Головорез

Сергей Прокопьев

ГОЛОВОРЕЗ

рассказ
из цикла «Прихожане»

– Раб Божий Виталий, – с лёгким поклоном представился священнику, отцу Андрею, Виталий Квасцов.
Бледное костистое лицо, глубокие морщины. Редкие светлые волосы. Уставший взгляд. «Болеет», – подумал священник и накрыл голову Виталия епитрахилью. Виталий пригнулся, они были с батюшкой одинакового роста, за метр восемьдесят.
– Грешен, батюшка, грешен, – начал Виталий. В голосе волнение. – Словом, помышлением, делами.
Виталий вздохнул, сделал паузу, священник ждал.
– Грешен, батюшка, убивал людей.
Виталий замолчал.
Отец Андрей почему-то бросил взгляд на правую руку Виталия, в которой тот держал матерчатую фуражку. Сухие длинные пальцы, не знавшие ежедневного физического труда… Кожа покрыта возрастными пигментными пятнами.
– Я убивал людей, – повторил Виталий. – И не один раз. Но я – профессиональный военный, батюшка…
– Вы оправдываетесь или раскаиваетесь? – спросил отец Андрей.
– Не знаю, батюшка, – Виталий пожал плечами. – Честное слово, не знаю…
– Где убивали?
– В Афганистане. До этого двадцать лет из меня готовили диверсанта-разведчика, в общем-то – головореза…
– «Альфа»?
– Нет, «Зенит», потом переименовали в «Вымпел».
– Помните, кого убивали?
– Отлично охранника в генштабе правительства Амина. Двухметровый детина, Царствие ему Небесное.
– Всегда поминаете так?
– Два года назад, рассказывая журналисту о штурме, о том эпизоде, вдруг пожелал: «Царствие ему Небесное, пусть земля будет пухом». С той поры всегда.
– Он мог вас убить?
– Нет, был обречён. Нас готовили один к шести без оружия. К тому же – я знал о начале операции, был наготове… И зубы ему заговорил…
– Убивали всегда лицом к лицу?
– Его да…
Это была операция в Афганистане, в Кабуле, по свержению правительства Амина советским спецназом. С лёгкой руки журналистов переворот свели к штурму дворца Тадж-Бека, резиденции Амина. На самом деле операция уникальна тем, что одновременно начался захват шести объектов. За сорок пять минут минимальными силами в сто пятьдесят человек спецназовцев плюс «мусульманский батальон», с единичными потерями власть была передана новому правительству.
Штурмовой группе, в которую входил Виталий, а это пятнадцать зенитовцев плюс три пограничника (число должно быть чётным) – за сорок минут до операции поставили задачу: войти в здание генштаба, захватить его вместе с начальником – генералом Якубом и удерживать до прихода подкрепления.
Сухому пайку, что командир предложил взять с собой, Виталий предпочёл дополнительные диски к автомату. «Не до жиру», – распихал диски по карманам. Так поступили все. Напряжение было сумасшедшим, никто не откликнулся на призыв командира принять боевые сто граммов. Четыре бутылки водки и колбаса, нарезанная аккуратными кусочками, остались нетронутыми. «Мне сейчас даже водка в горло не полезет», – сказал Борис-барнаулец. Двое выпили валерьянки. Но как сами потом признались: нисколько не помогли капли.
Ехали к генштабу на двух машинах – «Рафике» и «Волге». Виталий, сидя в «Рафике», вспомнил о детях. Случись худшее, кому воспитывать? Сыну – десять, Лене в марте шесть исполнится. Женился он поздно – в двадцать девять…
Задача перед их группой стояла со многими смертельными неизвестными. В генштабе дежурный взвод охраны, ни много ни мало – тридцать человек. Это раз. У Якуба пять министров, значит, у каждого помощники – тоже профессионалы. Плюс обслуживающий персонал… В сумме ещё человек тридцать наберётся. И они, само собой, не случайные в армии люди и вооружены до зубов. Это два. Метров за тридцать от здания генштаба казарма роты охраны, в которой, как сказал командир, до ста восьмидесяти человек. Это три. При таком раскладе, начнись бой – не обойтись без потерь… Спрашивается, какие при таком раскладе боевые сто граммов в горло полезут…
За окном «Рафика» мелькали картины чужого города. Виталий сидел рядом с Борисом-барнаульцем. Год назад вместе были в Балашихе на курсах усовершенствования офицерского состава – КУОС. «Усовершенствуясь» прыгали с парашютом, закладывали тайники… Конечно, была стрельба, отработка приёмов рукопашного боя, проходили минно-подрывное дело, радиосвязь, совершенствовались в знаниях средств и методов агентурно-оперативной работы, иностранных языков…
Встретились с Борисом как старые знакомые. Час «Ч» – для переброски на территорию противника, час, к которому готовили их долгие годы, наступил для обоих одновременно. Борис, он прекрасно знал английский и испанский, был сосредоточен. Виталий посмотрел на товарища. Вчера он весело бросил: «В случай чего печально-летального, пенсион какой-никакой всё равно семье назначат». У Бориса росли девчонки-двойняшки, на два года старше младшего сына Виталия. «Пенсию, само собой, положат, – думал Виталий, глядя в окно “Рафика”, – а Света у меня человек волевой, обязательно детей вырастит… И тёща, конечно, поможет, она молодец…» Подумал так, и сразу легче стало, свободнее… Мысли, гнётом давившие на сердце, отлетели… Чему быть, того не миновать… Толкнул локтем Бориса, тот в ответ подмигнул, дескать, «всё путём, парни». Была у него такая присказка.
Для всех омских друзей-товарищей-знакомых Виталий находился в это время в Москве по служебной надобности. Жена была осведомлена больше. Когда ему три недели назад выдали предписание на командировку в столицу, со Светланой условились, если что из ряда вон, Виталий даст сигнал. Шёл на нарушение, но не мог поступить иначе. Светлана, конечно, не знала всего, собственно, ничего не знала, но догадывалась, что муж не бумажки перебивает в КГБ. Это случилось в первый год их совместной жизни, стояли вдвоём поздним вечером на освещённой тусклым фонарём трамвайной остановке, чуть впереди мужчина в ветровке, сумка через плечо. И вдруг к нему подбежали трое. Один выхватил нож… Светлана не успела понять, что произошло. Муж сделал несколько скупых движений, и все нападавшие оказались на земле. А объект бандитского интереса слёзно просил: «Дяденька, не бей меня! Пожалуйста, не бей!» Хотя с виду был старше Виталия и его бить никто не собирался.
В ноябре 1979-го, когда Виталия командировали в Москву, на карте имелось две горячих точки – Афганистан и Пакистан. Интуиция воина подсказывала – возможен один из вариантов. Со Светланой, прощаясь, договорились (как в шпионском романе), если в письме домой известит о родственном визите к тётушке Прасковье – значит, отправили в Пакистан, если же навещал другую виртуальную тётушку – Агафью – он в Афганистане.
В Омск ушло письмо-шифровка с информацией о чаепитии у тётки Агафьи, у которой «пошаливает давление», но «пятьдесят граммов коньячку к чаю приняла с удовольствием». Весточка дошла до адресата. Или родное ведомство Виталия прошляпило, или разгаданный факт начальство расценило как безобидный пустячок.
Операцию по взятию штаба объявили на девять вечера, но вдруг срочно собрали группу без четверти семь. Определив задачу, командир спросил: «Какие вопросы?» Виталий поднял с колена руку: «Заходим в штаб под легендой или с боем?» – «Под легендой», – коротко ответил командир. «Уже лучше», – тихо прокомментировал Борис-барнаулец. «Для нас или для них?» – шепнул Виталий. – «Для всей бражки».
У Генштаба вышли из машин, командир тихо бросил: «Вперёд». Он поговорил с охраной и представил отряд как группу сопровождения высокого руководства, которое пришло на приём к Якубу. Отведённым на роль руководителей предстояло идти в самое пекло. Все восемнадцать человек были без знаков отличия, в защитной форме, на головах кепки с козырьком, их называли кубинками. Командир махнул рукой: «Пошли». Беспрепятственно проникли в здание и группами по два-три человека распределились по этажам. Виталий с Борисом поднялись по широкой лестнице на последний третий. Им надлежало держать оборону у министерского буфета. На площадке стоял боец из охраны генштаба – смуглый верзила под два метра. Виталий, широко улыбаясь, шагнул к своему подопечному, протянул пачку сигарет. Сам занял позицию, чтобы просматривался коридор, лестница… Слух ловил все звуки… На втором этаже на площадке, краснодарец Толик Игнатьев тоже устанавливал контакт с афганцем-охранником – усыпляя бдительность, громко говорил по-английски. Как потом выяснилось – многие афганцы в генштабе знали русский. «Верзила» взял дружелюбно протянутую Виталием пачку сигарет, это был «Союз-Аполлон», рассматривая рисунок космических кораблей, сказал по-английски «космос», достал сигарету, Виталий чиркнул зажигалкой, подопечный наклонил голову к огоньку, и тут раздался взрыв… Охранник, выхватил револьвер…
В соответствии с планом ровно в половине восьмого группа зенитовцев взорвала узел связи коммуникаций города, находящийся в бетонном колодце, мгновенно телефонная связь в городе была отключена. Взрыв был сигналом начала операции.
На следующий день Виталий проезжал с командиром мимо министерства связи, притормозили у воронки. Метров десять в диаметре, метров пять глубиной.
Группа выдвинулась к колодцу минут на десять раньше группы Виталия. Как потом рассказывали ребята-подрывники, крышка колодца перед министерством связи была накрепко закрыта. Не канализационный люк – поддел и залазь. Это не смутило зенитовцев. Операция по захвату Кабула прорабатывалась во всех мелочах. Накануне на другом конце города был найден колодец с такой же крышкой. На нём подрывники опробовали специальные щипцы. Не подвёл инструмент и при закладке взрывчатки. Предварительно командир группы подошёл к охраннику, что стоял в будке у министерства. Тот обеспокоено спросил, что за люди у колодца. На это имелась легенда: душманы ночью поставили мину, сапёры приехали обезвредить. В колодец оперативно заложили пятьдесят килограммов тротила, часовой механизм поставили на половину восьмого... Охранника с будкой взрывной волной отбросило метров на сто. Но остался жив бедолага…
«Верзила», подопечный Виталия, услышав взрыв, выхватил револьвер… Взвести курок Виталий не позволил короткой очередью из автомата. «Верзила» рухнул. Борис-барнаулец закричал: «Сзади!» Виталий, поворачиваясь, нанёс удар в шею нападавшему. Это был китаец-официант, он прыгнул из буфета. От удара китаец сник. Виталий схватил его за шиворот и сунул в ближайший кабинет, захлопнул дверь. Китаец не сопротивлялся, но оказался шустряком, – мгновенно закрылся изнутри. Сознание Виталия отметило: «Замок клацнул, значит, клацнет при открытии – услышу». Потом-то выяснится сущность официанта, вовсе не мелкий подавала «отнеси-принеси-приготовь» – кадровый китайский разведчик. Он таки ухитрился удрать при выводе из генштаба пленных и передаче их нашим военным. «Вот тебе и кухня, – прокомментирует Борис-барнаулец сей факт, – в генштабе жучара окопался, мотал себе на китайский ус, что болтают за первым-вторым и компотом афганские генералы, при случае мог легко травануть нужного человека!»
Кстати, Амина и его окружение за ужином притравили слегка в день штурма. Но поступила команда: вытащить его. Как это нередко у нас бывает «то Стёпа, то не Стёпа», то «отравить», то таскай назад – «реанимировать». Послали полковника советской медслужбы. Начался штурм дворца, а Амин в отключке, ему начали промывать желудок, очищать кровь. Врач-полковник погиб…
Это они узнают на следующий день...
Подопечный Бориса был пониже, чем у Виталия, но тоже не слабый афганский парень. На звук взрыва, обхватил обеими руками Бориса, мешая тому распорядиться автоматом. Борис отшвырнул охранника на лестницу, пуля достала в полёте...
Виталий затолкал китайца в кабинет, повернулся в сторону лестницы и за спиной раздался выстрел, стрелял полковник кановец – контрразведка Амина. Он, выскочил из двери напротив, сделал ещё выстрел из пистолета и бросился от Виталия. Виталий достал его короткой очередью. И тут же над головой засвистели пули. Стреляли из дальнего конца коридора. Виталий прижался спиной к стене, рядом была дверь кабинета, осторожно потянулся к ручке, дёрнул – закрыто.
Борис стоял на лестничной площадке, которая не простреливалась. «Ко мне! Перебежками!» – крикнул Виталию. «Иду», – ответил тот. И остался на месте, что-то подсказало: «Не спеши». Это спасло. Услышав русское «иду», афганец, что сидел в шаге от Виталия, за той самой дверью, которую тот только что дёргал, выстрелил вслепую из АК-47, но рассчитал чётко. Как потом вспоминал Виталий: «У меня шерсть на голове дыбом встала, аж кепчонка поднялась! Не притормози я – черепок бы снесло!» Пули прошли у лица, ударили в стену. Подбежал Борис, схватил массивную вешалку на стойке, выбил филёнку у дубовой двери, Виталий швырнул гранату. Кабинет после взрыва огрызнулся очередью. Виталий бросил ещё одну гранату…
Короткое время раздавались выстрелы в разных концах здания, потом всё стихло, и со всех этажей пошёл поток пленных к Виталию и Борису. Министерский буфет был идеальным местом для пленных. На нижних этажах оставлять нельзя, охранять такую ораву некому, значит, могут в окна повыскакивать. Операция была продумана до мельчайших деталей, но эта проблема не обсуждалась, инструкций никто не давал. «Обыскивать и связывать», – принял решение Виталий. Чем вязать? Ремни никто не заготовил. А пленные валят и валят. В окончательной сумме их получилось около двухсот человек. Виталий штыком резал ковры и шторы на ленты. Ими связывал. Предварительно обыскивал пленного, затем заводил ему руки назад – несколько быстрых движений и готов. Следующий… Борис с автоматом держал под прицелом не связанных. Ситуация сверх напряжённая. Пленные пусть безоружные и у Виталия автомат на ремне болтается, но если такая масса повалит гурьбой – ничто не поможет. Виталий несколько раз громко, чтобы до пленных дошло, сказал Борису: «Если начнут – коси очередями! Не жалей меня! Иначе не успеешь!» И на английском повторял.
Через пару недель Виталий спасёт Бориса. Да и себя. В Кабуле втроём зашли в магазинчик на так называемом Грязном рынке (был ещё Зелёный). Борис с Иваном из Кургана подошёл к прилавку. Виталий предусмотрительно, контролируя ситуацию, остановился чуть сзади. Вдруг клацнул затвор. Виталий ребром ботинка ударил в ногу афганца, тот успел нажать на курок, пуля попала Борису в ягодицу. На этом афганец отстрелялся. Виталий уложил его пулей в голову. Парни потом хохотали: «Теперь тебе, Борис, выдадут специальную колодку за тяжёлое ранение в задницу!» – «Всё путём, парни!»
У них у каждого было по два патрона для себя. На самый крайний случай. Борис через год попадёт в Афгане в окружение, и эти патроны «для себя» использует по другому назначению – уложит пару духов… А его изрешетят из автоматов…
Виталий вязал и вязал пленных, отправлял их в буфет. Наконец поток иссяк. Борис бросил: «Сядь на ступеньку, посиди!» А у Виталия руки и ноги задеревенели, пальцы не слушаются. Хочет снять автомат, а рука не поднимается, как не своя... Так и сел с автоматом и только в этот момент пришло осознание факта: в какую переделку они попали. Если что не так, такая заваруха начнётся в Кабуле…
«Что там?» – спросил Борис Толика Игнатьева, что держал второй этаж. Толик ничего не знал. Операция в штабе вроде как прошла удачно, что на остальных объектах – неизвестно. Один пленный зашумел в буфете. В чём дело? Оказалось, приспичило по-маленькому. Тут же ещё один выразил аналогичное желание. Виталий повёл их в туалет с Борисом. Одному руки развязал. Когда тот облегчился, Виталий показал ему дулом автомата: расстёгивай ширинку соплеменнику, который по-прежнему оставался со связанными руками. Афганец было завозмущался унизительному приказу. На что Борис, сделав зверскую физиономию, приставил к его груди автомат: «Быстро!» Дрожащими пальцами афганец расстегнул чужую ширинку, достал прибор… Потом без приказа застегнул штаны…
Вернули их в буфет, а там один из пленных сел на пол и давай распевать восточные песни безумными глазами. Не выдержал рассудок психологической нагрузки – помрачился.
Часа через два советские пограничники привезли поесть зенитовцам. Поделились информацией: дворец Амина взят, что с Амином неизвестно, в Кабуле пока спокойно.
К еде никто не притронулся. Стресс не ослабевал…
Объект они передали советским войскам утром. Ровно двенадцать часов держали генштаб. Подъехало несколько БМП, один дал очередь по верхнему этажу. «Они что, суки, совсем опупели? – занервничал Борис – не хватало от своих пулю получить». Командир группы с матами вышел из генштаба к прибывшему подразделению…
– Насколько я знаю, – сказал отец Андрей, – наградами вас особо не отметили.
– Орден Красного Знамени получил.
«А должны были всем Героя дать за такую операцию», – подумал священник.
– Болезнь привела в храм? – спросил Виталия.
– Да.
Два месяца назад у Виталия была обнаружена злокачественная опухоль. В церковь его отправила двоюродная сестра: «Виталик, надо пойти, ты крещёный, исповедуйся, причастись, надо, дорогой ты мой брат».
Священник прочитал разрешительную молитву, произнёс:
– Целуйте крест и Евангелие, – и добавил про себя: «Спаси, Господи, воина Виталия, исцели его».