Он любил просыпаться по таким субботам, когда морозный иней покрывал стекла окон, а золотые лучи солнца полностью освещали комнату, потому что занавески отсутствовали в его доме. В его? Теперь, скорее, в их. В такой маленькой и уютной квартирке в центре города. Он радовался этому не меньше, чем она, но от ее улыбки у него билось чаще сердце. Он помнит тот первый день, когда они только въехали. С этими коробками, сумками и прочей утварью. Она протирала пыль с полок. Он – сидел на кухне и ждал ее. Потом уставшая, но такая довольная собой, она все-таки поцеловала его в щеку и сказала, что «кто-то мог бы помочь». Он смеялся, она тоже.
Он всегда зажимал ее у стенки, хотя кровать была достаточно большой. Все это происходило от того, что ему хотелось чувствовать тепло ее тела, перед тем, как она выскакивала рано утром из постели и бежала готовить ему завтрак. Иногда ему самому было приятно проснуться раньше положенного и принести ей стакан теплого молока и круассаны. Она так их любила. А он любил наблюдать, как ее краешки длинных ресниц отрывались от щек. И эти волшебные лучи солнца освещали ее чуть заспанное, но красивое лицо.
Настала весна. Лето. Забеганные и уставшие они возвращались домой. Как-то жара была столь невыносимой, что ему пришлось облить ее из душа водой прямо в коридоре. Она визжала, сопротивлялась, ругалась на него, но все-таки смогла смириться, что победа досталась ему: ее силком затащили в ванную. Еще помнит, как она сломала каблук, и ему пришлось нести ее почти всю дорогу до дома. Прохожие оборачивались, пары улыбались, а старички со старушками кричали «горько» своими дряхлыми, но такими добрыми голосами. Пожалуй, это были моменты самого настоящего счастья. Простого и до боли искреннего.
Простого и до боли режущего. Такого, которое нужно еще хорошо поискать, прежде чем обнаружишь.
Пришла осень. С ее мелкими противными дождями. Холодными и насквозь продувающими ветрами. Пастель стала чаще пустовать. Солнце больше не стучалось в окна. А он зашторил их, чтобы не пускать мглу. Она все позже возвращалась домой. Проходила на цыпочках в спальню и ложилась, даже не замечая, что он тихо сидит на кухне без света, и клубы горького дыма заполняют все пространство.
Она думала: он не заметит, что она ушла, ведь всегда считала, будто он не чувствует ее возвращений домой.
А он. А он чувствовал все. Чувствовал, как иначе его целуют губы по утрам. Как нехотя она подает ему свою руку. Как холодно смотрит и молчит на пожелания хорошего дня.
«Всё проходит, - думал он, заполняя очередной стакан виски в чистом виде. – И это пройдет».