. Это было превосходно. Лучший состав театра, отличная постановка прекрасной пьесы... Я конечно в уме все время сравнивал спектакль с тем, который смотрел давным-давно на Юго-Западе, еще с Авиловым. Но зачем сравнивать? И тогда и сейчас все было классно!
Улетали мы с Алькой вместе. В аэропорт нас отвезли на машине. Валя проводила мужа с дочкой, и мы проследовали в зал ожидания. Дочь захотела мороженного, и мы остановились напротив магазинчика, около стеклянного ящичка-копилки на какой-то храм. У меня в руках были вещи, был скрученный в тубус сверток каких-то очень важных плакатов по акупунктуре, чего-то еще, и я все это поставил около стены, чтобы было легче выковыривать из карманов денюжки на ''сладолед''. Алька получила гостинец, и мы пошли вперед, благо расстояния в аэропорту позволяют дальние переходы. Ждали мы долго на какой-то скамеечке пока объявят наш самолет. В процессе этого ожидания через каждые пятнадцать минут монотонный женский голос на двух языках умолял всех пассажиров и остальных поситителей Домодедова проявлять бдительность и сразу сообщать о подозрирельных предметах, оставленных без присмотра. По залам постоянно ходили сотрудники милиции в форме и наверняка в штаском. Однако последних я отличить не мог.
Наконец появился на табло наш рейс, и мы поняли к какому рукаву нам надо следовать. Я встал, потянулся и с удивлением обнаружил отсутствие своего тубуса. Несколько мгновений мои мозги восстанавливали картину последних событий, глубоко анализируя ее. Через пару секунд на экране появился результат, из которого следовало, что тубус я забыл у той самой копилки напротив магазина с мороженным. Ноги уже несли меня туда сами, а голова продолжала выдавать умные мысли в виде подказки, что когда я там никакого тубуса не обнаружу, мне надо будет искать место, куда бдительные пассажиры сдают подозрительные предметы. Тубус был подозрительным: длиной в метр, диаметром с чайную чашку, обтянутый черным полиэтиленом. Бумага была свернута очень плотно, и весило это изделие столько, что могло показаться, будто внутри - приличная металлическая труба.
Базука стояла на месте в самом людном коридоре аэропорта, никем не потревоженная в течении по крайней мере двух последних часов. Может сень того самого храма, под которой я ее оставил, сделала ''безобидный'' сверточек невидимым, может еще почему никто не сдал этот гранатомет куда положено, но только на самолет мы успевали, багаж утерян не был, и это было благим знаком перед нашим отлетом домой!
зима 2008. Хайфа.