Чудесные воспоминания военно-морской юности! Первая практика. Окончен первый курс, все экзамены сданы. Предстоит обряд инициации. Караси становятся морскими волками или здравствуй крейсер! Гроза морей - крейсер «Октябрьская Революция» прирос к пирсу, база Балтфлота Балтийск, июль 1980 год. Деревянная палуба, белая роба матросов, кубрик на 20 человек над складом ядерных снарядов и бочковая система питания. Просто праздник какой-то!
По бортам колосится какая-то подводная ботва, напоминающая напряжённым от воздержания кадетам, волосы любимых девушек. Основная задача: забиться в шхеру и плющить харю до обеда. Морская болезнь косит наповал - всем постоянно хочется спать, есть и всё время бабы в голове. Обед - это святое. 600 человек экипажа да три роты курсантов-дармоедов. Традиционный суп с «ни рыбой, с ни мясом».
У дежурного бочкового сперли бачок со вторым. Резолюция взвода! Не кормить гада. В суп напрыгали с подволока насекомые в виде тараканов и гоняют кролем от стенки до стенки. Кто первый метнётся до шхеры? Места расписаны. В шхере темно и тепло. Не стоит думать, что на этих матрасах уже лет тридцать грезят во сне о доме и прочем поколения матросов, подробностей всё равно не видно. Какой-то спринтер занял моё место. Возня и ругань логически переходят в битву гигантов с воплями и тумаками. Темнота придаёт мероприятию некоторую пикантность и таинственность. Наступили на Макса. Он заорал и начал пинать темноту. Досталось всем. Так и не поспали.
Макс - супергодок. Поступил в «систему» после двух с половиной лет службы на «дизелюхе», которая, кстати, стоит напротив крейсера. Кто-то из матросов по незнанию обозвал Макса кадетом и карасём в придачу. Тот, не долго думая, схватил с переборки раздвижной упор и метнул его на голос обидчика. За броневой дверью кто-то закричал. Опять драка с матросами через дверной проём. Когда разобрались, пришли извиняться, потирая синяки на теле, разбитые носы да шишки, и пригласили героя на «вечернюю птюху». Раздвижной упор вернули на штатное место.
Прогресс налицо. В супе стали появляться останки рыбы и парнокопытных. Второе воровать перестали.
* * *
Почти месяц на корабле. Оборзели донельзя! Ходим по палубе вразвалку, как будто месяц в море, а не у стенки. Шхеримся в носовой башне главного калибра, где и пожираем коллективно добытые на погрузке продукты. Бегаем купаться на стоянку кораблей-мишеней, где на курсантов устраивает засаду комендантский патруль. Уходим огородами.
Курортная жизнь оборвалась неожиданно. Построение с вещами на пирсе. Перед строем прохаживается, потирая руки и улыбаясь, как Карабас-Барабас, начальник практики - подполковник с кафедры «Тактики морской пехоты». Караул! Ещё две недели в бригаде морской пехоты. Новая жизнь началась без предварительной беседы. Подполковник впереди, за ним вся рота с кутылями на спине. Шагом марш! Шире шаг! За мной, бегом марш! С этого дня и все две недели - только бегом.
Накопившийся от спокойной корабельной жизни жирок слетел моментально. Живём на берегу в бригаде ракетных катеров. До бригады морпехов 5км. и всё в горку. Жизнь насыщена событиями до противного. Наставник - командир разведроты «пятнадцатилетний капитан». Вес - 120кг. Сапог - 47 размер, из репрессированных за любовь к жизни пограничников.
- Знал я одного старлея, который упал с балкона третьего этажа, спасая честь мундира от атаки лося рогатого.
- Ну и как он, выжил?
- Как видите. Жив и весел, и по-прежнему люблю всё, что шевелится.
Вперёд, вперёд! Стрельбище. Положил все мишени. Отеческий, одобрительный пинок под зад: «Молодец, рыжий!» Как-то он ко мне проникся. Раздолбай раздолбая видит за версту.
Полигон, стрельба, метание гранат, обкатка танками и постоянный голод, нет, это надо так: ГОЛОД!!! Перловка с килькой - влёт. Хочу добавки, постоянно хочу добавки!
- Да я этими консервами прапоров с балкона убивал! - сказал «пятнадцатилетний».
На чахлых яблоньках и грушках гроздьями висят голодные курсанты. Ствол жертвенного дерева не толще черенка лопаты.
- Это рано есть, да и вообще, эти плоды здесь не вызревают, - объели всё, не дождавшись урожая.
Утро. Рота, подъём! Куда там, все давно периодически на ногах. У роты затяжной понос. Не просто понос, а какой-то затяжной прыжок из стратосферы. Командир базы негодует, вворачивая ненормативные описания подробностей.
Суть проста: сволочи кадеты загадили всю округу (перевод адаптированный). Курсант как собака, ко всему привыкает быстро. Прошла неделя. Мужики, а тут, в общем-то, весело.
Политинформация. Афганистан. Подробности, подвиги, романтика боевых будней. На следующий день вся рота, как один: «Прошу отчислить и направить...»
Вечерняя проверка, общее построение. Подполковник стоит мрачный, на скулах ходят желваки.
- Недоросли, идиоты, вояки пи! пи! пи! Вы здесь, а ваши одноклассники там, а там не полигон! Радуйтесь! Если вас отчислят, то вы на флот дослуживать пойдёте, а не туда!
Потом мы узнали: он был в Анголе.
* * *
Практика заканчивается. ДМБ не за горами. Нас ждут мулатки и день на разграбление города. Как же так, мужики? Живём у моря и ни разу ухи не ели. Народу нужен лидер. И вот он я. Все как будто только и ждали моего призыва.
- Кто рыбу ловить? Первый взвод! Кто на камбуз? Второй взвод! Мужики, а картофана-то нет!
Не проблема, мысль работает лихорадочно. Где взять? Да вон же огороды за забором. Лопаты с пожарного щита в руки и вперёд!
В предвкушении и ожидании вкуснятины все расслабились и потеряли бдительность. Кто рыбу чистит, кто корнеплоды. В общем, завалили всю дежурно-вахтенную службу и проморгали командира роты. Капитан второго ранга по прозвищу Шмон проводил проверку по койкам.
- Дневальный! Где дневальный? Дневальный, тащи станок пихальный! Всех под арест! Нападение армян на укладки!
Камбуз тесен, окон для покидания помещения всем не хватило.
- Вот вы где! Кто зачинщик? Курсант Ланской, кто же ещё! Что в котле? Всё за борт!
Плакала наша уха, а в ней даже угорь был.
Тремя днями раньше имела большой успех моя невинная шалость. За казармой стоял на постаменте торпедный катер времён войны. Из рубки торчал ржавый крупнокалиберный пулемёт типа ДШК. Пулемёт-то мы и вытащили для фотографирования в героических позах. Просто снимками не отделались, пошли дальше. Притащили железяку в кубрик и положили в койку в каюте Шмона (в мирное время - помещение баталерки). Для пущей достоверности заткнули в ствол носки, мирно стоявшие под кроватью, и разложили их на подушке в виде командирских усов.
Вечерняя проверка. Бесплатное шоу мастера разговорного жанра.
- Какая-то, не побоюсь этого слова, сука, положила мне в койку пулемёт ржавый с памятника торпедному катеру и в ствол носки мои запихала. Я их потом полночи выковыривал! Ваши проделки, Ланской? (Не поймал! Не поймал!) Кто у нас в роте ещё такой затейник? Ваши происки мне как серпом по бакенбардам! Когда-нибудь вы будете прихвачены и отфигачены (в оригинале было, конечно, конкретнее), тогда уж посмотрим, кто из нас Олег Попов!
Утро следующего дня. Радовались только окрестные коты, которые и оценили моё кулинарное творение и по этой причине не шарахались с воплями у камбуза, а вальяжно ходили между построившимися военными, с глазами обкуренных стройбатовцев.
Построение всей роты, последний день практики.
- Курсант Ланской!
- Я!
- Выйти из строя!
- Есть!
Сосредоточенное молчание, слышно лишь шуршание ветра и мыслей, мечущихся в гулком черепе командира.
- За ... (пауза). За... (Станиславский отдыхает, пауза явно затянулась).
Шелест мыслей мучительно перерастает в трансформаторный гул. И, о чудо! Мы опять родили шедевр! И это была, как всегда, вершина разговорного жанра (типа: «от меня и до следующего столба» или «трите, трите, чтобы была нормальная чистая грязь»). Он был мастером на всякого рода залипухи на флотскую тему.
- За... мародёрство по отношению к местному населению и организацию развратных действий по отношению к военнослужащим в виде намерений к приёму неуставной пищи, курсанту Ланскому объявляю 10 суток ареста.
Вся рота, как один человек, грохнула безудержным смехом, который минут 5 не могла унять ни одна сила в мире. Долго меня потом звали мародёром.
Это были мои первые 10 суток ареста.
* * *
Прошло много лет. Философские мысли стали посещать меня чаще, чем тогда. И пусть я в конечном итоге не дотянул до кортика и офицерских погон. Пусть, хотя и очень жаль, что не пришлось мне шкуркой до блеска натирать хозяйство коня Петра Первого в честь выпуска, а моя любимая девушка вышла замуж за другого, пока я дослуживал на Северном флоте до первого приказа. Бог с ним. В конечном счёте, всего в жизни было поровну. Но если всё-таки перед воротами того самого неизвестного, перед которыми рано или поздно стоять нам всем, вахтенный ангел спросит меня о моём последнем желании в те оставшиеся 8 минут, за которые угаснет мой мозг, я без раздумий и колебаний попрошу вернуть меня в любой день того времени, когда на моих плечах были маленькие чёрные погоны с белым кантом и золотым якорем.
Мне кажется, что именно тогда я был абсолютно счастлив.
Краткий словарь специальных морских терминов.
Раздвижной упор – винтовая распорка для заделки пробоин в борту корабля около 50кг.весом. Непременный предмет аварийного снабжения.
«Вечерняя птюха» - неуставная ночная радость старослужащих матросов, жаренная картошка с различными деликатесными включениями.
«Шхера» - укромное место, где можно затаиться и на некоторое время забыть про тяготы и лишения флотской службы.
«Пятнадцатилетний капитан» - офицер, пребывающий в звании капитана 15 лет, и имеющий весьма призрачные перспективы на повышение.
Камбуз – помещение для приготовления пищи на флоте.
Баталерка – помещение для хранения матросского имущества, офис и место обитания «годков».
Укладка – специальным образом сложенная на ночь на «баночке» или в рундуке военная форма.
«Баночка» - табурет на флоте.
Рундук – шкаф для хранения вещей.
Олег Попов - в своё время, очень популярный клоун. Но что-то не заладилось, и он на пике популярности эмигрировал в Германию. Там его поняли не все, но было поздно. Вот так и жизнь прошла, а в СССР его любили!